Три элемента субкультуры: 36.Культура, ее основные элементы. Понятие и виды субкультуры.

36.Культура, ее основные элементы. Понятие и виды субкультуры.

КУЛЬТУРА — это способ духовного освоения действительности на основе выявления ценностей, представляющий собой целостную систему логически сопряженных, устойчивых идей, оценок, ориентаций, норм, приемов, воплощающихся в образцах деятельности, объективируемых в вещественно-предметных и знаково-символических формах, передаваемых от поколения к поколению в процессе социализации.

Основные элементы культуры:

Убеждение — определенное духовное состояние, свойство, для которого характерно генетическая нерасчлененность интеллектуально-рационального, чувственно-эмоционального и волевого компонентов. Это чувственное переживание знания как личностно-значимого, достоверного, наполненное током, энергией воли. Убеждения могут быть связаны как с природными объектами, так и с социальными.

Ценности выступают как:

а) желательное, предпочтительное для данного социального объекта состояние социальных связей, содержания идей, художественной формы и т.д.;

б) критерий оценки реальных явлений;

в) они определяют смысл целенаправленной деятельности;

г) регулируют социальные взаимодействия;

д) внутренне побуждают к деятельности.

Ценности могут быть описаны, интерпретированы, аргументированы в виде строгой, логически обоснованной доктрины. В этом случае мы имеем дело с идеологией.

Субкультура — это набор символов, убеждений, ценностей, норм, образцов поведения отличающих то или иное сообщество или какую либо социальную группу. Каждое сообщество создаёт свою субкультуру. Субкультура не отрицает общечеловеческой культуры, но в тоже время она имеет свои специфические отличия. Эти отличия связанные с особенностями жизнедеятельности тех или иных сообществ. Можно выделить национальные, конфессиональные, профессиональные субкультуры организаций, социальных групп и т.д.

Для социалогии важно определить, смешиваются ли эти субкультуры, сосуществуют и терпимо относятся друг к другу или же имеют место культурные конфликты. Часто культурные меньшинства прилагают особые усилия, чтобы сохранить свою самобытность, защитить свои ценности и выжить в среде, где преобладают культуры большинства населения, которые которые воздействуют на все остальные культуры и даже подавляют их.

37.Социальные институты и организации. Виды и их функции.

Под социальным институтом ученые понимают комплекс, охватывающий, с одной стороны, совокупность нормативно-ценостно обусловленных ролей и статусов, предназначенных для удовлетворения определенных социальных потребностей, и с другой — социальное образование, созданное для использования ресурсов общества в форме интеракции для удовлетворения этой потребности.

Таким образом, социальные институты — это специфические образования, обеспечивающие относительную устойчивость связей и отношений в рамках социальной организации общества, некоторые исторически обусловленные формы организации и регулирования общественной жизни. Институты возникают в ходе развития человеческого общества, дифференциации видов деятельности, разделения труда, формирования специфических видов общественных отношений.

К числу общих признаков социального института можно отнести:

1.выделение определенного круга субъектов, вступающих в процессе деятельности в отношения, приобретающие устойчивый характер;

2.определенную (более или менее формализованную) организацию;

3.наличие специфических норм и предписаний, регулирующих поведение людей в рамках социального института;

4.наличие социально значимых функций института, интегрирующих его в социальную систему и обеспечивающих его участие в процессе интеграции последней.

Эти признаки вытекают из обобщения аналитических материалов о различных социальных институтах современного общества. Но в целом они являются удобным инструментом для анализа процессов институциолизации социальных образований.

К числу важнейших функций, которые социальные институты выполняют в обществе, относятся:

• регулирование деятельности членов общества в рамках социальных отношений;

• создание возможностей для удовлетворения потребностей членов общества;

• обеспечение социальной интеграции, устойчивости общественной жизни;

• социализация индивидов.

Можно выделить следующие структурные элементы социального института:

• цель и сферу деятельности института;

• функции, предусмотренные для достижения цели;

• нормативно-обусловленные социальные роли и статусы, представленные в структуре института;

• средства и учреждения достижения цели и реализации функций.

Каждый социальный институт входит в исторически конкретную социальную структуру, соответствует интересам конкретной социальной группы, выполняет ряд взаимосвязанных функций, таких, например, как: 1) воспроизводство представителей той или иной социальной группы; 2) социализацию конкретных индивидов в форме передачи им социально значимых норм и ценностей; 3) поддержание стабильности и морального порядка внутриинституционального характера, а также имеет внешнее оправдание, реализующееся в процессах социального обмена. При этом важно подчеркнуть, что отдельные организации и конкретные социальные группы сами по себе не составляют социального института, в связи с чем описание, анализ функций и прогноз тенденций развития вполне определенного социального института не сводится к рассмотрению только его “видимых воплощений” и требуют разумного сочетания подхода системного и междисциплинарного с подходом конкретно-историческим и эмпирическим.

Основных социальных институтов в обществе пять. Они удовлетворяют фундаментальные, непреходящие потребности общества.

Фундаментальные потребности общества	Основные социальные институты
Потребности в воспроизводстве рода	Институт семьи и брака
Потребности в безопасности и социальном порядке	Политические институты
Потребности в добывании средств безопасности	Экономические институты
Потребности в передаче знаний, социализации подрастающего поколения	Институты образования
Потребности в решении духовных проблем, смысл жизни	Институт религии

понятие, типологии, функции – тема научной статьи по социологическим наукам читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

ББК 60.523 YAK 316.7

О.В. ВЛАСОВА

O.V. VLASOVA

МОЛОДЁЖНАЯ СУБКУЛЬТУРА КАК СОиИОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА: ПОНЯТИЕ, ТИПОЛОГИИ, ФУНКиИИ

YOUTH SUBCULTURE AS A SOCIOLOGICAL PROBLEM: DEFINITION, TYPOLOGIES, FUNCTIONS

Описана эволюция научных представлений о социологическом феномене «молодёжная субкультура»; проведено сравнение существующих в научной литературе типологий молодёжных субкультур; рассмотрено соотношение понятий «молодёжная субкультура» и «контркультура»; дана характеристика основных функций молодёжной субкультуры.

In the article the evolution of scientific representation of such sociological phenomenon as «youth subculture» is described; the typologies of youth subcultures represented in sociology are compared; the correlation between the notions of «youth subculture» and «counterculture» is considered; the main functions of youth subculture are characterized.

Ключевые слова: молодёжь, молодёжная субкультура, контркультура, типологии молодёжных субкультур, функции молодёжной субкультуры.

Key words: youth, youth subculture, counterculture, the typologies of youth subcultures, the functions of youth subculture.

Понятие «молодёжная субкультура» сравнительно недавно стало объектом социологических исследований, поскольку сам феномен возник лишь во второй половине XX века в связи с возросшей ролью молодёжи в обществе (одно из наиболее ярких свидетельств — «студенческая революция» 1960-х гг.), её влиянием на ход социальных, экономических, политических процессов, обострением конкуренции между поколениями. Все эти процессы имели следствием оформление в рамках традиционной культуры общества молодёжной субкультуры. Появление и широкое использование этого термина связывается также с распространением в западной и отечественной социологии исследований, посвящённых молодёжным субкультурам.

В зарубежной социологии существуют различные подходы к теоретическому осмыслению категории «молодёжная культура», которая, по сути своей, является синонимическим понятием термина «молодёжная субкультура». Исторически первыми научными трактовками, обратившимися к молодёжной культуре и молодёжи как особой социальной группе, были теории, в основе которых лежало представление о том, что молодёжь — это единая социальная группа. Поведение этой группы определяется биологическими и психологическими изменениями, которые необходимо контролировать. Подобное воздействие обеспечивает усвоение молодыми людьми основных норм и ценностей. К основным концепциям данного направления относятся: поколенческий подход К. Мангейма, исследования молодёжной культуры в рамках структурно-функционального подхода Т. Парсонса, работы Ш. Эйзенштадта, исследовавшего механизмы трансляции ценностей от поколения к поколению.

Впервые термин «молодёжная субкультура» был использован К. Ман-геймом в работе «Диагноз нашего времени» [3, с. 127 — 135]. Автор дал общее описание её характерных черт и обосновал принципы её типологизации. Мангейм полагал, что именно в молодёжной субкультуре наиболее эффективно происходит формирование «духа общности» и отношений, лежащих в её основе, новых моральных императивов и эстетических норм, которые через какой-то промежуток времени становятся всеобщим достоянием.

Американский социолог Т. Парсонс [5, с. 97 — 123] определил понятие молодёжной культуры в рамках структурно-функционального подхода. Он употребил понятие «молодёжная культура»* в качестве характеристики особой оппозиционной системы ценностей. С одной стороны, он считал её дисфункциональным явлением, поскольку она противостоит традиционной культуре общества в силу специфики юношеского поведения, но, с другой стороны, любой общественный процесс, в том числе и процесс образования молодёжной культуры, он рассматривал как стремление социальной системы в целом сохранить своё нормальное состояние. По его мнению, молодёжь обеспечивает сохранность системы посредством вхождения в неё через социализацию, усваивая опыт старшего поколения.

Однако адаптация молодёжи к реальному миру — это сложный процесс. Переход от детства к взрослости как движение от аффективного к рациональному поведению, требует дополнительного «буфера». Эту функцию выполняет «группа ровесников» («peer group»). Т. Парсонс утверждает, что «peer group» реализует важную социализирующую функцию: особой формы организации молодых людей, помощи в освоении новых социальных ролей. Это способствует дальнейшей интеграции их в сложную систему современного общества.

По нашему мнению, понятия «peer group» и «молодёжная субкультура» могут не совпадать между собой. Мы считаем, что в структуре «группы ровесников» далеко не все её представители могут придерживаться ценностей той или иной молодёжной субкультуры. Говоря о соотношении «peer group» и молодёжной субкультуры, мы можем утверждать, что данные понятия являются особым феноменом индустриального общества, для которого характерен спад традиционного социализирующего влияния институтов семьи и образования. Молодёжная субкультура и группы ровесников приобретают функцию агентов социализации.

Развивая эти теоретические положения, последователи Т. Парсонса широко употребляли понятие «peer group» для обозначения гомогенных возрастных групп молодёжи, чаще всего живущих в одном городском районе и совместно проводящих свой досуг. Их появление они связывали с изменениями, происходящими в западном послевоенном обществе. Это развитие «общества изобилия» с новой потребительской культурой, средств массовой информации и массового искусства, образования. Это те условия, которые, позволили молодёжи создавать свой жизненный стиль. Так, по мнению Ш. Эйзенштадта, для компенсации социального опыта этих изменений молодые люди концентрируются на собственной возрастной группе [11, с. 13]. В книге «От поколения к поколению: возрастные группы и социальная структура» он писал, что в обществе наблюдается структурный разрыв между семьёй, в которой воспитываются дети, и социально-экономической системой, в которой они должны занять своё место. Семья не может дать молодому человеку необходимой общественной ориентации. Молодой человек находит её вне семьи — в «peer group» [11, с. 13].

Так же как Т. Парсонс, Ш. Эйзенштадт подчёркивает маргинальный статус молодёжи: «уже не дети, но ещё не взрослые» [11, с. 13]. Стремясь к солидарности в своих малых группах, они выбирают специфические формы поведения, создают свою культуру — точнее, «peer culture». К сожалению, Ш. Эйзенштадт не даёт классификации «peer culture».

Таким образом, можно утверждать, что при структурно-функциональном подходе молодёжная культура рассматривается в качестве важной социализирующей инстанции, обладающей определённой независимостью по отношению к господствующей в обществе системе ценностей. Молодёжная культура создается для удовлетворения специфических молодёжных потребностей и выступает как поиск адаптивных моделей поведения к миру взрослых.

^Теоретический анализ проблемы молодёжной субкультуры в западной и отечественной социологии позволяет нам утверждать, что понятия «молодёжная культура» и «молодёжная субкультура» являются синонимичными.

Продолжая разговор по поднятой проблеме, следует отметить вклад в её разработку британской традиции субкультурных исследований, которая берет своё начало от двух направлений: классового подхода и анализа конструирования субкультурных стилей. Собственно субкультурный подход к изучению молодёжи был разработан Центром Современных Культурных Исследований (CCCS) в конце 1960 — 1970 г. Британские социологи стали широко употреблять термин «молодёжная субкультура», сделав акцент на автономном существовании молодёжных сообществ внутри сложившегося типа культуры.

Главное значение они придавали классовой принадлежности молодых людей. Это обеспечивало определённый доступ к материальным и символическим благам общества. В любом стратифицированном обществе взаимодействуют разнородные культурные элементы. Основными, по мнению М. Брейка, являются культуры классов, а в их структуре — субкультуры конкретных социальных групп. По характеристике Майкла Брейка, субкультуры обязательно включают в себя элементы классовых культур, поскольку их (субкультур) участники являются одновременно и членами определённой классовой культуры, но при этом могут разделять её ценности, а могут находиться к ним в оппозиции [8, с. 6].

По мнению британских социологов У. Эдвардса, Р. Окли, С. Керри, молодёжные субкультуры чётко дифференцируются по классовым линиям:

— «прошкольные» субкультуры представителей среднего класса, которые ориентированы на учёбу и конформное существование;

— «уличные» субкультуры подростков из рабочего класса, исповедующих ценности маскулинности;

— «антишкольные» субкультуры подростков низших социальных сло-ёв, пропускающих занятия в учебных заведениях, чтобы провести время в кафе, пивных барах, где они осваивают ценности, предлагаемые им масс-медиа [10, с. 123 — 154].

Тем не менее, британские социологи отмечают, что показатель классовой принадлежности — ещё не причина неприятия господствующих норм и ценностей. Основная проблема скрыта в социокультурных особенностях самого общества. Экономические изменения определяют рынок рабочей силы и служат толчком для реформ института образования. Представители низших слоёв и рабочая молодёжь в данных условиях особенно уязвимы и ищут решения неразрешимых проблем в субкультурах [10, с. 123 — 154].

В свою очередь, Д. Хебдидж акцентирует значение стиля в субкультуре, поскольку через демонстрацию определённых образцов поведения, одежды, сленга, музыкальных пристрастий молодые люди выражают свою приверженность к данной субкультуре, как и своё отношение к внешнему миру. Благодаря субкультурной стилистике осознаётся собственная «отличность», и, приобщаясь к ней, индивид легче самоутверждается. Субкультура, таким образом, способствует созданию новой идентичности, отличной от той, которая предписывается классовым происхождением. Так новые стили проникают в доминантную культуру, вызывая её расширение и изменение [12, с. 90 — 92].

На основании вышеизложенных трактовок зарубежных социологов мы приходим к выводу о том, что молодёжная субкультура обладает следующими специфическими характеристиками:

— она неоднородна по составляющим её культурным компонентам и достаточно неустойчива как социальное явление;

— она требует от участников придерживаться определённого стиля, который внешне реализуется в общении, символике, сленге, музыкальных увлечениях, моде;

— сфера её существования и коммуникации — досуг;

— при классификации молодёжных субкультур не последнюю роль играют социальный состав семьи, уровень образования и возраст её членов.

Рассматривая понятие «молодёжная субкультура» в отечественной социологии, нужно иметь в виду, прежде всего, то обстоятельство, что этот термин характеризуется исследователями, по сути своей, как культура в единстве целого ряда её элементов. Среди основных элементов молодёжной субкультуры называют такие, которые характеризуют культуру в целом. К ним относятся ценности, нормы, убеждения, обычаи, традиции и т.д. Это такие характеристики молодёжной субкультуры, которые по сути дела не отличают её от культуры в целом. К этой группе определений мы относим трактовки А.С. Запесоцкого, А.А. Козлова, И.С. Кона, Т.В. Латышевой, А.О. Райх-штата, Л.А. Соколовой-Сербской и В.И. Сороковиковой, А.И. Шендрика.

Наиболее типичным, с этой точки зрения, является определение А.И. Шендрика, который под термином «молодёжная субкультура» понимает совокупность артефактов, алгоритмов деятельности, а также ценностей, моральных и эстетических норм, создающихся для регуляции поведения индивидов тем или иным молодёжным сообществом, выделяемым в соответствии с возрастными, профессиональными, эстетическими или идейно-нравственными признаками [6, с. 495].

С другой стороны, целый ряд авторов, характеризующих молодёжную субкультуру, наряду с этими общими трактовками и выделением общих структурных элементов, описывают и анализируют те, которые обращены, прежде всего, к молодёжи как социальной группе. Если брать словосочетание «молодёжная субкультура», то акцент делается больше на молодёжь, а не на субкультуру. Этой точки зрения придерживаются Ю.А. Зубок, С.И. Ле-викова, В.Т. Лисовский, Е.Л. Омельченко, З.В. Сикевич, К. Уильямс, В.И. Чу-пров, Т.Б. Щепанская.

В порядке конкретизации приведём позицию С. И. Левиковой, которая характеризует понятие молодёжной субкультуры как эзотерическую (тайную, скрытую, предназначенную исключительно для посвящённых), эскапистскую (отражающую стремление уйти в ситуациях кризиса, бессилия, отчуждения от действительности в мир иллюзий, фантазий), созданную молодыми людьми для себя; это «элитарная» культура (в смысле «не для всех», поскольку через молодёжную субкультуру проходят не все молодые люди), нацеленная на включение молодых людей в общество [2, с. 34 — 35].

Для любой субкультуры обязателен набор характерных черт, отсутствие какой-либо из них ставит под вопрос возможность отнесения того или иного социокультурного образования к субкультуре. Это такие черты как:

— специфический стиль жизни и поведения;

— наличие своеобразных норм, ценностей, мировосприятия, что часто приводит к нонконформизму входящих в данную субкультуру;

— наличие разделяемой всеми представителями данной субкультуры внешней атрибутики, проявляющейся в одежде, украшениях, манерах, жаргоне и т.п., причём эта атрибутика наделяется специфическими символическими значениями, которые не поддаются «расшифровке» «посторонними»;

— наличие более или менее явного «инициативного центра», генерирующего идеи [2, с. 34 — 35].

В целом, несмотря на отсутствие внешних сходств в содержательных трактовках молодёжной субкультуры, больших различий между даваемыми определениями мы не видим.

Продолжая анализ имеющихся точек зрения, не полемизируя с ними, принимая их как содержащие в себе какой-то момент истины, мы хотели бы предложить не столько определение молодёжной субкультуры, сколько широкую качественную характеристику этого понятия, причём такую, которая включает в себя существенные черты этого социального феномена. Мы думаем, что наиболее значимыми качественными характеристиками молодёжной субкультуры являются: ценности, установки, способы поведения и жизненные стили, взятые в системе и присущие молодёжи, которая пространственно и социально обособленна. Субкультурные атрибуты, ритуалы и ценности,

как правило, отличаются от таковых в базовой культуре, хотя с ними и связаны. Следовательно, идентифицируя себя с определённой субкультурой, молодой человек получает не только определённый социальный статус, пусть даже и неформальный, но для его поддержания обязан выполнять определённые роли и предписания, которые сложились в субкультуре.

Рассматривая проблемы молодёжной субкультуры как социокультурного феномена, необходимо отметить, что её анализ был бы неполным без характеристики такого понятия, как контркультура, тем более что её концепции представляют особое направление в социологических исследованиях как в зарубежной, так и в отечественной науке.

В разное время этой проблемой занимались такие зарубежные ученые как Р. Дарендорф, Т. Роззак, Дж. М. Ингер, К. Келли, Г.Маркузе, Д. Стар, Л. Фойер и др. Среди исследователей проблемы следует назвать и отечественных авторов — И.Б. Громову, Ю.Н. Давыдова, С.И. Левикову, В.И. Леонтьеву, И.Б. Роднянскую и др.

Принимая во внимание различные трактовки этого понятия, мы приходим к выводу о том, что понятие «контркультура» часто трактуется как вид субкультуры, ценности которой не совпадают, а иногда прямо противоположны ценностям культуры, господствующей в конкретном обществе. Этот термин употребляется и для обозначения молодёжной субкультуры, сформировавшейся в рамках «нового левого движения», радикально настроенных представителей послевоенного поколения западной интеллигенции, выступивших в 1960-х гг. с критикой основ капиталистического общества [6, с. 188].

Категория «контркультура» рассматривается также в качестве особой формы состояния (трансформации) молодёжной субкультуры; в ней обязательно есть оппозиционная система ценностей и норм по отношению к господствующему типу культуры; она отличается инновационностью и способствует возникновению новых моделей социализации.

Рассмотрев эволюцию взглядов на феномен молодёжной субкультуры и контркультуры в западной и отечественной социологии, мы не можем обойтись без систематизации разнообразных её (молодёжной субкультуры) видов и форм существования. Перейдём к рассмотрению существующих типологий молодёжных субкультур.

В социологии накоплен определённый опыт типологизации молодёжных субкультур, разработанных применительно к Западной Европе и США. Подобные типологии в значительной степени отражают национальную и культурную специфику западных обществ. Например, в Великобритании исследования молодёжных субкультур, проведённые М. Брейком, С. Коэном, Д. Хебдиджем, связаны с изучением мировоззренческой дифференциации внутри молодёжных субкультур [7, с. 249].

Зарубежные авторы в качестве одного из возможных критериев типо-логизации молодёжных субкультур рассматривают уровень жизни их носителей. Отмечается, что молодёжные субкультуры активизируются при улучшении условий жизни какой-либо социальной группы (повышение доходов, образовательного или культурного уровней и т.д.). К такому типу — субкультурам «изобилия» — относятся английские подростки 1950-х гг. ХХ века: тэдди-бойз, американские яппи и другие. Второй тип субкультур можно назвать субкультурами кризиса, так как их появление связано с ухудшением социально-экономического положения (моды, панки, скинхеды и др.).

Теоретический анализ существующих типологий молодёжных субкультур в отечественной социологии демонстрирует разнообразие подходов к исследовательской проблеме. Сравнение различных оснований типологии и ти-пообразующих признаков показало, что отечественные авторы, в основном, акцентируют внимание на таких из них, как социальная направленность субкультур (В.А. Луков), временной фактор образования молодёжной субкультуры (Т.В. Латышева), степень социального конформизма (А.А. Козлов), уровень жизни (С.И. Левикова), ценностные установки, склонности, интересы

представителей субкультур (В.Т. Лисовский, С.А. Сергеев), степень стабильности субкультурного формирования (С.И. Левикова), характер его влияния на социализацию и идентичность молодого человека (Е.Г. Комарова) и др.

На наш взгляд, в существующих типологиях достаточно подробно рассматривается феномен молодёжной субкультуры, и конкретизация типологий может быть продолжена в зависимости от значимости факторов, которые положены в основу деятельности молодёжной субкультуры. С учётом этого обстоятельства для нас имеют особое значение уровень, вид и характер получаемого образования. Мы предлагаем следующую типологию молодёжных субкультур на основе данных критериев (см. табл. 1).

Таблица 1

Типология молодёжных субкультур на основе уровня, вида и характера получаемого образования

Уровень получаемого образования Вид получаемого образования Характер получаемого образования Молодёжные субкультуры

Допрофессиональный уровень Среднее (полное) общее образование Формальный Готы, эмо, аниме, гопники, экстремальщики, «падонки», геймеры

Допрофессиональный уровень Дополнительное образование Формальный Граффити, ролевики, хип-хоп, рокеры, аниме

Профессиональный уровень Начальное профессиональное образование Формальный Панки, скинхеды, гопники, футбольные фанаты

Профессиональный уровень Среднее профессиональное образование Формальный Рокеры, панки, скинхеды, гопники, хип-хоп, футбольные фанаты, готы, эмо, аниме, экстремальщики

Профессиональный уровень Высшее профессиональное образование Формальный Рокеры, трейсеры, экстремальщики, граффити, хип-хоп, рейверы, ролевое движение, растаманы, байкеры, хиппи, стрейт-эйдж, нью-эйдж, геймеры, хакеры

Профессиональный уровень Послевузовское образование Формальный Байкеры, рокеры, трейсеры, ролевое движение, хиппи, яппи

Самообразование Неформальный Все молодёжные субкультуры, кроме тех, которые носят криминогенный характер

Интернет-образование Неформальный Все молодёжные субкультуры

Общее неформальное образование Неформальный Все молодёжные субкультуры

Данная типология носит условный характер, но мы считаем, что от уровня, вида и характера получаемого образования зависит выбор той или иной молодёжной субкультуры и, кроме того, выбор основной деятельности внутри самой субкультуры.

При рассмотрении молодёжных субкультур важным является вопрос об определении функций этого феномена. С точки зрения наиболее удачной характеристики функций молодёжной субкультуры можно привести точку зрения британского социолога М. Брэйка. Он пишет, что субкультуры для молодёжи выполняют следующие функции:

1.Они предлагают решение некоторых структурных проблем молодёжи, созданных внешними противоречиями социоэкономической структуры, которые коллективно переживаются молодёжными поколениями. Часто эти проблемы являются частью классовых переживаний — эффектом осознания классовой принадлежности и сопротивления молодёжи социально-экономической заданности их будущего.

2. Они предлагают некую новую культуру, из которой можно отобрать значимые культурные элементы, такие как: стиль (моду), досуговые ценности, повседневные идеологии и жизненные стили. Эти элементы способствуют формированию идентичности вне той солидарности, которая предписывается им «соответствующей» (их уровню) работой, семьёй и школой.

3. Они есть некая альтернативная форма социальной реальности, которая, конечно же, апробируется в классовой культуре, но опосредуется ближним окружением или несуществующей символической общностью, воспринятой через масс-медиа.

4. Субкультуры предлагают осмысленный, значимый путь жизни в рамках свободного времени, в течение досуга, который был вынесен за рамки инструментального и скучного мира работы.

5. Субкультуры предлагают новые экзистенциальные дилеммы для принятия индивидуальных решений. В частности, они могут включать использование бриколажа (т.е. преобразования посредством нового использования) молодёжного стиля для конструирования своей идентичности вне школы или работы [9, с. 154].

Стоит отметить, что данная характеристика функций опирается на анализ конструирования субкультурных стилей, что является значимой характеристикой молодёжной субкультуры.

В отечественной социологии также имеют место трактовки функций молодёжной субкультуры. Так, например, А.А. Козлов называет и описывает следующие основные функции молодёжной субкультуры:

1. Эмансипация — повышение статуса и уход от контроля родителей. Обычно сопровождается конфликтами с родителями и проходит через фазу гипертрофированного неприятия как детских, так и взрослых норм поведения. Так создаются условия для возникновения собственных субкультур ти-нэйджеров.

2. Социализация — принятие подростком норм, правил и социальных ролей, овладение коммуникативными навыками, необходимыми для успешного функционирования в данном обществе. Конечным итогом пребывания подростка в большинстве молодёжных субкультур является его возвращение во взрослое общество. Обычно средний срок пребывания подростков в неформальном движении — 3 года. В субкультурах четвёртого уровня (интеллектуальных субкультурах, перешедших в категорию альтернативной культуры) срок пребывания не ограничивается.

3. Структурирование времени — организация собственного досуга [4,

с. 23].

Мы согласны с тем, что в данной трактовке представлены основные функции молодёжной субкультуры, однако она является неполной, т.к. описывает достаточно узкий набор характеристик молодёжной субкультуры.

Наиболее интересную и полную характеристику функций молодёжной субкультуры даёт А.С. Запесоцкий. Он считает основополагающей функцию культурной модификации. Именно в молодёжной субкультуре генерируются ценности, которые воспринимаются сначала как «чужие», а потом врастают в культуру на правах санкционированных и общепризнанных. Кроме модификационной, А.С. Запесоцкий закрепляет за любым подвидом молодёжной субкультуры функции индивидуализации, обеспечения социально-психологической принадлежности, социально-культурной преемственности и компенсаторную функцию, активно влияющие на современный процесс социализации [1, с. 91 — 93].

Таким образом, рассмотренная проблема молодёжной субкультуры демонстрирует свою значимость и актуальность. Мы постарались дать достаточно полную в рамках возможностей статьи характеристику феномена «молодёжная субкультура»; рассмотрели её соотношение с контркультурой; провели сравнение существующих в научной литературе типологий молодёжных субкультур; описали основные функции молодёжной субкультуры.

Литература

1. Запесоцкий, А.С. Молодёжь в современном мире: проблемы индивидуализации и социально-культурной интеграции [Текст] / А.С. Запесоцкий. — СПБ. : ИГУП, 1996. — 350 с.

2. Левикова, С.И. Молодёжная субкультура [Текст] / С.И. Левикова. — М. : ГРАНД-ФАИР, 2004. — 608 с.

3. Мангейм, К. Диагноз нашего времени [Текст] / К. Мангейм. — М. : ГРАНД-ФАИР, 1994. — 704 с.

4. Неформальные молодёжные сообщества Санкт-Петербурга: теория, практика, методы профилактики экстремизма [Текст] / отв. ред. А.А. Козлов. -СПб. : Проспект, 2008. — 278 с.

5. Парсонс, Т. О структуре социального действия. — 2-е изд. [Текст] / Т. Пар-сонс. — М. : Академический проект, 2002. — 1246 с.

6. Социология молодёжи. Энциклопедический словарь [Текст] / отв. ред. Ю.А. Зубок и В.И. Чупров. — М. : Academia, 2008. — 608 с.

7. Brake, M. The Sociology of Youth Culture and Youth Subculture in America, Britain and Canada [Text] / M. Brake. — L. : Routledge and Kegan Paul, 1995. — 240 р.

8. Brake, M. The sociology of youth culture and youth subculture: Sex and drugs and rock’n’roll [Text] / M. Brake. — L. : Routledge and Kegan Paul, 1980. — 346 р.

9. Brake, М. Comparative Youth Culture. The Sociology of Youth Culture and Youth Subculture in America, Britain and Canada. — London : Routledge & Kegan Paul, 1985. Пер. с анг. Е. Омельченко ; цит. по Омельченко Е.Л. Молодёжные культуры и субкультуры. — М. : Изд-во Института социологии РАН, 2000. -264 с.

10. Edwards, Y., Oakley, R., Carey, S. Street life ethnicity and social policy // The crowd in contemporary Britain [Text] / Y. Edwards, R. Oakley, S. Carey — L. : Routledge and Kegan Paul, 1987. — 371 р.

11. Eisenstadt, S.N. From Generation to Generation [Text] / S.N. Eisenstadt. — Glen-coe, 1964. — 357 р.

12. Hebdige, D. Subculture: The meaning of style [Text] / D. Hebdige. — L. : Methuen, 1979. — 208 р.

Субкультура — это… Что такое Субкультура?

Субкультура (лат. sub — под и cultura — культура; подкультура) понятие (термин) в социологии, антропологии и культурологии — обозначающий часть культуры общества, отличающейся своим поведением (положительным или отрицательным) от преобладающего большинства, а также социальные группы носителей этой культуры. Субкультура может отличаться от доминирующей культуры собственной системой ценностей, языком, манерой поведения, одеждой и другими аспектами^[1][2]. Различают субкультуры, формирующиеся на национальной, демографической, профессиональной, географической и других основах. В частности, субкультуры образуются этническими общностями, отличающимися своим диалектом от языковой нормы^[3]. Другим известным примером являются молодёжные субкультуры.

История термина

В 1950 году американский социолог Дэвид Риcмен в своих исследованиях вывел понятие субкультуры как группы людей, преднамеренно избирающих стиль и ценности, предпочитаемые меньшинством. Более тщательный анализ явления и понятия субкультуры провёл британский социолог и медиавед Дик Хэбдидж (англ.)русск. своей книге «Субкультура: значение стиля». По его мнению, субкультуры привлекают людей со схожими вкусами, которых не удовлетворяют общепринятые стандарты и ценности.

Французский социолог Мишель Мафессоли в своих трудах использовал понятие «городские племена» для обозначения молодёжных субкультур. Российский орнитолог Виктор Дольник в книге «Непослушное дитя биосферы» использовал понятие «клубы».

В СССР для обозначения членов молодёжных субкультур использовался термин «Неформальные объединения молодёжи», отсюда жаргонное слово «неформалы». Иногда для обозначения субкультурного сообщества используется жаргонное слово «тусовка».

Фэндом и возникновение молодежных субкультур

Панк с причёской «ирокез». Вызывающий имидж молодёжных субкультур — одновременно выражение протеста и «униформа», позволяющая узнавать своих^[4]

Фэндом (англ. fandom — фанатство) — сообщество поклонников, как правило, определенного предмета (писателя, исполнителя, стиля). Фэндом может иметь определенные черты единой культуры, такие как «тусовочный» юмор и сленг, схожие интересы за пределами фэндома, свои издания и сайты. По некоторым признакам фанатство и различные увлечения могут приобретать черты субкультуры. Так, например, произошло с панк-роком, готической музыкой и многими другими интересами. Однако большинство фэндомов и хобби не образуют субкультур, будучи сосредоточены только вокруг предмета своего интереса.

Если фанатство чаще всего связанно с отдельными личностями (музыкальные группы, музыкальные исполнители, известные художники), которых фанаты считают своими кумирами, то субкультура не зависит от явных или символических лидеров, и на смену одному идеологу приходит другой. Сообщества людей с общим хобби (геймеры, хакеры, и т. п.) могут образовывать устойчивый фэндом, но при этом не иметь признаков субкультуры (общего имиджа, мировоззрения, единых вкусов во многих сферах).

Субкультуры могут в своей основе содержать различные интересы: от музыкальных стилей и направлений искусства до политических убеждений и сексуальных предпочтений. Какая-то часть молодёжных субкультур произошла от различных фэндомов. Другие субкультуры, например, уголовная, происходящая вследствие конфликта основной культуры и лиц, преступивших закон, образуются на иной основе.

Чаще всего субкультуры носят замкнутый характер и стремятся к изоляции от массовой культуры.^[5]. Это вызвано как происхождением субкультур (замкнутые сообщества по интересам), так и стремлением отделиться от основной культуры, противопоставить ее субкультуре. Входя в конфликт с основной культурой, субкультуры могут носить агрессивный и иногда даже экстремистский характер. Такие движения, вступающие в конфликт с ценностями традиционной культуры, называют контркультурой.^[3] В молодёжных субкультурах характерен как протест, так и эскапизм (бегство от реальности), что является одной из фаз самоопределения.

Для поклонников visual kei имидж — один из важнейших элементов Анкх- традиционный символ готов

Развиваясь, субкультуры вырабатывают единый стиль одежды (имидж), язык (жаргон, сленг), атрибутику (символику), также общее мировоззрение для своих членов. Характерный имидж и манера поведения является маркером, отделяющим «своих» (представителей субкультуры) от посторонних людей. В этом проявляется сходство новых субкультур 20-го века и традиционных народных культур. Поэтому методы изучения субкультур схожи с методами изучения культур традиционных. А именно, это историко-лингвистический анализ, анализ предметов культуры и мифо-поэтический анализ.

Имидж для представителя субкультуры — это не только одежда, это демонстрация своим видом убеждений и ценностей, которые пропагандирует субкультура. Наиболее известный пример — денди XIX века. Со временем отдельные элементы и целые стили одежды вливаются в общую культуру. Например, высокие ботинки Dr. Martens, первоначально популярные среди скинхедов, давно уже стали общепринятыми у многих неформалов, а стили одежды Готическая лолита и Готический аристократ уже не только элемент субкультуры готов, но также элемент японской моды.

У представителей субкультур со временем вырабатывается свой язык. Частично он наследуется от субкультуры прародителя, частично вырабатывается самостоятельно. Многие элементы сленга — неологизмы.

С культурологической точки зрения символ и символизм являются определяющими в описании той или иной культуры и культурного произведения. Символы субкультур — это с одной стороны самоопределение субкультуры среди множества других культур, с другой стороны связь с культурным наследием прошлого. Например, знак анкха в субкультуре готов — это с одной стороны символ вечной жизни, как наследие Египта, с другой — символ, самоопределяющий культуру в настоящее время.

Примеры субкультур

Музыкальные субкультуры

Одной из самых ярких и известных субкультурных общностей являются молодёжные движения, связанные с определенными жанрами музыки. Имидж музыкальных субкультур формируется во многом в подражании сценическому имиджу популярных в данной субкультуре исполнителей.

Одной из первых музыкально-молодёжных субкультур современности были хиппи, молодежное движение пацифистов и поклонников рок-музыки. Многое из их имиджа (в частности, мода на длинные волосы) и мировоззрения перекочевало в другие субкультуры. Связана с хиппи субкультура битников. На Ямайке возникло религиозно-музыкальное движение Растафари (растаманы), которое, помимо музыки рэгги и специфического имиджа, обладало определенной идеологией. В частности, среди убеждений растаманов — пацифизм и легализация марихуаны.

В 1970-80-е вслед за новыми жанрами в рок-музыке сформировались металлисты и панки. Первые культивировали личностную свободу и независимость. Последние же обладали ярко выраженной политической позицией: девизом панк-рока была и остается идеализированная анархия. С появлением готик-рока, в 1980-е появилась готическая субкультура. Характерные её черты — мрачность, культ меланхолии, эстетика фильмов ужасов и готических романов. В Нью-Йорке, благодаря эмигрантам с Ямайки, появилась хип-хоп культура со своей музыкой, имиджем и образом жизни.

В 90-е годы сильными молодежными субкультурами стали эмо-киды и киберпанки. Субкультура эмо одна из самых молодых (большинство её представителей несовершеннолетние), она пропагандирует яркие чувства и демонстративность поведения. Киберы, как ответвление индастриал-рока, увлечены идеями скорого техногенного апокалипсиса и засильем технократии.

Арт-субкультуры

Большинство молодежных субкультур не связанных с музыкальными жанрами произошли из увлечений определенным видом искусства или Хобби.

Например зародившиеся в середине 20-го века ролевое движение. В нашей стране с ролевым движением связанно Игротехническое общество.

Увлечение японской анимацией породило фэндом аниме который в итоге перерос в субкультуру отаку. Для нее характерно увлечение японской поп-музыкой и косплеем.

Также в последнее время появилось такое явление, как фурри, увлечение антропозооморфными персонажами анимации, а также арт-дизайн антропозооморфных персонажей.

Интернет-сообщество и интернет-культуры

С середины 90-х годов 20-го века, с распространением повсеместно Интернет-технологий, стали расти появляться интерактивные субкультуры. Самой первой можно считать Фидо-сообщество. Нередко хакеров относят к субкультуре.

Индустриальные и спортивные субкультуры

Основная статья Индустриальные субкультуры

В начале 20-го века с романтизацией городского образа жизни и неспособности части молодежи жить вне города возникают индустриальные (городские) субкультуры. Часть индустриальных субкультур вышли из фанатов музыки индастриал, но наибольшее влияние на эти субкультуры оказали компьютерные игры (к примеру, Fallout).

К спортивным субкультурам можно отнести футбольных фанатов.

Контркультуры

Основная статья Контркультура
Старейшей является контркультура преступного мира^[6]. Её появление было вызвано естественным обособлением лиц, нарушающих закон (ссылки в отдалённые места, тюремное заключение, «сходки») от основной культуры. В результате этого образовалась очень жёсткая субкультура с чёткой иерархической лестницей и своими законами^[3]. В разных странах эта субкультура имеет свои отличительные особенности.

В России после 90-х годов многие элементы этой субкультуры проникли в массовую культуру: элементы блатного жаргона, блатная песня и татуировки. Часто гопников относят к представителям уголовной субкультуры. Однако сами гопники («хулиганы»), не выделяют себя как особую субкультуру, и данное определение можно считать номинальным.

Еще один яркий пример контркультуры — радикальная часть субкультуры скинхедов. Зародившись как музыкальная, эта субкультура долгое время была связана с музыкой регги и ска, но впоследствии часть скинхедов примкнула к радикальным политическим течениям. Однако не надо путать саму субкультуру, которая в общем аполитична (таковы, например, традиционные скинхеды) и радикальную часть субкультуры (контркультуру), которая связана с неонацистами, антикоммунистами и др. политическими убеждениями.

Взаимоотношения субкультур

Субкультуры, как и любое культурное явление возникли не в культурном вакууме, а в культурно насыщенной среде. Общество 20-го века перенасыщено различными идеями, философскими течениями и другими культурологическими элементами. Поэтому нельзя говорить что субкультуры изолированы и антогонистичны масс-культуре, они имеют сложные отношения, как с масс-культурой, так и с другими субкультурами.

Генетические связи субкультур

Родственные связи между культурами позволяют проследить движение народов, изменения языка и технологическое развитие человека. Родственные связи между субкультурами также помогают следить за изменением взглядов и развитием в 20-м веке. Пожалуй самым ярким примером родственных субкультур является Панк субкультура и ее потомки: готы и другие.

Конфликты

Между некоторыми субкультурами существует антагонизм. Это касается музыкальных субкультур и конфликтов на основе разных музыкальных вкусов. Например, панки и рэперы.

См. также

Примечания

1. ↑ Энциклопедия социологии / Сост. А. А. Грицанов, В. Л. Абушенко, Г. М. Евелькин, Г. Н. Соколова, О. В. Терещенко. — Мн.: Книжный Дом, 2003. — 1312 с. — (Мир энциклопедий)
2. ↑ Глушкова О.М. Теоретические аспекты анализа субкультуры // «Архитектон: известия вузов» № 26 — Приложение 2009
3. ↑ ^{1 2 3} Субкультура и контркультура // Кравченко А. И. Культурология: Учебное пособие для вузов. — 3-е изд.- М.: Академический проект, 2001.
4. ↑ Щепанская Т. Б. Символика молодёжной субкультуры
5. ↑ Свечников С. К. Методическое пособие «Молодежь и рок-культура». — Йошкар-Ола: ГОУ ДПО (ПК) С «Марийский институт образования», 2007
6. ↑ Мацкевич И. М., (д-р юрид. наук, проф. кафедры криминологии, психологии и уголовно — исполнительного права МГЮА.) Криминальная субкультура. // Журнал «Российское право в Интернете». — № 2005 (01)

Литература

• Левикова С. И. Молодежная субкультура: Учебное пособие. — М.: ФАИР-ПРЕСС.2004.
• Дольник В. Р. «Непослушное дитя биосферы», глава 4-я, «Рок рока».
• Шабанов Л. В. Социально-психологические характеристики молодежных субкультур: социальный протест или вынужденная маргинальность?
• Омельченко Е. Молодежные культуры и субкультуры / Ин-т социологии РАН, Ульян. гос. ун-т. Н.-И. центр «Регион». — М.: Ин-т социологии РАН, 2000. — 262 с.
• Тарасов А. Н. «Они нас изучают» // Сайт М.А.Пушкиной, 3–22 ноября 2002
• «Теория моды». № 10, зима 2008—2009. Дик Хебдидж. Главы из книги «Субкультура: значение стиля»
• «Теория моды». № 10, зима 2008—2009. Дмитрий Громов. Любера: как становились пацанами
• «Теория моды». № 10, зима 2008—2009. Джо Терни. Взгляд сквозь камеру слежения: антисоциальный трикотаж и «эти жуткие типы в капюшонах»
• «Теория моды». № 10, зима 2008—2009. Энн Пирсон-Смит. «Готы», «Лолиты», «дарты вейдеры» и коробка с маскарадными костюмами: исследование феномена косплея в Юго-Восточной Азии

Ссылки

• Гольденцвайг Г.,Варденбург Д., Семеляк М., Выдолоб Ю. 10 субкультур: драм-н-бейс, хип-хоп, готы, транс, регги, синтипоп, кельты, панк, хеви-метал, акустическое подполье.  (рус.). Журнал «Афиша» (4 августа 2003). Архивировано из первоисточника 4 февраля 2012. Проверено 21 октября 2011.
• Молодежные движения и субкультуры
• СУБКУЛЬТУРЫ Неформальные движения молодежи
• Статьи о субкультурах: Субкультуры. СПб
• Молодёжные субкультуры Советского Союза //hippy.ru
• kompost.ru — Молодёжная субкультура 80-х в СССР
• Евгений Додолев: «Культура в СССР = субкультура российской интеллигенции» — фрагмент программы «Тема» (ОРТ, 1997, видео).

Две модели динамики ценностей культуры (на примере молодежной субкультуры)

Перманентное взаимодействие многочисленных субкультур внутри культурно-исторического типа, а также взаимодействие различных типов приводят к изменениям во всех составляющих культур, в том числе и в сфере ценностей. Причем в культурах, наряду с сохранением традиции, идет постоянная наработка нового. При этом если нормы, символы и ценности, созданные и принятые в рамках материнской культуры, задают основной принцип упорядочения всего культурно-исторического типа, то нормы, символы и ценности, созданные и принятые в рамках дочерней культуры, то есть субкультуры, задают основной принцип упорядочения конкретного субкультурного сообщества. Дальнейшая судьба субкультурных норм, символов и ценностей будет зависеть от ряда факторов, среди которых их своевременность/несвоевременность, соответствие/несоответствие потребностям, готовность/неготовность людей к их восприятию. С учетом этих и других факторов представляется возможным выделить три сценария, по которым развиваются события: ценности могут (1) оказаться невостребованными даже в рамках данной субкультуры, (2) быть востребованными лишь в рамках данной субкультуры, и (3) перейти из области частных, субкультурных, дочерних в область всеобщих для данного культурно-исторического типа, материнских, базовых.

Кроме того, результаты взаимодействия культур могут быть и положительными, и отрицательными: они могут привести как к прибавлению, усложнению, так и к обеднению (эрозии) ценностного содержания одной из культур. Поскольку здесь имеет место взаимный процесс, то возможно говорить о том, что все три варианта относятся к обеим культурам — и к материнской в целом, и к дочерней, как ее составляющей.

Живой процесс постоянного взаимодействия материнской и дочерней культур проявляется в постепенном переходе элементов одной культуры, в число которых входят и ценности, в другую. Так как элементы молодежной субкультуры со временем интегрируются в «материнское тело» культурно-исторического типа, то следствием этого является постепенное размывание традиции этого типа. Однако параллельно с указанным процессом идет и процесс привнесения элементов материнской, базовой культуры в дочернюю, в нашем случае молодежную субкультуру. И, несмотря на то что последняя выходит из базовой, отталкивается от нее, она, будучи субкультурой, все равно опирается на материнскую культуру. При этом даже если элементы базовой культуры, ее ценности и отрицаются в рамках молодежной субкультуры, они все равно привносятся в нее, не только потому, что отрицать можно лишь то, что имеется, но и потому, что молодежная субкультура существует в рамках и в значительной степени за счет базовой культуры общества.

Одним из результатов взаимодействия дочерней молодежной субкультуры с материнской базовой культурой общества является усложнение ценностного строя культур, культуры переходят на иную ступень развития.

Другим результатом взаимодействия материнской и дочерней культур является эрозия. Как правило, эрозии подвержена субкультура, поскольку она является зависимой от базовой культуры. В случае если молодежная субкультура испытывает массированное воздействие базовой культуры, к тому же сама еще и недостаточно устойчива, развита, и не способна адекватно сопротивляться внешнему давлению, то она подвергается эрозии, способной привести к распылению и гибели последней, а вследствие этого и тех ценностей, которые разделяются ее носителями.

Помимо результатов взаимодействия дочерней, молодежной субкультуры и материнской, базовой культуры, проявляющихся в динамике обеих культур, их ценностного строя, внимание привлекает схема взаимодействий этих двух культур. Один из вариантов такого взаимодействия описан Т.Б. Щепанской. Суть концепции Т.Б. Щепанской в следующем. Поскольку молодежная субкультура является одной из так называемых выпавших культур, а ее ценности резко отличаются, противостоят ценностям базовой культуры общества, то Т.Б. Щепанская вводит для ее обозначения термин «экстернальная» (от лат. «extemus» — чужая), так как молодежную субкультуру можно расценить как чужую по отношению к материнской, базовой культуре общества. В зависимости от состояния общества взаимоотношения между основной, базовой культурой и экстернальной, в данном случае молодежной субкультурой, могут быть различными. При этом система базовая — экстернальная культура в соответствии с ролью молодежной субкультуры может переживать следующие состояния, определяемые Т.Б. Щепанской как: (1) изолят, (2) источник и (3) инверсия.

Когда общество стабильно, все выпавшие из него люди изолируются; они оказываются в состоянии перехода и отправляются в «священный лес», при этом задержавшиеся в неопределенности изгоняются, изолируются (в психиатрических лечебницах, исправительных учреждениях), а, возможно, и просто отторгаются общественным мнением и оказываются отделены невидимым, но непреодолимым барьером презрения.

Это состояние Т.Б. Щепанская называет «изолят». Для него характерно то, что экс-тернальная молодежная субкультура является предельно закрытой: что бы ни происходило в ее рамках, все там и остается, и в базовую культуру практически ничего не проникает. Это относится и к ценностям, которые актуальны лишь для конкретной субкультуры. Именно на этапе изолята молодежные субкультуры попадают в разряд отклоняющегося от общепринятых норм поведения и в основном изучаются в рамках криминологии и психиатрии — дисциплин, занимающихся отклонениями от предполагаемой «нормы» и направленных на поиск путей «нормализации» или изоляции изучаемых явлений.

Состояние «источник» приходится на период социальных сдвигов. Тогда, согласно Т.Б. Щепанской, начинают появляться концепции, рассматривающие молодежные субкультуры в качестве источника новых ценностей, моделей будущего развития, возможно, преодоления кризиса (экологического, идеологического и др.). Например, конференция по проблемам молодежи, состоявшаяся в Филадельфии в 1982 г., называлась «Абсолютные ценности и творение нового мира». А несколько позже М.И. Новинская в дискуссии на тему: «Молодежь в современном мире: проблемы и суждения» говорила не о девиантном поведении молодых людей, а о «культуротворческой роли молодежи, которую та приобретает в периоды общественных перемен уже не в качестве возрастной группы, а в качестве нового поколения. В такие времена нормы и ценности предшествующих поколений приходят в острое противоречие с изменением общественной реальности, но продолжают сохранять господствующее положение. Именно это провоцирует упреки «детей» в лживости и лицемерии «отцов», что дает повод осознавать эту ситуацию в понятиях «конфликта поколений»». Данную модель отношений, когда материнская, основная, господствующая культура обращается к дочерней, экстернальной молодежной субкультуре в поисках новых ценностей, Т.Б. Щепанская определила как «источник».

На этом этапе, по Т.Б. Щепанской, экстернальные ценности проникают и перестраивают синхронную систему связей, обеспечивая реакцию общества на изменения среды. Новая информация закрепляется в мифе — самоописании общества, получая возможность передаваться во времени. То, что было нормами, ценностями и символами экстернальной, «исключенной» культуры становится основой нового принципа упорядочения общества, а прежний основной миф уходит в подполье. Это — момент инверсии. На этом этапе новые модели, идеи, ценности проникают в систему вертикальных, временных связей — в традицию.

Третья фаза, инверсия, по Т.Б. Щепанской, наступает, когда основная (базовая) и экстернальная культуры меняются местами.

Таковы основные положения концепции Т.Б. Щепанской. Однако возникают вопросы: действительно ли меняются местами базовая и экстернальная, в данном случае — молодежная — культуры. И имеет ли место инверсия? Или здесь наблюдается лишь вхождение некоторых элементов молодежной субкультуры в базовую культуру общества, что отражается как на динамике обеих культур в целом, так и на динамике их ценностей?

Чтобы ответить на эти вопросы, я обращусь к молодежной субкультуре 60-х гг. XX в. и к ее последующему влиянию на динамику ценностей базовой культуры. Выбор этого времени обусловлен тем, что история молодежной субкультуры насчитывает чуть более полувека, а чтобы проследить динамику взаимодействия ценностей молодежной субкультуры и базовой культуры, необходимо рассматривать длительный временной период. Кроме того, именно в 60-х гг. XX столетия молодежная субкультура впервые открыто и громко заявила о себе и поставила вопрос о пересмотре общественных ценностей. При этом замечу, что мне представляется схема Т.Б Щепанской неверной, поскольку, несмотря на то что некоторые идеи, ценности, образы, метафоры молодежной субкультуры 60-х гг. и вошли в современную жизнь, они не сменили ранее существовавшие, а, вступив с ними во взаимодействие, видоизменились сами. А потому никакой инверсии, на мой взгляд, не произошло. Более того, поскольку в структуре культуры экстернальной является не только молодежная субкультура, которая в свою очередь не представляет собой единого целого с одной, единственной системой ценностей, то, если принять схему Т.Б. Щепанской, остается загадкой, с какой из экстернальных субкультур должна произойти инверсия.

Кроме того, вовсе не обязательно, что ценности молодежной субкультуры вообще будут приняты базовой культурой общества. Так, к примеру, в США в начале 70-х гг. появилась работа «После поражения: Что нужно этой стране, так это хорошая контрконтркультура». В ней автор пытался «откреститься» от казавшегося ему возможного варианта включения контркультурных ценностей 60-х гг. в традиционную ценностную иерархию базовой культуры США. Но он явно поторопился, поскольку сменившие «революционеров» 60-х гг. молодые люди — сначала яппи, а затем неояппи — на деле отказались от основного набора ценностей своих предшественников — хиппи и по сути превратились в «антихиппи» во всем: от подчеркнуто изысканной одежды до манер, образа жизни, развлечений, жизненных устремлений и, в конце концов, ценностей.

На деле же идеи, ценности, образы, метафоры 60-х ушли вглубь общества и растворились в нем, чтобы исподволь изменить последующую реальность.

Современная культура представляет не инверсию базовой культуры и молодежной субкультуры 60-х гг., а некую цельность, включившую и элементы (в том числе и ценности) молодежных субкультур 60-х, 70-х и т.д. годов, и элементы криминальной, богемной и других субкультур. Только в сегодняшней «материнской», базовой культуре из десятков ингредиентов возникла новая цельность, которую в первоэлементы тех субкультур уже не обратить. Так и молодежная субкультура 60-х гг. почти незаметно и часто анонимно растворилась в настоящем времени, придав эпохе свой аромат, но утратив свое лицо и имя. Однако более соответствующие определенному времени ценности, будь то наработанные молодежной или иной субкультурой, занимают свое достойное место в базовой культуре лишь тогда, когда бывшие субкультурные молодые люди приходят в стране к власти. Это вовсе не означает, что они совершают революцию или становятся президентами или министрами. Им достаточно занимать руководящие посты любого уровня, чтобы на местах проводить в жизнь те ценности, носителями которых они являются.

Вместе с тем, как справедливо отмечает В. Кемеров, «схемы поведения, прежде чем стать для человека естественными нормами, должны пройти длительную проработку в общении и деятельности людей». Схемы поведения, нормы общения, ценности должны вызреть, а, следовательно, навязанными извне быть не могут. Новые структуры, в число которых для базовой культуры входит и молодежная субкультура, даже спустя годы начинают работать лишь тогда, когда у людей перед глазами возникает соответствующая картина бытия, а в их деятельности начинает функционировать соответствующая обобщенная схема жизненного процесса, или онтология.

Такова модернистская модель динамики ценностей культуры на примере взаимодействия «материнской», «базовой» культуры общества и «дочерней» молодежной субкультуры. С моей точки зрения, она в основном адекватно отражает современные социокультурные процессы.

В постмодернистской структуре ядро, по моей версии, «замещает» фундамент. Для него характерно наличие одной или нескольких основополагающих ценностей, которые обязательно признаются во всех субкультурах конкретного культурно-исторического типа. Однако кроме данной (данных) основополагающей ценности каждая из субкультур обладает собственным набором ценностей, который так или иначе можно соотнести с наборами ценностей других субкультур.

Ценности различных субкультур, во-первых, отвечают потребностям людей, входящих в данную субкультуру, и, во-вторых, являются ответом субкультуры на условия внешнего для нее мира, в который она встроена. Поскольку со временем потребности людей меняются, то и набор ценностей не остается постоянным. Это означает, что в рамках субкультур отмечается более или менее быстрая динамика ценностей. Продемонстрировать ее можно на примере ленинградской, а затем санкт-петербургской молодежной субкультуры «Система», просуществовавшей длительное время и претерпевшей немалые изменения, в том числе и в ценностном плане.

«Система» представляла собой социальное образование, в недрах которого постоянно шли перегруппирования: исчезали одни объединения и формировались новые. Это была молодежная субкультурная среда общения, в которой каждые два-четыре года фактически происходила смена «поколений», поскольку одни молодые люди вырастали и покидали субкультуру, а другие к ней присоединялись. Кроме того, в «Систему» время от времени вливались другие молодежные субкультуры. Это обеспечивало быструю динамику ценностей. Так изначально «Система» была создана хиппи и, естественно, все, входившие в данное образование, разделяли ценности хиппи. Но затем к «Системе» присоединились панки, потом металлисты, другие молодежные субкультуры. Каждая «волна» прихода новичков привносила свою систему ценностей. В результате вначале все новички враждовали с «Системой», но затем вырабатывался новый единый ценностный строй. Таким образом «Система» впитывала привнесенные в нее ценности новых волн и приобретала новую систему ценностей. Далее следовала очередная волна ценностной перестройки и т.д.

Приоритетные ценности большинства субкультур переходят в фундамент, где надстраиваются на основную (основные) ценности. Однако подобные ценности оказываются «временными» для фундамента, поскольку являются лишь элементами. При этом, как я уже отмечала, они равнозначимы и равноправны. Они, как цветные стеклышки в калейдоскопе, складываются с каждым новым его поворотом в иную комбинацию, картинку.

Временные ценности фундамента могут перейти и сами превратиться в фундамент лишь при условии, что будут длительное время оставаться его элементом.

Здесь была рассмотрена традиционная модернистская модель динамики ценностей культуры и предпринята попытка выявления постмодернистской модели. Я думаю, что дальнейшее осмысление процессов в современном, стремительно развивающемся, мире внесет коррективы в предложенную модель, благодаря чему появится возможность максимально точно отобразить механизмы действительных социокультурных процессов нашего времени.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Страницы: Страница 1, Страница 2

Особенности субкультуры

Специфика молодежной субкультуры

Культура общества выступает в качестве достаточно сложного и очень разностороннего явления. Как и в обществе, которое состоит из множества социальных слоев и классов, так и в культуре существуют разнообразные структурные элементы – культурные подвиды:

• Взрослая и молодежная культуры;
• Светская и религиозная культуры;
• Сельская и городская культуры;
• Традиционная и инновационная культуры;
• Народная и профессиональная культуры.

Таким элементом является и субкультура, в частности молодежная субкультура. В целом культура выступает в качестве совокупности различных микрокультур, субкультур, а также ее составляющих, которые входят во всю структурную схему.

Замечание 1

Субкультура формируется на основе нескольких критериев: половозрастных, этнических, религиозных и социальных отличиях людей, которые являются их характерными признаками.

Что касается молодежной субкультуры, то в более узком смысле это – культура, которая создается самой молодежью для удовлетворения потребностей данной социальной группы. Сегодня молодежная культура вышла за рамки уже существующих традиций молодежной культуры, и охватывает собой также культуру, которая специально создается не только представителями молодежи, но и для молодежи, т. е. массовую культуру. Очень большая часть современной массовой индустрии направлена на то, чтобы удовлетворять запросы молодежи, соответствовать ее интересам и потребностям. Сюда относятся следующие сферы:

1. Сфера досуговой деятельности;
2. Сфера развлечений;
3. Современная индустрия моды;
4. Производство одежды, обуви, украшений и аксессуаров для молодых людей.

Замечание 2

Это может быть связано еще и с тем фактором, что молодежь составляет практически половину от всего населения современного общества. Именно по этой причине ее роль в общественной жизни нельзя недооценивать.

Готовые работы на аналогичную тему

Возможно, по этой причине изменился и курс развития самих молодых людей: если ранее они стремились скорее повзрослеть, стать равными своим родителям, избавиться от их опеки, то сегодня появились встречные движения. Их представители отказываются взрослеть, стремятся сохранить молодость во внешнем виде, стиле одежды. Также они заимствуют у представителей молодежи сленг, моду, форму общения и поведения, а также стараются вести такой же активный образ жизни (спорт, развлечения, досуговая деятельность).

Сущность субкультуры и ее особенности

Как мы уже отметили, в каждом обществе имеется своя сложная структура. В ней имеются свои ценности и понятия, поддерживаются особые традиции и обычаи. Систему норм и ценностей, которые отличаются от общепринятых, называют субкультурой. Но это понятие достаточно многогранно и неоднозначно, поэтому исследователи до сих пор не могут выбрать одно определение из нижепредставленных:

1. Субкультура – это трансформированная профессиональным мышлением система ценностей, которая происходит от традиционной культуры, но при этом имеет свои диаметрально противоположные идеи;
2. Субкультура – это особая форма организации людей, которые определяют стиль жизни, мировоззрение, поведение ее носителей. Субкультура также довольно сильно отличается своими обычаями и интересами от традиционной, привычной культуры;
3. Субкультура – это совокупность некоторых норм и ценностей, которые отражают негативные черты традиционной культуры, почему и отрицаются ею.

Субкультура как социальное явление и феномен обладает своими специфическими, особыми чертами. Во-первых, это состояние свободы от обязанностей и от ответственности, которую могут нести те люди, кто придерживается традиционной культуры. Во-вторых, субкультура преимущественно – одно из эффективных и действенных средств, благодаря которым человек может выражать самого себя, или же проявлять солидарность с представителями своих интересов, единомышленникам. В-третьих, субкультура играет некоторую социализирующую роль. Она заключается в том, что в рамках субкультуры человек может полностью адаптироваться к постоянно меняющимся социальным условиям. Это довольно проблематично, если индивид находится в постоянной изоляции от остального мира.

Также к особенностям субкультуры следует отнести внутреннее единообразие при внешнем протесте. Представители субкультуры всегда знают, что именно им нужно, какова цель их деятельности, и что будет, если вдруг они отклонятся от правил поведения в группе. При этом в отношении внешнего мира субкультуры могут быть противоположно настроены, и иногда это может доходить до состояния враждебности. Отсюда вытекает следующая особенность субкультуры – ее маргинальность.

Замечание 3

В обществе существует стереотип о том, что субкультура – это обязательно отрицательное явление, которое отражает интересы меньшинства. Иногда так и есть: сегодня существуют такие субкультуры, которые не соответствуют общепринятым нормам и правилам, и которые могут нанести вред некоторым категориям граждан.

В качестве базы, на которой формируется субкультура, выступает возрастная характеристика. Отсюда следует появление таких субкультур, как рокеры, панки, металлисты, роллинги, битломаны. Все эти люди относятся к конкретному возрасту, а также испытывают интерес к одному и тому же явлению, личности (исполнителю, писателю, живописцу), музыкальному или кинематографическому жанрам.

К тому же, очень важную роль играет и то, в какое время возникли те или иные субкультуры, какие социальные и культурные события произошли в это время, и как субкультура стала ответом на них. Также на возникновение и последующее развитие субкультур оказывает влияние изменение образа жизни в обществе, уровня жизни населения, происходящие крупные события и потрясения.

Субкультуры могут активизироваться при улучшении состояния жизни, но могут также и наоборот – исчезнуть под влиянием негативных изменений. Таким образом, есть субкультуры – активаторы, а есть субкультуры «кризиса», каждая из которых отвечает на происходящие события и явления.

Субкультура хакеров как порождение информатизации общества

%PDF-1.3 % 62 0 obj >/Metadata 59 0 R/Pages 58 0 R/OpenAction 98 0 R/Type/Catalog>> endobj 59 0 obj >stream 2008-08-30T22:06:06ZMicrosoft Word — Автореферат МАСЛЕНЧЕНКО СВ.doc2008-10-22T21:31:49+04:002008-10-22T21:31:49+04:00doPDF Ver 5.3 Build 238 (Windows XP)Файл загружен с http://www.ifap.ruFalseapplication/pdf

Масленченко Сергей Валерьевич

Субкультура хакеров как порождение информатизации общества

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии

Файл загружен с http://www.ifap.ru

uuid:779f7a22-3f01-4519-9231-a38e87c9038buuid:c29c667e-8a00-49b3-996f-e15554c95bb7 endstream endobj 58 0 obj > endobj 98 0 obj > endobj 63 0 obj >/ProcSet[/PDF/Text]/ExtGState>>>/Type/Page>> endobj 64 0 obj >stream HWK$7̡=WЏ@&y@`lْ]vU͆0L-z|>IO’@5it2֩BzA{M

Почему подростки вступают в субкультуры

03.07.2020

© depositphotos.com

Специалисты Центра изучения и сетевого мониторинга молодёжной среды определили около 30 субкультур, которые представляют потенциальную угрозу для подростков. К ним относятся «суицидальные группы», сообщества, распространяющие идеи насилия и криминального образа жизни. Часто в такие группы вовлекаются дети с проблемами самооценки или ребята из неблагополучных семей, но вступают в них и обычные подростки, у которых нет явных сложностей в общении с родителями или сверстниками. Почему деструктивные сообщества вызывают интерес у молодых людей – сотрудникам АНО «ЦИСМ» рассказал эксперт Уральской ассоциации «Центр этноконфессиональных исследований, профилактики экстремизма и противодействия идеологии терроризма» Валерий Горшунов.

– Что такое субкультура с научной точки зрения?

– Единого определения сегодня не существует. В моём понимании, субкультура – это вид социальной системы, которая пришла к нам в условиях урбанизации и глобализации из-за потери традиционных видов идентичности у человека. Субкультура подразумевает единство целей и проявление созависимости среди её участников.

Если говорить о деструкции, то под ней мы обычно понимаем нанесение вреда либо имуществу, либо группе людей, либо самому себе. То есть всё, что связано с антисоциальным поведением человека. Сегодня, например, мы можем назвать субкультуру «хиппи» деструктивной только в случае пропаганды запрещённых веществ, в остальном же эта субкультура не приносит зла окружающим. Получается, что деструктивные субкультуры – это социотехнические системы, которые несут угрозу общественному и государственному институту, а также индивидууму.

– Что вы думаете о феномене деструктивных субкультур в социальных сетях?

– Социальные сети не являются базисом для деструктивных субкультур, скорее это катализатор для их распространения в обществе. Так, для движения «скулшутеров» социальные сети являются механизмом продвижения, чего нельзя сказать о криминальной субкультуре, продвижение которой происходит в основном в офлайн-среде.

Из тысячи человек всегда найдётся один, который станет субъектом для продвижения деструктивных субкультур. Социальные сети в этом случае – инструмент для моментального распространения деструктивных идей. Для привлечения новых участников любая субкультура использует психологический механизм «адреналиновой зависимости». Это состояние, при котором опасная ситуация позволяет человеку почувствовать эйфорию.

– Какие подростки попадают в деструктивные сообщества?

У 60% молодёжи в 14-15 лет возникает потребность поиска «племенной идентичности». Идентичность – это устойчивое ощущение тождественности своему реальному жизненному пути и своему месту в обществе. Формирование тождественности происходит в процессе выбора профессии, становления моральных и политических ценностей.

Выделяют три уровня идентичности.

·        Первый уровень: человек осознаёт, кто он и его окружение; гендерная идентичность.

·        Второй уровень: семейная или родовая идентичность.

·       Третий уровень: «племенная идентичность» (когда круг связей перестаёт ограничиваться членами семьи и появляется необходимость в социальных связях с обществом).

– В какой момент ребёнок выбирает деструктивную субкультуру?

– Люди в больших городах живут в состоянии стабильного психологического дискомфорта, особенно это касается подростков. В мегаполисах наша физическая активность значительно снизилась. В современном городе мы получаем офисный образ жизни, из-за этого психологическая и физиологическая канализация (необходимость в выбросе положительной и отрицательной энергии) сводится к минимуму. Подростки пытаются получить такую разрядку с помощью деструктивных субкультур.

Молодые люди в возрасте 14-25 лет испытывают хронический социальный дискомфорт. Это связано с физиологическим формированием организма, а также с внешними факторами, влияющими на их жизнь: семья, школа, окружение. В этот период у подростков начинают появляться негативные мысли, тогда они могут вступить в субкультуру. В таком возрасте семья должна стать помощником подростку в борьбе с деструктивными проявлениями.

– Как помочь ребёнку, который уже попал под влияние деструктивной субкультуры?

– Потребуется большое количество времени, ребёнок может проявлять закрытость, агрессию и нежелание контактировать с кем-либо. Тяжело вытащить человека из субкультуры, пока он «не перегорит» или не разочаруется в ней. Профилактика обычно начинается в промежуточной стадии, когда с ребёнком уже работают социальные службы. Однако она может быть эффективной только тогда, когда мы успеваем вовлечь ребёнка в позитивную повестку или субкультуру.

– Какой должна быть альтернативная субкультура, чтобы заместить интерес к негативу?

– Она должна иметь логичный символ, который можно будет легко понять. Яркий пример: «красная звезда» – символ военной субкультуры. Кроме того, эта субкультура должна включать в себя элементы физической разгрузки и психологической сублимации, иметь рациональные основания, а также быть широко освещённой в социальных сетях.

криминальных и правонарушительных субкультур | Encyclopedia.com

Субкультура является производной от некоторой более крупной референтной культуры, но отличается от нее. Этот термин используется в широком смысле для обозначения общих систем норм, ценностей или интересов, которые отделяют некоторых людей, группы или другое скопление людей от более крупных обществ и более широких культурных систем. Распространенные примеры включают молодежные субкультуры, этнические субкультуры, региональные субкультуры, субкультуры, связанные с определенными занятиями, и субкультуры, которые развиваются среди людей, разделяющих особые интересы, такие как наблюдение за птицами, коллекционирование марок или криминальный или правонарушительный образец поведения.

Однако ни принадлежность к определенной категории (возраст, этническая принадлежность, место проживания, профессия), ни поведение (наблюдение за птицами, сбор марок, преступность или правонарушение) не являются достаточными для определения субкультуры. Критическими элементами являются, скорее, (1) степень, в которой общие ценности, нормы и идентичности, связанные с принадлежностью к той или иной категории или типам поведения, и (2) характер отношений между ними в рамках какой-либо более крупной культурной системы. кто разделяет эти элементы, а кто нет.

В этих терминах преступные или преступные субкультуры обозначают системы норм, ценностей или интересов, которые поддерживают преступное или правонарушительное поведение. Многие виды поведения, определенные законом как преступные или правонарушения, связаны со многими криминальными и правонарушительными субкультурами. Нормы, ценности или интересы этих субкультур могут поддерживать определенные преступные действия, ограниченный набор таких действий (например, субкультура карманников против субкультуры торговцев). «Профессиональные преступники», например, гордятся своим мастерством, организуются для безопасного и эффективного совершения преступлений, в которых они специализируются, и, как правило, избегают других видов преступного участия, которые могут привлечь к ним внимание властей (см. Сазерленд 1937; Кресси 1983).Однако не все криминальные субкультуры обладают такой спецификой. Некоторые из них просто оппортунистичны и по мере возможности допускают несколько типов преступного поведения. Так обстоит дело и с преступными субкультурами, где специализация редка.

В то время как субкультуры правонарушителей обычно связаны с широким спектром противозаконного поведения, среди групп и субкультур правонарушителей наблюдаются большие различия в характере и силе групповых норм, ценностей и интересов. Более того, та степень, в которой делинквентное поведение объясняется этими факторами, является проблематичной.Например, большая часть преступных действий преступных банд является результатом действия групповых процессов, а не групповых норм как таковых (см. Short 1997). Нормативные свойства групп сильно различаются, но даже самая преступная банда посвящает относительно мало своей групповой жизни преследованию преступного поведения. Кроме того, когда банды действительно участвуют в делинквентных эпизодах, некоторые члены банды обычно не участвуют. Отчасти это так потому, что субкультуры обычно состоят из коллекций нормативных порядков — правил и практик, связанных с общей ценностью (Herbert 1998), — а не норм, ориентированных на одну ценность (например, быть «мачо», «крутым»). , «или каким-то образом исключительно одаренным).Кроме того, люди, которые связаны с определенной субкультурой, также имеют тенденцию быть связаны с другими субкультурами. Таким образом, простая связь с субкультурой вряд ли может быть хорошим предиктором поведения конкретного человека.

В аналитических целях важно различать субкультуры и отдельных лиц и группы, разделяющих нормы, ценности и интересы субкультуры. Хотя члены преступной банды могут быть единственными носителями определенной субкультуры в определенном месте, некоторые субкультуры разделяют многие банды.Например, конфликтные субкультуры разделяются соперничающими боевыми бандами, среди которых индивидуальный и групповой статус включает ценности, связанные с защитой «территории» (территории) и «репутации» (репутации), а также нормы, поддерживающие эти ценности. Субкультуры, ориентированные на воровство и другие формы преступлений против собственности, различаются по степени их принадлежности к определенным группам. Некоторые виды имущественных преступлений требуют организации и координации действий для достижения успеха. Некоторые из них также обязательно связаны с усилиями других, например, «заборы», в дополнение к членам преступно организованной банды (см. Klockars 1974).Другие, такие как ограбление и другие виды ограблений, могут быть совершены отдельными правонарушителями, которые, тем не менее, принадлежат к субкультуре, поддерживающей такое поведение. Большинство субкультур, употребляющих наркотики, как правило, менее ориентированы на определенные группы, чем субкультуры конфликта, потому что субкультурная ориентация направлена ​​на потребление наркотиков, и эта ориентация может разделяться с другими потребителями наркотиков во многих типах групповых ситуаций. Однако в той мере, в какой субкультура ориентирована на опыт, связанный с определенной группой, субкультура, употребляющая наркотики, также может быть уникальной для этой группы.

Как показывает этот анализ, культуры, субкультуры и группы, связанные с ними, обычно пересекаются, часто множественными и сложными способами. Например, говорить о молодежной культуре — значит обозначать субкультуру более крупной культуры, в которой доминируют взрослые и институционально определена. Точно так же преступные субкультуры содержат элементы как молодежной, так и взрослой культур. Например, представители низшего класса Терри Уильямса (Terry Williams, 1989), меньшинства, «кокаиновые дети» были предприимчивыми, много работали и поддерживали самодисциплину — все это важные элементы идеологии достижений американской мечты (см. Messner and Rosenfeld 1994; также Fagan 1996; Hagan et al.1998). Большинство рассматривало свое участие в торговле наркотиками как способ начать законный бизнес или преследовать другие общепринятые цели, а некоторым это удалось, по крайней мере, временно. Криминальная субкультура, которую они определили, разделяла симбиотические отношения со своими потребителями (включая многих представителей среднего и высшего классов), которые разделяли субкультурные ценности, одобряющие употребление наркотиков, но которые участвовали в субкультуре распространения наркотиков только как потребители. Для молодых наркодилеров продажа наркотиков была способом «быть кем-то», преуспевать в жизни и приобретать такие вещи, как драгоценности, одежду и автомобили — символы богатства, власти и уважения.

Природа взаимоотношений между субкультурами правонарушителей и более крупными культурными системами дополнительно проиллюстрирована исследованием Мерсером Салливаном групп молодых людей в Бруклине, среди которых «культурный смысл преступления» был «построен в … взаимодействии из материалов, полученных из материалов, полученных из материалов, полученных из Бруклина». два источника: местность, в которой они проводят время почти без присмотра взрослых, и молодежная культура потребления, пропагандируемая в средствах массовой информации »(1989, с. 249). Другими словами, преступность становится значимой для молодых людей, когда они взаимодействуют друг с другом и участвуют в молодежной культуре с ее высоко коммерциализированными посланиями.Литература, посвященная криминальным и правонарушительным субкультурам, в основном посвящена описанию и объяснению этих типов разнообразных и сложных взаимоотношений.

ТЕОРИЯ И ИССЛЕДОВАНИЯ

Несмотря на попытки более точно определить теоретический конструкт, «субкультуру» и родственные конструкции, а также описать и объяснить эмпирическую реальность, которую они представляют, общей теории субкультур не появилось (Yinger 1960, 1977). . Вместо этого исследования продолжали выявлять огромные различия в субкультурах, а теория развивалась на основе иллюстраций и аналогий, с небольшим прогрессом в измерениях или формальных теоретических разработках.Несмотря на эту примитивную с научной точки зрения ситуацию, принципы субкультурного образования были определены, и знания о нем расширились.

Это «фундаментальный закон социологии и антропологии», — отмечал Дэниел Глейзер, — что «социальное разделение порождает культурную дифференциацию» (1971, стр. 90). Более формально и осторожно социальное разделение является необходимым, но не достаточным условием для образования субкультур. В той степени, в которой группы или категории лиц социально отделены друг от друга, субкультурное образование может иметь место.

Альберт Коэн утверждал, что «решающим» (возможно необходимым) «условием возникновения новых культурных форм является наличие в эффективном взаимодействии друг с другом ряда субъектов, имеющих схожие проблемы адаптации» (1955, стр. 59). Хотя понятие «аналогичные проблемы адаптации» можно интерпретировать как включающее проблемы, с которыми сталкиваются вполне обычные люди с особыми интересами, оказавшиеся «в одной лодке» с другими людьми, имеющими те же интересы (скажем, орнитологами), это условие кажется особенно подходящим для субкультур, которые поддерживают вандализм, «адское восстание» и другие типы неутилитарного делинквентного поведения.Заметив, что этот тип поведения чаще всего встречается среди мальчиков из рабочего класса, Коэн предположил, что этот тип преступной субкультуры сформировался как реакция на статусные проблемы, с которыми сталкиваются мальчики из рабочего класса в учреждениях среднего класса, таких как школы. Многие мальчики из рабочего класса недостаточно подготовлены ни к образовательным требованиям, ни к дисциплине формального образования, и их плохо оценивают с точки зрения этого «мерила среднего класса». Коэн утверждал, что девочки из рабочего класса испытывают меньшее давление в этом отношении, поскольку их оценивают в соответствии с критериями, связанными с традиционными женскими ролями, и они подвергаются более строгому контролю в семье.

Решение их проблем со статусом, как его видят некоторые мальчики из рабочего класса, согласно теории Коэна, заключается в отказе от критериев эффективности и статуса институтов среднего класса, что фактически переворачивает ценности среднего класса с ног на голову. Таким образом, теория пытается объяснить очень выразительные и гедонистические качества большинства правонарушений, а также злонамеренные и негативистские качества вандализма.

Коэн не пытался объяснить преступное поведение отдельных лиц или поведение всех мальчиков из рабочего класса.Большинство последних не становятся правонарушителями — по крайней мере, серьезно. Вместо этого они выбирают — или их направляют — в альтернативные адаптации, такие как по существу невыразительные «мальчики из уголка» или «мальчики из колледжа» с высокими достижениями, описанные Уильямом Футом Уайтом (1943).

Силы, толкающие молодых людей к альтернативным приспособлениям, подобным этим, до конца не изучены. Ясно, однако, что мальчики и девочки из рабочего класса и низшего класса, как правило, обесцениваются в институциональном контексте среднего класса.Их маргинальность создает почву для субкультурной адаптации. Правонарушители и преступники занимают еще более маргинальные позиции. Это особенно верно в отношении постоянных правонарушителей и преступников, которые совершают серьезные преступления, в отличие от тех, кто нарушает закон лишь изредка и с незначительными последствиями. Когда маргинальность усиливается ярлыками, стигматизацией или предвзятым отношением в школах и на рынках труда, «проблемы адаптации» усугубляются. Общее экологическое расположение многих правонарушителей в городских трущобах больших городов и их совместное обучение в школах создают условия для «эффективного взаимодействия».«Результатом часто является формирование преступных молодежных банд, все более распространенной организационной формы, принимаемой преступными субкультурами (см. Thrasher 1927; Klein, 1995; Short 1997).

Не существует общепринятого определения молодежных банд. В целях, однако, полезно определять банды как группы, члены которых собираются вместе с некоторой регулярностью с течением времени и членство в которых выбирается группой на основе критериев, определенных группой. Аналогичным образом, организационные характеристики определяются группой.Самое главное, что банды — это не группы, спонсируемые взрослыми. Характер взаимоотношений между молодыми людьми и обычными взрослыми — самое важное различие между бандами и другими молодежными группами (см. Schwartz 1987). Члены банды менее привязаны к традиционным институтам и, следовательно, менее ограничены институциональным контролем, чем молодые люди, не являющиеся членами банды. Групповые процессы достижения статуса, распределения и защиты с большей вероятностью приведут к преступному поведению среди банд, чем среди групп, спонсируемых взрослыми.

КАК НАЧАТЬ НАЧАЛО УГОЛОВНОЙ И ДЕЛИНКУТНОЙ СУБКУЛЬТУРЫ?

Правонарушители и криминальные субкультуры имеют долгую историю в индустриальных обществах (Cressey, 1983). Герман и Джулия Швендингер (1985) прослеживают происхождение подростковых субкультур, включая преступные разновидности, к социальным изменениям, начавшимся в шестнадцатом веке. Традиционные экономические и социальные отношения сильно изменились с приходом капитализма и промышленной революции в Западной Европе, оставив после себя большое количество безработных и разрушив общины, семьи и другие исконные группы.Отрезанные от традиционных ремесел и общин, тысячи людей бродили по сельской местности, стараясь как можно лучше выжить за счет земли или преследуя путешественников. «Опасные классы» в конце концов поселились в городах, чтобы снова выжить любыми доступными средствами, включая преступность. В этих условиях часто возникают криминальные субкультуры и организационные сети.

Швендингеры подчеркивают, что криминальные субкультуры возникли в результате структурных изменений, связанных с капиталистическими ценностями и сопутствующими им нормами и интересами — индивидуализмом и конкурентоспособностью, стяжательством и эксплуатацией, — а также отношениями, сложившимися в этот период между капиталистами и формирующимися национальными государствами.Хотя многие факты, на которых основана эта марксистская интерпретация, являются общепринятыми, тщательный исторический анализ экономических и политических систем и их последствий предостерегает от любой простой или прямой интерпретации (см. Chirot 1985). Связь между глобальными явлениями и преступностью и правонарушением всегда опосредована историческими, культурными и местными обстоятельствами — исторически конкретным (см. Tilly 1981).

Джеймс Коулман и его коллеги (1974) определили более поздние социальные изменения, которые были связаны с подъемом и распространением молодежной культуры в Соединенных Штатах: бэби-бум после Второй мировой войны и рост благосостояния молодых людей, связанных с пост-миром. Сочетание экономического процветания во время Второй мировой войны привело к созданию огромного молодежного рынка с огромной экономической мощью.В то же время молодые люди проводят больше времени в школе и, следовательно, откладывают свое вступление в рабочую силу; растет число женщин, попадающих на рынок труда, что еще больше отделяет матерей от молодежи в домах и районах; взрослые все чаще работают в крупных организациях, где молодые люди не присутствуют; и средства массовой информации, все больше и больше обслуживающие молодежный рынок, были значительно расширены. В конце двадцатого века каждое из этих широких социальных изменений было более выраженным — и их влияние было более широко распространенным во всем мире — чем это было в случае, когда были сделаны эти наблюдения.

В отличие от рассказов о происхождении западноевропейских молодежных культур и молодежной культуры в Соединенных Штатах, Колин Чин (1996) прослеживает развитие китайских молодежных банд в Соединенных Штатах до древних традиций тайного общества и до более поздние общества Триады, сформировавшиеся в конце семнадцатого века в Китае, и их аналог в Соединенных Штатах. Сформированные как политические группы, представляющие неблагополучных китайских чиновников и отчужденных бедняков, эти группы изначально подчеркивали патриотизм, праведность и братство в качестве основных ценностей.Однако их тайный характер способствовал тайной деятельности, такой как азартные игры, проституция и содержание опиумных притонов. Конкуренция между обществами Триады в этой деятельности часто приводила к насилию. Неспособность добиться политической власти привела к их дальнейшему превращению в преступные организации, занимающиеся вымогательством, грабежами, торговлей наркотиками и другими серьезными преступлениями.

Уличные банды, состоящие из китайских подростков, не формировались в Соединенных Штатах до конца 1950-х годов, но их число резко увеличилось в течение следующего десятилетия, когда изменившиеся иммиграционные законы позволили большему количеству китайцев въезжать в страну.Конфликт между молодыми людьми иностранного происхождения и американцами привел к появлению банд, некоторые из которых были серьезно правонарушены. Чин связывает это развитие с отчуждением проблем, с которыми сталкивается китайская молодежь-иммигрант в своих семьях, школах и общинах, что резко контрастирует с их коллегами, родившимися в Америке. С самого начала многие китайские молодежные банды были по-разному связаны с устоявшимися тайными обществами взрослых в США, Гонконге, Тайване или во всех трех местах.Существование организаций, находящихся под влиянием «триады», имело решающее значение для типов банд, возникших в китайских общинах, и для характера их преступной деятельности.

Хотя истоки преступных субкультур могут находиться в древности, формирование и эволюция их современных разновидностей может быть объяснена с точки зрения более непосредственного развития на макроуровне. Некоторые из этих событий связаны в первую очередь с текущей деятельностью и интересами членов банды, а не с расовыми или этническими изменениями или радикальными социальными изменениями.Природу этих влияний иллюстрирует группа потребителей наркотиков, которую изучали Джеймс Шорт, Фред Стродтбек и их сотрудники (Short and Strodtbeck 1965; см. Также Short 1997, 1998). За этой бандой наблюдали, поскольку она создала свою собственную уникальную субкультуру. Субкультура «таблеток попперов», как они стали известны исследовательской группе, возникла из их отношений с более крупной конфликтно ориентированной бандой, частью которой они раньше были. Озабоченность Pill Poppers наркотиками и их отказ участвовать в более воинственных действиях более крупной банды привели к их уходу и усилению изоляции по обоюдному согласию.Исследователи смогли наблюдать эволюцию этой субкультуры, которая характеризовалась нормативным одобрением употребления наркотиков, повышенным вниманием к «кайфу» и взаимным интересом к «сумасшедшим» вещам, которые происходили с ними, когда они находились под воздействием наркотиков. наркотиков. Последний, в частности, стал легендарным в группе, о нем рассказывали и пересказывали с ностальгией и юмором, когда члены банды были вместе. Субкультура этой банды резко контрастировала с субкультурой других банд, которые участвовали в хорошо развитой конфликтной субкультуре.

УРОВНИ ОБЪЯСНЕНИЯ СУБКУЛЬТУР УГОЛОВНЫХ И ДЕЛИНКВЕНТОВ

Теории преступных и правонарушительных субкультур являются теориями макроуровня (Short 1998). Их цель — определить, что именно в политических, экономических и других социальных системах объясняет возникновение и социальное распространение этих явлений. Другие теории на этом уровне сосредоточены на влиянии местных и более широких возможностей сообщества на преступные субкультуры и на молодежные субкультуры в целом.Уолтер Миллер (1958) связал культуру низшего сословия с преступностью банд, в то время как Ричард Клауард и Ллойд Олин (1960) обнаружили, что различные субкультуры преступников связаны с наличием законных и незаконных экономических возможностей в местных сообществах. Гэри Шварц (1987) подчеркнул важность взаимоотношений местных сообществ между молодежью и взрослыми властями в определении характера молодежных субкультур, включая масштабы и характер связанных с ними правонарушений.Мерсер Салливан (1989) связал адаптацию банды к более глобальным экономическим изменениям, таким как перенос производственных рабочих мест из Соединенных Штатов в другие страны и все более сегментированный рынок труда, что привело к концентрации низкооплачиваемой и избыточной рабочей силы в меньшинстве внутри города. сообщества (см. также Hagedorn 1987, 1998).

Уильям Джулиус Уилсон (1987) представил наиболее убедительный теоретический аргумент, связывающий экономические изменения с преступностью и правонарушением среди «действительно обездоленных».»Уилсон утверждал, что в 1960-х и 1970-х годах в Соединенных Штатах образовался постоянный низший класс. Исследования преступных субкультур подтверждают этот аргумент и документируют связанные с этим изменения в членстве в бандах. Поскольку бедным молодым людям из числа меньшинств было доступно меньше хороших рабочих мест, продолжалось больше членов банд. их связь с бандами по мере того, как они достигли совершеннолетия. В прошлом члены банд, как правило, «выросли» из банды, чтобы устроиться на работу, жениться, и часто становились связанными со взрослыми социальными клубами в стабильных этнических сообществах.Эти варианты стали менее жизнеспособными для бедных всех рас, но меньшинства все чаще становятся действительно обездоленными. Это изменение повлияло на организацию банды, поскольку старшие члены берут на себя или продолжают руководящие роли. В результате часто участие банд в преступной деятельности становилось более изощренным и инструментальным, а более молодые члены использовались в преступных целях. Отношения между молодыми людьми и обычными взрослыми также страдают, поскольку старые стабильные образцы для подражания и наблюдатели за юношеским поведением заменяются молодыми взрослыми, часто преступными, образцами для подражания для молодых (см. Anderson 1990, 1999).

Исследование Салливаном групп и молодых мужчин в трех бруклинских общинах — чернокожих, преимущественно латиноамериканских и белых — особенно важно в этом отношении. Молодые люди в Гамильтон-парке, группа белых, смогли найти лучшую работу, чем другие люди в любом возрасте. Что еще более важно, поскольку «они стали более знакомы с дисциплиной на рабочем месте», по мере того, как они становились старше, они могли получать более качественные рабочие места и удерживать их, по сравнению с молодежью из числа меньшинств, которую изучал Салливан.Знакомство с дисциплиной на рабочем месте — это тип человеческого капитала , который стал возможен благодаря важному типу социального капитала — превосходным личным сетям, которые молодежь Гамильтон-Парк разделяла со взрослым сообществом (Салливан 1989, стр. 105 , 226). Молодежь из числа меньшинств находилась в невыгодном положении с точки зрения человеческого и социального капитала, в семье и в других отношениях (см. Coleman 1988). Таким образом, в то время как индивидуальный человеческий и социальный капитал приобретается на основе личного опыта, сообщества и районы также различаются по своему запасу человеческого и социального капитала как качественно, так и количественно — это еще один способ, которым преступные и криминальные субкультуры отражают аспекты своих «родительских» (крупнее) ) культур.

Все теории макроуровня делают определенные предположения об индивидуальном уровне объяснения. Наиболее известное из этих предположений состоит в том, что люди изучают субкультурные нормы, ценности и модели поведения, которые они поощряют, взаимодействуя с другими людьми в своей среде. Общие процессы обучения хорошо установлены исследованиями и теорией (см. Bandura 1986; Eron 1987). Самый важный ранний опыт обучения ребенка происходит в семье, но другие факторы быстро проявляют себя, особенно когда дети ассоциируются со сверстниками по возрасту и полу.С началом подросткового возраста последние становятся особенно сильными, поскольку молодые люди переживают важные биологические и социальные изменения. Именно здесь молодежные субкультуры приобретают особое значение.

Субкультуры динамичны и постоянно меняются под влиянием как внешних, так и внутренних сил и процессов. На каждом уровне объяснения существуют значительные пробелы в знаниях; Однако не совсем понятно, как именно они соотносятся друг с другом. Документируя продолжающееся взаимодействие между членами банды, а также между членами банды и другими людьми, групповые процессы помогают информировать о характере отношений способами, которые согласуются с тем, что известно на индивидуальном и макроуровнях объяснения.Как внутрибандовые, так и межбандовые бои часто служат групповым целям, например, демонстрируя личные качества, которые высоко ценятся бандой, или укрепляя групповую солидарность (см. Miller, Geertz, and Cutter 1961; Jansyn 1966). Конфликт между бандами часто возникает, когда банда считает, что ее «репутация», ее «территория» или ее ресурсы (например, ее доля на рынке наркотиков) находятся под угрозой со стороны другой банды. Угрозы индивидуальному или групповому статусу часто приводят к насильственным или другим видам преступного поведения (Short 1997).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Накопленный богатый исследовательский материал в отношении криминальных и правонарушительных субкультур позволяет сделать два вывода: (1) существует большое разнообразие таких адаптивных феноменов и (2) они имеют постоянно меняющуюся природу. Поскольку они и влияют на социальные изменения, и адаптируются к ним, субкультуры, в том числе криминальные и преступные субкультуры, по-прежнему имеют важное теоретическое, эмпирическое и практическое значение (то есть как вопрос социальной политики). Роберт Сэмпсон и его коллеги (1997) обнаружили, что готовность вмешиваться во имя общего блага вместе с коллективной эффективностью (социальная сплоченность между соседями) связаны с более низким уровнем насильственных преступлений в окрестностях Чикаго.Это говорит о том, что разработка способов поощрения отождествления соседей друг с другом и поощрение их к помощи друг другу в их общих интересах усилит местный социальный контроль и поможет ослабить влияние субкультур, поощряющих преступное и правонарушительное поведение.

(см. Также: Преступность, Теории ; Криминология ; Преступность несовершеннолетних и преступность несовершеннолетних ; Преступность несовершеннолетних, Теории )

ссылки

Андерсон, Элайджа 1999 Код улиц .Нью-Йорк: W.W. Нортон.

——1990 Улица: раса, класс и изменения в городском сообществе . Чикаго: Издательство Чикагского университета.

Бандура, Альберт 1986 Социальные основы мысли и Действия: социальная когнитивная теория . Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Прентис-Холл.

Чин, Колин 1996 Банды в китайском квартале: вымогательство, предпринимательство, и этническая принадлежность . Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.

Широ, Даниэль 1985 «Возвышение Запада.» American Sociological Review 50: 181–195.

Cloward, Richard A., and Lloyd E. Ohlin 1960 Преступность и возможности: теория преступных банд . Нью-Йорк: Free Press.

Cohen, Альберт К. 1955 Мальчики-правонарушители: культура банды . Нью-Йорк: Free Press.

Коулман, Джеймс С. 1988 «Социальный капитал в создании человеческого капитала». Американский журнал социологии 94 ( Приложение): S95 – S120.

——, Роберт Х. Бремнер, Бертон Р. Кларк, Джон Б. Дэвис, Дороти Х. Эйхорн, Цви Грилихес, Джозеф Ф. Кетт, Норман Б. Райдер, Захава Блум Деринг и Джон М. Мэйс 1974 Молодежь Переход к взрослой жизни . Отчет коллегии Президентского научно-консультативного комитета. Чикаго: Издательство Чикагского университета.

Кресси, Дональд Р. 1983 «Правонарушители и преступные субкультуры». В С. Е. Кадиш, изд., Энциклопедия Преступность и правосудие . Нью-Йорк: Свободная пресса.

Эрон, Леонард Д. 1987 «Развитие агрессивного поведения с точки зрения развивающегося поведения». Американский психолог 42: 435–442.

Фэган, Джеффри 1996 «Банды, наркотики и смена соседства». В К. Рональде Хаффе, изд., Банды в Америке, , 2-е изд. Ньюбери-Парк, Калифорния: Sage.

Глейзер, Дэниел 1971 Социальное отклонение . Чикаго: Маркхэм.

Хаган, Джон, Герд Хефлер, Габриэле Классен, Клаус Бёнке и Ханс Меркенс 1998 «Подземные источники субкультурной преступности за гранью американской мечты».» Criminology 36: 309–341.

Хагедорн, Джон М. 1998″ Групповое насилие в постиндустриальную эпоху «. В книге Майкла Тонри и Марка Х. Мура, ред., Youth Violence , vol. 24, Преступность и правосудие . Чикаго: University of Chicago Press.

——, с Перри Мэйконом 1987 Люди и люди: Банды, Преступность и низшие слои населения в городе Ржавый пояс . Чикаго: Lake View Press.

Герберт, Стив 1998 «Пересмотр полицейской субкультуры». Криминология 36: 343–369.

Янсин, Леон Р. 1966 «Солидарность и преступность в уличной группе». Американский социологический обзор 31: 600–614.

Кляйн, Малкольм В. 1995 Американская уличная банда . Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.

Клокарс, Карл Б. 1974 Профессиональный забор . Нью-Йорк: Свободная пресса.

Месснер, Стивен Ф. и Ричард Розенфельд 1994 Преступление и американская мечта . Бельмонт, Калифорния: Уодсворт.

Миллер, Уолтер Б.1958 «Культура низшего класса как порождающая среда преступности банды». Социальный журнал Выпуски 14: 5–19.

——, Хильдред Гирц, Генри С. Дж. Каттер 1961 «Агрессия в уличной уличной группе мальчиков». Психиатрия 24: 283–298.

Сэмпсон, Роберт Дж., С.В. Рауденбуш и Ф. Эрлз 1997 «Окрестности и насильственные преступления: многоуровневое исследование коллективной эффективности». Наука 277: 918–924.

Schwartz, Gary 1987 Beyond Conformity or Rebellion: Youth and Authority in America .Чикаго: Издательство Чикагского университета.

Schwendinger, Herman, and Julia Siegel Schwendinger 1985 Подростковые субкультуры и преступность . Нью-Йорк: Praeger.

Шорт, Джеймс Ф. младший, 1998 г. «Пересмотр проблемы уровня объяснения — Обращение президента Американского общества криминологии в 1997 г.». Криминология 36: 3–36.

——1997 Бедность, этническая принадлежность и тяжкие преступления . Боулдер, Колорадо: Westview.

——, и Фред Л. Стродтбек 1965 Групповой процесс и Групповые преступления .Чикаго: Издательство Чикагского университета.

Салливан, Мерсер Л. 1989 «Получение зарплаты»: преступность среди молодежи и Работа во внутреннем городе . Итака, Нью-Йорк: Издательство Корнельского университета.

Сазерленд, Эдвин Х. 1937 Профессиональный вор . Чикаго: Издательство Чикагского университета.

Трэшер, Фредерик М. 1927 Банда: исследование 1313 банд в Чикаго . Чикаго: Издательство Чикагского университета.

Тилли, Чарльз 1981 Как социология встречает историю .Нью-Йорк: Academic Press.

Уайт, Уильям Фут 1943 Street Corner Society . Чикаго: Издательство Чикагского университета.

Терри Уильямс 1989 The Cocaine Kids: The Inside Story of Teenage Drug Ring . Менло-Парк, Калифорния: Аддисон-Уэсли.

Уилсон, Уильям Джулиус 1987 Действительно обездоленные: Внутренний город, низшие слои общества и государственная политика . Чикаго: Издательство Чикагского университета.

Йингер, Милтон 1960 «Контракультура и субкультура.» American Sociological Review 23: 625–635.

——1977″ Контркультуры и социальные изменения «. American Sociological Review 42: 833–853.

Джеймс Ф. Шорт, младший

Субкультурные теории девиации — ReviseSociology

Теория субкультур: основы

Субкультура — это группа, чьи ценности отличаются от основной культуры. Теоретики субкультуры утверждают, что девиантность — это результат отрыва от общества целых групп, которые имеют девиантные ценности (субкультуры), а девиантность — результат того, что эти люди соответствуют ценностям и нормам субкультуры, к которой они принадлежат.

В отличие от теоретиков социального контроля, именно притяжение группы сверстников побуждает людей к совершению преступления, а не отсутствие привязанности к семье или другим основным институтам. Теория субкультуры также помогает объяснить неутилитарные преступления, такие как вандализм и развлечение, которые теория деформации не может объяснить. Девиация — это коллективный ответ на маргинализацию.

Есть четыре человека, о которых вам нужно знать по теории субкультуры:

1.Теория фрустрации статуса Альберта Коэна
2. Три типа субкультуры Клоуарда и Олина
3. Уолтер Миллер — центральные проблемы рабочего класса
4. Чарльз Мюррей — низший класс и преступность (ссылки на «Новые правые»)

Альберт Коэн: Девиантные субкультуры возникают из-за разочарования в статусе

Альберт Коэн утверждает, что субкультуры рабочего класса возникают потому, что им отказано в статусе в обществе. Как и Мертон, Коэн утверждал, что мальчики из рабочего класса стремились подражать ценностям и чаяниям среднего класса, но у них не было средств для достижения успеха.Это привело к разочарованию в статусе: к чувству личной неудачи и несоответствия.

Коэн утверждал, что многие мальчики реагируют на это, отвергая социально приемлемые ценности и образцы приемлемого поведения. Поскольку несколько мальчиков переживают один и тот же опыт, они в конечном итоге объединяются и образуют преступные субкультуры.

Эта преступная субкультура переворачивает нормы и ценности основной культуры, предлагая положительные награды (статус) тем, кто наиболее отклоняется от нормы.Статус может быть получен в результате злонамеренного поведения, запугивания других, нарушения школьных правил или закона и, как правило, причинения неприятностей.

Эта модель отказа мальчиков от основных ценностей и формирования преступных субкультур сначала начинается в школе, а позже становится более серьезной, принимая форму прогулов и, возможно, членства в бандах

3 типа субкультуры Клоуарда и Олина

Клауард и Олин развивают теорию субкультуры Коэна, расширяя ее, чтобы попытаться объяснить, почему разные типы субкультур возникают в разных регионах.Они предполагают, что «незаконная структура возможностей» влияет на то, какой тип субкультуры возникает в ответ на разочарование в статусе. Различные социальные обстоятельства, в которых живет молодежь из рабочего класса, порождают три типа преступной субкультуры.

1. Криминальные субкультуры характеризуются утилитарными преступлениями, такими как воровство. Они развиваются в более стабильных районах рабочего класса, где существует устоявшаяся преступность. Это предоставило возможность обучения и карьерной структуры для начинающих молодых преступников, а также альтернативу законному рынку труда как средству получения финансового вознаграждения.Взрослые преступники осуществляют социальный контроль над молодежью, чтобы помешать ей совершать неутилитарные правонарушения, такие как вандализм, которые могут привлечь внимание полиции.

2. Конфликтные субкультуры возникают в социально дезорганизованных районах, где наблюдается высокая текучесть населения и, как следствие, отсутствие социальной сплоченности. Это препятствует формированию стабильных взрослых преступных субкультур. Конфликтные субкультуры характеризуются насилием, бандитскими войнами, «грабежами» и другими видами уличной преступности.Как одобренные, так и незаконные средства достижения основных целей блокируются или ограничиваются, и молодые люди выражают свое разочарование в этой ситуации посредством насилия или уличной преступности и, по крайней мере, получают статус благодаря успеху в субкультурных ценностях группы сверстников. Это возможное объяснение бандитской культуры, которая все чаще появляется в заброшенных районах Великобритании и, возможно, объясняет беспорядки в Великобритании в 2011 году.

3. Ретреатистские субкультуры возникают среди тех молодых людей из низшего класса, которые являются «двойными неудачниками» — им не удалось добиться успеха как в основном обществе, так и в культурах преступности и банд, описанных выше.Ответом является уход в наркозависимость и алкоголизм, оплачиваемый мелкой кражей, кражей в магазинах и проституцией

1. Исследование Контршколы, проведенное Полом Уиллисом в 1977 году, представляет собой марксистскую критику консенсусной субкультурной теории. Уиллис утверждал, что парни из рабочего класса сформировали субкультуру для того, чтобы «иметь занятие» в школьной системе, которую они точно определили как не имеющую отношения к их будущему. В отличие от Коэна, эти парни никогда не стремились стать средним классом, они идентифицировали себя как рабочий класс, отвергали стремления среднего класса и отвергали школьную систему среднего класса — вот почему Уиллис ввел термин «противодействие школьной культуре».
2. Дэвид Маца разработал то, что можно осторожно назвать интеракционистским подходом к пониманию субкультур. Маца предположил, что среди молодежи нет четко выраженных субкультур. Скорее, все группы общества разделяют набор скрытых ценностей. Это просто девиантные ценности, которые побуждают нас идти вразрез с социальными нормами — побуждение веселиться, слишком много пить, ругаться, воровать, бить идиотов, с которыми вы работаете, спать с женой вашего брата и т. Д. Обычно это сдерживается, но иногда появляются в часы пик — выходные, праздники и так далее.Разница между настойчивым преступником и законопослушным гражданином просто в том, как часто и при каких обстоятельствах проявляются эти скрытые ценности.
3. Постмодернисты отмечают, что природа субкультур сегодня изменилась, и субкультуры сегодня гораздо более распространены, чем они были в 1960-х. Сегодня субкультуры — это нормальная часть жизни. Теория субкультуры предполагает, что существуют «основные нормы и ценности», от которых субкультуры отклоняются. Согласно постмодернизму, это неправильно — в современном обществе девиантность и, следовательно, субкультуры являются «нормальными», что делает всю субкультурную теорию неуместной для понимания преступности и девиантности.

Похожие сообщения

Субкультурные теории девиации — это вторая группа теорий преступности на уровне A уровня преступности и спецификации отклонений (AQA), которые обычно преподаются после функционалистских теорий и теорий напряжения.

Функционалистский взгляд на преступность и девиантность

Теория социального контроля над преступностью Хирши

Теория деформации Роберта Мертона

Субкультурная эволюция и употребление запрещенных наркотиков

Теория наркозависимости.Авторская рукопись; доступно в PMC 2013 24 июня.

Опубликован в окончательной отредактированной форме как:

PMCID: PMC36

NIHMSID: NIHMS287164

Институт специальных исследований населения, Национальные институты развития и исследований, Inc

См. другие статьи в PMC, которые цитировать опубликованную статью.

Abstract

В этой статье излагается субкультурная основа растущей популярности различных запрещенных наркотиков, в первую очередь на основе эмпирических исследований в Соединенных Штатах, особенно среди жителей городских районов.С этой точки зрения, употребление наркотиков возникает из диалектики наркотических субкультур с развитием индивидуальной идентичности. Преобладающая культура и субкультуры влияют на популярность наркотиков, придавая значение их употреблению. Инновации, исторические события и индивидуальный выбор могут вызвать появление и изменение субкультур со временем. Этот субкультурный взгляд дает представление о широком распространении легальных наркотиков, динамике эпох (или эпидемий) наркотиков, формировании поколений наркотиков и явном феномене «ворот».

Ключевые слова: Субкультура, распространение, жизненный цикл, эпидемия, эпоха, поколение, шлюз

Введение

Употребление наркотиков часто — это гораздо больше, чем прием препарата с целью вызвать физическую или психологическую реакцию. Социальная деятельность, использование друзьями, популярные образы, упоминания в музыке, мифы, доступность, потенциальные юридические последствия и бунт среди молодежи могут придать большее значение поведению. Таким образом, употребление наркотиков происходит в культурном контексте.Наша теория субкультурной эволюции и употребления наркотиков пытается объяснить основные аспекты природы этих отношений.

Эта теория в первую очередь основана на нашем обширном эмпирическом исследовании употребления героина, крэка и марихуаны в США, особенно среди жителей городских районов. Наша теория руководствовалась и выросла из нашей разнообразной исследовательской деятельности, связанной с наркотиками, включая интерпретацию данных эпидемиологических тенденций, расширенное этнографическое наблюдение и направленное изучение точек зрения из различных дисциплин.У нас есть и продолжаем использовать нашу теорию для создания краткой структуры, объединяющей обширную информацию; для передачи нашего развивающегося понимания многих из наиболее важных особенностей употребления наркотиков в контексте; выявить потенциально важные малоизученные темы для дальнейших исследований; и сформулировать рекомендации по государственной политике.

Наше чтение более широкой литературы предполагает, что многие аспекты теории могут относиться к употреблению запрещенных наркотиков среди целого ряда социально-экономических групп и среди населения за пределами США.S., а также законное употребление психоактивных веществ и широкий спектр форм человеческого поведения, не связанных с употреблением наркотиков. Однако в настоящее время мы ограничиваем наши теоретические рассуждения о незаконном употреблении наркотиков и связанных с ними культурных элементах и ​​процессах, в первую очередь в США, с особым акцентом на жителей городских районов. Даже в этих границах мы признаем, что наша теория неполна и может оказаться неадекватной в некоторых деталях при применении к некоторым людям, некоторым наркотикам и некоторым социальным контекстам. Эти ограничения проистекают из сложности человеческого опыта, многочисленных факторов, влияющих на употребление наркотиков (Abadinsky, 1993; Lowinson, Ruiz, Millman & Langrod, 1997; Petraitis, Flay & Miller, 1995; Zinberg, 1984), развивающейся природы знаний (Kuhn, 1962), и что наше место в преобладающей культуре субъективно окрашивает наше понимание мира как исследователей (Jessor, Colby & Shweder, 1996; Smith & Deemer, 2000).В оставшейся части статьи исследуются социальные процессы, которые способствуют развитию субкультуры наркотиков, и наша теория используется для понимания эпох, поколений наркотиков и феномена шлюзов.

Теория субкультурной эволюции и употребления наркотиков

Употребление наркотиков возникает из диалектики преобладающей культуры (и особенно наркотических субкультур) с развитием индивидуальной идентичности. Очевидно, что использование наркотика — это личное решение, но именно преобладающие субкультуры наркотиков и место каждого человека по отношению к ним придают большее значение этой деятельности.И наоборот, индивидуальные решения принять, адаптировать или отвергнуть аспекты преобладающих субкультур наркотиков заставляют субкультуры развиваться, а также вести к появлению новых.

Структура культуры

Различные группы из разных дисциплин и с течением времени применяли культуру различными способами, чтобы организовать свое изучение человеческого поведения в контексте (Schafer, 1998; Spillman, 2002). Эти концепции варьируются от всеобъемлющих до минималистских. Для наших целей полезны обе точки зрения.В 1871 году сэр Эдвард Бернетт Тайлор, антрополог, представил краткое изложение монументального и всеобъемлющего характера культуры, которое теперь представляет собой классическую формулировку (цитируется по Schafer, 1998, стр. 22):

Культура или цивилизация, взятые в его широкий этнографический смысл — это сложное целое, которое включает в себя знания, верования, искусство, мораль, закон, обычаи и любые другие способности и привычки, приобретенные человеком как членом общества.

Согласно этой точке зрения, идеи, артефакты, поведение и люди тесно связаны вместе в рамках единой социальной структуры — культуры.Шафер (1998) отметил, что культура придерживается общей космологии, мировоззрения, мифа о происхождении и видения того, как все должно быть и почему. Соответственно, внутренние и внешние силы побуждают членов соответствовать различным нормам поведения (часто неписаным и даже невысказанным), которые лежат в основе их системы личности, определяют социальные взаимодействия и позволяют участникам действовать в социальном контексте, как если бы они находились на автопилоте (см. Также Hechter & Opp, 2001; Johnson, 1973, 1980; Sellin, 1938; Wolfgang & Ferracuti, 1982).

Классическая точка зрения определяет более крупный гештальт социального контекста, который заставляет людей проявлять различное поведение и придавать им значение. С другой стороны, эта старая точка зрения явно преуменьшает разнообразие в обществе и потенциал личной автономии. Постмодернистская восприимчивость подчеркивает множественность преобладающих культурных рамок, взаимодействие тем и центральную роль индивидуальной деятельности. Постмодернистские исследователи утверждают, что потребность в этой новой перспективе проистекает из меняющейся структуры нашего социально-политического опыта из-за глобального бизнеса, международного общения, транснациональных социальных движений и особенно снижения центральной роли национального государства (Allan & Turner, 2000; Бек, 2000; Грин, 2000).«Рефлексивная космополитизация» Бека (2000) постулировала, что люди выстраивают свою идентичность на основе множественной принадлежности, ведущей к широкому смешению идей и моделей поведения без привязки к национальным границам. Соответственно, постмодернистское мировоззрение придерживается более дробного и разреженного взгляда на влияние различных культурных элементов. В соответствии с этой точкой зрения Свидлер (1986) рассматривал культуру как «набор» привычек, навыков и стилей, на основе которых акторы строят свою стратегию действий.

Мы утверждаем, что условия постмодернизма менее подходят для жителей городских районов США, чем для более богатых слоев населения. Многие бедные семьи оказались в ловушке в центре города в силу исторических обстоятельств; коварный предрассудок; и нехватка человеческого, социального и культурного капитала, необходимого для экономического развития через традиционный рынок труда (Harrell & Peterson, 1992; Massey & Denton, 1993; Wilson, 1987). Мы утверждаем, что преобладающая культура может вырисовываться в этих социально изолированных условиях в манере, предложенной классическим определением культуры.Более того, повсеместное разочарование, отчаяние, потребность в доходе и давление с целью принадлежать к уличной культуре могут привести к тому, что жители центральной части города будут употреблять и продавать запрещенные наркотики (Anderson, 1999; Bourgois, 1995; Johnson, Williams, Dei & Sanabria, 1990). .

С другой стороны, жизнь в центре города не осталась культурно стабильной. С 1960-х годов в популярной культуре произошли массовые сдвиги в выборе наркотика среди жителей городских районов Америки: от героина (особенно в инъекционном) до взлома, а затем притупления недорогих сигар, в которых табачный наполнитель был заменен марихуаной.Следовательно, наша теория субкультурной эволюции и незаконного употребления наркотиков включает некоторые из более гибких аспектов постмодернистских взглядов на культуру наряду с перспективами изучения жизненного пути (Mortimer & Shanahan, 2003), символическим интеракционизмом (Blumer, 1969; Stryker, 1990), теории социального обучения (Akers, 1998; Bandura, 1977) и распространения инноваций (Rogers, 1995), а также других связанных теорий.

Субкультуры наркотиков

Для наших целей мы рассматриваем культуру как одновременно охватывающую несколько субкультур (или наборов инструментов), которые включают в себя совокупности связанных ценностей, символов, норм и моделей поведения.Эти субкультуры могут быть основаны на употреблении наркотиков, этнической принадлежности, религии, регионе или множестве других принадлежностей. Мы операционализируем термин наркотическая субкультура как взаимосвязанный кластер культурных элементов, связанных с потреблением запрещенного наркотика в социальных условиях. Например, молодые люди могут настаивать на том, чтобы курить марихуану в тупике, пить бутылки на 40 унций солодового спиртного, слушать рэп, носить мешковатые штаны, определять марихуану как не наркотик и общаться в основном с другими тупыми курильщиками.

Мы не концептуализируем субкультуры наркотиков как обязательно доминирующие в жизни людей, хотя некоторые субкультуры наркотиков определенно могут доминировать в жизнях некоторых людей (например, см. Johnson et al., 1985; Ratner, 1992). Субкультуры наркотиков различаются по степени, в которой они представляют собой случайный досуг против образа жизни, развлечения против мировоззрения, а также интересы, иногда разделяемые с другими против , принадлежность к группе, требующая ограниченного общения с нечленами.Люди будут различаться по степени их вовлеченности в субкультуру наркотиков. Более того, люди могут действовать совершенно по-разному в разных социальных контекстах. Андерсон (1999) описал, сколько молодых людей из центральной части города переключают код или меняют свое поведение в зависимости от того, требует ли случай уличного (и употребления наркотиков) или достойного субкультурного поведения. Люди могут участвовать в более чем одной субкультуре наркотиков. Люди могут прекратить свое участие в субкультуре наркотиков. Субкультуры лекарств могут различаться в разных регионах и в группах, которые их создают.Более того, субкультуры лекарств могут со временем развиваться или даже исчезать.

Экологические исследования аналогичным образом наблюдали этот тип субкультурного релятивизма и множественную принадлежность в средних школах. Браун, Дольчини и Левенталь (1997) обнаружили, что молодежь имеет тенденцию объединяться в «толпы», которым они давали такие ярлыки, как «популярный», «умный», «ботаник», «спортсмены» и «наркоманы». Молодежь легко опознала членов толпы по их внешнему виду, отношению и образцам поведения. В каком-то смысле, принадлежность к толпе, казалось, играет важную роль в жизни людей.Толпа часто настаивала на том, чтобы участники соблюдали групповые нормы употребления психоактивных веществ. Brown et al. (1997, стр. 183) пришел к выводу, что:

[A] уговоры некоторых подростков бросить курить равносильно тому, чтобы попросить их отказаться от своей идентичности (если курение является отличительной чертой наркоманов) или доверия к ним в толпе. что представляет собой единственную систему поддержки, которую они имеют.

Однако молодые люди, участвовавшие в этих исследованиях, по-прежнему демонстрировали большую личную автономию. Довольно часто молодые люди выбирают толпу, исходя из своего желания соблюдать нормы группы.Таким образом, культурные характеристики толпы часто отражают интересы и идентичность людей, а не наоборот. Более того, членство в толпе было в конечном итоге добровольным. Не все молодые люди были вовлечены в толпу; а некоторые молодые люди были позиционированы как частично принадлежащие к двум или более толпам.

Диалектика совместного производства культуры и идентичности

Наша теория утверждает, что культура и индивидуальная идентичность участвуют в диалектике совместного производства. Преобладающие субкультуры наркотиков и социальное положение индивидов по отношению к ним определяют диапазон легко доступных наркотиков, символическое значение их употребления, то, как употребление может привести к различным принадлежностям, а также социальные последствия как употребления, так и неиспользования (см. Также Хаммерсли). , Jenkins & Reid, 2001).Таким образом, культура и идентичность строятся из одного и того же исходного материала. Однако культура и субкультуры наркотиков зависят от людей в той же мере, в какой люди основывают свой опыт в рамках преобладающей культуры.

Люди не являются пассивными жертвами культуры. У них есть свобода действий. У каждого человека есть три основных варианта своей реакции на субкультуру наркотиков: принять, адаптировать или отвергнуть (см. Также Blumer, 1969; Rogers, 1995; Schafer, 1998). Мы утверждаем, что этот процесс представляет собой символическое взаимодействие, которое часто происходит на подсознательном уровне в ходе повседневной деятельности, как описано Блюмером (1969, стр.4):

[S] символический интеракционизм рассматривает значения как социальные продукты как творения, которые формируются внутри и посредством определяющих действий людей, когда они взаимодействуют. … Актер выбирает, проверяет, приостанавливает, перегруппирует и трансформирует значения в свете ситуации, в которой он находится, и направления своего действия. Соответственно, интерпретацию следует рассматривать не как простое автоматическое применение установленных значений, а как процесс формирования, в котором значения используются и пересматриваются как инструменты для руководства и формирования действия.

Таким образом, будущее любой субкультуры наркотиков и ее место в более широкой культуре зависит от того, в какой степени люди постоянно принимают ее и сохраняют ее нормы поведения. Субкультуры наркотиков могут исчезнуть, если люди их отвергнут. Новые субкультуры возникают в результате того, что люди адаптируют существующие культурные элементы к своим обстоятельствам. Следовательно, преобладающие субкультуры наркотиков могут существенно различаться во времени, в разных регионах и в зависимости от социального положения (также см. Schulenberg, Maggs & Hurrelmann, 1997).

Развитие идентичности и употребление наркотиков

Наша теория включает в себя аспекты социального обучения (Akers, 1998; Bandura, 1977; Oetting & Donnermeyer, 1998) и жизненного пути (Mortimer & Shanahan, 2003), рассматривая развитие идентичности следующим образом: имитационный и адаптивный процесс (часто бессознательно), который различается в разные возрасты и происходит в социально-историческом контексте. В самом раннем возрасте дом и семья оказывают основное влияние на жизнь маленьких детей.В этом контексте поведение родителей и других старших членов домохозяйства определяет стандарты, которые дети принимают, адаптируют или отвергают. Соответственно, дети, которые растут среди потребителей запрещенных наркотиков, могут захотеть стать потребителями наркотиков, возможно, даже в раннем возрасте (также см. Dunlap, Golub, Johnson & Wesley, 2002).

В подростковом возрасте более широкий спектр влияний (некоторые из которых могут не одобряться родителями и обществом) оказывает влияние на развитие личности, включая школу, сверстников, средства массовой информации и более широкие тенденции в одежде и музыке.В предшествующей литературе было обнаружено, что подростковый возраст представляет собой пиковый период для начала употребления алкоголя, табака и запрещенных наркотиков (Chen & Kandel, 1995; Golub, Johnson & Labouvie, 2000; Johnston, 1991). Интересно, что в литературе также зафиксировано, что очень немногие люди впервые начинают употреблять запрещенные наркотики после двадцати пяти лет.

Употребление наркотиков имеет тенденцию меняться на протяжении жизни. Молодые люди часто считают употребление запрещенных наркотиков несовместимым с культурными ожиданиями, связанными с их новыми социальными ролями в качестве сотрудников, взрослых членов общества и родителей.Предыдущие исследования показали, что многие сокращают или прекращают употребление запрещенных наркотиков со временем, по мере взросления (Sifaneck & Kaplan, 1995; Winick, 1963), и особенно когда они берут на себя обычные взрослые роли, такие как брак и отцовство (Bachman, Wadsworth, O’Malley , Johnston & Schulenberg, 1997; Chen & Kandel, 1995; Golub, Johnson, Dunlap & Sifaneck, 2004).

Однако возможность использования зависит от препарата и рассматриваемой субпопуляции. Люди часто продолжают употреблять разрешенные вещества (алкоголь, кофеин и табак) на протяжении большей части взрослой жизни.Некоторые также продолжают употреблять запрещенные наркотики и в зрелом возрасте, особенно взрослые, которые относительно мало причастны к общепринятым социальным ролям. Анализы мочи неизменно определили, что большинство арестованных в США недавно употребляли запрещенные наркотики, независимо от их возраста (Golub & Johnson, 1999; NIJ, 2003). Эта настойчивость может быть результатом физической зависимости, приверженности субкультурной идентичности, препятствий на пути к традиционным ролям или сочетания факторов.

Эпохи наркотиков

Во многих предшествующих публикациях предполагалось, что популярность некоторых лекарств быстро растет, а затем падает, составляя то, что часто называют «эпидемией наркотиков» (Becker, 1963, 1967; Golub & Johnson, 1999; Hamid, 1992; Hunt & Chambers, 1976; Johnston, 1991; Musto 1987, 1993).К сожалению, журналисты и политики обычно используют термин «эпидемия наркотиков», чтобы вызвать озабоченность и служить политическим интересам (см. Hartman & Golub, 1999; Orcutt & Turner, 1993; Reinarman & Levine, 1997). Метафора эпидемии предполагает, что употребление наркотиков — это болезнь, употребление наркотиков причиняет большие страдания, потребители наркотиков заражают других через социальные контакты, и, следовательно, потребители наркотиков должны быть помещены в карантин. Эта медицинская точка зрения основана на взгляде стороннего наблюдателя, имеет исключительно негативный оттенок и предполагает, что коренная проблема эпидемии наркомании заключается в фармакологических свойствах самого лекарства.

Мы утверждаем, что эпохи наркотиков представляют собой социальное, а не фармакологическое явление. Зинберг (1984) описал, как три исчерпывающих класса факторов влияют на опыт употребления наркотиков: наркотики, установка (личная предрасположенность, а также генетические факторы) и обстановка (контекст и культура). Препарат и набор, по-видимому, играют очень ограниченную роль, если вообще играют, в объяснении роста и падения различных наркотиков в Соединенных Штатах с 1960 года. В течение этого времени наркотик и набор были относительно постоянными. В частности, различные эпохи наркотиков в основном связаны с запрещенными наркотиками, известными в течение многих лет.Крэк был скромным исключением. Он представляет собой инновационный метод упаковки, продажи и употребления ранее доступного наркотика, а именно кокаина. Что касается набора, генетический и этнический состав населения США также был относительно стабильным, даже с учетом постоянной миграции. Таким образом, обзор данных позволяет предположить, что быстрые изменения в распространенности употребления наркотиков в первую очередь являются социокультурным феноменом или феноменом среды. Соответственно, мы предпочитаем термин «эра наркотиков» вместо наркоэпидемии, потому что он подчеркивает культурный аспект явления; он помещает употребление наркотиков в более широкий гештальт; это предполагает, что средства массовой информации в дополнение к личному контакту могут играть центральную роль в распространении и принятии употребления наркотиков; и он имеет относительно нейтральный оттенок, эпохи могут быть хорошими или плохими и обычно имеют как положительные, так и отрицательные качества.

Основываясь на эмпирических и теоретических исследованиях, мы концептуализируем четыре различных фазы эры наркотиков: инкубация, расширение, плато и упадок. Эта схема ранее использовалась для анализа эпохи инъекций героина, преобладавшей в 1960-х и начале 1970-х годов (Johnson & Golub, 2002), эпохи крэка в конце 1980-х и начале 1990-х годов (Golub & Johnson, 1997), эпохи марихуаны / Бланца. 1990-х годов (Golub & Johnson, 2001a) и умеренного роста использования галлюциногенов, таких как MDMA, в 1990-х годах (Golub, Johnson, Sifaneck, Chesluk & Parker, 2001).

Инкубационная фаза

Эра наркотиков обычно начинается среди очень ограниченной группы населения, участвующей в определенном социальном контексте. Эра инъекций героина выросла из сцены джазовой музыки (Jonnes, 2002), эра крэка началась с городских наркодилеров в клубах внеурочной работы (Hamid, 1992), а эра марихуаны / бланта была основана на модных тенденциях. движение хмеля (Sifaneck, Kaplan, Dunlap & Johnson, 2003).

Фаза расширения

Иногда первые потребители наркотиков успешно внедряют эту практику среди более широких подгрупп потребителей и более широкого населения.В очень широком обзоре литературы Роджерс (1995) обнаружил, что, когда идеи распространяются, они имеют тенденцию распространяться все быстрее, независимо от того, связаны ли они с новым потребительским продуктом, модой, методом обучения или сельскохозяйственной техникой. Математически многие аспекты этих процессов «распространения инноваций» аналогичны эпидемиям болезней. Основное различие между социальным распространением и эпидемиями болезней заключается в том, что распространяется — идея или поведение в отличие от бактерий или вирусов. У людей есть свобода выбора в отношении того, принимают ли они такое поведение, как употребление нового наркотика.Следовательно, индивидуальная восприимчивость к употреблению сильно варьируется в зависимости от сетей дружбы, социального положения и личности.

Фаза плато

В конце концов, все, кто подвергается наибольшему риску новой практики употребления наркотиков (как правило, потребители других запрещенных наркотиков), либо начали их употреблять, либо, по крайней мере, имели возможность сделать это. Какое-то время преобладает повсеместное использование. В этот период молодые люди, достигшие совершеннолетия, обычно начинают употреблять популярные в настоящее время наркотики, если таковые имеются. Эти потребители составляют ядро ​​поколения наркотиков, для которого наркотик имеет особенно символическое значение, основанное на их социальной деятельности и отношениях.

Фаза упадка

В конечном итоге употребление запрещенных наркотиков выходит из употребления. Это ведет к постепенному упадку эры наркотиков. Мы полагаем, что появляются новые группы норм поведения, которые утверждают, что употребление наркотиков является плохим или старомодным. Последующее распространение инновационного процесса затем вступает в противоречие с преобладающими нормами в пользу использования. Ферст, Джонсон, Данлэп и Кертис (1999) обнаружили, что во время фазы упадка эры крэка в центральных районах Нью-Йорка слово «крэкхед» стало ругательством и что молодежь избегала сверстников, которых они подозревали в употреблении крэка.Во время фазы упадка все меньшая часть молодежи, достигающей совершеннолетия, превращается в пользователей. Однако общее употребление препарата продолжается в течение многих лет, поскольку некоторые представители поколения наркотиков продолжают свои привычки.

Поколения наркотиков

Предыдущие исследования на протяжении жизни документально подтвердили, что важные события, включая войны, депрессию и технологические изменения, могут определять обстоятельства, формировать отношения и влиять на поведение на оставшуюся часть жизни (см. Alwin & McCammon, 2003; Elder, 1999 ; Ньюман, 1996).Такой общий опыт часто отличает когорту от ее предшественников, что приводит к возникновению идентичности поколений. В обширном обзоре Alwin и McCammon (2003) сообщили, что исследователи использовали этот подход для объяснения широкого спектра социальных изменений, включая, среди прочего, либеральные против консервативных взглядов , расовые предрассудки, посещаемость церкви, представления о сексуальных ролях, добрачные отношения. -обитание и просмотр телевизора. В этой литературе указано, что влияние исторического события может зависеть от социального положения, жизненных обстоятельств и личных решений.Однако наиболее важным фактором часто был возраст на момент возникновения события. Молодежь, достигшая совершеннолетия в течение исторического периода, может сформировать поколение, которое легко отличается по своему поведению и установкам от людей, достигших совершеннолетия до определяющего события, и от лиц, родившихся впоследствии, которые не полностью пережили это событие или на них больше повлияли последующие события.

Мы утверждаем, что крупные эпохи наркотиков потенциально влияют на жизни аналогичным образом, особенно на тех, кто становится их потребителями.Соответственно, мы определяем поколение наркотиков как годы рождения, наиболее пострадавшие от эры наркотиков. Мы обнаружили, что эры наркотиков больше всего влияют на людей, достигших подросткового возраста (примерно от 11 до 25 лет) во время фазы плато (см. Особенно Golub & Johnson, 1999). Таким образом, год рождения представляет собой мощный фактор риска или, точнее, косвенный индикатор изменений преобладающих социальных условий, которые увеличивают риск употребления модного наркотика. Наша работа позволила выделить три последовательных поколения наркотиков в центральной части города Нью-Йорка (Golub & Johnson, 1999): поколение героиновых инъекций, родившееся в основном в 1945–54 годах, поколение крэков, родившихся в основном в 1955–69 годах, и поколение марихуаны / тупиков, родившееся с 1970 года. .Во многих других регионах США наблюдались аналогичные тенденции употребления наркотиков, хотя время и влияние были разными (Golub & Johnson, 1997, 2001a).

Чтобы проиллюстрировать формирование поколения наркотиков, мы описываем опыт образования трещин в центральной части Нью-Йорка (см. Golub & Johnson, 1997, 1999). В конце 1980-х молодые люди могли курить крэк или избегать его употребления. Не все, кто родился в 1955–1969 годах, употребляли крэк, но многие стали употреблять наркотики, особенно в центре Нью-Йорка. Люди, достигшие совершеннолетия в 1970-е годы, не имели возможности использовать крэк в юности.Для взрослых в 1980-е годы курение крэка не было особенно привлекательным, за исключением части взрослого населения, которое уже было привычным потребителем героина или порошкового кокаина (см. Golub & Johnson, 1994a, 1996). Люди, достигшие совершеннолетия с середины 1990-х годов, в подавляющем большинстве предпочли не использовать крэк и поддерживали решения друг друга не использовать.

Смена эпох наркомании привела к появлению отдельных субкультурных кластеров других ценностей, норм, поведения и символов, которые сопровождали конкретное употребление наркотиков (см. Johnson, Golub & Dunlap, 2000).В эпоху инъекций героина потребители утверждали, что героин дает наибольший эффект. Спидболы (кокаин, смешанный с героином) были отличным способом «быстро, а затем медленно». Многие потребители в конечном итоге организовали свою повседневную жизнь вокруг своей привычки: выполнение различных видов деятельности, преступления, не связанные с наркотиками, выполнение различных ролей по продаже / распространению наркотиков, погоня за лучшей сумкой героина, поиск безопасного места для инъекций, обман других в обмене наркотиками или иглами, избегание полиция и поиск бесплатной еды, жилья и одежды.Для многих «забота о бизнесе» (их героиновая привычка) дала им чувство цели и смысла, которых они не могли достичь в обычном обществе (см. Также Johnson et al., 1985; Preble & Casey, 1969).

В эпоху крэка потребители крэка придавали символическое значение курению свободного основания кокаина (обозначенного как крэк или камень), что вошло в новый словарь ожиданий (см. Johnson, Golub & Fagan, 1995; Johnson et al., 1990; Уолдорф, Рейнарман и Мерфи, 1991; Уильямс, 1992).Пользователи крэка утверждали, что курение крэка дает наибольший эффект. Пользователи Crack отправлялись на пробежки или миссии — жаргон, заимствованный из «Звездного пути», популярного телешоу и серии фильмов. Эти пробежки включали в себя непрерывную суету денег, получение крэка и использование их без сна и большого количества еды до крайнего изнеможения. Пользователи потратят все свои деньги на крэк. Купите небольшое количество крэка, как только появятся деньги. Обменяйте труд или навыки (включая секс) на небольшое количество крэка. Утверждайте, что продажа крэка может принести «сумасшедшие деньги».«Проводите время в основном с другими пользователями крэка. Оставьте друзей и семью ради крэка. Поместите покупку и использование крэка выше всех других потребностей, таких как еда, жилье, одежда и семья. Продавцы крэка были активны практически в каждом квартале в центре Нью-Йорка, а также в некоторых местах во многих районах среднего класса и пригородах. Потенциальным покупателям часто приходилось отклонять одновременные предложения от нескольких продавцов (см. Также Jacobs, 1999). Агрессивные продавцы часто подходили к совершенно незнакомым людям, в том числе в автомобилях.Некоторые кварталы в центре Нью-Йорка превратились в уличные рынки крэка, на которых одновременно работали более 100 продавцов крэка и еще больше покупателей крэка. Такие рынки часто были открыты «24 часа в сутки, 7 дней в неделю» — 24 часа в сутки, 7 дней в неделю — для обслуживания тех, кто участвует в длительных перееданиях. Продавцы часто прибегали к насилию, чтобы обезопасить свою территорию, погасить долги, воровать друг у друга, наказать непослушных оперативников или просто укрепить свою репутацию «сумасшедшего» человека, который быстро прибегнет к насилию, если кто-то попытается переступить через него или даже «осудит» (неуважительно) его (см. также Bourgois, 1995; Fagan & Chin, 1990; Goldstein, Brownstein, Ryan & Bellucci, 1997; Jacobs, 1999).

В 1990-е годы молодые люди отреагировали на насилие, личное опустошение и юридические последствия, постигшие потребителей героина и крэка (см. Johnson et al., 2000). Они непосредственно наблюдали влияние этих наркотиков на пожилых жителей центральной части города. Блантс стал их любимым наркотиком. Они утверждали, что тупицы — дерьмо! Инъекция героина вызывает СПИД. Тупые пользователи часами сидели, делясь бантами, пивом и компанией друг друга. Многие аналитики предположили, что конец эры крэка вместе с ростом употребления марихуаны был одним из основных факторов снижения насильственных преступлений, наблюдавшихся по всей стране в 1990-е годы (Blumstein & Wallman, 2000).

Эпохи наркотиков имеют тенденцию пересекаться, поскольку некоторые представители поколения наркотиков могут продолжать употреблять предпочитаемые ими наркотики в течение всей взрослой жизни, несмотря на изменения времен. Есть много возможных причин этой субкультурной инерции. У некоторых пользователей развивается зависимость. Для некоторых потенциальное сопротивление представляет собой радикальную трансформацию их образа жизни, их дружбы и идентичности — изменения, которого они могут не желать или не могут достичь.

Феномен шлюза

Многие исследования (в основном на основе опросов населения) предполагают, что люди обычно употребляют алкоголь или табак, а затем марихуану до любого потенциального употребления других запрещенных наркотиков, таких как порошок кокаина, крэк и героин (для обзоров эту обширную литературу см. Golub & Johnson, 2002; и Kandel, 2002).Лица, не употребляющие вещества, относящиеся к одной стадии, редко переходят к употреблению веществ, относящихся к более высокой стадии. Следовательно, многие называют алкоголь, табак и марихуану «шлюзовыми наркотиками». Однако эта номенклатура может вводить в заблуждение. Это предполагает, что употребление алкоголя, табака и марихуаны предрасполагает молодежь к употреблению других потенциально более опасных запрещенных наркотиков. Действительно, некоторые ученые прямо предполагают, что связь может быть биохимической (Nash, 1997).

Эта фармакологическая точка зрения резко контрастирует с большей частью оригинальных исследований, которые документировали феномен шлюза.Ямагути и Кандел (1984, с. 671) тщательно контекстуализировали свое открытие стадий употребления наркотиков как части более сложных процессов развития и культуры:

Существование стадий прогрессирования, однако, не обязательно подразумевает причинно-следственные связи между различными лекарствами. поскольку наблюдаемые последовательности могут просто отражать ассоциацию каждого класса лекарств с разным возрастом начала и / или индивидуальными характеристиками, а не конкретное влияние использования одного класса наркотиков на использование другого.… [Использование] лекарства на определенной стадии не обязательно приводит к использованию других лекарств, находящихся на более высоком уровне последовательности. Многие молодые люди останавливаются на определенном этапе и не продвигаются дальше. Кроме того, конкретная последовательность развития, которая была идентифицирована, может частично определяться вековыми тенденциями.

Действительно, наша теория субкультурной эволюции предполагает, что входная последовательность может быть культурным артефактом. Дети могут начать с алкоголя и табака, потому что использование этих разрешенных веществ моделируется в домашних условиях.По мере того, как они достигают подросткового возраста, их первым запрещенным наркотиком может стать марихуана, потому что ее употребление наиболее широко распространено среди их сверстников и потому, что она широко считается не особенно вредной (Bachman, Johnston & O’Malley, 1998).

Таким образом, универсальность шлюзовой последовательности может быть ограничена тем, что культуры различаются в разных местах и ​​развиваются с течением времени. В поддержку этой идеи несколько исследований потребителей сильнодействующих наркотиков из центральной части Нью-Йорка показали, что значительный процент из них не следовал последовательности прохода (Golub & Johnson, 1994b, 2002; Mackesy-Amiti, Fendrich & Goldstein, 1997). .Джонсон и Герштейн (1997) обнаружили, что употребление запрещенных наркотиков практически не существовало среди американцев, родившихся до Второй мировой войны. Голуб и Джонсон (2001b) обнаружили, что риски прохождения через последовательность шлюзов резко меняются со временем. В США последовательность шлюзов возникла с поколением бэби-бума, а затем пошла на убыль. Голуб и Джонсон (2001a) задокументировали, что, несмотря на рост употребления марихуаны в 1990-х годах, употребление сильнодействующих наркотиков не увеличилось.

Выводы

Наша теория субкультурной эволюции и незаконного употребления наркотиков обеспечивает мощную основу для понимания преобладающих тенденций в употреблении наркотиков и их социокультурного значения.Эта теория использовалась в нашем эмпирическом исследовании употребления запрещенных наркотиков в США со времен Второй мировой войны, особенно среди жителей городских районов. Развитие этой теории следовало герменевтическому процессу в течение нашей исследовательской карьеры, направляя эмпирические исследования, опираясь на наблюдения и всегда стремясь включить идеи из других исследований и теорий для обогащения. Эта рамка помогла объяснить динамику нескольких основных явлений, таких как эры (или эпидемии) наркотиков, поколения наркотиков и феномен шлюза.Это также оказалось полезным для этнографического исследования жизненного опыта, обеспечивающего понимание передачи поведения от поколения к поколению, взаимосвязи между поведениями и субкультурного значения человеческой деятельности.

Мы считаем нашу теорию неполной и ограниченной. Теория не определяет природу триггерных событий, которые приводят к расширению или упадку эры наркотиков. В самом деле, может оказаться невозможным точно определить такие условия, учитывая множество возможных факторов, которые могут влиять на субкультурную эволюцию.Существуют и другие ограничения. Теория мало говорит о влиянии фармакологии лекарств и о том, как человек употребляет наркотики. Теория не определяет факторы риска и защиты, связанные с этиологией употребления наркотиков, за сильным исключением года рождения, который часто упускается из виду в других концепциях. Теория не рассматривает краткосрочные и долгосрочные последствия использования. Теория не исследует, как и почему социальные структурные препятствия подвергают обездоленных людей большему риску злоупотребления наркотиками, хотя и не обязательно большему риску употребления.Не описывая эту динамику, теория совместима с другими теориями, которые действительно затрагивают эти аспекты опыта употребления наркотиков.

Наш субкультурный взгляд на незаконное употребление наркотиков сочетает в себе аспекты как классических писаний о культуре как всеобъемлющей социальной системе, так и более поздних постмодернистских писаний, которые подчеркивают личную свободу действий наряду с потоком идей без границ. Мы предполагаем, что качество соответствия между этой теорией и данными, которые мы проанализировали, связано с надлежащим сочетанием культурного соответствия и пластичности в популяциях, которые мы изучали.Внутри городских сообществ сверстники сильно рассчитывали соответствовать преобладающим стандартам в отношении одежды, музыкального вкуса, межличностного поведения и употребления наркотиков. В то же время эти стандарты со временем менялись. Мы подозреваем, что эволюционная часть нашей теории будет совершенно ненужной для изучения употребления психоактивных веществ в традиционных обществах с устойчиво доминирующей культурой. С другой стороны, мы подозреваем, что географически привязанная диффузионная часть нашей теории будет менее актуальна для изучения технологически продвинутых, более богатых групп населения с более широким доступом к всемирной коммуникации и менее выраженной принадлежностью к единому культурному сообществу.

Благодарности

Подготовка этой статьи была поддержана грантами Национального института по борьбе со злоупотреблением наркотиками (1 R01 DA / CA13690-02, 1 R01DA09056-07, 1 R01DA05126-08) и Национальными исследовательскими институтами.

Footnotes

^* Выраженные точки зрения и мнения не обязательно отражают позицию Национального института по борьбе со злоупотреблением наркотиками или Национальных научно-исследовательских институтов.

Список литературы

• Абадинский Г.Злоупотребление наркотиками: введение. Чикаго: Нельсон-Холл; 1993. [Google Scholar]
• Akers RL. Социальное обучение и социальная структура: общая теория преступности и девиантности. Бостон: северо-восток; 1998. [Google Scholar]
• Аллан К., Тернер Дж. Х. Формализация теории постмодерна. Социологические перспективы. 2000; 43: 363–385. [Google Scholar]
• Алвин Д.Ф., Маккаммон Р.Дж. Поколения, когорты и социальные изменения. В: Мортимер JT, Шанахан MJ, редакторы. Справочник по жизненному пути.Нью-Йорк: Клувер; 2003. С. 23–49. [Google Scholar]
• Андерсон Э. Уличный кодекс: порядочность, насилие и нравственная жизнь центральной части города. Нью-Йорк: Нортон; 1999. [Google Scholar]
• Bachman JG, Johnston LD, O’Malley PM. Объяснение недавнего увеличения употребления марихуаны учащимися: влияние предполагаемых рисков и неодобрения, 1976–1996 годы. Американский журнал общественного здравоохранения. 1998. 88: 887–892. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
• Bachman JG, Wadsworth KN, O’Malley PM, Johnston LD, Schulenberg JE.Курение, употребление алкоголя и наркотиков в молодом возрасте: влияние новых свобод и новых обязанностей. Махва, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум; 1997. [Google Scholar]
• Бандура А. Теория социального обучения. Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Прентис-Холл; 1977 г. [Google Scholar]
• Бек У. Космополитическая перспектива: Социология второй эпохи современности. Британский журнал социологии. 2000. 51: 79–105. [Google Scholar]
• Беккер Х.С. Аутсайдеры: исследования по социологии девиантности. Нью-Йорк: Свободная пресса; 1963 г.[Google Scholar]
• Беккер Х.С. История, культура и субъективный опыт: исследование социальных основ опыта, вызванного наркотиками. Журнал здоровья и социального поведения. 1967. 8: 163–176. [PubMed] [Google Scholar]
• Блумер Х. Символический интеракционизм: перспектива и метод. Беркли, Калифорния: 1969. [Google Scholar]
• Блюмштейн А., Уоллман Дж., Редакторы. Падение преступности в Америке. Нью-Йорк: Кембридж; 2000. [Google Scholar]
• Бургуа П. В поисках уважения: Продажа крэка в Эль-Баррио.Нью-Йорк: Кембридж; 1995. [Google Scholar]
• Brown BB, Dolcini MD, Leventhal A. Трансформации в отношениях со сверстниками в подростковом возрасте: последствия для поведения, связанного со здоровьем. В: Schulenberg J, Maggs JL, Hurrelmann K, редакторы. Риски для здоровья и изменения в развитии в подростковом возрасте. Кембридж, Великобритания: Кембридж; 1997. С. 161–189. [Google Scholar]
• Чен К., Кандел ДБ. Естественная история употребления наркотиков с подросткового возраста до середины тридцатых годов в общей выборке населения. Американский журнал общественного здравоохранения.1995; 85: 41–47. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
• Данлэп Э., Голуб А., Джонсон Б.Д., Уэсли Д. Передача норм поведения в отношении наркотиков, сексуальной эксплуатации и насилия из поколения в поколение: тематическое исследование. Британский журнал криминологии. 2002; 42: 1–20. [Google Scholar]
• Старейшина Г.Х. Дети великой депрессии: социальные изменения в жизненном опыте. 25. Боулдер, Колорадо: Вествью; 1999. [Google Scholar]
• Фэган Дж., Чин К. Насилие как регулирование и социальный контроль при распространении крэка.В: Де ла Роса М., Ламберт Э., Гроппер Б., редакторы. Наркотики и насилие, Исследовательская монография NIDA. 103. Роквилл, Мэриленд: Национальный институт злоупотребления наркотиками; 1990. С. 8–43. [PubMed] [Google Scholar]
• Furst RT, Johnson BD, Dunlap E, Curtis R. Стигматизированный образ «головореза»: социокультурное исследование барьера для курения кокаина среди молодежи в Нью-Йорке. Девиантное поведение. 1999; 20: 153–181. [Google Scholar]
• Гольдштейн П.Дж., Браунштейн Х.Х., Райан П.Дж., Беллуччи ПА.Взлом и убийство в Нью-Йорке: тематическое исследование эпидемиологии насилия. В: Reinarman C, Levine HG, редакторы. Крэк в Америке: демонические наркотики и социальная справедливость. Беркли, Калифорния: 1997. С. 113–130. [Google Scholar]
• Голуб А., Джонсон Б.Д. Когортные различия в способах употребления наркотиков среди лиц, злоупотребляющих крэком в Нью-Йорке. Уголовное правосудие и поведение. 1994a; 21: 403–422. [Google Scholar]
• Голуб А., Джонсон Б.Д. Растущее значение алкоголя и марихуаны как веществ-воротников среди серьезных наркоманов.Журнал исследований алкоголя. 1994b; 55: 607–614. [PubMed] [Google Scholar]
• Голуб А., Джонсон Б.Д. Эпидемия крэка: эмпирические данные подтверждают гипотезу о распространении инновационного процесса. Социально-экономические науки планирования. 1996. 30: 221–231. [Google Scholar]
• Голуб А., Джонсон Б.Д. Краткое исследование, NCJ 165707. Вашингтон, округ Колумбия: Национальный институт юстиции; 1997. Упадок крэка: некоторые сюрпризы в городах США. [Google Scholar]
• Голуб А., Джонсон Б.Д. Когортные изменения в употреблении незаконных наркотиков среди арестованных на Манхэттене: от поколения героиновых инъекций до поколения тупых.Употребление психоактивных веществ и злоупотребление ими. 1999; 34: 1733–1763. [PubMed] [Google Scholar]
• Голуб А., Джонсон Б.Д. Краткое исследование, NCJ 187490. Вашингтон, округ Колумбия: Национальный институт юстиции; 2001a. Рост употребления марихуаны как наркотика среди молодых заключенных. [Google Scholar]
• Голуб А., Джонсон Б.Д. Различия в юношеском риске перехода от алкоголя / табака к марихуане и сильным наркотикам в разных поколениях. Американский журнал общественного здравоохранения. 2001b; 91: 225–232. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
• Голуб А., Джонсон Б.Д.Неправильное использование «теории ворот» в политике США по контролю над наркотиками: вторичный анализ запутанного вывода. Международный журнал наркополитики. 2002; 13: 5–19. [Google Scholar]
• Голуб А., Джонсон Б.Д., Данлэп Э., Сифанек С. Проектирование и мониторинг жизненного цикла поколения марихуаны / тупиков. Журнал проблем наркотиков. 2004. 34: 357–384. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
• Голуб А., Джонсон Б.Д., Лабуви Э. Об исправлении предвзятости в самооценках возраста при первом употреблении психоактивных веществ с помощью повторного перекрестного анализа.Журнал количественной криминологии. 2000. 16: 45–68. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
• Голуб А., Джонсон Б.Д., Сифанек С., Чеслюк Б., Паркер Х. Сталкиваются ли США с зарождающейся эпидемией употребления галлюциногенов? Употребление психоактивных веществ и злоупотребление ими. 2001; 36: 1699–1729. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
• Green MD. Конец идентичности? Последствия постмодерна для политической идентификации. Национализм и этническая политика. 2000; 6: 68–90. [Google Scholar]
• Хамид А.Цикл развития эпидемии наркотиков: эпидемия курения кокаина 1981–1991 гг. Журнал психоактивных препаратов. 1992; 24: 337–348. [PubMed] [Google Scholar]
• Хаммерсли Р., Дженкинс Р., Рид М. Употребление каннабиса и социальная идентичность. Исследования и теория наркомании. 2001; 9: 133–150. [Google Scholar]
• Харрелл А., Петерсон П.Е., редакторы. Наркотики, преступность и социальная изоляция: препятствия для городских возможностей. Вашингтон, округ Колумбия: Городской институт; 1992. [Google Scholar]
• Хартман Д., Голуб А.Л.Социальное конструирование эпидемии крэка в печатных СМИ. Журнал психоактивных препаратов. 1999; 31: 423–433. [PubMed] [Google Scholar]
• Хехтер М., Опп К.Д., редакторы. Социальные нормы. Нью-Йорк: Рассел Сейдж; 2001. [Google Scholar]
• Hunt LG, Chambers CD. Эпидемии героина: исследование употребления героина в США, часть 2, 1965–75. Холлисвуд, штат Нью-Йорк: Spectrum; 1976. [Google Scholar]
• Jacobs BA. Торговля крэком: социальный мир уличных продаж. Бостон: северо-восток; 1999 г.[Google Scholar]
• Джессор Р., Колби А., Шведер Р. А., редакторы. Этнография и человеческое развитие: контекст и значение в социальном исследовании. Чикаго: Чикаго; 1996. [Google Scholar]
• Johnson BD. Потребители марихуаны и субкультуры наркотиков. Нью-Йорк: Уайли; 1973. [Google Scholar]
• Johnson BD. Лучшие теории и методологии — больше данных. В: Малофф Д.Р., Левинсон П.К., редакторы. Проблемы, связанные с употреблением контролируемых веществ. Вашингтон, округ Колумбия: Национальная академия наук; 1980. С. 70–82.[Google Scholar]
• Johnson BD, Goldstein PJ, Preble E, Schmeidler J, Lipton DS, Spunt B и др. Забота о бизнесе: экономика преступности со стороны лиц, злоупотребляющих героином. Лексингтон, Массачусетс: Лексингтон; 1985. [Google Scholar]
• Джонсон Б.Д., Голуб А., Данлэп Э. Рост и упадок тяжелых наркотиков, наркорынков и насилия в Нью-Йорке. В: Блюмштейн А., Уоллман Дж., Редакторы. Падение преступности в Америке. Нью-Йорк: Кембридж; 2000. С. 164–206. [Google Scholar]
• Johnson BD, Golub A, Fagan J.Карьера в сфере крэка, употребления наркотиков, распространения наркотиков и преступности, не связанной с наркотиками. Преступность и правонарушение. 1995; 41: 275–295. [Google Scholar]
• Джонсон Б.Д., Голуб А. Тенденции употребления и инъекций героина среди заключенных в Нью-Йорке. В: Мусто Д., редактор. Сто лет героина. Вестпорт, Коннектикут: Оберн-Хаус; 2002. С. 91–128. [Google Scholar]
• Джонсон Б.Д., Уильямс Т., Дей К., Санабрия Х. Злоупотребление наркотиками и центр города: влияние на потребителей сильных наркотиков и общество. В: Тонри М., Уилсон Дж. К., редакторы.Наркотики и преступность, преступность и правосудие. Vol. 13. Чикаго: Чикаго; 1990. С. 9–67. [Google Scholar]
• Джонсон Р.А., Герштейн Д.Р. Начало употребления алкоголя, сигарет, марихуаны, кокаина и других наркотиков в когортах США с 1919 года. Американский журнал общественного здравоохранения. 1997. 88: 27–33. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
• Johnston LD. К теории наркомании. В: Донохью Д.Х., Сайфер Х., Букоски В., редакторы. Убедительное общение и профилактика наркомании.Хиллсдейл, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум; 1991. С. 93–132. [Google Scholar]
• Джоннес Дж. Хип, чтобы быть под кайфом: героин и популярная культура в двадцатом веке. В: Мусто Д.Ф., редактор. Сто лет героина. Вестпорт, Коннектикут: Оберн-Хаус; 2002. С. 227–236. [Google Scholar]
• Кандел Д. Б., редактор. Этапы и пути вовлечения наркотиков. Нью-Йорк: Кембридж; 2002. [Google Scholar]
• Kuhn TS. Структура научных революций. Чикаго: Чикаго; 1962. [Google Scholar]
• Lowinson JH, Ruiz P, Millman RB, Langrod JG.Злоупотребление психоактивными веществами: подробный учебник. 3. Балтимор: Уильямс и Уилкинс; 1997. [Google Scholar]
• Mackesy-Amiti ME, Fendrich M, Goldstein PJ. Последовательность употребления наркотиков среди серьезных потребителей наркотиков: типичное против атипичного прогрессирования. Наркотическая и алкогольная зависимость. 1997. 45: 185–196. [PubMed] [Google Scholar]
• Мэсси Д.С., Дентон Д.А. Американский апартеид: сегрегация и создание низшего класса. Кембридж, Массачусетс: Гарвард; 1993. [Google Scholar]
• Мортимер Дж. Т., Шанахан М. Дж., Редакторы.Справочник по жизненному пути. Нью-Йорк: Клувер; 2003. [Google Scholar]
• Musto DF. Американская болезнь: истоки контроля над наркотиками. Нью-Йорк: Оксфорд; 1987. [Google Scholar]
• Musto DF. Взлет и падение эпидемий: уроки истории. В: Эдвардс Дж., Стрэнг Дж., Джаффе Дж. Х., редакторы. Наркотики, алкоголь и табак: установление связи между наукой и политикой. Нью-Йорк: Оксфорд; 1993. [Google Scholar]
• Nash JM. С зависимостью. Время. 1997 5 мая; [Google Scholar]
• Национальный институт юстиции (NIJ) Мониторинг злоупотребления наркотиками арестованными за 2000 год: годовой отчет.NCJ 193013. Вашингтон, округ Колумбия: Национальный институт правосудия; 2003. [Google Scholar]
• Ньюман К. Этнография, биография и история культуры: парадигмы поколений в развитии человека. В: Джессор Р., Колби А., Шведер Р.А., редакторы. Этнография и человеческое развитие: контекст и значение в социальном исследовании. Чикаго: Чикаго; 1996. С. 371–393. [Google Scholar]
• Оркатт Дж. Д., Тернер Дж. Б.. Шокирующие цифры и графические отчеты: количественные изображения проблем с наркотиками в печатных СМИ. Социальные проблемы.1993; 40: 190–206. [Google Scholar]
• Oetting ER, Donnermeyer JF. Теория первичной социализации: этиология употребления наркотиков и отклонения от нормы. I. Употребление психоактивных веществ и злоупотребление ими. 1998. 33: 995–1026. [PubMed] [Google Scholar]
• Петрайтис Дж., Флей Б.Р., Миллер Т.К. Обзор теорий употребления психоактивных веществ подростками: объединение кусочков в головоломку. Психологический бюллетень. 1995; 117: 67–86. [PubMed] [Google Scholar]
• Preble EJ, Casey JJ. Забота о бизнесе — жизнь потребителя героина на улице.Международный журнал зависимостей. 1969; 4: 1–24. [PubMed] [Google Scholar]
• Ратнер М., редактор. Crack pipe as pimp: исследование феномена «секс ради крэка» в восьми городах. Нью-Йорк: Лексингтон; 1992. [Google Scholar]
• Reinarman C, Levine HG. Крэк в контексте: последний в Америке демонический наркотик. В: Reinarman C, Levine HG, редакторы. Крэк в Америке: демонические наркотики и социальная справедливость. Беркли: Калифорния; 1997. С. 1–17. [Google Scholar]
• Роджерс Э.М. Распространение инноваций.4. Нью-Йорк: Свободная пресса; 1995. [Google Scholar]
• Шафер Д.П. Культура: маяк будущего. Вестпорт, Коннектикут: Praeger; 1998. [Google Scholar]
• Schulenberg J, Maggs JL, Hurrelmann K. Риски для здоровья и изменения в развитии в подростковом возрасте. Кембридж, Великобритания: Кембридж; 1997. С. 161–189. [Google Scholar]
• Селлин Т. Культура, конфликты и преступность. Нью-Йорк: Совет по исследованиям в области социальных наук; 1938. [Google Scholar]
• Sifaneck SJ, Kaplan CD, Dunlap E, Johnson BD.Притупляет и обдувает: практики употребления каннабиса в двух культурных средах и их значение для вторичной профилактики. Бесплатный запрос по креативной социологии. 2003; 31: 1–11. [Google Scholar]
• Sifaneck SJ, Kaplan CD. Уступать, наступать и уходить: теория ступеньки переоценена в контексте голландского опыта каннабиса. Современные проблемы наркотиков. 1995; 22: 483–512. [Google Scholar]
• Смит Дж. К., Демер Д. К.. Проблема критериев в эпоху релятивизма. В: Дензин Н.К., Линкольн Ю.С., ред.Справочник качественных исследований. 2. Таузенд-Оукс, Калифорния: Сейдж; 2000. С. 877–896. [Google Scholar]
• Спиллман Л., редактор. Культурная социология. Мальден, Массачусетс: Блэквелл; 2002. [Google Scholar]
• Страйкер С. Социальная психология. Пискатауэй, штат Нью-Джерси: транзакция; 1990. Символический интеракционизм: темы и вариации; С. 3–29. [Google Scholar]
• Свидлер А. Культура в действии: символы и стратегии. Американский социологический обзор. 1986; 51: 273–286. [Google Scholar]
• Уолдорф Д., Рейнарман С., Мерфи С.Изменения кокаина: опыт употребления и отказа от курения. Филадельфия, Пенсильвания: Темпл; 1991. [Google Scholar]
• Уильямс Т. Крэкхаус: Примечания с конца строки. Ридинг, Массачусетс: Эддисон-Уэсли; 1992. [Google Scholar]
• Wilson WJ. Действительно обездоленные: центральная часть города, низшие слои общества и государственная политика. Чикаго: Чикаго: 1987. [Google Scholar]
• Виник К. Выход из наркотической зависимости. Бюллетень Организации Объединенных Наций по наркотикам. 1963; 14: 1–7. [Google Scholar]
• Вольфганг М.Э., Ферракути Ф.Субкультура насилия: К интегрированной теории в криминологии. Беверли-Хиллз, Калифорния: Сейдж; 1982. [Google Scholar]
• Ямагути К., Кандел ДБ. Модели употребления наркотиков в подростковом и юношеском возрасте: III. Предикторы прогрессии. Американский журнал общественного здравоохранения. 1984. 74: 673–681. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
• Зинберг Н. Наркотики, набор и настройка. Нью-Хейвен, Коннектикут: Йель; 1984. [Google Scholar]

3.4A: Субкультуры — Социальные науки LibreTexts

1. Последнее обновление

2. Сохранить как PDF

1. Ключевые моменты
2. Ключевые термины
3. Субкультуры и символика
4. Идентификация субкультур

Субкультура — это культура, которую разделяет и активно участвует меньшинство людей в рамках более широкой культуры.

Цели обучения

• Приведите примеры субкультур с использованием критериев, предложенных Гелдером

Ключевые моменты

• Субкультуры включают большие части более широких культур, частью которых они являются; по специфике они могут кардинально отличаться.
• Изучение субкультур часто состоит из изучения символизма, связанного с одеждой, музыкой и другими видимыми аффектами членов субкультур. Социологи также изучают способы интерпретации этих же символов представителями доминирующей культуры.
• Культурное присвоение — это процесс, с помощью которого предприятия часто стремятся извлечь выгоду из подрывной привлекательности субкультур в поисках «крутого», которое остается ценным при продаже любого продукта.

Ключевые термины

• субкультура : Часть культуры, отличающаяся от общества в целом своими обычаями или другими особенностями.
• символизм : представление концепции посредством символов или основных значений объектов или качеств.
• культурное присвоение : Культурное присвоение — это принятие некоторых конкретных элементов одной культуры другой культурной группой.

В социологии, антропологии и культурных исследованиях субкультура — это группа людей с культурой, которая отличается от более широкой культуры, к которой они принадлежат. Культура часто содержит множество субкультур, которые включают большие части более широких культур, частью которых они являются; по специфике они могут кардинально отличаться.Субкультуры объединяют единомышленников, которые чувствуют пренебрежение общественными стандартами, и позволяют им развивать чувство идентичности.

Субкультуры и символизм

Изучение субкультур часто состоит из изучения символизма, связанного с одеждой, музыкой и другими видимыми аффектами членов субкультур. Кроме того, социологи изучают способы интерпретации этих символов представителями доминирующей культуры. Некоторые субкультуры достигают такого статуса, что приобретают имя.Члены субкультуры часто сигнализируют о своей принадлежности с помощью отличительного и символического использования стиля, который включает моду, манеры и арго. Примеры субкультур могут включать байкеров, военнослужащих и фанатов Star Trek.

Trekkies: жест руки, означающий «живи долго и процветай», распространился за пределы субкультуры фанатов «Звездного пути» и часто признается в основной культуре.

Определение субкультур

Может быть трудно идентифицировать определенные субкультуры, потому что их стиль — особенно одежда и музыка — может быть принят массовой культурой в коммерческих целях.Компании часто стремятся извлечь выгоду из подрывной привлекательности субкультур в поисках «крутого», которое остается ценным при продаже любого продукта. Этот процесс культурного присвоения может часто приводить к смерти или эволюции субкультуры, поскольку ее члены перенимают новые стили, которые кажутся чуждыми господствующему обществу.

В 2007 году Кен Гелдер предложил шесть основных способов выделения субкультур:

1. Из-за их часто негативного отношения к работе (как «праздного», «паразитирующего», в игре или на досуге и т. Д.)
2. Из-за их негативного или амбивалентного отношения к классу (поскольку субкультуры не обладают «классовым сознанием» и не соответствуют традиционным определениям класса)
3. Из-за их связи с территорией («улица», «капюшон», клуб и т. Д.), А не с собственностью
4. Из-за их переезда из дома в чужие формы принадлежности (то есть в социальные группы помимо семьи)
5. Из-за их стилистической привязанности к излишествам и преувеличениям (за некоторыми исключениями)
6. Через отказ от банальностей повседневной жизни

Клауард и Олин: незаконные структуры возможностей…

Клауард и Олин стремились объединить теории Мертона и Коэна, чтобы объяснить различные виды криминальных субкультур, которые они определили в современной Америке.

Вторя Мертону, они утверждали, что существует « законная структура возможностей» (что Мертон имел в виду под социально приемлемыми средствами достижения социальных целей), но они также определили альтернативную «незаконную структуру возможностей», которая была доступна через банды членство.

Однако, точно так же, как не все люди могли легко получить доступ к законной структуре возможностей и материальному успеху (концепция Мертона , штамм ), также могло возникнуть напряжение в отношении незаконных структур возможностей. Тот факт, что кто-то не может стать богатым, упорно работая и получив квалификацию, не означает, что он легко найдет преступный путь к богатству и успеху. Некоторые люди живут в местах, где уже существует криминальная субкультура, а другие нет.Кроме того, существуют разные типы субкультур. Это в некоторой степени объясняет, почему не все, кто считает, что законные возможности структур заблокированы, становятся преступниками.

Клауард и Олин предлагают три типа девиантной субкультуры:

Оценка Клауарда и Олина

Хотя три формы субкультуры Клоуарда и Олина кажутся разными, в большинстве преступных группировок присутствуют элементы двух или более из этих субкультур. Например, употребление наркотиков часто играет роль в преступных группировках, в то время как виды «войн за территорию», проводимые «конфликтными субкультурами», часто связаны с организованной преступностью, например, торговлей наркотиками, а не только ради конфликта. сакэ.Таким образом, неясно, выделили ли они три отдельные субкультуры.

Как и в случае с другими функционалистскими субкультурными теориями, Клауард и Олин пишут о преступности рабочего класса и преимущественно о мужчинах, но не затрагивают более широкие проблемы, касающиеся социального класса или пола. Они не задаются вопросом, почему в меритократическом обществе, описанном большинством функционалистов, молодежи из рабочего класса обычно отказывают в доступе к законным структурам возможностей. Они также не объясняют, почему девочки, которым также отказано в доступе к этим структурам, не реагируют так же, как мальчики.

3.2 Элементы культуры — социология

Цели обучения

1. Различать материальную культуру и нематериальную культуру.
2. Перечислите и определите несколько элементов культуры.
3. Опишите определенные ценности, которые отличают Соединенные Штаты от других стран.

Культура ранее определялась как символы, язык, верования, ценности и артефакты, которые являются частью любого общества. Как следует из этого определения, существует два основных компонента культуры: идеи и символы, с одной стороны, и артефакты (материальные объекты), с другой.Первый тип, называемый нематериальной культурой, включает ценности, верования, символы и язык, которые определяют общество. Второй тип, называемый материальной культурой, включает все физические объекты общества, такие как инструменты и технологии, одежду, столовые приборы и средства передвижения. Эти элементы культуры обсуждаются далее.

Обозначения

Каждая культура наполнена символами или вещами, которые обозначают что-то еще и часто вызывают различные реакции и эмоции.Некоторые символы на самом деле являются типами невербальной коммуникации, тогда как другие символы фактически являются материальными объектами. Как подчеркивается в символической интеракционистской перспективе, обсуждаемой в главе 1 «Социология и социологическая перспектива», общие символы делают возможным социальное взаимодействие.

Давайте сначала посмотрим на невербальные символы. Распространенным является рукопожатие, которое в одних обществах принято, в других — нет. Обычно он передает дружбу и используется как знак приветствия и ухода.Вероятно, во всех обществах есть невербальные символы, которые мы называем жестами, движениями рук, рук или других частей тела, которые предназначены для передачи определенных идей или эмоций. Однако в одном обществе один и тот же жест может означать одно, а в другом — совсем другое (Axtell, 1998). В Соединенных Штатах, например, если мы киваем головой вверх и вниз, мы имеем в виду «да», а если мы качаем ею взад и вперед, мы имеем в виду «нет». Однако в Болгарии кивать означает «нет», а качать головой вперед-назад — «да»! В Соединенных Штатах, если мы складываем вместе большой и указательный пальцы на букву «О», мы имеем в виду «ОК», но такой же жест в некоторых частях Европы означает непристойность.«Поднятый вверх палец» в Соединенных Штатах означает «замечательный» или «замечательный», но в Австралии это означает то же самое, что вытянуть средний палец в Соединенных Штатах. Некоторые жители Ближнего Востока и Азии будут оскорблены, если увидят, что вы едите левой рукой, потому что они используют левую руку для гигиены в ванной.

Значение жеста может отличаться от одного общества к другому. Этот знакомый жест означает «ОК» в Соединенных Штатах, но в некоторых частях Европы он означает непристойность.Американца, использующего этот жест, вполне можно встретить сердитым взглядом.

д Ван — ок — CC BY-NC-ND 2.0.

Некоторые из наших самых важных символов — это объекты. Здесь флаг США является ярким примером. Для большинства американцев флаг — это не просто кусок ткани с красными и белыми полосами и белыми звездами на фоне синего поля. Напротив, это символ свободы, демократии и других американских ценностей и, соответственно, внушает гордость и патриотизм. Однако во время войны во Вьетнаме флаг стал для многих американцев символом войны и империализма.Некоторые сожгли флаг в знак протеста, что вызвало гневные нападения прохожих и негативное освещение в средствах массовой информации.

Прочие предметы имеют символическое значение по религиозным причинам. Три самых известных религиозных символа во многих странах — это крест, Звезда Давида и полумесяц, которые широко считаются символами христианства, иудаизма и ислама соответственно. В то время как во многих культурах эти формы не придают никакого религиозного значения, у многих людей во всем мире они вызывают очень сильные чувства религиозной веры.Признавая это, группы ненависти часто оскверняли эти символы.

Как показывают эти примеры, общие символы, как невербальное общение, так и материальные объекты, являются важной частью любой культуры, но также могут привести к недопониманию и даже враждебности. Эти проблемы подчеркивают важность символов для социального взаимодействия и смысла.

Язык

Пожалуй, самый важный набор символов — это язык. На английском языке слово стул означает то, на чем мы сидим.На испанском слово silla означает то же самое. Пока мы договариваемся о том, как интерпретировать эти слова, возможен общий язык и, следовательно, общество. Точно так же различия в языках могут затруднить общение. Например, представьте, что вы находитесь в чужой стране, где вы не знаете языка, а граждане страны не знают вашего. Что еще хуже, вы забыли взять с собой словарь, который переводит их язык на ваш, и наоборот, и у вашего iPhone разрядился аккумулятор.Вы заблудились. Как получить помощь? Что ты будешь делать? Есть ли способ сообщить о своем тяжелом положении?

Согласно этому сценарию, язык имеет решающее значение для общения и, следовательно, для культуры любого общества. Дети изучают язык, исходя из своей культуры, точно так же, как они узнают о рукопожатии, жестах и ​​значении флага и других символов. Люди обладают способностью к языку, которой нет ни у одного другого вида животных. Наша способность к языку, в свою очередь, помогает сделать возможной нашу сложную культуру.

Язык — ключевой символ любой культуры. Люди обладают способностями к языку, которых нет у других видов животных, и дети изучают язык своего общества так же, как они изучают другие аспекты своей культуры.

В Соединенных Штатах некоторые люди считают общий язык настолько важным, что выступают за то, чтобы английский стал официальным языком определенных городов, штатов или даже всей страны и запретил двуязычное образование в государственных школах (Ray, 2007).Критики признают важность английского языка, но утверждают, что это движение попахивает антииммигрантскими предрассудками и поможет разрушить этнические субкультуры. В 2009 году избиратели в Нэшвилле, штат Теннесси, отклонили предложение, согласно которому английский стал официальным языком города, и требовали, чтобы все городские рабочие говорили на английском, а не на своем родном языке (R. Brown, 2009).

Язык, конечно, можно говорить или писать. Одним из важнейших достижений в эволюции общества было создание письменности.Некоторые из доиндустриальных обществ, изученных антропологами, имели письменный язык, а другие — нет, а в остальных обществах «письменный» язык состоит в основном из картинок, а не слов. Рисунок 3.1 «Присутствие письменного языка (процент обществ)» иллюстрирует эту вариацию с данными из 186 доиндустриальных обществ, называемых Стандартной межкультурной выборкой (SCCS), известным набором данных, собранным несколько десятилетий назад антропологом Джорджем Мердоком и его коллегами из информационного агентства. которые были собраны в сотнях доиндустриальных обществ по всему миру (Murdock & White, 1969).На Рисунке 3.1 «Присутствие письменности (процент обществ)» мы видим, что только около четверти обществ SCCS имеют письменный язык, в то время как примерно равные доли не имеют языка вообще или имеют только изображения.

Рисунок 3.1 Наличие письменности (процент обществ)

Источник: данные стандартной межкультурной выборки.

В какой степени язык влияет на то, как мы думаем и как мы воспринимаем социальный и физический миры? Известная, но спорная гипотеза Сепира-Уорфа, названная в честь двух лингвистических антропологов, Эдварда Сепира и Бенджамина Ли Уорфа, утверждает, что люди не могут легко понять концепции и объекты, если их язык не содержит слов для этих элементов (Whorf, 1956).Таким образом, язык влияет на то, как мы понимаем окружающий мир. Например, люди в такой стране, как США, в которой есть много терминов для обозначения разных типов поцелуев (например, шлепок, клев, шлепок, поцелуй и душа), лучше способны оценить эти разные типы, чем люди в такой стране, как Япония. , в котором, как мы видели ранее, совсем недавно появилось слово kissu для обозначения поцелуя.

Еще одна иллюстрация гипотезы Сепира-Уорфа видна в сексистском языке, в котором использование мужских существительных и местоимений формирует то, как мы думаем о мире (Miles, 2008).В детских книгах постарше часто встречаются такие слова, как огонь человек и почта человек , а также изображения мужчин, занятых на этих работах, и критики говорят, что они говорят детям, что это работа для мужчин, а не для женщин. Если учитель говорит классу второго класса: «Каждый ученик должен класть свои книги под свою парту», ​​учитель, очевидно, имеет в виду учеников обоих полов, но, возможно, посылает тонкое сообщение о том, что мальчики имеют большее значение, чем девочки. По этим причинам несколько руководств поощряют использование несуществующего языка (Maggio, 1998).В таблице 3.1 «Примеры сексистских терминов и несуществующих альтернатив» приведены примеры сексистских формулировок и несуществующих альтернатив.

Таблица 3.1 Примеры сексистских терминов и несуществующих альтернатив

Срок	Альтернатива
Предприниматель	Предприниматель, руководитель
Пожарный	Пожарный
Председатель	Председатель, председатель
Полицейский	Сотрудник полиции
Почтальон	Почтальон, почтальон
Человечество	Человечество, люди
Искусственные	Искусственный, синтетический
Официантка	Сервер
Он (как родовое местоимение)	Он или она; он она; s / he
«Профессор должен быть предан своим ученикам»	«Профессора должны быть преданы своим ученикам»

Использование расистских выражений также иллюстрирует гипотезу Сепира-Уорфа.Старая поговорка гласит: «Палки и камни могут сломать мне кости, но имена никогда не повредят мне». Теоретически это может быть правдой, но не на самом деле. Имена могут повредить, особенно имена, содержащие расовые оскорбления, которые афроамериканцы, выросшие до эры движения за гражданские права, обычно слышали. Согласно гипотезе Сепира-Уорфа, использование этих слов повлияло бы на то, как белые воспринимали афроамериканцев. В более общем плане использование расистских терминов может усиливать расовые предрассудки и расовые стереотипы.

Социология имеет значение

Преодоление культурных и этнических различий

Люди из самых разных расовых и этнических групп живут в больших странах, таких как США. Из-за культурных различий и различных предрассудков людям одного происхождения может быть трудно взаимодействовать с людьми другого происхождения. К счастью, направление исследований, основанное на теории контакта и проведенное социологами и социальными психологами, предполагает, что взаимодействие между людьми из разного происхождения действительно может помочь преодолеть напряженность, возникающую из-за их различных культур и любых предрассудков, которых они могут придерживаться.Это происходит потому, что такой контакт помогает опровергнуть стереотипы, которые люди могут иметь в отношении людей с разным происхождением (Dixon, 2006; Pettigrew & Tropp, 2005).

Недавние исследования студентов колледжей предоставляют дополнительные доказательства того, что социальные контакты могут помочь преодолеть культурные различия и предрассудки. Поскольку многие студенты случайным образом распределяются между соседями по комнате, когда они поступают в колледж, межрасовые соседи по комнате представляют собой «естественный» эксперимент для изучения влияния социального взаимодействия на расовые предрассудки.Исследования таких соседей по комнате показывают, что белые с черными соседями по комнате сообщают об уменьшении расовых предрассудков и большем количестве межрасовых дружеских отношений с другими учениками (Лаар, Левин, Синклер и Сиданиус, 2005; Шук и Фацио, 2008).

Преодолеть культурные различия и предрассудки непросто, и исследования также показывают, что соседи по комнате в колледже, живущие между расами, часто сталкиваются со многими трудностями в преодолении культурных различий и предрассудков, существовавших до того, как они начали жить вместе (Shook & Fazio, 2008).Тем не менее, основная часть работ, поддерживающих теорию контактов, предполагает, что усилия, направленные на усиление социального взаимодействия между людьми из разного культурного и этнического происхождения, в конечном итоге уменьшат расовую и этническую напряженность.

Нормы

Культуры сильно различаются по своим нормам или стандартам и ожиданиям в отношении поведения. Мы уже видели, что характер поведения в состоянии алкогольного опьянения зависит от ожиданий общества в отношении того, как люди должны вести себя в состоянии алкогольного опьянения. Нормы поведения в состоянии алкогольного опьянения влияют на то, как мы ведем себя, когда пьем слишком много.

Нормы часто делятся на два типа: формальные и неформальные. Формальные нормы, также называемые нормами , (МООР-айз) и законами, , относятся к стандартам поведения, которые считаются наиболее важными в любом обществе. Примеры в Соединенных Штатах включают законы о дорожном движении, уголовные кодексы и, в контексте колледжа, кодексы поведения студентов, касающиеся таких вещей, как мошенничество и разжигание ненависти. Неформальные нормы, также называемые народными обычаями и обычаями , относятся к стандартам поведения, которые считаются менее важными, но все же влияют на то, как мы ведем себя.Поведение за столом — типичный пример неформальных норм, равно как и такое повседневное поведение, как то, как мы взаимодействуем с кассиром и как едем в лифте.

Многие нормы сильно различаются от одной культуры к другой. Некоторые из лучших свидетельств культурных различий норм получены из исследования сексуального поведения (Edgerton, 1976). Например, среди покотов в Восточной Африке ожидается, что женщины будут получать удовольствие от секса, в то время как среди гусии, находящихся в нескольких сотнях миль от них, женщины, которые наслаждаются сексом, считаются девиантными.На Инис-Биг, маленьком острове у побережья Ирландии, секс считается стыдным и даже отвратительным; мужчины считают, что половой акт истощает их силы, а женщины считают его обузой. Даже нагота считается ужасной, и люди на Инис-Биг не снимают одежду, пока купаются. Совершенно иная ситуация сложилась на Мангаиа, небольшом острове в южной части Тихого океана. Здесь секс считается очень приятным, и он является основным предметом песен и рассказов.

В то время как многие общества осуждают гомосексуальность, другие принимают его.Например, у азанде в Восточной Африке молодые воины живут друг с другом, и им не разрешается жениться. В это время они часто занимаются сексом с мальчиками младшего возраста, и этот гомосексуальность одобряется их культурой. Среди самбийцев Новой Гвинеи молодые мужчины живут отдельно от женщин и практикуют гомосексуализм не менее десяти лет. Считается, что мальчики были бы менее мужественными, если бы продолжали жить со своими матерями, и что сперма более старших мужчин помогает мальчикам стать сильными и жестокими (Edgerton, 1976).

Хотя многие общества не одобряют гомосексуальность, другие общества его принимают. Это различие демонстрирует важность культуры для отношения людей.

Еще одно свидетельство культурных различий в нормах получено в результате изучения ожидаемого поведения мужчин и женщин в различных обществах. Например, многие традиционные общества представляют собой простые общества охотников и собирателей. В большинстве из них мужчины склонны охотиться, а женщины — собираться. Многие наблюдатели связывают это гендерное различие как минимум с двумя биологическими различиями между полами.Во-первых, мужчины, как правило, крупнее и сильнее женщин и поэтому лучше подходят для охоты. Во-вторых, женщины беременеют, рожают детей и теряют способность к охоте. Однако в некоторых обществах охотников и собирателей наблюдается иная картина. Среди группы австралийских аборигенов, называемых тиви, и племенного общества на Филиппинах, называемого агта, оба пола охотятся. Забеременев, женщины агта продолжают охотиться на протяжении большей части своей беременности и возобновляют охоту после рождения ребенка (Brettell & Sargent, 2009).

Некоторые из наиболее интересных норм, которые различаются в зависимости от культуры, определяют, как люди выделяются, когда они разговаривают друг с другом (Hall & Hall, 2007). В Соединенных Штатах люди, которые не являются близкими, обычно стоят на расстоянии трех-четырех футов друг от друга, когда разговаривают. Если кто-то ближе к нам, особенно если мы выходцы из Северной Европы, мы чувствуем себя некомфортно. Однако люди в других странах — особенно в Италии, Франции, Испании и многих странах Латинской Америки и Ближнего Востока — чувствовали бы себя неуютно, стоя на расстоянии трех-четырех футов друг от друга.Для них это расстояние слишком велико и указывает на то, что говорящие люди не любят друг друга. Если уроженец США британского или скандинавского происхождения разговаривает с членом одного из этих обществ, у них могут возникнуть проблемы с взаимодействием, потому что по крайней мере одному из них будет неудобно из-за физического расстояния, разделяющего их.

Ритуалы

В разных культурах также есть разные ритуалы или установленные процедуры и церемонии, которые часто отмечают переходы на жизненном пути.Таким образом, ритуалы отражают и передают культурные нормы и другие элементы от одного поколения к другому. Выпускные церемонии в колледжах и университетах — знакомые примеры освященных веками ритуалов. Во многих обществах ритуалы помогают обозначить гендерную идентичность. Например, девочки во всем мире проходят различные виды церемоний посвящения, чтобы отметить свой переход во взрослую жизнь. Среди бемба в Замбии девочки проходят месячную церемонию инициации, называемую chisungu , во время которой девочки разучивают песни, танцы и секретные термины, которые знают только женщины (Maybury-Lewis, 1998).В некоторых культурах особые церемонии также отмечают первую менструацию у девочек. Такие церемонии в основном отсутствуют в Соединенных Штатах, где первые месячные у девочек — личное дело каждого. Но в других культурах первый период является поводом для празднования с подарками, музыкой и едой (Hathaway, 1997).

У мальчиков есть свои собственные обряды инициации, некоторые из которых включают обрезание. При этом способы проведения обрезания и сопровождающие его церемонии сильно различаются.В Соединенных Штатах мальчики, которым делают обрезание, обычно проходят быструю процедуру в больнице. Если их родители — соблюдающие евреи, обрезание будет частью религиозной церемонии, и религиозный деятель по имени мойел будет выполнять обрезание. В отличие от этого, у масаев в Восточной Африке обрезание используется как тест на мужественность. Если обрезанный мальчик проявляет признаки страха, его вполне могут высмеять (Maybury-Lewis, 1998).

Ритуалы более распространены в традиционных обществах, чем в индустриальных, таких как США? Рассмотрим нацирему, изученную антропологом Горацием Майнером более 50 лет назад (Miner, 1956).В этом обществе было разработано множество ритуалов, направленных на преодоление фундаментальной веры культуры в то, что человеческое тело уродливо и может пострадать от многих болезней. Отражая это убеждение, в каждом доме есть по крайней мере одна святыня, в которой проводятся различные ритуалы для очищения тела. Часто в этих святилищах содержатся волшебные зелья, приобретенные у знахарей. Насиремы особенно обеспокоены заболеваниями ротовой полости. Майнер пишет: «Если бы не ритуалы рта, они верят, что их зубы выпали бы, их десны кровоточили, их челюсти сжались, их друзья покидали их, а их любовники отвергали их» (стр.505). Многие нацирема участвуют в «обрядах уст» и видят «человека святых уст» один или два раза в год.

Переверните Нацирему задом наперед, и вы увидите, что Майнер описывал американскую культуру. Как предполагает его сатира, ритуалы не ограничиваются доиндустриальными обществами. Вместо этого они действуют во многих обществах, отмечая переходы в жизненном цикле и передавая нормы культуры от одного поколения к другому.

Изменение норм и убеждений

Наши примеры показывают, что в разных культурах существуют разные нормы, даже если они разделяют другие типы практик и верований.Верно также и то, что нормы в рамках данной культуры со временем меняются. Два очевидных примера — это прически и стили одежды. Когда в начале 1960-х годов «Битлз» впервые стали популярными, их волосы едва закрывали уши, но родители подростков того времени были ошеломлены тем, как они выглядели. Во всяком случае, стили в одежде меняются даже чаще, чем прически. Подол поднимается, подол опускается. Отвороты становятся шире, лацканы сужаются. Этот цвет присутствует, этот цвет отсутствует. Держитесь за свою нестандартную одежду достаточно долго, и в конечном итоге она вполне может вернуться в моду.

Некоторые нормы могут изменяться со временем в пределах данной культуры. В начале 1960-х волосы четырех участников Битлз едва закрывали уши, но многие родители американских подростков очень критически относились к длине их волос.

Более важная тема, по которой изменились нормы, — это аборты и контроль рождаемости (Bullough & Bullough, 1977). Несмотря на споры вокруг абортов сегодня, они были очень распространены в древнем мире. Много позже средневековые богословы в целом считали аборт не убийством, если он произошел в течение первых нескольких недель после зачатия.Это различие было устранено в 1869 году, когда Папа Пий IX объявил аборт в любой момент убийством. В Соединенных Штатах аборт не был незаконным до 1828 года, когда штат Нью-Йорк запретил его, чтобы защитить женщин от неквалифицированных абортов, и большинство других штатов последовали его примеру к концу века. Однако огромное количество небезопасных незаконных абортов в течение следующих нескольких десятилетий способствовало росту спроса на отмену законов об абортах, что, в свою очередь, привело к решению Верховного суда Roe v. Wade в 1973 году, которое в целом легализовало аборты в течение первых двух десятилетий. триместры.

Противозачаточные средства также практиковались в древние времена, но против них выступало раннее христианство. На протяжении веков научные открытия природы репродуктивного процесса привели к созданию более эффективных средств контрацепции и увеличению числа призывов к их использованию, несмотря на законодательные запреты на распространение информации о контрацепции. В начале 1900-х годов американская медсестра Маргарет Сэнджер возглавила растущее движение по контролю над рождаемостью и помогла открыть клинику по контролю над рождаемостью в Бруклине в 1916 году.Она и две другие женщины были арестованы в течение 10 дней, а Сангер и еще один обвиняемый были приговорены к 30 дням тюремного заключения. Усилия Сэнгера и других активистов помогли со временем изменить взгляды на противозачаточные средства, и, наконец, в 1965 году Верховный суд США постановил в деле Griswold v. Connecticut , что информация о противозачаточных средствах не может быть запрещена. Как видно из этого краткого обзора, нормы в отношении контрацепции резко изменились за последнее столетие.

Другие типы культурных верований также меняются со временем (Рисунок 3.2 «Процент людей, которые говорят, что проголосуют за квалифицированного афроамериканца на пост президента» и Рисунок 3.3 «Процент людей, согласных с тем, что женщины должны заботиться о своем доме»). С 1960-х годов общественность США изменила свои взгляды на некоторые важные расовые и гендерные проблемы. Рисунок 3.2 «Процент людей, которые говорят, что проголосуют за квалифицированного афроамериканца на посту президента», взятый из результатов Общего социального исследования (GSS) за несколько лет, показывает, что процент американцев, которые проголосовали бы за квалифицированного чернокожего человека на посту президента, вырос. почти 20 баллов с начала 1970-х до середины 1996 года, когда СОБ перестало задавать этот вопрос.Если бы представления о голосовании за афроамериканца не изменились, Барак Обама почти наверняка не был бы избран в 2008 году. Рисунок 3.3 «Процент людей, согласных с тем, что женщины должны заботиться о своем доме», также взят из нескольких лет существования GSS. , показывает, что процент, говорящий, что женщины должны заботиться о своем доме и оставить управлять страной мужчинам, снизился с почти 36% в начале 1970-х годов до всего около 15% в 1998 году, опять же, когда СОБ перестало задавать этот вопрос.Эти две цифры отражают снижение расовых и гендерных предрассудков в Соединенных Штатах за последнюю четверть века.

Диаграмма 3.2 Процент людей, которые говорят, что проголосуют за квалифицированного афроамериканца на пост президента

Источник: данные общих социальных обследований, 1972–1996 гг.

Рисунок 3.3 Доля людей, которые согласны с тем, что женщины должны заботиться о своем доме

Источник: Данные общих социальных обследований, 1974–1998 гг.

Значения

Ценности — еще один важный элемент культуры, включающий суждения о том, что хорошо, а что плохо, что желательно или нежелательно. Ценности культуры формируют ее нормы. В Японии, например, центральной ценностью является групповая гармония. Японцы придают большое значение гармоничным социальным отношениям и не любят межличностные конфликты. По американским стандартам люди довольно скромны, чтобы их не воспринимали как пытающихся навязать свою волю другим (Schneider & Silverman, 2010).Когда возникают межличностные споры, японцы делают все возможное, чтобы минимизировать конфликт, пытаясь разрешить споры мирным путем. Таким образом, судебные иски случаются редко; в одном случае, связанном с болезнью и смертью из-за загрязненной ртутью реки, некоторые японцы, осмелившиеся подать в суд на компанию, виновную в отравлении ртутью, были признаны плохими гражданами (Upham, 1976).

Индивидуализм в США

Американская культура поощряет соревнование и делает упор на победу в мире спорта, бизнеса и других сферах жизни.Соответственно, судебные иски по необоснованным причинам — обычное дело и даже ожидаемое.

В США, конечно, совсем другая ситуация. Американская культура превозносит права личности и способствует конкуренции в мире бизнеса, спорта и других сферах жизни. Иски по самым несерьезным вопросам — дело обычное и даже ожидаемое. Такие фразы, как «Берегись номер один!» в изобилии. Если японцы ценят гармонию и групповое чувство, то американцы ценят конкуренцию и индивидуализм.Поскольку японцы ценят гармонию, их нормы осуждают самоутверждение в межличностных отношениях и судебные иски с целью исправить предполагаемые ошибки. Поскольку американцы ценят конкуренцию и даже преуспевают в ней, наши нормы способствуют укреплению отношений и, безусловно, способствуют использованию закона для решения всех видов проблем.

Рисунок 3.4 «Процент людей, которые считают, что конкуренция является очень выгодной», иллюстрирует эту разницу между культурами двух стран с данными Всемирного исследования ценностей 2002 года (WVS), которое проводилось среди случайных выборок взрослого населения из более чем 80 стран. вокруг света.В этих странах был задан один вопрос: «По шкале от одного (« конкуренция — это хорошо; она стимулирует людей усердно работать и развивать новые идеи ») до десяти (« конкуренция вредна; она выявляет худшее в людях »), пожалуйста, укажите свое мнение о конкуренции ». На рисунке 3.4 «Процент людей, считающих конкуренцию очень выгодной» показан процент американцев и японцев, ответивших на этот вопрос «один» или «два», что указывает на то, что они считают конкуренцию очень выгодной. Американцы примерно в три раза чаще, чем японцы, поддерживают конкуренцию.

Рисунок 3.4 Процент людей, считающих конкуренцию очень выгодной

Источник: данные World Values ​​Survey, 2002 г.

Японская система ценностей — своего рода аномалия, потому что Япония — индустриальная страна с очень традиционными влияниями. Его упор на групповую гармонию и общность обычно рассматривается как ценность, присущая традиционным обществам, в то время как акцент США на индивидуальности чаще рассматривается как ценность, присущая индустриальным культурам.Антрополог Дэвид Мэйбери-Льюис (1998, стр. 8) описывает это различие следующим образом: «Суть разницы между современным миром и традиционным состоит в том, что в традиционных обществах люди являются ценным ресурсом, и взаимоотношения между ними тщательно поддерживаются. ; в современном обществе вещи являются ценностями, а с людьми слишком часто обращаются как с одноразовым ». В индустриальных обществах, продолжает Мэйбери-Льюис, уважение к индивидуализму и правам личности и ослабление обязательств любого человека перед обществом в целом.Индивидуальные достижения становятся более важными, чем такие ценности, как доброта, сострадание и щедрость.

Другие ученые придерживаются менее мрачного взгляда на индустриальное общество, где, по их словам, дух общности все еще жив, даже когда превозносится индивидуализм (Bellah, Madsen, Sullivan, Swidler, & Tipton, 1985). В американском обществе эти две одновременные ценности иногда создают напряжение. В Аппалачах, например, люди считают себя суровыми людьми, которые хотят управлять своей судьбой.В то же время у них прочные связи с семьями, родственниками и соседями. Таким образом, их чувство независимости противоречит их потребности в зависимости от других (Erikson, 1976).

Рабочая этика

Еще одна важная ценность американской культуры — это трудовая этика. К 19-му веку американцы стали рассматривать тяжелую работу не просто как нечто, что нужно делать, а как то, что делать нравственно хорошо (Gini, 2000). Приверженность трудовой этике остается сильной и сегодня: в Общем социальном исследовании 2008 года 72% респондентов заявили, что они будут продолжать работать, даже если у них будет достаточно денег, чтобы жить так комфортно, как они хотели бы, всю оставшуюся жизнь.

Межкультурные данные подтверждают важность трудовой этики в Соединенных Штатах. Используя более ранние данные Всемирного исследования ценностей, на рис. 3.5 «Процент людей, которые проявляют большую гордость за свою работу» представлен процент людей в Соединенных Штатах и ​​трех других странах из разных частей мира — Мексики, Польши и Японии — которые «очень гордятся» своей работой. Так думают более 85% американцев по сравнению с гораздо меньшим количеством людей в трех других странах.

Рисунок 3.5 Процент людей, которые гордятся своей работой

Источник: данные World Values ​​Survey, 1993.

Тесно связана с трудовой этикой вера в то, что если люди будут достаточно много работать, они добьются успеха. Здесь опять-таки американская культура особенно считается продвигающей идею о том, что люди могут подтянуть себя «за ногу», если будут достаточно много работать. WVS спросил, является ли успех результатом упорного труда или удачи и связей.На рис. 3.6 «Процент людей, которые думают, что усердный труд приносит успех», представлены доли людей в четырех только что исследованных странах, которые наиболее твердо считают, что упорный труд приносит успех. Мы снова видим свидетельства важного аспекта американской культуры, поскольку жители США особенно склонны думать, что упорный труд приносит успех.

Рисунок 3.6 Процент людей, которые думают, что тяжелая работа приносит успех

Источник: данные World Values ​​Survey, 1997 г.

Если американцы верят, что тяжелый труд приносит успех, то они с большей вероятностью, чем люди в большинстве других стран, верят, что бедность проистекает из недостаточной работы. Верно это или нет, это убеждение является примером идеологии обвинения жертвы, представленной в главе 1 «Социология и социологическая перспектива». На диаграмме 3.7 «Процент людей, которые объясняют бедность ленью и отсутствием силы воли» представлены процентные доли респондентов WVS, которые назвали наиболее важной причиной бедности людей «лень и отсутствие силы воли».«Как и ожидалось, американцы гораздо чаще связывают бедность с недостаточным трудом.

Диаграмма 3.7 Процент людей, которые объясняют бедность ленью и отсутствием силы воли

Источник: данные World Values ​​Survey, 1997 год.

Мы могли бы обсудить много других ценностей, но важная из них касается того, насколько общество ценит работу женщин вне дома. WVS спросил респондентов, согласны ли они с тем, что «при нехватке рабочих мест мужчины должны иметь больше прав на работу, чем женщины.Рисунок 3.8 «Процент людей, которые не согласны с тем, что мужчины имеют больше прав на работу, чем женщины, когда рабочих мест мало», показывает, что жители США более склонны, чем жители стран с более традиционными взглядами на женщин, не согласны с этим утверждением.

Рисунок 3.8 Процент людей, которые не согласны с тем, что мужчины имеют больше прав на работу, чем женщины, когда рабочих мест мало

Источник: данные World Values ​​Survey, 2002 г.

Артефакты

Последний элемент культуры — артефакты или материальные объекты, составляющие материальную культуру общества.В самых простых обществах артефакты в основном ограничиваются несколькими инструментами, хижинами, в которых живут люди, и одеждой, которую они носят. Одним из важнейших изобретений в эволюции общества было колесо. Рисунок 3.9 «Основные средства перемещения тяжелых грузов» показывает, что очень немногие общества в SCCS используют колеса для перемещения тяжелых грузов по суше, в то время как большинство используют человеческую силу и около одной трети используют вьючных животных.

Рисунок 3.9 Основные средства перемещения тяжелых грузов

Источник: данные стандартной межкультурной выборки.

Хотя колесо было великим изобретением, артефакты гораздо более многочисленны и сложны в индустриальных обществах. Из-за технологических достижений за последние два десятилетия можно сказать, что многие такие общества сегодня имеют культуру беспроводной связи , поскольку смартфоны, нетбуки, ноутбуки и устройства GPS теперь доминируют в современной жизни. Артефакты, связанные с этой культурой, еще поколение назад были неизвестны. Технологическое развитие создало эти артефакты и новый язык для их описания и функций, которые они выполняют.Сегодняшние беспроводные артефакты, в свою очередь, помогают укрепить нашу приверженность беспроводным технологиям как образу жизни хотя бы потому, что дети теперь растут вместе с ними, часто даже до того, как они научатся читать и писать.

iPhone — лишь один из многих заметных культурных артефактов в современном беспроводном мире. Технологическое развитие создало эти артефакты и новый язык для их описания и их функций — например, «Для этого есть приложение!»

Филип Брукс — iPhone — CC BY-NC-ND 2.0.

Иногда людям в одном обществе бывает трудно понять артефакты, которые являются важной частью культуры другого общества. Если бы член племенного общества, который никогда не видел сотового телефона или никогда даже не пользовался батареями или электричеством, каким-то образом посетил Соединенные Штаты, он или она, очевидно, не имели бы представления о том, что такое сотовый телефон или что в нем есть. важность почти во всем, что мы делаем в наши дни. И наоборот, если бы мы посетили общество этого человека, мы могли бы не оценить важность некоторых из его артефактов.

В этой связи еще раз рассмотрим индийских коров, о которых говорилось в новостной статье, которая начала эту главу. Как упоминалось в статье, жители Индии считают коров святыми и позволяют коровам бродить по улицам многих городов. В стране, где голод настолько свирепствует, такое поклонение коровам трудно понять, по крайней мере, американцам, потому что готовый источник мяса игнорируется.

Антрополог Марвин Харрис (1974) предложил практическое объяснение поклонения коровам в Индии. Миллионы индийцев — крестьяне, которые получают пищу от своих ферм и, следовательно, для своего существования.Быки и буйволы, а не тракторы, пашут свои поля. Если их бык заболеет или умрет, фермеры могут потерять свои фермы. Поскольку, как отмечает Харрис, волов производят коровы, становится важным сохранять коров любой ценой. В Индии коровы также являются важным источником удобрений, ежегодно вырабатывается 700 миллионов тонн навоза, примерно половина из которых используется для удобрений, а другая половина используется в качестве топлива для приготовления пищи. Коровий навоз также смешивают с водой и используют в качестве материала для покрытия грунтовых полов в индийских домах.По всем этим причинам поклонение коровам в конце концов не так уж озадачивает, потому что оно помогает сохранить животных, которые очень важны для экономики Индии и других аспектов ее образа жизни.

По словам антрополога Марвина Харриса, коровам поклоняются в Индии, потому что они являются важной частью сельскохозяйственной экономики Индии.

Если индийцы превозносят коров, многие евреи и мусульмане думают о свиньях противоположное: они отказываются есть какие-либо продукты, сделанные из свиней, и поэтому подчиняются предписаниям Ветхого Завета Библии и Корана.Харрис считает, что этот запрет существовал потому, что свиноводство в древние времена могло угрожать экологии Ближнего Востока. Овцы и крупный рогатый скот едят в основном траву, а свиньи едят продукты, которые едят люди, такие как орехи, фрукты и особенно злаки. Другая проблема заключается в том, что свиньи не дают молока, и их гораздо труднее пасти, чем овец или крупный рогатый скот. Кроме того, свиньи плохо себя чувствуют в жарком и сухом климате, в котором жили люди Ветхого Завета и Корана. Наконец, овцы и крупный рогатый скот были тогда источником пищи, потому что помимо собственного мяса они давали молоко, сыр и навоз, а также скот использовали для вспашки.Напротив, свиньи давали бы только собственное мясо. Поскольку овцы и крупный рогатый скот были более «разносторонними» во всех этих аспектах, а также из-за других проблем, которые могли бы создать свиньи, было разумно запретить употребление в пищу свинины.

В отличие от евреев и мусульман, по крайней мере, одно общество, Маринг гор Новой Гвинеи, характеризуется «свиньей любовью». Здесь к свиньям относятся с большим уважением. Маринг спят рядом со свиньями, дают им имена и разговаривают с ними, кормят их отходами со стола и один или два раза в каждом поколении устраивают массовое жертвоприношение свиней, которое предназначено для обеспечения будущего здоровья и благополучия общества марингов.Харрис объясняет свою любовь к свиньям тем, что их климат идеально подходит для выращивания свиней, которые являются важным источником мяса для марингов. Поскольку слишком много свиней наводнило бы Маринг, их периодические жертвоприношения свиней помогают поддерживать поголовье свиней на приемлемом уровне. Таким образом, любовь свиней имеет для Маринга такой же смысл, как ненависть свиней для людей во времена Ветхого Завета и Корана.

Основные выводы

• Основными элементами культуры являются символы, язык, нормы, ценности и артефакты.
• Язык делает возможным эффективное социальное взаимодействие и влияет на то, как люди воспринимают концепции и объекты.
• Основные ценности, которые отличают Соединенные Штаты, включают индивидуализм, конкуренцию и приверженность трудовой этике.

Для вашего обзора

1. Как и почему развитие языка иллюстрирует важность культуры и предоставляет доказательства социологической точки зрения?
2. Некоторые люди говорят, что Соединенные Штаты слишком индивидуалистичны и конкурентоспособны, в то время как другие говорят, что эти ценности являются частью того, что делает Америку великой.Что вы думаете? Почему?

Список литературы

Акстелл Р. Э. (1998). Жесты: правила использования языка тела и табу во всем мире . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Wiley.

Белла Р. Н., Мэдсен Р., Салливан В. М., Свидлер А. и Типтон С. М. (1985). Сердечные привычки: индивидуализм и приверженность в американской жизни . Беркли: Калифорнийский университет Press.

Бреттелл, К. Б., & Сарджент, К. Ф. (ред.). (2009). Гендер в кросс-культурной перспективе (5-е изд.). Река Аппер Сэдл, штат Нью-Джерси: Prentice Hall.

Браун, Р. (24 января 2009 г.). Избиратели в Нэшвилле отвергают предложение об использовании только английского языка. Нью-Йорк Таймс , стр. A12.

Буллоу, В. Л., и Буллоу, Б. (1977). Грех, болезнь и здравомыслие: история сексуальных отношений . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Новая американская библиотека.

Диксон, Дж. К. (2006). Узы, связывающие и не связывающие: на пути к примирению групповых угроз и контактных теорий предрассудков. Социальные силы, 84, 2179–2204.

Эдгертон Р. (1976). Девиантность: кросс-культурная перспектива . Менло-Парк, Калифорния: Каммингс.

Эриксон, К. Т. (1976). Все на своем пути: Уничтожение сообщества в результате наводнения Буффало-Крик . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Саймон и Шустер.

Джини А. (2000). Моя работа, я: Работа и создание современного человека . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Рутледж.

Холл, Э. Т., и Холл, М. Р. (2007). Звуки тишины. В J. M. Henslin (Ed.), Земная социология: Вводные чтения (стр. 109–117). Нью-Йорк, Нью-Йорк: Свободная пресса.

Харрис, М. (1974). Коровы, свиньи, войны и ведьмы: загадки культуры . Нью-Йорк, Нью-Йорк: старинные книги.

Хэтэуэй, Н. (1997). Менструация и менопауза: Кровавые обряды. В Л. М. Сэлинджере (ред.), Девиантное поведение 97/98 (стр. 12–15). Гилфорд, Коннектикут: Душкин.

Лаар, К. В., Левин, С., Синклер, С., и Сиданиус, Дж. (2005). Влияние контакта с соседом по комнате в университете на этнические установки и поведение. Журнал экспериментальной социальной психологии, 41, 329–345.

Маджио Р. (1998). Словарь беспристрастного использования: Руководство по недискриминационному языку . Феникс, Аризона: Орикс Пресс.

Мэйбери-Льюис, Д. (1998). Племенная мудрость. В К. Финстербуш (ред.), Социология 98/99 (стр. 8–12). Гилфорд, Коннектикут: Душкин / МакГроу-Хилл.

Майлз, С. (2008). Язык и сексизм . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета.

Майнер, Х.(1956). Ритуал тела у Нациремы. Американский антрополог, 58, 503–507.

Мердок, Г. П., и Уайт, Д. Р. (1969). Стандартный кросс-культурный образец. Этнология, 8, 329–369.

Петтигрю, Т. Ф., и Тропп, Л. Р. (2005). Гипотеза межгрупповых контактов Олпорта: история и влияние. В Дж. Ф. Довидио, П. С. Глик и Л. А. Рудман (ред.), О природе предубеждений: пятьдесят лет после Оллпорта (стр. 262–277). Мальден, Массачусетс: Блэквелл.

Рэй, С. (2007). Политика важнее официального языка в Соединенных Штатах. Международные исследования, 44, 235–252.

Шнайдер Л. и Сильверман А. (2010). Глобальная социология: введение в пять современных обществ (5-е изд.). Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Макгроу-Хилл.

Шук, Н. Дж., И Фацио, Р. Х. (2008). Межрасовые отношения соседа по комнате: экспериментальная проверка гипотезы контакта. Психологическая наука, 19, 717–723.

Шук, Н.Дж. И Фацио Р. Х. (2008). Отношения соседа по комнате: сравнение межрасовых и межрасовых жизненных ситуаций. Групповые процессы и межгрупповые отношения, 11, 425–437.

Апхэм, Ф. К. (1976). Судебные разбирательства и моральное сознание в Японии: интерпретирующий анализ четырех японских исков о загрязнении. Обзор права и общества, 10, 579–619.

Whorf, B. (1956). Язык, мысль и реальность . Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Организационная субкультура: что нужно знать

Это может быть удивительно, когда вы впервые видите признаки организационной субкультуры, формирующей

Когда компания меньше, сотрудники гораздо ближе к центральному воплощению ее миссии, видения и ценностей, потому что все работают в тесном сотрудничестве.Однако по мере увеличения размера что-то происходит.

Организационная субкультура формируется, когда люди с общими ситуациями, идентичностями или должностными обязанностями собираются вокруг своих собственных интерпретаций доминирующей корпоративной культуры. Эти субкультуры чаще всего образуются, когда сотрудники обнаруживают, что им необходимо выработать своеобразное поведение, ценности и цели для выполнения определенных функций в своих дисциплинах.

Когда эти субкультуры становятся более четко очерченными, лидеры нередко тратят время, пытаясь выяснить, являются ли они по своей сути «хорошими» или «плохими».Это понятно. Когда вы тратите так много времени на создание единой миссии, видения и системы ценностей для своей организации, возникает соблазн рассматривать любое небольшое отклонение от этих вещей как неправильное или плохое.

Но организационная субкультура неизбежна. Откровенно говоря, невозможно попытаться управлять универсальным культурным нарративом с жесткой хваткой. Любой, кто был свидетелем того, как организация переросла из стадии стартапа в нечто гораздо большее, может подтвердить, что значимые и необходимые различия в интерпретации культуры будут возникать почти на всех уровнях.

Бесплатная электронная книга: Почему важна корпоративная культура: идеи 17 экспертов

Где образуются разделительные линии организационной субкультуры?

Теория организационной культуры Эдгара Шейна определяет три значимые субкультуры, построенные вокруг определенных функций, которые сотрудники выполняют для организации. Первый — это руководители, которые в первую очередь заботятся о финансах и создании капитала. Второй — инженеры, решающие проблемы, использующие технологии для разработки систем, процессов и знаний.Третий — это операторы, исполнители повседневных функций компании и люди, которые производят и продают продукцию компании.

Однако лидерам придется иметь дело с значимыми субкультурными группами, на несколько порядков больше и меньше, чем эти три категории. Шейн может формально не рассматривать эти групповые субкультуры, но, говоря более простым языком, лидеры увидят, что значимые субкультуры сотрудников появляются повсюду, от отдельных отделов до целых бизнес-единиц и региональных и национальных офисов

.

Именно здесь, в этой русской матрешке, лидеры часто недовольны существованием организационной субкультуры.Обеспокоенные тем, что отклонение от широкого видения корпоративной культуры может быть вредным, они могут спросить: «Зачем такому количеству групп нужны свои собственные ценности, если мы четко определили основные корпоративные ценности?»

И ценности — это то место, где нужно искать, если вы хотите определить, действительно ли субкультура вредна или нет. В каждой корпоративной культуре есть набор основных и второстепенных ценностей. Важнейшие ценности незаменимы. Они объясняют, почему (и как) компания делает то, что она делает. Периферийные ценности тоже важны, но более гибкие.Если они не будут поддержаны, это не поставит под угрозу целостность организации.

Субкультура, которая придерживается основных ценностей, но находит место для интерпретации на периферии, не вредна. Фактически, эти субкультуры часто помогают бизнесу стать более гибким, находя новые способы ведения дел.

Но субкультура, которая не видит достоинств в основных ценностях, потребует вмешательства, поскольку ее образ действий может противоречить целям компании. Чтобы лидеры искоренили позитивные субкультуры из негативных, им потребуется глубокое понимание системы ценностей доминирующей корпоративной культуры.

А как же конфликты между субкультурами?

По моему личному опыту, самые большие конфликты носят скорее региональный характер. Часто это происходит из-за того, что мы не помним с уважением относиться к нашим различиям. «Это наш процесс в США, почему Китай не делает то же самое? Почему они не могут это сделать там? »

Эти подразделения имеют смысл, если учесть, что должна делать организационная культура. Сейчас существует множество определений корпоративной культуры, но одно из наиболее распространенных — это то, что культура — это убеждения, поведение, предположения и ценности, которые мы разделяем, которые помогают нам в достижении наших целей.

Хотите быть в курсе?

Подпишитесь на нашу рассылку новостей

Как бы нам ни хотелось верить, что эти качества полностью самоопределяются, никакая корпоративная культура (или организационная субкультура) не существует в вакууме. На каждый аспект влияет наше окружение, воспитание, национальная и культурная самобытность. Когда субкультуры ближе друг к другу, эти различия могут казаться меньшими, более незначительными. Но когда субкультуры разделены большим расстоянием, они становятся более очевидными.Даже без переговоров.

В результате менталитет «мы против них» легко укоренился. Лидеры, каждый из которых представляет свою собственную организационную субкультуру, будут бороться за ресурсы и спорить о позиционировании и стратегии. И это быстро станет снежным комом, если у вас нет сильного лидера, который может действовать как посредник и задавать сложные вопросы. Они должны достойно бросить вызов лидерам субкультур.

Но самое главное, им нужно сосредоточить в конфликте один большой вопрос:

«Что мы здесь делаем?»

Если одна субкультура делает что-то великое, а другая пытается саботировать это, или наоборот, никто не выигрывает.Речь идет не о том, чтобы одна субкультура затмевала другую, чтобы забрать домой трофей и занять первое место. Все они в одной команде. Мы все должны полагаться друг на друга, если действительно хотим победить. Вот что представляет собой более крупный зонтик корпоративной культуры.

Кто-то, обладающий лидерской и управленческой смелостью, должен будет согласовать людей с этой точкой зрения. Это не значит, что разногласий не будет. Согласование с этим идеалом часто приводит к признанию того, что в этих разных культурах действуют разные процессы.Но это понимание огромно — не только для повседневных операций, но и для общего состояния здоровья организации.

Управление субкультурой во многом похоже на планирование поездки. Допустим, вы и группа друзей хотите съездить во Флориду.

No related posts.