Какие существуют субкультуры: Растаманы — обзор субкультуры, фото, видео

Растаманы — обзор субкультуры, фото, видео

История возникновения

Субкультура растаманов – это не только знаменитый эфиопский триколор, каннабис и регги, смысл субкультуры куда глубже, а появилась она вообще из религиозных верований. Растаманами называют представителей культуры Растафари, сформировавшуюся примерно в 1920-х годах на Ямайке. Базой для субкультуры послужили африканские национально-религиозные движения или секты, в этом многообразии наиболее яркими фигурами были эфиопский император Хайле Селассие и ямаец Маркус Мосайя Гарви. Растафарианство перенеслось с Ямайки в Эфиопию благодаря дипломатии того самого Хайле Селласие, который обозначил это движение, как «рай для чернокожих – не на небе, а на земле африканской библейской страны Эфиопии». После 60-х растафарианство появилось в Америке и странах Карибского бассейна.

Субкультура растаманов вышла из религии растафарианства, в которой присутствует культ употребления конопли с целью легкого вхождения в транс для молитвы или обрядов. Однако, растаманами часто становятся просто, чтобы носить дреды и курить траву, причем это касается как Эфиопии, так и России. У настоящих растаманов есть своя философия, у них запрещено пить алкоголь, курить табак, носить чужие вещи, есть свинину и рыбу, пить молоко. В целом, растаманы, как и хиппи, выступают за мир во всем мире, взаимопомощь и любовь к ближнему, бесконечное познание себя и личную свободу.

Внешний вид растамана

Внешний вид растамана на фоне российских городских пейзажей трудно не заметить. Обычно они носят майки с изображение конопли, вязанные шапки и сумки, штаны-алладины и тонны феничек. Конечно, натуральные дреды – самый лучший признак растаманы, их украшают лентами, кольцами, банданами. В почете носить одежду из натуральных тканей, к примеру, изо льна или конопли, обычно она производится в Индии, Камбожде, Эфиопии.

Музыкальные предпочтения

К любой субкультуре прилагается музыка, так и у растаманов есть свое излюбленное направление – регги. Идол регги, конечно, ямайский музыкант Боб Марли. Первыми основателями этого жанра в России были и остаются Jah Division. Также в России есть и свои кумиры регги, например, Борис Гребенщиков, Alai Oli, АКИМАМА, Рома В. П. Р., лингвист и литератор Дмитрий Гайдук, который создал книги «Растаманские народные сказки». Песни про избавление от Вавилона (белой культуры) и позитивные вибрации звучали еще 400 лет назад: они были призывом к свободе и любви. Обычно те, кто исполняет регги, считают себя представителями субкультуры растаманов. По всему миру устраиваются фестивали регги, проводятся лекции, творческие встречи, мастер-классы по плетению дредов, феничек.

Субкультура — что это такое, виды молодежных субкультур (список)

Главная / ЧАстые ВОпросы

19 января 2021

1. Субкультура — это…
2. Виды и примеры
   1. Музыкальные субкультуры
   2. Арт-культуры
   3. Интернет
   4. Урбанистические субкультуры
   5. Спортивные
   6. Контркультуры
3. Итог

Здравствуйте, уважаемые читатели блога KtoNaNovenkogo.ru. Субкультуры – это явление, которое плотно вписалось в нашу повседневную жизнь. Да, сегодня общество стремится к стиранию границ и унификации.

Но ещё 10-15 лет назад каждый второй (если не первый) подросток причислял себя к какой-либо молодежной субкультуре в острой потребности выделиться.

Сегодня вспомним наши 2000-е и поговорим об этом социологическом феномене, его генезисе (что это?), внутренней классификации и самых ярких примерах.

Субкультура — это…

Само слово для обозначения этого общественного явления пришло в русский язык с английского путем калькирования. Несложно разобрать Subculture на две составляющих: sub – исконно латинский корень, аналог нашего «под», ну а culture перевести не сложно.

Таким образом, субкультура – это «подкультура». Термин официально принят социологической, антропологической и культурологической науками. Общее его трактование таково:

Субкультура – это часть культуры общества, которая отличается поведением от преобладающего большинства. Она включает в себя социальные группы адептов (это как?) этой культуры.

Впервые это понятие использовал Девид Рисмен – известный юрист и социолог из Штатов. Это случилось в 1950 году.

Объясняя, что такое субкультура, он говорил о группах людей, которые намеренно выбирают ценности, стиль, поведение, отличные от общепринятых.

Это личности, которые осознанно примыкают к меньшинству, поскольку не принимают стандарты того общества, в котором живут.

Чтобы определенное общественное явление, имеющее идейных последователей в виде четко очерченной или условной социальной группы, могло называться именно субкультурой, отличие от доминирующей культуры должно быть существенным. Это может быть:

1. другая идеология,
2. образ жизни,
3. поведение,
4. система ценностей,
5. манера одеваться,
6. язык (сленг, социолект, арго),
7. прочие элементы такого порядка.

Важно понимать, что главные аспекты здесь – идеологические, психологические, мировоззренческие. Образование собственного сленга, манера одеваться, клише поведения – всё это только следствие и способ показать другому представителю своей группы: «Я свой!».

У термина «субкультура» есть исторические синонимы, которые были постепенно вытеснены. Так, Мишель Маффесоли (Франция) использовал сочетание «городские племена», когда говорил о молодежных группах. Виктор Дольник (Россия) называл их «клубами».

В Советском Союзе группы-представители молодежных субкультур назывались «Неформальными объединениями молодежи». Так в обиход попало слово «неформалы».

Наконец, сленговое понятие «тусовка» может быть использовано для обозначения конкретной «ячейки» внутри какой-либо «подкультуры».

Виды и примеры субкультур

Классифицировать это явление довольно сложно, на данный момент готовых исследований нет. Согласно представленным выше признакам субкультур, часто выделяют среди них профессиональные и молодежные.

Дескать, у учителей своя «подкультура», ведь их образ жизни и социолект может отличаться от общепринятого. И так в любой профессии.

ИМХО (что это значит?), это притянуто за уши: такое деление действительно есть в языкознании, когда мы говорим о различных сленгах, и, видимо, по аналогии его перенесли в данную сферу. Но можно ли говорить о том, что учителя осознанно нарушают принятые обществом нормы? Вряд ли.

А вот выделить молодежные субкультуры более чем правильно.

Больше всего различных направлений всегда возникало в кругах молодежи и подростков. Это не удивительно, ведь сам возраст подталкивает к самовыражению, бунтарству, к проявлению себя от противного общепринятому.

Однако это некий сверхкласс. Он не имеет антагониста (кто это?) вроде стариковских субкультур (хотя бабушки на лавочках определенно что-то скрывают).

Молодежные субкультуры включают в себя практически все актуальные идейные группы. Поэтому в дальнейшем делении в каждом случае стоит помнить, что это в той или иной мере и молодежная подкультура в том числе.

Невозможно привести полный список субкультур, которые существовали в истории или существуют сейчас. Если и делать попытку классификации, то в основу дифференциации (что это?) надо брать то явление, которое послужило толчком к объединению людей. Тогда получаем такие виды субкультур.

Музыкальные субкультуры

Жанры музыки – это тот фундамент, на котором были построены самые громкие, широко известные субкультуры. Прежде всего, это:

1. Хиппи. Одна из самых старых молодёжно-музыкальных субкультур, которая объединила адептов идеи пацифизма и любителей рока.
2. Растаманы. Поклонники регги и легализации марихуаны, чья подкультура получила статус религиозного движения (растафарианства).
3. Металлисты – любители музыки в стиле металл. Одни из первых представителей новой волны ярких субкультур, появившихся в 1970-80-х годах. Самое главное – личностная свобода.
4. Панки. Помимо любви к панк-року, объединены чистым противопоставлением себя обществу, оголтелым политическим бунтом. «Мама – анархия, папа – стакан портвейна» — это сюда.
5. Готы. Мрачные, меланхоличные личности, которые слушают готик-рок и тащатся по викторианской эпохе.
6. Хип-хоп культура. Внутри выделяют рэп, хип-хоп и битбокс.
7. Эмо открыли новую эпоху субкультур, открывшуюся в 90х и нулевых.В основном это подростки, демонстрирующие чувствительность, яркие эмоции и тягу к суЕциду. Музыкальный стиль называется так же.

Арт-субкультуры

Связаны с изобразительными видами искусств. Ярким примером стала субкультура любителей граффити, которая сформировалась внутри общей хип-хоп культуры. Сюда же войдут боди-арт, косплей, фрики и прочие направления, которые не стали так известны.

Интернет-культуры

Прежде всего, это представители Фидонета, хотя этот пласт уже уходит в историю. Сегодня в отдельную субкультуру принято относить хакеров. Можно ли говорить об отдельном идейном подобществе жителей Даркнета? Скорее всего, да.

Урбанистические субкультуры

Вот кого справедливо назвать «городскими племенами». Сюда относятся:

1. Руферы. Исследуют заброшки, старые производственные или социальные объекты. Также забираются на крыши высоток.
2. Диггеры. Путешествуют по подземным ходам и сооружениям.
3. Киберготы, они же киберпанки (см. что такое стимпанк). Генезис книжный и игровой. Это поклонники идеи техногенного апокалипсиса и жизни после него. Заточены под индустриализацию.
4. Сталкеры. Ездят в запрещенные зоны, закрытые местности.

Некоторые относят сюда хулиганов, которые сами себя субкультурой не считают.

Зато в эту группу можно добавить байкеров, которые часто оказываются вне классификаций. Это люди, для которых мотоцикл стал образом жизни. Культ колес, дороги и полной свободы.

Спортивные субкультуры

Есть два направления:

1. Поклонники футбола – фанаты, чирлидерши.
2. Приверженцы ЗОЖ со всеми вытекающими. Сюда входят воркаут, пауэрлифтинг (что это?) и кроссфит (что это?).

Контркультуры

Самой старой и устоявшейся стала контркультура мира организованной преступности (например, АУЕ), основанная на воровских понятиях. Здесь своя иерархия, законы, правила. Своя музыкальная культура (блатная песня), татуаж.

Другой яркий пример – скинхеды. У этой контркультуры музыкальный генезис (от регги и ска), но она далеко ушла от этих корней.

Впоследствии скинхеды стали глубоко политизированы. Так появились наци, антикоммунисты и т.д.

Итог

На самом деле субкультур гораздо больше. Здесь же описаны самые массовые. Те, которые сыграли важную роль в истории мирового сообщества.

Так или иначе, они стали отражением своего времени – тем отпечатком, который указывал на недочеты периода. Изучить историю субкультур, значит чуть больше узнать о жизни страны в годы их расцвета.

Удачи вам! До скорых встреч на страницах блога KtoNaNovenkogo.ru

Использую для заработка

Подростки и субкультуры

Подростковый возраст…Как много сказано и написано о нем, как много фильмов, песен существует в культуре, как много создано и опубликовано кратких методических пособий и развернутых ученых трудов именитых авторов. Все мы читали в журналах и Интернет-ресурсах эти «10 правил общения с подростком..», «Кто такой подросток?» и «Как семье пережить пубертатный период ребенка». НО! Все еще остаются вопросы, да и сложности никуда почему-то не делись.

 

Мы все еще верим в эту иллюзию о том, что по достижению подросткового возраста ребенок (вдруг!) начнет жить «по-другому», и начнет жить именно так, как представляли и мечтали его родители: станет ответственным, серьезным, будет думать наперед о своем будущем, внезапно осознает важность учебы и выберет еще в 5-ом классе будущую профессию, да что и говорить…станет, в конце концов, оповещать по смс где он, что он, с кем и когда будет (желательно до7/8/9/10 – в зависимости от возраста). Но такие представления ошибочны, потому что мы смотрим как бы «сквозь»  реального сына или дочь, стоящих перед нами, на «выдуманного» нами же взрослого из будущего. Подросток прекрасно чувствует это и …сопротивляется (естественно).

Не находя нужной поддержки в семье, подросток ищет ту социальную группу, которая примет его, ответит интересам и станет «безопасным местом» проявления себя, своего мнения и своих устремлений и симпатий. Выступая оппозиционерами обыденной культуре, подростки создают «субкультуру».

Современные подростковые субкультуры – это объединение родственных по духу, мировоззрению и вкусам людей, что является естественным, полезным и, наверное, неизбежным процессом во все времена.

На данный момент мир субкультур тесно переплетен с модой, стилем, компьютерными играми, интернетом, соц.движениями, политикой. Существуют феминисты, аниме, хипстеры, боди-позитив, геймеры, косплей, ЗОЖ, футбольные хулиганы и хикиккомори.

 . Субкультура — остров подростковой идентичности, место, в котором — как чувствуют подростки — можно найти и сохранить себя.  Современный подросток живет в условиях интенсивного технического прогресса. Столь стремительные технологические и социальные перемены оказывают глубокое влияние на юношество:

— Чем стремительнее социальные перемены, тем сильнее отличаются стандарты и образ современной жизни от стандартов прошлых лет. Как следствие, у молодых появляется чувство, что все старое (в том числе библиотеки) нежизнеспособно и не соответствует современности.

— Будущее отдаляется, становится более неопределенным и непредсказуемым. Современная молодежь чувствует себя в меньшей безопасности относительно завтрашнего дня — поэтому многие юноши и девушки предпочитают жить одним днем.

— Стремительные перемены ослабляют роль и функции семьи. К примеру, все меньшее число детей выбирают ту же профессию, что и родители.     Могу сказать, что большинство современных юношей и девушек не знают профессию своих родителей и слабо представляют, чем они занимаются. Ослабление межличностных контактов приводит к уменьшению общности семьи; ядро семьи оказывается неспособным выполнять свои эмоциональные функции, все большее число семей распадается.

— важная проблема современной жизни – социальные и эмоциональные стрессы. Перед глазами подростков (по телевидению, в кино, на страницах журналов и газет) непрерывным потоком проходят сцены насилия – убийства, терроризм, войны.

 

Подводя итоги рассуждениям о причинах возникновения субкультур и мотивах вхождения в них подростков, следует заметить, что в современном обществе молодежные объединения в определенной мере выполняют культуротворческую функцию, а проблема «отцов и детей» получает интерпретацию, прежде всего, как конфликт поколений.

Приходится признать, что тотальный, с головой, уход в субкультуру имеет место только там, где ребенок к своему пубертатному возрасту подходит с практически разрушенными отношениями с родителями. Необходимость в субкультурном сообществе тогда диктуется отсутствием человеческой поддержки в этот чрезвычайно напряженный и наполненный конфликтами период жизни. Поэтому здесь мы имеем ситуацию, сходную со многими заболеваниями, которые легче предупредить, чем лечить. Чем вдумчивее ведут себя родители, чем глубже и психологически грамотнее общаются они с ребенком в более раннем возрасте, тем меньше будет его потребность в подростковом возрасте категорично противопоставлять себя родителям и ценностям старшего поколения.

В любом случае, отношения с подростком, возможно, строить (и восстанавливать) лишь в рамках уважительного восприятия прав его личности, и без понимания его личных мотивов и предпочтений тут не обойтись. Поэтому не спешите с выводами и оценками, попытайтесь разобраться в ситуации, в том числе — в сути явления: что это за субкультура? каковы ее особенности? что могло привлечь вашего ребенка в ее практике и идеологии? Без этих знаний любой разговор будет напоминать беседу слепого с глухим, а во взаимодействии родителей с ребенком подросткового возраста и прочих препятствий, как правило, хватает. Вообще очень важно получить реальное представление о тех людях, с которыми водит дружбу ваш ребенок — нередко случается так, что мы судим о подростках исключительно «по одежке» — постарайтесь познакомиться с ними, выказав уважение и не прибегая к критике и нотациям в разговоре. Возможно, вы вспомните о ваших подростковых увлечениях и позабавите гостей парой историй — помните, что в этом возрасте особенно ценится чувство юмора. Может так случиться, что это и ваши тревоги поубавит, и даст вашему ребенку понять, что семья и компания — отнюдь не параллельные миры, и «предки» не такие уж и «дремучие», раз смогли понравиться его друзьям. 

И так как ребенок все чаще находит себе единомышленников через интернет, стоит ознакомиться в данном случае с несколькими простыми принципами поведения и раскрывающими дополнениями, и взять их себе на вооружение:

 

Материалы по теме:

1.Психология подростковой субкультуры, Голов А.

2. Статья психология молодежных субкультур

Статью подготовил: Клинический психолог Ярмош Александра

• < Назад
• Вперёд >

Highsnobiety назвал 10 главных субкультур, определивших десятилетие

В 2010-е субкультуры имели большое влияние на все сферы жизни — начиная с высокой моды и заканчивая всем, что было в новинку. По словам основателя Highsnobiety Дэвида Фишера, субкультура стала новой поп-культурой. Издание собрало 10 примеров культурных течений, которые ощутимее всего сказались на нас и нашем окружении.

Сникерхеды и хайпбисты

Обе субкультуры появились еще в 1990-х, но заговорили о них только в последнем десятилетии. Они стали собирать редкие модели кроссовок и другого стритвира и первыми стали всерьез заниматься онлайн-перепродажей с целью получения прибыли. Благодаря этому развились такие платформы, как StockX, DePop и Grailed.

Скейтеры

Благодаря сникерхедам и хайпбистам мир вгляделся в культуру скейтеров и их одежды. Так, люксовые бренды и их поклонники полюбили Supreme, Vans и Thrasher. В этом десятилетии бренды возрождали и переосмысливали кроссовки из 90-х.

Нормкор

Начавшись с шуточного прогноза, тренд на нормальность действительно захватил умы и стал мейнстримом. Всплыли белые кроссовки, кроксы, водолазки, светлые джинсы и футболки из папиного шкафа. Демна Гвасалия полностью посвятил весенний показ 2018 года дэдкору, который породил моду на ключевые уродливые кроссовки эпохи — Triple S.

Сипанк

В 2010-х субкультуры стали появляться не только на улицах, но и онлайн. Одним из первых таких интернет-явлений стал сипанк с его градиентно-водной эстетикой. Его образы примеряли все поп-звезды — от Рианны до Леди Гаги.

Британские гопники (roadmen)

Эта субкультура возникла вместе с возрождением грайма в музыке и популярностью таких исполнителей, как Skepta и Stormzy. Типичный лук роадмена состоит из комбинезона, кроссовок Air Max, сумки через плечо и технологичной верхней одежды, возможно, пуховик.

Чикагский дрилл

В начале 2010-х в Чикаго возник новый поджанр хип-хопа — дрилл, он стал популярен в середине 2012-го благодаря таким исполнителям как Lil Durk и Chief Keef. Представители этого жанра показали уникальный стиль, который захватил их поклонников и не только. Пока другие субкультуры склонялись к более мешковатой одежде, эти исполнители предпочитали джинсы скинни с низкой посадкой, джорданы и яркие дизайнерские ремни.

Готы

После появления в 1970-х готы никогда не вымирали. За последнюю декаду появились их новые разновидности — от street-готов до health-готов. Эстетика черного подпитывала новые и старые бренды, а также вдохновляла дизайнеров люкса на отдельные коллекции.

Новые ковбои

Новая волна популярности ковбойской одежды, а именно ковбойского шика, захлестнула американцев с небелым цветом кожи. Их гимном стала песня «Old Town Road», популярность которой породила челленджи в соцсетях. Отсылки к этой теме можно увидеть не только среди простых американцев, но и на звездах — Бейонсе и Соланж.

Скамбро

Если лук выглядит дешево и по-народному, как будто вы вышли из-под забора за пивом, но на самом деле на вас дорогие бренды и огромные суммы — это скамбро. Такие образы в 2010-х развивали Пит Дэвидсон и Джастин Бибер.

И-бойз, и-гелз

Еще одна субкультура, развившаяся на просторах Сети, появилась в инкубаторе TikTok. Ее представителями являются в основном подростки. Они любят яркий макияж, вне зависимости от половой принадлежности, миксуют винтажный стиль с современными трендами, клеят эмодзи на лицо для добавления театральности.

Нашу подборку итогов в моде, культуре, красоте и не только можно увидеть здесь.

Ты из какой тусовки?

Начиная с хрущевской «оттепели», на улицах городов сменялись представители различных субкультур: вслед за стилягами и хиппи пришли панки и «металлисты», а в недавнем прошлом — «готы», «эмо», рейверы… Где они теперь, остались ли в городской жизни или растворилиь в Сети? В студии Радио Свобода — Дмитрий Громов, ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, и Борис Клюшников, философ, историк искусства.

Сергей Медведев: Один из ключевых вопросов городской жизни – «Ты из какого района?» или «Ты из какой тусовки?» Когда-то Москва и другие российские города полнились различными альтернативными типами. Скажем, в эпоху «оттепели» это были стиляги, затем — хиппи, панки. Эпоха перестройки ознаменовалась теми же панками, люберами. Затем пришли 90-е, нулевые, когда город полнился «готами», «эмо», металлистами, рокерами. И вот сейчас, в 2010-е годы, кажется, что альтернативные городские типажи куда-то исчезли.

Куда ушли городские субкультуры? Этим вопросом задается журнал «Разногласия», сетевое приложение к журналу «Colta», последний номер которого посвящен именно этому вопросу – «Ты из какой тусовки?» И этим же вопросом задается наш корреспондент Антон Смирнов.

Антон Смирнов: ХХ век стал столетием информационного бума. Массивы знаний, текстов, мнений и интерпретаций кратно выросли по сравнению с предыдущими эпохами. Вместе с тем, пропала и большая культура, которая удерживала общество от атомизации. Эту пустоту быстро заполнили маленькие субкультуры, которые стали объединять людей по музыкальным, мировоззренческим и эстетическим признакам. История субкультуры насчитывает не одно десятилетие, а счет появившихся и исчезнувших культур может идти на сотни.

Сергей Медведев: У нас в гостях — редакторы и авторы журнала «Разногласия»: Дмитрий Громов, ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, и Борис Клюшников, философ и историк искусства.

Меня как городского жителя немножко даже беспокоит тот факт, что эти различные городские субкультуры пропадают с улиц. А вас?

Дмитрий Громов: Меня это тоже беспокоит как исследователя. Ведь я рассчитывал, что я обеспечен материалом исследований на всю жизнь. Но субкультуры действительно исчезают как социальное явление.

Это появилось после Второй мировой войны, когда возникли социальные предпосылки для существования такого рода сообществ. У молодежи появилось дополнительные время и деньги на то, чтобы заниматься чем-то еще. Получается, что время активной субкультурности подолжалось полвека. Сейчас и новых субкультур не появляется, и молодежь стала объединяться по другим принципам. Причина этого социальная: изменился уклад жизни, изменилось отношение к информации, изменилась городская жизнь сама по себе.

Сергей Медведев: Это интернет? Все ушли в сеть? Все сидят «ВКонтакте»?

Дмитрий Громов: Прежде всего, интернет. Но интернет – это как бы одна из частей большого процесса. По-другому воспринимают информацию, по-другому планируют свою жизнь… Раньше молодежная субкультура являлась чем-то таким, для чего нужно было потратить много времени, например, выработать стиль одежды, найти себе круг общения, узнать, что где происходит. Люди специально ходили на тусовки, общались, заводили какие-то контакты, обменивались музыкой, книгами. А сейчас для того чтобы наметить какую-то встречу с интересующими тебя людьми, можно связаться с ними по интернету, и в общем-то этого достаточно.

Сергей Медведев: Тогда был выбор прически и одежды, а сейчас это фактически просто выбор аватара.

Дмитрий Громов: Скорее, выбор круга общения. Для того чтобы потусоваться с интересными людьми, сейчас достаточно с ними договориться. Уже заранее есть круг общения, какие-то темы.

Сергей Медведев: Борис, это российская или всеобщая проблема? Приезжая в Берлин, я вижу гораздо больше такой альтернативности, не говоря уже о Нью-Йорке. В России этого меньше.

Борис Клюшников: Да, я согласен. Но это не российская, а глобальная проблематика, действительно, связанная с сетью. Но я бы не сказал, что субкультуры исчезли. Они, скорее, переформатируются. И сам термин «субкультура» уже недостаточно хорошо подходит для описания существующих явлений. Я предпочитаю термин «микрокультура», это разрывает связь с некоторой большой культурой.

Сергей Медведев: Есть большая культура с залом Чайковского, а есть субкультура, которая тусуется на площади Маяковского.

Борис Клюшников: Да. И вот это сегодня уже не так. Существуют такие маленькие сообщества, которые вырабатывают собственный язык, собственную визуальность, собственную манеру одеваться, какие-то разные образы, музыкальные направления. Это все существует, но в более расколотом виде. Может быть, просто гуляя по городу, их не так легко заметить, но они существуют. Например, такое постинтернет-сообщество, как «ценители Тамблера», можно вычислить по алоэ. Они любят алоэ, фотографируют алоэ, это некоторый их символ. Это волосы, крашеные в водянистые цвета…

Сергей Медведев: То есть они из Тамблера, из соцсети вышли на улицы и встречаются уже в живом виде?

Борис Клюшников: Да. И сегодня это очень важный формат – постинтернет-формат. Визуальность в интернете переформатирует наш способ ориентации в самом городе. Мы, скорее, серфим, нежели гуляем по городу.

Сергей Медведев: Наверное, покемоны задали такие слои реальности.

Борис Клюшников: Да. И основной из принципов этого серфинга по городу заключается в том, что ты можешь бесконечно приближать и разбирать разные объекты, как Алиса в Стране чудес. Ты можешь открывать объект, и он распадается на какие-то части, детали. Так и сообщество. Например, сегодня существует сообщество клауд-рэперов, которые слушают определенную интернет-рэп-музыку.

Сергей Медведев: Из клауда, из облака?

Борис Клюшников: Нет. Это связано с их эстетикой такой облачности, расслабленности… Но эстетически они мешают разные субкультурные артефакты. Скажем, они носят блэк-металлическую атрибутику, используют скрим-вокал в рэп-треках. Это все раскалывается и становится похожим на осьминога с разными щупальцами.

Сергей Медведев: Дмитрий, в Москве пока еще нет таких пространств, в которых существуют эти субкультуры? Ведь все это собянинское благоустраивание, зачистка публичных пространств в результате привели к появлению такого гранитного пространства, в котором нет ниш для субкультур.

Дмитрий Громов: Насколько я знаю, происходит не зачистка, а наоборот: в Москве как раз очень много внимания уделяется созданию публичных пространств. Делаются места для встреч, для общения. Замечательный пример того, как субкультура вписывается в пространство – это набережная у Парка Горького, где собираются танцоры. Вот удачное решение! Но решение возможно в тех случаях, когда это пространство удобно конкретно для деятельности данной субкультуры. Вот создали площадку над водой, на которой удобно танцевать, и там танцуют. Но так, чтобы создать площадку и сказать, например: «Готы, приходите сюда» – вот такого нет.

Сергей Медведев: Да, это возникает само.

Дмитрий Громов: Субкультурность предполагает индивидуальное решение, спонтанность, хотя иногда там бывают и организаторы. Но такого рода решения не срабатывают. Есть нормальная перспектива для того, чтобы делать дорожки для занятий велоспортом, площадки для занятий экстремальными видами спорта, для тех же самых танцев. А большинство субкультур и сообществ по интересам собираются независимо от таких мероприятий. Делается какая-то инфраструктура для того, чтобы им было удобно собираться.

Сергей Медведев: Ристалища для реконструкторов.

Дмитрий Громов: Да, реконструкторы в Москве не собираются.

Сергей Медведев: Они исчезли.

Дмитрий Громов: Они есть, субкультурная деятельность продолжается. Они выезжают на свои мероприятия, и им там хорошо. Но в Москве они собираются в каких-то клубах, в группах по договоренности. Это клубы для занятий какими-то видами единоборств, историческим фехтованием, например, это танцевальные клубы. Там множество всяких возможностей и направлений. Они есть, но они исчезли из уличного пространства. Та часть, которая раньше была связана со знакомствами, с созданием круга общения, с тем, чтобы показаться и посмотреть на других, для чего раньше приходили в Нескучный сад, уже неактуальна.

Сергей Медведев: Это больше молодежная вещь? Есть некий период с 12-15 до 25-30 лет, а потом начинается серьезная взрослая жизнь, и человек уходит со сцены субкультуры?

Борис Клюшников: Довольно странно говорить о том, что субкультуры имеют отношение только к молодежи.

Сергей Медведев: Есть престарелые хиппи.

Борис Клюшников: Например, клуб шахматистов или танцы.

Сергей Медведев: А это тоже субкультура — любители танго, например?

Борис Клюшников: Мне кажется, да.

Сергей Медведев: Тогда все можно назвать субкультурой. Лыжники, велосипедисты – субкультура. А как их тогда назвать? Я-то думал, что это какие-то более маркированные социальные группы.

Дмитрий Громов: Я человек научный. И когда на каких-то конференциях возникает вопрос: «А субкультура ли это?», — я любыми способами стараюсь прекратить эту дискуссию. В социальной антропологии, в социологии есть определенный набор терминов, которые обозначают сообщества разных типов. Есть солидарность, субкультура и так далее. И там страшная путаница, хотя бы уже потому, что термин «субкультура» появился в середине 60-х годов, и изменилась социальная реальность, которая описывается этим термином.

Я стараюсь использовать это слово по минимуму, употреблять слова типа «сообщество». Слово «субкультура» удобно употреблять к месту, когда речь идет о каких-то сообществах, в которых очень много символики, у которых есть какие-то идентифицирующие признаки – самоназвание, внешний вид…

Сергей Медведев: Скажем, были «эмо», «готы» — прически, одежды…

Дмитрий Громов: Да, это четкий внешний вид. Да и то, насколько я себе представляю, у «эмо» не было интенсивного общения, в основном внешний вид, имидж. Конечно, были места тусовки и музыкальные группы, которые они уважали, но это было не так заметно, как в других сообществах.

Вот эта путаница с терминами приводит к тому, что словом «субкультуры», как правило, не называют немолодежные объединения. Например, пенсионеры, которые собираются в Измайловском парке, это в общем-то тоже субкультура. Но если мы забьем в любом поисковике слово «субкультура», то первые 100 ссылок выскочат про молодежь. Есть определенная традиция словоупотребления.

Определение субкультуры есть. Под него попадает очень многое, но называть таким словом принято именно молодежные сообщества, так же, как, например, не принято называть им не досуговые сообщества.

Если мы, например, возьмем студентов истфака МГУ, чем это не субкультура? У них есть конкретная совместная деятельность, есть идентификация. У некоторых даже есть какая-то внешняя одежда, они похожи между собой. Но студенческие сообщества не принято называть субкультурами.

Сергей Медведев: Это профессиональные учебные сообщества.

Дмитрий Громов: Да, есть определенная путаница в терминах, их нужно использовать осторожно.

Сергей Медведев: Вот были стиляги, хиппи, панки, вот появились им в противовес любера… Вот пришли 90-е – кришнаиты, металлисты… Затем появились реконструкторы. И вот сейчас настал какой-то новый период, когда все это равномерным слоем размазалось по обществу, и явных проявлений нет.

Борис Клюшников: Да, это во многом связано с изменением социальной структуры, которая стала сетевой. Говоря о сетевой структуре, нужно понимать, что ты не живешь в сети, а подключаешься к этому состоянию. И это означает, что ты не определяешь свою идентичность полностью. Например, классическая субкультура – «готы». Если ты гот, то ты всегда гот, ты и на работе гот, у тебя волосы всегда черные и так далее. А последние тенденции в микрокультурах говорят нам о том, что ты просто подключаешься к определенному потоку активности, потоку образов, а потом ты точно так же можешь переключиться. И вот такая микрокультурная активность в 90-е появилась с развитием рейва, то есть ты рейвер, пока ты подключен к этим танцам.

Сергей Медведев: Пока ты на Ибице…

Борис Клюшников: Да, ты возвращаешься и можешь подключиться к чему-то другому.

Сергей Медведев: Здесь вопрос уже не идентичности, а масок. Гидденс писал о мире масок: действительно, человек сменяет различные маски.

Какие сегодня остались наиболее значимые субкультуры, формирующие облик современного города? Кто наиболее сильно влияет на культурную сцену?

Дмитрий Громов: Я не уверен, что нужно искать субкультуру, влияющую на городское пространство. Есть какие-то другие слова, например, «солидарность», «социальные слои» — такие типы людей, которые присутствуют, не принадлежа к субкультурам.

Сергей Медведев: А для вас, Борис, какие группы представляют сейчас наибольший интерес?

Борис Клюшников: Прежде всего, это современное искусство. Кажется, что это не имеет отношения к субкультуре, но на самом деле это сообщество.

Почему мы вообще затеяли этот номер «Разногласий»? Мы понимаем, что наши открытия выставок, наш способ говорить, общаться являются микрокультурой. Мне интересно сообщество людей, которым нравится современное искусство, и это небольшое сообщество. Мы пытались подсчитать, сколько примерно в Москве тех, кто регулярно ходят на выставки современного искусства. Это где-то пять-шесть тысяч человек — не так уж много. Но здесь присутствует очень активная солидарность.

Сергей Медведев: И здесь есть некая униформа одежды – очень популярен черный цвет.

Борис Клюшников: Это никто не проговаривает.

Сергей Медведев: Есть какая-то социальная мимикрия?

Дмитрий Громов: Есть такой типаж – хипстерская молодежь. Это никоим образом не субкультура, потому что этот типаж существовал в разные эпохи. Это такая молодежь, которая стремится за какими-то модными вещами (имеется в виду не одежда, а события). Она стремится осваивать новые пространства, общается. Вот такой типаж всегда во многом создавал городскую среду. И он есть. Он как раз независим от каких-то вещей, связанных с субкультурностью. Их пытаются описать, но они очень разные. Большинство из них не относят себя к хипстерам.

Сергей Медведев: Сейчас и слово «хипстеры» ушло. Это была какая-то субкультура? Она осталась?

Дмитрий Громов: Я думаю, субкультурой это никогда не было. Одни из создателей субкультур – это журналисты. Когда журналисты начинают о чем-то много рассказывать, некоторые люди соглашаются с тем, что они относятся к этому типажу.

Сергей Медведев: Все-таки они очень много дали. Сегодня молодежь во многом использует те модели, которые три-пять лет назад появились в хипстерской культуре – зауженные брюки, бороды у молодых людей, определенный тип очков, определенные способы принятия пищи.

Борис Клюшников: Да, мы можем как-то обозначить хипстеров, но это постоянно изменяющийся процесс. Раньше, когда они только появились, они были англофилами, слушали британскую музыку 60-х-70-х годов. Если брать хипстеров, которые появились два года назад, то это бородатые скандинавы.

Сергей Медведев: Лесорубы.

Борис Клюшников: И в них можно найти нечто общее – определенную общую систему потребления. Почему хипстеры так живучи? Потому что они могут ассимилировать определенные способы поведения, определенные знаки и включать их в систему. И это, безусловно, городская система. Хипстеры больше всех связаны с городом. Они развивают систему джентрификации, они в нее, так или иначе, активнее всего включены.

Сергей Медведев: Стритфуды, передвижные гамбургерные…

Дмитрий Громов: Они — пионеры заселения вот этих городских публичных пространств, которые создаются.

Сергей Медведев: Это началось при Капкове?

Борис Клюшников: Нет, гораздо раньше. Я начал интересоваться современным искусством в 2004-2005 годах. Тогда открылся «Винзавод», и туда стали идти люди, которых я никогда раньше не видел. Я жил в спальном районе, слушал экстремальную музыку. С хипстерами я никак не связан. Я приходил на «Винзавод», и мне говорили, что нужно пить кофе. Я говорю: «Зачем?!»

Сергей Медведев: «На районе» были другие напитки!

Борис Клюшников: Да.

Дмитрий Громов: В середине 80-х годов тоже считалось, что нужно пить кофе, и были известны места в Москве, где всегда можно было попить кофе. И еще спорили, что вот там кофе лучше, а там хуже, а вот там, на улице Горького единственное место, где дают двойной кофе. Это было культовое место.

Сергей Медведев: Кофе – это вообще код городской культуры.

Борис Клюшников: «Винзавод» открывался как галерейное пространство для развития рынка искусства. Но у них ничего не получалось, потому что туда ходили только молодые люди, которые не могли себе позволить никакого искусства. Это была огромная проблема. «Винзавод» стал модным местом, но он даже сейчас не функционирует как рыночное пространство.

Сергей Медведев: А вот вы сказали очень важную вещь – хипстер как система потребления. Все эти группы, микрокультуры – это ведь потребительские ниши, агенты рынка?

Борис Клюшников: Да, безусловно. Просто сам характер потребления в современном капитализме радикально изменился. Теперь потребляешь и производишь, вступаешь в некоторые отношения, используя одни или другие символы.

Сергей Медведев: То, что называется «просьюмер»…

Борис Клюшников: Да. И это работает. Так или иначе, все включены в эту логику. Но я бы не стал отождествлять сообщество только с рынком. Они, безусловно, включены в рынок, и рынок, так или иначе, использует их. Но сам тип организации сообщества можно осмыслить по-другому. Есть возможности альтернативного использования сети и сетевой, не рыночной организации.

Сергей Медведев: То есть, реализуя рыночное поведение, с другой стороны, они же и становятся агентами сети. Оно и рыночное, и сетевое, и, с другой стороны, это проявление собственной идентичности.

Борис Клюшников: Это как с фабриками. Фабрики появились при капитализме, он развивал фабрики и фабричные системы. Но сами фабрики при этом не сводятся к капитализму. Например, Маркс писал, что фабрики при коммунизме останутся, то есть перерастут эту систему. Вместо фабрики у нас сегодня есть сетевая организация – интернет. Но интернет капитализирован. Он связан с индивидуальными проектами. Он точно так же связан с присвоением прибавочной стоимости, но при этом тот способ организации сообщества не обязательно полностью связан с капитализмом и с рынком.

Сергей Медведев: Я думаю, сейчас главный продукт, который производят горожане, – это смыслы. Скажем, субкультуры, городские сообщества – это точки производства смыслов, в том числе смыслов для других людей, для большой культуры. Ведь если смотреть, куда движется цивилизация (к цивилизации досуга, не тотальной, но значимой безработицы), то для людей очень важны будут какие-то смыслы и способы провождения времени.

Дмитрий Громов: Да, конечно.

Мы говорим о том, что субкультуры исчезают. Но нужно учитывать, что новая система коммуникаций во многом и обеспечивает то, чего раньше не было. Например, раньше субкультуры были явлением больших городов, где много людей. И скажем, из большой Москвы на любую субкультуру может набраться нужное количество людей из разных районов, чтобы делать какую-то движуху.

А сейчас можно вообще не жить в больших городах. Можно жить где-нибудь в деревнях, в малых городах и не выпадать из такой активной деятельности. Исчезает проблема, которая раньше всегда существовала в малых городах. Вот появляется человек, которому хочется быть, например, «готом», а он такой дурак один в городе. Соответственно, ему не с кем общаться. Получается – либо уезжай, либо не общайся с людьми.

Сейчас эти вопросы решаются. Достаточно совместных дел, которые можно делать в интернете. Можно знать единомышленников в соседних малых городах, и при необходимости с ними можно встречаться. Люди чувствуют себя намного комфортнее. Это ценное приобретение последнего времени.

Сергей Медведев: Несколько человек как бы живут одновременно в нескольких ипостасях, в нескольких измерениях. Это увеличивает плотность социальной ткани.

Дмитрий Громов: Да, увеличивают плотность реализации возможностей. У человека появляется больше возможностей, независимо от его местожительства и условий, в которых он находится.

Сергей Медведев: И все-таки платформа существования субкультуры по большей части стоит на какой-то музыке? Хип-хоп, рэп, панк, металл…

Борис Клюшников: Социологи до сих пор не могут ответить на этот вопрос — почему именно музыка способна так организовывать вокруг себя сообщества. Именно музыка является таким центральным местом, вокруг которого все начинается.

Сергей Медведев: Да, почему, скажем, не визуальное искусство? Есть любители Дали, а есть любители Люсьена Фрейда, например.

Дмитрий Громов: Если рассматривать субкультуру как структуру, то все-таки в корне ее находятся, во-первых, система ценностей, а во-вторых, жизненная стилистика. Остальное – это более низкие уровни структуры.

Сергей Медведев: Но музыка тоже задает систему ценностей. Регги — это одна система ценностей, хип-хоп — другая.

Дмитрий Громов: Конечно! Например, панк и классическая музыка в основе своей имеют разную идеологию, разные исходные ценности, хотя человек может слушать и то, и другое.

Люди могут кочевать туда-сюда. Если есть какой-то жизненный стиль, то человек с большим трудом отказывается от него, чем от идейного наполнения. В 90-е годы панк-движение раскололось на большое количество часто противоположных по идеологии направлений, при всем том, что понятие панка осталось, и общий стиль остался. А какие надежды это предполагает: анархистские, националистические, — это уже варьируется.

Сергей Медведев: Любая субкультура, мне кажется, организована вокруг смыслового ядра. И музыка задает смыслы в очень концентрированной форме.

Дмитрий Громов: Я бы сказал, что музыка дает повод для общения. Все-таки музыка — это замечательный повод для того, чтобы воспроизводить субкультуру.

Сергей Медведев: Да, ритуалы совместного прослушивания или танцев под эту музыку.

Дмитрий Громов: Совместные прослушивания, посещение концертов. Вот есть панк-группа — на нее ходят не только панки, но и люди, которым понравилась эта стилистика. Они фактически приобщаются к субкультуре. Поэтому субкультура всегда долго живет, когда у нее есть свойственный ей музыкальный стиль.

Сергей Медведев: Поговорим о политическом значении субкультур, о том, в какой степени они меняют политический ландшафт города и жизни общества. Об этом интервью нашего корреспондента Антона Смирнова с поэтом Кириллом Медведевым.

Кирилл Медведев: У меня была какая-то просто антифашистская идентификация — я не знаю, откуда. Возможно, из книг, из каких-то семейных историй… А с антифашизмом как субкультурой и в какой-то момент как с политической силой я столкнулся во второй половине нулевых. Это был важный момент. Я считаю, что это был большой шанс для антифашистского движения — стать не то чтобы политической силой (ведь антифашизм в чистом виде — это не политическое движение), но играть какую-то серьезную публичную роль.

Изначально субкультура — это молодежное явление. Новое поколение, с одной стороны, находилось в классовом сегменте, как и их родители, поэтому они голосовали за лейбористов, записывались в профсоюзы и так далее. Молодежи это казалось скучным, но поскольку уровень жизни повышался, то появлялась возможность как-то по-другому демонстрировать ту же самую реакцию, то же самое неприятие этой системы.

Бывают фазы, когда субкультура более-менее в себе. Потом происходит какой-то импульс, и она как бы заново политизируется и может стать довольно серьезным политическим фактором.

Сергей Медведев: Здесь очень важно, в какой степени субкультуры могут стать носителями протеста. Существуют ли сейчас какие-то протестные субкультуры?

Дмитрий Громов: Я защищал докторскую диссертацию по теме уличного и политического акционизма. У меня есть по этому поводу толстенная монография. И я ни в диссертации, ни в книге ни разу не употребил слово «субкультура». Оно мне было не нужно.

Сергей Медведев: А «антифа» — это не субкультура?

Дмитрий Громов: Почему в таких случаях этот термин не работает? Во-первых, непонятно, что конкретно называть субкультурой. Там речь шла о молодежных объединениях. Если мы смотрим протестную молодежь, которая занимается акционизмом, это субкультура? Субкультура.

Борис Клюшников: Она состоит из каких-то субкультур.

Дмитрий Громов: Она разделяется на шесть направлений.

Сергей Медведев: Там были национал-большевики.

Дмитрий Громов: Комсомольцы — это субкультура? Субкультура. Комсомольцы разделяются еще на множество направлений. И это тоже субкультура. Термин сам по себе теряется, и он неудобен для описания.

Сергей Медведев: Хорошо, давайте говорить о группах протестные группы. Сколько их было на поверхности — те же лимоновцы…

Дмитрий Громов: Если смотреть с середины 90-х годов конкретно до 2011 года, то как раз такие сообщества, построенные по субкультурному принципу, то есть, как правило, молодежные объединения были основными носителями уличного активизма. В 2011 году произошло изменение. Такого рода сообщества есть, но их слишком мало. Если говорить на языке социологии, то протест стал не субкультурным делом, а делом солидарности. Возникает некая повестка, и на эту повестку приходят, по крайней мере, в оппозиционном активизме, те, кто ее разделяет. Люди проявляют солидарность и приходят. В этой среде были участники каких-то движений, но, по-моему, это меньше 10%.

Сергей Медведев: Но они были очень заметны. Один из самых больших всплесков городской жизни — это «Оккупай Абай». Я там проводил часы, целыеночи, вглядывался в лица этих людей. Вот где была антропология! Туда вышли совершенно разные сообщества. Откуда они?! Я не знал об их существовании. Они сидели кружками, предлагали свои программы, каждый готовил какую-то свою еду, у каждого была какая-то лекция. Таких пространств ведь больше не появляется.

Борис Клюшников: Да. Впрочем, я думаю, они каким-то образом формируются. Но здесь я бы сконцентрировался на том, как мы понимаем термин «политическое».

Сергей Медведев: Задача изменения общества…

Борис Клюшников: Да, но если взять более широкое определение политики как некоторого переустройствоа совместной жизни, то любые субкультуры вырабатывают определенные альтернативные правила поведения, правила чувствования и так далее, даже если мы берем, казалось бы, абсолютно аполитичные группы, которые не выдвигают каких-то требований. Они все же вырабатывают некоторую политичность в самом способе организации сообщества.

Существует очень интересная книга Алексея Юрчака о последнемпозднесоветском поколении — «Это было навсегда, пока не кончилось», где он говорит о том, что некоторые группы (например, питерские группы «митьков» и «некрореалистов») никак не маркировали себя относительно той позднесоветской идеологии. Тем не менее, они играли очень важную политическую функцию — вырабатывали некоторую вненаходимость в отношении того режима. И сегодня эта политика вненаходимости очень востребована у разных микросообществ.

Сергей Медведев: А оппозиционные или провластные структуры? «Авангард красной молодежи», лимоновцы — это просто какие-то политические объединения, которые были присвоены властью?

Борис Клюшников: На самом деле это единственно возможные сегодня политические объединения, такие сообщества, которые могут как-то повлиять на то, что происходит.

Дмитрий Громов: Движение Лимонова есть. «Другая Россия» — они еще сохранили название. Они существуют, просто мы их меньше видим.

Сергей Медведев: После 2011 года, Болотной, Чистых прудов была произведена мощная зачистка.

Дмитрий Громов: Но лимоновцы существуют. «АКМ» как таковая, насколько я знаю, не существует, но сейчас и Удальцов сидит. Сообщества есть, но они уже не выступают основной силой во время активизма. Обратите внимание: вот этот период — с середины 90-х годов до конца 2000-х — это именно по большей части молодежный активизм. По всем направлениям, кроме коммунистов, это были молодые люди. Это была такая форма активности, в том числе и пропутинской. Все движения, которые тогда были: «Наши», «Молодая гвардия», — это тоже молодежные движения.

Сейчас протест изменился, в том числе и по возрасту. И с той, и с другой стороны это уже люди по большей части среднего возраста, может быть, даже старшего и среднего.

Вот мы говорили о том, что субкультуры типичны для молодежного возраста. Они типичны, потому что предполагают определенную совместную деятельностью. Молодежи нужно социализироваться, общаться, знакомиться, получать какие-то знания, вырабатывать идентичность. А тем людям, которые сейчас выходят для протеста, это уже не нужно. Они ставят перед собой по большей части конкретную цель.

Сергей Медведев: Это очень интересное заявление: протест «постарел». Студенческая, школьная молодежь гораздо менее политизирована. Они создают эти пространства вненаходимости. Те, кто политически ангажирован, наверное, остались пять лет назад на Болотной. Одним из итогов этого третьего путинского срока стала деполитизация молодежи.

Дмитрий Громов: Наверное, все-таки не деполитизация молодежи, а расширение активности.

Сергей Медведев: Альтернативной активности.

Дмитрий Громов: Если взять активную молодежь, которая была тогда и сейчас, я думаю, что ее примерно столько же. Просто она теряется в общем количестве людей, которые занимаются протестом, политическим активизмом. Говоря об активизме, мы предполагаем оппозиционный активизм. Но если взять пропутинский активизм, то там тоже происходит…

Борис Клюшников: Или православный.

Сергей Медведев: Это отдельная тема.

Дмитрий Громов: Но если сравнить молодежное движение «Наши» и нынешнее движение НОД, то они очень похожи между собой, за исключением одной детальки. Тогда молодежь общалась между собой. Для них создавалось дополнительное образование, какие-то дополнительные формы деятельности. Движение существовало за счет того, что молодежи было интересно. Была воспроизведена такая форма, которая типична для молодежной деятельности. Сейчас, насколько я знаю, участники НОД не общаются за пределами акции. У них есть общие идеи, они считают, что должно быть сделано так-то и так-то, что нужно выразить протест против возможного Майдана. Но вот той инфраструктуры, которая была в «Наших», у них уже нет, и им это не нужно. Они собираются конкретно для акций: сделали дело и разошлись по домам.

Сергей Медведев: Насколько для нынешних субкультур важен феномен насилия?

Борис Клюшников: Я рос в начале 2000-х в таком районе, где был самый пик противоборств «фа» и «антифа». Там было, конечно, ужасно. Эти сообщества, которые собирались в конце 80-х, в 90-е, как правило, были организованы по шовинистическому принципу. Это некоторое мужское братство, где все чувствуют друг друга и так далее. Там было очень много мачизма, некоторого радикализма. Насилие было во многом связано с самоутверждением.

Сергей Медведев: Это осталось?

Борис Клюшников: Я думаю, этого стало меньше. Сегодня сообщества организуются по другому принципу. Но те старые сообщества, которые были (фанаты, «фа» и «антифа»), до сих пор такими и остались. И политическая задача как раз заключается в том, чтобы изменить саму структуру общества, саму структуру общения между людьми, например, удалить из общения этот примат насилия.

Сергей Медведев: Мы видим, как развиваются современные субкультуры, как они все более виртуализиуются, уходят в сеть, как исчезает компонент насилия, может быть, исчезает даже компонент физического общения людей друг с другом. В любом случае, это то, что делает людей обществом. Как ни парадоксально, это часть гражданского общества, это то, что делает город мегаполисом, а жизнь в нем — такой интересной.

какие они и надо ли их запрещать? — Елена Омельченко — Интервью — Эхо Москвы, 29.09.2020

А. Петровская― Меня зовут Александра Петровская и мы начинаем программу «Свободный формат». Говорить мы будем сегодня о молодёжи и молодёжной политике и о тех предложениях, который на прошлой неделе Смольный направил в школы города с просьбой мониторить социальные сети своих учеников и выявлять подозрительные посты, которые можно трактовать, как вовлеченность того или иного ученика в неформальные течения или экстремистские организации. Далее Смольный от своих слов открестился и сказал, что мониторить, конечно, нужно, но перед тем, как передавать эти данные в полицию, нужно вначале провести беседы.

Как это может работать, мы поговорим с экспертами, людьми, которые много лет занимаются молодёжными исследованиями. Я представляю гостей сегодняшней программы: Елена Омельченко, доктор социологических наук, директор Центра молодёжных исследований ВШЭ. Елена Леонидовна, здравствуйте.

Е. Омельченко― Здравствуйте.

А. Петровская― И Святослав Поляков, научный сотрудник этого же Центра молодёжных исследований «Вышки». Здравствуйте, Святослав.

С. Поляков― Здравствуйте.

А. Петровская― Давайте начнём с этой истории, которую нам подкинул — скажем простым языком — Смольный. Вы давно занимаетесь исследованиями молодёжных субкультур, буквально на днях у вас вышла книга, которая собрала исследования за несколько лет, она так и называется «Молодежь в городе: культуры, сцены и солидарности», это коллективная монография. Вы как раз те люди, которые, наверное, знают, чего хотят молодые люди и как с ними нужно разговаривать, для того чтобы действительно эффективно не пустить их в плохую компанию.

Е. Омельченко― Я, наверное, начну, а потом Святослав продолжит. Эта ситуация вызывает, конечно, вопросы. Потому что, на мой взгляд, не совсем адекватны действия, поскольку всё-таки таким языком разговаривать с молодёжью вряд ли стоит. Очевидно, что это политика, направленная на жёсткий контроль, регулирование и мониторинг сам по себе, слово, понятие предполагает, что это как бы слежение за участием молодёжи в различных социальных сетях, активный мониторинг языка, лингвистический анализ.

Я специально перед нашим эфиром ещё раз внимательно прочитала сам документ, и меня поразило в нём несколько вещей, которые предполагают очень сложные задачи ставить перед учителем или перед директором школы. То есть нужно обладать очень развитым и лингвистическим мышлением и быть очень продвинутым в части включенности своих учеников в сети и преодолевать определённое сопротивление, которое, я думаю, будет по поводу необходимости именно такой работы.

С другой стороны, я понимаю тревоги, волнения и определённые страхи взрослых, родителей и учительского состава, в отношении каких-то случаев, которые медийно очень широко растиражированы. Существует определённое желание предотвратить, однако, на мой взгляд, такая практика, которая внедряется (не знаю, насколько широко она будет внедрена) может спровоцировать ещё больший страх и тревогу и в учительской среде, и в школьной. И вряд ли поможет разобраться, потому что если такие вещи присутствуют ( а я думаю, что их не так много в школьной среде), то, конечно, это подтолкнёт юношей и девушек к ещё большему… НРЗБ

А. Петровская― Я думаю, мы сейчас подробно об этом поговорим, потому что, действительно, с одной стороны не хочется, чтобы это было чисто политическим действием. И ровно об этом пишет Лев Каменцев в Youtube-трансляции, говоря о том, что ключевой вопрос – а не будет ли это направлено против чисто политических молодёжных организаций и не станет ли неким каким-то очищением политического поля, по крайней мере, в рамках молодёжной среды?

С другой стороны, мы вспоминаем недавние случаи – та же Ивантеевка, мы вспоминаем трагические случаи, и в этот момент сразу понимаем, что речь, конечно, не про политику, а про безопасность детей. И тут, конечно, сразу начинают идти обвинения в адрес школ и учителей – а где вы были, как вы недосмотрели, а где социальный педагог, а где психолог, а почему не мониторили, не контролировали. И первое, куда идут искать – это социальные сети, пытаясь найти источник той агрессии, которая выливается в трагические ситуации. Святослав, ваша точка зрения?

С. Поляков― Я совершенно согласен с тем, что слово мониторинг не вполне, может быть, применимо к этому случаю. Но в любом случае, и родителям, и педагогам, и какому-то школьному руководству было бы неплохо иногда заходить в социальные сети и смотреть, чем интересуются дети, подростки, молодые люди. Не для того чтобы использовать это для каких-то репрессивных действий по отношению к ним, для преследования (потому что всегда при слове мониторинг, при упоминании административных мер возникает образ каких-то репрессий и преследования; профилактической работы, которая тоже похожа на микро-репрессии), а просто для того чтобы быть в курсе того, чем живут и дышат молодые люди. Это один из наиболее удобных инструментов сегодня.

Конечно, очень важно всегда соблюдать эту границу, очень важно не отказывать молодым людям в субъектности, не превращать их в носителей проблемы и делать из них угрозу. Это моя точка зрения. Спасибо.

А. Петровская― Елена Леонидовна, хочу ещё к вам обратиться исключительно за социологическим инструментарием, некой статистикой, возможно, она у вас есть, хотя бы примерная. Это касается случаев именно вовлеченности молодых людей (мы можем брать именно по Петербургу, для того чтобы ограничить себя географически) именно в экстремистские организации. Когда мы говорим про экстремизм, мы же говорим не только про молодых людей, я так понимаю. Насколько большую распространённость эта проблема действительно имеет в молодёжной аудитории?

Е. Омельченко― Прежде всего, я хочу сказать, что отчётливо ориентированных экстремистских молодёжных сообществ, субкультур или формирований стало отчётливо меньше. Был пик популярности, активности, в частности скинхед-движения и другого рода движений националистического толка, он пришёлся на начало 2000-х годов. Начиная с 2004-05 года, с середины и тем более под конец первого десятилетия этого века, активность их сошла на нет. Одна из причин, повлиявших на это – общий общественный настрой. Ну и, конечно, формирование анти-экстремистской политики и создание специальных проектов, программ и комитетов, в частности, Центра «Э».

То есть число молодёжи, открыто идентифицирующей себя в частности со скинхедами, наиболее явного движения, стало практически нулевым. Я это говорю совершенно серьёзно, потому что последнее исследование, на которое мы потом ещё сошлёмся, проходило в Петербурге и других пяти российских городах, и показало то, что эта субкультура или формирование практически отсутствует, молодёжь не относит себя к ним. И также пошла на нет активность Антифа, которая подогревалась противостоянием с бонхедами (это не совсем скинхеды, скорее, скинхеды, которые восприняли уличную политику и в большей степени практики, характерные для гопников, для группировщиков). Это противостояние, особенно в Питере очень активное в начале 2000-х, когда и стычки были, тоже сошло на нет.

Если говорить про анархистов, то их сообщество также — не то чтобы ушло в подполье, но, по крайней мере, открыто активно себя не проявляет, как это было в 2000-х. Точно также были ещё такие движения, как «Русская пробежка» – очень популярный в Санкт-Петербурге городской спорт («русский бег, мы русские»), который соединялся с национальной идеей. Они были открыто достаточно ксенофобно ориентированы против мигрантов, и так далее. Ещё такое объединение «Щит». Говорить об активном, заметном присутствии такого рода молодёжи в пространстве Санкт-Петербурга, я думаю, уже не приходится.

И в этом ещё одна причина моего критического отношения к этому документу, поскольку там используются понятия, определяющие молодёжные формирования, через запятую – как раз скинхеды, Антифа, анархисты и другие объединения экстремистского толка. Во-первых, все эти объединения исторически и с точки зрения идеи, значимых ценностей, различаются. Они все разные, с разной локальной и российской историей. И во-вторых, не все они могут быть обозначены, как исключительно экстремистские. Другое дело, что мы (и другие исследователи) отмечаем развитие каких-то других, более мелких формирований, более мелких сетевых организаций, у которых нет такой субкультурной идентичности, как у скинхедов или Антифа, или тем более анархистов, но поддерживающих ксенофобные, националистические, имперски-ориентированные ценности через поддержку какой-то риторики, определённые обороты речи и так далее.

Однако это очень, очень тонкие вещи, с ними надо работать с участием специалистов. И нагружать учителей и директоров требованием не только мониторить сети, но и проводить лингвистическую экспертизу на использование тех или других оборотов – на мой взгляд, это уже определённая моральная паника, как говорят социологи. Это формирование моральной паники в отношении явления, которое, честно говоря, очень мало исследовано. Я бы в первую очередь обратилась к нам – социологам, психологам, лингвистам, для исследования сначала этого языка, этого пространства, этих сцен, если хотите. Вместо того, чтобы вот так вот напрямую обращаться к учителям с целью выявления такого рода формирований.

А. Петровская― Не знаю, насколько правильным будет, продолжая этот разговор, задать следующий вопрос, но, тем не менее, не могу не спросить. Чем тогда можно объяснить появление двух громких дел, которые связаны с молодыми людьми – это дело «Нового величия», и дело запрещённой и признанной террористической организации «Сеть», которые только-только завершились и за которыми был пристальный контроль со стороны гражданского общества? Два таких громких дела в один момент, в которые так или иначе вовлечены молодые люди, особенно, если мы говорим про «Новое величие».

Е. Омельченко― Тема очень и спорная, и сложная. Я не юрист и не возьму на себя ответственность судить о правомерности вынесения достаточно жёстких и строгих приговоров и о том, как шло расследование, какая была ситуация и общественный резонанс этих историй. Но, на мой взгляд, это был достаточно показательный процесс с целью как раз, может быть, кого-то запугать, определённым образом продемонстрировать силу и возможности существующих правоохранительных органов.

Учитывая то, что существует определённая версия наличия провокаторов в движении, я бы не стала… Вообще в целом, боюсь, что недостаточно компетентна по этому поводу говорить, но мне представляется, что в этих процессах большую роль сыграло стремление продемонстрировать возможности в отношении таких групп, чем более точное и грамотное понимание смысла и этих групп, и вообще наличия определённого ценностного ядра, которое им приписывается.

Вообще это пространство очень проблемное и противоречивое, здесь нужно очень аккуратно двигаться, потому что широкое обсуждение такого рода вопросов… С одной стороны, это нужно и важно. Меня, например, в этом документе в большей степени привлекло внимание к буллингу, который также признаётся значимым и важным для какого-то контроля со стороны учителей. Буллинг это очень и очень серьёзная проблема в школьной среде и в том числе сетевой буллинг, который может подталкивать юношей и девушек, существующих в депривированной ситуации (либо семейной, либо окружения, либо в ситуации неспособности найти свою компанию и получить какую-то защиту и безопасность), к выбору вот этих групп, которые дают им защиту и хотя бы видимость принятия и какой-то общности. В подростковом возрасте это невероятно важно и очень значимо.

А. Петровская― То есть, фактически, когда люди оказываются на периферии, вытолкнутыми неким сообществом, например, школьным, их легко вовлечь в какие-то плохие компании.

Е. Омельченко― Абсолютно точно. Потому что переживание одиночества, изолированности, маргинальности, исключённости из среды – это крайне сложно и может подтолкнуть юношу или девушку найти некое место, пристанище, гуру в лице более взрослого человека, который даёт вот это ощущение принадлежности, как говорим мы, социологи. Когда ты уже становишься частью коллективного тела и тебе помогают, говорят как жить и что делать, обещают какие-то цели и успех внутри компании, статус, авторитет, всё, что угодно. Вот с этим надо, конечно, разбираться.

И последнее, что я хотела бы сказать. Мне кажется, что за этим документом читается ещё одна цель, вполне себе благая – это формирование толерантности. Потому что постоянно звучат слова, что нужно пресекать ксенофобные высказывания, расистские, гендерно не нейтральные, антирелигиозные, и так далее. Так для этого существует определённая работа по воспитанию толерантности. Но явно она не формируется такими способами.

А. Петровская― Мониторим – и в полицию, да?

Е. Омельченко― Да, слежением и доносами. Потому что очень и очень от этого отдаёт практиками доноса, характерными мы знаем для какого времени.

А. Петровская― Ну, Смольный потом открестился и сказал что «нет, конечно, вначале поговорить, а если не помогает, то уже потом в полицию». Я хочу ещё сосредоточиться на терминологии. Там есть такое понятие, как «неформальные молодёжные течения». Что касается группировок экстремистского толка – мы в большей или меньшей степени можем себе представить, чем они опасны и что это означает. А вот что такое «неформальные молодёжные течения»? Можно, например, хипстеров, которые в своё время тоже выделялись в отдельную субкультуру, так назвать? Опасны хипстеры или нет? Есть ли какая-то опасность от тех неформальных группировок, которые сегодня существуют, Святослав?

С. Поляков― Смотрите, с неформалами, как их ещё называют «неформальной молодёжью», такая ситуация. Эта терминология появилась в перестроечное время, когда появились какие-то группы, которые существовали вне формальных молодёжных институтов – комсомола, пионерии, движений, которые были как бы с государством. А они были против государства либо подчёркнуто демонстрировали некую дистанцию по отношению к нему. Очень интересно, что вот этот ярлык – неформальные, неформалы – сохранился, уже утратив смысл, прогосударственный или антигосударственный. Уже не об этом идёт речь, это какая-то важная манифестация того, что ты не такой, как все. В том числе, и для людей, которые хотят быть не такими, как все, носят этот ярлык, название, с гордостью, и для тех, кто представляет «нормальную» молодёжь, мэйнтсрим, большинство, которое идентифицирует людей, на них не похожих.

Поэтому с точки зрения научной академической значимости, этого термина уже давно нет, поскольку прошла та ситуация, когда были формальные движения, неформальные. Сейчас даже государство более гибко работает с какими-то движениями. Допустим, существует движение уличного спорта, воркаута – неформальное движение, они не зависят от государства. Но с другой стороны они какие-то около системы ГТО, ДОСААФ, какие-то около-спортивные, и по ценностям, скорее прогосударственники. Как категория практики, какой-то ярлык и идентификация, это действительно существует, но мы можем использовать это, исключительно когда говорим о таких случаях. Как таковых – с научной точки зрения – неформальных молодёжных сообществ просто не существует. И неправомерно говорить о том, что какое-то сообщество формальное, а какое-то неформальное.

А. Петровская― У нас остаётся 30 секунд до новостей и рекламы, напомню, что у нас в гостях представители Центра молодежных исследований ВШЭ Елена Омельченко и Святослав Поляков. Во второй части мы продолжим и вспомним о политической ангажированности молодёжи, как там с этим обстоят дела.

НОВОСТИ

А. Петровская― Продолжаем программу «Свободый формат», говорим мы о молодёжной политике. Я напоминаю, что у нас в гостях представители Центра молодежных исследований ВШЭ: Елена Омельченко, доктор социологических наук и директор Центра, и научный сотрудник Центра Святослав Поляков. Мы остановились на политической мотивации. У вас вышла книга, мы о ней уже говорили в самом начале, это такая коллективная монография, в которой собраны результаты исследований за несколько лет по нескольким регионам России. Называется она «Молодёжь в городе: культуры, сцены и солидарности».

Там есть глава, которая называется так: «Лейтмотивы властной риторики в отношении российской молодёжи». У меня складывается впечатление, что, действительно, молодёжь воспринимается властью как некая потенциально протестная социальная группа, и поэтому особое внимание ей, конечно, уделяют. Можно связывать разные политические процессы, в том числе, с интересом со стороны Смольного и государства в целом к молодёжи. Если попытаться эти лейтмотивы властной риторики каким-то образом перечислить или вообще, попытаться сформировать некий образ молодёжи в глазах власти, в глазах руководства города?

Е. Омельченко― Я попробую начать. Вообще вопрос очень, конечно, противоречивый и сложный. Дело в том, что если анализировать политические документы, дискурсы и риторику, с которой обращаются к молодёжи, то создаётся ощущение, что первое, что вызывает молодёжь (мы об этом сегодня уже говорили) — это тревогу, опасения, определённое желание и стремление к регулированию активности. С целью пресечения каких-то выходящих за рамки значимого и необходимого с точки зрения власти, нарушающих какие-то нормы, скажем так, каноны, и может быть даже в определённой степени угрожающих национальной безопасности.

То есть, это такой взгляд с высоты взрослого отца, патриарха, который стремится достаточно жёстко воспитывать детей, но давая возможность каких-то отдельных вольностей, шалостей, но при этом чётко отслеживая путь взросления, формирования и чётко понимая, что хорошо, что плохо. И вот такой как бы взгляд патриарха сверху, взгляд с опасением, с тревогой относительно каких-то непонятных вещей, неясных, несформированных у молодёжи, как кажется наверху, представлений о будущем, о ценном, значимом и так далее. Но мы, когда исследуем, мы же всё-таки обращаемся всегда к голосам самой молодёжи.

Если вообще говорить о социологии, то сейчас очень активный, популярный сюжет, когда смысл социологии видится в том, чтобы давать голоса тем, кого не слышат. То есть, давать возможность сказать, рассказать свою жизнь тем, кого представляют сверху или со стороны, но кого не слышат. В данном случае молодёжь оказывается именно таким субъектом, которого очень плохо слышит власть, честно говоря. С другой стороны, мы видим, что за последнее время, например, с середины 2010-х всё-таки молодёжная политика начинается меняться. Она начинает формироваться уже более точечно, в отличие, например, от широкомасштабного проекта «Наши», который гремел в первом десятилетии, собирал многотысячные марши и поддерживающие митинги везде. Сейчас политика более точечная, более чётко учитывающая разнообразие.

Поэтому для нас как исследователей, в отличие от государственной риторики, молодёжь, прежде всего, очень разная. И поэтому с единым каким-то мерилом, с единым подходом в отношении исключительно желания контролировать и обезвреживать какие-то последствия, эта политика не будет эффективна. Если говорить о питерской молодёжной политике, то мы видим, что помимо такого рода документов всё-таки существуют очень позитивные инициативы, проекты и программы, ориентированные на работу, скажем, с молодыми предпринимателями, с молодёжью, которая проявляет какие-то особые способности в робототехнике, инновативных каких-то активностях, ориентированной на развитие академических карьер и так далее.

То есть, очень много точечных разнообразных проектов, которые, на мой взгляд, более эффективны. Мы видим, в частности, внимание к городскому спорту, о чём уже Святослав говорил: начали делать велодорожки, хотя их ещё недостаточно, начали разрабатывать какие-то пространства, где можно на скейтах покататься и так далее.

А. Петровская― Да, но с другой стороны, если посмотреть, как молодёжь… Я позволю себе исключительно предположить, это субъективное впечатление, вы меня поправьте, если социология говорит об обратном. Но складывается впечатление, что рейтинги власти в молодёжной среде как раз, наверное, минимальны. А вот протестный потенциал и желание перемен, наверное, наоборот, в этой социальной группе выше, чем во многих других, если именно с точки зрения возраста делить на категории. Если это так, то понятно, что молодёжь является взрывоопасной социальной группой, с которой надо как-то работать. Так ли её видит власть? Справедливо это или нет?

Е. Омельченко― Я здесь добавила бы, что потенциал, конечно, критический. Наши исследования… Мы про книгу говорили, там этот момент тоже описан. Критический потенциал в отношении к власти достаточно высокий: градус критики и желание каких-то изменений, появления новых лиц, новых лидеров, на которых хочется равняться, вообще определённый запрос на изменение вот этой, что ли, доски почёта людей, в которых призывают равняться, в частности, и политики, и патриотические программы. Это список очень маленький, он в основном ориентирован на первых лиц, тогда как молодёжь хочет изменений. Она действительно хочет перемен, и с этим надо работать. Не надо этого пугаться, с этим надо работать.

Но говорить об очень высоком протестном именно потенциале молодёжи я бы не стала, потому что вы знаете, мы как раз говорим о том, что произошла «прививка». 2012-2013 год, потом выступления в 2017-2018, когда молодёжь получила урок очень агрессивного репрессивного ответа на их желание высказаться в пользу города или в пользу своего голоса. И мы говорим о поколенческой травме, полученной в результате этого. Поэтому понятно, что юноши и девушки в принципе уже иначе смотрят на свою возможность выйти на улицы и высказаться. При этом они хотят быть услышанными, но площадок для этого очень мало, потому что очень многие проекты той же молодёжной политики всё-таки ориентированы на некий кадровый резерв, на некую элиту. Где молодёжь моногородов, маленьких городов? Куда им включаться, где им почувствовать себя субъектом?

А. Петровская― Но ведь после 2011 года уже как бы новое поколение выросло. После 2018-го был 2019 год. И я вспоминаю свой разговор с Андреем Лошаком, который снял фильм про участников штабов Навального, и он мне в интервью говорил, что ему кажется, что то поколение, которое выходило в 2011 году — это совсем другие люди. А сегодняшние сторонники Навального… У них какой-то перелом случился поколенческий, и они как раз очень активные. Видите ли вы какие-то изменения?

Е. Омельченко― Я сейчас добавлю и потом Святославу передам слово уже. Я бы не стала так напрямую связывать молодёжную активность, в том числе протестную, с Навальным. Мне вообще кажется, что это большая… Может быть, не ошибка, но недосмотр той же самой политики в отношении молодёжи. Дело не в этом лидере и этом человеке. Кстати, рейтинг которого недостаточно высок, судя по исследованиям в молодёжной среде. Или он высок только в одной исключительно страте какой-то, которую мы выберем, но не среди всей молодёжи. Можно тут ещё поспорить, у кого выше — у Дудя или у Навального.

Дело не в этом. Дело в том, что… Ну ладно, 2011-2012 год оставим в покое, но возьмём, например, 2017-2018, когда заговорили о «школоте», о другом лице молодёжного протеста. Здесь не в этом дело. Это как бы ответ на высокий запрос в молодёжной среде, сформированный и продолжающий формироваться, на справедливость, честность, открытость. И мы говорим о формировании некой новой искренности, запроса на искренность. Вот на этот запрос пока ответа нет, и поэтому возможны какие-то другие проявления. Это очень интересная вещь.

А. Петровская― Святослав, хочу к вам обратиться. Вернёмся уже и к книге, и к рассказу про субкультуры, с чего мы начинали. Как сегодня выглядит Петербург на фоне других городов? В вашей коллективной монографии вы сравнивали молодёжные субкультуры в разных городах. Насколько Петербург выделяется, как можно в общих терминах обрисовать город и его молодёжную среду?

С. Поляков― Спасибо. Мы в принципе сейчас особо не оперируем термином «субкультура». Не буду объяснять почему, это долгая академическая традиция и спор академический. Но в принципе, если об обыденном представлении говорить, о субкультуре как о каких-то очень ярких, разнообразных, выделяющихся стилистически, музыкально, в одежде группах, то Петербург до сих пор остаётся субкультурной столицей России. Поэтому здесь дифференциация, разнообразие гораздо выше, чем в любых других городах. Это, в принципе, отличительная особенность российских городов-миллионников, просто Питер — это экстремальный вариант всего этого. Сюда едут часто именно для того, чтобы включиться в какие-то практики, субкультурные в том числе. Но с другой стороны, не надо переоценивать, потому что если смотреть…

А. Петровская― Так, звук у нас пропадает.

Е. Омельченко― Наверное, могу продолжить.

А. Петровская― Да, буквально на 20 секунд, уже у нас новости совсем скоро.

Е. Омельченко― Хорошо. Наше исследование 6 городов показало, с одной стороны, на отличие Питера от других городов, с другой стороны, на похожесть. В частности, интересно, что питерская молодёжь оказалась достаточно схожей с молодёжью Казани. Оба города продемонстрировали большую ориентированность на открытость, на представленность субкультур, представленность каких-то особых типов молодёжных формирований. В отличие, например, от более провинциальных российских городов.

А. Петровская― Прошу прощения, на этом мы сегодня заканчиваем. Спасибо большое за этот разговор. Хорошего дня.

Сайт ЦБС г.Орска — Главная страница

Опубликовано: 20 марта 2021

 

Опубликовано: 20 марта 2021

Сергея Есенина, Александра Пушкина и Анну Ахматову россияне назвали самыми популярными поэтами, среди современных авторов популярностью пользуются Вера Полозкова, Ах Астахова и Дмитрий Быков, сообщили РИА Новости в пресс-службе книжного сервиса MyBook. Сервис провел исследование поэтических предпочтений читателей ко Дню поэзии, который отмечается 21 марта.

Подробнее…

Опубликовано: 19 марта 2021

Награду получила историк искусства Наталия Семенова за цикл книг о великих коллекционерах

В московском Манеже прошла церемония награждения IX премии The Art Newspaper Russia в пяти номинациях: «Реставрация года», «Книга года»,«Музей года», «Выставка года» и «Личный вклад».

«Книгой года» «за многолетний труд по возвращению в историю имен и заслуг великих коллекционеров дореволюционной России и их популяризацию за рубежом» был признан трехтомник искусствоведа Наталии Семеновой «Сага о Щукиных. Собиратели шедевров», «Братья Морозовы. Коллекционеры, которые не торгуются?» и «Илья Остроухов. Гениальный дилетант», вышедший в издательстве «Слово»/Slovo в 2019–2020 гг.

Подробнее…

Опубликовано: 19 марта 2021

Среди экспонатов также зарисовки Льва Толстого и его фотографии

Рукописи вариантов начала романа-эпопеи «Война и мир», зарисовки писателя Льва Толстого и его фотографии представят в июне в Тульской области на выставке к 100-летию музея-усадьбы «Ясная Поляна».

Эти экспонаты преданы из фондов Государственного музея Л. Н. Толстого, сообщил ТАСС во вторник генеральный директор музея Сергей Архангелов.

«Это несколько десятков и рукописей, и портретов, в первую очередь это касается рукописей начала «Войны и мира», потому что известно, что Лев Николаевич писал более 14 вариантов его начала», — сказал Архангелов.

Подробнее…

Опубликовано: 19 марта 2021

Вышел второй номер «Яммы» — контрлитературного журнала, не рекомендованного для прочтения «детям, ранимым людям, пришвинистам и взыскательным моралистам».

Опубликован второй номер иллюстрированного контрлитературного журнала «Ямма», созданного группой творческих молодых людей с целью объединения современных нонконформистских авторов.

«‎В каждом новом выпуске вам предстоит путешествие вглубь кротовой норы, ведущей в удивительные миры, созданные воображением наших авторов. Для того чтобы в полной мере насладиться этим путешествием, прежде всего вам стоит отбросить все вбитые в школе представления о том, какой должна быть литература. Потому что литература никому ничего не должна, и мы не стремимся загнать ее в рамки», — говорится на сайте журнала.

Подробнее…

Опубликовано: 19 марта 2021

В Российском историческом обществе представили трехтомник «История Севастополя»

Об этом городе невозможно говорить равнодушно. Когда ты попадаешь в него, кажется, что каждый метр закатанной в асфальт земли, каждый холм и каждый торчащий из обнаженного грунта камень пропитаны страданиями и победами, горечью утрат и славными именами, вошедшими в золотую «копилку» российской истории. А тот факт, что на короткое время эта земля оказалась в составе украинского государства, кажется недоразумением, административной глупостью, которая была логичным образом исправлена в 2014 году, когда Крымский полуостров вернулся в состав России.

В 1917 году Киев уже пытался воспользоваться распадом Российской империи и объявить Севастополь и стоявший в его бухтах флот украинской собственностью. Но громкие декларации, звучавшие из тогдашней, ставшей на короткое время независимой Незалежной, ни к чему не привели — не состоявшиеся украинские хозяева Крыма, столкнувшись с военной мощью становящегося на ноги советского государства, быстро умерили территориальные аппетиты, и отказались от попыток присвоить себе крымскую землю.

Подробнее…

Опубликовано: 19 марта 2021

Основой нового проекта станет общероссийский конкурс рисованных работ.

Российская государственная библиотека для молодежи и Центр рисованных историй РГБМ при поддержке Министерства культуры РФ запускают интерактивный челлендж-проект «Литературная карта России в комиксах», посвященный литературному наследию российских регионов, представленных в виде рисованных историй.

В основе проекта — конкурс комиксов по темам: эпизоды из жизни знаменитых местных литераторов, адаптации их литературных произведений, фантазии на тему творений известных региональных авторов или с участием этих авторов в качестве героев, рассказы о местах с литературной славой, а также местные истории, легшие в основу рассказов и повестей.

Подробнее…

Опубликовано: 19 марта 2021

В программе чтений – два круглых стола с российскими писателями зарубежья и театральные читки

20-21 марта в Петербурге сразу на нескольких площадках пройдут «Русские чтения в Музее Набокова». Это международный медиапроект фонда поддержки и развития социокультурных проектов «Культурная политика».

Литературный мини-фестиваль примут Мемориальная библиотека князя Г.В. Голицына, Музей В.В. Набокова СПбГУ, Московская губернская универсальная библиотека и Центральная районная библиотека им. С.С. Гейченко.

В программе чтений – два круглых стола с российскими писателями зарубежья и театральные читки. Писатели – лауреаты, финалисты, представители жюри национальных литературных премий поговорят о феномене русской эмигрантской литературы, о том, как сегодня устроен литературный процесс в разных странах, и каково быть русским писателем за пределами России.

Подробнее…

Опубликовано: 19 марта 2021

Книгу о Латвии и положении русского языка в стране Language Policy of Latvia издал Латвийский комитет по правам человека при помощи российского Фонда поддержки соотечественников. Издание выпущено на английском языке и предназначено для международных экспертов по правам человека. Также оно может помочь правозащитникам в отстаивании прав нацменьшинств на использование родного языка, сообщает Русский союз Латвии в «Фейсбуке».

Составитель книги Александр Кузьмин пояснил, что слон в комнате, изображённый на обложке, является английской идиомой и означает проблему, о которой не принято говорить. «В нашем случае это язык, — сказал он. — Язык 36 процентов населения Латвии, который по закону о государственном языке считается иностранным».

Составитель напомнил о том, что в конце 2019 года комиссар Совета Европы по правам человека опубликовала доклад о лингвистических правах человека. В нём с озабоченностью упоминается ситуация в Латвии, в особенности в сфере образования.

Подробнее…

Введение

Опрос субкультур — пользователем A мой H эрзог, J oanna M itchell и L isa S occio © 1999 S Субкультуры в широком смысле определяются как социальные группы, организованные вокруг общих интересов и обычаев. Термин «субкультура» использовался для позиционирования определенных социальных групп и изучения таких групп по отношению к различным более широким социальным образованиям, обозначенным такими терминами, как «сообщество», «публика», «массы», «общество» и «культура.«Использование термина« субкультуры »в академических исследованиях субкультур изменилось с тех пор, как этот термин был введен в обращение в 1940-х годах в контексте Чикагской школы социологии и ее либеральных, плюралистических допущений. Это свободно определяемое междисциплинарное поле было изменено и проинформировано Франкфуртом. Школьный анализ массовой культуры и общества, посредством антропологических дебатов относительно методов и этики этнографии, посредством критического синтеза перспектив, разработанных в 1970-х годах в Бирмингемском центре современных культурных исследований, и последующей критикой и пересмотром этих более ранних тенденций, особенно писателей-феминисток и постструктуралистов.Субкультурные исследования часто включают в себя наблюдение участников и могут по-разному делать акцент на социологическом, антропологическом или семиотическом анализе, чтобы обратиться к организации и производству реляционных, материальных и символических структур и систем. Термин «субкультура» обычно обозначает относительно преходящие группы, изучаемые отдельно от их семей, домашних или частных условий, с упором вместо этого на добровольные, неформальные и органические связи, сформированные либо в нерегулируемом публичном пространстве улицы, либо, наоборот, внутри и против дисциплинарная структура принудительной институционализации.Субкультуры, как правило, представляют собой группы, которые, как считается, отклоняются от нормативных стандартов доминирующей культуры, поскольку это определяется по-разному в зависимости от возраста, сексуальности и вкусов в экономических, расовых и гендерных терминах. Субкультуры часто позиционируются в социальном и аналитическом плане как бесправные, подчиненные, второстепенные или подпольные. Субкультуры и ученые, которые их изучают, часто выделяют себя как оппозиционные, альтернативные и контркультурные, как определяемые по отношению к другим, т.е.е., «квадраты» или «мейнстрим». Они также дифференцируются внутри себя и тем самым создают иерархию участия, знаний и вкусов. Этот выпуск журнала In [] Visible Culture явился результатом конференции, которая проходила в Рочестерском университете в марте 1998 года. Организованная аспирантами факультетов визуальных и культурных исследований и сравнительной литературы, «Interrogating Subcultures» стремилась обратиться к широкому кругу вопросов. проблем, поднятых субкультурной теорией: расширяющийся дискурс вокруг ранее оспариваемых и / или неназванных субъективностей и теоретических позиций; место, которое субкультуры и их изучение занимают в академии; и практика согласования положительных и уничижительных оценок субкультурных исследований. Международная группа участников из Монреаля, Торонто, Глазго, Ланкастера, Базеля и других городов США подошла к этим и другим проблемам с разных позиций и дисциплин. Конференция началась со вступительного слова Джанет Вольф, директора Программы визуальных и культурных исследований, после чего была проведена тематическая группа по педагогике и субкультурным исследованиям с участием преподавателей и студентов. С программной речью выступил Уилл Стро, программный директор Программы магистратуры по коммуникациям в Университете Макгилла и директор Центра исследований канадских культурных индустрий и учреждений.День завершился премьерным показом фильма « Транснациональный Гоа: Путешествующие люди, вечеринки, изображения », снятого в 1998 году швейцарскими антропологами и документалистами Роджером Бергрихом и Андреа Мюльбах. Гоа, расположенный на западном побережье Южной Индии, стал местом для временного сообщества международных путешественников, которые участвуют в «транснациональной вечеринке», основанной на особом типе психоделической электронной музыки, известной как Гоа-транс. Видео, которое впоследствии вызвало вдумчивую дискуссию, было посвящено антропологическим дебатам о транснационализме и детерриториализации, рассматривая, как Гоа воссоздан и сформулирован за пределами Гоа с точки зрения глобального потока людей, символов и практик.Второй день конференции включал в себя доклады, посвященные расе и сексуальности в техно и хаус-музыке, расе и мужественности в пригородной альтернативной музыкальной сцене, культуре хип-хопа в двух европейских городах, политике тела и современной танцевальной культуре, дебатам о распродажах и музыкальным субкультурам, этике. и употребление героина, как показано в фильме « Trainspotting », а также экономия стиля и масштаба в субкультурах. Панели включали допросы предполагаемых движений в маргинализированных и популярных культурах, контекстуализацию и трансформацию субкультурных практик в глобальной экономике, а также строгие дискуссии о продуктивности субкультурных моделей в академических кругах и за их пределами. Представленная работа, плодотворные дискуссии и искреннее участие участников превзошли ожидания организаторов и привели к созданию этой коллекции. Электронный журнал In [] Visible Culture обеспечивает эффективный форум для распространения некоторых идей, сформулированных на конференции. Мы рады представить этих прекрасных представителей. В «Вещи вещей» основной докладчик Уилл Стро спрашивает о судьбе и значении обломков субкультурных товаров.Он напоминает нам, что «[l] после того, как предметы перестали иметь какую-либо значительную экономическую ценность, спустя долгое время после того, как они перестали быть индикаторами социальных желаний, они продолжают существовать как физические артефакты». Противодействуя влиянию вещей, Стро сопротивляется тенденции свести субкультуру к неисторизированной практике, в которой объекты выступают в качестве означающих, отличных от их политической или экономической ценности. Взяв за один пример трафик 12-дюймовых импортных пластинок и использованный винил, Стро прослеживает их жизненный цикл и «скорость» в специфической экономике канадских рынков и аудитории.Он утверждает, что задача изучения таких путей состоит в том, чтобы «рассмотреть способы, которыми культурные артефакты существуют в мире, способы, которыми они занимают пространство и накапливаются». Стро подталкивает субкультурную теорию к критическому теоретическому обоснованию разнообразия существования вещей, от массы циркулирующих до осадка устаревших, поскольку их движения и скопления работают, чтобы определить более широкие «ритмы и направления» современной жизни. Джефф Шталь из Университета Макгилла принимает близко к сердцу название конференции и контекстуализирует многие из проблем, которые Строу поднимает в связи с развитием отрасли в целом.В книге «Беспокойство внизу: переосмысление теории субкультуры» он исследует предпосылки современной теории субкультуры от ее истоков в работе Центра современных культурных исследований до наших дней. Шталь призывает теоретиков субкультуры «отойти от жестких, вертикальных и статических моделей», установленных CCCS, и поставить под сомнение акцент на визуальном и зрелищном, который характеризует большую часть работы, проделанной в области массовой культуры. Признание сложного движения продуктов, практик и идей, утверждает Шталь, приведет к появлению теорий, учитывающих «территорию, которая так часто одновременно присутствует здесь, там и везде.Он объясняет недавнее открытие в этой области «появлением компьютерных коммуникаций и их влиянием на … социальные пространственные отношения, а также на представления о сообществе». Задача, по мнению Шталя, состоит в том, чтобы найти аналогичные средства расширения возможностей в области субкультурных исследований, чтобы разработать модель, которая «облегчила бы изучение распределительных и соединительных функций сетей, союзов, цепей и каналов, по которым текут люди, товары, мириады форм капитала, идей и технологий.» Лиза Соччио, Университет Рочестера, сталкивается с оспариваемой территорией женской / девичьей культуры, исследуя случаи ее появления в музыкальных субкультурах и в мейнстриме. «От девушки к женщине к Grrrl: (суб) культурное вмешательство и политический активизм во времена постфеминизма» исследует расходящиеся подходы Bikini Kill, L7 и Spice Girls к созданию дискурсов о бунтовщине grrl / женской власти. Soccio помещает эти дискурсы в столь же оспариваемую область современных (пост) феминистских политических практик.Она рассматривает альтернативы производства и исполнения, различия между «выходками» и «тактиками», а также значение речи и действия в формировании феминистских дискурсов. Ее внимательное чтение помогает проследить потенциальные возможности таких практик «как в культурной деятельности девочек, так и в саморефлексивных феминистских исследованиях культуры, которые способны признать множественность социальных идентичностей и политических пристрастий». Дэвид Батц и Майкл Рипмистер из Университета Брока исследуют концепцию «Третьих пространств».«Внутри таких пространств, которые являются как географическими, так и дискурсивными, власть и подчинение являются интегрированными сущностями, и сопротивление часто используется косвенными или« нестандартными »средствами. В своей статье« В поисках места для устойчивых субкультур »они утверждают, что третье Пространство можно понимать как «онтологическую категорию», модель, с помощью которой можно теоретизировать все пространства, и где сопротивление «состоит из гибридных, неоднозначных, осторожных и часто в некоторой степени аккомодационных практик». Однако вместо этого они предпочитают сосредоточиться на конкретное производство Третьих Пространств в определенных практиках и местах.«Необычное» сопротивление здесь становится средством выживания, «стратегией, особенно приспособленной к обстоятельствам радикально обездоленных». Бутц и Рипмистер предлагают две ситуации для анализа стратегий сопротивления: деревня Шимшал двадцатого века в Северном Пакистане и заповедник Миссиссауга в Канаде девятнадцатого века. Посредством этих примеров они демонстрируют, как исследования Третьего Пространства позволяют более продуктивно понять сопротивление и власть и «помогают преодолеть непродуктивный дуализм в науке сопротивления между революционным социальным действием и менее якобы преобразующими практиками повседневного сопротивления.» Диапазон тем, затронутых в докладах, впервые представленных на конференции, наряду с представленными здесь, указывает на жизнеспособность текущей академической работы, которая связана с концепцией, а также с практикой субкультур. Публикация в 1997 году журнала The Subcultures Reader под редакцией Кена Гелдера и Сары Торнтон явилась значительным вкладом в определение исторической и методологической основы, в которой развивались субкультурные исследования, и, таким образом, сделала субкультурные исследования осознанными. и динамическое поле, которое объединяется как объект исследования само по себе, не будучи жестко определенным или запрещенным.Это также стало отправной точкой для дискуссий, завершившихся этим проектом. Мы надеемся, что конференция 1998 года «Опрашивая субкультуры», наряду с этим выпуском In [] Visible Culture , который вдохновила конференция, внесет дальнейший вклад в критическое и разнообразное развитие этой области. Эми Херцог и Лиза Социо — докторанты в области визуальных и культурных исследований в Университете Рочестера. Джоанна Митчелл — докторант сравнительной литературы в Университете Рочестера.

Введение в социологию 2e, культуру, поп-культуру, субкультуру и культурные изменения

Субкультура — это именно то, на что это похоже — меньшая культурная группа в более крупной культуре; люди субкультуры являются частью более крупной культуры, но также имеют определенную идентичность в пределах меньшей группы.

Тысячи субкультур существуют в Соединенных Штатах. Этнические и расовые группы имеют общий язык, еду и обычаи своего наследия.Остальные субкультуры объединяет общий опыт. Байкерская культура вращается вокруг преданности мотоциклам. Некоторые субкультуры формируются членами, обладающими чертами или предпочтениями, которые отличаются от большинства населения общества. Сообщество модификации тела включает в себя эстетические дополнения к человеческому телу, такие как татуировки, пирсинг и определенные формы пластической хирургии. В Соединенных Штатах подростки часто образуют субкультуры, чтобы развить общую молодежную идентичность. Анонимные Алкоголики предлагают поддержку тем, кто страдает алкоголизмом.Но даже будучи членами группы субкультур, они все равно отождествляют себя с более широким обществом и участвуют в нем.

Социологи отделяют субкультуры от контркультур , которые представляют собой тип субкультуры, отвергающей некоторые из норм и ценностей более широкой культуры. В отличие от субкультур, которые относительно гладко действуют в более широком обществе, контркультуры могут активно бросать вызов большему обществу, разрабатывая свой собственный набор правил и норм, по которым можно жить, иногда даже создавая сообщества, которые действуют за пределами большего общества.

Культы, слово, производное от культуры, также считаются контркультурной группой. Группа «Тоска по Сиону» (YFZ) в Эльдорадо, штат Техас, существовала вне мейнстрима и всеобщего внимания, пока ее лидера не обвинили в изнасиловании и браке несовершеннолетних. Формальные нормы секты слишком сильно противоречили законам США, и в 2008 году власти совершили налет на территорию и забрали с территории более двухсот женщин и детей.

Эволюция американской хипстерской субкультуры

Узкие джинсы, массивные очки и футболки с винтажными логотипами — американский хипстер — узнаваемая фигура в современных Соединенных Штатах.Основываясь преимущественно в мегаполисах, а иногда и вокруг горячих точек, таких как район Вильямсбург в Нью-Йорке, хипстеры определяют себя через отказ от мейнстрима. Как субкультура, хипстеры отвергают многие ценности и убеждения американской культуры и предпочитают винтажную одежду моде, а богемный образ жизни — богатству и власти. Хотя хипстерская культура может показаться новой тенденцией среди молодежи, принадлежащей к среднему классу, история группы уходит корнями в первые десятилетия 1900-х годов.

Где зародилась культура хипстеров? В начале 1940-х годов в США был на подъеме джаз. Музыканты были известны как «гепкоты», и у них была спокойная расслабленность, которая шла вразрез с обычным укладом жизни. Те, кто был «здоровым» или «модным», жили по кодексу джаза, в то время как те, кто был «квадратным», жили по правилам общества. Так родилась идея «хипстера».

Хипстерское движение распространилось, и молодые люди, увлеченные музыкой и модой, приняли взгляды и язык, заимствованные из культуры джаза.В отличие от жаргона того времени, хипстерский сленг был намеренно двусмысленным. Когда хипстеры говорили: «Это круто, чувак», они имели в виду не то, что все было хорошо, а то, что так оно и было.

В 1940-х годах хипстеры США были связаны с «крутой» культурой джаза. (Фото любезно предоставлено Уильямом П. Готтлибом / Айрой и Леонорой С. Гершвин из коллекции фонда, Отдел музыки, Библиотека Конгресса)

К 1950-м годам джазовая культура пришла в упадок, и многие черты культуры гепатита стали мейнстримом.Возникла новая субкультура. «Бит-поколение», название, придуманное писателем Джеком Керуаком, было антиконформистским и антиматериалистическим. Это были писатели, которые слушали джаз и придерживались радикальной политики. Они бездельничали, путешествовали автостопом по стране и жили в нищете.

Распространение образа жизни. Студенты колледжа, сжимающие в руках копии « На дороге » Керуака, одетые в береты, черные водолазки и очки в черной оправе. Женщины носили черные трико и отращивали длинные волосы.Херб Кан, журналист из Сан-Франциско, использовал суффикс от Спутник 1 , российского спутника, который вращался вокруг Земли в 1957 году, чтобы окрестить последователей движения «битниками».

По мере того, как поколение битов угасало, началось новое родственное движение. Он также был сосредоточен на нарушении социальных границ, но также защищал свободу слова, философии и любви. Он получил свое название от предыдущих поколений; на самом деле, некоторые теоретики утверждают, что биты сами придумали этот термин для описания своих детей.Со временем «маленькие хипстеры» 1970-х стали известны просто как «хиппи».

Современное поколение хипстеров выросло из движения хиппи точно так же, как хиппи выросли из битов, а биты — из гепкотов. Хотя может показаться, что современные хипстеры не имеют много общего с хипстерами 1940-х годов, имитация нонконформизма все еще существует. В 2010 году социолог Марк Грейф приступил к исследованию хипстерской субкультуры в Соединенных Штатах и ​​обнаружил, что многое из того, что связывало членов группы вместе, не было основано на моде, музыкальном вкусе или даже на каком-то конкретном споре с мейнстримом.«Все хипстеры играют в изобретателей или первопроходцев новинок», — писал Грейф. «Гордость проистекает из того, что мы знаем и решаем, что круто, заранее перед остальным миром. И все же привычки ненависти и обвинения присущи хипстерам, потому что они чувствуют слабость положения каждого, в том числе своего собственного »(Greif 2010). Подобно тому, как гепкоты эпохи джаза противостояли общей культуре с тщательно продуманной внешностью прохлады и расслабления, современные хипстеры отвергают основные ценности с целенаправленной апатией.

Молодежь часто тянет противостоять общепринятым нормам, даже если это делают другие. Ироничные, крутые до безразличия и интеллектуальные хипстеры продолжают олицетворять субкультуру, одновременно оказывая влияние на мейнстримную культуру.

Интеллектуальные и модные современные хипстеры определяют себя через культурную иронию. (Фото любезно предоставлено Lorena Cupcake / Wikimedia Commons)

Анализ организационных знаний в JSTOR

Abstract

В этом исследовании изучались потенциальные возможности существования и формирования субкультур в организациях с использованием индуктивной исследовательской методологии для изучения степени, в которой члены организации разделяют четыре различных типа знаний.Пятьдесят два интервью были проведены в трех разных подразделениях одной и той же фирмы. Они были проанализированы по содержанию и сопоставлены с данными, полученными из наблюдений и письменных документов. Было обнаружено, что существует ряд культурных подгрупп в отношении двух видов культурных знаний, в то время как культурное наложение в масштабах всей организации было выявлено для другого вида культурных знаний. Обсуждаются последствия для концепции культуры в организационных условиях и будущие исследования по этой теме.

Journal Information

Основанный в 1956 году Джеймсом Томпсоном, Administrative Science Quarterly представляет собой рецензируемый междисциплинарный журнал, публикующий теоретические и эмпирические работы, продвигающие изучение организационного поведения и теории. ASQ публикует статьи, которые вносят вклад в теорию организации из ряда дисциплин, включая организационное поведение и теорию, социологию, психологию и социальную психологию, стратегическое управление, экономику, государственное управление и производственные отношения.ASQ публикует как качественные, так и количественные работы, а также чисто теоретические статьи. Теоретические перспективы и темы в ASQ варьируются от микро до макро, от лабораторных экспериментов по психологии до работы с национальными государствами. Время от времени появляется «Форум ASQ», эссе на специальную тему с приглашенными комментариями. Вдумчивые рецензии на книги, относящиеся к исследованиям организаций и теории менеджмента, являются регулярной функцией. Специальные выпуски посвящены качественным методам, организационной культуре, использованию организационных исследований, распределению вознаграждений в организациях и критическим взглядам на организационный контроль.

Информация об издателе

Сара Миллер МакКьюн основала SAGE Publishing в 1965 году для поддержки распространения полезных знаний и просвещения мирового сообщества. SAGE — ведущий международный поставщик инновационного высококачественного контента, ежегодно публикующий более 900 журналов и более 800 новых книг по широкому кругу предметных областей. Растущий выбор библиотечных продуктов включает архивы, данные, тематические исследования и видео. Контрольный пакет акций SAGE по-прежнему принадлежит нашему основателю, и после ее жизни она перейдет в собственность благотворительного фонда, который обеспечит дальнейшую независимость компании.Основные офисы расположены в Лос-Анджелесе, Лондоне, Нью-Дели, Сингапуре, Вашингтоне и Мельбурне. www.sagepublishing.com

Что такое субкультура?

Давайте ознакомимся с некоторыми академическими предпосылками определения понятия «субкультура».

В этом курсе обсуждается «японская субкультура», но прежде чем мы начнем, давайте сделаем обзор «субкультуры», рассмотрев некоторые описания ученых.

Определение субкультуры

Согласно Оксфордскому словарю английского языка (OED), субкультура означает «идентифицируемую подгруппу внутри общества или группы людей, особенно ту, чьи убеждения или интересы расходятся с убеждениями или интересами большей группы» .Этот термин впервые появляется в англоязычных документах в 1914 году. Первоначально «субкультура» обозначала определенную группу людей и их культуру. Например, OED показывает пример «субкультуры» следующим образом:

«Эта субкультура, получившая название хип-хоп, о. . . статус и конкуренция, особенно среди мужчин »(Time, 21 мая 1983 г.).

Как обсуждает Терри Иглтон в книге « Идея культуры», (1) понятие «культура» имеет аспект, противоположный «Культуре» с большой буквы, который, как предполагается, несет универсальные и трансцендентные ценности для всех (Иглтон 40) .Субкультура — это, если следовать аргументу Иглтона, «культура», ведущая нас к «идентичности и солидарности», а не к подлинности или авторитету. В 1947 году Милтон М. Гордон дает определение субкультуре в своем знаменитом эссе «Концепция субкультуры и Его приложение » (2) следующим образом:

Понятие, используемое здесь для обозначения подразделения национальной культуры, состоящего из комбинации поддающихся фактору социальных ситуаций, таких как классовый статус, этническое происхождение, региональное и сельское или городское проживание. , и религиозная принадлежность, но образуют в своей комбинации функциональное единство, которое оказывает комплексное влияние на участвующего человека .

Гордон позже объясняет, что у каждой субкультурной группы есть этнические, классовые и региональные различия, но каждая группа создала свой собственный «мир в мире». Субкультуру в этом смысле можно определить как «культуру» в «Культуре», что может быть связано с контркультурой.

Субкультура в Японии

Как эта теория применима к субкультуре в Японии после Второй мировой войны? Акио Миядзава в своей книге Nippon Sengo Sabu Karucha Shi (4) [История субкультуры в Японии после Второй мировой войны] (2014) [рис.1], в которой он имеет дело со своими личными воспоминаниями с 1960-х по 1990-е годы, указывает, что вначале японская субкультура находилась под сильным влиянием контркультуры Западного побережья Америки (глава 1). По словам Миядзавы, слово «субкультура» впервые появилось в японских документах, когда в февральском выпуске 1968 года в журнале Bijutsu Techo [Art Notebook] [рис.2] была опубликована статья Кендзи Канесака, художника и критика. ^{(справа) Рис.1 Ниппон Сенго Сабу Каруча Ши [История субкультуры в Японии после Второй мировой войны], Акио Миядзава, Токио: NHK Shuppan, 2014.(Слева) Рис. 2 Bijutsu Techo , Bijutsu Shuppan-sha, Magazine, февраль 1968 г.} Его статья: « Wakudeki heno Izanai: Kyampu to Hippi Bunka (3) [Приглашение к индульгенциям: лагерь и субкультура хиппи]», Канесака отмечает, что люди становятся свидетелями большого перехода промышленного искусства от прямых линий к извилистым и извилистым линиям, которые можно сравнить с модерном на рубеже веков. Видя, что традиционные правила искусства и традиционный смысл свободны, сейчас процветают распущенные цветовые комбинации, так называемая культура хиппи, Канесака упоминает, что это культурное явление является «дурным тоном», и «это можно было бы назвать субкультурой, которая еще быть культурой »(3), с.87. Интересно, что Канасака, кажется, считает, что субкультура еще не является культурой, как если бы субкультура была, другими словами, незрелым состоянием, которое еще не стало культурой, хотя субкультура способна разрушить традиционное чувство ценности. .

Сабукару и Субкультура Примерно с 1990-х годов «субкультура» часто сокращалась как «сабукару», когда мы говорим о японских субкультурах. Насколько мы исследовали, одним из первых документов, содержащих слово «сабукару», является книга Эйдзи Оцука Sengo Minshushugi no Rihabiritaishion (5) [Восстановление демократизации после Второй мировой войны] (2001).В контексте Оцуки сабукару ассоциируется с чем-то вроде барахла и эфемерности. Субкультуры в японском контексте могут не указывать на культуры в этнических или региональных подгруппах, как указывает Гордон. Японские субкультуры могут скорее указывать на маргинальность, незрелость, эфемерность или уязвимость. Под субкультурами в современном понимании обычно понимается популярная культура, включая анимацию, мангу, видеоигры и популярную музыку. И все же мы должны признать, что «субкультура» имеет запутанные значения. Итак, как вы определяете «субкультуру»? Чтобы поделиться своими идеями и просмотреть сообщения других учащихся, выберите ссылку комментариев ниже.Вы также можете ставить лайки и отвечать на комментарии своих коллег.

Понимание и изменение социального мира

Цели обучения

1. Определите субкультуру и контркультуру и приведите по одному примеру каждой из них.

Материальные и нематериальные культуры часто имеют смысл только в контексте данного общества. Если это правда, то для посторонних важно познакомиться с другими обществами и оценить их культурные различия. Эти различия часто называют культурным разнообразием . Культурное разнообразие также присутствует в одном обществе, где могут существовать как субкультуры, так и контркультуры.

Высокая культура и народная культура

Вы предпочитаете оперу или хип-хоп? Вам нравится смотреть скачки или NASCAR? Вы читаете книги стихов или журналы о знаменитостях? В каждой паре один вид развлечений считается высокоуровневым, а другой — второстепенным. Социологи используют термин высокая культура для описания модели культурного опыта и отношений, существующих в высших классовых сегментах общества.Люди часто ассоциируют высокую культуру с интеллектуализмом, политической властью и престижем. В Америке высокая культура также имеет тенденцию ассоциироваться с богатством. Мероприятия, которые считаются высокой культурой, могут быть дорогими и формальными — посещение балета, представление спектакля или прослушивание живого симфонического представления.

Термин популярная культура относится к образцу культурного опыта и взглядов, которые существуют в основном обществе и доступны большинству людей. Мероприятия популярной культуры могут включать в себя парад, бейсбольный матч или финал сезона телешоу.Рок и поп-музыка — «поп» — это сокращение от «популярный» — это часть поп-культуры. Популярная культура часто выражается и распространяется через коммерческие средства массовой информации, такие как радио, телевидение, фильмы, музыкальная индустрия, издатели и корпоративные веб-сайты.

Хотя высокая культура может рассматриваться как превосходящая массовую культуру, ярлыки высокой культуры и массовой культуры меняются в зависимости от времени и места. Шекспировские пьесы, считавшиеся поп-культурой, когда они были написаны, теперь являются частью высокой культуры нашего общества.

Субкультура и контркультура

Субкультура — это именно то, на что это похоже — меньшая культурная группа в более крупной культуре; люди субкультуры являются частью более крупной культуры, но также имеют определенную идентичность в пределах меньшей группы.

Тысячи субкультур существуют в Соединенных Штатах. Этнические и расовые группы имеют общий язык, еду и обычаи своего наследия. Остальные субкультуры объединяет общий опыт. Некоторые субкультуры формируются членами, обладающими чертами или предпочтениями, которые отличаются от большинства населения общества.В Соединенных Штатах подростки часто образуют субкультуры, чтобы развить общую молодежную идентичность. Анонимные Алкоголики предлагают поддержку тем, кто страдает алкоголизмом. Но даже будучи членами группы субкультур, они все равно отождествляют себя с более широким обществом и участвуют в нем.

_{Амиши в Соединенных Штатах — это субкультура, которая избегает электричества и многих других современных удобств.}

Социологи различают субкультур и контркультур , которые представляют собой тип субкультуры, отвергающей некоторые из норм и ценностей более широкой культуры.В отличие от субкультур, которые относительно гладко действуют в более широком обществе, контркультуры могут активно бросать вызов большему обществу, разрабатывая свой собственный набор правил и норм, по которым можно жить, иногда даже создавая сообщества, которые действуют за пределами большего общества.

Культурные изменения

Культура постоянно развивается. Более того, материальная культура каждый день пополняется новыми вещами, и это влияет и на нематериальную культуру. Культуры меняются, когда что-то новое (например, железные дороги или смартфоны) открывает новые способы жизни и когда новые идеи проникают в культуру (например, в результате путешествий или глобализации).

Инновации: открытия и изобретения

Инновация относится к первоначальному появлению объекта или концепции в обществе — она ​​новаторская, потому что заметно нова. Есть два способа найти инновационный объект или идею: открыть или изобрести. Открытия раскрывают ранее неизвестные, но существующие аспекты реальности. В 1610 году, когда Галилей взглянул в свой телескоп и обнаружил Сатурн, планета уже была там, но до тех пор о ней никто не знал.Изобретения возникают, когда что-то новое формируется из существующих объектов или концепций — когда вещи собираются вместе совершенно новым способом.

Рассмотрим внедрение современных коммуникационных технологий, таких как мобильные телефоны и смартфоны. Поскольку все больше и больше людей стали носить эти устройства, телефонные разговоры больше не ограничивались домами, офисами и телефонными будками. Людей в поездах, ресторанах и других общественных местах раздражало прослушивание односторонних разговоров.Нормы были необходимы для использования сотового телефона. Некоторые люди настаивали на том, что те, кто находится вне этого мира, должны обращать внимание на своих товарищей и окружение. Однако технология позволила найти обходной путь: отправка текстовых сообщений, обеспечивающая бесшумное общение, превзошла телефонные звонки как главный способ реализовать высоко ценимую сегодня способность оставаться на связи где угодно и где угодно.

_{«Текстовые сообщения Чарис и Кейли» от robleto под лицензией CC BY-NC 2.0}

Увеличение темпов инноваций может привести к разрыву поколений.Технологические устройства, которые быстро завоевывают популярность у одного поколения, иногда отвергаются скептически настроенным старшим поколением. Предметы и идеи культуры могут вызвать не только поколенческий, но и культурный разрыв. Материальная культура имеет тенденцию распространяться быстрее, чем нематериальная культура; технологии могут распространиться в обществе за несколько месяцев, но могут потребоваться поколения, чтобы идеи и убеждения общества изменились. Социолог Уильям Ф. Огберн ввел термин «культурное отставание» для обозначения того времени, которое проходит между введением нового элемента материальной культуры и его принятием в качестве части нематериальной культуры (Ogburn 1957).

Распространение и глобализация

Интеграция мировых рынков и технический прогресс последних десятилетий позволили расширить обмен между культурами через процессы глобализации и распространения. Начиная с 1980-х годов, западные правительства начали дерегулировать социальные услуги, предоставляя больше свободы частному бизнесу. В результате в 1980-х годах на мировых рынках преобладали транснациональные компании, что для того времени было новым положением дел. С тех пор мы стали называть эту интеграцию международной торговли и финансовых рынков глобализацией.Расширение коммуникаций и авиаперелетов еще больше открыло двери для международных деловых отношений, облегчая поток не только товаров, но также информации и людей (Scheuerman 2014 (пересмотренный)). Сегодня многие американские компании открывают офисы в других странах, где затраты на ресурсы и рабочую силу ниже. Когда человек из США звонит, чтобы получить информацию о банковских, страховых или компьютерных услугах, человек, принимающий этот звонок, может работать в другой стране.

Наряду с процессом глобализации идет диффузия, или распространение материальной и нематериальной культуры.В то время как глобализация относится к интеграции рынков, диффузия связана с аналогичным процессом интеграции международных культур. Американцы среднего класса могут летать за границу и возвращаться с новой оценкой тайской лапши или итальянского мороженого. Доступ к телевидению и Интернету привнес в дома по всему миру образ жизни и ценности, изображаемые в американских ситкомах. Сообщения в Твиттере с публичных демонстраций в одной стране воодушевили политических протестующих в других странах. Когда происходит такое распространение, материальные объекты и идеи из одной культуры переносятся в другую.

Список литературы

Данлоп, Ф. (4 августа 2008 г.). В меню слишком жарко для собаки. Нью-Йорк Таймс , стр. A19.

Кетинени, С., & Сринивасан, М. (2009). Полиция занимается делами о домашнем насилии в Тамил Наду, Индия. Журнал современного уголовного правосудия, 25, 202–213.

Митчелл, Р. Г., младший (2002). Танцы в Армагеддоне: выживание и хаос в наше время . Чикаго, Иллинойс: Издательство Чикагского университета.

Огберн, Уильям Ф.1957. «Культурное отставание как теория». Социология и социальные исследования 41 (3): 167–174.

Рифкин Г. (8 января 2009 г.). Амиши стекаются от ферм к мелким предприятиям. Нью-Йорк Таймс , стр. B3.

Роджерс, Эверетт М. 1962. Распространение инноваций . Гленко: Свободная пресса.

Roszak, T. (1969). Создание контркультуры . Гарден-Сити, Нью-Йорк: Doubleday.

Шойерман, Уильям. 2010. «Глобализация». Стэнфордская энциклопедия философии , под редакцией Э.Н. Пересмотрено 2014. Залта, Лето. Проверено 10 февраля 2012 г. (http://plato.stanford.edu/archives/sum2010/entries/globalization/).

• Субкультуры и контркультуры — это два типа альтернативных культур, которые могут существовать среди доминирующей культуры.
• Культурный релятивизм и этноцентризм часто находятся в противоречии, и иногда трудно определить, уместно ли осуждать поведение, которое в собственной культуре кажется отталкивающим, но которое другая культура считает уместным.

Список литературы

Данлоп, Ф. (4 августа 2008 г.). В меню слишком жарко для собаки. Нью-Йорк Таймс , стр. A19.

Кетинени, С., & Сринивасан, М. (2009). Полиция занимается делами о домашнем насилии в Тамил Наду, Индия. Журнал современного уголовного правосудия, 25, 202–213.

Митчелл, Р. Г., младший (2002). Танцы в Армагеддоне: выживание и хаос в наше время . Чикаго, Иллинойс: Издательство Чикагского университета.

Рифкин Г. (8 января 2009 г.). Амиши стекаются от ферм к мелким предприятиям. Нью-Йорк Таймс , стр. B3.

Roszak, T. (1969). Создание контркультуры . Гарден-Сити, Нью-Йорк: Doubleday.

Субкультуры, культуры и класс | Синтия Меда

Субкультуры должны содержать элементы, которые делают их явно отличными от их родительской культуры, но в то же время содержат определенные вещи, которые связывают их с родительской культурой.Я всегда думал о субкультурах как о своем собственном индивидуальном мире, но это не так! Молодежные субкультуры формируются из социальной и культурной жизни. Некоторые субкультуры возникают в результате устойчивых особенностей родительской культуры или просто из-за исторического периода времени. Субкультуры существуют внутри и сосуществуют с доминирующей культурой и родительской культурой. Родительская и доминирующая культуры — две отдельные сущности. До прочтения этого эссе я думал, что родительская и доминирующая культуры — одно и то же.Доминирующая культура является гегемонистской, что означает, что у них есть власть формировать согласие. Гегемония — это союз фракций правящего класса, и он преобладает, когда правящие классы руководят, а не направляют. С другой стороны, родительская культура — это подчиненный рабочий класс.

Рабочий класс — подчиненное социальное и культурное образование. Гегемония гарантирует, что подчиненный класс уязвим и разоблачен. Молодежная субкультура сталкивается с той же проблемой, что и другие в подчиненной культуре, соединяя молодежную и родительскую культуры.Однако молодежь сталкивается с этими проблемами в разных учреждениях, опыте и других этапах карьеры, чем в их родительской культуре.

Даже там, где молодежные субкультуры кажутся настолько отличными от родительской культуры, они развивают особые взгляды, структурированные родительской культурой. Некоторые темы родительской культуры воспроизводятся в молодежной субкультуре, даже если они рассматриваются как разные. В целом, субкультуры гораздо больше связаны с родительскими культурами, чем думают люди.

Наброски

Тезис : Субкультуры сосуществуют с доминирующей и родительской культурой с небольшими различиями, чем то, что люди могут подумать.

Что такое субкультура:

• Свободно определено в родительской культуре

• Собственная четкая структура

Из каких субкультур образуются:

• Социальная и культурная жизнь
  • Постоянные черты родительской культуры
  • Исторический период
• Существуют в рамках доминирующей и родительской культуры

Родительская и доминирующая культура:

• Доминирующая культура — гегемония, власть формирует согласие
• Родительская культура — уязвимая, незащищенная
  • Подчиненный рабочий класс

Как работает гегемония:

• Поместите подчиненный класс в основные учреждения и структуры
  • Не дает подчиненному классу подняться
• Добавляет к слабости подчиненного класса
• Переговоры, сопротивление и борьба
• Нет субкультурного решения субкультурных проблем

Структуры рабочего класса:

• Ответ на проблемный
• Молодежная субкультура сталкивается с той же проблемой, что и другие во всей подчиненной культуре
  • Молодежь сталкивается с этими проблемами в разных учреждениях, опыте и разных этапах карьеры, чем родительская культура
• Специфика поколений в образовании, работе и отдыхе
  • Разделяет два поколения, но поддерживает их связь
  • Основные проблемы
• Сознание поколений
  • Формируется классовой ситуацией

Молодежные субкультуры и родительская культура:

• Молодежные субкультуры используют особые мировоззрения, структурированные родительской культурой
• Воспроизведение тем родительской культуры в молодежной субкультуре

Без каких субкультур не могло быть:

• Рост денежной заработной платы
• Рост потребительского рынка

Способы, которыми субкультуры используют материалы и товары для выделения себя:

19 наиболее заметных альтернативных субкультур и тенденций за последнее десятилетие

Похоже, субкультуры в значительной степени мертвы, и все, что нам осталось, — это нишевая эстетика.Возьмем, к примеру, Интернет, а точнее — тренды Tumblr. В блогах и мемах постоянно появляются новые микротенденции, а некоторые из них оживают на предметах моды. Как бы глупо это ни звучало, люди на самом деле носят эти тенденции, и мы здесь, чтобы помочь вам в них. Нравится вам это или нет — решать вам.

Мы сосредоточимся на последних, менее известных тенденциях. Во-первых, давайте быстро рассмотрим те, которые появились с конца 90-х, и то, как вы можете раскачать их на современный лад.Позвольте мне просто сказать, хотя многие из этих тенденций теоретически имели возрастное ограничение (например, подростки / 20 лет) и «срок годности», вы все равно можете носить все, что вам нравится. Альтернативная мода — это нарушение правил и принятие различий! Многие из этих тенденций все еще живы и неизменны, а если нет, мы дадим вам знать, как оживить их в современной интерпретации!

1. Cybergoth

Cybergoth появился в конце 1990-х и практически не изменился.Сцена включает поклонников электронной готической музыки, такой как futurepop — термин, придуманный Ронаном Харрисом из VNV Nation (транс-музыка с мрачными текстами и вокалом).

Чтобы создать образ кибер-гота, наденьте типичный готический наряд, например платье из ПВХ, подчеркнутый контрастными неоновыми аксессуарами, волосами и макияжем. «Киберлоки», защитные очки, противогазы, меховые гетры, сетчатые чулки, цветные линзы, ультрафиолетовые украшения, биологическая опасность и радиоактивные символы — другие распространенные тенденции киберготики. Не забудьте сапоги на платформе для танцев!

Источник изображения elenasamko.deviantart.com

2. Готическая лолита

Готическая Лолита — это стиль, в котором японская Лолита сочетается с влиянием западной готики. Он вдохновлен одеждой викторианской и эдвардианской эпох.

Типичный наряд Лолиты обычно включает (иногда белую) нижнюю юбку и шаровары под черной юбкой или платьем в форме колокола, а также сшитую на заказ черную блузку с оборками на пуговицах. Корсет часто надевают как нижнее белье, чтобы подчеркнуть форму платья.Типичные принты и аксессуары включают летучие мыши, гробы, кресты, четки, цилиндры, повязки на голову, банты и зонтики. Добавьте черные ботинки Лолиты или Мэри Джейн с бантами.

Источник изображения: tokyofashion.com

3. Стимпанк

Очень известный среди поклонников альтернативной моды, стимпанк стал мейнстримом в 2005 году. Стимпанк сочетает в себе викторианскую моду с современными элементами. Часто есть легко узнаваемые киберпанк и постапокалиптические влияния.Мало того, что эта тенденция все еще жива, но недавно она вернула себе популярность благодаря телешоу Steampunk’d.

Для типичного образа наденьте коричневый кожаный корсет поверх белой рубашки с рюшами. Добавьте юбки под длинные юбки, цилиндры и одежду в стиле милитари в теплых землистых тонах. Подчеркните образ технологическими аксессуарами, деталями часового механизма и очками в стиле стимпанк из меди и винтажного золота. Сапоги должны быть коричневыми кожаными или до колен на шнуровке.

Источник изображения: www.styleswardrobe.com

4. Эмо

Emo — панковская версия готики, ставшая популярной в середине 2000-х. Большинство эмо-нарядов включали в себя узкие джинсы, в основном черную одежду, дешевые футболки с ремешками и ремни с заклепками. Тем не менее, их прически характеризовали больше всего — рваные волосы, длинная косая челка, обычно закрывающая один глаз, обычно окрашенная в черный цвет, но также в платиновую блондинку или какой-то неестественный цвет.

Сегодня для более «серьезного», приглушенного образа вы все еще можете иметь асимметричную прическу в стиле панк.Просто избегайте неоновых цветов и выбирайте более пастельные тона. Носите свою черную футболку с шортами, рваными колготками и некоторыми моделями Vans.

Источник изображения: grstylestalker.blogspot.com

5. Сцена

Scene kids стали популярными в конце 2000-х и были более яркими родственниками эмо. Они переняли в моде влияние инди, хип-хопа, рейва и панка. Забавный факт: термин «королева сцены» возник в глэм-роке 1970-х годов и обозначал музыканта-натурала, который на сцене притворялся геем, а позже — позером.

Сценическая мода обычно включала черную основу с яркими контрастирующими цветами, худи с мультяшным принтом, рубашки с неоновыми полосами, балетные пачки, узкие байкерские джинсы и ремни с заклепками. Как правило, вы увидите неоновые большие взъерошенные волосы, зачесанные в сторону с аксессуарами, такими как диадемы и банты.

Чтобы создать современный образ, оставьте банты и аксессуары для волос. Просто держите волосы натуральными или пастельными и носите их с простым платьем из джерси и некоторыми ползунками, как королева сцены Мелисса Мари.

Источник изображения: style-scene.blog.cz

6. Скейт-панк / кроссовки

К 2012 году многие ребята отказались от этого образа и перешли к более сдержанному образу скейт-панка / хардкора. Этот стиль включает в себя загоны для жен, шапочки, простые худи, фургоны, зауженные джинсы, армейские ботинки и растянутые мочки ушей. Нормой были короткие стрижки, такие как короткая стрижка и инди-гитлеровские молодежные стрижки.

Остальные стали сникерхедами, в том числе Nike Air Jordans, Vans, зауженными джинсами, бейсболками, леггинсами с прислоненными носками, майками, кедами, худи, космическими принтами и принтами ацтеков.

Для современного образа фигуристки наденьте большую белую рубашку с шапкой, рваные джинсы и красные кроссовки Converse / Vans.

Источник изображения: fashion.allwomenstalk.com

7. Хипстеры

Что еще можно сказать о хипстерах? С 2010 года лейбл hipster часто используется для претенциозных людей, которые слушают инди-музыку, но при этом чрезмерно озабочены трендами и выглядят круто.Тем не менее, эта тенденция остается очень популярной, поскольку настоящий хипстер никогда не объявит себя хипстером.

Типичный хипстерский стиль включает в себя множество татуировок, длинную бороду, зачесанные назад волосы и булочки или мужские булочки. Хипстерская одежда включает фланелевые рубашки дровосека, рубашки с ироничной графикой, винтажные футболки, худи и узкие джинсы. Лучшими аксессуарами являются очки в толстой оправе, странники, шарфы, сумки-мессенджеры, пробки и курьерские сумки.

В основном несоответствие и многослойность нарядов.Что касается обуви, то патроны уже не крутые, поэтому на смену им пришла более сдержанная классика Reebok. Для девочек популярны винтажные цветочные или кружевные платья нейтральных цветов, которые выглядят так, как будто они вышли из бабушкиного туалета. Носите один с красной помадой, пирсингом перегородки, круглыми солнцезащитными очками, шляпами с широкими полями и оксфордами / кроссовками / кедами.

Источник изображения: thebestfashionblog.com

8. Мягкий гранж

Возникший в 2010 году, золотом году Tumblr, мягкий гранж имеет влияние готики и кавайи.Все дело в сочетании мягких пастельных тонов с более жесткими элементами, такими как заклепки и кожа. Наряды в стиле «мягкий гранж» будут состоять из пастельных волос «омбре», цветочных корон, пирсинга перегородки, рубашек Nirvana или других групп, рваных леггинсов, джинсовых шорт, ползунков или Doc Martens, флоппи-шляп и оккультных украшений.

Источник изображения: www.missmalini.com

9. Пастель Гот

Подобно мягкому гранжу, пастельная готика появилась в 2010-х, но больше основана на готическом стиле.Представьте себе черную одежду с перевернутыми крестами, жуткие милые цитаты с капающими розовыми или лавандовыми шрифтами и другие оккультные символы. Важным элементом являются пастельные волосы, которые могут быть светло-розовыми, лавандовыми, мятными, а также серыми, светлыми или ombre. Аксессуары — тоже очень важная часть образа. Включите банты, заколки для волос, глазные яблоки, цветочные короны, кости, рога, летучие мыши, гробы, гвоздики, черепа, колье и подвязки для сердечек. Добавьте ползунки, пастельные тона Dr.Martens или туфли-куколки.

Источник изображения: multiplestyles.tumblr.com

10. Дом ведьм

Witch House — это тенденция, которая возникла примерно в 2010 году и была связана не только с музыкой, но и с эстетикой (смесь хип-хопа, индастриала, готики и предшествующей трэповой музыке).

Вы, наверное, знакомы с модой, которая включала очень мешковатые толстовки с капюшоном и футболки с V-образным вырезом с перевернутыми крестами и треугольниками поверх джинсов скинни. Также были популярны капюшоны, серебряные украшения (например, ожерелья с анхами и пентаграммами) и небольшие татуировки с египетскими или оккультными символами.

Возьмем, к примеру, готического / синти-поп-музыканта мистера Китти — он одет в длинную толстовку большого размера с сложенными браслетами и, конечно же, ожерелье анкх.

Источник изображения: flamewire.com

11. Сипанк

Seapunk — это смесь сценических, EDM и хипстерских субкультур. Он стал мейнстримом благодаря поп-певцам Азилии Бэнкс и Рианне. Этот стиль зародился в 2011 году как тренд на Tumblr. Музыка представляет собой смесь современной электронной музыки с элементами 90-х.

Эта тенденция продолжается и в моде, которая обычно состоит из водных цветов, таких как различные оттенки синего и зеленого. Он содержит множество символов 90-х годов, таких как инь-янь и смайлики. Гидропанки часто носят ярко окрашенные волосы русалки в оттенках синего, бирюзового и мятного. Часто используемые моды включают украшения из ракушек, морские мотивы, краски для галстука, дельфинов, леггинсы русалки, странников и голографические сумки с ракушками.

Чтобы создать более темный образ в стиле морскойпанк, наденьте платье в виде скелета «русалка» и прозрачный топ с расшитыми блестками ракушками, закрывающими грудь.Не забудьте о пастельных волосах, заплетенных в косы, пучки и дреды. Поэкспериментируйте с макияжем — например, пастельными губами, блеском по всему лицу, стразами и бинди.

Источник изображения: ladygunn.com

12. Normcore

Как раз в то время, когда мода выходила из моды, возникла нетрендовая модель: нормкор. Этот стиль включает в себя простые наряды и сообщение о том, что никто не особенный. Иконы движения — такие знаменитости, как Джерри Сайнфелд и Стив Джобс.С другой стороны, возможно, женщины просто устали носить каблуки и покупать новую одежду каждый сезон, поэтому им нужно что-то нейтральное и долговечное.

Главное — выглядеть комфортно и непринужденно. Если похоже, что вы слишком старались собрать этот наряд — вы делаете что-то не так. Одежда Normcore включает повседневные вещи; такие как джинсы, футболки, спортивные мотивы, белые New Balances, нейтральные цвета, свободный крой, толстовки на молнии и брюки со складками. Очень популярны фасоны унисекс.Хорошая новость — вы все еще можете носить черное! Например, милое платье-макси с авиаторами и суперзвездами Adidas.

Источник изображения: www.whowhatwear.co.uk

13. Готика здоровья

Health Goth был футуристическим трендом в киберпанке, который стал популярным в 2014 году. Вспомните Канье Уэста с его заклепками, закрывающими все лицо масками. Alexander Wang и H&M — одни из самых популярных имен, которые его приняли. Похоже, как вы уже догадались, готы в спортивной одежде.Хотя некоторые утверждают, что это не имеет ничего общего со здоровым образом жизни, а во многом связано с футуристическим эстетическим выражением. Доказательство тому, что для спорта это выглядит непрактично. Это минималистичная, авангардная, монохромная (полностью черно-белая) роскошная, готическая уличная одежда. Для стиля характерны чистые линии, сетка и прозрачные материалы. Аксессуары включают боевое снаряжение, цепи и даже легкое вооружение.

Для образа здорового гота — наденьте прозрачную рубашку оверсайз с топом Nike под ней.Соедините топы с черными брюками и добавьте белые кроссовки. Возможно, закончим с косичками и темным макияжем.

Источник изображения: www.thefashionspot.com

14. Гетто Гот

Вот еще один новый, освежающий и интересный готический стиль, который на удивление создает очень гармоничную эстетику — гетто-гот. Подобно здоровой готике, но только ярче, Рианна взяла на себя ответственность за этот стиль в 2014 году (вы, вероятно, видели ее во многих пограничных готических нарядах, но, как обычно, она не боится экспериментировать и добавлять свой индивидуальный подход).Однако реальный человек, придумавший этот образ, — DJ Venus X, который начал свои вечеринки GHE20G0Th2K еще в 2010 году.

Типичный образ — длинные готические платья, черная помада и темный макияж. Кожаные куртки носят часто. Другие готические детали, которые следует учитывать, — это лианы, собачьи ошейники, контактные линзы и чокеры. Городская составляющая может включать в себя множество колец из гетто и украшений, таких как большие серьги-кольца. Также распространены куртки-бомберы / гонщики, спортивные штаны, бинди, космические булочки и тесьма.Главное, чтобы основа была черной / темно-красной, макияж был темным, и тогда у вас есть свобода дополнить наряд множеством творческих способов.

Источник изображения: www.trendybloggers.com

15. Memecore

Вы знаете все те крупномасштабные репродукции смайликов, кошек и нездоровой пищи, которые носят «по иронии судьбы», которые вы видели в Интернете и почти на всех модных сайтах? Что ж, у этого есть название — мемкор.Мы также видели это на подиумах Moschino с их коллекциями, вдохновленными Spongebob и McDonalds, вместо элегантных платьев.

Но кто будет носить этот тренд, кроме модных блогеров и подростков? Возьмем, к примеру, Кэти Перри с ее модной сумочкой McDonalds в стиле Шанель.

Источник изображения: mysecretclosett.wordpress.com

16. Вапорвейв

Vaporwave — более искусная версия мемкора, хотя трудно отличить эти кислотно-пастельно-голографические тенденции друг от друга.Интернет, футуристический, максималистский кибер-панк-тренд, включающий необычные образы; такие как скульптуры эпохи Возрождения, пальмы веб-дизайна 80-х / 90-х и японские буквы. Это началось как музыкальное («гипнагогическая поп-музыка») / искусство движение, которое позже стало носимым и было вдохновлено капиталистической культурой 80-х / 90-х годов.

В моде футболки с логотипами таких компаний, как Napster или Google, и оттенки в стиле Matrix. Если вам нужна такая винтажная рубашка, лучше всего поискать ее в секонд-хендах и секонд-хендах.Vaporwave также включает голографические цвета. Итак, вы можете носить классную рубашку с японским принтом в сочетании с пастельными волосами и макияжем.

Источник изображения: wheretoget.it

17. Милые девчонки

Как и в случае с большинством современных тенденций, милые люди вышли из хипстеров в Лондоне. Симпатичные люди — творческие люди, которые носят джемперы с героями мультфильмов, татуировками смайликов и (для парней) ухоженными бородами. Они отказываются вести бунтарский образ жизни с алкоголем и наркотиками, как и большинство других субкультур.Похоже, что ничего радикального и нового больше нет, мир устал от этого.

Такие, как хипстеры, у них нет «определяющей» внешности — вы узнаете это, когда увидите. В отличие от хипстеров, симпатичные люди искренне дружелюбны и предпочитают веселье, не обращая внимания на крутизну. Более симпатичный наряд может включать рубашку Hello Kitty, джинсовую юбку, гольфы, очки и белый Dr.Martens.

Источник изображения www.vice.com

18.Nu Goth

Nu Goth — это самый современный, минималистичный и более повседневный готический стиль. Это классическая готика, но также имеет влияние хипстера, гранжа и японской моды. Границы между ню-готом, пастельным готом и пастельным гранжем размыты, но их не следует путать.

Темный и неясный, с чистыми линиями, колдовскими шляпами и темным макияжем. Ищите длинные платья, рубашки с оккультными принтами, юбки с короткими рукавами и укороченные топы. Украсьте жгутом пентаграммы, оккультными украшениями, носками до бедра и подвязками с крестами.Также распространены принты скелетов, перевернутые кресты, пентаграммы, инопланетяне, планеты, карты Таро, хрустальные шары и мода, вдохновленная доской для спиритических сеансов. Носите их с короткими каблуками, кроссовками или обувью из лита.

Источник изображения: darkfashionmode.tumblr.com

19. Юки

Yuccie означает «молодые творческие личности» и представляет собой сочетание хипстеров и яппи. Попробуйте представить творческих и интеллектуальных хипстеров, но амбициозных яппи.Они носят стильную сдержанную одежду, понятную только интеллектуальным людям.

Если вы хотите одеваться как новый хипстер — юччи, носите много оливково-зеленого, черного и серого цветов, найдите дорогие толстовки, много джинсовой ткани (бонусные баллы, если в ней есть винтажные нашивки и пуговицы) и парки. Для ног — минималистичные кроссовки, биркенштоки или оксфорды. Юкси любят аксессуары местного производства и ручной работы. Подумайте о кожаных сумках-ведрах и ярких носках, чтобы незаметно показать, насколько вы креативны, но профессиональны.И, конечно же, мужчинам нужно иметь усы.

Источник изображения: www.menfashionhub.com

Что вы думаете об этих альтернативных «трендах» или увлечениях? Глупо или стоит задуматься? Где музыка оказала большое влияние на моду; Интернет и социальные сети взяли верх. Может быть, мода перестала бунтовать, точно так же, как современная музыка. Ношение определенного тренда больше не означает поклонника определенного жанра.

No related posts.