Альтруисты: Недопустимое название — Викисловарь

Это очень осознанный тип жертвователей, но они не готовы слепо доверять фондам, им важна прозрачная отчетность. При этом хотели бы помочь всем, они нацелены на результат.  Они вдумчиво выбирают способ оказания помощи, им очень важно иметь максимум информации о потраченных средствах. Эта категория готова к пожертвованиям через фонд, в том числе к регулярным, но будет проверять его надежность. Таким жертвователям важна история благотворительной организации, подробная информация о работе. По формату отчетности они хотят видеть как и финансовые документы, так и фотографии подопечных (людей, животных). 

Как общаться: При коммуникации с рациональными альтруистами важно делать акцент на надежность благотворительной организации, наличие всех видов отчетности, доносить информацию, что небольшое, но регулярное пожертвование поможет большому количеству нуждающихся.

Этот тип жертвователя демонстрирует низкую степень вовлеченности в благотворительность, им тяжело видеть просьбу о помощи, но они вынуждены это делать из чувства сострадания. Чаще других сегментов они помогают бездомным животным, при этом они не готовы помогать людям с другой культурой или другого вероисповедания. Большинство утомленных эмпатов не готовы к регулярным отчислениям, так как для них важно самостоятельно выбирать, на кого пожертвовать.

Как общаться: Чтобы привлечь к пожертвованиям утомленных эмпатов, важно сообщать им о том, что регулярная подписка на пожертвования — это эффективный способ быть полезным, ведь легко и технологично помогать в мире большого потока информации.

Для этой категории характерны нейтральное отношение к пожертвованиям и неосознанный подход к благотворительности, но они чаще других жертвуют на экологические программы и не стремятся помочь всем. Им довольно трудно решиться на пожертвование через фонд и регулярные отчисления.

Как общаться: Спонтанных флегматиков привлечет коммуникация вокруг простоты пожертвования в онлайн-формате. Они охотнее других откликнутся на призыв по экологическим программам, различных общественных учреждений (здравоохранение, правозащита и пр.)

Это случайные жертвователи, не очень готовые к помощи через фонды. Они воспринимают благотворительность нейтрально, как обычное дело, не стесняются маленькой суммы пожертвования, чаще других жертвуют пожилым людям. Представителям этого типа не нравится, когда давят и просят о помощи (93%), они чаще других подозревают просящих в мошенничестве. Они менее склонны к пожертвованию через фонды и предпочитают личный контакт.

Для пожертвований невовлеченные рационалисты чаще выбирают региональные фонды, так как в первую очередь им важно решать локальные проблемы. Они не стесняются маленькой суммы пожертвования, при выборе фонда будут ориентироваться на его репутацию.

Как общаться: Невовлеченных рационалистов трудно привлечь к регулярным пожертвованиям. Стратегия привлечения через возможность помочь людям своего региона.

Общие выводы

В ходе исследования было выявлено 6 типов доноров, отличающихся по уровню

• вовлеченности (случайные жертвователи или активисты),
• эмоциональной реакции (ощущающие эмоциональный подъем или фрустрацию)
• и рациональности (осознанно и вдумчиво подходят к процессу или действуют по велению души)

Наиболее активными  и перспективными оказались 3 сегмента — 58% аудитории приносит 70% числа пожертвований.

• Только Доверчивые активисты (15%) включают благотворительность в свои каждодневные практики.
• Добродушные помощники (24%) — жертвуют преимущественно случайно, движимы желанием помогать и получают от этого удовольствие.
• Рациональные альтруисты (19%) не испытывает положительных эмоций от благотворительности и не готовы слепо доверять фонду.

Альтруизм: любовь к себе? | Будь Здорова

Альтруизм свойственен даже животным. Хуже того, в мире, где все продается и покупается (кто узнал штамп из советских газет — молодец), мы продолжаем совершать совершенно бескорыстные поступки.

Альтруизм свойственен даже животным. Хуже того, в мире, где все продается и покупается (кто узнал штамп из советских газет — молодец), мы продолжаем совершать совершенно бескорыстные поступки.

Существует несколько теорий альтруизма. И каждая из них относится лишь к определенному кругу ситуаций.

Ситуация первая: альтруизм родителей по отношению к детям

Поведение родителей, совершенно бескорыстно и безропотно отдающих все собственным детям, обычно вызывает целую гамму эмоций: от восхищения до легкого осуждения. Существует множество вариантов истории о том, как во время войны престарелые родители выбили для своей дочери место в машине, отправляющейся в эвакуацию. На ее отчаянный вопрос: «Что я могу сделать для вас?» они ответили: «Ничего, но если понадобится, постарайся сделать то же самое для своих детей». С бытовой точки зрения это самоубийственная логика. А вот с точки зрения эволюционной теории – напротив, совершенно нормальная: родители, проявляя заботу о детях, подспудно заботятся о собственных генах, увеличивая им шанс на выживание. Поэтому мы природой запрограммированы на заботы о своих близких родственниках.

Ситуация вторая: альтруизм ради неизвестных

Помните теорию разумного эгоизма героев Чернышевского, которой нас тиранили в школе? Суть ее, если вкратце, такова: делая то, что продиктовано личными интересами, мы приносим пользу обществу. С одной оговоркой: к личным интересам относятся не только шкурные и глубоко материальные, но еще и те, которые приносят душевный комфорт. Помощь неизвестным людям вполне способна его обеспечить. Причем вознаграждение может оказаться как внешним, в духе «страна, наконец-то, нашла своего героя», так и внутренним. Таково, например, глубокое моральное удовлетворение, получаемое нами, например, при сдаче донорской крови или при участии в сборе пожертвований на конкретное благое дело.

Мы взвешиваем возможные негативные последствия нашего альтруистического поступка (усталость, потерю времени, затраченные усилия) и сопоставляем их с символическим вознаграждением: самоуважением, принесением пользы окружающим, победой сил добра. Нередко оказывается, что вознаграждение в такой ситуации перевешивает.

Ситуация третья: альтруизм на благо своих

Безвозмездную помощь ближним своим – друзьям, знакомым, коллегам — можно расценивать как глубоко законспирированный эгоизм. Теория социального обмена объясняет такое поведение следующим образом: у человека, который не может ответить адекватным образом на сделанное ему добро, заметно снижается самооценка. Следовательно, если облагодетельствованный человек не может расплатиться с вами аналогичной услугой, он начинает изыскивать способы сделать вам что-то хорошее теми способами, которые ему доступны. Лишь бы спасти свою самооценку.

На этой закономерности может основываться манипуляция. Например, экспериментаторы знают, что если угостить испытуемого чем-нибудь вкусненьким, он будет охотнее делиться информацией – из чистой благодарности. Эта же закономерность может привести и к комическим случаям: многим известна семейная «гонка вооружений» — когда члены одного клана обмениваются все более и более ценными подарками (и, как правило, совершенно ненужными), лишь бы не остаться в долгу.

Ситуация четвертая: альтруизм как сочувствие

Еще одна байка, теперь про Авраама Линкольна. Во время поездки в почтовой карете он обсуждал со своим попутчиком, почему мы совершаем добрые дела. Он уже было выдвинул тезис, что причина всему – только наш эгоизм, как заметил в окне дико визжавшую свинью, которая не могла вытащить из пруда своих тонущих поросят. Линкольн попросил кучера остановиться, добежал до пруда, спас поросят и сел обратно в карету. Собеседник тем временем усмехался непоследовательности Линкольна: не успел заявить, что все на свете продиктовано эгоизмом – как сразу же бросился на помощь неизвестной свинье. На это Линкольн ответил, что его поведение абсолютно логично: не вытащи он поросят, он бы весь день убивался из-за мук совести.

Дело тут, наверное, не столько в муках совести, сколько в эмпатии – чувстве, которое помогает нам поставить себя на место другого и, соответственно, вызвать сострадание. Чем этот вариант альтруизма отличается от того, который приносит моральное удовлетворение? А вот чем: альтруизм, основанный на эмпатии, требует конкретных результатов. Если для получения морального удовлетворения человеку достаточно ухаживать за тяжелобольным и облегчать его страдания, то тому, чей альтруизм продиктован эмпатией, необходимо, чтобы тяжелобольной перестал страдать раз и навсегда. Именно поэтому альтруисты-эмпаты порой могут оказаться опасны для общества: они готовы сделать все (пусть даже и противоречащее нравственным нормам), лишь бы объект их эмпатии перестал страдать, а они сами – бешено сопереживать.

Ситуация пятая: альтруизм у всех на виду

Наконец, последняя разновидность альтруизма напрямую связана с социальными ожиданиями. Принято возвращать купюру тому, кто ее обронил; принято говорить: «У вас шнурок развязался»; принято уступать старушке место в конце концов. При этом человек, совершающий мелкие альтруистические поступки такого рода обычно не ощущает себя участником социального обмена, не рассчитывает на символическое вознаграждение, он действует только потому, что «так положено».

Даже благие намерения могут привести к катастрофе — Реальное время

Известный российский блогер о том, как правильно помогать людям

Что такое эффективный альтруизм? Почему альтруисты учат, что жертвовать нужно в пользу беднейших и обездоленных? Как сделать так, чтобы благотворительность работала и почему это нужное дело, на публичной конференции в формате TEDx — «Слишком большие данные» в Иннополисе рассказал автор YouTube-канала «Книжный чел», Telegram-каналов «Мастриды», «Маствотч» и подкаста «Терминальное чтиво» Григорий Мастридер. Человек, который не только популяризирует эффективный альтруизм, но и сам жертвует деньги в эффективные благотворительные фонды. Выступление спикера — в материале «Реального времени».

Всем привет! Представьте, что вы решили пожертвовать сто долларов на благотворительность. И вы составили шорт-лист возможных адресатов вашей помощи. Первый вариант — это направить деньги в фонд, который помогает больным с онкозаболеванием. Второй вариант — направить деньги в НКО, которая организовывает центры раздачи питания голодным людям в Африке. Третий вариант — дать эти деньги попрошайке в метро. Четвертый вариант — направить деньги в фонд, который закупает антимоскитные сетки для бедных семей в странах третьего мира. Пятый вариант — купить красный iPhone, процент выручки от продаж которого идет в Красный Крест. И шестой вариант — дать деньги незнакомому человеку на операцию по объявлению в социальных сетях. Какой вариант выберете вы?

Исследование показывает, что некоторые из этих вариантов не принесут никакой пользы или даже принесут вред. При этом в списке есть один безусловный фаворит, каждый рубль от пожертвования которого принесет в десятки раз больше выхлопа, чем пожертвования адресату из любого пункта из этого списка. Спойлер: этот фаворит пункт четыре — фонд, который закупает антимоскитные сетки для бедных семей в странах третьего мира. За три доллара этот фонд покупает антимоскитную сетку, которая спасает одну семью в Африке от малярии на долгие месяцы. При этом малярия — это потенциально смертельное заболевание, от которого каждый год до сих пор гибнут миллионы.

Когда я был маленьким, я регулярно подавал попрошайкам, нищим на улице, когда у меня были карманные деньги. Потом мне объяснили, что не стоит так делать, потому что это не просто благотворительность с нулевым эффектом, это благотворительность с отрицательным результатом. Как правило их крышуют преступные группировки, и ты, по сути, финансируешь бандитизм. Я перестал давать деньги попрошайкам. Но потом мне захотелось подробнее изучить этот вопрос: куда стоит давать деньги, чтобы делать добро. После долгих поисков я узнал о философии эффективного альтруизма. Если коротко: эффективный альтруизм — это философия о том, как нужно применять методы рационального мышления к тому, как ты делаешь добро, как ты жертвуешь деньги на благотворительность. Эффективный альтруизм учит нас максимизировать коэффициент полезного действия каждого вложенного в благотворительность рубля. Я сейчас в России крупнейший блогер, который рассказывает про эффективный альтруизм, и сам жертвую деньги в эффективные фонды. Я расскажу, как это работает и почему это нужное дело.

Когда я был маленьким, я регулярно подавал попрошайкам, нищим на улице, когда у меня были карманные деньги. Потом мне объяснили, что не стоит так делать, потому что это не просто благотворительность с нулевым эффектом, это благотворительность с отрицательным результатом

Приведу пример. В Америке можно купить собаку-поводыря за 48 тысяч долларов. Это большие деньги, но эта собака будет хорошим надежным помощником одному слепому человеку. Но есть альтернатива. И эти 48 тысяч долларов можно направить на то, чтобы сделать операцию и вылечить трихиаз. Это такое заболевание, которое ведет к полной или частичной слепоте. Сделать такую операцию можно 1 200 людям в какой-нибудь бедной стране. При этом вероятность успеха такой операции 80%. По сути, за 48 тысяч долларов можно вылечить от слепоты около 1 000 человек. Есть два варианта — помочь одному человеку или многим людям. Эффективные альтруисты говорят, что естественно в таком случае нужно выбирать второй вариант. Помогать за те же деньги большему числу людей. К сожалению, тут всегда есть дилемма. Мы не можем помочь всем, не слишком много денег в мире тратится на благотворительность, поэтому мы должны выбирать, кому помочь. Поэтому нужно максимизировать каждый вложенный доллар или рубль. При этом есть и вредные благотворительные программы. Зачастую они начинаются с благими намерениями. Благородные люди приходят, чтобы помочь решить проблему. Но иногда это приводит к отрицательному результату. Приведу несколько примеров.

Первый пример, наверное, всем знакомый, когда люди ездят на Новый год и дарят подарки детям из детских домов. Возьмем гипотетическую ситуацию, что дети получили одинаковые подарки, никто никого не избил и не забрал подарок. Администрация детского дома не коррумпирована и не забрала себе ценные подарки. Никто эти подарки не выменял на пиво и сигареты. Даже в этом идеальном гипотетическом сценарии все равно не стоит ездить на Новый год к детям в детдома и дарить подарки, потому что, по статистике, в среднем человек, который живет в детском доме, посещает новогодние праздники и получает в среднем 19 подарков. Его так задаривают каждый год. Воспитывают в нем, что на него постоянно будет сыпаться что-то с небес, иждивение такое. А потом в 18 лет его выкидывают за порог и говорят: «Ты здоровый детина, давай сам как-нибудь». Так вырастает человек, не приспособленный к жизни. Это благотворительность с отрицательным эффектом.

Второй пример. Десятки миллионов долларов пожертвовали, казалось бы, на хорошую и интересную затею. В Африке, где мало питьевой воды, ставят карусели, дети на них катаются. К карусели подключен насос, который выкачивает питьевую воду из-под земли. Соответственно решается проблема питьевой воды. Но, к сожалению, так получилось, что дети устают кататься на этих каруселях. Они забрасывают эту забаву через несколько дней. Карусели дальше ржавеют. И в итоге даже затраты на установку карусели не окупаются. Эффективнее было бы купить воду, меньше было бы убытков.

Мы не можем помочь всем, не слишком много денег в мире тратится на благотворительность, поэтому мы должны выбирать, кому помочь. Поэтому нужно максимизировать каждый вложенный доллар или рубль

Третий пример. В Америке есть социальная программа, когда потенциальных малолетних преступников водят в тюрьмы и показывают им, кем они могут стать, если будут продолжать хулиганить. Показывают страшных уголовников, которые зубы на них скалят, пугают их. В итоге получается так, что эти дети с большей вероятностью становятся сами преступниками в будущем. Это может быть контринтуитивно. Но каждый доллар, потраченный на такую программу, генерирует потерю 203 долларов.

У нас сейчас информационный передоз, очень много информации, какие-то разные сборы, благотворительность, разные фонды. Сложно понять, куда все-таки вложить деньги. Эффективные альтруисты создают специальные каталоги фондов и отбирают эффективные фонды, где публикуется прозрачная отчетность. Самый популярный агрегатор таких фондов — это GiveWell. Там есть топ фондов, которые точно эффективные, которые за небольшие деньги спасают человеческие жизни. Вот несколько примеров.

Первый фонд — по борьбе с малярией, второй фонд помогает детям в развивающихся странах избавиться от паразитов. К сожалению, очень многие дети там страдают от этого потому, что у них нет элементарной медицины. Дешевые лекарства можно купить, дать детям, они избавятся от паразитов. Они начнут лучше питаться, они перестанут прогуливать школу из-за медицинских проблем, связанных с паразитами, и буквально за копейки можно изменить жизнь человека к лучшему, чтобы он получил образование и потом избавился от бедности.

Третий фонд дает деньги напрямую беднейшим семьям в Кении и Уганде. Казалось бы, вы скажете, они тоже дармоедов воспитывают. Может быть, эти люди просто пропьют эти деньги, потратят на какую-нибудь ненужную ерунду. Но нет. В данном случае исследования показывают, что, когда ты напрямую даешь деньги, семьи чаще всего их тратят на улучшение жилищных условий, медицину, получение образования. Но возникает вопрос: сейчас речь шла про зарубежные фонды, а где русские фонды? Почему ты не назвал российские фонды? Я сам патриот и выступаю за то, чтобы поддерживать в России классные проекты. Но есть одно «но».

Это может быть контринтуитивно, но если вы хотите жертвовать для спасения жизней, а не на политические цели, то эффективные альтруисты учат, что жертвовать нужно в пользу беднейших, самых обездоленных

Представьте человека, который голый на улице сидит и мерзнет. Вы дадите ему свитер. Это ему поможет, он согреется. Вы реально измените ему жизнь. Есть второй человек, который бедный. У него есть какой-то потрепанный свитер, куртка. Тоже сидит на улице. Если вы ему дадите свитер, он тоже вам скажет спасибо, свитер ему тоже поможет, но в меньшей степени, потому что он не такой обездоленный, как первый человек. Более того, возьмем случай, когда вы даете первому человеку свитер, который будет стоить в десять раз меньше, чем свитер для второго человеко. Потому что цены в беднейших странах ниже, чем в России. Поэтому даже самые эффективные российские фонды спасают на один потраченный рубль в десятки раз меньше жизней, чем фонды, которые спасают жизни в развивающихся странах. Это может быть контринтуитивно, но если вы хотите жертвовать для спасения жизней, а не на политические цели, то эффективные альтруисты учат, что жертвовать нужно в пользу беднейших, самых обездоленных. При этом я прекрасно понимаю, что есть люди, которые считают: «Для меня жизнь россиянина намного ценнее, чем жизнь человека в другой стране, поэтому я помогаю только российским фондам». Я не осуждаю такую позицию. Просто я бы советовал таким людям инвестировать в эффективные фонды, которые действуют в России. В России есть тоже агрегаторы таких фондов, которые эффективно достигают этой цели. Например, это фонд «Нужна помощь».

На благотворительность тратят миллиарды, но никакого эффекта нет

Перейдем к самым дискуссионным вопросам. Я публикую посты или видео про эффективный альтруизм, и мне часто пишут одни и те же пункты с критикой. Говорят, что тратят миллиарды на благотворительность каждый год, но никакого эффекта. Мир только хуже становится: нищета, болезни. Это первый контраргумент. Второй аргумент, что от одного маленького пожертвования ничего не изменится. Люди жертвуют просто для того, чтобы снять груз со своей совести. Но мир от этого не изменится. Третий аргумент — то, что вы даете деньги бедным странам, там вызовет перенаселение и в итоге будет много проблем из-за этого. Четвертый аргумент — то, что деньги просто украдут разные фонды. Пятый аргумент — то, что благотворительность — это игла, на которую богатые страны подсаживают бедные страны. Разберу коротко все эти мифы об эффективном альтруизме.

Первый аргумент — тратят миллиарды во всем мире, но эффекта нет. К сожалению, люди просто не знают статистику. Возьмем, например, заболевание оспу, которая раньше уносила сотни миллионов жизней. Полностью победили оспу за последние десятилетия благодаря усилиям разных международных некоммерческих организаций, куда как раз люди жертвовали деньги. Возьмем детскую смертность. С 1990 года детская смертность во всем мире сократилась в два раза. Отчасти из-за того, что научно-технический прогресс, медицина лучше стала.

Вернемся к остальным мифам — о том, что мое пожертвование ничего не изменит. Мне нравится аргумент, который приводит Питер Сингер, великий философ современности, один из основателей движения эффективного альтруизма. Он говорит: «Представьте, вы идете на работу в костюме и видите, что в пруду тонет ребенок, кричит и зовет на помощь. Броситесь ли вы в пруд спасать этого ребенка в своем костюме, понимая, что вы его запачкаете?» Большинство людей отвечают: «Да, конечно, брошусь». Но тем не менее многие из этих людей каждый день проходят мимо таких тонущих детей, не жертвуя в благотворительные фонды. Просто они где-то далеко, не под носом в пруду, а где-то в Африке погибают. Соответственно, каждое маленькое пожертвование может спасти такого ребенка.

Даже благие намерения могут привести к катастрофе. Нужно делать все с умом, как учит нас эффективный альтруизм. И тогда с каждым годом мир будет становиться лучше, меньше людей будут умирать от причин, которые можно было предотвратить

Следующий пункт про перенаселение. Люди, которые говорят, что в беднейших странах будет перенаселение из-за благотворительности, но они просто не знают статистику, потому что есть такое понятие «демографический переход» в любой стране — когда растет уровень жизни, рождаемость сокращается. Это мы видим на примере всех стран, которые раньше были бедными, сейчас становятся богаче. Перенаселение в таких масштабах, которые нам описывают, нам не грозит. Конечно, число людей будет постепенно расти на нашей планете, но и будут расти технологии.

Последние два аргумента — то, что деньги украдут. Ну жертвуйте вы в эффективные фонды, которые проверены, которые названы на сайтах эффективных альтруистов. Тогда эти деньги не украдут, потому что эти фонды публикуют отчетность.

И аргумент о том, что благотворительность — это игла, на которую подсаживают богатые страны бедные страны. Действительно, были случаи в истории, когда в Африку привозили продовольствие бесплатно и местные фермеры в результате банкротились, потому что есть бесплатная еда, зачем покупать ее у местных фермеров. Именно поэтому нужно выбирать фонды проверенные, потому что иногда даже с благими намерениями такие благотворительные программы могут привести к плачевным результатам.

Напоследок скажу: нам нужен не любой альтруизм, а именно эффективный. Думаю, я подробно описал, почему даже когда вы хотите сделать добро, у вас это может не получиться. Либо нулевой результат, либо даже отрицательный. Даже благие намерения могут привести к катастрофе. Нужно делать все с умом, как учит нас эффективный альтруизм. И тогда с каждым годом мир будет становиться лучше, меньше людей будут умирать от причин, которые можно было предотвратить. И вы сами будете счастливее. Многочисленные исследования показывают, что люди, которые инвестируют в благотворительные программы, в среднем намного более счастливы, чем такие же люди, которые не инвестируют.

Наконец, если вы хотите помочь, вы можете жертвовать несколько процентов от своего дохода. Для вас это не будет чувствительно, но это приведет к большим результатам. А если это начнет делать больше людей, то мы за считанные годы победим и мировую бедность, и большинство болезней. И мир станет таким, который нам не стыдно будет оставить своим потомкам.

Люция Кашапова, фото vk.com

Роман: Ридкер, Эндрю: 9780525522713: Amazon.com: Книги

Один

«Ты идешь с нами».

Мэгги знала Эмму со времен подтяжек, но неуклюжая девочка, которая играла на саксофоне в их школьном джаз-бэнде с достаточным энтузиазмом, чтобы выкупить инструмент — и, если уж на то пошло, джаз — училась на втором курсе юридической школы. Дюжина ее одноклассников стояла кучкой в ​​гостиной Эммы, цепляясь руками за значимых других или уверенно опираясь на их бедра.На мини-кухне ручки с водкой с матовым стеклом делили прилавок с пластиковыми кувшинами Simply Orange. Мэгги клялась, что она знала, что песня разносится по квартире, но каждый раз, когда она приближалась к ее опознанию, входящее сообщение звякнуло по телефону, подключенному к динамикам, и сбивало ее с толку. «Ты всегда появляешься в самом начале, — продолжила Эмма, — но потом ты ускользаешь, как будто никто не заметит».

«Нет, не знаю», — сказала Мэгги.

«Ну хорошо.Потому что ты пойдешь с нами сегодня вечером ».

Мэгги скрипнула зубами и уставилась на оранжевое кольцо с остатками на дне своей чашки Solo. На другом конце комнаты зубастый мальчик в модных очках производил впечатление кого-то Мэгги. не узнала.

«Здесь много интересных людей», — добавила Эмма, указывая на группу своих одноклассников.

Мэгги нахмурилась. Вся сцена казалась постановкой. Все были слишком собраны, слишком самоуверенны. Ее охватила паранойя.Неужели эта вечеринка, это собрание сотрудников по маркетингу, финансовых аналитиков и почти юристов в Нижнем Ист-Сайде было организовано в ее пользу? Мэгги не могла избавиться от ощущения, что эта заметная демонстрация восходящей мобильности была предназначена для того, чтобы послать ей сообщение.

«Что ты хочешь сказать?»

Эмма подняла руки. «Я не пытаюсь ничего сказать!»

Мэгги расслабила плечи. В конце концов, у нее все было хорошо. Она зарабатывала аренду на хороших людей Квинса.Единственным ее хозяином была совесть. В большинстве случаев это означало выполнение поручений, присмотр за детьми или поддержание связи с властями города от имени ее испаноязычных, русскоязычных и китайскоязычных соседей. Случайные заработки. В течение пяти месяцев она приобрела небольшую сеть клиентов, в основном иммигрантов, которые считали ее американское гражданство выгодным навыком. Это была удовлетворительная работа, хотя и не очень хорошо оплачивалась. Она всегда была немного голодна.

Зубастый мальчик бочком подошел к ним.«Мы говорили о Циглере», — сказал он.

«Боже мой, — сказала Эмма. «Зиглер!»

«Кто такой Циглер?» — спросила Мэгги.

«Он один из наших профессоров», — сказал мальчик. «Проститутки».

«Что такое правонарушения?»

«Это когда пострадавший -»

«Ой, неважно».

Мальчик выглядел обиженным. «Хорошо, — сказал он.

Их представила Эмма. «Это Мэгги. Мы вместе ходили в среднюю школу».

«Чем вы занимаетесь?» — спросил мальчик, прищурившись.

Недавно полька на Химрод-стрит наняла Мэгги, чтобы она поговорила с ее новорожденным сыном.Ей сказали, что она может говорить все, что ей нравится, при условии, что она будет говорить это по-английски, идея заключалась в том, что ребенок усвоит язык в своем растущем подсознании и вырастет бегло. Но в свой первый день, как только мать вышла из комнаты, Мэгги потеряла сознание. Она бормотала э-э-э-э и э-э всю сессию, парализованная сначала нервами, а затем чувством вины перед перспективой зарабатывать десять долларов в час, не заработав этого. «Я не могу забрать твои деньги», — сказала она женщине в конце сеанса. «Но я вернусь на следующей неделе, чтобы сказать много чего.Обещаю. «

Ладно, значит, голод не был ужасным, но, честно говоря? Отказ от полного живота казался немного святым. Мэгги держала достаточно денег под рукой, чтобы позволить себе чувствовать себя святой, чтобы позволить себе повернуться. другие деньги вниз. Она регулировала свои расходы со скрупулезной дисциплиной, потребляя только то, что ей было нужно, только то, что, по ее мнению, она заслуживала. Проблема заключалась в том, что ее тело не могло отличить голод, причиненный ей самому, и другой вид. знала только «голод» — недостаток питания, а не идеологическое утверждение — и, соответственно, похудела.Шесть фунтов за два года. Что не было пустяком, особенно когда ты начинал не особо.

Сначала было приятно, все время казалось легким и шатким. Она шла по улицам Риджвуда с легким гудением, размывающим границы ее сознания. Но затем ее судороги превратились в когти, а голод стал сильнейшим. Она забеспокоилась после того, как потеряла сознание в облаке с пятью ароматами позади гонконгского супер-шведского стола, ее ноги подогнулись в мятеже против нее. В первом семестре первого курса обучения в университете Данфорт в Сент-Луисе.Луи, Мэгги потребовалось две недели на изучение философии 101: основы западной мысли, прежде чем бросить ее на что-то менее теоретическое, что было достаточно долгим, чтобы она выучила фразу «проблема разума и тела», но не ее определение. Теперь она чувствовала, что испытывает если не проблему разума и тела, то, по крайней мере, проблему разума и тела. Ее тело выдвигало свои собственные требования, в то время как та ее часть, которая заставляла ее Мэгги — она ​​предполагала, что это было «я», казалось, парила над ним, как привязанный воздушный шар.

Эмма махнула перед собой рукой.«Мэгги? Брайан тебя что-то спросил».

Если не считать веса, Мэгги достоверно напоминала свою покойную мать. У нее были волосы Франсин Кляйн Альтер, рыжевато-коричневые, склонные к завиткам, и легкая струйка веснушек на переносице. Но там, где Мэгги была маленькой, ее мать была (не крупной или коренастой, но) солидной, с плотностью, свидетельствовавшей о твердой моральной убежденности. От своего отца, с которым Мэгги отказывалась признавать сходство, она унаследовала частично выступающий лоб, череп, придаваемый ему разумом, который не мог смириться.

«Она в порядке?» — спросил мальчик, Брайан.

«Нам нужно положить в тебя немного еды», — сказала Эмма. «Я думаю, у меня где-то здесь есть чипсы из тортильи».

«Нет, нет». Мэгги отмахнулась от нее. «Я в порядке.»

«Вы уверены?»

Она кивнула. Небольшое головокружение — вот и все. «Положительно».

«Ладно. Ладно. Ладно. Собери свои вещи. Мы уезжаем через десять минут».

«Куда мы идем?»

«Вых.»

Мэгги осмотрела комнату.Каждые несколько минут кто-то извинялся из своего кластера и присоединялся к другому, что неизменно приводило к тому, что кто-то из этого кластера быстро уходил за другим, группы всегда менялись, но оставались одного и того же размера в какой-то социальной термодинамике, которая казалась Мэгги обеими. преднамеренный и отчуждающий. «Это проблема», — сказала она. «Все здесь едут куда-то еще».

«О чем ты говоришь? Мы идем в бар. Все мы».

Мэгги приподняла брови.«Не путайте меня с этим« нами ».

Эмма вздохнула. «Все здесь супер милые. И умные!» Она ткнула Брайана локтем. «Брайан — гений».

Мэгги покачала головой. «Я не могу».

«Мэгс. У меня день рождения». Она отчаянно улыбнулась. «Ты знаешь меня дольше, чем кто-либо здесь. Не могли бы вы? На этот раз? Для меня?»

Мэгги была польщена — действительно ли она знала Эмму дольше всех и, следовательно, лучше всех? — но она уже могла видеть, как закончится вечер. Она покупала один коктейль за шестнадцать долларов и проводила остаток ночи, сожалея о расходах, терпя разговоры о том, что 1L был намного сложнее, чем 2L, отказываясь при этом от напитков от мальчиков с чистым доходом, которые все носили одинаковые синие рубашки на пуговицах.

«Извини», — сказала она. «Я не могу этого сделать».

Эмма скошенная улыбка. «Ты можешь, но не будешь. Знаешь, тебе не нужно усложнять себе жизнь так тяжело. Жизнь не должна быть такой тяжелой».

Но Эмма ошиблась. Жизнь была трудной почти для всех, и долг тех, для кого жизнь была легким делом, было усложнить себе жизнь, пока они не сгнили изнутри. Если и было что-то, чего Мэгги не могла видеть, так это то, что люди, которым есть что терять, развлекаются.

Внезапно у нее закружилась голова. Больной. Музыка в комнате стала невнятной. Кто-нибудь еще это слышал? Капля пота упала в ее чашку. Она протянула руку и дотянулась до плеча Эммы, но ее пальцы так и не дошли до нее.

Хотя она знала, что ей не следует пропускать обед, Мэгги винила в своем приступе обморока износ, который она перенесла от рук двенадцатилетнего мальчика.

Дважды в неделю она навещала Бруно Накахару в квартире его родителей, якобы чтобы помочь ему и его брату с домашним заданием.Но вновь обретенный интерес Бруно к смешанным единоборствам привел к тому, что по ее телу распространилось множество синяков, с трудом добытых пятен цвета несвежего стейка. Он утверждал, что избиение его наставника было необходимым упражнением на службе его ремеслу.

«Земля и фунт!» — крикнул он ранее в тот день, сбив Мэгги на пол.

Хотя эта работа почти не оплачивалась, Мэгги терпела и даже приветствовала жестокое обращение с Бруно. Его нападения были свидетельством того, что она занималась той работой, которая требовала жертв.Подумайте о матушке Терезе, хрупкой и сутулой. Ганди и его выступающие грудные клетки. У Мэгги были синяки. Доказательство характера. Потому что в этом заключалась суть попыток творить добро: всегда оказывалось ударом в животе.

Накахары жили в тесных, но уютных кварталах. Окна квартиры выходили на неловкое сердце Сайпресс, Миртл и Мэдисон в Риджвуде, Квинс, павильон негативного пространства, где тихими воскресными вечерами можно было слышать отдельные компоненты района: церковные колокола, часы регистрации, молния мерцающего неона вывески.Тридцатилетняя вражда между лысым и голубем.

«Ой, ладно», — проворчала она, выбиваясь из-под него. Она хромала в квартиру. «Я вижу, что мы все еще работаем над проблемами гнева». Она использовала множественное число от первого лица с мальчиками. Это помогло установить единство и доверие.

Гостиная Накахара неизменно пахла подгоревшими такитос, булочками для пиццы или чем-то еще, что Бруно ел на той неделе, порезанным пердежом их немощного желтого лабрадора Флауэра, который давно поселился в углу гостиной и умереть.Ковровое покрытие от стены до стены было грязным, бежевым, как уличный снег. Над коричневой кожаной кушеткой бок о бок висела пара портретов: один — Майкла Джексона, другой (она спросила) — Петра Порошенко.

«У меня нет проблем с гневом», — сказал Бруно. «У меня ODD». Он имел в виду оппозиционный вызывающий беспорядок, болезнь, о которой он читал в Интернете.

«Это настоящая болезнь, — сказал он, — и ты это знаешь». Но точность его диагноза не смягчила его последствий.

«Беспорядок», — поправила она.«Не болезнь».

За шесть месяцев, что она работала с ним, Мэгги наблюдала, как Бруно исчерпал самые разные интересы, включая, помимо прочего, ножницы, экстремальное питание и пироманию. Хотя, насколько Мэгги могла судить, ММА было не более чем предлогом для невменяемых боксеров отказаться от философских элементов, которые якобы сделали кулачный бой «джентльменским спортом», она утверждала, что это было лучшее хобби, чем другие. В конце концов, это было спортивно, и было ощутимое доказательство его воздействия.Плоды трудов Бруно были очевидны на его теле — теперь они распространились и на ее.

«Я уже сделал домашнее задание», — крикнул Алекс из-за кухонного стола, его голос мерцал, как звонок консьержа. Там, где Бруно был целиком, его конечности раздуты и сжаты в суставах, как у воздушных шаров, его брат был маленьким и гладким, обтекаемым, с чистой кожей и чернильно-черными волосами.

«Если вы закончили, вы можете сделать MathBlast. И, Бруно, пожалуйста, уберите все, что дымится из духовки, прямо сейчас.

Она расстегнула ремень, которым ее сумка-мессенджер была прикреплена к груди, и она упала с мягким звоном молнии на ковер. Освободившись, она начала руководить квартирой, положив доминирующей рукой Алекса три заточенных карандаша. перед тем как сесть в кресло Бруно, чтобы свести к минимуму игровое видео с нокаутом и открыть Microsoft Word.

Затем, как по команде, отец мальчика, неопрятный японец, с которым Мэгги никогда не была официально представлена ​​- и который мало говорил по-английски, что было странно, потому что она не думала, что мальчики знают японский, — просунул голову в кухню.Он бросил долгий, озабоченный взгляд на сцену и снова исчез в своей спальне.

«Бруно, сейчас».

Мальчик хмыкнул и направился на кухню.

Мэгги старалась придерживаться дисциплины. Под ее строгими правилами к мальчикам был заложен кладезь нежности. Ей не нравилось их наказывать. Она бы предпочла, чтобы они слушались ее из чистого уважения. Она не просила полного почтения. Но она утверждала, что они ее уважали. Иногда уважение подростка может выглядеть как неуважение.Так они проявляли привязанность. И, подумала она, вспоминая работу выдающегося антрополога, которого она читала в колледже, заслужить уважение туземцев всегда было первым шагом. Или не «туземцы», а что угодно.

«Кому нужна мини-пицца кальцоне?» — спросил Бруно, вытаскивая из духовки поднос с почерневшими рулетами. Он переключился на свой рэп-голос. «Шучу, ублюдок. Эти суки мои». Он запрокинул голову и позволил одному из дерзких карманов упасть ему в рот.

Своеобразный путь Мэгги в Риджвуд начался с идеи, зародившейся в детстве, что мир не просто маленький, но поддается ее усилиям.

Девочкой она часто гуляла по Форест-парку в Сент-Луисе, собирая заблудшие мячи для гольфа, которые вылетели за пределы поля. Накопив достаточно, чтобы заполнить синюю мусорную корзину на четырнадцать галлонов, которую ее родители хранили в гараже, она промыла их из шланга и вытащила на тротуар у площадки для игры в футбол. Предпринимательский инстинкт заставил ее поставить табличку: мячи для гольфа. 1 доллар за В первый день она заработала сорок долларов, продав более половины своих акций. Но когда она появилась на следующих выходных, Мэгги передумала.Она решила бесплатно раздать свой товар. И почему бы нет? Ей нравилось гулять, ей нравилось собирать мячи для гольфа — ей даже нравилось очищать их! Хотя для нее гольф был сплошной шуткой, скучным развлечением для белых мужчин самого устаревшего типа, на лужайке она обнаружила, что ей также нравится отдавать.

Это было откровением. Если щедрость вызывает такую ​​эйфорию, почему люди вообще продают вещи? Зачем заниматься компромиссом (и компромиссом) в торговле? За две недели она создала и разрушила рынок.И получил ценный урок: границы, установленные между людьми и их системами, никогда не были такими непреодолимыми, как казалось.

Она пришла к такому выводу, несмотря на то, что отец глубоко сомневался в благотворительности. Через несколько лет после того, как в Форест-парке перехитрили капитализм, Мэгги выразила заинтересованность в пожертвовании своего пособия пострадавшему от урагана Новому Орлеану. Но Артур отговаривал ее, читая лекции дочери о сомнительном фетишизме жертвы и тенденции Красного Креста тратить все свои деньги на накладные расходы.

«Они ничего не делают со всеми этими деньгами, а просто сидят на них», — сказал он.

«Альтруисты», Эндрю Ридкер: NPR

Альтруисты

Эндрю Ридкер

Эндрю Ридкер, которому все еще около двадцати лет, откупорил живой, трагикомический дебютный роман, исследующий вопросы, которые никогда не устареют: что составляет хорошую, нравственную жизнь и как вы ее реализуете в этом мире?

Многие первые романы можно разделить на две категории: кампусный роман или неблагополучный семейный роман. Альтруисты сочетает в себе два, но пусть это вас не смущает. Ридкер возвышает свою книгу острым глазом на абсурдность современной американской культуры и надоедливые пирожки его персонажей, хотя его ироническая чувствительность компенсируется хорошей долей сострадания.

Погоня за добродетелью постоянно сбивает с толку семью потенциальных добродетелей в Альтруисты. Альтеры — несовершенные, но не лишенные сочувствия бездельники, которые своими ошибочными усилиями часто приносят больше вреда, чем пользы себе и другим

Патриарх Артур — разочарованный инженер, который несколько отчаянно и эгоистично перемещал свою жену и двоих детей из Бостона в С.Луи в погоне за химерическим профессором в университете Данфорта (заменяющий Вашингтонский университет в Сент-Луисе, частью которого он фактически является). Адаптивная Франсин скрепила свою семью и создала успешную практику семейного терапевта, но Артур ускользнул от должности.

Через двадцать лет после переезда Артур — ожесточенный 65-летний помощник и вдовец. Еще он скряга, оправдывающий свою скупость удобными моральными доводами. В условиях растущей финансовой борьбы через два года после смерти жены он с опозданием осознает, что «у него было и то, и другое в течение почти двух десятилетий, он ругал культуру товаров, одновременно наслаждаясь комфортом, с помощью которого Франсин изолировала его семью.«

Роман прослеживает источник боли каждого Альтера, переключаясь между прошлым и настоящим. Есть несколько очень забавных сцен, в том числе замечательная, задающая тон новинка, воспоминание о пожаре 15 лет назад, который отправил всю семью на прогулку. Франсин выходит из своего домашнего офиса с парой в масках животных, новыми клиентами, которые искали заверений в том, что их «небольшой изгиб среднего возраста», пристрастие к одеванию домашних животных, было нормальным.Она беспокоится о том, что подумают соседи, но ее более важная задача — не дать Артуру вернуться в горящий дом. (Позже мы узнаем, что он хотел спасти.) « Что бы этот человек делал без меня?» Франсин думает. В конце концов мы узнаем ответ и на этот вопрос.

Овдовевший Артур бьется в ловушку. В опасности потерять и свою гораздо более молодую девушку, и семейный дом, он вызывает своих отчужденных детей обратно в Сент-Луис. Его план состоит в том, чтобы отомстить им за деньги, которые Франсин оставила им из личного тайника, о котором он никогда не знал.(И снова Ридкер позволяет читателям рассказать о своем виновном источнике.)

Итан и Мэгги бежали в Нью-Йорк после смерти матери. Сделала ли их неожиданная удача их счастливыми? Нет. Эта семья не создана для счастья — по крайней мере, пока. Итан, гей-интроверт, до сих пор страдающий от неудачно закончившейся истории в колледже, зашел в один из жизненных тупиков. Мэгги, прожившая два года в Дэнфорте, отталкивает всех своим непоколебимым моральным превосходством: «Я лучше умру, чем буду жить лишней жизнью», — заявляет она.Ее суровая, карающая этика самоотречения предполагает неблагодарную, жалкую работу и недостаточное питание.

Ридкер возвышает свою книгу острым глазом на абсурдность современной американской культуры и надоедливые пирожки его персонажей, хотя его ироническая чувствительность компенсируется хорошей долей сострадания.

Обстановка на месте, повествование строится к столкновению между нуждающимся отцом и его отчужденными взрослыми детьми. Неуклюжая идея Артура завоевать расположение своего чувствительного сына включает его в балет, несмотря на отсутствие у Итана интереса к танцам.Но Итан тронут, отметив, что это лучше, чем их ужасный выход на бейсбольный матч, когда ему было десять. Однако потребуется нечто большее, чтобы смягчить Мэгги, которая считает, что «отцовство было жутким, неподходящим взглядом на Артура, как плащ или спидометр».

Умелое уравновешивание Ридкером сочувствия и сатиры полностью и потрясающе демонстрируется в моменте Я-черт побери и-я-не собираюсь брать это-больше , когда Артур разглагольствует перед деканом инженерного факультета саморазрушительной, нефильтрованной тирадой, наполненной действительными пунктами: «Он проклял тонкокожих и титулованных студентов… Он проклял суши, которые прилетали для столовых, и матрасы Tempur-Pedic в общежитиях для первокурсников. Он проклял Попечительский совет — заговор миллиардеров из угольной и биотехнологической промышленности, которые выступали против минимальной заработной платы в 15 долларов в час для сотрудников общепита, которые часами добирались до кампуса из Восточного Сент-Луиса ». И, о ирония: этот человек тот, кто потерял всякую рациональную перспективу в отношении надлежащего поведения, проклинает университетскую «одержимость связями с общественностью и имиджем».

Альтруисты могут похвастаться многочисленными прелестями, начиная от достойных этических проблем, решаемых с действенной критикой, до его редкого, нежного прославления горячего Св.Луи. Его концовка заслужена, равно как и уроки жизни, добавившие к необычно многообещающему дебюту.

Комический роман воссоединяет поврежденного отца и его непокорное потомство

Мэгги пытается изменить мир к лучшему, в основном за счет неэффективного самопожертвования. Она бросила своего корпоративного парня, живет в частично заколоченном многоквартирном доме и редко ест. Между приступами обморока она выполняет низкооплачиваемую случайную работу «для хороших людей Квинса». Это включает в себя обучение братьев-подростков, один из которых занимается с ней боевыми искусствами.«Мэгги терпела и даже приветствовала жестокое обращение с Бруно. … Потому что в этом была суть попыток творить добро: ты всегда оказывался сбитым с толку ». Сатира Ридкера на непродуманное доброхотство едко и весело, делая Мэгги смешной и одновременно сочувствующей.

Пока Мэгги голодает, Итан «препоясывается в комфорте». Он купил солнечную квартиру в Бруклине и оснастил ее дорогой кухонной техникой, которой редко пользуется. В припадке морального отвращения он бросил работу в хищнической консалтинговой фирме и начал тратить свои сбережения и наследство.Когда открывается «Альтруисты», он в долгах, холост и затворник. Не один парень бросил его из-за его пассивности и эмоциональной недоступности. Он проводит свое время, читая философию как «противоядие от всех экранов, отвлечение от шкафа для спиртных напитков Crate and Barrel с его лакированной внешней стороной и винным интерьером».

Братья и сестры, не подозревая о финансовом кризисе своего отца и имея собственные корыстные планы, соглашаются на предложенный им визит. Они прибывают в Сент-Луис вскоре после того, как торнадо сорвало крышу вестибюля в аэропорту, и этим все сказано.

Эндрю Ридкер редактировал антологию «поэтики наблюдения», опубликованную в 2014 году. То есть стихи, посвященные исчезновению конфиденциальности благодаря дронам, устройствам слежения и другим инструментам вуайеризма. Он пишет предложения с живым, поэтическим звучанием, созвучным звукам слов и их значениям. «Огромное хлопьевидное облако затемнило и оживило город, имитируя семейное настроение, как погода в воспоминаниях». Лысину персонажа «ругает» дождь. Его комментарий о культурных эксцентриситетах среднего класса Америки до Трампа (действие книги происходит в 2015 году) проницателен и очень интересен.«Его одноклассники были чрезвычайно откровенны с конфиденциальной информацией, как будто близость была не тем, чем можно было заработать, а тем, что перегоняли ребенка от одного рта к другому». И в его описаниях достаточно остроумия и психологической точности, чтобы заставить даже второстепенных персонажей ожить в многомерной жизни. «Кожаный голос декана был украшен аристократическим видом, который он демонстрировал со вкусом, как золотые часы, которые большую часть времени проводят в рукаве».

Возможно, уместно, что, описывая персонажей, столь обремененных тяжестью прошлого, Ридкер посвящает почти столько же страниц обратным взглядам, сколько и действию в настоящем.В сценах, рассказываемых с разных точек зрения, в том числе о покойной матриархе Франсине, он, среди прочего, исследует студенческие годы Итана и его неловкие выходки, детство и юность Франсин, а также ухаживания Артура и Франсин. Наиболее важно (и с большим успехом) он описывает длительное путешествие, которое Артур совершил в Африку, когда ему было чуть за тридцать, и он все еще оставался идеалистом. Его план состоял в том, чтобы использовать свои инженерные навыки для улучшения санитарных условий в сельских районах Зимбабве. Эффектный провал его проекта буквально ставит его на колени, формирует его будущее и преследует всю семью на десятилетия вперед.Амбициозная смесь Ридкера глобальной перспективы и интимной человеческой комедии, похоже, вызывает сравнения с работами Джонатана Франзена и Натана Хилла.

Какими бы убедительными и увлекательными ни были эти воспоминания, они действительно прерывают основную сюжетную линию, заложенную в первых главах, и временами мне хотелось более беспрепятственного движения вперед. Мэгги и Итан не прибывают в разрушенный аэропорт до середины романа.

В итоге, почти психоаналитический откат Ридкера от слоев времени и опыта проникает в самую суть семейной дисфункции, создавая персонажей с истинной глубиной.Я обнаружил, что болею за то, чтобы Альтеры наконец-то направили свой альтруизм на самих себя, чтобы после исцеления они могли более эффективно делать добро в другом месте. Теплый финал открывает для них возможность светлого будущего, что и предполагает этот выдающийся дебют для талантливого автора.

АЛЬТРУИСТЫ | Kirkus Обзоры

к Салли Руни ‧ ДАТА ВЫПУСКА: 16 апреля 2019 г.

Молодая ирландская пара собирается вместе, расстается, собирается вместе, расстается — извините, не могу сказать, чем это закончилось!

Ирландская писательница Руни произвела трансатлантический фурор с момента публикации своего первого романа Беседы с друзьями в 2017 году.Ее второй фильм уже получил премию Costa Novel Award, среди прочих наград, поскольку он был опубликован в Ирландии и Великобритании в прошлом году. В общих чертах это простая история, но Руни рассказывает ее с бравурным умом, остроумием и деликатностью. Коннелл Уолдрон и Марианна Шеридан — одноклассники в маленьком ирландском городке Каррикли, где его мать работает уборщицей в своей семье. 2011 год, после финансового кризиса, который витает на краю книги, как призрак. Коннелл популярен в школе, хорош в футболе и хорош; Марианна странная и без друзей.Они самые умные дети в своем классе, и они создают близость, когда Коннелл забирает свою мать из дома Марианны. Вскоре они занимаются сексом, но Коннелл не хочет, чтобы кто-то знал, и Марианна не возражает; либо ей все равно, либо это все, что она думает, что заслуживает. Или оба. Хотя однажды, когда она оказалась в социальной ситуации с некоторыми из их одноклассников, она вкратце фантазирует о том, что случится, если она раскроет их связь: «Каким ужасающим и сбивающим с толку статусом она станет в этот единственный момент, насколько это будет дестабилизировать. , как разрушительно.«Когда они оба переезжают в Дублин для поступления в Тринити-колледж, их должности меняются местами: Марианна теперь кажется привлекательной и востребованной, в то время как Коннелл чувствует себя дрейфующей в этой незнакомой среде. Гениальность Руни заключается в ее способности отслеживать тонкие сдвиги в силе своих персонажей, оба внутри себя и по отношению друг к другу, и то, как они знают и не знают друг друга; они оба чувствуют себя наиболее похожими на себя, когда они вместе, но у них все еще есть катастрофические сбои в общении. Марианна говорит Коннеллу в феврале 2012 года.Затем Руни уточняет: «Она пытается произнести это таким образом, чтобы передать несколько вещей: извинения, болезненное смущение, дополнительное болезненное смущение, которое служит для иронии и смягчает болезненный вид, ощущение, что она знает, что она будет прощена или уже прощена». желание не «делать крупную сделку». «Тогда:« Забудь об этом, — говорит он ». Руни четко формулирует все, что происходит под поверхностью; здесь есть юмор и проницательность, а также удовольствие от знакомства с двумя колючими и сложными людьми, которые пытаются понять, кто они и кем хотят стать.

Дата публикации: 16 апреля 2019 г.

ISBN: 978-1-984-82217-8

Количество страниц: 288

Издатель: Hogarth / Crown

Обзор Опубликовано в сети: фев.18, 2019

Обзоры Киркуса Выпуск: 1 марта 2019 г.

Поделитесь своим мнением об этой книге

Вам понравилась эта книга?

Альтруистов Эндрю Ридкера: 9780525522737

Похвала

«[] Умный, забавный и удивительно уверенный в себе первый роман.. . . [Эндрю Ридкер утверждает] себя как большого многообещающего таланта. . . . Веселый. . . . [Ридкер] пишет предложения с живым, поэтическим звучанием человека, настроенного как на звуки слов, так и на их значения. . . . Проницательный и очень занимательный. . . . Амбициозная смесь Ридкера глобальной перспективы и интимной человеческой комедии, похоже, вызывает сравнения с работами Джонатана Франзена и Натана Хилла. . . . Теплый финал открывает возможность светлого будущего. . . именно это и предлагает талантливому автору этот выдающийся дебют.
—Стивен МакКоли, The New York Times Book Review

«С юмором и теплотой Ридкер исследует значение семьи и ее неизбежного багажа. Альтруисты , возможно, не самую красивую картину, но это незабываемый вид обычных людей, совершающих ошибки и каким-то образом возвращающихся друг к другу ».
— Люди (Книга недели)

«Трагедия порождает комедию в поразительно уверенном дебюте Ридкера о семье, разрушенной горем.Ридкер раскручивает деликатные моральные дилеммы в романе, который становится все более сложным и шумным с каждой страницей, достигая высшей точки в незабываемой кульминации ».
— Entertainment Weekly (Обязательный список)

«Удовлетворительно разрастающаяся семейная эпопея. . . . Персонажи настолько правдивы, что почти случайно, что книга, не обращая внимания на проповедь или пупок, поднимает интересные вопросы о морали и добре «.
— Кезия Вейр, Vanity Fair

«В этом дебютном романе два нью-йоркских миллениала, Итан и Мэгги, возвращаются домой в Св.Луи воссоединится со своим вспыльчивым отцом Артуром. . . . Проницательное исследование точки, в которой кончается личный интерес и начинается сострадание ».
— Житель Нью-Йорка

«Эндрю Ридкер, которому еще за двадцать, откупорил живой, трагикомический дебютный роман. . . . Ридкер возвышает свою книгу с острым взглядом на абсурдность современной американской культуры. . . . [A] умелое уравновешивание сочувствия и сатиры проявляется во всей красе. . . . Альтруисты могут похвастаться многочисленными чарами, начиная от достойных этических проблем, решаемых с действенной иронией, до редких, нежных празднований горячего св.Луи. Его концовка заслужена, равно как и ее жизненные уроки, добавившие необычайно многообещающий дебют ».
– Хеллер Макалпин, NPR.org

«Остроумный взгляд на бэби-бумеров и миллениалов, а также на вещи, которые нельзя купить за деньги».
— Реальный простой

«Овдовевший отец и его взрослые дети находят свой путь после многих лет нервов друг другу. Этот роман с колючими, странно милыми персонажами и острым почерком нежный и веселый.«
— Good Housekeeping

« Альтруисты [осознают] противоречия между моралью и комфортом, которые существуют повсюду в глобальных структурах капитализма и политики ».
— Кэти Уолдман, NewYorker.com

«Амбициозная семейная драма. . . . Альтруисты обладает чувством юмора. У мистера Ридкера есть дар шутить. . . . Самое интересное в дисфункции ».
— Сэм Сакс, The Wall Street Journal

«Ридкер пишет с таким хорошим юмором и изящной иронией, что ему удается изобразить Артура и его детей людьми, о которых вы хотите заботиться, даже если вы их не пригласите. к вашему дому.. . . Гений Ридкера делает в целом неприятного персонажа забавным, чтобы читать и сплетничать. Настоящее достижение для первого романа ».
— St. Louis Post-Dispatch

«Мудрый, остроумный. . . . Ридкер сверхъестественно умен в ловушках, которые ставят перед собой даже яркие люди, ему нравятся все его испорченные персонажи, и он находит обнадеживающие, но не нереальные способы для них жить своей лучшей, если не лучшей, жизнью ».
— Minneapolis Star Tribune

«[A] семейная сага о победе.»
— Southern Living

« Захватывающе и увлекательно. . . . Результат поперечного сечения семьи Эндрю Ридкера поистине великолепен. Это веселое и занимательное исследование любви и доброты, а также того, как щедрость, даже проявленная в ее звездный час, не щадит собственных, очень уникальных и неопрятных недостатков ».
— Венди Рут Уокер, Еврейский книжный совет

«Ридкер психоаналитически снимает слои времени, чтобы раскрыть правду, и при этом создает полностью сложные трехмерные персонажи, которых мы полюбили.Пока мы болеем за них, Ридкер поднимает более серьезные вопросы о том, что значит вести хорошую жизнь как для других, так и для нас самих ».
— Камилла Якобсон, The Paris Review Daily (Выбор персонала)

«Остроумная семейная сага, которая противостоит разрыву между бэби-бумерами и их потомками-миллениалами. Эта родственная трагикомедия воодушевляет капитализм и культуру ».
— Bookriot

«Ридкер. . . говорит, что основная тема, которую он хотел изучить, заключалась в том, что значит быть хорошим человеком, откуда берутся ценности с точки зрения наследственности и с точки зрения того, что мы выбираем для себя, став взрослыми.То, что он делает это так хорошо и с таким юмором в первый раз, означает, что автор сделал правильный выбор для себя ».
— St. Louis Magazine

«Способность [ The Altruists ’] уловить некоторые трудности, с которыми сталкиваются люди [20–30 лет] в современной Америке, поразительна и мощна ».
—Rabbi Michael Lerner, Tikkun

Захватывающий и очень убедительный. . . дико забавный и глубоко сопереживающий.У Ридкера невероятная склонность настраивать каждую сцену полностью и заполнять ее персонажами, которые наполнены четкой эмоциональной глубиной и реализмом. И хотя автор обладает уникальным талантом к метафорам и сравнениям, он также может создавать впечатляющие образы за любым углом. . . . Мы можем ожидать от этого чрезвычайно талантливого молодого писателя еще много замечательных художественных произведений. . . . Обязательное чтение для этих разногласий ».
— Обзор писателей-фантаст

«Нежно и интимно.. . . Потрясающе замысловато и трогательно. . . . [A] призывают к всеобщей щедрости во времена перемен, горя и общенационального эмоционального напряжения ».
— The Daily Mississippian

«Гениально. . . . Чертовски смешно. . . . Книга принадлежит традиции резкой атомизации современной американской семьи — территории Джонатана Франзена. . . и Ридкер так же хорош. . . . Блестящий, безжалостный и веселый анализ кризисной американской семьи.»
— Полка осведомленности для читателей

« Умный, злобно смешной и психологически острый роман о цене добрых дел. Ему удается высмеивать глупость и эгоизм своих персонажей, при этом полностью удерживая нас на их стороне. Финал — автокатастрофа во время воссоединения семьи — попадает в золотую середину между весельем и пафосом. . . . На каждой странице есть что впечатлить «.
— The Daily Mail (UK)

«[ The Altruists ‘s] злобно темное чувство юмора в сочетании со сложным сюжетом создает захватывающий дебют.
— Зиззива

«Читая дебютный роман Эндрю Ридкера, вы вскоре понимаете, что перед вами новый талант. В книге «Альтруисты » он изобразил дисфункциональную семейную ситуацию, идеально подходящую для горького юмора. . . . Альтруисты замысловато задуман, чтобы кормить нас откровениями. . . . Ридкер пишет четкой, иногда неоднозначной прозой ».
— Бен Кук, The Times (Великобритания)

«Ридкер тщательно очищает струпья, выросшие на ранах выживших альтеров, обнажая, с состраданием и пронзительным остроумием, давние антагонизмы, которые преследуют и отец, и дети.В то же время он мягко намекает, как продвинуться вперед для этой явно несовершенной, но странно привлекательной семьи. До боли честное, но нежное исследование того, как любовь идет наперекосяк там, где она должна процветать ».
— Киркус Обзоры (помеченный обзор)

«Шумиха вокруг Альтруистов и Ридкера, выпускника Мастерской писателей Айовы, оправдана. . . . [A] Темно-смешная, задушевная сказка. . . . Урок, который Артур и его дети усваивают к концу романа, носит не финансовый, а моральный характер.Это оказывается бесценным ».
— BookPage

«[A] разгромный дебют. . . . Ридкер рассказывает свою историю с юмором, проницательностью и глубиной, благодаря чему этот роман найдет отклик у читателей ».
– Publishers Weekly

«Красиво написанный, с остроумными, точными диалогами и очаровательными персонажами, впечатляющий, глубоко удовлетворяющий дебют Ридкера — это необычайно проницательный взгляд на семью, разлученную потерей и пытающуюся найти путь назад друг другу и себе.»
— Книжный список

« В этом дебюте нежно анализируется несколько неблагополучная семья Альтер. . . [А] умный роман с впечатляющим балансом между сатирой и сердцем ».
— The Sunday Times (Великобритания)

«Дебют Ридкера одновременно юмористический и острый».
— Библиотечный журнал

«Игристое. . . . Блестящая проза украшает эту жемчужину романа, делая его приятным читать ».
— Маленькая деревня

«Комедия ошибок.. . . Смешной. . . . Очень приятно.
— Раввин Рахель Эссерман, Репортер

«Веселая комедия родительских неудач и романтических приключений. . . . Это умный, знающий, нежный первый роман, полный безупречного комического ритма и болтливой наглости ».
—The Spectator (UK)

«Эта трагикомедия остроумно исследует старые раны, новые обиды и мудрость, добытую тяжелым трудом».
— «Сандей Экспресс» (Великобритания)

«Ридкер справляется со спорами между родителями и детьми с юмором и психологической проницательностью, а в романе свободно говорится о вечной борьбе поколений за понимание.. . . [Ридкер] — несомненный комический талант, остроумный и увлеченный, он готов принять множество конкурирующих и несовместимых ролей, из которых сегодня человек должен сознательно выбирать ».
— Literary Review (UK)

« Альтруисты балансируют тонкую грань между черным юмором и остротой».
— Good Housekeeping (UK)

«Эндрю Ридкер может многое сказать о том, как мы живем сейчас. В результате получился один из тех суперблестящих, суперсмешных романов, которые можно полюбить в манере белки с особенно вкусным желудь.Я обнаружил, что пытаюсь избавиться от всех дел и ответственности, чтобы вернуться к этому роману ».
— Гэри Штейнгарт, автор Super Sad True Love Story

«Откровенно говоря, немного несправедливо, что такой молодой писатель должен быть таким талантливым. Эндрю Ридкер не только остро видит нелепости и противоречия Америки 21-го века, но и рассказывает искреннюю и сострадательную историю о семье, разбитой утратой, а теперь находящей неловкую дорогу друг к другу.Я очень заботился об этих людях, их травмах и предательствах, их публичных унижениях и личных неудачах. Альтруисты — поистине замечательный дебют ».
— Натан Хилл, автор книги The Nix

«Обширный и жизнерадостный дебютный роман Эндрю Ридкера« Альтруисты »- это веселый и трогательный портрет семьи и перелистывающее страницу расследование размытых границ между правыми , неправильный и эгоистичный ».
— Джули Бантин, автор книги Marlena

«Эта книга вдохновит читателей пожертвовать комфортом и найти смысл — Отключить (комфорт), Отключиться (болтовня группового мышления), Отступить (к долгу и ответственности) ) — или иначе! Спасибо Эндрю Ридкеру за этот отличный дебютный роман.Это культурно значимое событие и знак времени ».
— Аттикус Лиш, автор книги Подготовка к следующей жизни

« Альтруисты — это превосходное исследование изоляции, одиночества и неверности — в самом широком и интересном смысле этого слова. Каждая глава написана с заботой о прекрасном рассказе, а персонажи в ней настолько сформированы, что я почти чувствую их дыхание. Как потрясающе (и немного раздражающе), что такой поразительный роман может быть написан таким молодым писателем.»
— Кристен Радтке, автор книги« «Представь, что хочу только это».

» и вина. У Эндрю Ридкера есть все — магнетический стиль, море интеллекта и настоящая привязанность к своим веселым невротическим персонажам. Эта книга заставит вас согнуться пополам и плакать всевозможными слезами ».
— Тони Тулатимутте, автор книги Private Citizens

Печальная правда об альтруизме состоит в том, что не хватает альтруистов

Печальная правда об альтруизме заключается в том, что альтруистов недостаточно

Людей, которые выполняют действительно важные роли в обществе, часто не хватает

Автор: Джо Куинэн Иллюстрации Себастьян Тибо

Время от времени общества испытывают недостаток в вещах и людях, в которых они действительно нуждаются.Однажды мы просыпаемся и понимаем, что врачей слишком мало. Или слишком мало медсестер. Или нас внезапно доходит до того, что не хватает учителей, инженеров или сантехников. Конечно, никогда не бывает достаточно парней, которые хорошо работают с гипсокартоном.

Других профессионалов у нас в избытке. Ландшафтных дизайнеров, бариста, актеров, массажистов, персональных тренеров, парикмахеров, айтишников и поваров всегда более чем достаточно. Нам также никогда не грозит реальная опасность того, что у нас закончатся менеджеры хедж-фондов, балерины, агенты по недвижимости, специалисты по урегулированию претензий, стендап-комиксы, бармены, начинающие певцы и авторы песен или продавцы автомобилей.Но людей, которые выполняют действительно важные роли в обществе, часто не хватает.

Что-то подобное может уже происходить с добрыми самаритянами. Время от времени общества отчаянно нуждаются в преданных, непримиримых альтруистах, которые всегда готовы внести свой вклад и сделать мир лучше.

Институциональный альтруизм редко становится проблемой. Множество церквей, фондов и государственных учреждений работают день и ночь, чтобы улучшить общество. Эти люди зарабатывают на жизнь добром.Но институциональная филантропия сама по себе не может справиться с такой серьезной проблемой, как проблема, созданная нынешней пандемией. Общества всегда и везде полагаются на большое количество этих людей, которых иногда насмешливо называют «благодетелями», чтобы дела шли гладко. А сейчас доброхотов не хватает. Не помогает то, что из-за пандемии многие благотворители застревают в закрытых помещениях.

Досадная проблема Дефицита Доброго Самаритянина была доведена до меня в феврале прошлого года, когда я был в Вашингтоне, округ Колумбия.C. Прогуливаясь по М-стрит, ко мне подошел молодой человек в красном жилете, который собирал деньги для достойного дела. Я сказал ему, что уже внес свой вклад в организацию, которую он представляет, благодаря моей жене, которая регулярно, рефлекторно, почти автоматически отправляет чеки большому количеству бесспорно святых предприятий. Другими словами, если использовать надежную старую фразу, которую я дал в офисе. Что ж, она сделала.

Молодой человек дружелюбно улыбнулся. Он не был напористым. Он не был осуждающим.Он не пытался смутить меня той насмешкой «Хорошего дня», которую так часто используют добродетельные пара-профессионалы, когда люди начинают уходить, не открывая кошельков. Он поблагодарил меня за великодушие, или, если быть точным, за великодушие моей жены. Он сказал, что регулярные пожертвования таких людей, как мы, были кровью организации. Но в данном случае, добавил он, он не собирал деньги для конкретной инициативы.

Теперь я попытался объяснить, что просить меня больше отдавать тому делу, которое я уже поддерживал, было похоже на двойное благотворительность.Это было все равно что попросить кого-то, кто уже выписывал чеки на спасение исчезающих бегемотов, выписать второй чек на спасение исчезающих носорогов. Это было все равно, что просить кого-то, кто уже явно был «хорошим» человеком (или, по крайней мере, имел с ним какие-то супружеские отношения), стать еще лучше. Мой вопрос — довольно очевидный, как мне показалось, — был: почему для разнообразия никто другой не может взять мяч в руки?

Молодой человек терпеливо выслушал, а затем отмахнулся от моих протестов. «Мы просим людей, которые уже пожертвовали, дать еще раз, потому что мы знаем, что эти люди щедры», — сказал он.«Разве не имеет больше смысла нацеливаться на людей, которые уже думают, как мы, чем преследовать незнакомцев?»

Обманчиво хитрая логика его аргументов поразила меня. Я всегда считал, что если мы — как семья — уже пожертвовали в Фонд свежего воздуха и Sierra Club, то нам не нужно было жертвовать в Красный Крест или Армию спасения. На мой взгляд, я объединил все организации, которые пытались сделать мир лучше, в один монолит достоинств. Моя жена, Франческа, не смотрела на вещи так.По ее мнению, то, что вы уже дали этому, не означает, что вы не можете дать этому. По ее мнению, для добрых дел нет потолка.

Я не согласен. Я даже пошутил, что мы должны принять простую этическую политику ограничения и торговли, оговаривая, что если мы помогаем очистить реки, нам не нужно помогать очищать озера. По крайней мере, не нам обоим. У нее не было ничего из этого. Кто когда-нибудь сказал, что вам позволено отдохнуть от добродетели? Плохие люди не берут отпуск из-за проступков, так почему же хорошим людям делать перерыв в добрых делах? Если вы были альтруистом, от вас требовалось быть беспрерывным альтруистом.Говоря языком ее родной Англии, если вы были за пенни, вы были за фунт.

Не хватает альтруизма, чтобы обойтись вокруг

Это заставило меня задуматься о Добрых Самарянах, которых я знал лично. В какой-то момент я понял, что высокопоставленные благотворители в моем сообществе почти никогда не ограничивают свои добрые дела одним делом. Если бы вы видели их волонтерами на распродаже книг в библиотеке в субботу, вы, вероятно, также видели бы их на распродаже выпечки для девочек-скаутов в воскресенье.Если бы они размахивали петициями о спасении исторического здания, вы, вероятно, также увидели бы, как они борются за спасение исторической фрески. Сначала я подумал, что такие люди практиковали добродетель в таком большом масштабе, главным образом потому, что это заставляло их чувствовать себя лучше, что, несомненно, и происходит. Но с годами я пришел к выводу, что эти соседи не обязательно занимаются столькими добродетельными делами только потому, что они хорошие, заботливые люди. Потому что они знают, что хороших и заботливых людей мало.

Бейсбольные команды полагаются на ряд талантов из низшей лиги, которые, в конечном итоге, попадают в высшие. Я думаю, что те, кто занимается альтруистической деятельностью на уровне высшей лиги, могут извлечь выгоду из такой системы. Я заметил, что моя жена, которая руководит центром для пожилых людей на общественных началах, непрерывно воспитывает граждан с гражданскими взглядами, которые примерно на поколение моложе нас.Недостаточно быть хорошим. Быть молодым действительно помогает.

Все это предлагает опровержение кажущегося неуязвимым аргумента молодого человека в красном жилете, с которым я столкнулся на улицах Вашингтона. Если вы хотите сделать мир лучше, вы не можете продолжать собирать деньги у одних и тех же людей снова и снова, как он предлагал, какими бы щедрыми они ни были. Общество не может полагаться исключительно на патологически альтруистических или врожденно сострадательных людей, чтобы продолжать работу.Их просто не хватает. Добродетельным людям нужна помощь. Добродетельным людям нужно привлекать новые таланты. Все время. Собственно, поэтому существуют Ротари клубы.

Добрый самаритянин против временного доброго самаритянина

Здесь стоит обсудить разницу между Добрым Самаритянином и Просто Достаточным Самаритянином. Как и большинство людей, я по своей сути не хороший человек; добро — это выученное поведение. Оставленный на произвол судьбы, я мог бы со временем превратиться в приличного человека.Но я не думаю, что когда-либо пошел бы намного дальше этого. Никогда в своих самых смелых мечтах я не думал, что когда-нибудь стану образцом добродетели. Ближе всего к этому я могла подойти замуж за образец добродетели. Это противоположность вины по ассоциации. Это невиновность по ассоциации.

Когда мы впервые поженились, мы с женой разработали подход разделения труда к гражданственности. Она выполняла всю волонтерскую работу со школами, обществом, пожилыми людьми, обездоленными, с озоновым слоем и ламантинами, а я покупал билеты в оперу.Пока она выписывала чеки в Красный Крест, Детскую помощь, Гринпис и Врачи без границ, я покупал билеты в Нью-Йоркский филармонический оркестр или Токийский струнный квартет. Я также купил членство во всех местных музеях. Таким образом, добрые дела, совершаемые в нашем доме, были разделены пополам. Она посвятила себя поддержанию общества на плаву; Я посвятил себя поддержанию цивилизации на плаву. Ее работа отнимала намного больше времени.

С тех пор, как разразилась эпидемия коронавируса, я наблюдал за растущим числом людей, которые никогда не делали ничего гражданского в своей жизни, вмешивающихся и помогающих, и я все больше и больше думал о сути благотворительности.Когда все добрые дела совершаются всего несколькими людьми, что почти всегда бывает в маленьких городах, подобных тому, в котором я живу, это вредит сообществу, потому что люди, которые не делают хорошие дела регулярно, либо забывают, как их делать, либо никогда не учиться, в первую очередь. Очистить загрязненные озера или усыпанные мусором детские площадки — это искусство. Есть искусство терпеливо сидеть с людьми и помогать им выучить английский как второй язык. В этом отношении есть искусство выйти на улицу и попросить совершенно незнакомых людей раскошелиться на свои деньги.

Это место, где Добрый Самаритянин и Временами Добрый Самаритянин расходятся. В течение нескольких лет мой сын студенческого возраста помогал нам доставлять индейки и продукты нуждающимся членам нашего сообщества на Рождество. Это была чрезвычайно приятная работа, потому что он мог видеть, как его усилия улучшали жизнь людей, пусть и мимолетно. Иногда другие студенты колледжей или пенсионеры предлагали свою помощь. Эти люди были искренне благонамеренны.

Но когда фишки кончаются и пора опускать рождественские корзины, благих намерений недостаточно. Часто говорят, что в мире альтруизма важна мысль. Неправильно. Если вы собираетесь поступать правильно, вы должны делать это правильно. Часто это невозможно, потому что те, кто лишь периодически бывает добродетельным, обычно невежественны. Они дают кур людям, которые просили индюков, и индюков людям, которые просили ветчину.Они положили слишком много Орео в один пакет и ни одного — в другой. В конце этих прогулок с едой нам неизменно приходилось делать вторую поездку в супермаркет, потому что нам всегда не хватало пары индюков. Это был не способ управлять железной дорогой, не говоря уже о благотворительности.

Вот и суть вопроса: добрые самаритяне в основном любители, но они не должны быть любителями в разряде. Тем, кто собирается серьезно отнестись к альтруизму, необходимо развивать навыки, чтобы знать, где их таланты полезны, а где нет.Добродетель, как и владение чеканной цимбалой, требует практики. Это одна из немногих хороших черт пандемии: она дала огромному количеству людей, которые никогда и пальцем не пошевелились, чтобы помочь своим собратьям, золотую возможность научиться тяготам, превратиться из неуклюжих любителей в эффективных делателей добра. Люди в моем городе, которые никогда не были особенно альтруистами, теперь дают большие чаевые тем, кто работает в сфере услуг, или оставляют еду тем, кто не может покинуть свои дома, или помогают убирать мусор, разбросанный вдоль набережной.Я никогда не знал, что это в них есть.

В поисках добрых дел нового поколения

Но что делать с теми, кто упорно отказывается протянуть руку помощи? Лично я не сторонник принуждения людей к доброй работе, как некоторые прогрессивные компании заставляют своих сотрудников выполнять общественные работы в свободное время. Но я не против того, чтобы заставлять людей делать добрые дела. Когда я рос на убогих улицах Филадельфии — и да, эти улицы были скудными и остаются скудными по сей день — мои родители были набожными католиками.Они тоже были бедны. Волк не всегда был у двери, но обычно он был где-то поблизости. Тем не менее, как бы плохо ни складывались дела, в воскресенье утром мои родители всегда что-то кладут в корзину для сбора церковных пожертвований. Они не платили десятину, но они старались.

Они сделали это с помощью конвертов, отправленных церковью, с указанием их имени, адреса и суммы пожертвования каждое воскресенье. Каждый месяц церковь публиковала список пожертвований прихожан. Было неловко, когда твое имя появилось рядом с ничтожными 5 долларами.Но это было лучше, чем вообще не появляться.

Я думаю, что обществу нужно попробовать что-то подобное. В течение многих лет я наблюдал, как одни и те же благодетели стареют и стареют, ожидая прибытия кавалерии. И пока они ждут, одни и те же люди работают на избирательных участках, одни и те же люди навещают больных и те же люди работают в ОТА. Вот так просто. Вот почему нам могут понадобиться общедоступные доски объявлений со списком всех добрых дел, только колонка помощи, которую эти люди когда-либо увидят, если каждый из нас добровольно присоединится к кавалерии.Это как местные волонтеры, с огромными пустыми ячейками рядом с именами тех, кто ничего не сделал. Конфронтационный? да. Осуждающий? да. Но как гласит старая пословица: если вы не можете победить их, запугайте их.

Моя дочь однажды встречалась с очень умным молодым человеком, который специализировался на экономике. Неумолимый защитник теории «рационального действующего лица», он настаивал на том, что каждая человеческая деятельность имеет определенную экономическую основу, что люди, занимающиеся альтруистической деятельностью, тайно получают от этого некоторую экономическую выгоду.Эта теория никогда не имела для меня смысла.

Но теперь это так. Ну вроде как. Помогая ближнему, вы чувствуете себя лучше. Это действительно так. А это помогает сократить расходы. В обществе, где все эти уроки пилатеса, все эти курсы повышения квалификации, все эти книги и видео по самопомощи и учебные лагеря в основном являются дорогими, трудоемкими и неизменно безуспешными способами улучшить самочувствие, альтруизм — очевидное решение. к твоей проблеме. Что бы ни говорили экономисты, за счастье нельзя ставить цену.Нет таких цифр.

• Эта история впервые была опубликована в выпуске журнала Rotary за декабрь 2020 года.

• Джо Куинен — ​​частый автор журнала «Ротари». С марта он написал четыре одноактных пьесы (все они будут поставлены на Zoom), сценарий и рок-оперу.

Связанное содержание

Почему доброта важна как никогда

Как Rotary смягчает последствия изоляции во время COVID-19

Узнайте больше о Rotary и примите участие

Альтруисты: Роман | Вашингтонское независимое обозрение книг

До Артура Альтера, неверного и овдовевшего отца в дебютном романе Эндрю Ридкера, Альтруисты , , был Гарольд Белси из Зэди Смита в О красоте и Чип Ламберт из Поправки Джонатана Франзена.

Все трое — неудачники, все трое совершают какие-то сексуальные проступки — прелюбодеяние в двух случаях; роман со студентом в третьем — за что искупают. И у всех есть атрибуты интеллекта — хотя, к радости читателя, они явно менее выдающиеся, чем они думают. Они неприятны, их можно выкупить лишь частично, и они белые.

План Артура по спасению семейного дома в Сент-Луисе, который он больше не может себе позволить без финансовой помощи своих детей, является движущей силой заговора Альтруисты .После смерти от рака груди Франсин Кляйн, жены и матери Артура Мэгги и Итана, Альтеры в основном разошлись друг с другом. Артур приглашает детей домой в Сент-Луис на выходные, и оба неохотно соглашаются.

Однако большая часть романа наполнена воспоминаниями. Ридкер рассказывает нам о юности Мэгги, ее искренних отношениях с матерью и ее разочаровании из-за отсутствия связи с отцом; Первые отношения Итана с мужчиной в колледже; и злополучная поездка Артура в Зимбабве в области международного развития.

Даже жизнь Франсин вспоминается в нескольких главах, самая важная из которых включает парня, которого она оставила во время пребывания Артура в Зимбабве, того, кто вкладывает свои деньги в фонд, который она скроет от Артура и завещает своим детям. Это деньги, которые нужны Артуру, чтобы спасти дом.

Дебют Ридкера забавный. Роман представляет собой разновидность литературного юмора, нацеленную на бессмысленные заботы американского мелкого буржуа: дела, ипотеки, социальный статус, относительный ранг частного университета, в который были приняты (или не приняты) ваши дети, а также подробности их жизни после зачисления.

Например, Ридкер описывает Неделю выпускников в университете Данфорта: «Мэгги не могла бы назвать это лучше, чем двести потраченных впустую студентов в камерах, забивающих реку Мерамек в Миссури».

В начале первой главы Франсин, психолог, дает советы супружеской паре. Муж, по словам его жены, «любит наряжаться в боди и делать вид, что он домашний питомец». Это «нелепо», — говорит жена Франсин, потому что «Маркус — уважаемый судебный адвокат с собственной фирмой.”

Франсин заключает, что пара является первой из двух типов: «те, чей невротический темперамент убедил их, что даже малейшее изменение настроения было поводом для беспокойства … что доза несчастья, несомненно, была депрессией», и те, у кого «законные проблемы, над которыми нужно работать ».

Учитывая роман, смерть Франсин, неразрешенную привязанность Итана к своему возлюбленному и необработанное горе Мэгги по ее матери, Альтеры должны попасть в последнюю категорию. Так почему же Альтруисты кажется хорошо написанным романом в поисках зацепки, на которую стоит потратить время читателя?

Ответ, я думаю, заключается в сходстве между Артуром Альтером, Гарольдом Белси и Чипом Ламбертом.Возьмем, к примеру, второстепенную, но важную параллель между Артуром и Чипом: международное приключение, в котором каждый человек причиняет большой вред.

В романе Францена Чип участвует в финансовом скандале в Литве в быстро ухудшающемся и все более гоббсовском государстве. В рассказе Ридкера Артур получает грант от сомнительной организации на поездку в Зимбабве и постройку туалета из цемента, изобретенного Артуром.

Цемент не соответствует нормам в странах с высоким уровнем доходов, но в Зимбабве, понимает Артур, не хватает нормативной сложности, скажем, во Франции.Его туалеты вызывают смертельную вспышку сонной болезни, и Артур бежит из страны.

Оба The Corrections и Альтруисты разделяют похожий, якобы политический тезис: американцы, обычно мужчины, несмотря на то, что считают себя добрыми самаритянами (альтруистами!), Причиняют большой вред в поисках прибыли (намеренно). в силу своего незнания (непреднамеренно).

Вред проявляется на глобальном уровне — в Зимбабве и Литве — и на личном уровне, как в случае с делами Чипа / Гарольда / Артура.Если эти реальности трудно оспаривать, то отчасти потому, что Франзен и Смит так эффективно укоренили этот рассказ в нашем культурном воображении. The Corrections был опубликован в 2001 году и получил высокую оценку в 2008 году за то, что предвосхитил «проблемы следующих семи лет». On Beauty был опубликован в 2005 году.

Спустя двадцать лет, как войны в Афганистане и Ираке, опасные приключения вымышленных, неуклюжих мужчин все еще забавны? Достаточно ли для романа критики и разоблачения некомпетентности таких людей, как Гарольд, Чип и Артур, когда их настоящие коллеги все еще более или менее правят шоу?

Надменная некомпетентность и эмоциональная незрелость, наделенная властью, я полагаю, всегда будет по-своему смешной, особенно когда книга, подобная книге Ридкера, в конечном итоге лишает человека власти, которой, по его мнению, должен обладать.Однако способность сатиры — будь то сатиры Франзена, Ридкера или Смита — вывести нас из самоуспокоенности с тех пор оказалась болезненно недостаточной.

Вот почему Альтруисты временами могут казаться такими худыми, даже если они правдиво реконструируют общество, которое мы предпочли бы не признавать. Это юмористическая элегия бесчисленным аспектам умирающей жизни, в которой штатные профессора являются постоянными помощниками; где молодые люди, получившие образование в частных школах, покидают свои пригородные анклавы и переезжают в город, где они живут, ухаживая за родительскими ресурсами или растрачивая их впустую; и где, в конечном итоге, стремления среднего класса испаряются на фоне более масштабного краха американской мечты.

Альтруисты в этом смысле точны, но вряд ли предвидят. Где все это оставить роман, который мог быть написан в 2001 году?

Дэниел Уивер — координатор социальных сетей и маркетинга в книжном магазине Ист-Сити в Вашингтоне, округ Колумбия.