Шкала формана насилие – Ф-шкала или проверка на склонность к …

Шкала формана 46 из 46 — Сердце феникса

В разделе Другое на вопрос Кем и когда была придумана «шкала Кельвина»? заданный автором Друг №1 лучший ответ это ТЕРМОДИНАМИЧЕСКАЯ ТЕМПЕРАТУРНАЯ ШКАЛА (Кельвина шкала)
абсолютная шкала температур, не зависящая от свойств термометрического вещества (начало отсчета — абсолютный нуль температуры). Построение термодинамической температурной шкалы основано на втором начале термодинамики и, в частности, на независимости кпд Карно цикла от природы рабочего тела. Единица термодинамической температуры — кельвин (К) — определяется как 1/273,16 часть термодинамической температуры тройной точки воды.
Шкала Кельвина — температурная шкала, в которой начало отсчета сдвинуто по сравнению со шкалой Цельсия на 273.15 единиц в область отрицательных температур.
Шкала используется в термодинамике, в которой температура отсчитывается от абсолютного нуля (состояние, соответствующее минимальной теоретически возможной внутренней энергии тела) , а один кельвин равен 1/273.16 расстояния от абсолютного нуля до тройной точки воды (состояния, при котором лёд, вода и водяной пар находятся в равновесии). Для пересчета кельвинов в энергетические единицы служит постоянная Больцмана. Используются также производные единицы: килокельвин, мегакельвин, милликельвин и т. д.

Уильям Томсон, лорд Кельвин (англ. William Thomson, 1st Baron Kelvin; 26 июня 1824, Белфаст — 17 декабря 1907, Ларгс (en:Largs), Эршир (en:Ayrshire), Шотландия)
Один из величайших физиков. Предки Томсона были ирландские фермеры; отец его Джемс Томсон (1776—1849), известный математик, был с 1814 г. учителем в Belfast Academical Institution, затем с 1832 г. профессор математики в Глазго; известен учебниками по математике, выдержавшими десятки изданий. Уильям Томсон вместе со старшим братом, Джемсом учились в колледже в Глазго, а затем в St. Peter Kolleǵe в Кембридже, в котором Томсон закончил курс наук в 1845 г.
В 1848 г. Томсон ввел «абсолютную термометрическую шкалу». Он объяснил ее название следующим образом: «Для этой шкалы характерна полная независимость от физических свойств какого-либо конкретного вещества». Он отмечает, что «бесконечный холод должен соответствовать конечному числу градусов воздушного термометра ниже нуля», а именно: точке, «соответствующей объему воздуха, уменьшенному до нуля, что будет отмечено на шкале как -273 °С».
Начиная с 1851 г. Томсон публикует цикл научных статей под общим названием «О динамической теории теплоты», в которых он рассматривает первый и второй законы термодинамики. При этом он еще раз возвращается к проблеме абсолютной температуры, отмечая, что «температуры двух тел пропорциональны количеству теплоты, соответственно взятой и отданной материальной системой в двух местах, имеющих эти температуры, когда система совершает полный цикл идеальных обратимых процессов и защищена от потери или прибавления теплоты при какой-либо другой температуре».
….В «Biogr.-Litter. Handwörterbuch Poggendorffa» (1896) приведён список около 250 статей (кроме книг) , принадлежащих Томсону. Упомянем лишь некоторые предметы его работ: термодинамические исследования, приведшие кроме того ещё к установлению абсолютной шкалы температур (награждена в 1887 г. премией от эдинбургского королевского общества) ;
Источник: ВикипедиЯ,

Ответ от 22 ответа[гуру]

Привет! Вот подборка тем с ответами на Ваш вопрос: Кем и когда была придумана «шкала Кельвина»?

Ответ от старосветский[гуру]
придумана Кельвином, который был один дома))

Ответ от 2 ответа[гуру]

Привет! Вот еще темы с нужными ответами:

Форман Джордж на Википедии
Посмотрите статью на википедии про Форман Джордж

 

Ответить на вопрос:



Source: 22oa.ru

xn—-8sbarpmqd5ah2ag.xn--p1ai

Сексуальное насилие в раннем детском возрасте усиливает суицидальные намерения — Всемирная психиатрия №02 2013

Сексуальное насилие в детском возрасте неоднократно связывали с суицидальным поведением. В настоящем исследовании авторы проанализировали характеристики суицидальных попыток, регистрируемых у лиц с депрессией, которые подвергались сексуальному насилию в детстве. В среднем, сексуальное насилие начиналось до того, как пациенты достигали возраста 9 лет. Зачастую ему сопутствовало физическое насилие. Пациенты, совершавшие суицидальные попытки чаще, нередко страдали от расстройств личности и подвергались насилию в течение более долгого периода. Однако такие пациенты по другим клиническим характеристикам не отличались от контрольной группы (лиц, не совершавших суицидальные попытки). Раннее начало сексуального насилия и его продолжительность были связаны с большим числом попыток самоубийства. Однако при включении в регрессионную модель расстройств личности соответствующий фактор (наличие расстройства личности) становился единственным предиктором количества суицидальных попыток. Тяжесть сексуального насилия и сопутствующее физическое насилие коррелировали с возрастом первой попытки. Тем не менее, только тяжесть сексуального насилия имела сколь-нибудь значимую связь с возрастом первой суицидальной попытки в регрессионной модели. Кроме того, установлена следующая связь: чем раньше начиналось сексуальное насилие, тем сильнее были суицидальные намерения (эта связь сохранялась даже при учете в модели возраста, пола и наличия расстройств личности). Таким образом, характеристики сексуального насилия в детском возрасте, особенно возраст начала насилия, следует учитывать при изучении риска суицидального поведения в соответствующей популяции.

Ключевые слова:  суицид, суицидальные черты, травма в раннем возрасте, события жизни
(World Psychiatry 2013;12:149–154)

К сожалению, насилие над детьми является распространенной проблемой. В 2008 г. приблизительно 772 000 детей в США стали жертвами ненадлежащего обращения, при этом зарегистрировано 120 000 случаев физического и 70 000 случаев сексуального насилия (1). Распространенность физического насилия в течение жизни по данным Национального исследования коморбидности (National Comorbidity Survey) оценивается в 16,5 % (62,5 % отчетов были получены на женской популяции) (2). В недавнем метаанализе исследований, проведенных на неклинических выборках, получены новые данные по распространенности сексуального насилия в течение жизни: 19,2 % среди и 7,9 % среди мужчин (3).

Сексуальное насилие и, в меньшей степени, физическое насилие в детском возрасте, неоднократно связывали с суицидальным поведением (4-6). Лица, имевшие какой-либо травматический опыт в детстве, имеют риск суицидальной попытки, в 2-5 раз превышающий таковой среди лиц, не имевших детского травматического опыта (5). Связь суицидальной попытки с физическим или сексуальным насилием в детстве является более сильной, чем связь с вербальными злоупотреблением или сексуальными домогательствами (7). Физически более болезненное насилие может быть связано с большим числом суицидальных попыток во взрослой жизни, чем менее болезненное насилие (7). Повторяющееся насилие (в сравнении с единичными эпизодами), а также насилие, осуществляемое ближайшим родственником, может также увеличивать риск суицидальной попытки во взрослой жизни (8).
В недавних работах показано, что насилие может быть особенно опасным, если оно произошло в очень раннем возрасте. Риск развития депрессии особенно велик среди лиц, подвергшихся насилию в первые пять лет жизни (9). По нашим данным, по настоящее время не опубликовано исследований взаимосвязи между возрастом начала насилия и риском суицидального поведения в дальнейшей жизни.
Мы изучили характеристики суицидальных попыток на выборке пациентов с депрессией, которые подверглись насилию в детстве и предположили, что более высокий риск суицидальной попытки связан с сексуальным насилием в детстве (но не с физическим насилием), а также то, что параметры тяжести суицидального поведения (более высокое число суицидальных попыток, молодой возраст первой попытки, более высокая летальность попыток и более серьезные суицидальные намерения) связаны с более ранним возрастом начала насилия. В анализе учтены хорошо известные факторы риска суицидального поведения: пол и наличие расстройств личности (10-12).

МЕТОДЫ

Участники исследования
Исходная выборка состояла из 288 взрослых пациентов с депрессией, включенных в стационарных и амбулаторных отделениях двух университетских клиник, Западного психиатрического института и клиники (Western Psychiatric Institute and Clinic) в г. Питтсбурге (n=188) и Нью-Йоркского психиатрического института (NYSPI, n=100), в рамках более крупного исследования (13). Для получения точной информации о насилии выбрано 222 пациента, которые заполнили опросник CARE (Опросник для оценки жизненных событий для детей и подростков, Childhood and Adolescence Review of Experiences) (14). В связи с тем, что с суицидальной попыткой в большей степени связано сексуальное насилие, а не физическое (χ2=4,439; df=1; p=0,035 и χ2=0,145; df=1; p=0,704, соответственно), в дальнейший анализ вошли только пациенты, подвергшиеся сексуальному насилию (n=103). Пациенты, имевшие опыт только физического насилия (но не сексуального) были исключены. Все участники дали письменное информированное согласие в соответствии с требованиями экспертных советов Университета Питтсбурга, Медицинского центра им. Св. Франциска и NYSPI.
Средний возраст в выборке составил 40,3 ± 7,9 лет (диапазон: от 23 до 60 лет). 93,2 % пациентов были женщинами (n = 96). Средняя продолжительность образования составила 14,0 ± 2,9 лет (диапазон: от 9 до 24 лет). Большинство пациентов были разведены либо расстались с партнером (n=41; 39,8  %) или были женаты/замужем (n=38; 36,9 %). 60,2 % пациентов относились к европеоидам (n=80), 27,8 % были афро-американцами (n=37), 0,8 % – выходцами из Азии (n=1) и 3,0 % имели более, чем одну расовую принадлежность (n=4). Данные о расе отсутствовали для 11 пациентов (большинство из них имело латиноамериканское происхождение, 10/11). В общей сложности, 9,0 % пациентов имели латиноамериканское происхождение (n=12).
Основными расстройствами оси I, зарегистрированными в течение жизни, являлись большой депрессивный эпизод (86,4 %, n=89) и биполярное расстройство (13,6 %, n=14). Дополнительные зарегистрированные в течение жизни диагнозы: тревожные расстройства, не включая посттравматическое стрессовое расстройство [ПТСР] (54,4 %, n=56), ПТСР (42,7 %, n=44) и дистимия (12,6 %, n=13). Что касается диагнозов оси II, 38,8 % пациентов (n=40) соответствовали критериям расстройства личности, при этом пограничное расстройство личности являлось наиболее часто диагностируемым (25,2 %, n=26). В отношении злоупотребления психоактивными веществами [ПАВ] получены следующие данные: 45,6 % пациентов (n=47) сообщили об употреблении алкоголя, 17,5 % (n=18) – кокаина, 23,3 % (n=24) – каннабиса, 58,3 % (n=60) – по меньшей мере, одного ПАВ.

Психометрическая оценка
Все пациенты оценивались на наличие текущих или имевших место в прошлом психических расстройств по критериями DSM-IV с использованием структурированного клинического интервью для DSM-IV (SCID-I) (15). Расстройства личности диагностировались с использованием структурированного клинического интервью для расстройств оси II (SCID-II) (16). Тяжести депрессии оценивалась с помощью Шкалы оценки депрессии Гамильтона (HAM-17) (17). Суицидальное поведение оценивалось с помощью Колумбийской формы суицидального анамнеза (10), Шкалы оценки смертности медицинского вреда (12), и Шкалы оценки суицидальных намерений Бека (18).
Операциональные определения физического и сексуального насилия были основаны на предыдущем исследовании, проведенное нашей группой (19). Оценку осуществляли клинические психологи или врачи-клиницисты, имеющие степень магистра медицины. В последующем оценка подтверждалась на консенсусных собраниях клиницистами, имевших степень доктора медицины (MD) или PhD. У всех пациентов сведения о физическом и сексуальном насилии в детстве собирались с помощью серии скрининговых вопросов в демографическом опроснике или опроснике CARE. Использовались следующие диагностические вопросы: а) Сталкивались ли Вы с физическим и (или) сексуальным насилием в течение жизни? б) Если дан ответ «Да» – Было ли это насилие физическим, сексуальным либо и тем, и другим? в) Если дан ответ «Да» – Имел ли место этот эпизод насилия в возрасте до 15 лет? Опросник CARE предназначен для оценки неблагоприятного жизненного опыта (событий) в детском возрасте. Опросник ретроспективно оценивает наличие или отсутствие физического и (или) сексуального насилия, возраст начала, тяжесть, продолжительность и роль виновника насилия у лиц в возрасте от 8 до 18 лет. При оценке сексуального насилия обнаружено согласование 86,5 % сведений, полученных с помощью опросника CARE и с помощью скрининговых вопросов (192/222; κ = 0,73, 95 % ДИ = 0,63-0,81). Тяжесть насилия – это максимальный балл в любом эпизоде сексуального насилия в соответствии со шкалой CARE. Продолжительность насилия – это максимальная длительность любого эпизода сексуального насилия в соответствии с CARE. Возраст начала насилия – это самый ранний возраст, в котором пациент подвергся сексуальному насилию.
Для оценки импульсивности и агрессивности использовались Шкала оценки агрессии Брауна-Гудвина (20), Шкала импульсивности Барратта (BIS) (21), а также Шкала оценки враждебности Бусса-Дюрки (22).
Роль насильника была категоризована в две группы: а) основное лицо, оказывающее уход дома (родной брат или сестра, родитель, сводный родитель, близкий родственник), или родитель, проживающий отдельно; б) незнакомец (в том числе няня, сосед и других взрослые люди, не живущие в доме пациента). У пациентов, к которым применяли насилие несколько людей, основным насильником считался тот, с чьими действиями была связан эпизод максимальной тяжести.

Статистический анализ
Критерий «хи-квадрат» использовался для анализа связи между совершенной попыткой суицида и физическим или сексуальным насилием. В подгруппе пациентов, подвергшихся сексуальному насилию, пациенты, которые совершили и не совершили попытку суицида, сравнивались по демографическим и диагностическим переменным и характеристикам насилия с использованием критерия «хи-квадрат» и дисперсионного анализа. В группе пациентов, совершивших суицидальную попытку и подвергшихся сексуальному насилию, применен двумерный корреляционный анализ. Для изучения связи между переменными реакции, измеряющих тяжесть суицидального поведения (число попыток, смертность, тяжесть первой попытки суицида, интенсивность суицидальных намерений), а также характеристик насилия (возраст начала, сопутствующее физическое насилие, роль насильника, тяжесть, продолжительность и наличие повторных эпизодов насилия) использовалась корреляция Пирсона.
Разработаны модели линейной регрессии, включающие характеристики насилия, которые значимо коррелировали с переменными реакции. Исследованы основные эффекты и взаимодействия (значимых взаимодействий не обнаружено). Использовался двухсторонний уровень значимости a=0,05. Расстройства личности, пол и возраст были введены в модели регрессии в качестве независимых переменных (covariates) для учета их связи с характеристиками попыток суицида (возраст первой попытки был скорректирован только по наличию расстройства личности и полу). Корреляционный и регрессионный анализы были повторены с включением только лиц женского пола (93,2 %). Результаты повторного анализа были схожи с анализом всей популяции, поэтому ниже приведены результаты первого анализа (включающего мужчин).

РЕЗУЛЬТАТЫ

Описание выборки
Среди тех, кто подвергся сексуальному насилию, Пациенты, совершавшие и не совершавшие суицидальные попытки, не отличались по расе, возрасту и другим социодемографическим переменным (табл. 1). Лица, совершившие попытку суицида, с большей вероятностью имели диагноз расстройства личности (χ2=16,32; df=1; p<0,001), в частности, пограничное расстройство личности (χ2=15,4; df=1; p<0,001). Не обнаружено значимых межгрупповых различий в отношении ПТСР и злоупотребления ПАВ. Не обнаружено значимых межгрупповых различий по тяжести депрессии (оценка по шкале HAM-17). Кроме того, не обнаружено межгрупповых различий по выраженности импульсивности, агрессии или враждебности.
В среднем, сексуальное насилие имело место в возрасте до 9 лет в обеих группах и часто (54,4 %) сопровождалось физическим насилием. Средняя тяжесть составила от 5 до 6 баллов (5 – «стимуляция через одежду», 6 – «ребенок выполняет мануальную стимуляцию насильника, участвует в мастурбации насильника либо стимуляция под одеждой»). Что касается характеристик насилия, пациенты в группе совершивших суицидальную попытку страдали от сексуального насилия в течение более продолжительного времени, чем пациенты из контрольной группы (40,4 в сравнении с 16,7 месяцами; F=8,01; df=1; p=0,005). Не обнаружено каких-либо иных различий между группами по возрасту начала насилия, сопутствующему физическому насилию, роли насильника, тяжести или наличия повторных эпизодов насилия (см. табл. 1).

Характеристики суицидальных попыток
В группе совершивших суицидальную попытку среднее число попыток составило 1,4±0,49. Более раннее начало сексуального насилия (r = –0,273; p=0,048) и продолжительность насилия (r=0,293; p=0,004) были связаны с большим числом попыток суицида в течение жизни. Практически значимая (на уровне статистической тенденции) корреляция была обнаружена между числом эпизодов насилия и числом суицидальных попыток (r=0,259; p=0,052). Для оставшихся характеристик сексуального насилия не обнаружено какой-либо связи с числом суицидальных попыток (см. табл. 2). При изучении других демографических и клинических характеристик обнаружена корреляция между наличием расстройств личности и числом попыток (r=0,462; p<0,001). После включения фактора расстройства личности в регрессионную модель только этот фактор стал являться предиктором числа суицидальных попыток (но не возраст начала или число эпизодов сексуального насилия) (см. табл. 2). Таким образом, мы проверили коллинеарность между возрастом начала сексуального насилия и расстройствами личности. Пациенты с диагнозом расстройства личности, в среднем, сообщали о более раннем начале сексуального насилия в сравнении с оставшейся частью популяции (7,4 и 9,1 лет, соответственно; F=3,87; df=1; p=0,052).

Чем выше тяжесть сексуального насилия, тем раньше происходила первая суицидальная попытка (r=2,298; p=0,024). Схожим образом, наличие сопутствующего физического насилия было значимым образом связано с более ранними суицидальными попытками (r=2,323; p=0,014). Однако возраст начала насилия не был связан с возрастом первой суицидальной попытки. Не обнаружено других значимых находок. Все значимые связи нивелировались после включения в регрессионную модель факторов расстройства личности и пола; только тяжесть сексуального насилия имела сколь-нибудь значимую корреляцию с возрастом первой суицидальной попытки (см. табл. 3).
Обнаружена только одна значимая связь между характеристиками насилия и интенсивностью суицидальных намерений: чем раньше возраст начала насилия, тем выше уровень намерений (R=2,382, р=0,005). Эта корреляция сохранилась даже после введения в регрессионную модель факторов возраста, пола и диагноза расстройства личности (см. табл. 3). Пациенты, впервые подвергшиеся сексуальному насилию в возрасте до 12 лет, имели более высокую интенсивность суицидальных тенденций, чем остальные (F=8,35; df=1; p=0,006). Других значимых различий в суицидальных характеристиках между этими подгруппами не обнаружено.
Смертность наиболее летальной попытки (оценивалась с помощью Шкалы оценки смертности медицинского вреда) не имела связи с какими-либо характеристиками сексуального насилия. Следовательно, регрессионные анализы не проведены.

ОБСУЖДЕНИЕ

Несмотря на хорошо известную связь между насилием и суицидальным поведением, лишь в небольшом числе исследований изучалось влияние различных характеристик пережитого в детстве насилия на суицидальные попытки в дальнейшей жизни (23, 24). Тяжелое сексуальное насилие (вагинальное или анальное проникновение) в детстве, судя по всему, связано с более высокой частотой суицидальных мыслей и суицидальных попыток, по сравнению с менее тяжелыми проявлениями насилия (домогательство) (6). В настоящей работе мы изучили влияние возраста начала сексуального насилия на характеристики суицидального поведения в течение жизни. В нашей выборке с суицидальным поведением было связано только сексуальное, но не физическое, насилие. Эта находка противоречит полученным ранее данным, касающимся физического насилия и суицидального риска в более крупной популяции (25), однако, согласуется с сообщениями о том, что для сексуального насилия более высок риск суицидальных попыток по сравнению с физическим насилием (5, 26). Предполагается, что сексуальное насилие связано с повышенным риском суицидального поведения независимо от каких-либо сопутствующих факторов. В предыдущих исследованиях показано, что связь физического насилия и суицидального поведения может в значительной степени объясняться социально-экономическим и семейным контекстами (6).
Как и предполагалось, более раннее начало сексуального насилия было связано с более выраженными суицидальными намерениями. Эта связь сохранилась даже после введения в анализ других переменных (расстройства личности, пол и возраст). Тем не менее, возраст начала насилия не был связан с какими-либо отдельными маркерами тяжести суицидальной попытки. Факт о том, что наличие расстройства личности было коррелировало как с возрастом начала насилия, так и с числом суицидальных попыток в течение жизни, может объяснить, почему возраст начала насилия не был связан с числом суицидальных попыток в скорректированной регрессионной модели. В соответствии с данными литературы (11, 27, 28), суицидальное поведение чаще встречается среди лиц с расстройствами личности. В качестве промежуточного суицидального фенотипа предложены черты импульсивности/агрессивности (29). Эти черты могут опосредовать связь между пограничным расстройством личности и суицидальным поведением (30, 31). Мы не обнаружили более высоких показателей импульсивности, агрессивности или враждебности среди лиц, совершивших суицидальные попытки. Нужно отметить, что подобные межгрупповые различия не ожидались, так как сексуальное насилие коррелирует с этими параметрами, и вся популяция исследования имела опыт сексуального насилия (19, 32-34).
Механизмы, связывающие насилие в детском возрасте с суицидальным поведением, остаются неизвестными. Это может быть продиктовано тем, что влияние пережитого в детстве насилия на развитие мозга, лишь частично обуславливает эту связь. В многих исследованиях изучались последствия ранней травмы на когнитивное и аффективное функционирование. Люди, подвергшиеся в детстве жестокому обращению, обнаруживают снижение интеллектуальной производительности, нарушения памяти и исполнительных функций, а также дефицит в области аффективного функционирования (обработка сигналов в системе вознаграждения, эмоциональное восприятие и др. [35]). Кроме того, жестокое обращение в детстве может привести к изменению процессов развития, отвечающих за усиление эмоционального регулирования и связанных с ним навыков межличностного взаимодействия (36, 37). Предполагается, что трудности в регуляции эмоций связаны с риском развития психических расстройств в более позднем возрасте (38, 39), а также могут опосредовать связь между детской травмой и психопатологией во взрослой жизни (40-43). Существуют данные о том, что сексуальное насилие повышает чувствительность к депрессогенным жизненным событиям (44). В настоящее время не определена степень, с которой психопатологические симптомы подвергшихся насилию людей опосредуют взаимосвязь между пережитым в детстве насилием и суицидальным поведением. Когнитивные нарушения (45) и эмоциональная дизрегуляция (46) также могут быть независимым образом связаны с утяжелением суицидального поведения.
Возраст, в котором ребенок переносит физическую или сексуальную травму, может определять последствия травматического опыта для развивающегося мозга (38,47). Например, стрессовые реакции, связанные с насилием в раннем возрасте, могут привести к хроническому стрессу, чрезмерной бдительности («гипербодрствованию») и атипичной регуляции обмена кортизола (41, 48). Ранний возраст начала насилия может также быть связан с выраженной «чрезмерной генерализацией» памяти (49). Этот феномен характеризует трудности в воспроизведении конкретных автобиографических воспоминаний и связан с повышенным риском ПТСР (47). В нашей выборке модальное начало насилия пришлось на возраст после 9 лет. По нашим данным, чем раньше возраст начала насилия, тем выше интенсивность намерений при суицидальной попытке (эти данные согласуются с результатами упомянутых выше исследований). Тем не менее, еще многое предстоит уточнить. Связь между возрастом травматического опыта и его последствиями может быть нелинейной. Мы также обнаружили, что сексуальное насилие, начавшееся после 12 лет, было связано с менее выраженными суицидальными намерениями в дальнейшей жизни. Данные исследований развития нервной системы показывают, что «взрывной» рост объемов структур головного мозга может указывать на повышенную восприимчивость к воздействию факторов окружающей среды (38). Andersen и соавт. привели данные, полученные на небольшой выборке лиц женского пола. Показано, что в определенные периоды жизни сексуальное насилие было связано с меньшим объемом гиппокампа (в возрасте от 3 до 5 лет) либо с другими анатомическими нарушениями в мозолистом теле (в возрасте от 9 до 10 лет) или префронтальной коре (в возрасте от 11 до 14 лет) (50). Взаимодействие стресса в раннем периоде развития и небольшого объема гиппокампа также может увеличивать риск депрессии (51).
Необходимо обозначить некоторые ограничения настоящего исследования. Относительно небольшой размер выборки затрудняет возможность обнаружения межгрупповых различий. Кросс-секционный (поперечный) дизайн исследования также является ограничением. Нельзя исключить систематическую ошибку, связанную с воспроизведением прошлого опыта («ошибка памяти»), так как средний срок, прошедший с окончания детского периода до момента оценки составил 31,7 ± 9,2 лет. Тем не менее, в большинстве исследований в этой области также используются ретроспективные данные о сексуальном насилии (правомерность их использования является дискуссионной [52]). Если личностные факторы опосредуют эффекты, которые сексуальное насилие (в детском возрасте) оказывает на суицидальное поведение (в более позднем возрасте), то включение расстройств личности в регрессионную модель могло привести к заниженной оценке таких эффектов. Половая зрелость наступает в среднем в возрасте 12-13 лет (53). В настоящем исследовании не оценивалась стадия полового развития и раннее половое созревание с сексуальным насилием (54). Наконец, не были рассмотрены другие типы насилия, например, психологическое и эмоциональное (55). Кроме того, в анализ не вошли другие преобразующие факторы, такие как стиль воспитания (56) – эти факторы могут быть важными в формировании взаимосвязи между насилием и суицидальным поведением.
Таким образом, наш анализ показывает следующую закономерность, характерную для пациентов с депрессией: чем раньше возраст начала сексуального насилия, тем больше интенсивность суицидальных намерений для совершенных суицидальных попыток. Это говорит о том, что при изучении риска суицидального поведения в соответствующей популяции наряду с его типом и тяжестью следует рассматривать возраст начала сексуального насилия.

Список исп. литературыСкрыть список

1. US Department of Health and Human Services. Child Maltreatment 2008. www.acf.hhs.gov.
2. Afifi TO, Brownridge DA, Cox BJ et al. Physical punishment, childhood abuse and psychiatric disorders. Child Abuse Negl 2006;30:1093-103.
3. Pereda N, Guilera G, Forns M et al. The prevalence of child sexual abuse in community and student samples: a meta-analysis. Clin Psychol Rev 2009;29:328-38.
4. Briere J, Evans D, Runtz M et al. Symptomatology in men who were molested as children: a comparison study. Am J Orthopsychiatry 1988;58:457-61.
5. Dube SR, Anda RF, Felitti VJ et al. Childhood abuse, household dysfunction, and the risk of attempted suicide throughout the life span: findings from the Adverse Childhood Experiences Study. JAMA 2001;286:3089-96.
6. Fergusson DM, Boden JM, Horwood LJ. Exposure to childhood sexual and physical abuse and adjustment in early adulthood. Child Abuse Negl 2008;32:607-19.
7. Joiner TE, Sachs-Ericsson NJ, Wingate LR et al. Childhood physical and sexual abuse and lifetime number of suicide attempts: a persistent and theoretically important relationship. Behav Res Ther 2007;45:539-47.
8. Brezo J, Paris J, Vitaro F et al. Predicting suicide attempts in young adults with histories of childhood abuse. Br J Psychiatry 2008;193:134-9.
9. Cicchetti D, Rogosch FA, Gunnar MR et al. The differential impacts of early physical and sexual abuse and internalizing problems on daytime cortisol rhythm in school-aged children. Child Dev 2010;81:252-69.
10. Blasco-Fontecilla H, Baca-Garcia E, Duberstein P et al. An exploratory study of the relationship between diverse life events and specific personality disorders in a sample of suicide attempters. J Pers Disord 2010;24:773-84.
11. Chesin MS, Jeglic EL, Stanley B. Pathways to high-lethality suicide attempts in individuals with borderline personality disorder. Arch Suicide Res 2010;14:342-62.
12. Oquendo MA, Bongiovi-Garcia ME, Galfalvy H et al. Sex differences in clinical predictors of suicidal acts after major depression: a prospective study. Am J Psychiatry 2007;164:134-41.
13. Brent DA,Oquendo M, Birmaher B et al. Familial pathways to earlyonset suicide attempt: risk for suicidal behavior in offspring of mood-disordered suicide attempters. Arch Gen Psychiatry 2002; 59:801-7.
14. Chaffin M, Wherry J, Newlin C et al. The Abuse Dimensions Inventory: initial data on a research measure of abuse severity. J Interpersonal Viol 1999;12:569-89.
15. First MB, Spitzer RL, GibbonM et al. Clinical Interview for DSMIV-TR Axis I Disorders, Research Version, Patient Edition (SCIDI/P). New York: New York State Psychiatric Institute, 2002.
16. First MB, Spitzer RL, Gibbon M et al. Structured Clinical Interview for DSM-IV Axis II Personality Disorders (SCID-II), Version 2.0. New York: New York Psychiatric Institute, 1996.
17. Hamilton M. A rating scale for depression. J Neurol Neurosurg Psychiatry 1960;23:56-62.
18. Beck A, Schuyler D, Herman I. Development of suicidal intent scales. In: Beck A, Lettieri D, Resnick H et al (eds). The prediction of suicide. Oxford: Charles Press, 1974:45-55.
19. Brodsky BS, Mann JJ, Stanley B et al. Familial transmission of suicidal behavior: factors mediating the relationship between childhood abuse and offspring suicide attempts. J Clin Psychiatry 2008;69:584-96.
20. Brown GL, Goodwin FK, Ballenger JC et al. Aggression in humans correlates with cerebrospinal fluid amine metabolites. Psychiatry Res 1979;1:131-9.
21. Barratt ES. Factor analysis of some psychometric measures of impulsiveness and anxiety. Psychol Rep 1965;16:547-54.
22. Buss AH, Durkee A. An inventory for assessing different kinds of hostility. J Consult Psychol 1957;21:343-9.
23. Glowinski AL, Bucholz KK, Nelson EC et al. Suicide attempts in an adolescent female twin sample. J Am Acad Child Adolesc Psychiatry 2001;40:1300-7.
24. Roy A. African American and Caucasian attempters compared for suicide risk factors: a preliminary study. Suicide Life Threat Behav 2003;33:443-7.
25. Swogger MT, You S, Cashman-Brown S et al. Childhood physical abuse, aggression, and suicide attempts among criminal offenders. Psychiatry Res 2011;185:363-7.
26. Afifi TO, Enns MW, Cox BJ et al. Population attributable fractions of psychiatric disorders and suicide ideation and attempts associated with adverse childhood experiences. Am J Public Health 2008;98:946-52.
27. Baca-Garcia E, Perez-Rodriguez MM, Keyes KM et al. Suicidal ideation and suicide attempts in the United States: 1991–1992 and 2001–2002. Mol Psychiatry 2010;15:250-9.
28. Borges G, Loera CR. Alcohol and drug use in suicidal behaviour. Curr Opin Psychiatry 2010;23:195-204.
29. McGirr A, Alda M, Seguin M et al. Familial aggregation of suicide explained by cluster B traits: a three-group family study of suicide controlling for major depressive disorder.AmJ Psychiatry 2009;166:1124-34.
30. Brodsky BS, Malone KM, Ellis SP et al. Characteristics of borderline personality disorder associated with suicidal behavior. Am J Psychiatry 1997;154:1715-9.
31. Black DW, Blum N, Pfohl B et al. Suicidal behavior in borderline personality disorder: prevalence, risk factors, prediction, and prevention. J Pers Disord 2004;18:226-39.
32. Wagner S, Baskaya O, Anicker NJ et al. The catechol O-methyltransferase (COMT) Val(158)Met polymorphism modulates the association of serious life events (SLE) and impulsive aggression in female patients with borderline personality disorder (BPD). Acta Psychiatr Scand 2010;122:110-7.
33. Roy A. Childhood trauma and hostility as an adult: relevance to suicidal behavior. Psychiatry Res 2001;102:97-101.
34. Perroud N, Jaussent I, Guillaume S et al. COMT but not serotonin-related genes modulates the influence of childhood abuse on anger traits. Genes Brain Behav 2010;9:193-202.
35. Pechtel P, Pizzagalli DA. Effects of early life stress on cognitive and affective function: an integrated review of human literature. Psychopharmacology 2011;214:55-70.
36. Shipman K, Edwards A, Brown A et al. Managing emotion in a maltreating context: a pilot study examining child neglect. Child Abuse Negl 2005;29:1015-29.
37. Shipman K, Zeman J, Penza S et al. Emotion management skills in sexually maltreated and nonmaltreated girls: a developmental psychopathology perspective. Dev Psychopathol 2000;12:47-62.
38. Tottenham N, Sheridan MA. A review of adversity, the amygdala and the hippocampus: a consideration of developmental timing. Front Hum Neurosci 2009;3:68.
39. Burns EE, Jackson JL, Harding HG. Child maltreatment, emotion regulation, and posttraumatic stress: the impact of emotional abuse. J Aggress Maltreat Trauma 2010; 19:
801-19.
40. Braquehais MD, Oquendo MA, Baca-Garcia E et al. Is impulsivity a link between childhood abuse and suicide? Compr Psychiatry 2010;51:121-9.
41. Gunnar M, Quevedo K. The neurobiology of stress and development. Annu Rev Psychol 2007;58:145-73.
42. Famularo R, Fenton T, Kinscherff R et al. Psychiatric comorbidity in childhood post traumatic stress disorder. Child Abuse Negl 1996; 20:953-61.
43. Roy A. Reported childhood trauma and suicide attempts in schizophrenic patients. Suicide Life Threat Behav 2005;35:690-3.
44. Kendler KS, Kuhn JW, Prescott CA. Childhood sexual abuse, stressful life events and risk for major depression in women. Psychol Med 2004;34:1475.
45. Jollant F, Bellivier F, Leboyer M et al. Impaired decision making in suicide attempters. Am J Psychiatry 2005;162:304-10.
46. Anestis MD, Bagge CL, Tull MT et al. Clarifying the role of emotion dysregulation in the interpersonal-psychological theory of suicidal behavior in an undergraduate sample. J Psychiatr Res 2011;45:603-11.
47. McCutcheon VV, Sartor CE, Pommer NE et al. Age at trauma exposure and PTSD risk in young adult women. J Trauma Stress 2010;23:811-4.
48. Flory JD, Yehuda R, Grossman R et al. Childhood trauma and basal cortisol in people with personality disorders. Compr Psychiatry 2009;50:34-7.
49. Crane C, Duggan DS. Overgeneral autobiographical memory and age of onset of childhood sexual abuse in patients with recurrent suicidal behaviour. Br J Clin Psychol 2009;48:93-100.
50. Andersen SL, Tomada A, Vincow ES et al. Preliminary evidence for sensitive periods in the effect of childhood sexual abuse on regional brain development. J Neuropsychiatry Clin Neurosci 2008;20:292-301.
51. Rao U, Chen LA, Bidesi AS et al. Hippocampal changes associated with early-life adversity and vulnerability to depression. Biol Psychiatry 2010;67:357-64.
52. Fergusson DM, Horwood LJ, Boden JM. Structural equation modeling of repeated retrospective reports of childhood maltreatment. Int J Methods Psychiatr Res 2011;20:93-104.
53. Anderson SE, Dallal GE, Must A. Relative weight and race influence average age at menarche: results from two nationally representative surveys of US girls studied 25 years apart. Pediatrics 2003;111:844-50.
54. Zabin LS, Emerson MR, Rowland DL. Childhood sexual abuse and early menarche: the direction of their relationship and its implications. J Adolesc Health 2005; 36:
393-400.
55. Forman EM, Berk MS, Henriques GR et al. History of multiple suicide attempts as a behavioral marker of severe psychopathology. Am J Psychiatry 2004;161:437-43.
56. Greening L, Stoppelbein L, Luebbe A. The moderating effects of parenting styles on African-American and Caucasian children’s suicidal behaviors. J Youth Adolesc 2010;39:357-69.

con-med.ru

ВИДЫ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО НАСИЛИЯ В ДЕСТРУКТИВНЫХ ОТНОШЕНИЯХ

Я предполагаю, что одна из причин, по которой из деструктивных отношений бывает трудно выйти — это отсутствие осознания жертвой того, что ее партнер — абъюзер и применяет к ней насилие. С физическим насилием все более-менее понятно: бьет, значит лупит, а вот психологическое насилие может иметь скрытую форму и быть незаметным, если только это не открытые оскорбления и унижения.

Однако, оттого, что эмоциональное насилие не распознано и не названо насилием, оно не становится менее разрушительным для психического благополучия жертвы, поэтому я думаю, что важно уметь его замечать. Зная, какие формы оно принимает будет легче его узнать.

Итак, какие же типы или виды эмоционального насилия можно выделить?

1. Первое, что приходит на ум, это, конечно, газлайтинг. Универсальная форма психологического насилия, присутствующая, кажется, во всех деструктивных отношениях. Суть газлайтинга в том, что жертве внушается, что ее восприятие реальности не адекватно и навязывается некое иное понимание происходящего, то, которое удобно агрессору.

Например, что это совершенно нормально, если муж гуляет ночами наедине с другими девушками пока жена сидит дома с ребенком или, что на самом деле голос никто не повышал, а жертве все показалось. Также, например, газлайтингом являются обвинения жертвы в том, что все проблемы в отношениях из-за нее, а агрессор — белый и пушистый страдающий зайка. Чтобы разобраться в происходящем можно описать события максимально безоценочно, в виде фактов, а потом прочитать их, представляя, что это не ваша история. Еще противостоять газлайтингу очень помогает осознанность и контакт со своими чувствами.

Если кто-то убеждает вас в том, что ваше понимание действительности — субъективно, а его — объективно, знайте, что это — манипуляция. Почитать подробнее про манипуляции и то, как им противостоять, можно в моей статье: «Все, что вы хотели знать о манипуляциях».

Удивительно, что порой газлайтингом занимается не только партнер-абъюзер, но и ближайшее окружение жертвы: «Ты преувеличиваешь», «У вас не так уж все и плохо», «Все так живут», «Ты давишь на него/нее, это никому не понравится». Человеку, которому все это внушается, и правда начинает казаться, что это с ним что-то не так, что он слишком эмоционален и вместо того, чтобы верить своим чувствам и увеличить дистанцию с абьюзером, он начинает себя за них ругать.

Про газлайтинг много и интересно написано, не буду пересказывать все. Почитать еще об этом можно, например, в статье на сайте Psychologies: «Газлайтинг: что делать, если вам отказывают в адекватности?» или на сайте Женского клуба: «Газлайтинг в отношениях: как противостоять».

2. Висхолдинг — это увод разговора в сторону от волнующей вас темы. Может проявляться в виде забалтывания проблемы, отшучиваний или оставления без ответа важных вопросов. Человек вроде бы не отказывается поговорить с вами, но разговор оказывается абсолютно бесплодным, ничего прояснить или объяснить не удается. После таких разговоров остается чувство опустошения и беспомощности.

3. Неглект — еще одна пассивная форма насилия. Неглект (neglect) в переводе с английского — пренебрежение, невнимание, халатность. Его определяют как неспособность и/или нежелание обеспечить заботу и уход, помощь и поддержку для взрослых и детей, за которых отвечает абьюзер.

Это одна из самых жестоких форм эмоционального насилия наихудшим образом отражающаяся на здоровье жертвы. Включает в себя обесценивание физиологических потребностей и здоровье жертвы, а также экономическое насилие. Варианты неглекта: отказ предохраняться во время секса; намеренные «ошибки» при предохранении, ведущие к беременности; перекладывание всех обязанностей по дому на одного человека и отказ помогать; подталкивание жертвы к пластическим операциям; отказ надеть наушники во время игры или прослушивания музыки/просмотра фильмов, когда другой хочет спать и многое другое.

«Если вашими интересами, мнением, потребностями пренебрегают — это неглект. Если вас оставляют без помощи, внимания, заботы и ухода в ситуации, когда вы беспомощны и/или это опасно для вашего здоровья и жизни — это неглект. Если в ответ на просьбу о помощи вы слышите “тебе это не надо” — это неглект. Если ваши нужды обзываются капризами и/или игнорируются — это неглект. Если вам отказывают в удовлетворении базовых потребностей в качественном питании, сне, отдыхе, безопасности, жилье, одежде, медицинском уходе, лечении — это неглект. Если партнер все время “забывает” и нарушает ваши договоренности, если он спихивает на вас свои обязанности по уходу за детьми, домом, питомцами — это неглект». Подробнее о неглекте с примерами можно прочитать здесь и в ЖЖ у Тани Танк.

4. Эмоциональный шантаж — увеличение эмоциональной дистанции, холод в отношениях, бойкот, если вы делаете что-то не так, как нужно абьюзеру. Т.е. абьюзер как бы говорит: «Не буду с тобой общаться, если ты сделаешь/не сделаешь вот это». Это не просто обида как реакция на какие-то трудности в отношениях, это намеренное наказание «непослушного» партнера. Эмоциональный шантаж может переживаться очень болезненно, даже если жертва понимает, что партнер-абьюзер делает это специально с целью добиться от нее определенного поведения. Особенно этот вид насилия ранит тех, кто в детстве переживал подобный вид отвержения родителей. К сожалению, это часто бывает. Наверное, каждый из нас не раз бывал свидетелем ситуаций, когда детям говорят: «Ты себя плохо ведешь, я с тобой не дружу». Если вы подвергаетесь эмоциональному шантажу, лучшее, что можно сделать для себя в этот момент — это покачать своего Внутреннего Ребенка.

Эмоциональный шантаж следует отличать от неизбежных последствий. Неизбежные последствия — то, что возникает независимо от вашей воли, это не делается специально и это нельзя изменить или предотвратить. Например, обида, это естественная спонтанная реакция на грубое обращение со стороны близкого человека. Обида состоит из боли и злости, цель которой — увеличение дистанции. Не хотеть доверительно и близко общаться с агрессором — это нормально и это не эмоциональный шантаж.

5. Критика внешности, личности, характера.

 Любая непрошеная критика касающаяся качеств человека — это нарушение его границ. К сожалению, это настолько распространенное действие, что оно зачастую воспринимается как нормальная часть общения. Особенно часто это встречается в детско-родительских отношениях.

Многие родители думаю, что это их обязанность указать ребенку на его «недостатки», напомнить ему, что он ленив, невнимателен, безалаберен, что у него плохой характер и т.д., ведь: «Если не я, то кто ему об этом скажет?».

Но проблема в том, что любая оценка субъективна, а кроме того, негативно оценивая ребенка мы формируем ему негативную Я-концепцию и вести себя в дальнейшем он будет лишь подтверждая ее. Так что пользы от этого никакой, а вреда — масса.Негативная оценка человека всегда несправедлива, т.к. чрезмерно обобщает, она ранит, занижает самооценку человеку и создает ощущение, что с ним что-то не так.

Однако, получив в детстве опыт критики со стороны родителей, мы и во взрослом возрасте в близких, да и не очень близких отношениях можем принимать критику как нечто само собой разумеющееся или просто-напросто теряемся, не зная как на нее реагировать. Мне кажется, один из приемлемых вариантов ответа такой: «Я не просил(а) тебя высказывать свое мнение обо мне. Пожалуйста, не делай этого».

6. Контроль, неадекватная ревность. Контроль действий, перемещений, круга общения одного человека другим редко бывает (а бывает ли вообще?) добровольным с обоих сторон, а это значит, что абьюзер вторгается в личное пространство жертвы используя манипуляции, газлайтинг, эмоциональный шантаж и др. В какой-то момент это, как и остальные нарушения границ, может показаться нормальным общением любящих людей. Однако, если вам это неприятно, значит — это не нормально.

Думаю, я перечислила не все варианты эмоционального насилия и, наверняка, что-то упустила. Пишите комментарии, если вам есть что добавить, или вы хотите поделиться примером и своими мыслями по этой теме.

Другие мои статьи на тему деструктивных отношений:

Как прийти в себя после деструктивных отношений?

Осторожно, психопат! Как распознать социального хищника и защититься от него?

Насилие в отношениях. Как предупредить?

Если вам понравилась статья, расскажите о ней друзьям:

Другие статьи:

psychostep.ru

Цикл и эскалация насилия |

Гендерное насилие имеет циклическую структуру; в большинстве случаев жертвы рассказывают о том, как после эпизода агрессии партнёр смягчал своё поведение и свои слова, и что эта видимость спокойствия заканчивается когда, без причины, он вновь начинает нагружаться гневом до тех пор, пока не взрывается новой агрессией. В США 47% мужчин, которые бьют партнёрш, повторяют агрессию минимум три раза в год.

Доктор Леонора Уолкер, клинический психолог и преподавательница в Nova Southeastern University, в начале 70-х годов инициировала в США научное исследование о последствиях абьюза мужчин над женщинами и о динамике домашнего насилия. Уолкер — первый международный авторитет по теме домашнего насилия; она написала двенадцать книг, некоторые из которых (как «Женщина, подвергшаяся насилию«1) стали классикой. Она стала первой, кто начал говорить о цикле насилия. Исследования Уолкер о поведении домашних насильников выявили тенденцию к циклическому поведению у агрессоров: нарастание напряжения, взрыв насилия и фаза раскаяния или «медовый месяц».

Фазы цикла насилия

Нарастание напряжения

Мужчина испытывает нарастающее психическое напряжение по разным причинам и обстоятельствам: проблемы в семье, стресс на работе или же собственная привычка к негативному мышлению. Его поведение становится всё более агрессивным, несмотря на огромные усилия, предпринимаемые жертвой (женщиной), для того, чтобы удовлетворить его запросы и успокоить его. Вербальная агрессия с его стороны психологически ослабляет женщину и поднимает боевой дух мужчине, оправдывая, по его мнению, абьюз.

Взрыв насилия (фаза активного насилия)

Мужчина «взрывается» и жестоко нападает на партнёршу, нанося ей психологические и/или физические увечья. Женщина находится в сильном замешательстве и чувствует себя беспомощной. Он наконец-то проявляет свой гнев в открытую, как способ достижения власти и контроля.

Напряжение растёт до тех пор, пока не выливается в то или иное действие: мужчина оскорбляет, унижает, бьёт женщину, кидает в неё или ломает предметы, напивается, не говорит ни слова в течение нескольких дней, ввязывается в драки, заводит внебрачную связь, покупает слишком дорогие вещи, играет в азартные игры, отвергает партнёршу, принуждает её к сексу, аннулирует её кредитную карту, увольняется с работы, публично унижает партнёршу, сплетничает о ней за глаза и в глаза, уходит из дома, угрожает партнёрше расправой, угрожает засадить её в психушку или отнять детей, безрассудно ведёт себя за рулём, лишает партнёршу сна, эмоционально изводит её…

Она пыталась показать ему, как сильно она его любит (попытки умиротворения в стадии нарастания напряжения) и теперь испытывает сильную боль; однако, она не показывает недовольства и не принимает ответные меры, так как неравное распределение власти в паре, которое формировалось в течение предыдущих лет, парализует её. Вся власть принадлежит ему. Она очень хорошо усвоила это и чувствует себя беспомощной и слабой.

Фаза раскаяния или «медовый месяц»

Начинается манипуляция чувствами женщины, агрессор просит прощения, плачет, обещает исправиться. В течение какого-то периода времени он с готовностью исполняет пожелания партнёрши. Она находится в состоянии экстаза, у неё власть, её мужчина готов на всё ради неё. Оба предпочитают не помнить о случившемся ранее. На самом деле, название «медовый месяц» не такое уж подходящее для этой фазы, эта «хорошая» фаза для женщины не так уж и хороша: мужчина решает, когда эта фаза начнётся, и когда она закончится, в этой фазе для женщины резко повышается риск изнасилования, это наиболее трудное для неё время, когда степень эмоциональной спутанности наиболее высока. Более подходящим названием было бы «фаза аффективной манипуляции», но так как большинство авторов употребляет традиционный термин, то в этой книге мы будем придерживаться этой номенклатуры.

Мужчина может испытывать стыд, вину или опасаться последствий своих действий, если женщина подаст на него в суд (по крайний мере, после первых дебошей это опасение присутствует). Он начинает просить прощения, плакать, обещать измениться, стать хорошим любящим мужем и отцом. Признаёт, что он вёл себя неадекватно. Всё это может быть очень убедительным, так как в моменты «раскаяния» мужчина на самом деле ощущает вину.

Если женщина ушла он него, он постарается, чтобы она вновь приняла его. Он предупредителен и добр. Помогает по дому, на первых порах. Изображает усиление набожности («с тех пор, как ты ушла от меня, я снова начал ходить в церковь»), переносит на бога ответственность за свою агрессию. Если он пил, то перестаёт пить. Она говорит себе: «Если он способен перестать пить, значит, он может перестать бить меня», однако, выпивка — это не причина агрессии; если бы это было так, то, напившись, он бросался бы и на других людей. Любопытно, но он обычно мил с окружающими, когда выпьет. Также мужчина использует тот факт, что ходит на терапию, как признак своего выздоровления: «Это всё в прошлом, теперь я хожу на терапию и стал другим человеком». В течение какого-то времени он говорит и делает то, о чём его просит партнёрша. Он ослабляет контроль за женщиной, и та не чувствует себя столь изолированной, как раньше. Оба витают в облаках «медового месяца».

В то же время мужчина начинает воспринимать ситуацию как контроль и власть над ним со стороны женщины. Как только он добивается, чтобы она его простила, его рвение сильно снижается, и он вновь начинает чувствовать растущее раздражение, напряжение растёт, и относительно спокойный этап в отношениях завершается. Когда женщина пытается использовать своё якобы «привилегированное положение», достигнутое в фазе раскаяния, мужчина чувствует, что он теряет контроль. Он начинает испытывать тревогу по этому поводу и вновь чувствует необходимость показать женщине, «кто тут хозяин», и «поставить её на место». Вскоре начинается новая фаза нарастания напряжения. Снова начинаются разногласия и вместе с ними — новый цикл, в котором мужчина старается создать атмосферу страха и подчинения женщины, в противоположность уважению и равноправию.

Если мужчине не удаётся убедить женщину вернуться к нему после эпизода насилия, он начинает чередовать демонстрацию показушной страсти, экстравагантные подарки, обещания измениться с преследованием, оскорблениями, манипулированием детьми, угрозами женщине, угрозами самоубийством и т.д. Он попытается осложнить жизнь женщине настолько, насколько это возможно, отказываясь от выплаты алиментов и от минимальной заботы о детях. Именно в этот период происходят убийства и наиболее жестокие нападения на женщину.

В каждой паре фазы цикла чередуются в определённом ритме и имеют индивидуальную длительность, но существует общая тенденция к укорачиванию цикла, к более быстрой смене фаз с течением времени.

С каждым разом женщина становится всё более зависимой, с каждым разом у неё остаётся меньше власти. Каждый эпизод насилия лишает её определённого количества энергии до тех пор, пока она не начинает чувствовать, что как бы не может существовать без партнёра. Она превращается в его заложницу.

Отрицание

Это общий знаменатель всех фаз цикла насилия. Мужчина минимизирует свою агрессию: «Ничего особенного»; «Я не бил её, просто толкнул». Обвиняет жертву в преувеличениях и в провоцировании агрессии. Рационализирует ситуацию: «Она счастлива со мной. Я всего один раз побил её»; «Она всем командует. Я подкаблучник». Чем чаще он повторяет себе свою ложь, тем больше верит в неё. Оправдывается перед собой, объясняя себе причины, по которым «он был вынужден это сделать»: «Мне пришлось пригрозить ей, что убью её, потому что она закатила такую истерику, что подняла на ноги всех соседей и испугала детей, но она знает, что я никогда не смогу причинить ей вред»; «Ни один мужчина не стал бы терпеть то, что вытерпел я».

Ограниченность модели цикла насилия

«Цикл насилия» — это очень известная модель для объяснения динамики домашнего насилия. Несмотря на пользу этой модели, поясняющей, почему абьюзер «не всё время плохой», у неё есть ограничения:

  • Хотя «цикл насилия» присутствует во многих отношениях с абьюзом, сроки между насильственными эпизодами нерегулярны: может быть разница в днях, неделях или месяцах.
  • Не все женщины подвергаются насилию в этой форме. У многих никогда не бывает фазы «медового месяца».
  • Эта модель концентрируется вокруг насильственных эпизодов и не учитывает контролирующего поведения абьюзера, которое может присутствовать постоянно.
  • Эта модель не учитывает другие виды домашнего насилия (кроме физического): сексуальное, психологическое, экономическое и социальное насилие над женщиной.
  • Делает упор исключительно на терапию, сконцентрированную на управлении гневом и на самоконтроле. Это скрывает лежащие в основе абьюза сексизм и статусную дискриминацию женщин.
  • Насилие не всегда имеет циклическую структуру; иногда возникает неожиданно, из ниоткуда, не поддаётся объяснению и не подчиняется никакому ритму.
Эскалация насилия

Циклическая структура насилия осложняет для женщины задачу разорвать отношения с партнёром. Кто не давал шанс конфликтным отношениям после жестокого спора? Надежда на то, что партнёр изменится, что дела пойдут лучше, что в процессе притирания друг к другу сгладятся шероховатости — всё это заставляет жертву абьюза хвататься за любой снисходительный жест абьюзера и верить в то, что мужчина говорит ей о своей вине, перемене или чувствах после того, как он удовлетворил свою потребность излить на женщину злобу и перешёл к выказыванию доброжелательности или любезности. Нередки случаи, когда мужчина, оскорбив или ударив женщину, требует от неё сексуальных отношений, и женщина расценивает это как желание помириться. Однако, после эякуляции холодность и цинизм снова занимают своё привычное место.

Хотя мы говорим о цикле, гораздо правильнее было бы говорить о «спирали насилия», так как с каждым новым повтором, к сожалению, увеличивается интенсивность абьюза.

Эскалация вербальной и психологической агрессии может быть представлена как:

Косвенная вербальная агрессия

  • Он саботирует коммуникацию………………………… Она в замешательстве
  • Он пытается доказать, что она ниже него…………………… Она в депрессии

Прямая вербальная агрессия

  • Он жестоко оскорбляет её и угрожает ей……………………. Она боится его
  • Он контролирует и изолирует её………….. Она становится его заложницей
  • Он аннулирует её как личность………………… Она думает о самоубийстве

Вербальная агрессия может быть такой же травмирующей и деструктивной, как и физическая. Необязательно наличие побоев или сексуального насилия для того, чтобы женщина жила в атмосфере террора и страдала бы от тяжких психологических травм. Систематическое разрушение самооценки и душевных сил, угрозы и контроль могут привести к тому, что женщина начинает видеть в самоубийстве возможность отдохнуть. От печали она идёт к страху. Постепенно, незаметно для себя, каждый раз она становится всё тревожнее, плохо спит, постоянно настороже. Если раньше она грустила, то теперь она боится.

Когда маховик насилия запущен, эскалация насилия становится практически безостановочной. Когда агрессия становится для мужчины привычкой, её интенсивность раз от раза нарастает, даже если при этом он никогда не перейдёт к физическому абьюзу.

Запугивание предваряет физический абьюз

Переходной стадией от психологического к физическому насилию является стадия угрожающего поведения и запугивания. В 90% случаев такое поведение предваряет во времени прямое физическое насилие.

Запугивать значит угрожать словом, позами, ударами по предметам, пинками в двери, жестоким обращением с домашними животными… Мужчина преграждает женщине дорогу, толкает её, щипает, дёргает как-будто в шутку. Постепенно агрессор загоняет жертву в угол и его удары становятся всё более ощутимыми.

psih.webdomovoy.ru

Эмоциональное насилие — Абьюз

Эмоциональное насилие — это любое не физическое действие, которое может иметь негативные эмоциональные и психологические последствия для другого человека.

Эмоциональное насилие часто имеет место в отношениях, когда один человек чувствует себя зависимый от другого и терпит многое из-за страха его потерять. Чаще всего жертвы психологического абьюза — это дети и женщины, но женщины также могут быть абьюзерами и и применять психологическое насилие,  даже не зная о том, что их действия так называются.

Признаки эмоционального насилия

 1. Вы чувствуете, что партнер ведёт себя с вами так, как будто вы ребенок, критикует и исправляет ваши действия, которые кажутся ему неправильными, требует, чтобы вы спрашивали разрешение на свои действия.

2. Партнер часто намекает вам, что вы хуже него: не так хорошо образованы, зарабатываете меньше денег или не так красивы внешне.

3. Ваш муж или жена смеётся над вашими мнениями и предложениями, критикует их и считает неразумными.

4. Вы чувствуете себя так, как будто ходите на цыпочках, и убеждаетесь, что ваш партнер в хорошем настроении, прежде чем затронуть какую-то тему.

5. Вы перестали видеться со многими вашими знакомыми или родственниками, потому что они не нравятся вашему партнеру, потому что вам стыдно перед ними за то, как он с вами обращается, или потому что вам стыдно, что вы ещё с ним, после того, как вы так много жаловались на его обращение с вами.

6. Ваш муж или жена наказывает вас молчанием, лишает вас одобрения, проявлений привязанности, секса или денег, если вы не в едете себя так, как он или она хочет.

7. Партнер настаивает, чтобы вы все делали так, как он или она хочет, делали то, что он считает нужным и так, как он хочет.

8. Вы слышите угрозы оставить вас, когда поступаете по-своему.

9. Вам кажется, что партнеру невозможно угодить, что как бы вы ни старались, он найдёт,  чем быть недовольным.

10. Партнер часто обвиняет вас в своих действиях, в том, что он вышел из себя, напился, растолстел, не реализовал свою мечту и пр.

11. Ваш партнер выходит из себя внезапно и у него бывают резкие смены настроения, от любви до ненависти за несколько минут.

12. Вас часто высмеивают, дразнит,  а когда вы обижаетесь, говорят, что у вас нет чувства юмора и вы слишком чувствительны.

13. Вас заставляют заниматься сексом или заниматься теми видами секса, которые вам не нравятся, угрожая, что найдут кого-то другого для этого.

Эмоциональное насилие является самой часто встречающейся формой плохого обращения с детьми.

Эмоциональным насилием над детьми со стороны родителей или опекунов считается отвержение, игнорирование, терроризирование, оскорбления, обзывательства, оставление в одиночестве в качестве наказания, заставление.

Когда дети становятся свидетелями домашнего насилия, это также считается формой эмоционального насилия над ними. Последствиями такого свидетельства могут быть тревожность, депрессия, диссоциация, а также импульсивность и агрессивность.

Последствиями эмоционального насилия являются различные эмоциональные и поведенческие проблемы, как в детстве, так и во взрослом возрасте. В детстве такими последствиями может быть склонность к физической агрессии и трудности в общении, а также формирование различных личностных расстройств: пограничного, нарциссического и обсессивно-компульсивного.

У детей, подвергающихся эмоциональному насилию, развивается ненадежный стиль привязанности, негативные установки относительно собственной личности и отношений, недостаток социальных навыков и неадаптивные стратегии совладания со стрессом, низкая самооценка.

Взрослые, находящиеся в отношениях, где к ним постоянно применяется эмоциональное насилие, часто подвергались психологическому, физическому или сексуальному насилию в детстве, в результате чего у них сформировались неадаптивные паттерны поведения, которые препятствуют возможности защитить себя.

Если вы считаете, что к вам применяется эмоциональное насилие, и вы чувствуете себя не в силах изменить ситуацию самостоятельно, обратитесь к психотерапевту для выяснения и проработки детских травм и выработки более адаптивного поведения.

stop-abuse.ru

Психологическое насилие

Насилие не всегда наносит нам физический ущерб, а телесный ущерб не всегда является самым страшным видом насилия. Психологическое насилие приводит к психологической травме, а она, к подорванной уверенности в себе. В результате, общество получает неполноценное звено, а вы (то есть, звено) лишаетесь полноценной общественной жизни.

Последствием психологического насилия может быть депрессия, стресс, страх, посттравматическое расстройство, а может быть и физическое насилие (обычно одно порождает другое). Во всяком случае, помните: люди, являющиеся психологическими насильниками, почти в 100% случаев сами когда-то пострадали от эмоциональных ударов других. Это могут быть незалеченные детские обиды, подростковые комплексы, которые чутко оберегаются, а затем приводят к мести, насилию, издевкам, и даже катастрофам. В биографии каждого диктатора (если хорошо поискать), можно найти тот момент, когда абсолютно нормальный человек затаил глубочайшую обиду, пообещав себе, вырасти «властным и сильным», чтобы отомстить тем, кто его оскорбил.

Виды психологического насилия

Эмоциональное насилие всегда проявляется по-разному, индивидуально. Но если собрать все случаи воедино и сделать выводы, получиться следующая классификация видов психологического насилия:

  • унижение – осуждают, критикуют, высмеивают, дразнят;
  • доминирование – обращаются с жертвой как с ребенком, напоминают, что такое поведение неприемлемо, контролируют траты, слишком часто напоминают о промахах;
  • выдвигают требования – к жертве обращаются не по имени, а используя клички, насильник обвиняет жертву в своих промахах и неудачах;
  • игнорирование – используют бойкот как наказание;
  • созависимость – жертва становится «жилеткой».

Самый страшный вид психологического и эмоционального насилия – это глайзинг. Этот термин означает, что в голове у жертвы сеют сомнения в собственном здравомыслии. Когда насильник обижает, а вы обижаетесь, он говорит, что вы слишком чувствительны. Если человеку из раза в раз повторять одно и то же, он действительно засомневается в адекватности своего восприятия. Основные признаки глайзинга:

  • вы спрашиваете себя, не слишком ли у вас повышена чувствительность;
  • вы боитесь сделать даже самый простой выбор;
  • вы постоянно извиняетесь;
  • вы пересматриваете свое мнение.

Чаще всего признаки психологического насилия отчетливо заметны в супружеских парах, отношениях начальник – подчиненный, среди друзей (друг «жилетка»), а также в больших масштабах – «власть и народ».

Самое тяжелое, справиться с психологическим насилием дома, когда речь идет о дорогом вам человеке. Последнее, к чему нужно прибегать – это агрессия, а наиболее благоприятный вариант – в разговоре, «разборках» сделать акцент не на том, как вам кто-то портит жизнь, а на том, как вы (лично вы) хотите улучшить ваши отношения.

 

womanadvice.ru

Шкала оценки влияния травматического события

        1. (Impactofeventscale-r- 1es-r)

Первый вариант ШОВТС (ImpactofEventScale–IES) был опубликован в 1979 г. Горовицем с соавторами (Horowitz,Wilneret.al, 1979). Опросник состоит из 15 пунктов, основан на самоотчете и выявляет преобладание тенденции избегания или вторжения (навязчивого воспроизведения) травматического события. Симптомы вторжения – термин «вторжениеintruision– англ.) иногда переводится как «навязывание» – включают ночные кошмары, навязчивые чувства, образы или мысли. Ко второй категории относятся симптомы избегания, включающие попытки смягчения или избегания переживаний, связанных с травматическим событием, снижение реактивности. Содержание самоотчета было привязано к специфическим жизненным событиям, а также к специфике измеряемых показателей.

Далее, Д. Вейс с коллегами (Weiss,Marmar,Metzler1995) пришли к выводу, чтоIESможет быть более полезной, если она будет способна диагностировать не только такие симптомы ПТСР, как вторжение и избегание, но и симптомы гипервозбуждения, которые входят в диагностический критерийDSM-1Vи являются составной частью психологической реакции на травматические события. Таким образом, «Шкала оценки влияния травматического события – пересмотренная» (IES-R) стала содержать 22 пункта. Целью добавления новых 6 пунктов (субшкала «гипервозбуждение») является описание следующих областей: злость и раздражительность; гипертрофированная реакция испуга; трудности с концентрацией; психофизиологическое возбуждение, обусловленное воспоминаниями; бессонница. Один новый пункт вторжения выявляет переживаемые заново состояния, схожие с диссоциативными.

        1. Шкала оценки влияния травматического события

        2. (Impactofeventscale-r)

Имя _____________________

Образование________________

Семейное положение ______

Возраст____________________

Пол:_____________________

М Ж Дата «____________» 200___г.

ИНСТРУКЦИЯ: Ниже приведены описания переживаний людей, которые перенесли тяжелые стрессовые ситуации. Оцените, в какой степени вы испытывали такие чувства по поводу подобной ситуации, когда-то пережитой вами

(________________________________________________

_______________________________________________).

Для этого выберите и обведите кружком цифру, соответствующую тому, как часто вы испытывали подобное переживание в течение последних 7 дней, включая сегодняшний.

Никогда

0

Редко

1

Иногда

3

Часто

5

1. Любое напоминание об этом событии (ситуации) заставляло меня заново переживать все случившееся.

2. Я не мог спокойно спать по ночам

3. Некоторые вещи заставляли меня все время думать о том, что со мной случилось

4. Я чувствовал постоянное раздражение и гнев

5. Я не позволял себе расстраиваться, когда я думал об этом событии или что-то напоминало мне о нем

6. Я думал о случившемся против своей воли

7. Мне казалось, что всего случившегося со мной как будто не было на самом деле или все, что тогда происходило, было нереальным

8. Я старался избегать всего, что могло бы мне напомнить о случившемся

9. Отдельные картины случившегося внезапно возникали в сознании

10. Я был все время напряжен и сильно вздрагивал, если что-то внезапно пугало меня

11. Я старался не думать о случившемся

12. Я понимал, что меня до сих пор буквально переполняют тяжелые переживания по поводу того, что случилось, но ничего не делал, чтобы их избежать

13. Я чувствовал что-то вроде оцепенения, и все мои переживания по поводу случившегося были как будто парализованы

14. Я вдруг замечал, что действую или чувствую себя так, как будто бы все еще нахожусь в той ситуации

15. Мне было трудно заснуть

16. Меня буквально захлестывали непереносимо тяжелые переживания, связанные с той ситуацией

17 Я старался вытеснить случившееся из памяти

18 Мне было трудно сосредоточить внимание на чем-либо

19 Когда что-то напоминало мне о случившемся, я испытывал неприятные физические ощущения – потел, дыхание сбивалось, начинало тошнить, учащался пульс и т п

20 Мне снились тяжелые сны о том, что со мной случилось

21 Я был постоянно насторожен и все время ожидал, что случится что-то плохое

22 Я старался ни с кем не говорить о случившемся

studfiles.net

Написать ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *