Примеры эмпатии в жизни: Эмпатия: как понять другого человека

Эмпатия: как понять другого человека

«Эмпатические» проблемы взрослых людей чаще всего можно выразить двумя вопросами:

 

• Как выразить своё сочувствие в трудных, критических для других людей ситуациях?
• Как противостоять тому, что называют эмоциональным выгоранием от сострадания?

 

По сути, оба этих вопроса связаны с регуляцией эмпатии. Мы неизбежно стараемся «фильтровать» информацию, и наша невозможность сопереживать всем и стремление избегать ситуаций, которые, как мы чувствуем, могут стать для нас непереносимыми, абсолютно естественны. Здесь важно оставаться в контакте со своими чувствами, осознавать их смысл, понимать свои мотивы и при этом не терять другого или других из поля зрения. Приведу в пример волонтёра, который через некоторое время работы в отделении для неизлечимо больных детей понял, что «выгорает». Осознав это, он не ушёл совсем, а временно переключился на организацию административной и финансовой помощи больнице, чтобы потом опять вернуться к непосредственной работе с детьми.

 

В ситуациях катастроф и массовых трагедий, так же как и в ситуациях, когда наши близкие испытывают горе, у нас возникает множество сильных собственных чувств. Страх смерти, тревога о собственном здоровье, паника. Не случайно в каждой культуре детально разработаны ритуалы прощания с умершими и выражения соболезнования, позволяющие человеку справиться с болью и унять внутренний хаос за счёт смещения фокуса на других. Сейчас возникают новые, соответствующие времени ритуалы — например, изменить фотографию профайла в соцсетях, возложить цветы и зажечь свечи у посольства страны, в которой произошла трагедия.

Выражая чувства цивилизованно, мы уже управляем ими. Схожий подход — «вместе, но отдельно» — в отношении близких иногда может показаться неподходящим, даже предательством, но так мы можем быть по-настоящему нужным, а наша помощь — по-настоящему эффективной. Немного отойти в сторону, переключиться, но при этом осознавать, зачем и для чего ты это делаешь, — это может стать выходом из тяжёлой ситуации.

 

Другую стратегию я бы условно назвала творческой: мы можем вложить энергию своего сострадания в совместные дела, требующие творческого сотрудничества — например в создание фотоальбома, организацию вечера памяти или собирание воспоминаний о погибшем.

Сопереживание и сотворчество (диалектика и взаимообусловленность)

Блок В.Б.

Социальная эффективность художественного творчества, воздействие искусства и литературы на формирование характера человека, на его мировоззрение, жизненные установки, сущностные особенности художественного восприятия — проблема как искусствоведческая, так и психологическая. На протяжении длительного времени научная мысль не без успеха вела наблюдения над человеческим восприятием вообще и художественным в частности, находила некоторые важные их закономерности. Нередко делались верные прогнозы даже о характере воздействия того или иного художественного произведения, его месте в культурной и шире — общественной жизни.

Одна из опасностей на этом тернистом пути — соблазнительная доверчивость к результатам модных ныне социологического и культурологического анкетирования, весьма уязвимого зачастую с позиций искусствознания и психологии. Как показывает историческая практика, сама по себе широкая распространенность тех или иных художественных (и квазихудожественных) запросов не отражает подлинного уровня влияния произведений литературы и искусства на общественное сознание.

Опубликование в 1965 г. «Психологии искусства» Л.С. Выготского потому более всего стало сенсацией в образованных кругах нашего общества, что показало великолепную возможность находить закономерности, общие для воздействия художественных произведений, непосредственно в их структуре. Но этого мало. Ученый обосновал художественно-психологическую реакцию как процесс сложносоставной и непременно внутренне противоречивый на всем протяжении восприятия произведения, а не только в завершающем взрыве, известном под аристотелевским наименованием «катарсис». Открытие это, сделанное в середине двадцатых годов, не находило последовательного развития в литературоведческих и искусствоведческих трудах, не нашло, думается, надлежащей оценки и у многих психологов.

Почему?

Потому, очевидно, что найди тогда и в дальнейшем открытие Выготского свое развитие и развернутую аргументацию, оно неминуемо вступило бы в конфликт с крепнущими в ту пору догмами, исходными для методологии художественно-критических приговоров. Они требовали в соответствии с тезисом о перманентном обострении классовой борьбы в социалистической стране и в мире понимания противоположностей как сил, жаждущих кровавого уничтожения друг друга. Затушевывалась, а то на практике и вовсе игнорировалась борьба противоположностей как непреложное условие развития, как органика естественного существования. Противоречие как непременное свойство художественных воздействия и восприятия в этих условиях могло предстать лишь в изрядно деформированном и вульгаризованном виде.

Противоречивость как живую характеристику художественного восприятия Выготский зафиксировал в процессе «противочувствования» («противочувствия»). Оно вызывается во всех литературных произведениях, начиная с простейшей басни и заканчивая сложнейшим «Гамлетом», по Выготскому, борьбой, противоречием между фабулой и сюжетом. Оно дразнит, тормошит и направляет чувство читателя, побуждает его с нарастающим душевным напряжением усваивать прочитанное (или увиденное в театре) одновременно в двух противоположных планах — поверхностном и глубинном, причем источник эмоционального напряжения редко осознается. Ясно видно лишь волнение, вызываемое явными стычками героев, тем, что ученый с легким пренебрежением называл «обыкновенной драматической борьбой», которая в театре затемняет суть содержания пьесы, того самого, что унесет с собой в жизнь эмоциональная память зрителя. Заметим, что неосознанность или неполная осознанность первопричины драматических впечатлений читателя и зрителя — один из основных постулатов концепции Выготского.

Нетрудно догадаться, что столь же плохо поддается фиксации подлинное, а не пригодное для стереотипных умозаключений последействие художественного восприятия. Все эти выводы могли бы, будь они опубликованы в свое время, чинить изрядные неудобства для той простейшей методологии художественного анализа, который начинался и кончался вопросом «Кто кого?».

Между тем, Выготский дал ключ к эстетико-психологическому исследованию, раскрыв понимание художественной гармонии не как ласкающей взор и слух идиллической гладкописи и не как живописного изображения поединков положительного с отрицательным согласно тем или иным идеальным представлениям. По Выготскому, достойная художественная структура насквозь конфликтна и тем замечательна, что соответствует человеческим потребностям в искусстве как сильном и властном возбудителе глубоких, эмоционально окрашенных творческих процессов.

Важнейшее вдохновляющее противоречие, общее для всех искусств, вызывает животворную раздвоенность впечатлений: мы видим в художественном произведении отраженную и выраженную в нем жизнь и в то же самое время отлично понимаем (хотя бы на отдаленном плане сознания), что перед нами произведение искусства, оцениваемое согласно его собственным критериям. Пусть эти критерии историчны, изменчивы, корректируются личными и групповыми пристрастиями и вкусами, но они относительно устойчивы в данный момент, в данном сообществе, обладающем определенной степенью культуры.

Парадокс целостности художественного впечатления непременно предусматривает его динамичную противоречивость: необходимо доверительное эмоциональное соотнесение прочитанного, увиденного, услышанного со своим жизненным опытом, со своим сегодняшним душевным состоянием и вместе с тем необходима увлекательная отстраненность от прочитанного, увиденного, услышанного как отображения жизни, приподнятое настроение от встречи с искусством как таковым. В комплексе художественного впечатления одна его противоположность стимулирует другую. Восхищаясь мастерством художника, читатель, зритель, слушатель интенсивнее ассоциирует созданные образы со своими жизненными наблюдениями, идеальными устремлениями, потребностями. Этот процесс, в свою очередь, поддерживает эстетический интерес к воспринимаемому.

Различные направления в искусстве, каждое по-своему, эмпирически или согласно продуманной программе используют диалектику художественного восприятия, усиливая то одну, то другую его противоположность. Впрочем, как мы попытаемся доказать, и каждая из них, в свою очередь, должна анализироваться диалектически, так как содержит свои неминуемые противоречия, приобретающие наибольшую очевидность, когда рассматривается в единой системе с духовными потребностями реципиентов. Понятно, что при таком анализе неизбежна некоторая схематизация взаимосвязей, обычно сопровождающая попытки выделить какие-либо закономерности функционирования искусства, нелегко поддающиеся объективации из-за своей изменчивости.

Уже кажется общепринятым в рассуждения о художественном восприятии включать такие известные понятия, как «сопереживание» и «сотворчество». Нередко они употребляются почти как синонимы или одно вслед за другим без расшифровки, что, собственно говоря, имеется в виду, дополняют ли они друг друга бесконфликтно или находятся в противоречии между собой? Когда эти термины встречаются в статьях или рецензиях, читатели, наверно, не вдумываются в смысл примелькавшихся понятий, их собственные свойства как бы стираются.

Между тем «сопереживание» и «сотворчество», на наш взгляд, входят в художественное восприятие как его ведущие компоненты, они вызываются произведениями искусства как стимуляторы активности сложных психических процессов. Сопереживание и сотворчество практически неразъединимы, нередко они взаимно проникают друг в друга, и все же это разные процессы, представляющие собой противоположные динамичные образования.

Можно не сомневаться, что степень активности сопереживания и сотворчества — это и есть мера эффективности воздействия художественного произведения. Однако это утверждение требует разъяснений.

Сопереживание выражает специфически эмоциональное отношение к героям романа, повести, рассказа, стихов, драматического, оперного, балетного спектакля, кино- и телефильма, произведений изобразительного искусства и т.п. и подразумевает разные градации сочувствия их героям, сопряженного часто с взволнованным со-раздумьем. Сопереживание обусловлено личностным восприятием героев художественных произведений и характеризуется, в частности, опережающим изображенные события собственным стремлением предугадать принимаемые героями ответственные решения, совершаемые поступки.

Необходимым условием доподлинности сопереживания должна быть вера читателя* в правду им воспринимаемого, по крайней мере — в правду возможного. (* Здесь и в дальнейшем автор позволяет себе объяснить понятия «читатель», «зритель», «слушатель» в едином — «читатель», подразумевая, что в любом произведении искусства имеется «художественный текст», признанный многими учеными в качестве объединительного термина.) Конечно, искусство по-своему «обманывает», оно умеет выдавать за жизненную правду правду художественную, т.е. преобразованную, условно говоря, «по законам красоты», которые помогают внушению этой веры, но читатель и сам обманываться рад, он по-своему распознает жизненную реальность в образах искусства.

Говоря о сопереживании, нельзя не вспомнить о так называемом «вчувствовании» и близкой этому понятию «эмпатии». И то, и другое зиждется на давно замеченном человеческом свойстве намеренно или непроизвольно ставить себя как бы на место другого (особенно если к нему испытывается симпатия или, наоборот, заинтересованная антипатия), мысленно перевоплощаться в этого другого с помощью воображения.

Видный американский психолог К. Роджерс, характеризуя «эмпатический способ общения с другой личностью», пишет, что «он подразумевает вхождение в личный мир другого и пребывание в нем «как дома». Он включает постоянную чувствительность к меняющимся переживаниям другого — к страху, или гневу, или растроганности, или стеснению, одним словом, ко всему, что испытывает он или она. Это означает временную жизнь другой жизнью, деликатное пребывание в ней без оценивания и осуждения… Это включает сообщение ваших впечатлений о внутреннем мире другого, когда вы смотрите свежим и спокойным взглядом на те его элементы, которые волнуют или пугают вашего собеседника…».

Значит, полного слияния не происходит? Вы сохраняете полное присутствие духа, когда ваш собеседник его теряет?

Нет, К. Роджерс так не думает и… противоречит сам себе. Он пишет далее: «Быть с другим таким способом означает на некоторое время оставить в стороне свои точки зрения и ценности, чтобы войти в мир другого без предвзятости. В некотором смысле это означает, что вы оставляете в стороне свое «я». (Это «в некотором смысле» отчасти снимает противоречие. — В.Б.). Это могут осуществить только люди, чувствующие себя достаточно безопасно в определенном смысле: они знают, что не потеряют себя порой в странном и причудливом мире другого и что смогут успешно вернуться в свой мир, когда захотят… Быть эмпатичным трудно. Это означает быть ответственным, активным, сильным и в то же время — тонким и чутким».

Искусство, привлекая к себе возможностью увлекательно пережить аналогичный процесс, снимает с читателя ответственность за того или за тех, в чьи личные миры он бесстрашно входит, помогает ему талантом художника быть и тонким, и чутким. Безопасное эстетизированное сопереживание придает читателю активность и силу, которыми он в жизни, быть может, не обладает, а сотворчество — стимулирует конструктивное воображение и уже тем самым держит читателя на позиции отстранения, не дает покинуть самого себя.

Литература и искусство, даруя человеку радость эмпатии без ее обременительности, обогащает его собственный внутренний мир открытостью доверительного общения с личностями, наделенными драматическими судьбами. Спровоцированная искусством необходимая эмпатии активность из-за невозможности влиять на исход изображаемого (в рассказе, спектакле, фильме, на картине, по-своему в музыке) обращается как бы внутрь самого читателя. Бездеятельность, вынужденная и по-своему драматичная, усиливает ощущение эстетизированности героя, придает ему как бы надбытовые черты, сближая испытываемое при этом чувство в некоторых случаях с религиозным.

Тут нужно существенно дополнить наблюдения К. Роджерса. Как доказано К.С. Станиславским и вслед за ним некоторыми учеными, человек не может перевоплотиться в образ другого, полностью отказавшись от самого себя, от своих свойств и качеств.

Хотя человеку органически свойственно повседневное мысленное перевоплощение как в образы действительности, так и в образы, возникающие в личной фантазии каждого, он не свободен в этих процессах. Они зависят от социально обусловленных жизненных установок субъекта, т.е. от его неосознанных потребностей, определяющих предуготованность к действию (в данном случае к эмпатии), и от его отношения к объекту перевоплощения, подсказывающего избирательное, часто интуитивное постижение его характера, его индивидуальности. Такое отношение само по себе придает эмоциональную окраску эмпатии, вводит в нее субъективную оценку и самого объекта, и характера проходимой мысленной, воображаемой акции.

Эмоциональная насыщенность эмпатии в процессе сопереживания героям художественных произведений специфична. Польский психолог Я. Рейковский, отмечая большое воздействие эмоций на познавательные процессы, на восприятие, память и т.д., отмечает, что «особенно отчетливое влияние оказывают эмоции на ассоциативные процессы, воображение и фантазии».

Вызванное художественным образом стремление к эмпатии (всегда свойственное человеку и по его коммуникативной потребности) стимулирует эмоциональную напряженность дальнейшего восприятия, а через него необходимое для всех разновидностей вчувствования воображение, а также ассоциации с возникающими в эмоциональной памяти прошлыми жизненными впечатлениями, с событиями внутренней психической жизни, как осознанными, так и неосознаваемыми. Все это, в свою очередь, повышает эмоциональный накал сопереживания, придает ему дополнительные стимулы.

Активность сопереживания еще и потому приносит при встречах с искусством удовлетворение, что потребность в эмпатии естественна у каждого, причем ее реализация за счет общения, хотя бы иллюзорного, с людьми особенно интересными, переживающими особые судьбы, найденные искусством, приобретает для реципиентов значение по-своему исключительное.

Ф.В. Бассин, В.С. Ротенберг и И.Н. Смирнов пишут, что «эмпатически ориентированные воздействия отвечают какой-то глубокой потребности индивида, способствуют удовлетворению этой потребности, которая может индивидом сознаваться ясно, осознаваться смутно и даже, отнюдь не теряя из-за этого своей остроты и настоятельности, не осознаваться вовсе».

Между тем, по мнению ученых, научное исследование этой психологической, культурно-исторической и социальной проблемы вряд ли можно считать хотя бы только начатым. Они спрашивают, в частности: «Хорошо ли мы … понимаем причины, порождающие эту неудержимую потребность в эмпатии, в сочувственном сопереживании с другим человеком того, что нас тяготит и тревожит?». И отвечают, что долгое время нераспознанное академической психологией отражено великими мастерами художественного слова «в образах, творимых ими на основе интуитивного постижения правды окружающего их мира», приводят примеры из «Преступления и наказания» Ф.М. Достоевского, «Анны Карениной» Л.Н. Толстого.

Но отраженное в искусстве объясняет и один из главных стимулов всеобщего тяготения к самому искусству, возможности его воздействия, зависимого, впрочем, не только от стремления к эмпатии. Специфика художественного восприятия многопланова.

Степень постижения художественного образа детерминирована способностью читателя вникнуть в «подтекст» произведения, т.е. во внутренние слои, глубинные уровни художественного содержания.

«Художественное произведение, — пишет психолог А.Р. Лурия, — допускает различной степени глубины прочтения; можно прочитать художественное произведение поверхностно, выделяя из него лишь слова, фразы или повествование об определенном внешнем событии; а можно выделить скрытый подтекст и понять, какой внутренний смысл таится за излагаемыми событиями; наконец, можно прочесть художественное произведение с еще более глубоким анализом, выделяя за текстом не только его подтекст или общий смысл, но анализируя те мотивы, которые стоят за действиями того или иного лица, фигурирующего в пьесе или в художественном тексте, или даже мотивы, побудившие автора писать данное произведение.

Характерно, что «глубина прочтения текста» не зависит от широты знаний или степени образования человека. Она не обязательно коррелирует с логическим анализом поверхностной системы значений, а больше зависит от эмоциональной тонкости человека, чем от его формального интеллекта. Мы можем встретить людей, которые с большой полнотой и ясностью понимая логическую структуру внешнего текста и анализируя его значение, почти не воспринимают того смысла, который стоит за этими значениями, не понимают подтекста и мотива, оставаясь только в пределах анализа внешних логических значений».

Такое поверхностное восприятие искусства, однако, очень удобно для различных идеологических спекуляций, и в конечном счете для своеобразной уравниловки, которая не только ставит в одно и то же положение талант и посредственность, но даже отдает предпочтение этой последней, поскольку она проще для уяснения «логической структуры внешнего текста», охотнее откликается на конъюнктурные требования, не имеющие отношения к реальному идейно-эстетическому воспитанию.

А.Р. Лурия отмечал далее: «Эта способность оценивать внутренний подтекст представляет собой совершенно особую сторону психической деятельности, которая может совершенно не коррелировать со способностью к логическому мышлению. Эти обе системы — система логических операций при познавательной деятельности и система оценок эмоционального значения или глубокого смысла текста — являются совсем различными психологическими системами. К сожалению, эти различия еще недостаточно исследованы в психологической науке и ими больше занимаются в литературоведении и в теории и практике подготовки актера. О них, в частности, писали в своих работах К.С. Станиславский (1951, 1956), М.О. Кнебель (1970) и др.».

Разумеется, было бы неверно полагать названные две системы изолированными друг от друга. Может быть, психолог слишком доверился соблазну обобщения некоторых достижений школы сценического психологизма в сфере так называемого «перевоплощения актера в образ на основе переживания» и недооценил значение разума в конструктивном воображении, которое равно принадлежит и сознанию, и бессознательному психическому. Нам уже доводилось доказывать с привлечением данных современной психологии, что перевоплощение актера в образ и, прибавим, эмпатия при художественном восприятии возникают на основе воображения или, по крайней мере, с его доминирующим участием, поскольку даже «переживание» актера в образе, во-первых, диалектично, включает в себя самоконтроль, а во-вторых, следовательно, это переживание не тождественно жизненному, а является производным от воображения, от того, насколько действенным и продуктивным окажется для актера, по выражению К.С. Станиславского, «магическое «если бы»».

Понятно, сопереживание читателя многим отличается от перевоплощения актера, прежде всего потому, что никак не выражается в конкретных активных поступках. Как бы глубоко ни охватило оно в театре чувства зрителя, он не бросается на выручку к герою, страдающему на сцене, и даже не спешит к нему с советом. Тем более странной была бы подобная активность реципиента других искусств. Читатель радуется своему сопереживанию, хотя бы оно по природе своей и было родственно отрицательным эмоциям.

«Для того чтобы объяснить и понять переживание, надо выйти за его пределы, надо на минуту забыть о нем, отвлечься от него», — писал Л.С. Выготский, имея в виду «переживание», которым должен овладеть актер для играемой им роли в спектакле. Тем более требует либо выхода из состояния, близкого жизненному «сопереживанию», либо, быть может, какой-то параллельной, двухплановой психической деятельности сама специфика восприятия искусства.

Как и при актерском перевоплощении, сопереживание — двухсторонний процесс. Читатель в ходе эмпатии любой степени интенсивности не в состоянии «выйти из самого себя», стремясь «на место героя», он только как бы перегруппировывает свои психические свойства, черты характера, запасы эмоциональной памяти, приспосабливая их к своему пониманию объекта сопереживания. Заканчивается ли этот процесс вместе с ходом непосредственного художественного восприятия или получает продолжение в жизни?

Для понимания воспитательного значения искусства это один из кардинальных вопросов. Ответ на него не может быть однозначным, поскольку зависит от многих привходящих обстоятельств. Но предположим, что в избранном нами случае и психологическая установка читателя, и его общая культура, обусловливающая эстетическое чутье, эмоциональную развитость, и сегодняшняя ситуация, зависимая от качества и актуальности содержания произведения, хотя бы и созданного в давние времена, — все это благоприятно для художественного восприятия. В какой мере объект сопереживания станет образцом для подражания, обретет силу прямого воспитательного воздействия?

Сопереживание положительному герою, если его облик и действия импонируют потребностям читателя, зачастую формирует у него осознанное или безотчетное стремление к идентификации с этим героем, которое никогда не удовлетворяется до конца хотя бы потому, что при любой перестройке своего внутреннего мира мы все же никогда не становимся тождественными другому, тем более другому, «сконструированному» по законам искусства.

Это стремление — осознанное или чаще неосознаваемое — остается нередко после того, как непосредственное художественное восприятие заканчивается, включается в его «последействие». Стремление к идентификации приобретает тем большую напряженность, чем более образ героя в ассоциациях читателя смыкается с его представлением о «суперличности», понимаемой как некий идеальный вариант самого себя, как некий воображаемый комплекс высоких критериев для самооценки своих действий и побуждений, рассматриваемых как бы с вершины достигнутого идеала. Само собой разумеется, что критерии эти могут быть во многом субъективными и не отвечать общепринятым требованиям нравственной чистоты и безупречной морали. Известно, что образцами для подражания становятся подчас кино- или эстрадные «звезды» без критического отношения к их репертуару.

Поэтому относительно само понятие «положительный герой», рассматриваемое в ракурсе субъективно-объективного художественного восприятия. Для эффективности воздействия необходимо, чтобы ключевые поступки этого героя так соответствовали потребностям читателя, чтобы, в частности, либо восполняли, либо выражали его неудовлетворенность самим собой, своим положением в обществе либо окружающими обстоятельствами.

«Механизмы сверхсознания обслуживают потребность, — пишут П.В. Симонов и П.М. Ершов, — главенствующую в структуре мотивов данной личности. Творческая активность порождается недостаточностью для субъекта существующей нормы удовлетворения этой потребности. Ситуация непреложно работает на доминирующую потребность, и бессмысленно ждать озарений на базе второстепенного для субъекта мотива».

Художественное восприятие — это безусловно вид творческой активности, а входящее в его состав сопереживание, поскольку оно происходит с большим участием конструктивного воображения, — разновидность той же активности. Среди потребностей человеческих немало таких, которые могут откликаться и без большой эмоциональной затраты на небесталанное произведение искусства, например гедонистическая или коммуникативная. Но для того чтобы впечатление внедрилось, что называется, неизгладимо, превратилось в одно из динамических образований эмоциональной памяти, воздействующих так или иначе на поведение читателя, надо, чтобы оно внедрилось как бы в борьбу главенствующей потребности с потребностями ей противоположными, причем, конечно, «на стороне» этой доминирующей потребности.

Захват впечатлением, имеющим ту или иную суггестивную силу, бессознательной сферы психической деятельности человека — непременное условие воздействия на мотивацию его поступков, исходящую из его потребностей. «Многие потребности, — пишут П.В. Симонов и П.М. Ершов, — не получают адекватного отражения в сознании субъекта, особенно если речь идет о наиболее глубоких, исходных потребностях. Вот почему прямая апелляция к сознанию, настойчивые попытки разъяснить «что такое хорошо и что такое плохо», как правило, остаются удручающе неэффективными. Еще Сократ был поражен алогичностью поведения человека, который знает, что хорошо, а делает то, что плохо. Человек ведет себя асоциально отнюдь не потому, что не ведает, что творит». Далее П.В. Симонов и П.М. Ершов подкрепляют высказанную мысль цитатами из Ф.М. Достоевского и А.А. Ухтомского, но с тем же успехом ее можно было бы развить, привлекая результаты исследований многих современных психологов.

Воздействие художественных произведений на людей тем более ценно, а его результаты именно потому столь трудно уловимы, что оно захватывает не только сознание, а порой и не столько сознание, сколько неосознаваемые сферы психической деятельности, где вершит свое во взаимодействии со сложными «механизмами» потребностей и мотивов, то как бы сливаясь с ними, то включаясь как-то в борьбу между ними, подчас помогая победе той потребности, которой не хватало немногого, чтобы стать доминирующей.

Но, конечно, было бы опрометчиво сводить реальное воздействие искусства только к прямому стимулированию каких-либо духовных потребностей содержанием произведений, еще менее убедительно — к поощрению благородных свойств характеров, хотя и то, и другое отнюдь не исключено. В любом случае, однако, восприятие искусства лишь постольку способно сохраниться как долговременное впечатление той или иной эмоциональной насыщенности, поскольку ответит потребностям реципиента, войдет в динамический контакт с его стремлением к их удовлетворению, непременно специфическому, так как оно происходит в области воображения.

Существенным для характеристики особенностей художественного восприятия является его понимание как необходимости для целостного человека, «человека-системы» с «обратной связью», многосторонне раскрытой видным психологом А. Шерозия. Иными словами, художественное восприятие, осваивая произведение искусства и преломление в нем жизненных наблюдений и переживаний автора, приводит в движение психическую деятельность самого читателя, ее содержательный потенциал и ее процессы. Являясь сложносоставным и объективно-субъективным, оно все же возникает в нерасчлененном виде, что таит в себе особую суггестивную силу, ту самую, которую так часто называют «загадочной» или «тайной».

Многоуровневый комплекс художественного восприятия в некоторых исследованиях поглощает собственно эстетическое в искусстве, «красоту» его произведений, порой до полного ее исчезновения как якобы не столь уж существенную в реальном воздействии на читателя. Нередко собственно эстетическое в искусстве полностью или почти полностью относят к его форме, в то время как о его содержании толкуют, приравнивая его фактически к рациональной интерпретации явлений действительности. Тогда оказывается, что сопереживание, поскольку оно как бы вырывает персонажей-людей или антропоморфизированных животных, пейзажи и т.п. из художественного контекста, соприкасается с красотой только в том плане, что исходит из эстетического идеала или восхищенной оценки положительных начал отображаемого художником (более всего — положительного героя).

Сопереживание как составная часть художественного восприятия, конечно, по-своему соотносится и с эстетическим идеалом, поддерживается или снижается аксиологическим отношением к объекту, возникающим на эмоциональной основе, но этим сопричастность процесса специфике художественного не исчерпывается. Любое проявление эмпатии, по внешним признакам аналогичное жизненному, здесь имеет свои особенности, отличающие ее от вызванной реальными обстоятельствами действительности. А поскольку это так, мы вправе сказать, что это специфическое сопереживание, во многом стимулированное воображением, сродни творчеству, отличному, однако, от творчества создателей художественных произведений. Оно по-своему противоречиво, совмещая в качестве противоположностей хотя бы «чисто» жизненные черты с чертами иного порядка.

В этом плане прежде всего отметим, что это сопереживание никогда не отдается полностью отрицательным эмоциям (хотя без них, конечно, не обходится), так как их фоном неизменно остаются эмоции, вызванные искусством как искусством, а они всегда положительные. Таково первое неизбежное противоречие сопереживания, само по себе вносящее коррективы в обыденные представления о его прямолинейном воздействии на сознание и подсознание читателя, якобы всегда готового усвоить художественное как образец для подражания.

Было бы неверным предполагать, что сопереживание читателя — это эмоции, оторванные от мысли. Обратим внимание на вывод Ф.В. Бассина: «Смысл в отрыве от переживания — это логическая конструкция, а переживание в отрыве от смысла — это скорее физиологическая категория». Тем более применимо это положение к сопереживанию читателя, если только он взволнован подлинным произведением искусства, а не его имитацией. Типическое же сопереживание читателя отнюдь не свободно от мышления, но большей частью мышления не вербализованного, отнюдь не отлитого в законченные и, увы, нередко штампованные фразы.

Еще Л.С. Выготский убедительно и ярко раскрыл целостность внутренней, невербализованной мысли, ее непереводимость во внешнюю. Речь — это расчлененная мысль, перевод ее идиом в понятия, необходимые для человеческого общения во всех сферах деятельности, начиная с трудовой. Поэтому слова, идущие вслед за свернутой внутренней речью, не полностью ее передают сами по себе. «В нашей речи, — писал Л.С. Выготский, — всегда есть скрытый подтекст. Мысль не выражается в слове, а совершается в нем». Мысль предшествует слову, но ее вербализация — это не механический процесс, это не просто «обработка» мысли, а ее пересоздание в новом качестве.

Концепция «подтекста» К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко направлена в конечном итоге на восприятие зрителем звучащей со сцены вербализованной мысли во всей ее глубине, на восприятие через сопереживание, включающее в себя и со-раздумье.

«Подтекст», взятый великими режиссерами из жизни искусства, психологами возвращен в жизнь для научного своего объяснения и получил расширительное толкование. Нам же сейчас важно подчеркнуть, что сораздумье в ходе художественного восприятия не заменяет собственную мысль читателя и не глушит ее, и она, оставаясь в свернутом, невербализованном виде, тем не менее активно функционирует, влияет на характер и степень эмоциональной раскованности сопереживания.

Обогащенные этими сведениями из научной психологии, попробуем применить их к пониманию характера сопереживания — скажем так: неположительным героям. В этом плане показательны произведения разных искусств.

Когда люди смотрят на известную картину Репина, изображающую, как Иван Грозный убивает своего сына, кому они больше сопереживают — преступнику или его жертве? Не вызывает сомнений: несмотря на весь ужас, который внушает здесь царь, именно он берет в плен сопереживание реципиента, пусть сложное, смешанное с безотчетным осуждением, сопровождаемое смятением свернутой, невербализованной мысли и все-таки… Ведь на лице Грозного — взрыв злобы и жестокости уже как бы сводится на нет нарастающим раскаянием перед собственным безумием, даже, пожалуй, печатью обреченности.

«Сопереживание» — понятие, нетождественное бесконтрольному «сочувствию»; оно и шире, и сложнее, и противоречивее. В случае с картиной Репина сопереживание не означает нашего оправдания тирана, но оно отличает «человечное», которое вдруг вышло из его смутной души на первый план нашего восприятия, и по принципу контраста тем сильнее становится художественное обличение.

Мы глубоко сопереживаем Отелло, хотя, что ни говори о нем хорошего, но все-таки благородный мавр убил ни в чем не виновную Дездемону, — почему-то его доверчивость склонилась к злонамеренным измышлениям Яго, а не к нравственной чистоте любящей жены. Но нам нужно это противоречие, оно усиливает сопереживание, доводит его до трагического катарсиса.

Более того, мы сопереживаем шекспировскому Ричарду III, особенно, как это ни странно, в сцене с леди Анной, когда он соблазняет женщину, у которой имеются веские основания его ненавидеть. Мы, быть может, ужасаемся собственному сопереживанию, но тем не менее оно есть, оно вызвано, по-видимому, восхищением титанизмом этого поэта властолюбия, преступного цинизма, потому что по контрасту в этом образе заложено восхищение мощью человеческого разума, безграничность возможностей человеческой целеустремленности.

Мы ждем в одно и то же время и успехов каждой очередной интриги Ричарда, и его конечного неминуемого поражения, и это противоречие питает наше сложное сопереживание: мы и вместе с трагическим героем, и вдали от него, наше сопереживание сопряжено с эмпатией и вместе с тем ее страшится, отвечая нашей потребности в торжестве справедливости, в наказании зла, что и дает удовлетворение финалом трагедии.

И еще один пример — образ совсем иного звучания, но лишенный права согласно догматической эстетике претендовать на «положительность» — Остап Бендер из дилогии И. Ильфа и Е. Петрова — авантюрист, обманщик, стяжатель… Правда, он герой комический, требующий, значит, к себе какого-то особого отношения, в его образе явно угадываются некоторые приметы старого плутовского романа. Как бы то ни было, но наше сопереживание и даже сочувствие — явно на стороне Остапа. Чем же он симпатичен? Умен, наблюдателен, ироничен не только к другим, но и к самому себе. Не причиняет явного зла хорошим людям, хотя использует их слабости, обнажает пустоту демагогии, смеется над тупостью, веяниями нелепой моды, многим таким, что в самом деле недостойно уважения; однако зачастую не бескорыстно смеется, а извлекает из всего этого выгоду. Почему же мы все-таки не принимаем близко к сердцу тот, как будто очевидный факт, что таланты Остапа направлены им к отнюдь не благородной цели — к обогащению? Не кажется ли нам, что стремление это — какое-то умозрительное, а увлекает героя не богатство, с которым, как потом выясняется, он толком не знает что делать, а процесс бурной изобретательной деятельности сам по себе, игра с опасностью, удовольствие от обнажения всяческого пустозвонства, претензий на значительность ничтожных личностей, многого другого, высмеиваемого авторами через образ их героя, в том числе и. .. жажды материальных излишеств. Противоречие? Несомненно. Но нам уже известно, что художественное восприятие движимо противоречиями, что оно призвано вызывать многосложное противочувствование.

И вот что, по-видимому, особенно важно для активности и глубины читательского сопереживания. Оно, безусловно, отличается и эстетически облагораживает явственно ощущаемый драматизм судьбы комического героя — не в его будущей преждевременной кончине, в значительной мере условной, а в его фатальном одиночестве, определяемом социальным смыслом образа. Тут снова противоречие: Остап очень «свой» во времени, он весь как художественный образ наполнен его атмосферой, жив его яркими приметами, ими насыщен. А как характер он чужд своему времени, потому что по его особости не в состоянии примкнуть к тем, кто строит социализм, так как остро чувствует издержки происходящего, да и вообще не может по свойствам личности «слиться» с каким-нибудь коллективом, не может и не хочет солидаризироваться и с прямыми нарушителями уголовного кодекса. Только с читателями «Двенадцати стульев» и «Золотого теленка» сближает Остапа Бендера его драматическое одиночество.

 

Так мы подошли к необходимости для сопереживания драматизма художественного образа — важнейшего своего стимулятора. «Драматизм» как эстетическая категория еще требует своего исследования, поиска точной дефиниции, объединяющей это понятие настолько, чтобы оно оказалось равно пригодным для разных видов искусства. Для тех из них, что воспроизводят непосредственно образ человека, драматизм отнюдь не тождествен «неустроенности» судьбы — термин вообще расплывчатый, вряд ли полезный для теории художественного творчества и восприятия.

Произведение искусства воспринимается иначе по сравнению с жизненными явлениями. Понятно, что чудовищный поступок Грозного, глядя на картину мы отнюдь не оправдываем, но образ царя, как отмечалось выше, выражает кричащее противоречие, а образ его сына — однозначен: гибель есть гибель, смерть есть смерть, хотя бы и преждевременная, хотя бы и от руки отца.

Поиск читателем драматизма в художественном произведении, в идеале — эстетического потрясения, сопряжен как будто с удивительным стремлением испытать отрицательные эмоции. Но такая «странность» отнюдь не исключена у человека и в жизни, — без риска, без испытания человеком себя «на прочность» не было бы и прогресса.

«Существует ли… влечение к отрицательным эмоциям, например, к страху, у человека? — спрашивает психоневролог В.А. Файвашевский. — Во многих случаях поведение человека бывает таким, что с внешней стороны его невозможно объяснить иначе, как интенсивным влечением к опасности. Достаточно вспомнить завзятых дуэлянтов прошлого, различных авантюристов-кондотьеров и конкистадоров, путешественников-землепроходцев, азартных игроков, ставивших на карту все свое состояние, любителей рискованных видов спорта наших дней. Отметим при этом три обстоятельства. Во-первых, чаще всего эти люди материально обеспеченные, во всяком случае настолько, чтобы не беспокоиться о поддержании своего повседневного существования. Во-первых, их сопряженные с опасностью действия доставляют им удовольствие (обратим на это особое внимание! — В.Б.). В-третьих, они субъективно не считают причиной своих поступков стремление к опасности, а обосновывают их прагматическими целями, риск же рассматривают как нежелательное препятствие к их достижению». Далее ученый говорит об «эмоционально-положительном восприятии негативной ситуации», о том, что «потребность в биологически и психологически отрицательных ситуациях проявляется в более или менее явном виде столь широко, что эта тенденция, будучи абсолютизирована без учета ее подчиненной роли по отношению к потребностям в положительной мотивации, создает иллюзию существования у живого существа, в частности у человека, стремления к опасности как самоцели».

Так в жизни. Тем более стремление испытать отрицательные эмоции на интенсивном фоне положительных оправданно в художественном восприятии, где опасность заведомо иллюзорна, хотя с помощью активной работы воображения по-настоящему затрагивает чувства, а сопереживание вызывает доподлинные слезы и смех. Поэтому если в жизни влечение к отрицательным эмоциям, доставляющим удовольствие, решается реализовать далеко не каждый, то встречи с искусством, насыщенным глубоким драматизмом, доступны и желанны всем, а мотивация, диктуемая в конечном счете потребностью в эмоциях положительных, очевидна — нельзя только забывать о необходимости здесь обратной связи, т.е. о получении положительного через отрицательное.

Интересно наблюдение над существенной разницей между художественным творчеством и его восприятием, имеющее прямое отношение к исследуемой нами проблеме, записано историком В.О. Ключевским: «Художественно воспроизведенный образ трогает воображение, а не сердце, не чувство, как художественно выясненная мысль возбуждает ум, не сердца… Настроение художника и настроения зрителя или слушателя — не одно и то же, а совсем разные по существу состояния: у одного творческое напряжение, чтобы передать, у другого критическое наслаждение от успеха передачи. Художник, испытывающий от своего произведения удовольствие, одинаковое со зрителем или слушателем, испытывает его как зритель или слушатель, как критик самого себя, а не как творец своего произведения». Конечно, Ключевский не прокламирует «безэмоциональное» восприятие, он указывает на путь к чувству через воображение, что сомнения не вызывает, хотя по современным данным проблемы не исчерпывает, так как игнорирует и прямое физиологическое воздействие искусства, и суггестивные свойства прекрасного, сотворенного художником. Но для нас важно проницательное суждение Ключевского о включенности критического начала в художественное наслаждение (кстати сказать, невозможное без эмоциональной захваченности реципиента).

Сопереживание и со-раздумье не останавливают собственную мыслительную деятельность читателя, отражающую и его жизненную установку, зависимую от потребностей, и его социальные связи, и его культурную оснащенность. Все это взаимосвязано и происходит одновременно в едином многоступенчатом и многоуровневом процессе. Поскольку сопереживание как бы выделяет из художественных произведений их жизненную первооснову, то к ней и относятся входящие в его состав критические потенции, реализуемые и в эмоциональной сфере. В наших примерах и Иван Грозный, и Ричард III не располагают (по-разному, конечно) к безоговорочному сочувствию, а посему сопереживание им так или иначе ограничивается, приобретает свой неповторимый характер, в частности и критичностью оценки их образно раскрытых личностей, их поступков, их окружения и т.п.

Этот вид критичности восприятия становится мало заметным или вообще сходит на нет, когда сопереживание обретает героя, близкого к воображаемой читателем суперличности, отвечающей его идеалу самого себя. Тем большую ответственность за впечатление от образа принимают на себя драматизм, найденные художником стимулы противочувствия читателя. В эстетическом плане здесь имеются в виду не только перипетии создаваемого художником образа драматической судьбы героя (а, например, в музыке — собственных драматических переживаний автора, передаваемых и от себя самого, и от имени других), но и драматизм вызывающих противочувствие несоответствий, подаваемых в различных жанрах (и комический эффект в данном случае рассматривается как частный случай функционирования драматизма).

Гамлет, Дон Кихот, Фауст — каждый из этих образов соткан из многих впечатляющих противоречий, анализу которых посвящена огромная литература, подтверждающая их безмерную глубину великолепием сходных и несхожих талантливых интерпретаций, отражающих и время своего создания, и личности своих авторов.

А очевидные и скрытые противоречия, скажем, тургеневского Базарова или гончаровского Обломова? Тончайший художественно-психологический анализ противоположных мотивов, душевных устремлений героев Л.Н. Толстого, кричащие внутренние противоборства героев Ф.М. Достоевского?

Если мы вдумчиво обратимся к вызывавшим широкий отклик образам советского искусства, то заметим в книге Д. Фурманова, и особенно в знаменитом фильме, противоречие между необразованностью Чапаева и его самобытным талантом. А как усиливает напряжение сюжета «Оптимистической трагедии» Вс. Вишневского назначение комиссаром на военный корабль, где властвуют анархисты, женщины?

Сопереживание читателя ищет в искусстве соответствие себе, своему опыту, своим волнениям, тревогам, своим богатствам эмоциональной памяти и всей психической жизни. Когда такое соответствие находится, то сопереживание герою, автору, его сотворившему, сливается с удивительно отстраненным сопереживанием самому себе, что дает наиболее сильный эмоциональный эффект. Это не такое переживание, которое оборачивается в жизни, возможно, стрессом, а «сопереживание», сопряженное со взглядом на себя как бы со стороны, сквозь призму художественного образа, сопереживание сильное, яркое, но эстетически просветленное. Этот «взгляд со стороны» тоже содержит в себе и элементы критичности.

Пафос критичности достигает наивысшего накала при восприятии сатирических произведений, а само сопереживание при этом превращается как бы в свою противоположность, т.е. в своеобразную эмпатию, либо вовсе лишенную сочувствия к герою, либо окрашенную сожалением по поводу его жалкой участи, поступков, принижающих человеческое достоинство.

Нет одинакового сопереживания, как нет унификации в подлинном искусстве, как нет двух личностей с полностью повторяющими друг друга психическим складом, жизненным опытом, генетическим наследством и т. п. Как мы видим при этом, характер, интенсивность и направленность сопереживания зависят и от меры отстранения, от того, насколько читатель ясно, четко воспринимает искусство как искусство, от степени восхищенности им как выражением прекрасного. Зависимость эта диалектична. Эмоциональная восторженность от встречи с прекрасным способна усилить сопереживание самим фактом усиленной аффектированности восприятия. Но вызванные тем же обстоятельством сотворчество, оценочная деятельность по поводу мастерства художника могут и снизить непосредственность сопереживания.

Говоря обобщенно, сотворчество — это активная творчески-созидательная психическая деятельность читателей, протекающая преимущественно в области воображения, восстанавливающая связи между художественно-условным отображением действительности и самой действительностью, между художественным образом и ассоциативно возникающими образами самой жизни в тех ее явлениях, которые входят в опыт, эмоциональную память и внутренний мир (интеллектуальный и чувственный, сознательный и неосознаваемый) реципиента. Эта деятельность носит субъективно-объективный характер, зависит от мировоззрения, личностного и социального опыта читателя, его культурности, вбирает в себя индивидуальные особенности восприятия и вместе с тем поддается суггестивной направленности произведения искусства, т.е. внушению им того или иного художественного содержания.

Может показаться, что сотворчество всего лишь противоположно по совершаемому пути собственно художественному творчеству. У некоторых ученых приблизительно так это и выглядит: художник кодирует, воспринимающий раскодирует, извлекая из образного кода заложенную в нем информацию. Но такой анализ лишает искусство его специфики. Сотворчество — проявитель художественных начал в читательском восприятии. Оно не просто расшифровывает зашифрованное другим, но и творчески конструирует с помощью воображения свои ответные образы, прямо не совпадающие с видением автора произведения, хотя и близкие им по содержательным признакам, одновременно оценивая талант, мастерство художника со своей точки зрения на жизнь и искусство. Последнее обстоятельство также нельзя упускать из виду в рассуждениях о воспитательной эффективности художественного воздействия.

Сама по себе такая оценочная деятельность отнюдь не однолинейна, она, в свою очередь, противоречива (оценка жизни, стоящей за произведением, и самого произведения, уровни культуры художника и читателя, эмоциональная захваченность ходом восприятия и рациональность оценки и т.п.), многоступенчата. Так, Е. Назайкинский, исследуя этот процесс при восприятии музыки, заключает: «В целом система оценочной деятельности… сложна и включает в себя самые различные действия.

Первый вид может быть определен термином перцепция. Он объединяет в группу получение художественного «впечатления», восприятие оценочной деятельности других слушателей, восприятие их мнений в момент их выражения.

Другим видом является апперцепция — актуализация ценностного и оценочного опыта, усвоенных критериев, шкал». Далее музыковед называет еще «оценочные операции», включающие сопоставление своего впечатления с общепринятыми критериями, с оценками других слушателей и т. п., фиксацию оценки, дает всем этим разнонаправленным действиям характеристики, далее отмечает «погружение» оценочной деятельности в «художественный мир», в «специфическую ткань произведения».

Каждый вид искусства по-своему требует от читателя оценочной деятельности, она необходима для полноты и суггестивности художественного впечатления, но разные направления ее по-разному «дозируют». Менее всего она заметна при восприятии произведений, ориентированных на художественный психологизм, т.е. на достижение наибольшего доверия к жизненной правде отображаемого и соответственно на эмоциональную напряженность сопереживания. Значительно откровеннее выступает оценочная деятельность при восприятии более или менее подчеркнуто условного искусства, чьи образы метафоричны, зачастую в расширенном значении этого понятия, требуют большей, чем психологизм, конструктивности от воображения реципиента. Но таков только один из компонентов сотворчества как активного процесса, включающего в себя нерасчлененное и во многом неосознаваемое восприятие содержания и формы произведения как утверждение торжества человеческого гения (не только в кантовской интерпретации этого понятия, но и в его расширительной трактовке).

Введем в наши соображения мнение Н.Я. Джинджихашвили о психологической необходимости искусства, отличной от социологической: «Мир, представленный художественным произведением, — добровольный мир, рожденный человеческим произволом. Повторяет ли он нынешний мир, воссоздает ли прошлый или предвосхищает будущий, — он существует лишь как допущение нашей собственной воли. Реальный мир человеку задан и пребывает независимо от его воли, тогда как художественная действительность полностью обусловлена нашим желанием: в нашей воле создавать или не создавать (воспринимать или не воспринимать) ее. Этот факт сообщает чувство свободы от того, что создано не нами; больше того: ощущение власти над ним».

Вряд ли целесообразно отделять психологическую необходимость от социологической, от творчески-познавательной и побуждающей к действию, но нам понадобилось это суждение для того, чтобы подчеркнуть, что гедонистическая окраска сотворчества сопряжена с этим ощущением свободы от отображаемого искусством, хотя бы в нашем сопереживании заметно присутствовали отрицательные эмоции, вызывающие подчас даже искренние слезы горячего сочувствия страданиям героя.

Это вдохновляющее сознание властности над предметом отражения, отображения и преображения, над творимой и воспринимаемой второй действительностью, получающей из рук человека суггестивные свойства, влияющей на его сознание и подсознание, изначально было связано с тотемическим и мифологическим мышлением. Не случайно в древности искусство пролагало пути разным своим видам в формах, как бы подчеркивающих его условность. Поэтому, очевидно, исторически поначалу складывалось преимущество сотворчества перед сопереживанием как ведущей стороны художественного восприятия, помогающего человеку осознать себя человеком, увереннее идти по дороге прогрессивного развития.

Как правило, условными средствами художественной выразительности изобретательно и последовательно пользуются все виды фольклора, в том числе фольклорный театр. Интересно отметить, что и русский фольклорный театр был, конечно, театром предельно условным. Поэтому можно с научной обоснованностью сказать, что развивал русские народные традиции в сценическом искусстве в значительно большей мере В. Э. Мейерхольд, чем К.С. Станиславский, — ведь театральный психологизм в России формировался как художественная система М.С. Щепкиным, начиная с 20-х годов XIX в.

Вот как, по свидетельству современника, ставилась пьеса «Царь Максимилиан», которую фольклористы признают подлинно «своей», т.е. истинно народной, в сибирском селе Тельма в 80-х годах прошлого столетия. Пьеса эта, так же, как и другая — «Царь Ирод», — «были занесены в давние времена местными отставными солдатами и устно передавались «от дедов к отцам, от отцов — к сыновьям». Каждое поколение точно сохраняло текст, мотивы песен, стиль исполнения и костюмировку. Исполнялись обе пьесы в повышенно-героическом тоне. Текст не говорился, а выкрикивался с особыми характерными ударениями. Из всех действующих лиц «Царя Максимилиана» только мимические роли старика и старухи — гробокопателей исполнялись в число реалистичных тонах и в их текст делались вставки на злобу дня (заметим намеренный анахронизм. — В.Б.). Женские роли королевы и старухи-гробокопательницы исполнялись мужчинами. .. Костюмы представляли из себя смесь эпох… Вместо парика и бороды привешивали паклю…»

Прервем это описание. Запомнились и другие условности представления. Но уже ясна развитая подвижность воображения зрителей в давние времена. Не тренированное встречами с профессиональным искусством, оно успешно дополняло жизненными ассоциациями условные обозначения мест действия и внешнего облика персонажей, приемы игры, только намекающие на правду действительности. Сотворчество зрителей через их воображение снимало затворы для их сопереживания, отличного по качеству, конечно, от того сопереживания, что вызывали впоследствии спектакли Художественного театра.

Так называемый критический реализм по сравнению со всеми ему предшествовавшими художественными направлениями решительно выдвинул сопереживание как основной компонент своего восприятия читателем, хотя, конечно, поиски новых видов художественной условности никогда не прекращались во всех видах искусства. Они приобрели небывалый на протяжении веков размах и глубину, разнообразие и новое качество в XX в. Эта тенденция приводила, как известно, и к немалым издержкам, приводя в крайних своих свершениях к разрушению художественной образности. Однако, как метко подытожила Н.А. Дмитриева свои наблюдения над западными живописью и скульптурой нового времени: «Искусство XX века, многим пожертвовав, многое утратив, научилось давать метафорическое тело вещам незримым».

Если мысль эту перевести в русло рассматриваемой нами проблемы, то можно сказать, что, начиная с постимпрессионизма, многие выдающиеся художники жертвовали сопереживанием своей аудитории, стремясь вызвать новое углубленное сотворчество, при этом нередко с одновременным прямым воздействием на неосознаваемую сферу психической жизни людей (музыкой стиха, сочетанием цветов, монтажом и другими композиционными приемами, разрушением стереотипов восприятия, новыми звукосочетаниями к т.п.). Подчас сугубо, казалось бы, индивидуальное видение мира, воплощенное в оригинальных образах, требовало столь же индивидуализированного ответного отклика, хотя бы и не адекватного предложенной художественной системе. Проникновение за пределы видимого искало особой смещенности привычного взгляда на предмет отображения, обнажающего суть явления, его подспудную динамику, уловить которую реципиенту нельзя непосредственным чувством, а можно лишь «пересотворить» заново в своем воображении, с тем чтобы ответствовать художнику собственными ассоциациями, вызванными его работой. В характере же сопереживания здесь на первый план выступают так называемые интеллектуальные эмоции, порожденные процессом разгадывания метафоры, удивлением перед неожиданностью (подчас эпатажной) предложенного решения и т.п.

Напрашивается, как будто, мнение, что именно сотворчеству суждено доминирующее и даже всеобъемлющее положение при восприятии созданного различными художественными течениями, которые принято объединять под весьма несовершенными вывесками «декадентство», «модернизм», «постмодернизм», «авангардизм» и т.п. Но, как мы уже выяснили, любая одноплановая констатация, игнорирующая противоречивость художественного восприятия, себя не оправдывает. Вдумаемся в реально происходящее.

Давно находятся желающие, — и это как бы само собой напрашивается, — найти общие признаки у многочисленных художественных направлений и течений, резко отличных от классических, традиционных принципиально новой постановкой творческих задач… Например, Н.Н. Евреинов писал в 1924 г., что «все направления искусства, начиная с декадентства и кончая футуризмом, представляют собой явления одного и того же порядка… Общее у всех этих различных на первый взгляд направлений — это стремление к иррациональности в искусстве, борьба за осуществление какового принципа была начата еще в конце XIX века так называемыми декадентами, — этими подлинно первыми борцами с рационалистическим засильем Золя, Толстого, передвижников, кучкистов и даже и «иже с ними»…».

Евреинов высказался в духе времени — с преувеличениями, рассчитанными на эпатаж читателей. Ну какие же рационалисты Л. Толстой или, скажем, М. Мусоргский? Великие эти художники понадобились Евреинову только как обозначение, условное, альтернативы «иррационализму». С большими оговорками можно принять и определение «борьба».

В произведениях Л. Толстого, М. Мусоргского и даже Э. Золя можно без труда обнаружить воздействие на «иррациональное» в отзывчиво настроенных человеческих «чувствилищах», т.е., надо полагать, — на нечто в образах, необъяснимое обыденными словосочетаниями, логическими построениями. Это так даже у авторов, прокламирующих свою рациональность, если они художники. Но не меняются ли сами принципы восприятия художественных открытий, начатых на рубеже века, продолженных во многих поисках?

Конечно, меняются. Возникает новое соотношение сопереживания и сотворчества и более того: заметны перемены во внутренних структурах того и другого при несомненной их принадлежности именно художественному восприятию. Произошел, если угодно, революционный скачок, но он не отменил традиции.

Преемственность в новом старого угадал и видный американский психолог Р. Арнхейм при всей своей приверженности к шедеврам классики. Он хорошо видит и принципиальные от нее отличия: «На протяжении последних нескольких десятилетий в современном искусстве наблюдалась тенденция к постепенному сокращению характерных черт в изображении физического мира. Своего крайнего выражения эта тенденция достигла в «абстрактном» или «беспредметном» искусстве… Отдаление от изображаемого объекта приводит к геометрической, стилизованной форме». Попытавшись найти этому движению социокультурологическое оправдание, психолог переходит к анализу восприятия в новых произведениях целого как конгломерата частностей, связи между которыми мы не в состоянии четко уяснить. «Возможно, — пишет, Р. Арнхейм, — такое обособленное восприятие приводит к интуитивному пониманию, потому что отход от реалистического изображения не означает полного отказа от этого метода. Зритель, чтобы создать себе лучшие условия восприятия картины, нередко отходит от нее подальше, то есть создает такую дистанцию между собой и рассматриваемой картиной, при которой случайные детали опускаются, а самое главное и существенное приобретает резко выраженные очертания. Чтобы схватывать основные факты более непосредственно, наука опускает все индивидуальное и внешнее. В лучших образцах современной «беспредметной» живописи и скульптуры делаются попытки через абстрактность показать это непосредственное схватывание чистых сущностей (поэтому Шопенгауэр и превозносил музыку как высший вид искусства». По мнению американского ученого, «концентрированное выражение абстракций является ценным лишь до тех пор, пока оно сохраняет сенсорную связь с жизнью. Именно эта связь дает возможность отличить произведение искусства от научной диаграммы».

Ценное для искусства концентрированное выражение абстракций? Что это такое? Способно ли оно вызвать сопереживание (кому) и сотворчество (какое)?

Но нельзя ли тот же взрыв объяснить стремлением пойти дальше классиков в раскрытии психологии личности, ее скрытых побуждений, невербализованных, «свернутых» мыслей, нереализованных потребностей, так важных для ее внутреннего мира? Предмет отображения — не только сущностное в объекте, но и скрытое сущностное в субъекте?

Пусть платформой для понимания проблемы послужит нам суждение Гегеля, так широко и перспективно толкующее миссию искусства, что она включает в себя на удивление и те художественные модификации, которые великий философ наблюдать, конечно, не мог.

Гегель, сопоставив образы и созерцания, а также абстрактные представления, далее писал:

«В субъективной сфере, в которой мы здесь находимся, общее представление есть нечто внутреннее; образ, напротив, — нечто внешнее. Оба эти друг другу противостоящие определения первоначально распадаются, но в этом своем обособлении представляют собой, однако, нечто одностороннее; первому недостает внешности, образности, второму — достаточной приподнятости, чтобы служить выражением определенного всеобщего. Истина обеих этих сторон заключается поэтому в их единстве. Это единство — придание образности всеобщему и обобщение образа — прежде всего осуществляется через то, что всеобщее представление не соединяется с образом в некоторый нейтральный, так сказать, химический продукт, но деятельно проявляет и оправдывает себя как субстанциональная мощь, господствующая над образом, подчиняет себе этот образ как нечто акцидентальное, делает себя его душой, в нем становится для себя, вспоминает себя в нем, само себя обнаруживает. Поскольку интеллигенция порождает это единство всеобщего и особенного, внутреннего и внешнего, представления и созерцания и таким образом воспроизводит наличную в этом последнем тотальность как оправданную, постольку представляющая деятельность завершается и в самой себе, будучи продуктивной силой воображения. Эта последняя составляет формальную сторону искусства, ибо искусство изображает истинное всеобщее, или идею, в форме чувственного наличного бытия, образа». Не знаю, надо ли просить прощения у читателя за столь пространную цитату, — надеюсь, ему было бы обидно, если бы я прервал столь насыщенное философско-психологическими наблюдениями течение гегелевской мысли, раскрывающей высшее предназначение искусства как потребности человека в углубленном двуедином освоении мира и самого себя. Иными словами это — потребность в развитии самого себя в неотъемлемой взаимосвязи с внешним миром, потребности увидеть, почувствовать себя в мире и мир в себе. Отсюда стремление в искусстве как бы вырваться за пределы непосредственно созерцаемого и осязаемого чувственного мира, чтобы выразить его сущность как самую объективную и одновременно как самую субъективную данность, объединяемые в идеале надличностным прозрением человеческого духа. Не случайно в начале XX в. столь влиятельными для художников становятся учения талантливых христианско-демократических философов, с одной стороны, и романтизированные доктрины с большей или меньшей долей мистицизма — с другой, а чуть позднее и стихийно-материалистические исследования Фрейда с их открытиями значения бессознательного в человеческой психике.

Понятно, что к пониманию поисков художниками «субстанциональной мощи, господствующей над образом», можно подойти и со стороны реалистического психологизма, вовлекающего читателя в такие подполье и выси чувств, мотивов, интересов героев, что без собственной развитости у читателя неуловимых переходов от сознательного к неосознаваемому и обратно становится неосуществимой та эстетизированная эмпатия, которая только и обеспечивает порыв к образному выражению тончайших проявлений человеческого духа. Не случайно «жизнь человеческого духа» наравне с «магическим «если бы» — ключевые понятия системы К.С. Станиславского.

Можно отметить четыре потока психологического обогащения художественного процесса (схематизируя его при этом, как водится в таких случаях), наиболее заметные в литературе. Это беспредельное напряжение слова в лихорадочно-исповедальных монологах и диалогах, когда, кажется, души выворачиваются наизнанку, когда нервный, сбивчивый ритм повествования добывает из самого сокровенного еще и еще недосказанное, которое и оказывается самым важным… Это изящная, музыкальная, лаконичная проза, поэзия, драматургия, неодолимо вовлекающая читателя в особую атмосферу доверительности, опускающая самое существенное во взаимоотношениях и побуждениях героев в более или менее легко угадываемый и словесно невыразимый подтекст бездонной глубины, мощно затягивающий в себя читательское воображение. Это литература, колдующая поражающей звукописью, многозначными символами-метафорами, обретающими относительную конкретность в окружении ассоциативных представлений, подчас парадоксальными по отношению к первичному значению текста, нередко как бы исподволь соединяющими телесное с духовным, космическое с личностным. И, наконец, это не чуждое заимствований у других потоков искусное и вдохновенное манипулирование условно-историческими и фантастическими образами, связанными замысловатыми ассоциациями с узнаваемыми приметами современности, и вместе с тем уводящее зачастую воображение в запредельные сферы жизни неосознаваемого. .. Произведения двух последних потоков порой создают иллюзию бесконечности времени и одухотворенности пространства, ощущение собственной нематериальности, а с ним и способности на секунды проникать в тайное тайных человеческого духа.

Куда было идти дальше?

Дальше дотошное внимание к психике человеческой личности, неминуемо в ее социальных связях (иначе ее просто нет), проявлялось в освобождении от любых прежде установленных художественных предначертаний и вело к отказу от всякого подобия сюжета, от верности зримой натуре, от фигуративности и всего прочего, что, казалось, тормозит выход к сущности миропорядка и места в нем человеческого духа, огражденного от давления зависимостей, искажающих его чистоту.

Такой требовательный психологизм, то рвущийся в поднебесье, то словно взрыхляющий нижние пласты духовного подполья там, где совмещается человеческое и животное, неуклонно развивался во всех видах литературы и искусства с поправками, конечно, на особенности каждого из них и на художнические индивидуальности. Как никогда прежде соединялись в единые товарищества поэты, прозаики, живописцы, композиторы, архитекторы, артисты, сближая свои творческие помыслы.

Парадоксальность решения задачи в том, что многие творцы, вздымая свой дух на вершины художественных озарений, выражали интуитивные видения, как бы приобщающие их к сверхчувственному наитию, способами, обращенными более всего к физиологически предопределенным восприятиям, неосознаваемо чувственным, непосредственно воздействующим на слух и зрение. Чередование звуков в музыке и поэзии, сочетание цветов и линий в живописи, причудливых объемов в скульптуре и архитектуре призваны были сами собой производить впечатление как бы намного большее смысла, доступного разуму, хотя бы и при его участии (в литературе, театре и проч.).

Оставалась ли сенсорная связь с жизнью? У выдающихся художников, чьи ассоциации вызывают у других людей ответные, — да, оставалась. Проверить это некому, кроме как все тому же известному нам сотворчеству. Ему принадлежит и почетная роль поднимать дух человека от физиологически обусловленных, т.е. как бы низших восприятий, к поэтическому освоению мира, предусмотренному художником. Без сотворчества художественному восприятию не найти точек опоры для собственных ассоциаций, несравненно более свободных, чем те, на которые рассчитывает реалистическое искусство. Закономерность прослеживается вновь парадоксальная: чем «абстрактнее» художественное произведение, чем дальше оно уходит от «фигурального изображения», тем ожидаются индивидуальнее, интимнее личностные на него отклики, тем труднее поддаются они обобщающему вербальному описанию. Их диалогичность сводится к доверительному воздействию «я — произведение», отгороженному, по видимости, от общества, хотя здесь все имеет свою социальную подоплеку: и я, и произведение, и взаимодействие.

Подлинное сотворчество вызовет сопереживание автору, — ведь именно его откровение (минуя несуществующих его героев, даже лирических) настраивает читателя на обостренное ответное чувство, которому следует быть за то благодарным. Чувство это особое, оно неотделимо от рефлексивного своего освоения; к тому же оно часто оказывается сродни своеобычному эстетизированному самоутверждению, тем более явственному, что обычно процесс этот проходит во внутренней полемике с теми, кто «не понимает» этого искусства. Здесь уместно, быть может, вспомнить замечание Гегеля: «Уже образы являются более всеобщими, чем созерцания; но они все-таки имеют еще некоторое чувственно конкретное содержание, отношение которого к другому такому же содержанию и есть я сам».

Но не открывает ли утонченность психического процесса восприятия абстрагированного художественного образа, нафантазированного художником, всеобщее существенное свойство сопереживания, укрытое обычно от нас реалистическим искусством с его сильно выраженными фигурами и отчетливыми настроениями?

Как мы помним, по Станиславскому, сближение человека с образом другого возможно только при перестройке тех свойств и качеств личности, которыми она обладала до этого акта. При самом активном желании идентификации мы не в состоянии привнести в себя нечто себе чуждое, такое, чего у нас нет и в зародыше. В жизни эмпатия — двустороннее движение: не только от себя к другому, но и от другого к себе. Тем более сохраняется собственное «я», хоть и переструктурированное воображаемо, при взаимодействии с художественным образом. Сколь бы ни был он реалистичен, даже натуралистичен, художественный отбор выделяет у героев произведения те или иные свойства и черты, как бы оставляя свободные места, на которые вторгается читатель со своими свойствами и чертами, соразмеряя их своим эстетическим впечатлением.

Следовательно, сопереживание герою романа, спектакля, фильма, картины и опосредованно симфонии, пейзажу и т.п. на самом своем «донышке» содержит сопереживание самому себе, но не такому, каков он есть на самом деле, а как бы преображенному согласно требованиям, заложенным в данном произведении, и в частности драматизмом предложенной в нем ситуации. Такова одна из причин известного самочувствия культурного читателя, которого, как правило, общение с искусством «возвышает».

Эстетизированное раздвоенное сопереживание «другому-себе» противоречиво и поэтому особенно действенно. Многое зависит, понятно, от структуры и содержания произведения, соотношения его частей. Любые новаторские поиски не отменяют, разумеется, развития реалистического психологизма, продолжающего классические традиции, не усложненного намеренно сгущенной метафоричностью. Неповторимое всякий раз диалектическое единство сопереживания и сотворчества так или иначе призвано обеспечивать долговременное впечатление. Вот каким предполагал К.С. Станиславский его постепенное усиление в последействии спектакля:

«Зритель — третий творец, переживает с актером. Пока смотришь — как должно быть, ничего особенного; после все сгущается, и впечатление созревает. Успех не быстрый, но продолжительный, возрастающий от времени.

Бьет по сердцу, действует на чувство. Чувствую. Знаю. Верю…

Впечатление растет и складывается — логикой чувства, постепенностью его развития. Впечатление развивается, идет по линии развития чувства. Природа одна всесильна и проникает в глубокие душевные центры. Поэтому воздействие пережитого неотразимо и глубоко. Воздействие на глубочайшие душевные центры».

Великий режиссер и актер интуитивно выразил сложность и глубину психического процесса претворения художественного впечатления. Может показаться, что его основным источником является только переживание. Но ведь и сотворчество переживается. Оно часто бывает трудным, требующим ряда преодолений, поиска, сопряженного с эмоциональным подъемом, с возникновением мыслей и чувств, нередко противоречивых.

Понятно, что чем сильнее впечатление, тем обоснованнее надежда на его конечную эффективность, на то, что «сверхзадача» произведения, проведенная «сквозь» сопереживание и сотворчество читателя, будет благотворно им усвоена. О том, так это или иначе, как правило, никто знать не будет, об этом мы только догадываемся. Реальное воздействие искусства настолько переплетается со многими другими воздействиями — экономическими, социальными, культурными, что различить каждое из них в отдельности на практике никак невозможно. Тем значительнее в этом деле неоценимой важности роль теории. Пока что только она в состоянии, сопоставляя многие данные, выдвигая в результате их изучения гипотезы, подкрепленные практикой, приблизиться к пониманию «механизмов» психической «переработки» художественного воздействия.

«Человек как мыслящее и чувствующее существо, — пишет И.Т. Фролов, — еще раз доказал, насколько он сложнее тех сциентистских ограниченных представлений о нем, которые когда-либо создавались в прошлом, существуют в настоящем и, наверное, будут создаваться в будущем. Homo sapiens — человек разумный, но он весь соткан из противоречий и страстей жизни земной. И только как человек земной он утверждает свою самоценность и вообще представляет какой-либо интерес в космическом плане…

Открывая внутренний мир личности, искусство приобщает нас к наиболее развитым формам ее жизнедеятельности и некоему личностному и социальному идеалу. В этом смысле искусство — самая человечная форма общения и приобщения к вершинам человеческого духа.

Для достижения такой желанной цели нужно, чтобы переживание было подлинным, а произведение искусства — его достойным, т.е., как мы пытались показать, способным вызвать сопереживание и сотворчество читателя на уровне художественного драматизма.

Само собой разумеется, что процессы эти ждут дальнейшего исследования и эстетикой, и психологией, и искусствознанием, и социологией, и другими гуманитарными науками.

Блок В.Б. Сопереживание и сотворчество. // Художественное творчество и психология. Сборник. — М., Наука, 1991, стр.31-55

в чем разница и как их освоить

С другой стороны, мы должны научиться, иначе рискуем испортить отношения. Привычка цепляться к недостаткам перерастает в психическое и эмоциональное противостояние. Каждый держит противника под прицелом, проблемы сохраняются, и надежды на примирение нет. Если кто-то решится проявить сочувствие, замкнутый круг разорвется. Человек, которого поняли, чаще всего отвечает взаимностью и делает шаг навстречу. Какой итог? Созданы доверительные отношения, где обе стороны готовы верить друг другу на слово и прощать промахи.

Что это такое и как развить?

Эмпатию описывают по-разному, зависит от того, у кого спрашивать. Большинство согласятся с определением: «Эмпатия — это способность понимать и разделять мысли или чувства окружающих». Чтобы чувствовать и проявлять ее, необязательно переживать то же, что и остальные. Это означает стремление лучше разобраться в людях, побывать на их месте.

Психологи Дэниел Гоулман и Пол Экман выделяют три вида этой способности.

Когнитивная эмпатия — способность понять, что чувствуют люди и почему так думают. Благодаря ей мы становимся отличными переговорщиками, потому что умеем подавать информацию так, чтобы ее восприняли другие.

Эмоциональная эмпатия (или аффективная) — способность переносить на себя чужие чувства. Некоторые описывают ее так: «Ваша боль в моем сердце». Она помогает душевному сближению.

Сострадательная эмпатия (или эмпатическая забота) — больше, чем понимать других и разделять их чувства. Она заставляет действовать, помогать всеми силами.

Как работают виды эмпатии?

Предположим, друг недавно потерял кого-то из родных. Естественной реакцией может быть участливость, жалость или скорбь. Вам захочется выразить соболезнования, и друг, скорее всего, будет признателен. Но, как мы помним, для эмпатии нужны время и усилия.

Все начинается с когнитивной эмпатии: представляем, что ему пришлось пережить. Кого он потерял? Насколько они были близки? Он узнал боль потери, как теперь изменится его жизнь? Благодаря эмоциональной эмпатии можно не только понять, но и разделить чувства друга. Какая-то ваша часть знает, что такое глубокая скорбь и насколько это больно. Вероятно, вы помните, как тяжело терять близких или представляете, как чувствовали бы себя, если бы это произошло.

Эмоции в жизни человека | Интерактивный портал службы занятости населения Мурманской области

ЭМОЦИИ  В  ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА

(на заметку безработным гражданам)
 

*    *    *

Ф. И.Тютчев писал: «Живя, умей всё пережить: и печаль, и радость, и тревогу…»
 
 Так ли это? А нельзя ли обойтись без эмоций? 
И вообще, что такое эмоции, и какими они бывают? Полезны они или вредны?
 
Понятие эмоций.
               
            От эмоций во многом зависит наше отношение к людям, событиям, оценка собственных действий и поступков. Неспособность или нежелание понять эмоциональное состояние  друг друга приводит к психологической несовместимости людей. Люди сумели разгадать загадку грома и молнии, проникли в микромир, вычислили  расстояние до звезд, совершили множество открытий, но до сих пор не могут утверждать, что полностью постигли самих себя.
            Вам, наверное, приходилось видеть ритуальный танец какого-нибудь племени древних воинов перед предстоящей схваткой с врагом или перед охотой. Боевая песня и танец, во время которого воспроизводились движения и жесты, призванные напугать и поразить противника, взбадривали воинов. Они вдохновляли их, прибавляли сил и отваги. Опыт подсказывал воинам, что песня и танец нужны также, как барабанный бой, боевой клич, устрашающая татуировка. Они создают нужное для победы эмоциональное состояние.
            Но, если одни эмоции способствуют достижению цели, то другие могут мешать осуществлению желаний, делая человека пассивным, беспомощным, растерянным. Например, во время морских трагедий главной причиной гибели людей является чувство обреченности, ужас перед стихией, т.е. люди погибали от страха!
 
            Что же представляют из себя эмоции?  Слово “эмоция” происходит от латинского  “emovere” , что означает “волновать”, “возбуждать”. Со временем значение этого слова изменилось и сейчас можно сказать, что эмоции — это обобщенные чувственные реакции, возникающие в ответ на разнообразные по характеру сигналы из внешней среды и внутренних органов. По другому определению эмоции — это реакции человека на внешние и внутренние раздражители, имеющие ярко выраженную субъективную окраску, связанные с удовлетворением или неудовлетворением потребностей организма.
            Оба определения имеют равное право на существование, потому что эмоции характеризуются чрезвычайно широким диапазоном разнообразных форм и оттенков.   Радость и печаль, наслаждение и отвращение, гнев и страх, тоска и удовлетворенность, тревога и отчаяние — все это различные эмоциональные состояния.
            Эмоции тесно связаны с мотивацией (влечением, побуждением). Мотивации рассматриваются как состояния организма, которые стимулируют человека активно искать или избегать те или иные раздражители, конкретные ситуации. Каждой мотивации способствуют определенные эмоции. Они условно делятся на простые и сложные.
 
            Простые, элементарные эмоции возникают как результат обобщения испытываемых ощущений. Именно благодаря эмоциям организм быстро оценивает характер воздействия на него, руководствуясь древним и универсальным критерием всего живого — стремлением выжить. Если надетые утром туфли оказались тесны и растерли вам ногу, вы испытываете боль и стремитесь снять их, как только представится возможность. Если у вас разболелся зуб, вы принимаете обезболивающее лекарство или спешите к врачу. Пример элементарных и крайне неприятных эмоций – те, которые сопровождают боль. К ним также могут быть отнесены эмоциональные состояния, возникающие под влиянием голода, жажды, опасности, сексуальных желаний и т.п.
            Человеку элементарные эмоции свойственны с раннего детства. По сути дела, первый плач ребенка можно рассматривать как начало его эмоциональной жизни. Кроме плача и крика, с пятой недели у малыша появляется улыбка — мимическая реакция, указывающая, что ему приятно. Если в течении первого года жизни ребенку свойственны лишь простые эмоции, то в дальнейшем его эмоциональные реакции приобретают взаимосвязь с нормами социального поведения. Повышается устойчивость и сила эмоций, характер их усложняется.
 
            Со временем происходит формирование свойственных только человеку сложных, высших эмоций или чувств.
            Чувства условно делятся на этические, интеллектуальные и эстетические.
            Этические чувства формируются у человека в процессе воспитания. К ним относятся чувство долга, товарищества, дружбы, раскаяния и т.д.
            Интеллектуальные чувства можно рассматривать как двигатель прогресса общества. Тяга к знаниям, желание познать как можно больше, раскрыть еще не разгаданные тайны жизни и неорганического мира свойственны людям. “Если бы мне жить сто жизней, они не насытили бы всей жажды познания, которая сжигает меня”, — говорил Валерий Брюсов.
            Эстетические чувства занимают особое место. В их основе лежит способность к восприятию гармонии и красоты.
            Все многоцветье эмоций психологи, кроме того, делят на настроения, страсти и аффекты.
            Настроение — эмоциональное состояние, которое обычно не бывает чрезмерно ярким, но зато характеризуется относительной устойчивостью.    
            Страсть — сильное и глубокое длительное  эмоциональное состояние. Страсть подчиняет себе основную направленность мыслей и поступков человека.
            Аффекты — обычно кратковременные, но предельно яркие, бурные эмоциональные вспышки (восторг, гнев, ярость, ужас), состояния эмоционального возбуждения высшей степени.
            И. Кант сравнивал аффект с водой, прорвавшей плотину, тогда как страсть, по его мнению, действует как поток, который все глубже и глубже прокапывает свое ложе.
 
            Понимание языка эмоций помогает нам найти верный тон в общении с окружающими. Наиболее полно и ярко эмоции выражаются изменениями человеческого лица. Недаром немецкий писатель Г. Лихтенберг заметил, что “самая занимательная для нас поверхность на Земле —  это человеческое лицо”.  Именно на лице другого человека прочитываем мы радость  и печаль, задумчивость и гнев, любовь и ненависть. Из каких же элементов складывается “язык эмоций”, как он усваивается человеком? Этим вопросам были посвящены многочисленные исследования. Выяснилось, что наибольшее значение для выражения эмоций имеют глаза и рот.
 
            На точность определения эмоций по внешним проявлениям влияет состояние того, кто оценивает. Обнаружилось, что люди имеют тенденцию приписывать другому те переживания, которыми они сами охвачены. Важно отметить, что люди различаются по тонкости опознания эмоций. Был проведен эксперимент, в процессе которого испытуемых просили назвать чувство, которое переживает человек на фотографии. Те, кто умели особенно тонко “читать” лица, рассматривая фотографию, уподобляли свою собственную мимику выражению лица изображенного. Они старались как бы стать на место другого, почувствовать то же, что и он. Важно отметить, что люди могут весьма существенно отличаться друг от друга не только по характеру переживаемых эмоций, по их силе, но и по способности сочувствовать, сопереживать. Эта способность получила название ЭМПАТИЯ. По словам американского психолога Карла Роджерса, “быть в состоянии эмпатии означает воспринимать внутренний мир другого точно, с сохранением эмоциональных и смысловых оттенков. Как будто становишься этим другим, но без потери ощущения “как будто”. Так, ощущаешь радость или боль другого, как он их ощущает, и воспринимаешь их причины, как он их воспринимает. Быть эмпатичным трудно. Это означает быть ответственным, активным, сильным и в то же время — тонким и чутким”.
 
            Примечательно, что великий Леонардо да Винчи в своем “Трактате о живописи” рекомендовал художникам всегда иметь при себе альбом для графических набросков встречающихся интересных лиц людей; при этом он советовал обращать внимание на их эмоциональные переживания – радость, печаль и т.д. и накапливать таким путем наглядный материал о человеческом лице, о человеческой мимике, который в дальнейшем может быть полезен при написании больших полотен. Сам Леонардо да Винчи очень внимательно изучал мимику, жесты и другие выразительные движения человека. Вероятно, все это каким-то образом повлияло на создание такого великого шедевра искусства — портрета Монны Лизы (Джоконды), улыбка которой и поныне восхищает и заставляет спорить и задуматься.
 
            Попробуйте сами передать мимикой и движениями тела любую эмоцию (страх, ревность, удивление …) и вы увидите, что это совсем нелегко сделать. Но, учась передавать эмоциональное состояние, мы легче сможем понять другого человека! 
 

*     *     *

 
            На этом мы не завершаем разговор об эмоциях. Через месяц мы поговорим о существующих классификациях фундаментальных и производных эмоций…

Инспектор ЦЗН 1 категории В.Я. Ивахно, (81538) 7 47 80

Сочувствие в мире животных: igorpodgorny — LiveJournal

Ссылаясь на труды К. Роджерса, Википедия разъясняет нам, что слово «эмпатия» имеет греческие корни (?? — «в» + греч. ????? — «страсть», «страдание») и означает «осознанное сопереживание текущему эмоциональному состоянию другого человека, без потери ощущения внешнего происхождения этого переживания». Сам К. Роджерс поясняет, что «быть в состоянии эмпатии означает воспринимать внутренний мир другого точно, с сохранением эмоциональных и смысловых оттенков. Как будто становишься этим другим, но без потери ощущения «как будто». Так, ощущаешь радость или боль другого, как он их ощущает, и воспринимаешь их причины, как он их воспринимает. Но обязательно должен оставаться оттенок «как будто»: как будто это я радуюсь или огорчаюсь».
И в том и в другом определении говорится только о человеке. Но только ли человеку свойственная эмпатия?

Наверняка, многие видели недавние публикации в сети о печальном и одновременно трогательном событии: в мюнхенском зоопарке умерла трехмесячная слониха Лола. Сотрудники зоопарка принесли Лолу в вольер, где слоновье семейство простилось с Лолой. Животные выстроились в ряд у тела Лолы, а мама-слониха гладила ее хоботом. В этой истории слово «слоны» можно легко заменить на слово «люди». Те же переживания, те же визуальные проявления горя.

После прочтения новости про Лолу мне стало любопытно: а что известно про чувство сопереживания, сочувствия у животных? Оказалось, что примеры проявления таких чувств у животных, хоть и не очень хорошо изучены, но известны.

Наверняка, многие помнят историю камчатского «Сиротки», о котором писал Игорь Шпиленок.
Похожие случаи описаны для слонов в Африке, которые переживают смерть своих сородичей.
В Интернете каталог публикаций по эмпатии довольно обширен, но, как правило, эти публикации затрагивают аспекты психологии и психотерапии человека.

Мне же хотелось отыскать примеры в животном мире. И вот какие, интересные на мой взгляд материалы по теме удалось найти на просторах Сети. Примеры ниже – это дословные перепечатки материалов, которые я нашел. Я не специалист, поэтому комментировать и менять что-то не стал (убрал только повторяющиеся в нескольких источниках описания). Буду благодарен, если кто-то выскажет свою точку зрения или приведет другие примеры, доказывающие или опровергающие наличие эмпатии у животных.

ПРИМЕР 1: http://www.animals-clinic.ru/news/novosti-mira/85-lyubi-sebya-chixaj-na-vsex.html

В 1990 нейробиологи заметили, что при выборе учеными еды, у наблюдавших за процессом макак активизировались определенные нейроны. Те же нейроны активизировались в момент самостоятельного выбора еды макаками. Это означало, что в первом случае нейроны активизировались от осознания сути процесса, который как бы «зеркалился» в мозге у макак. Нейроны получили название «зеркальных нейронов» и были сигналом того, что животным свойственна эмпатия, т.е. «осознанное сопереживание текущему эмоциональному состоянию другого» животного, «без потери ощущения внешнего происхождения этого переживания», как и определяет термин Википедия.

Для подтверждения эмпатии у животных Франс дэ Вааль (Frans de Waal) ставит следующий эксперимент: двух капуцинов из одной группы сажают в экспериментальный бокс, разделенный на две части и позволяющий капуцином видеть друг друга. Один из капуцинов приступает к выполнению задания, суть которого: обменять имеющиеся у него жетончики на съедобное вознаграждение. Нюанс в том, что жетончики двух цветов: желтого и красного, – и при обмене красного жетончика вознаграждение достаётся только выполняющему задание капуцину, а при обмене желтого – и выполняющему задание и просто наблюдающему в соседнем отделении капуцину. Таким образом, у капуцина, выполняющего задание, нет никакой дополнительной искусственной мотивации для того, чтобы отдать предпочтение какому-либо виду жетончиков, поскольку он в любом случае голодным не останется. Эксперимент, с исключением возможных коррелятов, таких как иерархия, боязнь наказания и родство, дал 80% выбора в пользу желтых жетончиков. Что, по мнению Франса дэ Валя (Frans de Waal), доказывает потребность у приматов к заботе о других и не сводит всё их существование только к конкуренции.

Серия экспериментов с участием мышей, так же доказывает способность последних к эмпатии. В ходе одного из экспериментов двум взрослым однополым особям мышей вводилась уксусная кислота, вызывавшая боль, заставлявшую мышей корчиться. Каждая из испытуемых видела страдания другой. Мышь, получившая инъекцию уксусной кислоты, корчилась больше, если наблюдаемая ею «конвульсирующая» от боли мышь до этого была ее «соклеточницей» на протяжении минимум 14 дней.

При исследовании факторов, дававших мышам понимание того, что «соклеточник» испытывает боль, исследователи поочередно «отключали» каждый вид чувств. В результате удалось выяснить, что определяющим при возникновении эмпатии становится зрение, что удивительно в контексте доминирующих у мышей при заботе о потомстве сигналов: запаха и ультразвука. При этом, «отключить» выработку феромонов, которые помогают мышам распознавать «соклеточников», невозможно, поэтому это так же могло стать одним из коррелятов.

В эксперименте Пааксепа (J. Paaksepp) мыши отказывались от еды, осознавая, что при получении ими пищи другая мышь автоматически получает удар током.

Примерами, которые мы все можем наблюдать в рамках квартиры или приусадебного участка, могут быть игры собак или кошек, которые не используют клыки в полную силу.

Эмпатия в животном мире дополняется примерами альтруизма. Так пчелы защищают свои колонии ценой собственной жизни: жало, которое вонзается нам в кожу, вырывается из тела насекомого вместе с внутренностями и вызывает смерть. Дельфины спасают раненых, подплывая снизу и выталкивая последних к поверхности. Некоторые виды дроздов предупреждают собратьев о приближающемся хищном ястребе тонким свистом и, таким образом, жертвенно выдают своё местонахождение. Мать паучат Stegodyphus «позволяет» детям съесть себя, спасая их от голода. Муравьи, будучи зараженными спорами смертельного для них грибка Metarhizium anisopliae, покидают муравейник и уходят на максимально удаленное расстояние умирать, дабы не заразить других муравьев.

Биологи отмечают, что альтруизм не всегда обусловлен смертельным исходом. Природа имеет множество примеров «усыновления и удочерения» животными брошенных детенышей другой самки, а так же дележки еды с попрошайками.

Без излишней идеализации, можно предположить, что альтруизм в группе – эгоистичный метод выжить за счет выживания целой группы.

Однако уход в американском зоопарке всей группой шимпанзе, включая альфа-самцов, за собратом с церебральным параличом, не могло иметь практической обусловленности и способствовать выживанию группы. В ряд «иррациональных» с точки зрения выживания примеров станет и случай в Африканском национальном парке, когда стадо слонов, следуя примеру слонихи – предводительницы, освободило стадо антилоп, запертых на огражденных площадках.

Альтруизм в мире животных свойственен и простейшим. В 2009 году Scientific American упомянет о «кислородо-зависимых» бактериях Pseudomonas fluorescent, довольно быстро потребляющих кислород, растворенный в жидкой среде их обитания. Незначительное количество кислорода, которое остается в тонкой пленке у поверхности жидкости, вынуждает эти бактерии спонтанно мутировать и выделять особый полимер, образующий «нано плот». Проблемой стало то, что не все представители вида овладели «новой технологией» и могли только присоседиться на «био-островок». Способность отдельных представителей производить спасительный плот и предоставлять места для пассажиров, не обладавших достаточной энергией для выработки полимера, была отнесена биологами к акту альтруизма. Однако самое интересное в том, что альтруизм пока не способен отменять закон Архимеда и потому, когда количество «наплотников» зашкаливало, все дружно шли ко дну. И только группы, в которых количество «альтруистов» преобладало, могли успешно выживать.

ПРИМЕР 2: http://nature-wonder.livejournal.com/199597.html

Эта история наверняка многим известна, но она стоит того, чтобы о ней здесь написать. Фотограф Paul Nicklen спустился с камерой под воду, чтобы снять одного из самых грозных хищников Антарктики, морского леопарда. Полу было страшно – леопард охотится на теплокровных позвоночных (пингвинов, тюленей) и легко их разрывает на части — но профессионал в нем все же взял верх. Это была очень крупная особь. Самка приблизилась к фотографу, открыла пасть и обхватила челюстями его голову. Через мгновение отпустила и уплыла. А затем… затем принесла ему живого пингвина, выпустив того прямо перед Полом. Затем она поймала еще одного и снова предложила ему. Поскольку фотограф никак не реагировал (только снимал), животное, видимо, решило, что хищник из водолаза никудышный. Или слабый и больной. Поэтому она стала ловить ему обессиленных пингвинов. Затем убитых, которые уже не могли уплыть. Она стала подносить их прямо в камеру, полагая, вероятно, что именно через нее Пол питается. Человек пингвинов есть отказывался. Тогда леопард разорвал одного из них на куски, показывая, как с ними надо управляться.

Вот как сам Paul Nicklen рассказывает об этом случае

ПРИМЕР 3: http://bio.1september.ru/articlef.php?ID=200200712

По ссылке — описание жизни императорских пингвинов. Почитайте, кому интересно. Только ли инстинктом продолжения рода можно объяснить поведение императорских пингвинов, высиживающих птенцов в суровых условиях Антарктиды?

ПРИМЕР 4: http://elementy.ru/news?newsid=431540

Эксперименты, проведенные британскими биологами, показали, что куры, по-видимому, обладают элементами эмпатии по отношению к своим цыплятам. Когда курица видит, что цыпленку угрожает опасность, меняется не только ее поведение (что было известно и раньше), но и физиологические параметры организма, такие как пульс и температура глаз. Это свидетельствует о наличии эмоционального отклика на состояние птенца. Возможно, эмпатия в ходе эволюции изначально развилась как адаптация, способствующая эффективной заботе о потомстве.

Вопрос о наличии у животных способности к эмпатии (эмоциональному отклику на состояние другого живого существа) остается малоизученным. Что и неудивительно, поскольку изучать субъективные психологические состояния можно только по их внешним проявлениям, которые, как правило, могут быть интерпретированы по-разному. Считается, что существуют разные уровни эмпатии, от простейшей «эмоциональной заразительности» (emotional contagion) до высших, осознанных форм, характерных для людей и, возможно, других приматов.

Особенно важную адаптивную роль эмпатия может играть во взаимоотношениях между родителями и детенышами. Чувствительность к эмоциональному состоянию, понимание желаний и намерений детеныша могли бы помочь матери обеспечить потомству наилучший уход, защиту и воспитание. Хотя в принципе тут можно обойтись и одними врожденными или выученными поведенческими реакциями, без эмоционального отклика — как это, вероятно, происходит у насекомых, заботящихся о своем потомстве.

Биологи из Бристольского и Лондонского университетов в качестве объекта для изучения эмпатии выбрали обычных домашних кур. Такой выбор был обусловлен несколькими соображениями. Если у кур есть эмпатия, это может иметь практическое значение для птицеводства. В этом случае вид страданий себе подобных — обычное зрелище для кур на птицефермах — мог бы вызывать у них стресс и влиять, скажем, на яйценоскость или скорость роста птиц. Во-вторых, об эмпатии у птиц известно пока очень мало; это делает задачу интересной с теоретической точки зрения (ранее были получены результаты, указывающие на наличие сочувствия у гусей: Wascher et al., 2008. Heart rate modulation in bystanding geese watching social and non-social events и воронов: Fraser, Bugnyar, 2010. Do Ravens Show Consolation? Responses to Distressed Others). В-третьих, поведение кур, в том числе родительское, изучено весьма подробно, что облегчает интерпретацию новых результатов.

Известно, что куры-матери внимательны к поведению своих цыплят. Например, они целенаправленно учат их клевать «правильные» (съедобные) объекты и меняют свое поведение, когда видят, что цыплята клюют что-то несъедобное (Nicol, Pope, 2006. The maternal feeding display of domestic hens is sensitive to perceived chick error). Это говорит о когнитивной чувствительности курицы к состоянию цыпленка, но не обязательно о ее эмоциональной вовлеченности: курица понимает, что происходит с цыпленком, но переживает ли она за него?

Чтобы хоть немного приблизиться к ответу на этот трудноразрешимый вопрос, авторы изучили не только поведенческие, но и физиологические реакции кур, видящих, как их цыпленок подвергается слабому стрессовому воздействию.

В эксперименте приняли участие 14 кур со своими выводками. Каждую мамашу и цыплят сначала долго приучали к экспериментальной обстановке, чтобы она не вызывала у них беспокойства. Опыты проводились в деревянном ящике, разделенном пополам перегородкой из оргстекла. К курице ремешками приматывали прибор для измерения пульса; при помощи тепловизора регистрировалась температура глаз и гребешка.

Использовались 4 экспериментальные ситуации:

1) Контроль: курица и цыплята в течение 20 минут находились в своих отсеках и не подвергались никаким воздействиям.

2) Первые 10 минут ничего не происходило, а затем на цыплят направляли струю воздуха. Это продолжалось одну секунду, затем следовала 30-секундная пауза, после чего на цыплят снова дули одну секунду, и так далее.

3) В третьем случае всё было так же, как во втором, только струю воздуха направляли не на цыплят, а на курицу.

4) В четвертом случае птицы слышали шипение воздушной струи, вырывающейся из контейнера со сжатым воздухом, но струю ни на кого не направляли.

Каждая курица с выводком в течение двух недель была протестирована по два раза во всех четырех ситуациях. В каждом тесте сравнивались поведенческие и физиологические параметры в течение первого и второго 10-минутных периодов («до воздействия» и «во время воздействия»).

Поведение курицы в контрольных ситуациях 1 и 4 было одинаковым в оба периода. В ситуациях 2 и 3 курица в течение второй десятиминутки («во время воздействия») достоверно меньше времени тратила на чистку перьев, чаще принимала настороженную позу и в целом издавала больше звуков, однако специфическое «материнское квохтанье», которым курица подзывает к себе цыплят, усиливалось только в ситуации 2, когда ветер дул на птенцов. Квохтанье выполняет как минимум две функции: во-первых, оно помогает матери уводить цыплят от опасности, во-вторых, ранее было показано, что эти звуки способствуют обучению: цыплята лучше запоминают те ситуации и события, которые сопровождаются «материнским квохтаньем».

Пульс курицы достоверно учащался только в ситуации 2 и оставался ровным во всех остальных случаях. Температура глаз снижалась в ситуациях 2 и 3, гребешка — только в ситуации 3. Как и учащение пульса, охлаждение глаз и гребешка является признаком стресса (периферические сосуды сужаются, что ведет к оттоку крови от периферии к мышцам и внутренним органам).

Таким образом, куры продемонстрировали характерный набор физиологических и поведенческих реакций на стресс и испуг как в ситуации 3, когда ветер дул на них самих, так и в ситуации 2, когда ветер дул на цыплят. Самое интересное, что учащение сердцебиения и «материнского квохтанья» было отмечено только в ситуации 2, тогда как охлаждение гребешка наблюдалось только в ситуации 3. Авторы отмечают, что эти различия нельзя объяснить реакцией матери на звуки, издаваемые цыплятами, потому что цыплята в ситуации 2 пищали не больше, чем во всех остальных ситуациях. Кроме того, не было выявлено никаких корреляций между цыплячьим писком и поведением матери.

По-видимому, всё это означает, что у кур имеется специфическая эмоциональная реакция на опасность, угрожающую потомству, причем она отличается от реакции на точно такие же стимулы, направленные на саму птицу. Это можно рассматривать как довод в пользу того, что куры обладают способностью к эмпатии или, по крайней мере, некоторыми ее ключевыми элементами.

Какие особенности поведения цыплят, подвергавшихся действию воздушной струи, вызывали материнский отклик, осталось неясным, потому что авторы не отслеживали реакции птенцов, за исключением количества писка.

Чтобы окончательно доказать, что неприятная ситуация, в которую попали птенцы, вызывает у курицы-матери отрицательные эмоции (а не нейтральные реакции, такие как «интерес» или «повышенное внимание»), следовало бы проследить за работой ее мозга. Пока же нейробиологи не подключились к этим исследованиям, приходится довольствоваться косвенными аргументами. В частности, авторы отмечают, что куры целенаправленно избегают ситуаций, на которые они реагируют так же, как на струю воздуха в эксперименте. Следовательно, эти реакции, скорее всего, связаны с отрицательными эмоциями.

Источник: J. L. Edgar, J. C. Lowe, E. S. Paul, C. J. Nicol. Avian maternal response to chick distress (http://rspb.royalsocietypublishing.org/content/early/2011/03/03/rspb.2010.2701.abstract) // Proc. R. Soc. B. Published online before print March 9, 2011. Doi: 10.1098/rspb.2010.2701.

ПРИМЕР 5: http://scienceblog.ru/tag/ehmpatiya/

Альтруизм среди животных: пример для подражания

Увлеченные своими повседневными заботами, вращаясь среди себе подобных, мы редко задумываемся о том, что животные, не меньше чем люди, а порой даже в ещё большей степени, способны на сопереживание и взаимопомощь. Видео о двух собаках из пострадавшей от землетрясения и цунами Японии тому наглядное подтверждение, — передает livescience.com

По словам профессора экологии и эволюционной биологии из Университета Колорадо в Боулдере Марка Бекова, большинство животных имеют способности к эмпатии, взаимопереживанию. Достаточно вспомнить, как в моменты опасности сообща действуют стада травоядных, или помогают зализывать раны, добывать еду, заботиться о потомстве представители других млекопитающих.

При этом данный социальный аспект проявляется не только у представителей одного вида. Так, ученым удалось доказать, что эмпатия может возникать, например, у кур с мышами. При этом укреплению эмоциональной близости в большей степени способствует совместное воспитание. Если обратить внимание на собак и кошек, проживающих в одном доме, то заметно, что они способны «читать» «язык тела» друг друга притом, что изначально одни и те же сигналы могли иметь совершенно разное для двух видов значение.

Что касается непосредственно видео, напомним, что собаки произошли от волков, которые признаны биологами одними из самых социальных животных.
Как говорится, нам есть чему учиться у братьев наших меньших…

Пример 6: Исследователь подсмотрел похоронный ритуал сорок

Специалисты по поведению животных из Университета Колорадо (США) пронаблюдали за стаей сорок и пришли к выводу, что эти птицы склонны к сопереживанию. Как утверждает Марк Бикофф, способность испытывать эмоции сороки приобрели в процессе эволюции, которая увеличила их шансы на выживание.
Такой вывод биолог сделал, наблюдая за ритуалом четырех сорок, которые прощались с погибшим сородичем. Двое из них подошли к погибшей птице и осторожно клевали тельце, другие принесли в клюве охапку травы и возложили рядом с трупом. После публикации своих наблюдений, Бикоффу начали приходить письма очевидцев подобных «похорон» у сорок и ворон.
Пока установить, что именно чувствовали птицы в момент прощания, не представляется возможным. Однако, предполагает Бикофф, сороки являются одними из самых сообразительных птиц, и, вероятно, они грустили о погибшем собрате. К слову, сороки известным также тем, что могут узнавать себя в зеркале.
Таким образом, среди биологов продолжился извечный спор о способности животных испытывать эмоции. Некоторые считают, что это исключительная прерогатива людей, другие говорят, что у животных есть «человеческие» черты.

Пример 7: Эмпатия и про-социальное поведение у крыс

Психологи из чикагского университета провели довольно интересный эксперимент. Сначала двух крыс помещали в одну клетку, где они вместе находились две недели. После этого крыс пересаживали в другую клетку, причём одну из них запирали в ловушке, открыть которую можно только снаружи (см. кдпв).

Так вот: несмотря на то, что крысам потребовалось от пяти до десяти дней (!) чтобы открыть ловушку, 23 из 30 в конце концов смогли выпустить своего соплеменника на волю. При этом, если в клетку помещался ещё один цилиндр с шоколадом, то крыса всё равно не отвлекалась от попыток открыть ловушку и в большинстве случаев делилась шоколадом с «заключённым».

Учёные не отрицают, что мотивация крыс им не до конца понятна. Возможно крысами двигало некое подобие эмпатии, но также возможно, что крысы просто хотели, чтобы пойманная крыса наконец заткнулась, потому что писк и возня мешали им жить.

Приемер 8 В статье Putting the Altruism Back into Altruism: The Evolution of Empathy: делаются следующие выводы:

1. «Направленный альтруизм» предполагает аналогичные мотивационные процессы в организме как человека, так и других животных.
2. Сочувствие, в широком смысле, является филогенетической древней способностью.
3. Без эмоционального участия вызванного сопереживанием, трудно объяснить, чем еще может мотивироваться чрезвычайно «невыгодное» поведение, которое иногда наблюдается у стадных животных.
4. В соответствии с теорией родственного отбора и взаимного альтруизма, эмпатия лучше «работает» в отношении «знакомых» (см. опыт с мышами выше – прим. И.П.).
5. В сочетании с прогнозными способностями, самостоятельность, вызванная эмпатией, объясняет альтруизм у некоторых видов с высокоразвитым головным мозгом(large-brained species).

P.S. Кстати, некоторые считают эмпатию к животным одной из основ «этического кодекса» фотографа дикой природы – Empathy for Other Species is the Key to Ethical Wildlife Photography: http://www.wildwatch.org/Binocular/bino01/empathy.html

UPD: Подсказали интересный сайт Этология.ру. Быстрый поиск показывает, что там довольно много материалов по теме. Да и других интересных тоже немало.

Эмпатия к клиентам — ключ к успешному маркетингу

Наступившая эпоха клиента проникла во все отрасли бизнеса. Эмпатия — то, что в прошлом казалось просто модным словом — стала отличительной чертой конкурентов.

Тем не менее большинство маркетологов не уделяют ей должного внимания.

Они заняты запуском кампаний, поиском потенциальных клиентов, отслеживанием конверсий и увеличением доходов, принимая в отношении аудитории решения, основанные на предположениях и инстинктах.

Но, как всем нам известно, мы — это не наши клиенты.

В итоге мы получаем продукты, не вызывающие спрос, бесполезный контент и лендинги, не гарантирующие успеха.

Инвестирование времени в изучение ваших клиентов, общение с ними и понимание их проблем сделает ваши маркетинговые усилия более эффективными, искренними и человечными.

Содержание статьи

Что такое эмпатия в работе с клиентами?

Как развить эмпатию к клиентам?

1. Слушайте звонки клиентов всей командой
2. Проведите пользовательские тесты вашего оффера
3. Тренируйтесь предвидеть, что может пойти не так
4. Общайтесь с клиентами и пользователями
5. Делитесь с командой своими инсайтами
6. Призывайте всех общаться с клиентами

Сделайте эмпатию в работе с клиентами привычкой

Вместо заключения

Что такое эмпатия в работе с клиентами?

Эмпатия, как и клиентский опыт (customer experience), может трактоваться по-разному. Существует ли отраслевой стандарт, когда речь идет об эмпатии в работе с клиентами?

Команда UserTesting опросила восемь профессионалов, в том числе отраслевых экспертов и лидеров мнений, как они понимают эмпатию. И вот, что они ответили.

Дом Никастро (Dom Nicastro), штатный репортер, CMSWire:

«Эмпатия в работе с клиентами означает полное — и безошибочное — изменение правил под каждого уникального клиента. Никого не волнуют ваши бизнес-процессы. Изменяйте их для клиентов. Всегда.

Один неудачный опыт сегодня может привести к краху, даже если ваша компания в списке Fortune 500. Сегодня непростительно не демонстрировать эмпатию по отношению к клиентам как на цифровых платформах, основанных на данных, так и при личном общении».

Джон Коэцер (John Koetsier), журналист и аналитик:

«Эмпатия по отношению к клиентам — это значит пройти по тому же пути, что и ваши клиенты: пережить их боль, прочувствовать их потребности и понять, что будет работать. Вот почему лучшие продукты часто оказываются делом рук людей, создающих решения для своих собственных проблем».

Дуглас Карр (Douglas Karr,), генеральный директор DK New Media, основатель MarTech.Zone:

«Поведение клиентов продолжает показывать, что на совершение покупок существенно влияют личные мотивы. Экономия времени, получение специальных знаний, усиление влияния, ощущение безопасности, улучшение здоровья и наполнение жизни смыслом — все это влияет на совершение покупки независимо от того, B2C это, B2G, B2B или B2B2C. Эмпатия — это способность брендов обратиться к эмоциям клиентов, связанным с этими факторами приобретения и удержания, повышая при этом свою способность как бренда быть неотъемлемой частью идентичности своих клиентов и их жизни».

Джон Бойтнотт (John Boitnott), писатель, предприниматель, бизнес-инсайдер, Digitalist Magazine:

«Эмпатия по отношению к клиентам — это то, насколько вы действительно заботитесь о чувствах и переживаниях ваших клиентов. Она проявляется в том, как официанты взаимодействуют с посетителями ресторана; в том, как сотрудники службы поддержки обрабатывают телефонные запросы. Она проявляется даже в том, как ваш отдел продаж обращается к потенциальным клиентам. Все сводится к нескольким простым истинам. Если вы заботитесь о моей личной ситуации и прилагаете усилия к тому, чтобы у меня был положительный опыт, я буду ощущать себя ближе к бренду и в будущем захочу больше покупать у вас».

Боб Томпсон (Bob Thompson), основатель и генеральный директор, CustomerThink:

«Эмпатия по отношению к клиентам означает, что сотрудники компании проявляют искреннюю заботу о клиентах, особенно когда дела идут плохо. Мы живем в быстро меняющемся мире. Клиенты хотят, чтобы все было просто и эффективно. Они жаждут взаимодействия с брендами, не рассматривающих их как транзакцию. Эмоции — это основная движущая сила лояльности клиентов, а эмпатия — хороший способ вызвать позитивные чувства. Используйте это!»

Девин Гарольд (Devin Harold), UX-исследователь, Verizon:

«Эмпатия к клиентам — это понимание ваших клиентов на более глубоком уровне: кто они, через что они проходят и каковы их мотивы. Это предоставление восхитительного опыта, предвосхищающего и удовлетворяющего потребности клиентов. Эмпатия строится на основе осознаний, полученных во время реальных наблюдений, личных разговоров и умении ставить себя на место клиента».

Мэнди Дрю (Mandy Drew), специалист по качественным исследованиям, Capital One:

«Проходя с нашими клиентами по их пути, мы можем по-настоящему прочувствовать их эмоции, когда они испытывают радость или трудности. Это помогает обнаружить возможности для создания значимого опыта, который будет полезным, удобным в использовании и приятным. Это помогает создать продукты, которыми клиенты будут действительно пользоваться, потому что они улучшают их повседневную жизнь.

Как UX-исследователь, я отвечаю за формирование и развитие этой эмпатии среди наших дизайнеров, менеджеров по продуктам и руководства. Я должна представлять радости и трудности наших клиентов таким образом, чтобы они были осмысленными, убедительными и возникали в сознании специалистов каждый раз, когда они будут размышлять над способами решения проблем наших клиентов.

Одна из моих самых важных ролей — «переводчик». Будучи UX-исследователем, у меня есть уникальная возможность сосредоточиться почти исключительно на том, как клиенты взаимодействуют с нашими дизайнами. У остальной части моей команды нет такой роскоши, поэтому моя задача — найти идеальные примеры проблем, с которыми сталкиваются наши клиенты, соответствующим образом интерпретировать эти данные и убедительно донести их до каждого члена моей команды, вызвав у них соответствующее чувство эмпатии».

Джастин Трелкельд (Justin Threlkeld), дизайнер пользовательского опыта, Asurion:

«Эмпатия по отношению к клиентам — это значит слушать их и стараться понять реальные проблемы и трудности наших клиентов, обращающихся к нам за помощью и поддержкой. Это означает, что мы должны ежедневно ставить себя на место того, кто, возможно, просто просматривал свои семейные фотографии, записную книжку, посадочный талон и что-то пошло не так. Наша задача — понять, что именно в этот момент нужно этому человеку».

Читайте также: Эмпатическое проектирование как метод оптимизации конверсии

Как развить эмпатию к клиентам?

Любой, кто когда-либо учился ездить на велосипеде, может вспомнить свой первый раз. Опасения, волнение, колебание и ужас, возникшие в связи с первой поездкой без дополнительных колес, не забыты годы спустя.

Но даже сейчас, будучи уже опытным велосипедистом, неважно, находитесь ли вы на пустынной проселочной дороге или многолюдной городской улице, вы постоянно держите в фокусе то, что происходит вокруг вас. Грузовик, слишком быстро проезжающий мимо, выбоина, в которую вы едва не угодили, разбитая стеклянная бутылка, лежащая на вашем пути — вы должны быть бдительными, осторожными и стараться предвидеть любую возможную опасность на дороге.

Недавно пользователь Twitter @Newyorkist поделился новаторским подходом к тому, как сеть автобусных маршрутов в городе Мехико помогает водителям автобусов научиться сопереживать велосипедистам: 

Это отличная идея. В Мехико водителей автобусов пересадили на велосипеды. Они должны были проехать по велосипедной дорожке в то время как рядом с ними на полной скорости проезжал автобус

Проведенный эксперимент многим открыл глаза и помог понять, насколько опасно, а иногда и страшно, ездить на велосипеде по улицам города. Это прекрасный пример того, как помочь людям понять, как различается опыт для разных аудиторий, или, другими словами — почувствовать эмпатию к клиентам.

Однако для того чтобы начать сопереживать клиентам в быстро растущем цифровом мире, может потребоваться больше усилий. Если вы можете найти способы поместить свою команду непосредственно на место ваших клиентов, обязательно воспользуйтесь этой возможностью.

Но чтобы быть уверенными в том, что вы учитываете весь клиентский опыт при создании продуктов или услуг, придерживайтесь следующих советов на протяжении всего цикла разработки:

1. Слушайте звонки клиентов всей командой

У маркетологов нет возможности общаться с клиентами каждый день, поэтому важно выделять время на то, чтобы прослушивать звонки клиентов всей командой.

Если в вашей компании существует практика записывать все входящие звонки в отдел продаж и службу поддержки, то покопайтесь в архивах и найдите запись, на которой клиент много говорит.

Пусть команда делает по ходу прослушивания заметки, а затем все вместе обсудите их:

• Что вы узнали?
• Какие ваши предположения подтвердились?
• Какую терминологию использовал клиент?
• Какие чувства и отношение вы уловили?

В некоторых случаях также может быть полезно обсудить, как члены команды собираются применять полученные знания в своей повседневной работе. Однако не стоит сразу зацикливаться на результатах. Вместо этого просто сделайте прослушивание звонков клиентов регулярной практикой для вашей команды. Ваша цель состоит в том, чтобы постоянно держать мысли и заботы клиента в умах вашей команды.

2. Проведите пользовательские тесты вашего оффера

Представьте, что вы готовитесь обновить посадочную страницу или запустить новую рекламную кампанию. В вашей команде — самые лучшие и креативные копирайтеры. Но как быть уверенными в том, что ваше сообщение правильно прозвучит для клиентов?

Прежде чем вкладывать огромное количество ресурсов в написание контента, представьте сообщение вашему целевому рынку и попросите их высказать свои мысли по поводу него.

Команда User Testing провела недавно подобное тестирование, и результаты оказались фантастическими. После нескольких часов исследования они получили нужную им обратную связь и повторили тестирование несколько раз, пока не убедились, что их сообщение понятно всем и вызывает отклик у целевых покупателей.

Вот как они это сделали: во-первых, они написали текст в Google-документах и сделали его доступным для всех по ссылке. После этого они настроили быстрый пользовательский тест со следующими задачами:

• Откройте эту ссылку и переходите к следующей задаче [ССЫЛКА НА САЙТ]
• Прочитайте этот документ, высказывая свои мысли вслух по ходу чтения
• Резонирует ли какая-то часть сообщения с вами в позитивном ключе?
• Есть ли что-то в этом сообщении, что вам непонятно?
• Есть ли что-то, что вы бы изменили в этом сообщении?

Никакая внутренняя обратная связь не смогла бы дать им тех инсайтов, которые они получили от пользовательских тестов. Объединив мнения маркетологов и участников тестирования, они получили в итоге сообщение, способное достичь поставленной цели.

3. Тренируйтесь предвидеть, что может пойти не так

Одним из ключевых аспектов эмпатии является осознание того, что ваши пользователи не всегда испытывают то же душевное состояние, что и вы. Более того, они не испытывают то состояние, которое вы ожидаете.

Как маркетологи, мы часто стараемся привлечь внимание и вложить индивидуальность нашего бренда в каждое взаимодействие. И хотя наши намерения благие, иногда мы создаем события, которые могут быть раздражающими или вредными в контексте, в котором находится пользователь.

Чтобы избежать непреднамеренного причинения вреда клиентам, важно задавать себе трудные вопросы о том, как сообщение будет восприниматься в разных контекстах. Используйте вопросы наподобие этих:

• Как это маркетинговое электронное письмо прозвучит для клиента, недовольного в настоящее время нашим сервисом?
• Воспримет ли это сообщение иначе человек, у которого выдался не самый лучший день?
• Поменяет ли этот текст смысл для того, чей родной язык отличается от нашего?
• Что будет чувствовать клиент, раз за разом сталкивающийся с этим опытом?
• Какое впечатление мы производим на человека, если это его первый опыт взаимодействия с нашим брендом?
• Как можно иначе истолковать это изображение?
• Какие предположения мы делаем о наших потенциальных клиентах, их прошлом и их взглядах?

4. Общайтесь с клиентами и пользователями

Называете ли вы их клиентами, подписчиками, пользователями или как-то иначе, очень важно иметь открытые каналы связи с теми людьми, для которых вы создаете свои продукты.

Важная мантра, которую всегда нужно держать в уме и которую вы, вероятно, слышали огромное количество раз — вы не ваш пользователь.

Подобно водителям автобусов, о которых шла речь выше, те из вас, кто занимается концептуализацией, проектированием, сборкой, маркетингом и поддержкой продуктов, не всегда могут увидеть весь спектр опыта, который затрагивает ваша работа. Единственный возможность для этого — обратиться к источнику.

Сделать это можно разными способами, включая проведение дистанционного юзабилити-тестирования и интервью с клиентами. Юзабилити-тестирование — отличный способ понаблюдать за своими клиентами, пытающимися достичь определенных целей при использовании продукта. Вы сможете с точностью определить все трудности и разочарования, которые испытывает пользователь при взаимодействии с вашим продуктом, и лучше понять различные косвенные факторы, способные повлиять на этот опыт.

Например, представьте, что отец держит своего маленького, извивающегося ребенка, одновременно пытаясь заказать услугу райдшеринга. Он не просто просматривает приложение. Он отвлечен своим местоположением, вероятно, устал с дороги, приглядывает за багажом и, конечно же, прежде всего, следит за тем, чтобы его малыш был в безопасности (и желательно не впал в истерику).

Регулярно проводя интервью или юзабилити-тестирования — или, что еще лучше, и то, и другое — вы будете держать руку на пульсе людей, для которых вы создаете свои продукты, и добьетесь столь необходимой эмпатии для создания идеального опыта.

5. Делитесь с командой своими инсайтами

Истинная эмпатия по отношению к клиентам — это то, что живет внутри каждого в компании. Если с клиентами общается только команда отдела продаж, вы рискуете потерять все эти с трудом приобретенные знания в тот момент, когда другая команда, которая не общается с клиентами, внесет свой вклад в этот опыт.

Один из способов помочь преодолеть этот пробел в эмпатии — это поделиться с командой результатами вашего исследования клиентов. Во время совещания покажите коллегам видеоролики из юзабилити-тестирования или ключевые моменты из интервью с клиентами. Это отличный способ обеспечить согласованность действий по решению тех или иных проблем.

Вы можете пойти дальше и делиться интересными инсайтами на каждом этапе процесса разработки с помощью таких инструментов, как Slack или Google Docs. Это укрепит вашу связь с клиентом, а также поможет другим командам сформировать и поддерживать эмпатию по отношению к ним.

6. Призывайте всех общаться с клиентами

Один из самых мощных инструментов для создания эмпатии — это общение с клиентом напрямую. Если вы хотите, чтобы ваша компании была целиком ориентированной на клиента, то каждый отдел должен иметь доступ к клиентам.

Эта концепция может пугать людей, не знакомых с проведением юзабилити-тестов или опросов среди клиентов, но так быть не должно. Распределение усилий по исследованию клиентов среди отделов позволяет каждому не только общаться с клиентами, но и гордиться результатами.

У каждого отдела — свои цели, поэтому проведение собственных отдельных исследований поможет им быстрее понять, что им нужно, а клиенту — быстрее получить желаемое.

Читайте также: Как стать действительно клиент-ориентированной компанией?

Сделайте эмпатию в работе с клиентами привычкой

Несмотря на то, что приведенные выше советы являются отличной отправной точкой, развитие эмпатии к вашим клиентам — это непрерывное путешествие, а не серия флажков в списке to-do .

Ваша команда должна учитывать возможное влияние на клиента во всем, что они делают. Побуждайте их выходить из своей зоны комфорта и чаще разговаривать со своими коллегами, общающимися с клиентами, и с самим клиентами.

Вероятнее всего, ваша команда никогда не скажет: «Мы достигли 100% эмпатии к клиентам!». Однако те небольшие вещи, которые вы делаете, чтобы увидеть мир глазами ваших клиентов, приведут вас к более полезному и подлинному маркетингу (и более счастливым клиентам) со временем.

Вместо заключения

Развитие эмпатии к клиентам, требует практики и настойчивости. Но как только вы разовьете ее, она станет вашей второй натурой.

Внедряя изучение потребностей клиентов в каждый этап вашего цикла разработки, вы помогаете подчеркнуть важность эмпатии. И вскоре ваша команда естественным образом начнет формировать в себе эмпатию к клиентам.

Сделать эмпатию частью культуры своей компании и процесса развития бизнеса в действительности не так уж и сложно, поскольку эмпатия не требует больших объяснений — это то, что каждый может понять. Подобно идее «золотого правила» — следование набору стандартов, которые все ожидают, например, «относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе» — эмпатия к клиентам воспринимается одинаково в разных отраслях, организациях, командах и отдельными лицами. Это универсальный язык, понятный каждому.

Развитие эмпатии к клиентам не предполагает следование какой-то конкретной стратегии. Она не может быть рассчитана по формуле. Это нечто, что соотносится с сутью каждой компании, пытающейся достичь этого. Организации, действительно ставящие своих клиентов в центр всего, что они делают, и постоянно полагающиеся на человеческий опыт для принятия бизнес-решений, будут естественным образом испытывать эмпатию к своим клиентам.

Высоких вам конверсий!  

По материалам: usertesting.com, usertesting.com, usertesting.com Источник картинки: lfdeale

20-03-2019

Роль эмпатии в науке и обществе

Библиографическое описание:

Колтаков, Г. С. Роль эмпатии в науке и обществе / Г. С. Колтаков. — Текст : непосредственный // Психология: традиции и инновации : материалы II Междунар. науч. конф. (г. Самара, март 2016 г.). — Самара : ООО «Издательство АСГАРД», 2016. — С. 1-3. — URL: https://moluch.ru/conf/psy/archive/197/9888/ (дата обращения: 19.06.2021).



Ключевые слова: эмпатия, сопереживание, вчувствование, сочувствие, свойства личности

Задолго до того, как в психологической науке возник термин «эмпатия» (от греч. empatheia — сопереживание), такие понятия, как сопереживание и сочувствие уже являлись общеупотребительными и априори служили мерилом морально-нравственного облика личности, а также, признаком психической нормы для специалистов в области психологии. Многочисленные описания этого чувства встречаются еще в старинных летописях, произведениях классического и современного искусства, эпоса, фольклора. Так, главный герой в романе Ф. М. Достоевского «Идиот» являет собой образ человека с гипертрофированной способностью к эмпатии. Один из примеров героя с полным отсутствием этого свойства — это главный герой произведения В. Ерофеева «Жизнь с идиотом». И в том, и в другом случае мы имеем дело с симптомами психических отклонений, однако художественные образы, описанные авторами наглядно иллюстрируют значимость эмпатии в жизни любого общества.

Ранее считалось, что способность к сопереживанию этологически отличает высших приматов, как вид, от большинства других живых существ и лишь некоторые виды имеют зачаточные формы эмпатии. Чувства эмпатии преподносилось, как прерогатива разумных существ. Однако, ученые из канадского Университета Макгилла, опытным путем на примере мышей доказали, что не только приматы, но и другие виды животных способны к проявления этого чувства. В последствии было выявлено, что в популяции слонов, также наблюдаются схожие проявления.

Способность к эмпатии не обязательно должна быть связана с ощущением боли. Как показали исследования ученых под руководством Н.Данцигера, у пациентов с генетическим заболеванием врожденной нечувствительностью к боли, при отсутствии болевого опыта, все же проявлялась способность к эмпатии при демонстрации материалов, описывавших физические страдания людей. Испытуемые мимически и моторно отражали переживания боли. Подтверждалось это активацией центров боли в головном мозге при магнитно-резонансном томографическом исследовании. На сегодняшний день, многие психологи, биологи и генетики склонны считать, что способность к эмпатии обусловлена генетически, поскольку она является наиболее удобным способом анализа чувств и поступков других.

Способность к сопереживанию не могла не привлечь психологов, как с точки зрения его феноменологической сущности, так и в дальнейшем с точки зрения тонкостей его применения в прикладном, профессиональном отношении.

Если обратиться к истокам возникновения самого понятия эмпатии в психологии, необходимо отметить огромный вклад таких именитых ученых, как Э. Титчнер, Т. Липпс, Дильтей, З. Фрейд, В. М. Лейбин, К. Роджерс, Ч. Райкрофт и многих других психологов.

Введения в психологию такого понятия, как эмпатия, имело не только принципиально важный смысл, но и являлось своего рода необходимостью.

Из очевидных причин, по которым данный термин был необходим можно выделить следующие: во-первых, возникла необходимость развести понятия сопереживания в «житейском» понимании и сопереживания в профессиональном понимании. Во-вторых, возникла необходимость сформулировать критерии эмоциональной вовлеченности специалиста во время психологического консультирования, психокоррекционной или психотерапевтической работы, во избежание ряда негативных последствий, как для клиента/пациента, так и для специалиста. Такое формулирование предоставляло возможность заглянуть в саму структуру этого переживания, выделить ее компоненты, что, в свою очередь, являлось определяющим в формировании адекватного психологического раппорта для специалиста в области психологии. Дифференциация общечеловеческого чувства сопереживания и профессионального, открыла новые возможности в понимании процессов более эффективного профессионального взаимодействия психологов/психотерапевтов и клиентов/пациентов. На основе выделившихся компонентов эмпатии, появилась возможность выстраивать те модели лечебного взаимодействия, при которых минимизировались риски возникновения таких негативных последствий для специалиста, как например так называемое «профессиональное выгорание». И, наконец, в-третьих, оптимизация профессиональных возможностей для специалиста, значила, как качественные изменения в работе, так и шанс увеличить объем выполняемых работ в количественном отношении.

На сегодняшний день существует ряд научных определений понятия свойства эмпатии. Приведем некоторые из них.

Термин эмпатия впервые был введен Э. Титченером. Согласно классификации, предложенной автором, эмпатию принято разделять на: эмоциональную, когнитивную и предикативную. Эмоциональная эмпатия вызывается подражательными и аффективными механизмами в отношении других людей. Когнитивная эмпатия — эмпатия основанная на интеллектуальных механизмах сравнения. Предикативная проявляется в виде способности предугадывать возможные аффективные реакции.

Одним из первых концепция эмпатии была предложена немецким психологом Т. Липпсом, который рассматривал ее, как некий психический акт, в процессе которого человек проецирует собственное эмоциональное состояние на предметы, испытывая при этом эстетические переживания различной направленности. Так, эффект зрительных иллюзий рассматривается в концепции автора, как привнесенное субъективное восприятие и наполнение им предмета.

В. Дильтей вкладывал несколько иной смысл в суть эмпатии. Автор считал эмпатию ключевым фактором в понимании окружающей человека действительности. Он понимал эмпатию, как способность человека к проникновению в состояние других людей и воссоздание их переживаний посредством собственных ощущений.

Значительное положение эмпатия занимает и в психоаналитической школе. Так, З. Фрейд описывал его, как попытку понять чувства пациента и сравнить их с собственными. При этом происходит отождествления себя с пациентом, однако дистанциированно на столько, чтобы избежать предвзятости в суждениях и интерпретациях.

Понятие эмпатии в отечественной психологической науке появилось благодаря К. Роджерсу. Автор отводил этому чувству одну из важнейших ролей. Эмпатия в гуманистической психологической концепции Роджерса является одним из основных приемов полноценного психотерапевтического взаимодействия. Полное принятие клиента, как бы проживание его жизни, всех его переживаний, без оценочных суждений, по мнению автора, — есть необходимые условия успешной психотерапии.

На сегодняшний день проводятся многочисленные научные исследования, с целью выявления связей эмпатии с высшими психическими функциями человека: эмоциональным и социальным интеллектом, мышлением, памятью и вниманием. Изучаются особенности проявления эмпатии в различных социальных группах и сообществах, таких как например, студенты, школьники, представители различных профессий. Определяются различные социальные явления и процессы, в которых проявление эмпатия играет значительную роль. Так, например научный интерес вызывают исследования эмпатии, в ее связи с процессами социализации, адаптации или толерантности личности.

В настоящее время существует достаточно много классификаций и определений эмпатии, объединяет же все эти концепции тот факт, что понятие эмпатии гораздо более сложное, нежели понятие сопереживания.

Оно определенно имеет широкую структуру и вероятно связанно со многими свойствами личности, явлениями и процессами в обществе. Эмпатия представляет большой научный интерес еще и за счет возможности междисциплинарных исследований.

В работе психолога способность к эмпатии играет одну из ключевых ролей. В этой связи, наиболее актуальными для науки, на наш взгляд, являются эмпирические исследования, с целью изучения отдельных свойств в структуре чувства эмпатии, на примере специалистов, практикующих в области психологии и психотерапии и представителей других профессий. Цель подобных исследований может заключаться в выявлении специфических переменных эмпатии и их связей или взаимосвязей для представителей тех или иных профессий.

Таким образом, проведенный обзор литературы на заданную тематику, указывает на то, что, не взирая на многочисленные исследования, чувства эмпатии еще недостаточно изучено. Данные обстоятельства предоставляют возможность поиска новых междисциплинарных подходов к его изучению и понимаю.

Литература:

1. Краткий толковый психолого-психиатрический словарь. Под редакцией Игишева, 2008
2. Кондаков И. М.. Психологический словарь, 2000
3. Лейбин В. М. Словарь-справочник по психоанализу, 1990
4. Фрейд З. Остроумие и его отношение к бессознательному, 1997
5. Бойко В. В. Методика диагностики уровня эмпатических способностей. (Тест-опросник на эмпатию Бойко)
6. Источник: http://psycabi.net/testy/229-metodika-diagnostiki-urovnya-empaticheskikh-sposobnostej-v-v-bojko-test-na-empatiyu-bojko
7. Роджерс К. Взгляд на психотерапию. Становление человека, 1994

Основные термины (генерируются автоматически): эмпатия, область психологии, сопереживание, научный интерес, свойство личности, специалист, способность, чувство эмпатии.

Похожие статьи

Роль

эмпатии личности в формировании склонности…

Научный журнал. Международные конференции. Тематические журналы.

Поведенческий компонент эмпатии выражает способность личности оказывать активную поддержку другому человеку [1].

Эмпатийные

сопереживания в контексте ценности личности

Понятие эмпатии в отечественной и зарубежной психологии. Сопереживание – это переживание субъектом тех же чувств, которые испытывает другой, через отождествление с

Поведенческий компонент эмпатии выражает способность личности оказывать активную…

Формирование

эмпатии | Статья в журнале «Молодой ученый»

Понятие эмпатии в отечественной и зарубежной психологии. эмпатия, эмоциональное состояние, когнитивный компонент, принятие роли, компонент, сопереживание, сочувствие, способность, аффективный компонент, внутреннее содействие. Роль эмпатии личности в…

Понятие

эмпатии в отечественной и зарубежной психологии

Т. П. Гаврилова выделяет два вида эмпатии: сочувствие и сопереживание. Сопереживание – это переживание субъектом тех же чувств, которые испытывает

Поведенческий компонент эмпатии выражает способность личности оказывать активную поддержку другому человеку [1].

Изучение

эмпатии у студентов-психологов с разными…

Эмпатия как личностная особенность является профессионально необходимым качеством

Анализ психологической литературы позволил раскрыть понятие эмпатии в психологии с

явление, в своей работе мы определяем эмпатию как способность или свойство личности.

Особенности развития эмпатических способностей у студентов…

Эмпатия интерпретируется как способность индивида эмоционально отзываться на

Так, например, Т. П. Гаврилова выделяя сопереживание и сочувствие как видов эмпатии и

Для характеристики эмпатии как свойства личности к профессиональной деятельности нами…

Характеристики эмпатии на разных этапах развития семьи

Keywords: empathy, family. В последние десятилетия растет интерес к проблемам семейного функционирования со стороны различных областей

Проникающая способность в эмпатии расценивается как важное коммуникативное свойство человека, позволяющее создавать…

Влияние уровня

эмпатии на формирование синдрома…

Изучены типы и уровни эмпатии, приводящие к формированию синдрома эмоционального выгорания у педагогов.

Научный журнал. Международные конференции. Тематические журналы.

Роль эмпатии личности в формировании склонности…

Роль социального

интереса в профессии психолога

Корсини, А. Ауэрбах, Л. Хьелл, Д. Зиглер), чувство связанности и родства со всем человечеством, сопереживание (R. Frager, J. Fadiman)

Основные термины (генерируются автоматически): социальный интерес, MMPI, свойство личности. Ключевые слова.

Шесть навыков высокоэмпатических людей

Если вам кажется, что вы слышите слово «сочувствие» повсюду, вы правы. Сейчас это звучит на устах ученых и лидеров бизнеса, экспертов в области образования и политических активистов. Но есть жизненно важный вопрос, который задают немногие: Как я могу расширить свой эмпатический потенциал ? Сочувствие — это не просто способ расширить границы вашей моральной вселенной.Согласно новому исследованию, это привычка, которую мы можем развивать, чтобы улучшить качество нашей собственной жизни.

Но что такое сочувствие? Это способность встать на место другого человека, стремясь понять его чувства и взгляды, и использовать это понимание для управления своими действиями. Это отличает его от доброты или жалости. И не путайте его с золотым правилом: «Поступайте с другими так, как хотите, чтобы они поступали с вами». Как заметил Джордж Бернард Шоу: «Не поступайте с другими так, как вы хотели бы, чтобы они поступали с вами — у них могут быть разные вкусы.«Сочувствие — это открытие этих вкусов.

Большой ажиотаж по поводу сочувствия вызван революционным сдвигом в науке о том, как мы понимаем человеческую природу. Старое представление о том, что мы, по сути, корыстные существа, решительно оттесняется свидетельствами того, что мы также являемся homo empathicus , настроенными на сочувствие, социальное сотрудничество и взаимопомощь.

Рекламное объявление Икс

Meet the Greater Good Toolkit

От GGSC на вашу книжную полку: 30 научно обоснованных инструментов для благополучия.

За последнее десятилетие нейробиологи определили в нашем мозгу 10-секционный «контур эмпатии», который в случае повреждения может ограничить нашу способность понимать, что чувствуют другие люди. Эволюционные биологи, такие как Франс де Ваал, показали, что мы социальные животные, которые естественным образом эволюционировали, чтобы заботиться друг о друге, как и наши кузены-приматы. А психологи выяснили, что в первые два года жизни мы нацелены на сочувствие благодаря крепким отношениям привязанности.

Но сочувствие не перестает развиваться в детстве.Мы можем поддерживать его рост на протяжении всей жизни — и мы можем использовать его как радикальную силу для социальных преобразований. Исследования в области социологии, психологии, истории — и мои собственные исследования эмпатических личностей за последние 10 лет — показывают, как мы можем сделать сочувствие отношением и частью нашей повседневной жизни и, таким образом, улучшить жизнь всех вокруг нас. Вот шесть навыков высокоэмпатичных людей!

Привычка 1: Развивайте любопытство к незнакомцам

Очень эмпатичные люди (HEP) испытывают ненасытное любопытство к незнакомцам.Они будут разговаривать с человеком, сидящим рядом с ними в автобусе, сохранив ту естественную любознательность, которая у всех нас была в детстве, но которую общество так хорошо умеет выбивать из нас. Они находят других людей более интересными, чем они сами, но не хотят их допрашивать, уважая совет устного историка Стадса Теркеля: «Не будь экзаменатором, будь заинтересованным исследователем».

Любопытство расширяет наше сочувствие, когда мы разговариваем с людьми за пределами нашего обычного круга общения, сталкиваясь с жизнями и мировоззрением, очень отличными от наших собственных.Любопытство полезно и для нас: гуру счастья Мартин Селигман определяет его как ключевую силу характера, которая может повысить удовлетворенность жизнью. И это полезное лекарство от хронического одиночества, которым страдает каждый третий американец.

Чтобы развить любопытство, нужно больше, чем просто поговорить о погоде. Что особенно важно, он пытается понять мир внутри головы другого человека. Каждый день мы сталкиваемся с незнакомцами, такими как сильно татуированная женщина, которая доставляет вашу почту, или новый сотрудник, который всегда ест свой обед в одиночестве.Поставьте перед собой задачу каждую неделю разговаривать с одним незнакомцем. Все, что для этого нужно, — это смелость.

Привычка 2: бросать вызов предрассудкам и обнаруживать общие черты

У всех нас есть предположения о других и мы используем коллективные ярлыки — например, «мусульманский фундаменталист», «мать благосостояния», — которые не позволяют нам определить их индивидуальность. HEP бросают вызов своим собственным предубеждениям и предрассудкам, ища то, чем они делятся с людьми, а не то, что их разделяет.Эпизод из истории межрасовых отношений в США показывает, как это может происходить.

Клэйборн Пол Эллис родился в 1927 году в бедной белой семье в Дареме, Северная Каролина. Ему было трудно сводить концы с концами, работая в гараже и полагая, что афроамериканцы были причиной всех его проблем, он пошел по стопам отца и присоединился к нему. Ку-клукс-клан, в конечном итоге поднявшись до высшей позиции Возвышенного Циклопа в своем местном отделении KKK.

В 1971 году он был приглашен — как видный местный гражданин — на 10-дневное общественное собрание, посвященное рассмотрению расовой напряженности в школах, и был выбран главой руководящего комитета вместе с Энн Этуотер, чернокожей активисткой, которую он презирал.Но работа с ней разрушила его предубеждения об афроамериканцах. Он увидел, что она разделяет те же проблемы бедности, что и его собственная. «Я начал смотреть на черного человека, пожимать ему руку и видеть в нем человека», — вспоминал он о своем опыте работы в комитете. «Это было почти как родиться заново». В последнюю ночь собрания он предстал перед тысячей людей и порвал свой членский билет в Клан.

Эллис позже стал профсоюзным организатором профсоюза, 70 процентов которого составляли афроамериканцы.Он и Энн остались друзьями на всю оставшуюся жизнь. Возможно, нет лучшего примера силы сочувствия для преодоления ненависти и изменения нашего мнения.

Привычка 3. Попробовать жизнь другого человека

Так вы думаете, что ледолазание и дельтапланеризм — это экстремальные виды спорта? Затем вам нужно попробовать эмпатию, самую сложную — и потенциально полезную — из всех. HEP расширяют свое сочувствие, получая непосредственный опыт жизни других людей, применяя на практике пословицу коренных американцев: «Пройдите милю в мокасинах другого человека, прежде чем критиковать его.”

Джордж Оруэлл — вдохновляющая модель. Проработав несколько лет в качестве офицера колониальной полиции в Британской Бирме в 1920-х годах, Оруэлл вернулся в Великобританию с твердым намерением узнать, на что похожа жизнь тех, кто живет на маргинальном уровне. «Я хотел погрузиться в воду, попасть прямо среди угнетенных», — писал он. Поэтому он переоделся бродягой в потрепанных туфлях и пальто и жил на улицах Восточного Лондона с нищими и бродягами. Результатом, записанным в его книге Down and Out in Paris и London , стало радикальное изменение его убеждений, приоритетов и отношений.Он не только понял, что бездомные — не «пьяные негодяи» — Оруэлл завязал новые дружеские отношения, изменил свои взгляды на неравенство и собрал превосходный литературный материал. Это было величайшее путешествие в его жизни. Он понял, что сочувствие не только делает вас хорошим — оно полезно и для вас.

Каждый из нас может проводить свои эксперименты. Если вы религиозны, попробуйте «обмен Богом», посещая службы верующих, отличных от вашей собственной, включая собрание гуманистов.Или, если вы атеист, попробуйте посетить разные церкви! Проведите свой следующий отпуск, живя и работая волонтером в деревне в развивающейся стране. Выберите путь, избранный философом Джоном Дьюи, который сказал: «Всякое подлинное образование приходит через опыт».

Привычка 4: внимательно слушай и открывайся

Чтобы быть чутким собеседником, необходимы две черты характера.

Один — овладеть искусством радикального слушания. «Что важно, — говорит Маршалл Розенберг, психолог и основатель Non-Violent Communication (NVC), — это наша способность присутствовать в том, что действительно происходит внутри — в уникальных чувствах и потребностях, которые человек испытывает в этот самый момент. .«HEP внимательно прислушиваются к другим и делают все возможное, чтобы понять их эмоциональное состояние и потребности, будь то друг, у которого только что диагностировали рак, или супруг, который расстроен из-за того, что они снова работают допоздна.

Но слушать всегда недостаточно. Вторая черта — сделать себя уязвимым. Снятие масок и раскрытие своих чувств кому-то жизненно важно для создания прочной эмпатической связи. Сочувствие — это улица с двусторонним движением, которая в лучшем случае построена на взаимопонимании — обмене нашими наиболее важными убеждениями и опытом.

Такие организации, как Израильско-палестинский родительский круг, воплощают все это на практике, собирая семьи погибших с обеих сторон конфликта, чтобы встретиться, послушать и поговорить. Обмен историями о том, как погибли их близкие, позволяет семьям понять, что они разделяют одну и ту же боль и одну кровь, несмотря на то, что они находятся по разные стороны политического забора, и помог создать одно из самых мощных в мире массовых движений за миростроительство.

Привычка 5: Вдохновлять массовые действия и социальные изменения

Обычно мы предполагаем, что эмпатия происходит на уровне индивидов, но HEP понимают, что эмпатия также может быть массовым явлением, которое приводит к фундаментальным социальным изменениям.

Только подумайте о движениях против рабства в 18 и 19 веках по обе стороны Атлантики. Как напоминает нам журналист Адам Хохшильд, «аболиционисты возлагали надежду не на священные тексты, а на человеческое сочувствие», делая все возможное, чтобы заставить людей понять самые настоящие страдания на плантациях и невольничьих кораблях. Точно так же международное профсоюзное движение выросло из сочувствия промышленных рабочих, объединенных общей эксплуатацией. Подавляющая общественная реакция на цунами 2004 года в Азии была вызвана чувством сочувствия к жертвам, чье тяжелое положение резко просочилось в наши дома на зыбких видеозаписях.

Сочувствие, скорее всего, расцветет в коллективном масштабе, если его семена будут посеяны в наших детях. Вот почему HEP поддерживают такие усилия, как канадская новаторская программа Roots of Empathy, самая эффективная в мире программа обучения эмпатии, которой воспользовались более полумиллиона школьников. Его уникальная учебная программа сосредоточена на младенце, за развитием которого дети наблюдают с течением времени, чтобы изучить эмоциональный интеллект, — и его результаты включают значительное снижение издевательств на игровой площадке и более высокие уровни успеваемости.

Помимо образования, большой проблемой является выяснение того, как технологии социальных сетей могут использовать силу сочувствия для создания массовых политических действий. Твиттер, возможно, вытащил людей на улицы для «Захвати Уолл-стрит» и «Арабской весны», но может ли он убедить нас глубоко заботиться о страданиях далеких незнакомцев, будь то фермеры в Африке, пострадавшие от засухи, или будущие поколения, которым предстоит нести на себе основную тяжесть наш образ жизни углеродных наркоманов? Это произойдет только в том случае, если социальные сети научатся распространять не просто информацию, а эмпатическую связь.

Привычка 6: Развивать амбициозное воображение

Последняя черта HEP заключается в том, что они делают гораздо больше, чем просто сопереживают обычным подозреваемым. Мы склонны полагать, что сочувствие должно быть зарезервировано для тех, кто живет на обочине общества или страдает. Это необходимо, но этого недостаточно.

Нам также нужно сопереживать людям, чьи убеждения мы не разделяем или которые могут быть в некотором роде «врагами». Если вы, например, проводите кампанию против глобального потепления, возможно, стоит попытаться встать на место руководителей нефтяных компаний — понять их мышление и мотивацию — если вы хотите разработать эффективные стратегии, чтобы направить их на развитие возобновляемых источников энергии.Небольшая часть этой «инструментальной эмпатии» (иногда известной как «антропология воздействия») может иметь большое значение.

Сочувствие к противникам — тоже путь к социальной терпимости. Так думал Ганди во время конфликтов между мусульманами и индуистами, приведших к независимости Индии в 1947 году, когда он заявил: «Я мусульманин! И индус, и христианин, и еврей ».

Организации тоже должны быть амбициозными в своем эмпатическом мышлении. Билл Дрейтон, известный «отец социального предпринимательства», считает, что в эпоху стремительных технологических изменений овладение эмпатией является ключевым навыком выживания бизнеса, поскольку оно лежит в основе успешной командной работы и лидерства.Его влиятельный фонд Ashoka Foundation запустил инициативу Start Empathy, в рамках которой идеи доводятся до лидеров бизнеса, политиков и преподавателей по всему миру.

ХХ век был эпохой самоанализа, когда культура самопомощи и терапии побудила нас поверить в то, что лучший способ понять, кто мы такие и как жить, — это заглянуть внутрь себя. Но это заставило нас смотреть на собственный пупок. 21 век должен стать Эпохой сочувствия, когда мы открываем себя не просто через саморефлексию, но через интерес к жизни других.Нам нужно сочувствие, чтобы совершить революцию нового типа. Не старомодная революция, основанная на новых законах, институтах или политике, а радикальная революция в человеческих отношениях.

Как быть более чутким — Год жизни лучше Руководства

Многие родители, особенно белые, стараются избегать разговоров о расе, гендерной идентичности, уровне дохода или других различиях между людьми, полагая, что если они подвергают своих детей воздействию разнообразие, не придавая этому большого значения, их дети будут расти без предубеждений.

Но исследование показало, что это неправда. Даже дошкольники видят различия — а также придерживаются предубеждений. Когда взрослые не говорят об этом детям, это может усугубить ситуацию: дети в конечном итоге впитывают социальные стереотипы или считают, что это табуированная тема.

В цветных семьях эти разговоры часто начинаются гораздо раньше по необходимости, говорит Дон Доу, социолог из Университета Мэриленда, изучающая расу и семью. Родители пытаются защитить своих детей от расизма и следить за тем, чтобы они сталкивались с такими же людьми, как они.

Проведите жестких обсуждений , говорят исследователи. Поднимите такие темы, как гонка. Поговорите с ними о том факте, что расизм существует; что мальчикам и девочкам не всегда позволяли делать одно и то же; что разные семьи имеют разный уровень ресурсов; что тела людей уникальны по форме и размеру; что семьи состоят из разных комбинаций людей.

Не заставляйте детей молчать, когда они замечают цвет кожи, и не пропускайте части в книгах, когда персонажи сталкиваются с дискриминацией — это моменты обучения.Вместо этого поговорите о дискриминации и , почему это неправильно . Если они сделают публичный комментарий, эксперты предлагают сказать что-то вроде : «Да, люди бывают разных цветов кожи, точно так же, как у нас с вами разные цвета волос».

Разнообразьте свою медиа-диету , рассказывая не только об исторических личностях, но и о цветных детях, «занимающихся обычными делами и наслаждающихся жизнью», — сказала г-жа Доу. В качестве примеров она привела мультфильм Ника-младшего «Дора-исследователь» и книгу «Лола в библиотеке.”

«Они опасаются, что разговоры о расе и расизме сделают их детей расистскими», — сказала о родителях Джессика Каларко, социолог из Университета Индианы. «Но это не то, что показывают исследования. Дети, которые ведут открытый и честный разговор со своими родителями, лучше понимают структурное неравенство, существующее в нашем обществе ».

Что такое эмпатия? | SkillsYouNeed

Сочувствие — это, в самом простом смысле, осознание чувств и эмоций других людей.Это ключевой элемент эмоционального интеллекта, связующее звено между собой и другими, потому что это то, как мы, как люди, понимаем, что переживают другие , как если бы мы сами это чувствовали .

Сочувствие выходит далеко за рамки сочувствия, которое можно рассматривать как «чувство к кому-то». Сочувствие, напротив, — это «чувство» с этим человеком с помощью воображения.

Некоторые определения эмпатии

---

сочувствие n . способность проникать в личность другого и творчески переживать его переживания.

Английский словарь Чемберса, издание 1989 г.

---

«[Сочувствие — это] осознание чужих чувств, потребностей и забот. »

Дэниел Гоулман, в работе с эмоциональным интеллектом

---

«Я называю того религиозным, кто понимает страдания других. »

Махатма Ганди

---

«Сочувствие интуитивно понятно, но это также то, над чем вы можете работать интеллектуально. »

Тим Минчин

Дэниел Гоулман, автор книги Emotional Intelligence , говорит, что эмпатия — это, по сути, способность понимать эмоции других.Однако он также отмечает, что на более глубоком уровне речь идет об определении, понимании и реагировании на заботы и потребности, лежащие в основе эмоциональных реакций и реакций других.

Как заметил Тим Минчин, сочувствие — это навык, который можно развить , и, как и в случае с большинством межличностных навыков, сочувствие (на определенном уровне) естественно для большинства людей.

---

Элементы сочувствия

Дэниел Гоулман определил пять ключевых элементов сочувствия.

1. Понимание других
2. Развитие других
3. Ориентация на обслуживание
4. Использование разнообразия
5. Политическая осведомленность

1.Понимание других

Это, вероятно, то, что большинство людей понимает под «сочувствием»: по словам Гоулмана, «ощущать чувства и взгляды других и проявлять активный интерес к их проблемам». Тех, кто это делает:

• Настройтесь на эмоциональные сигналы. Они хорошо слушают, а также обращают внимание на невербальное общение, почти неосознанно улавливая тонкие сигналы. Для получения дополнительной информации см. Наши страницы Навыки аудирования и Невербальное общение .

• Проявляйте чуткость и понимайте точки зрения других.

  Никогда не критикуйте человека, пока не пройдете милю в его мокасинах.

  ---

  Пословица американских индейцев

• Могут помогать другим людям, исходя из их понимания потребностей и чувств этих людей.

Все это навыки, которые можно развивать, но только при желании. Некоторые люди могут отключать свои эмоциональные антенны, чтобы не быть захваченными чувствами других.

Например, в Национальной службе здравоохранения Великобритании было несколько скандалов, когда медсестер и врачей обвиняли в том, что они не заботятся о пациентах.Возможно, они были настолько чрезмерно подвержены потребностям пациентов, не имея подходящей поддержки, что отключались, опасаясь, что не смогут справиться.

Для получения дополнительной информации см. Нашу страницу Понимание других .

---

2. Развитие других

Развивать других означает действовать в соответствии с их потребностями и проблемами и помогать им полностью раскрыть свой потенциал. Людей с навыками в этой области обычно:

• Вознаграждайте и хвалите людей за их сильные стороны и достижения, а также предоставляйте конструктивную обратную связь, направленную на то, чтобы сосредоточиться на том, как стать лучше.См. Нашу страницу Отправка и получение отзывов для получения дополнительной информации.
• Обеспечьте наставничество и наставничество, чтобы помочь другим полностью раскрыть свой потенциал. Смотрите наши страницы Наставничество и Навыки коучинга для получения дополнительной информации.
• Предоставляйте задания на растяжку, которые помогут их командам развиваться. См. Нашу страницу Навыки делегирования .

На наших страницах Навыки лидерства также есть много информации о развитии других: обратите внимание, в частности, на Мотивация других , Создание мотивационной среды и Эффективные навыки командной работы .

---

3. Ориентация на обслуживание

В первую очередь ориентирована на рабочие ситуации, ориентация на обслуживание означает ставку на первое место потребностей клиентов и поиск способов повышения их удовлетворенности и лояльности.

Люди, использующие такой подход, «сделают все возможное» для клиентов. Они искренне понимают потребности клиентов и изо всех сил стараются помочь им удовлетворить их.

Таким образом, они могут стать «доверенным советником» для клиентов, развивая долгосрочные отношения между клиентом и организацией.Это может произойти в любой отрасли и в любой ситуации.

Mercedes Benz: довольных клиентов больше нет

---

Mercedes-Benz, производитель автомобилей, больше не заинтересован в удовлетворении запросов потребителей.

Это не означает, что для Mercedes не важен опыт работы с клиентами. Наоборот. Это означает, что качество обслуживания клиентов настолько важно, что удовлетворения недостаточно. Вместо этого компания хочет, чтобы ее клиенты были довольны своим опытом работы с Mercedes.

Президент и главный исполнительный директор компании считают, что привлечение сотрудников Mercedes является ключом к достижению этой цели. Например, недавний опрос компании показал, что 70% сотрудников никогда не водили Mercedes. Теперь им предоставляется возможность сделать это, чтобы они могли лучше сопереживать клиентам и, следовательно, более эффективно взаимодействовать с ними.

Есть много нерабочих ситуаций, в которых мы должны каким-то образом помогать другим, когда их потребности во главу угла могут позволить нам взглянуть на ситуацию по-другому и, возможно, предложить более полезную поддержку и помощь.

См. Наши страницы Навыки обслуживания клиентов и Советы по обслуживанию клиентов для получения дополнительной информации.

---

4. Использование разнообразия

Использование разнообразия означает способность создавать и развивать возможности с помощью разных людей, признавая и радуясь тому, что все мы приносим что-то свое.

Использование разнообразия не означает, что вы относитесь ко всем одинаково, но что вы адаптируете способ взаимодействия с другими в соответствии с их потребностями и чувствами.

Люди с этим навыком уважают и хорошо относятся ко всем, независимо от их происхождения. Как правило, они рассматривают разнообразие как возможность, понимая, что разные команды работают намного лучше, чем более однородные. Наши страницы Групповые и командные роли и Эффективная работа в команде объясняют, почему разные группы работают намного лучше, чем однородные.

Люди, которые умеют использовать разнообразие, также бросают вызов нетерпимости, предвзятости и стереотипам, когда видят их, создавая атмосферу уважения ко всем.

Опасности стереотипов

---

Клод Стил, психолог из Стэнфордского университета, провел серию тестов на стереотипы. Он попросил две группы мужчин и женщин пройти тест по математике. Первой группе сказали, что мужчины обычно лучше справляются с такими тестами, чем женщины. Второй группе ничего не сказали.

В первой группе, где людям напомнили о стереотипе, мужчины показали значительно лучшие результаты, чем женщины. Во второй группе разницы не было.

Стил предположил, что напоминание о стереотипе активировало эмоциональные центры в мозгу, вызывая у женщин тревогу, что сказывалось на их работоспособности. Это показывает, насколько опасными могут быть стереотипы и как они могут реально повлиять на производительность.

Подробнее об этом навыке читайте на наших страницах Межкультурная осведомленность и Межкультурная коммуникация .

---

5. Политическая осведомленность

Многие люди рассматривают «политические» навыки как манипулятивные, но в лучшем смысле «политический» означает способность ощущать скрытые эмоциональные течения группы и властные отношения и реагировать на них.

Политическая осведомленность может помочь людям эффективно ориентироваться в организационных отношениях, позволяя им достигать того, чего другие ранее могли потерпеть неудачу.

См. Нашу страницу Политическая осведомленность для получения дополнительной информации.

---

Сочувствие, сочувствие и сострадание

Есть важное различие между сочувствием, сочувствием и состраданием.

И сострадание, и сочувствие связаны с чувством к кому-то: видением его беды и осознанием того, что он страдает.Сострадание приобрело элемент действия, в котором отсутствует сочувствие, но корень слов тот же.

Сочувствие, напротив, заключается в том, чтобы испытать эти чувства к себе, как если бы вы были этим человеком, с помощью силы воображения.

См. Наши страницы Сострадание и Сочувствие для получения дополнительной информации.

Три типа сочувствия

Психологи выделили три типа эмпатии: когнитивная эмпатия, эмоциональная эмпатия и сострадательная эмпатия.

• Когнитивная эмпатия — это понимание чьих-либо мыслей и эмоций в очень рациональном, а не эмоциональном смысле.
• Эмоциональная эмпатия также известна как эмоциональное заражение, она «улавливает» чужие чувства, так что вы буквально чувствуете их.
• Сострадательная эмпатия — это понимание чьих-то чувств и принятие соответствующих мер, чтобы помочь.

Подробнее о различных типах сочувствия см. На нашей странице Типы сочувствия .

---

Дополнительная литература по навыкам, которые вам нужны

---

Понимание и развитие эмоционального интеллекта

Узнайте больше об эмоциональном интеллекте и о том, как эффективно управлять личными отношениями дома, на работе и в обществе.

Наши электронные книги идеально подходят для тех, кто хочет узнать или развить свои навыки межличностного общения, и они полны простой и понятной практической информации.

---

К сочувствию

Может быть, не всегда легко или даже возможно сопереживать другим, но с помощью хороших навыков работы с людьми и некоторого воображения мы можем работать над достижением более сочувственных чувств.

Исследования показали, что люди, способные сопереживать, имеют лучшие отношения с другими и большее благополучие на протяжении всей жизни.

Я думаю, нам следует больше говорить о нашем дефиците эмпатии — способности поставить себя на чужое место; увидеть мир глазами тех, кто отличается от нас — голодного ребенка, уволенного сталелитейщика, семьи, потерявшей всю жизнь, которую они вместе построили, когда в город пришла буря. Когда вы так думаете, когда вы решаете расширить круг своих интересов и сочувствовать тяжелому положению других, будь то близкие друзья или далекие незнакомцы; становится труднее не действовать; труднее не помочь.

---

Барак Обама — 2006

Сочувствие на работе — Навыки общения от MindTools.com

Развитие навыков понимания других людей

Эмпатия подобна универсальному растворителю. Любая проблема, связанная с сочувствием, становится разрешимой. — Саймон Барон-Коэн, британский клинический психолог и профессор психопатологии развития Кембриджского университета.

Понимание эмоций других людей — ключевой навык на рабочем месте.Это может позволить нам разрешать конфликты, создавать более продуктивные команды и улучшать наши отношения с коллегами, клиентами и заказчиками.

Но, хотя большинство из нас уверены в освоении новых технических навыков, мы можем чувствовать себя плохо подготовленными для развития наших навыков межличностного общения. И многие люди стесняются обсуждать свои собственные чувства, не говоря уже о чьих-либо еще!

Умеете ли вы смотреть на вещи с чужой точки зрения?

В этой статье мы исследуем, что на самом деле означает проявить сочувствие.Мы рассмотрим, как несколько простых действий могут помочь нам укрепить связи, сформировать культуру честности и открытости и реально повлиять на эмоциональное благополучие и продуктивность наших коллег.

Что такое сочувствие?

В своей простейшей форме эмпатия — это способность распознавать эмоции в других и понимать точки зрения других людей на ситуацию. Сочувствие в самом лучшем виде позволяет вам использовать это понимание, чтобы улучшить настроение других людей и поддержать их в сложных ситуациях.

Сочувствие часто путают с сочувствием, но это не одно и то же. Сочувствие — это чувство заботы о ком-то и ощущение, что он мог бы быть более счастливым. В отличие от сочувствия, сочувствие не связано с общей точкой зрения или эмоциями.

Вы можете сочувствовать кому-то, кого видите в слезах на улице, например, ничего не зная об их ситуации. Сочувствие может перерасти в сочувствие, но не обязательно.

По мнению влиятельного психолога Дэниела Гоулмана, эмпатия — один из пяти ключевых компонентов эмоционального интеллекта. — жизненно важный лидерский навык.Он проходит через три стадии: когнитивная эмпатия, эмоциональная эмпатия и сострадательная эмпатия. Мы обсудим каждый этап по очереди ниже.

Когнитивная эмпатия

Когнитивная эмпатия — это способность понимать, что другой человек может думать или чувствовать. Это не обязательно должно включать в себя какое-либо эмоциональное вовлечение наблюдателя.

Руководители могут найти когнитивную эмпатию полезной для понимания того, что чувствуют члены их команды, и, следовательно, какой стиль лидерства лучше всего от них выиграет.Точно так же руководители продаж могут использовать его для оценки настроения клиента, помогая им выбрать наиболее эффективный тон для разговора.

Когнитивная эмпатия — это в основном рациональная, интеллектуальная и эмоционально нейтральная способность. Это означает, что некоторые люди используют его в отрицательных целях. Например, люди с макиавеллистскими чертами характера. может использовать когнитивную эмпатию для манипулирования эмоционально уязвимыми людьми.

Эмоциональное сочувствие

Эмоциональная эмпатия — это способность разделять чувства другого человека и, таким образом, понимать этого человека на более глубоком уровне.Иногда это называют «аффективным сочувствием», потому что оно влияет на вас или меняет вас. Дело не только в том, чтобы знать, что кто-то чувствует, но и в создании подлинного взаимопонимания. с ними.

Некоторых из нас такое сочувствие может ошеломить. Люди с сильными склонностями к эмпатии могут погрузиться в проблемы или боль других людей, иногда нанося ущерб собственному эмоциональному благополучию. Это особенно верно, если они не чувствуют себя в состоянии разрешить ситуацию.

Вы можете избежать эмоционального выгорания из-за щедрости делая перерывы, проверяя свои границы и укрепляя свою способность справляться с такой сложной ролью .

Любой руководитель команды выиграет от развития хотя бы некоторого эмоционального сочувствия. Это помогает укрепить доверие между менеджерами и членами команды, а также развить честность и открытость. Но сочувствие наиболее ценно, когда оно сочетается с действием. .

Сострадательное сочувствие

Сострадательное сочувствие — самая активная форма сочувствия. Это включает в себя не только заботу о другом человеке и разделение его эмоциональной боли, но и принятие практических мер по ее уменьшению.

Например, представьте, что один из членов вашей команды расстроен и зол из-за того, что он плохо выступил с важной презентацией. Признать их обиду — ценно, а еще больше — подтвердить их реакцию, выказывая признаки этих чувств. Но лучше всего выделить для них немного времени и предложить практическую поддержку или руководство, как справиться с ситуацией и подготовиться к следующему разу.

Как развить сочувствие на работе

Поначалу вам может быть сложно проявить сочувствие — вы можете нервничать из-за эмоционального обязательства или чувствовать себя неспособным сделать это.Но это не значит, что вы обречены на провал!

Чтобы использовать сочувствие эффективно, вам нужно отложить в сторону свою точку зрения и смотреть на вещи с точки зрения другого человека. Затем вы можете распознать поведение, которое на первый взгляд кажется чрезмерно эмоциональным, упрямым или необоснованным, как простую реакцию, основанную на предшествующих знаниях и опыте человека.

Часто практикуйте следующие техники, чтобы они стали второй натурой.

Полное внимание

Внимательно слушайте то, что вам пытаются сказать.Используйте свои уши, глаза и «инстинкты», чтобы понять всю идею, которую они передают.

Начните с прислушивания к ключевым словам и фразам, которые они используют, особенно если они используют их неоднократно. Затем подумайте о , как о , а также о , о том, что они говорят. Какой у них тон или язык тела говорю вам? Например, они злятся, стыдятся или боятся?

Сделайте шаг вперед, сочувственно слушая .На этом этапе избегайте задавать прямые вопросы, спорить с тем, что говорится, или оспаривать факты. И будьте гибкими — приготовьтесь к разговору, чтобы изменить направление, поскольку мысли и чувства другого человека также меняются.

Совет:

См. Нашу статью «Внимательное слушание». , чтобы узнать, как можно сосредоточиться на другом человеке, несмотря на «шум» собственных мыслей и чувств.

Учитывать точки зрения других людей

Вам, вероятно, знакома поговорка: «Прежде чем критиковать кого-то, пройдите милю на его месте.»Изучите свое отношение и сохраняйте непредвзятость. Слишком много внимания вашим собственным предположениям и убеждениям не оставляет много места для сочувствия!

Как только вы «увидите», почему другие верят в то, во что верят, вы сможете это признать. Это не значит, что вы должны соглашаться с этим, но сейчас не время для споров. Вместо этого обязательно проявите уважение и продолжайте слушать.

Если есть сомнения, предложите человеку еще раз описать свою позицию и спросите, , как они думают, что они могут решить проблему.Задавать правильные вопросы вероятно, самый простой и прямой способ понять другого человека.

Совет:

Вы можете изучить мощный пятиэтапный подход для изучения других точек зрения в нашей статье Perceptual Positions .

Принять меры

Не существует единственного «правильного способа» продемонстрировать свое сочувствие. Это будет зависеть от ситуации, человека и его доминирующих эмоций в данный момент. Помните, что сочувствие связано не с тем, чего вы хотите, а с тем, чего хочет и в чем нуждается другой человек, поэтому любое действие, которое вы предпринимаете или предлагаете, должно приносить ему пользу.

Например, у вас может быть член команды, который не может сосредоточиться на своей работе из-за проблемы дома. Может показаться добрым поступком сказать им, что они могут работать из дома, пока ситуация не разрешится, но на самом деле работа может дать им долгожданную передышку от размышлений о чем-то болезненном. Так что спросите их, какой подход они бы предпочли.

И помните, что сочувствие не только к кризисам! Видеть мир с разных точек зрения — это великий талант, и его можно использовать постоянно, в любой ситуации.А случайные добрые поступки украсят любой день.

Например, вы, вероятно, улыбаетесь и стараетесь запоминать имена людей: это сочувствие в действии. Уделять людям все свое внимание на собраниях, интересоваться их жизнью и интересами и предлагать конструктивную обратную связь — все это тоже эмпатическое поведение.

Часто практикуйте эти навыки. Когда вы проявляете интерес к тому, что думают, чувствуют и испытывают другие, вы приобретете репутацию заботливого, надежного и доступного человека и станете большим активом для своей команды и своей организации.

Ключевые моменты

Эмпатия — это способность распознавать эмоции и делиться взглядами с другими людьми. Это один из пяти ключевых компонентов эмоционального интеллекта, который помогает строить доверительные отношения и укреплять отношения.

Есть три стадии эмпатии:

• Когнитивная эмпатия — это понимание эмоционального состояния другого человека.
• Эмоциональная эмпатия — это взаимодействие с этими эмоциями и их разделение.
• Сострадательная эмпатия предполагает принятие мер для поддержки других людей.

Чтобы эффективно использовать сочувствие, уделите коллеге все свое внимание, ищите вербальные и невербальные подсказки, которые помогут вам полностью понять его ситуацию. Отбросьте свои собственные предположения, признайте чувства коллеги, позвольте эмоциональной связи, а затем предпримите позитивные действия, которые улучшат их благополучие.

Как стать более чутким

Как коуч для руководителей и консультант, мои клиенты часто спрашивают меня, почему так важно сочувствие.

Словарь Мерриам-Вебстера определяет сочувствие как:

Действие понимания, осознания, восприимчивости и опосредованного переживания чувств, мыслей и переживаний другого человека в прошлом или настоящем без того, чтобы чувства, мысли и опыт были полностью переданы объективно явным образом .

Знаете ли вы, почему так важно сопереживание или что это такое?

Вот почему так важно сочувствие

Сочувствие — один из наиболее важных аспектов создания прочных отношений, снижения стресса и повышения эмоциональной осведомленности, но иногда это может быть непросто.

Например, как вы можете сочувствовать людям, с которыми не обязательно соглашаетесь?

Я считаю себя чутким человеком, но замечаю, что с некоторыми людьми и в определенных ситуациях мои естественные способности и желание сочувствовать могут быть уменьшены или почти не существовать, особенно в наши дни.

Но у сочувствия так много преимуществ, о которых большинство людей даже не подозревают. Например, я также замечаю, что когда я сочувствую другим и себе, я чувствую чувство мира, связи и перспективы, которые мне нравятся.И когда нет сочувствия к определенным отношениям, ситуации или тому, как я отношусь к себе, я часто испытываю стресс, разобщенность и негатив.

Можете рассказать?

Никогда не недооценивайте силу сочувствия.

Но что такое эмпатия?

Важно понимать, что сочувствие — это , а не сочувствие.

Когда мы сочувствуем, мы часто жалеем кого-то, но сохраняем дистанцию ​​(физически, умственно и эмоционально) от его чувств или опыта.

Сочувствие — это больше чувство, когда мы можем по-настоящему понять, соотнести или представить глубину эмоционального состояния или ситуации другого человека.

Подразумевает чувство с человеком, а не жалость к нему.

Эмпатия — это перевод немецкого термина Einfühlung , означающего «чувствовать себя единым целым». Это подразумевает разделение нагрузки или «пройти милю на чужом месте», чтобы понять точку зрения этого человека.

Преимущества сочувствия

Еще одна причина того, почему эмпатия так важна, заключается в том, что это один из лучших способов улучшить наши отношения, снизить уровень стресса и искренне чувствовать себя и свою жизнь лучше.Вот еще несколько преимуществ сочувствия:

• Приносит пользу вашему здоровью (меньше стресса и меньше негатива, что помогает людям быть в лучшей форме с более сильной иммунной системой)
• ведет к счастливой жизни
• Улучшает коммуникативные навыки
• Приводит к совместной работе
• Создает здоровую рабочую среду
• Превосходит личные отношения
• Уменьшает негатив

Почему людям не хватает сочувствия?

Есть ряд вещей, которые мешают нам использовать и испытать силу сочувствия.Три из основных, которые все взаимосвязаны, следующие:

1. Чувство угрозы

Мы часто чувствуем «угрозу» из-за наших собственных страхов, прогнозов и прошлого опыта, а не из-за того, что на самом деле происходит в данный момент, в определенных отношениях или ситуации. Независимо от того, является ли угроза «реальной» или «воображаемой», когда мы чувствуем какую-либо угрозу, она часто лишает нас способности испытывать сочувствие.

2. Осуждайте

Суждение — это совершенно другая игра, чем вынесение оценочных суждений (что надеть, что поесть, что сказать и т. Д.)).

Когда мы осуждаем, мы решаем, что мы «правы», а кто-то другой «неправ». Это вредит нам и другим и отрезает нас от окружающих. Когда мы осуждаем другого человека, группу людей или ситуацию, мы значительно уменьшаем нашу способность проявлять сочувствие.

3. Страх

Можете ли вы угадать корень всего этого?

Это наш страх.

В страхе нет ничего плохого по своей сути, это естественная человеческая эмоция, которая, на самом деле, имеет много положительных аспектов, если мы готовы признать ее, признать ее, выразить ее и пройти через нее.Страх спасает нам жизнь и постоянно уберегает нас от неприятностей.

Проблема страха в том, что мы его отрицаем. Мы считаем вещи, людей или ситуации «пугающими», хотя на самом деле в жизни нет ничего «страшного» по своей природе. Когда мы позволяем себе мотивироваться страхом, который часто приводит к тому, что мы защищаемся от «угроз», осуждаем и т. Д., Становится трудно, если не невозможно, получить доступ к силе сочувствия.

В своем подкасте я часто говорю о важности принятия своих эмоций.Чем больше мы готовы смотреть на свой страх, признавать его, принимать его, признавать его и брать на себя ответственность за него, тем больше у нас возможностей расширить нашу способность к сочувствию.

Признаки отсутствия сочувствия

Вот некоторые признаки того, что кому-то не хватает сочувствия.

• Очень критично по отношению к окружающим
• Невозможно контролировать эмоции
• Незнание чувств других людей
• Обвиняет людей в чрезмерной чувствительности
• Излишне реагирует на мелочи
• Не признаю, когда ошибаюсь
• Бесчувственно ведет себя
• Проблемы с поддержанием отношений
• Не могу справиться с неудобными ситуациями
• Видит повсюду обиды

Причина, по которой эмпатия так важна, заключается в том, что она помогает нам лучше понять, что чувствуют другие, и даже почувствовать это в себе.Это помогает нам поддерживать отношения и играет роль в определении нашего успеха как в личных, так и в профессиональных отношениях.

Отсутствие эмпатии также может быть признаком расстройств личности, таких как нарциссизм или антисоциальное расстройство личности.

Людям может не хватать сочувствия из-за среды, в которой они выросли. Возможно, они выросли с родителями, которые не могли контролировать свои эмоции и проявляли к ним очень мало сострадания. Они также могли столкнуться с трудными жизненными ситуациями, из-за которых им не хватало сочувствия и они вели себя так, как они.

Как стать более чутким

Вот несколько вещей, которые вы можете сделать и о которых подумайте, чтобы стать более чуткими:

1. Будьте правдивы в отношении того, как вы себя чувствуете

Когда мы находимся в конфликте с другим человеком или имеем дело с кем-то или чем-то, что вызывает у нас трудности, мы можем признать, признать и выразить свой страх, неуверенность, печаль, гнев, ревность или любые другие «негативные» эмоции, которые мы переживают, — это один из лучших способов преодолеть нашу оборонительную позицию и искренне обратиться к более глубоким проблемам ситуации.

Это позволяет нам проникнуться сочувствием к себе, другому человеку или людям, вовлеченным в конфликт, и даже к обстоятельствам конфликта или самого вызова. Ознакомьтесь с этим сообщением в блоге, чтобы узнать, как разрешить конфликт.

2. Представьте себе, каково это для них

Хотя нам иногда бывает трудно «понять» точку зрения или ситуацию другого человека, способность вообразить, какой она должна быть для него, является важным аспектом сочувствия.

Чем больше мы готовы представить, что они собой представляют, тем больше сострадания, понимания и сочувствия мы сможем испытать.

В сегодняшней нестабильной политической обстановке и многочисленных стрессах, связанных с пандемией, сегодня как никогда важно проявлять сострадание каждый день. Вы можете узнать больше о важности сострадания здесь.

Моя последняя книга, Мы все в этом вместе. помогает лидерам проявлять больше сострадания к членам своей команды, давая им план построения доверия, сотрудничества и работы на пиковом уровне. Узнайте больше о книге здесь.

3.Простите себя и других

В другой моей книге, «Ничего не изменится, пока ты не сделаешь », я говорю о сложных отношениях, которые у всех нас есть с самими собой, и о том, как многим из нас приходится проявлять доброту, сострадание и любовь к себе. Прощение — одна из самых важных вещей, которые мы можем сделать в жизни, чтобы исцелить себя, отпустить негатив и жить жизнью мира и удовлетворения. Прощение должно начинаться с нас.

Я верю, что все суждения суждения самого себя.Когда мы прощаем себя, мы создаем условия и перспективы для прощения других.

Прощение — один из многих важных аспектов жизни, который часто легче сказать, чем сделать. Это то, что нам нужно постоянно изучать и практиковать.

Одна из лучших книг, которую вы можете прочитать по этой теме, называется Прощай за добро , написанная моим другом и наставником доктором Фредом Лускином, одним из ведущих мировых экспертов и учителей о силе прощения. Эта книга дает вам практические и осязаемые методы, которые вы можете использовать, чтобы простить кого угодно и что угодно.

Чем больше мы готовы прощать себя и других (и продолжаем практиковать это постоянно), тем больше у нас возможностей искренне сочувствовать.

Вопросы, которые стоит задать себе:

1. Насколько вы чутки?
2. Что вы можете сделать, чтобы повысить свою способность к сочувствию?
3. Как повышение способности сопереживать другим (и себе) повлияет на вашу жизнь и отношения?
4. Где в вашей жизни и отношениях вы можете увидеть, что чувство угрозы, осуждение и страх мешают вам проявлять сочувствие?

Поделитесь своими мыслями, идеями, идеями и прочим в разделе комментариев ниже.

Я написал пять книг, среди прочего о важности сочувствия, подлинности и признательности. Я провожу доклады и семинары (как личные, так и виртуальные), которые дают людям, лидерам и командам возможность расти, общаться и работать с максимальной эффективностью. Как эксперт в области командной работы, лидерства и эмоционального интеллекта, я обучаю методам, которые позволяют людям и организациям быть более вовлеченными и эффективными. Узнайте больше о том, как я могу помочь вам и вашей команде в достижении ваших целей сегодня.

Эта статья была первоначально опубликована 13 октября 2010 г. и обновлена ​​до 2021 г.

Три вида сочувствия: эмоциональное, когнитивное, сострадание

Знаете ли вы, что такое три вида эмпатии и как их выразить? Сочувствие — это навык, который необходимо изучить, он сделает вашу жизнь и отношения более легкими и понятными!

Когда ученик говорит вам, что он подавлен или ваш партнер работает из дома и испытывает стресс, вы реагируете сочувствием? Или вы отреагируете? Или как бы вы отреагировали, если бы ваш партнер выразил страх, печаль и гнев, говоря вам, что ее отправили в отпуск или потеряли работу? И сразу после того, как вы окунетесь в сбережения, чтобы построить пристройку к своему дому! Идеально было бы ответить вдумчиво и сочувственно, но многие из нас реагируют.

Дело в том, что не всякая эмпатия выглядит и ощущается одинаково; точно так же, как не вся печаль одинакова; или счастье; или страх.

У вас могут возникнуть вопросы типа: «Может ли человек слишком сочувствовать?» Или «Если я проявлю сочувствие, возьму на себя эмоции другого человека?» Или «Как я могу выразить сочувствие, чтобы человек не стал еще более эмоциональным?» В этом блоге мы рассмотрим различные виды эмпатии, чтобы вы могли выбрать то, что подходит для разных отношений и ситуаций.

Не стесняйтесь переходить к тому, что вам больше всего нравится.
Что такое сочувствие?
Виды сочувствия
Когнитивное сочувствие
Эмоциональное сочувствие
Сострадательное сочувствие
Истинное сочувствие
Изучите сочувствие через практическое применение

Сочувствие означает опираться на сострадание

Это тема, которой мы страстно увлечены в Heartmanity, особенно потому, что сочувствие является неотъемлемой частью эмоционального интеллекта (EQ), сострадания и общения с людьми, которых вы любите и с которыми работаете.

Подумайте о счастье выходных на работе по сравнению с радостью свадьбы или извращенным удовольствием Schadenfreude , немецкий язык для наслаждения чужим несчастьем.

У сочувствия тоже есть разные грани. Фактически, сочувствие также происходит от немецкого слова Einfühlung , что означает «чувство внутри». И так же, как есть много способов почувствовать; есть несколько способов испытать сочувствие.

Итак, давайте начнем с основ: «Что такое эмпатия?»

С точки зрения эмоциональных исследователей, это «способность ощущать эмоции других людей в сочетании со способностью представлять, что кто-то думает или чувствует.«

С точки зрения человека и уязвимости и, по словам Брене Браун, «Сочувствие передает невероятное исцеляющее послание:« Ты не один »».

Психологи определили три типа эмпатии: когнитивную, эмоциональную и сострадательную.

В стороне стоит отметить, что эмпатия — относительно новая идея, которая все еще определяется социальными и когнитивными психологами. Как отмечается в статье The Atlantic «Краткая история эмпатии»: «Этот термин существует всего около столетия, но за время своего существования его значение постоянно менялось.«Если сочувствие для вас непонятное понятие, прочтите нашу статью« Что такое сочувствие и почему оно важно? »

Сочувствие — это важно. И тип сочувствия, которое вы выражаете или испытываете, тоже имеет значение.

Когнитивная, эмоциональная и сострадательная эмпатия проявляются по-разному. Размышляя о своем собственном опыте дома, в офисе или с друзьями и семьей, вы, вероятно, не займет много времени, чтобы заметить различные типы в своей собственной жизни. Есть множество примеров на телевидении, в политике и в поп-культуре, из которых можно также почерпнуть; однако многие из них также демонстрируют недостаток эмоционального интеллекта.Посмотрите, можете ли вы различить, реагирует человек сочувствием или нет.

Сможете ли вы научиться сочувствию, став взрослым? Да! Недавнее исследование, опубликованное в журнале Journal of Counseling Psychology , показывает, что тренинг эмпатии эффективен. Закапывайтесь прямо сейчас, чтобы повысить свои навыки.

---

ВИДОВ СОТРУДНИЧЕСТВА

Когнитивная эмпатия

Определение когнитивной эмпатии: «Просто знать, что чувствует другой человек и о чем он может думать.Иногда это называют взглядом на перспективу »~ Дэниел Гоулман, известный психолог и автор книги« «Эмоциональный интеллект» в 1995 году.

О чем идет речь: Мысль, понимание, интеллект.

Преимущества: Помогает в переговорах, мотивирует других людей, понимает различные точки зрения и идеально подходит для виртуальных встреч.

Подводные камни: Можно отключиться от глубоких эмоций или игнорировать их; не ставит вас на место другого в чувственном смысле.

Когнитивная эмпатия — это не только эмоции, но и мысли. Он определяется знанием, пониманием или пониманием на интеллектуальном уровне. Как известно большинству из нас, понять печаль — это не то же самое, что грустить.

Я подозреваю, что если бы я пришел домой расстроенный потерей работы, мой партнер отреагировал бы таким образом. Точно так же, как врач может смотреть на больного пациента и пытаться понять его части, а не погружаться в эмоции пациента, когнитивная эмпатия реагирует на проблему с помощью умственных способностей.Мой жених, инженер и пилот, в стрессовых ситуациях задействует свой мозг. Можно сказать, что некоторые люди так запрограммированы, чтобы понимать эмоции с точки зрения того, почему они имеют смысл для людей в определенных ситуациях.

Этот тип сочувствия может оказаться огромным преимуществом в обстоятельствах, когда вам нужно «проникнуть в голову другого человека» или взаимодействовать с тактиком и пониманием. Мы говорим об использовании когнитивной эмпатии в качестве лидера в нашем блоге «Эмоциональный интеллект и эмпатия в лидерстве.С другой стороны, когнитивная эмпатия в некотором роде похожа на смешивание яблок и апельсинов. Чтобы по-настоящему понять чувства другого человека, разве вы не должны в каком-то смысле уметь их чувствовать? Поэтому те, кто отвечает когнитивной эмпатией, рискуют показаться холодными или слишком отстраненными.

Связанная тема: «Что такое эмоциональный интеллект?»

Обогатите свою жизнь и отношения с помощью нашей рабочей тетради «Настоящее сочувствие, реальные решения: 4 ключа к раскрытию силы сочувствия!»

Эмоциональное сочувствие

Определение эмоциональной эмпатии: «когда вы физически чувствуете себя вместе с другим человеком, как если бы его эмоции были заразными.~ Дэниел Гоулман

Чем занимается: чувства, физические ощущения, зеркальные нейроны в мозгу.

Преимущества: Помогает в тесных межличностных отношениях и карьере, например, в коучинге, маркетинге, менеджменте и HR.

Подводные камни: Может быть ошеломляющим или неприемлемым при определенных обстоятельствах.

---

Эмоциональная эмпатия, , как и звуки, включает непосредственное переживание эмоций, которые испытывает другой человек.Вы, наверное, слышали термин «эмпат», означающий человека, способного полностью взять на себя эмоциональное и психическое состояние другого человека. На ум приходит цитата: «У меня много чувств».

Этот тип реакции может показаться отделенным от мозга и мышления, но, как указывает Голдман, эмоциональная эмпатия на самом деле глубоко укоренена в зеркальных нейронах человека. У всех животных есть нейроны, которые активируются определенным образом, когда они видят действия другого животного, заставляя их относиться к этому действию в их собственном теле и мозге.Эмоциональное сочувствие делает то же самое с чувствами, которые человек испытывает в ответ на ситуацию.

Когда ваш партнер — или кто-то, кого вы глубоко любите, — приходит к вам в слезах, это естественная реакция — почувствовать, как это тянет ваши сердечные чувства. Как плакать на свадьбе или съеживаться, когда кто-то укусит ногу, это глубокая внутренняя реакция, которая часто ощущается как внутренняя человеческая реакция. Такое общение с другим человеком является интимным и может сформировать прочную связь.

Как и у когнитивной эмпатии, у эмоциональной эмпатии есть и обратная сторона.«Одна оборотная сторона эмоционального сочувствия возникает, когда людям не хватает способности управлять своими собственными тревожными эмоциями», — пишет Гоулман. «[Это] можно увидеть в психологическом истощении, которое приводит к выгоранию». Чувство слишком сильного может сделать даже небольшое общение ошеломляющим.

Реальные примеры каждого вида сочувствия см. В разделе «Как разговаривать с кем-то с сочувствием — и чего избегать!»

---

Сострадательное сочувствие

Определение сочувствия: «С таким сочувствием мы не только понимаем затруднительное положение человека и чувствуем его вместе с ним, но и спонтанно побуждаемся помочь, если это необходимо.~ Дэниел Гоулман

О чем идет речь: Интеллект, эмоции и действие.

Выгоды: Учитывает человека в целом.

Подводные камни: Мало — это тот тип сочувствия, к которому мы обычно стремимся!

В большинстве случаев Сострадательное Сочувствие является идеальным. Когнитивная эмпатия может подходить для работы, денежных переговоров или кабинетов хирурга; Эмоциональное сочувствие может быть первой реакцией детей и наших близких; Сострадательная эмпатия обеспечивает мощный баланс двух.Фактически, его можно даже использовать сегодня, когда ваш подросток часами занимается в школе и чувствует себя подавленным, застрявшим дома из-за пандемии.

Чувства сердца и мысли мозга не противоположны. На самом деле они неразрывно связаны.

Сострадательное сочувствие уважает естественную связь, учитывая как ощущаемые чувства, так и интеллектуальную ситуацию другого человека, не теряя при этом своего центра.

Когда любимый человек приходит к вам в слезах, вы хотите понять , почему она расстроена, и вы также хотите утешить ее, делясь ее эмоциональными переживаниями и, надеюсь, помогая ей исцелиться.Сложно справиться!

Многие из нас склоняются в ту или иную сторону: больше думают или больше чувствуют; больше фиксации или больше сочувствия.

Сострадательное сочувствие — это золотая середина и использование вашего эмоционального интеллекта для эффективного реагирования на ситуацию с любовной непривязанностью. Мы не втягиваемся и не берем на себя бремя или чувства человека. Мы уравновешиваем внимательность с сострадательной заботой, и если искренне выражаемся, то сочувствие можно рассматривать как сострадание.

Вашему партнеру просто нужно держать на руках? Требует ли ситуация быстрых действий? Сочувствие помогает осознанно справляться с трудными ситуациями, не погружаясь в печаль и не пытаясь исправить ситуацию с помощью логистики.

Вышеупомянутые три типа эмпатии определены как основополагающие. Вы можете услышать другие названия, упоминания и способы использования эмпатии, такие как аффективная эмпатия (другой способ определения эмоциональной эмпатии), соматическая эмпатия (когда мы физически ощущаем в наших телах опыт других), оценочная эмпатия и перцептивная эмпатия.Как правило, это ненужные отклонения для большинства людей и повседневного использования, поэтому мы не включали их в этот блог.

---

Быть искренним, проявляя сочувствие

Когда я думаю о сочувствии, я часто думаю о качке. Заходите слишком далеко в психику другого человека и рискуете ли вы потерять себя? Избегайте искреннего интереса к опыту человека, и упускаете ли вы неотъемлемую часть человеческого опыта? Чувствуете себя неуместным? Слишком мало, больно?

По правде говоря, не все ситуации одинаковы, как и не все типы сочувствия одинаковы.

Можете ли вы вспомнить по одному примеру каждого типа сочувствия в своей жизни? Наверное, больше одного. Надеюсь, в какой-то момент вы столкнулись с сочувствием!

Любой тип сочувствия требует эмоциональной подготовки и практики — как и любое действие по уравновешиванию. Когда вы находите ту золотую середину, в которой вы можете эффективно сопереживать, будь то преодоление препятствий на рабочем месте или утешение любимого человека, это того стоит.

Если вы хотите узнать больше об эмпатии, это одна из специализаций Heartmanity!
Попробуйте нашу популярную рабочую тетрадь Настоящее сочувствие, реальные решения: 4 ключа к раскрытию силы сочувствия.

Чтобы получить более индивидуальную поддержку или погрузиться в сочувствие, свяжитесь с нами в Heartmanity, чтобы узнать больше о наших программах коучинга. Преобразование жизни — наше дело!

Или, если вы хотите подписаться на нашу рассылку новостей, вы получите больше лайфхаков, которые сделают ваши отношения богаче, а вашу жизнь — приятнее и проще.

Как сочувствие может изменить вашу жизнь и карьеру

Кто из ваших друзей может посоветоваться? Вы отличный слушатель? Вы чувствуете то, что чувствуют другие, понимаете, что они думают? Если да, то, возможно, вы задавались вопросом, подойдет ли вам карьера консультанта или кто-то другой побудил вас сделать такой шаг.

Если у вас есть дар сочувствия, то вы лучше, чем большинство людей, осведомлены о том, сколько людей страдает эмоционально и физически — почти везде, куда бы вы ни повернулись.

По словам профессора психологии PLNU Дона Велча, доктора философии, клинические консультанты, которые хорошо сопереживают, помогают другим хорошо выздоравливать. Исследования сходятся во мнении: сочувствие — чрезвычайно мощное лечебное средство для духа, души и тела.

Что такое сочувствие?

Сочувствие легко заметить. Это двигатель, который заставляет нас и миллионы других покупать билет в кино или запускать Netflix.Нас тянет забыть о себе и испытать «агонию и экстаз», которую разыгрывают другие.

Причина, по которой мы смотрим, заключается не просто в том, чтобы просто наблюдать: нам нравится представлять себя на самом деле актерами. Наше сердце переполняется признаниями Ромео. Мы чувствуем горе, когда слышим, что Дарт Вейдер сказал: «Я твой отец». Мы понимаем боль Люка.

__________
Еще не поздно начать свой путь.
Достигайте своей цели в PLNU.
__________

Для человека, знакомого с эмпатией, вступать в чужую кожу так же естественно, как дышать.Вы можете не осознавать, что сочувствие — ваша самая сильная черта характера — в повседневной жизни, а не только в кино. Вы можете регулярно терять осознание себя и отождествлять себя с «другим», независимо от того, является ли этот человек больным супругом или разочарованной матерью в очереди в кассу.

Сочувствие может быть одним из самых приятных переживаний в течение дня. Сочувствуя, вы больше не сидите в кресле квотербека в жизненной игре: вы находитесь на поле с незнакомцами и близкими, бегаете в их шипах, принимаете удары, помогаете им встать, отряхнуть пыль и остаться в игре. игра.Сочувствие заставляет вас чувствовать себя полностью живым, полностью присутствующим, когда вы встречаетесь с другими с пониманием и состраданием.

Сочувствие тоже может быть одной из ваших самых стрессовых привычек. К концу недели вы, возможно, прочно связались с другими людьми, но потеряли связь с собой и чувствуете себя опустошенным.

Сочувствие — мощный навык. Однако, как и с любым мощным инструментом, вам нужно тренироваться и практиковаться, чтобы хорошо им владеть. Сочувствие может привести к мудрости и самоотверженности или к хронической усталости. С сочувствием можно стоять на расстоянии и жалеть чужие несчастья.С сочувствием это расстояние растворяется. Вы вступаете в борьбу других — и это может сказаться на вас.

Неудивительно, что сочувствие — распространенный дар специалистов по оказанию помощи, особенно консультантов. Консультанты, которые глубоко сочувствуют, приносят глубокое исцеление другим; Те, кто практикует эмпатию, помогают клиентам еще больше, а также поддерживают успешную карьеру консультанта.

Сочувствие другим и самим себе

Уэлч ставит перед своими студентами-консультантами задачу: «Как избежать выгорания, сопереживая клиентам сессию за сессией?»

Его ответ находится в известной заповеди любить ближнего своего, как самого себя.

По словам Уэлча, «Сочувствие к другим — самое важное качество для успешных терапевтов, но консультанты должны сначала сочувствовать самим себе».

Но эмпатия может показаться расплывчатой ​​и эгоцентричной, особенно если вы привыкли сосредотачиваться на других. Что такое эмпатия и почему она так важна?

Эмпатия — это форма любви к себе с уникальной направленностью. В любви к себе вы можете восхищаться своей мудрой или любящей личностью. Вы довольны своим сильным характером, службой или академическими достижениями.Вы можете испытывать глубокую благодарность или даже смирение за свои благословения.

В эмпатии вы любите и принимаете себя, но не из-за своих сильных сторон. Вы чувствуете сострадание к своим слабостям. Вы признаете, где были ранены и как причинили боль другим. Вы принимаете суровую правду о том, что вы потерпели неудачу и проиграли. Столкнувшись с болью из-за недостатков и ошибок своего характера, вы уважаете себя.

Кристин Нефф, доктор философии, автор Самосострадания , создала «Шкалу самосострадания», серию утверждений, описывающих, «как я поступаю по отношению к себе в трудные времена», чтобы оценить, насколько сильно эмпатия вы переживаете.Люди, которым не хватает эмпатии, могут согласиться с такими утверждениями, как: «Я нетерпелив и нетерпелив по отношению к тем аспектам моей личности, которые мне не нравятся» или «Я могу быть немного бессердечным по отношению к себе, когда испытываю страдания.»

Обладая здоровым сочувствием к себе, вы искренне относитесь к своим недостаткам.

Любишь и принимаешь себя, бородавки и все такое. По иронии судьбы, когда вы признаете, а не отрицаете свое разочарование и стыд, вы открываете себя для получения благодати, прощения и исцеления.

Сострадание к себе не только важно для здоровой личной жизни, но и является секретом успешной практики консультирования. Если вы не столкнетесь со своей сломленностью, вы останетесь бессильны помочь другим сделать то же самое.

Почему это правда? Как от природы эмпатический человек, вы можете чувствовать депрессию или замешательство других, но просто взваливать на себя бремя не решит проблемы. Сочувствия к другим недостаточно. Во-первых, вы должны осмелиться открыть свое сердце для безоговорочного самосострадания.Только тогда вы обретете силы и возможности научить других делать то же самое.

Короче говоря, если вы прямо столкнетесь со своей болью, вы можете вести клиентов к их страданиям и преодолевать их без отрицания. Сначала пройдите по дороге сочувствия, а затем пригласите других. Дорога будет не утомительной, но бодрящей и полезной. Вы не будете закрывать дверь в консультацию каждый вечер со вздохом, но с волнением по поводу завтрашнего исцеления.

Сочувствие и практическое исцеление

В 2017 г.Национальный институт психического здоровья (NIMH) обнаружил, что примерно 19,1% взрослых в США имели тревожное расстройство только за этот год, а 31,1% взрослых в США испытают это в какой-то момент своей жизни.

По словам Дэниела Дженкинса, доктора философии, директора магистратуры PLNU в области клинического консультирования (MACC), от 10 до 30 процентов американцев страдают от хронической или повторяющейся физической боли, и большинство страдающих не нашли длительного лечения. Дженкинс отмечает, что многим, кто страдает хронической или периодической физической болью, сказали, что «все в их голове.

Кроме того, Дженкинс добавляет: «Они могут чувствовать себя беспомощными, охваченными тревогой, подавленными, злыми, разочарованными и неконтролируемыми. Они часто обращаются к рецептурным обезболивающим, наркотикам или алкоголю для облегчения — только для того, чтобы обнаружить, что эти быстрые решения могут вызвать больше осложнений и разрушений в их жизни, чем первоначальная боль ».

Хорошая новость: сочувствие к другим и эмпатия являются мощными катализаторами не только для эмоционального исцеления, но и для физического. Исследования показывают, что сочувствие может буквально способствовать облегчению боли и укреплению физического здоровья.

В 1990-х годах нейробиологи начали документировать влияние эмоций на физическое здоровье. В своей новаторской книге Molecules of Emotion: The Science Behind Mind-Body Connection Кэндис Перт, доктор философии, исследовала роль «нейропептидов» в физическом здоровье и иммунитете. В частности, она изучала, «как наши эмоции действуют как наркотики в мозгу и теле».

Когда мы, например, испытываем отрицательные эмоции, мы запускаем цепную реакцию этих «носителей информации» — нейропептидов, которые проходят по всему телу.Они действуют как сигналы к повышению уровня гормона стресса кортизола.

Обычно наш организм вырабатывает кортизол только в случае опасности или чрезвычайной ситуации. Однако хронический стресс и длительные негативные эмоции приводят к хроническому повышению уровня кортизола. В результате наша иммунная система подавлена. Повышенный уровень кортизола также подавляет нашу эндокринную, нервную и желудочно-кишечную системы. Наши мышцы, кости, сердце и кровеносные сосуды тоже страдают.

Результат? Мы подвержены серьезным заболеваниям, включая рак, болезни сердца, диабет и ожирение.

Когнитивный нейробиолог Кэролайн Лиф, доктор философии, специализируется на лечении эмоциональных травм и физических заболеваний с помощью «детоксикации мозга». Лист утверждает, что «от 75 до 95 процентов болезней, которые преследуют нас сегодня, являются прямым результатом нашей мыслительной жизни… Исследования показывают, что страх сам по себе вызывает более 1400 известных физических и химических реакций и активирует более 30 различных гормонов. . »

Если хронические отрицательные эмоции настолько смертоносны, как насчет положительных эмоций?

Сочувствие к себе и другим — эмоция, связывающая нас с миром, — это потрясающее средство исцеления.Сострадание «включает» нашу иммунную систему и значительно улучшает здоровье. Исследования показывают, что все положительные эмоции выделяют в мозгу химические вещества, называемые эндорфинами, которые притупляют боль и доставляют удовольствие.

На лекции 2003 года Перт объяснил, что все мы биологически запрограммированы на счастье:

«Фактически, мои исследования за последние 30 лет привели меня к такому выводу: мы на самом деле« запрограммированы »на блаженство. Под «зашитым» я подразумеваю, что у нас есть основные пути эндорфинов, которые ведут от задней части мозга к лобной коре, где у нас больше всего опиатных рецепторов — участков связывания эндорфинов в клетках.Эндорфины — это природные опиаты, которые притупляют боль и вызывают эйфорию, когда связываются с опиатными рецепторами. Таким образом, они буквально меняют наше настроение на клеточном уровне… Именно так мы устроены ».

Хотя наш мозг создан для положительных эмоций, на нашем пути появляется одно серьезное препятствие. Перт объяснил, что функциям нашего мозга мешает «мысль о том, что мы отделены друг от друга и от остального творения».

Другими словами, если нам не хватает эмпатии, если нам не хватает этой связи с другими и миром, эмоционально отделяясь от самого творения, мы вмешиваемся в работу нашего мозга.Развитие сочувствия к другим и сочувствия к себе, а также обучение других поступать так же значительно улучшат не только эмоциональное, но и физическое здоровье.

Короче говоря, как терапевт, вы способны исцелять дух, душу и тело.

Сочувствие как карьера

Можно ли научиться сочувствию к другим и самим себе? По словам Уэлча, это, безусловно, может быть.

«Если мы сможем принять собственную боль и ранения, мы сможем научиться сочувствию», — объяснил он. «Программы магистратуры по клиническому консультированию требуют, чтобы студенты проходили индивидуальную терапию именно по этой причине.Некоторые из лучших терапевтов, которых я знаю, глубоко погрузились в собственную рану и приняли ее. Таким образом, они могут понимать боль других и помогать им исцеляться, не чувствуя себя осужденными, а тем, что их понимают, слышат ».

Для Уэлча получение Божьего прощения необходимо для обучения самосочувствию, а затем распространения сочувствия на других.

«Когда вы получаете прощение, ваши маски и защита тают», — сказал Велч. «Вы можете быть прозрачными, отдыхать и создавать безопасные условия для своих клиентов.В этом месте радикального принятия себя вы полностью принимаете и любите других, полностью присутствуете перед ними и приглашаете их испытать свою боль. Это первый шаг к исцелению ».

Относясь к себе и, возможно, будущим консультирующим клиентам с эмпатией, вы не только испытаете исцеление от эмоциональных травм, но и снизите уровень кортизола, повысите иммунитет и проложите путь к оптимальному здоровью.

No related posts.