Маргинализованный: МАРГИНАЛИЗОВАННЫЙ — Словарь русского языка Лопатина — Русский язык

Размышления в комнате грез: «Девственницы-самоубийцы» и эстетика девичества

Сотрудник Сиднейского технологического университета. Сфера научных интересов – исследования в области моды и культуры, специализация – современная японская культура. В 2014 году вышла его первая книга «Японские культуры моды» (Japanese Fashion Cultures, Bloomsbury Academic), посвященная комплексным вопросам одежды и гендера.

Статья впервые опубликована в журнале Film, Fashion & Consumption (2012. Vol. 2.2).

Мы уяснили, что на самом деле они <девочки> были

замаскированными, переодетыми женщинами, нашедшими

точные определения словам «любовь» и даже «смерть»; на нашу

долю выпадало создавать беспорядок и шум, которые, кажется, их

завораживали (цит. по: Евгенидис 2003)

Введение

Тема девичества, зачастую тесно соотносимая с концептами красоты и неуловимости, наделенная поэтической аурой, издавна привлекает внимание людей искусства. В современных голливудских фильмах, од­нако, она, напротив, ассоциируется с деградацией. За редким исклю­чением героини голливудских фильмов, ориентированных на девушек и молодых женщин (например, «Жижи» (Minnelli 1958), «Маленькая колдунья» (Walker 1989), «Бестолковые» (Heckerling 1995), «Дневники принцессы», известный также под названием «Как стать принцессой» (Marshall 2001), «Блондинка в законе» (Luketic 2001) и «Дьявол носит Prada» (Frankel 2006)), «взрослеют» по ходу сюжета, превращаясь из не­вежественных, наивных и безрассудных созданий в зрелых женщин, образ которых больше соответствует традиционному. Обычно этой трансформации способствует участие старших персонажей и следова­ние ролевым моделям. В последнее время в голливудских сюжетах все чаще встречаются молодые героини, тяготеющие к активным действи­ям. Как правило, это девушка-сорванец с мальчишескими ухватками (Джуно в одноименном фильме (Reitman 2007)), маргинализованный персонаж (Энид в «Призрачном мире» (Zwigoff 2001)) или женщина в «мужском» наряде, подчеркивающем ее физическую и психологиче­скую состоятельность (таковы, например, Элизабет из «Пиратов Кариб­ского моря» (Pirates of the Caribbean; Verbinski 2003–2007), Алиса из «Алисы в стране чудес» (Burton 2010) или Белоснежка из фильма «Бело­снежка и охотник» (Sanders 2012). Эти фильмы органично вписываются в устоявшуюся картину мира популярной культуры, в рамках которой девичество наделяется негативными коннотациями и трактуется как состояние пассивное. Считается, таким образом, что юная женщина должна как можно скорее продемонстрировать свое соответствие тра­диционным моделям поведения и занять предназначенное ей место в социуме — преимущественно благодаря физической трансформа­ции (Driscoll 2002: 221).

Альтернативой этому пути служит откровенно «мужская/мальчишеская» манера поведения как необходимое условие независимости и осуществления функций субъекта (Allison 2000: 275). Отмечалось также, что героини кинофильмов, как правило, изобра­жаются с точки зрения их (гетеросексуальных) отношений с персо­нажами-мужчинами (O’Shaughnessy 1999: 98; Fournier 2007: 375–376). Отрицательный образ девичества в фильмах отражает социальную тенденцию, согласно которой юная женщина находится в кризисном состоянии и нуждается в помощи взрослого. Отмечалось, что новост­ные программы на американских телеканалах конструируют нега­тивный образ девичества, ассоциирующийся с низкой самооценкой, искаженным телесным образом и расстройством пищевого поведения (Mazzarella & Pecora 2007: 19). Соответственно, создается впечатление, что юные женщины и в особенности девочки-подростки виктимны по определению. При этом голоса самостоятельных, уверенных в себе и деятельных девушек остаются не услышанными. Стереотипные пред­ставления о «мужественности» в равной степени оказывают негатив­ное воздействие на мальчиков и мужчин (Bem 1993; Beynon 2001: 11; Pease 2002: 27), и юноши в Северной Америке и Австралии значитель­но чаще, чем их сверстницы, предпринимают попытки самоубийства, заканчивающиеся смертельным исходом (Canetto & Sakinofsky 1998; Möller-Leimkühler 2003). Несмотря на это, однако, некоторые авторы рассматривают маскулинные стереотипы как более позитивные и даже желательные по сравнению с представлениями о девичестве (Lees 1993; Thompson 1995). Это соответствует общей социальной тенденции, про­являющей себя даже в детском поведении: отказ от «женственности» воспринимается как претензия на власть (Paechter 2006: 257). Та же тен­денция находит отражение и в американских кинофильмах, где «деви­ческая» женственность ассоциируется с простодушием, беспечностью и невежественной невинностью.

(Продолжение читайте в печатной версии журнала)

публицист об историческом выборе Польши — EADaily, 4 августа 2021 — Новости политики, Новости России

Известный в Польше консервативный журналист Кароль Кажмерчак высказался об угрозе «полной деконструкции нашей культуры и общества», если польский народ не откажется от широко понимаемой вестернизации. Публицист напрямую связывает строительство военных баз США на территории Польши с навязыванием идеологии сексуальных отклонений, противоречащих христианству.

«Все поляки, которые не приемлют процесс либеральной культурной деконструкции и всё ещё хотят остановить его, должны понять, что он невозможен без ментальной, а затем культурной деколонизации и девестернизации, — пишет Кажмерчак. — Мы должны открыться другим ориентирам, построить нашу собственную идентичность через субъективный обмен и адаптацию опыта всех кругов цивилизации, с которыми нам приходится вступать в контакт, включая опыт тех, кого мы воспринимаем как соперников. Адаптация осуществляется таким образом, чтобы в то же время сохранять целостность нашего культурного кода».

Говоря о «соперниках», публицист имеет в виду Россию, защищая её:

«Поляки обычно и по большей части связывают свои разделы с собственническим отношением России. И всё же, когда мы вникаем в исторические и геополитические условия, мы легко можем увидеть, что для Екатерины II Республики Польша было достаточно в качестве послушного протектората, короли же Пруссии были теми, кто наиболее безжалостно пытался её уничтожить, потому что без земли, которую они получили на Висле и Варте, их королевство не имело перспектив на создание сверхдержавы. Однако эту историю, как её тогдашние польские участники, так и мы, их потомки, превратили, в основном, в историю столкновения Запада с Востоком. Таким образом, польское презрение к Востоку является оборотной стороной медали колонизации Западом».

Журналист призывает переосмыслить собственную историю, когда, например, при Казимире III Великом «Польша в значительной степени сопротивлялась и защищала свою субъективность от западного универсализма, представленного средневековой империей, основанной на римской легитимности и германской крови».

«Откройте для себя, наконец, народный опыт социалистической эпохи, — Кароль Кажмерчак вскрывает табуированную страницу польской истории. — Опыт социального развития и модернизации без полной деконструкции консервативного крестьянского габитуса, который долгое время продолжал проявляться в учреждениях, фабриках и панельных домах, дополнительно подтверждённый пуританством таких политиков, как Гомулка (Владислав Гомулка — первый секретарь ЦК Польской объединённой рабочей партии в 1956—1970 гг. — EADaily). Опыт, полностью подавленный и маргинализованный интеллигенцией и оппозицией. Опыт модернизации иной, чем западный, либеральный».

EADaily дополняет, что, по последним статистическим данным, против членства в Евросоюзе выступает порядка 40% граждан Польши. Среди евроскептиков в основном польская молодёжь.

Рецензии члена Большого жюри на лучшие книги, номинированные на премию «Национальный бестселлер»: arbatovagidepar — LiveJournal

Степан Гаврилов Опыты бесприютного неба

Степан Гаврилов взвалил на себя непосильную задачу рассказать о своём «совсем свежем» поколении и местами с ней справился, хотя и пытался выдать за всё поколение отдельно взятый маргинализованный питерский сегмент понаехавших. История «зубного курьера», который не был никем дома, рос в ощущении, что «лучшее, конечно, позади», и не стал никем в культурной столице, достала нас ещё с местного Акакия Акакиевича. Лучшее, «которое позади» травмировало героя и тем, что ему «не дала» 12-летняя одноклассница, и тем, что его криминализованные дружки оказались смелее и отводили ему роль шестерки. Кроме них, в отсутствии собственного социального развития «зубной курьер» винит одновременно обрушившиеся на него развал Союза и смерть постмодернизма. Это они, проклятые, не дали герою вырасти мозгами и душой из вечного пубертата и, несмотря на прочитанные книги, сформировать хоть какую-то нравственную шкалу. Основной месседж романа «кто виноват?», мешает автору хоть чуть-чуть застрять на том, что ищущий себя «маленький человек из гоголевской «Шинели» ничем не отличался от него и во времена Союза и постмодернизма. Только не развозил зубные протезы, а принадлежал к «поколение дворников и сторожей», точно также жил по углам, бухал, искал опыт измененного сознания в наркоте, играл музыку, цитировал ровно те же книги и точно также выбирал статус «объедка времени», а не его хозяина. Главный герой уныло растил себя в родном городке, а потом пытался адаптировать выращенное к Питеру. Но поскольку диапазон его запросов от перемещения в Питер не поменялся, герой и там вцеплялся за криминальных одноклассников и им подобных, барахтаясь ровно в том же кризисе идентичности, что вытеснил его с малой родины. «Куда бы я там ни шёл, с кем бы ни говорил — все были приезжие», горюет герой, потому что не способен монтироваться в тело великого города. Бессистемно прочитанные умные книги по мнению героя выделяют его из окружающей гопоты настолько, что он надевает позу «лишнего человека». С той разницей, что тот был выше среды, а сам герой настойчиво лепится к низшей среде. Но винит в этом не себя, а обесцененный им же мир, врывающийся не только пьяными и обдолбанными тусовками и глупыми заработками, но и городскими легендами. В них герой гонит пургу то о перевале Дятлова, то о гебисте Кабанове, подтверждающем своё отцовство Курту Кобейну, то об одноногом танцоре Злобине, имевшем связь с Нуриевым. Похожая пурга становится основой бизнеса его подельника Шульги, зарабатывающего на рекламе продажи наркоты в то в светлом, то в темном интернете, не имея наркоты в принципе. Пользуясь этими постмодернистскими техниками, автор почему-то не замечает, что постмодерн не так уж и умер. Однажды герой даёт определение своему сегменту: «Маленький человек в чужом городе, которому нужно искать работу, чтобы жить. Этот маленький человек нерешителен, тщеславен, ленив…» Но почему-то адресует определение не себе и корешам, а соседке-проститутке, ищущей повода жить в расслабоне. Не адресует, потому что убежден, что расширил границы сознания, прочитав некоторое количество книг и вбив в организм несколько мешков наркоты. И в подтверждение этому в тексте возникает «манифест поколения джипси», окончательно снимающий с героя ответственность за собственную жизнь, сливаемую в унитаз. Манифест не только легитимизирует наркоту, но и заявляет о культуре легких наркотиков, якобы созданной этим поколением, не морочась тем, что речь аж о третьей волне отечественной наркомании, и культуры-мультуры созданы задолго до рождения «джипси». Манифестируемый «джипси» лишен корней, авторитетов, привязанностей, смыслов, крайне подвижен и потому, якобы, крайне опасен власти. Однако, он подвижен как колобок, который от бабушки ушел, от дедушки ушел, но сломался на идее покорить лису. «Манифест джипси» краешком задевает исследования жизненных стратегий социализированных миллениалов, и пытается выдать за них тех, кто стал возле них пеной саморазрушителей и мазохистов, как наш герой. Его дружбан конструирует арт-объект — пианино, бьющее током, потому что, только «превозмогая боль, можно делать настоящее искусство». Заканчивается это делание настоящего искусства примерно как у колобка. Выныривая из криминальной зоны заработков, из эстетики девяностых, объединившей к концу романа одноклассников и земляков, герой рвется в зону просветления, которую, как и в родном городке представляет сочетанием перфоманса с музыкой и наркотой. Никакой иной технологии поиска идентичности герой не освоил, и объединение базовых фрагментов личности взваливает не на себя, а на «марочное просветление». В результате достигнутого таким способом инсайта он впервые чувствует себя в мире «на своём месте». Да так отчетливо и с таким желанием вернуться домой, что приходится принять — перед нами была Одиссея. И в ней инфантильный беззубый раздавленный «джипси» развозил по городу сумки с чужими керамическими зубами, периодически заворачивая в криминал, потому что решил всю жизнь быть подростком. Но объявил это не личностными проблемами, а поколенческими, и весь роман пытался навязать нам эту странную идею. Таково, на мой взгляд, содержание, вполне органичное и созвучное возрасту автора. Что касается формы, то Степан Гаврилов замечательный писатель с колоссальным, хотя и противоречивым потенциалом. Основное противоречие в том, что диалоги соответствуют действующим лицам, а само повествование написано старомодным, я бы сказала «доБитовским языком», со вспышками языка «постПелевинского». И от того не хватает драйва, движухи, ритма, внутренней музыки миллениалов, которые, на мой взгляд, не так говорят, не так двигаются, не так детализируют и вовсе не так вздрючены наркокультурой. Книга эклектична и по-своему чудесна. В ней с одной стороны увидят и оплачут себя маргиналы всех поколений, а с другой стороны, её непременно отметит тяжелым вздохом отечественный наркоконтроль.  

Российская литературная премия «Национальный бестселлер»

Степан Гаврилов взвалил на себя непосильную задачу рассказать о своём «совсем свежем» поколении и местами с ней справился, хотя и пытался выдать за всё поколение отдельно взятый маргинализованный питерский сегмент понаехавших. История «зубного курьера», который не был никем дома, рос в ощущении, что «лучшее, конечно, позади», и не стал никем в культурной столице, достала нас ещё с местного Акакия Акакиевича. Лучшее, «которое позади» травмировало героя и тем, что ему «не дала» 12-летняя одноклассница, и тем, что его криминализованные дружки оказались смелее и отводили ему роль шестерки. Кроме них, в отсутствии собственного социального развития «зубной курьер» винит одновременно обрушившиеся на него развал Союза и смерть постмодернизма. Это они, проклятые, не дали герою вырасти мозгами и душой из вечного пубертата и, несмотря на прочитанные книги, сформировать хоть какую-то нравственную шкалу. Основной месседж романа «кто виноват?», мешает автору хоть чуть-чуть застрять на том, что ищущий себя «маленький человек из гоголевской «Шинели» ничем не отличался от него в бытность Союза и постмодернизма. Только не развозил зубные протезы, а представлял «поколение дворников и сторожей», точно также жил по углам, бухал, искал опыт измененного сознания в наркоте, играл музыку, цитировал ровно те же книги и точно также выбирал статус «объедка времени», а не его хозяина. Главный герой уныло растил себя в родном городке, а потом пытался адаптировать выращенное к Питеру. Но поскольку диапазон его запросов от перемещения в Питер не поменялся, герой и там цеплялся за криминальных одноклассников и им подобных, барахтаясь ровно в том же кризисе идентичности, что вытеснил с малой родины. «Куда бы я там ни шёл, с кем бы ни говорил — все были приезжие», горюет герой, потому что не способен монтироваться в тело великого города. Бессистемно прочитанные умные книги по мнению героя выделяют его из окружающей гопоты настолько, что он надевает позу «лишнего человека». С той разницей, что тот был выше среды, а сам герой настойчиво лепится к низшей среде. Но винит в этом не себя, а обесцененный им же мир, врывающийся не только пьяными и обдолбанными тусовками и глупыми заработками, но и городскими легендами. В них герой гонит пургу то о перевале Дятлова, то о гебисте Кабанове, подтверждающем своё отцовство Курту Кобейну, то об одноногом танцоре Злобине, имевшем связь с Нуриевым. Похожая пурга становится основой бизнеса его подельника Шульги, зарабатывающего на рекламе продажи наркоты в то в светлом, то в темном интернете, не имея наркоты в принципе. Пользуясь этими постмодернистскими техниками, автор почему-то не замечает, что постмодерн не так уж и умер. Однажды герой даёт определение своему сегменту: «Маленький человек в чужом городе, которому нужно искать работу, чтобы жить. Этот маленький человек нерешителен, тщеславен, ленив…» Но почему-то адресует определение не себе и корешам, а соседке-проститутке, ищущей повода жить в расслабоне. Не адресует, потому что убежден, что расширил границы сознания, прочитав некоторое количество книг и вбив в организм несколько мешков наркоты. И в подтверждение этому в тексте возникает «манифест поколения джипси», окончательно снимающий с героя ответственность за собственную жизнь, сливаемую в унитаз. Манифест не только легитимизирует наркоту, но и заявляет о культуре легких наркотиков, якобы созданной этим поколением, не морочась тем, что речь аж о третьей волне отечественной наркомании, и культуры-мультуры созданы задолго до рождения «джипси». Манифестируемый «джипси» лишен корней, авторитетов, привязанностей, смыслов, крайне подвижен и потому, якобы, крайне опасен власти. Он подвижен как колобок, который от бабушки ушел, от дедушки ушел, но сломался на идее покорить лису. «Манифест джипси» краешком задевает исследования жизненных стратегий социализированных миллиениалов, и пытается выдать за них тех, кто стал возле них пеной саморазрушителей и мазохистов, как наш герой. Его дружбан конструирует арт-объект — пианино, бьющее током, потому что, только «превозмогая боль, можно делать настоящее искусство». Заканчивается это делание настоящего искусства примерно как у колобка. Выныривая из криминальной зоны заработков, из эстетики девяностых, объединившей к концу романа одноклассников и земляков, герой рвется в зону просветления, которую, как и в родном городке представляет сочетанием перфоманса с музыкой и наркотой. Никакой иной технологии поиска идентичности герой не освоил, и объединение базовых фрагментов личности взваливает не на себя, а на «марочное просветление». В результате достигнутого таким способом инсайта он впервые чувствует себя в мире «на своём месте». Да так отчетливо и с таким желанием вернуться домой, что приходится принять — перед нами была Одиссея. И в ней инфантильный беззубый раздавленный «джипси» развозил по городу сумки с чужими керамическими зубами, периодически заворачивая в криминал, потому что решил всю жизнь быть подростком. Но объявил это не личностными проблемами, а поколенческими, и весь роман пытался навязать нам эту странную идею. Таково, на мой взгляд, содержание, вполне органичное и созвучное возрасту автора. Что касается формы, то Степан Гаврилов замечательный писатель с колоссальным, хотя и противоречивым потенциалом. Основное противоречие в том, что диалоги соответствуют действующим лицам, а само повествование написано старомодным, я бы сказала «доБитовским языком», со вспышками языка «постПелевинского». И от того не хватает драйва, движухи, ритма, внутренней музыки миллениалов, которые, на мой взгляд, не так говорят, не так двигаются, не так детализируют и вовсе не так вздрючены наркокультурой. Книга эклектична и по-своему чудесна. В ней с одной стороны увидят и оплачут себя маргиналы всех поколений, а с другой стороны, её непременно отметит тяжелым вздохом отечественный наркоконтроль. 

Продолжение банкета под лозунгом «Общероссийский культурный код — в массы!»

Продолжение банкета под лозунгом «Общероссийский культурный код — в массы!»

Продолжаем читать расшифровку заседания 3 июля с.г. так наз. «Патриотической платформы» в Госдуме, на тему «Качество учебников русского языка, литературы, истории и результаты ЕГЭ-2014 – существует ли взаимосвязь?».
Окончание выступления А.Мухина, выступления Л.Н. Духаниной и А.А. Музаева
Начало — вот тут
Алексей Мухин (завершение)
1. Продолжить формулирование культурной политики на основе цивилизационного, а не национального подхода, то, что было утеряно с потерей СССР.
2. Организовать проведение социально-психологических исследований, направленных на исследование результатов использования единых учебников истории, русского языка и литературы; эффективности их использования с целью возможности делать соответствующие прогнозы.
3. Ориентировать профессиональное сообщество, как историков, так и преподавателей русского языка и литературы, на работу и участие в представительных организациях при ведомствах, привлекать специалистов в полной мере: необходимо, чтобы они формулировали критерии проявления попыток фальсификации исторических событий и попыток искажения русского языка.
4. Организовать государственную поддержку исследовательских и образовательных НКО: их поддержка не должна быть разовой, она должна быть системной, то есть люди, которые занимаются исторической наукой и развитием русского языка, должны понимать, что государство будет участвовать в финансировании их успешных проектов, они должны понимать, что работают на века. Это должно чётко присутствовать.
5. Взаимодействие государства и исследовательских образовательных НКО должно происходить из соображений партнёрства, а не конфронтации, причём инициатором различных форм этого партнёрства должно стать государство, государственные органы, например Госдума, Совет Федерации. В результате ожидаемый эффект: проблемы развития российской историографии и других предметов не будут переходить в маргинализованный дискурс, а станут элементами консолидации российского общества.
И.А. Яровая
Я не стала перебивать, потому что я договорилась о докладе.
Любовь Николаевна Духанина ( Президент образовательного холдинга «Наследник», член Общественной палаты РФ, заведующая кафедрой НИЯУ МИФИ.)
Я сокращу своё выступление и не буду говорить о формировании духовных скреп — этот вопрос и предыдущим докладчиком был озвучен.
Мы, когда сегодня говорим о русском языке, литературе, истории, на самом деле говорим не о функциональной грамотности предмета, а о человеке, который отвечает за судьбу своей семьи, своей страны. И, конечно, состояние живого русского языка – это состояние общественного сознания. Если мы сейчас проведём анализ с вами частотности использования таких терминов, как «честь», «достоинство», то увидим, что наши дети их практически не используют.
А именно эти слова стали основой подвигов: и воинской доблести, и трудовой деятельности — в очень интересных исторических периодах нашей России.
А сегодня мы чаще встречаем всё-таки у молодёжи слова, ориентированные на ценности рыночного употребления. Когда мы говорим о состоянии русского языка, мы должны понимать, что ребёнок начинает осваивать язык с того момента, когда он родился, с трепетной речи, первые слова он слышит в своей семье, и первые понятия и первые правила поведения в социуме он усваивает в своей семье.
Затем он у нас с вами появляется в детсаде, в школе. И вот здесь у нас с вами уже возникают проблемы, связанные с чтением, письмом, они фактически нами фиксируются как трудности в обучении, затем мы переводим в первичную неграмотность, а в старшей школе проблемой становится функциональная неграмотность, о чём свидетельствуют результаты ЕГЭ.
Мы на прошлой неделе по инициативе Ассоциации учителей русского языка и литературы (руководитель Ассоциации Дудова Л.В. сейчас здесь присутствует и присутствуют некоторые члены, участники Круглого стола ,которые принимали участие) обсуждали вопрос о состоянии русского языка с участниками Круглого стола и говорили о том, что это комплексная проблема, и, конечно, вы говорите правильно о катастрофическом падении читательской и речевой культуры школьников. На это влияет вся ситуация глобализации. Я вчера видела сюжет по телевидению о том, что японцы придумали новую социальную сеть, где слова уже совсем не нужны, можно общаться смайликами – и там уже более 10 тысяч участников.
Мы говорили о необходимости доработки федеральных государственных стандартов с целью повышения качества обучения русскому языку и литературе. Я говорю о проблеме, и сразу понятна задача.
Да, школьные библиотеки давно не комплектуются словарями, художественной литературой, справочниками. Это критическая ситуация. Всё, что у нас было укомплектовано раньше, СЭС давно списано, а мы не выбрасываем и работаем с этим материалом. Стремительное старение педагогических кадров словесников и одновременно плохое качество подготовки молодых учителей, планомерное исчезновение системы методического сопровождения учителя в его каждодневной деятельности, в условиях модернизации мы превратили завуча в менеджера, завуч утратил функцию методиста в школе. В технологии мы достигли больших результатов, но потеряли в методологии. В регионах в условиях оптимизации сети сокращается методическая служба. Система повышения квалификации не справляется ни с ситуацией современного ребёнка и условий его работы, ни с ситуацией повышения квалификации в условиях внедрения ФГОС. Не встретила ни одного учителя, который был бы удовлетворён курсами повышения квалификации, который бы сказал, что за 72 часа он подготовлен так, что он способен работать в условиях работы с ФГОС. Мы действительно в рамках круглого стола подготовили большой пакет предложений.
Остановимся только на содержании.
Содержание образования, то, что касается русского языка и литературы в части, которую мы всё-таки обсуждали: разделение предмета русский язык и предмета литература, как записано в Федеральных стандартах, и добавление о необходимости того, что требования предмета литература должны быть дополнены перечнем произведений, содержащих общероссийский культурный код, есть корпус текстов, формирующих культурную идентичность. Ориентироваться не просто на перечень произведений, а на те тексты, с которыми работают учитель и ученик. Проблема содержания образования присутствует абсолютно по всем предметам. Я говорю, пользуясь этой площадкой, я знаю, что комитет по образованию государственной думы проводил отдельный Круглый стол по содержанию образования. Я думаю, что вам нужно включиться, так как содержание образования – вопрос национальной безопасности страны. И вы об этом чётко сказали.
Нам важно на сегодня контролировать, чтобы по предметам русский язык, литература, естественная история не прошло снижение содержания образования, как бы требования к результатам освоения образовательных программ по данным предметам, хотя бы не ниже стандарта 2004 года, чтобы мы не могли фиксировать ситуацию сокращения обязательств государства перед нашими семьями, перед нашими детьми.
И, конечно, нам надо продолжать развивать экспертизу учебников: мы фактически впервые в стране создали некую системку, попытались в ней поработать, но совершенно понятны направления её доработки: это лингвистическая экспертиза, и экспертиза на возрастосообразность, и экспертиза на информационную ёмкость и многие другие направления, которые необходимо включать и рассматривать по экспертизе учебников. Сегодня нужно рассматривать проблемы, создавшиеся в образовании, комплексно. Их много, они разнонаправленные.
И.А. Яровая
Исходя из проблемы, которые вы подняли по учителям, у нас одна из инициатив лет пять назад была сделать, объявить набор, призыв «В учителя — лучших выпускников» под программу безусловных социальных гарантий, понимая то, что, что будет элитная когорта учителей, потому что проблема действительно существует. Хочется спросить у Рособрнадзора, а какой балл будет в педагогические вузы, исходя из того, что вы понизили планку катастрофически для выпускников школ до 24 баллов?
А.А. Музаев, Представитель Рособрнадзора
[Нрзб]… 24 балла мы определили для получения аттестата, но не для поступления в вуз. Выпускник с баллами ниже 36 в высшее учебное заведение, педагогическое или техническое, поступить не сможет. Дальше его возможности – поступить в какое-нибудь среднее учебное заведение, получить профессию
Реплика: В том числе учителя начальных классов!
А.А. Музаев. Мы это учтём, будем с этим работать! Проблема с педагогическими вузами достаточно сложная. Не вам говорить. Худшие выпускники из года в год идут в педагогические вузы, эта проблема появилась не сейчас, а идёт ещё проблема с Советского Союза. Есть у нас элитные специальности, по мнению родителей: это юридические и экономические, а в прошлые годы технические и идеологические. Это виток: худшие учат ещё более худших, и мы пришли к тому, что есть. Общая ситуация: дело в том, что мы рады, что в первый раз на основе результатов единого экзамена мы можем делать какие-то выводы. В предыдущие годы мы не встречались с такой проблемой, не обсуждали, потому что все знали,, что в каких-то регионах, где русский зык не является родным, результаты были выше, чем у выпускников Центральной части России. Поэтому основываться на цифрах, которые были, мы не могли. Сейчас абсолютно объективные результаты. Провальная ситуация у нас в национальных республиках. В Центральной части России, в регионах, где для детей русский язык является родным, ситуация со сдачей ЕГЭ осталась такой, какой была до сих пор. Национальные республики, регионы, мы по ним имеем объективную статистику, где ЕГЭ проходил скандально, впервые мы можем говорить о программах развития русского языка. Если надо, то мы вам, Ирина Анатольевна, по республикам покажем. Это около 15 субъектов, национальные республики, где, действительно, ситуация с русским языком очень плохая. Говорить о том, что они не хотят исправить ситуацию с русским языком, будет неправильно. В Дагестане — единственный регион, где стоит памятник русской учительнице. Так получилось, что в Советском Союзе туда по распределению отправляли учителей. И там проблема не в городских школах, а в сельских, где среда общения на 40 с лишним языках. Но там в каждом ауле свой язык, и они часто не понимают друг друга. Связующим звеном там является русский язык. Мы и с главой региона разговаривали. Учителя филологически фактически подготовлены плохо. И фактически уроки даже русского языка вынуждены вести на родном языке, переводить. Во многих школах это происходит. Говорить, что катастрофически упал уровень подготовки, что за год качество изучения русского языка у нас снизилось неуместно. Сравнивать результаты экзамена с результатами прошлого года, с утечками, которые % на 15 повлияли на основные результаты, с фальсификациями, с регионами, где русский знали лучше всех, и при поступлении всё это выявлялось, сравнивать два эти показателя некорректно.
По учебникам. Справку я вам более подробную передам, но это справка ФИПИ. Мы до сих пор взаимосвязью учебников и баллов соответствующих не занимались. Когда был эксперимент и регионов было мало, была графа в федеральной базе, и это учитывалось, но после того как мы вошли в штатный режим, регионов стало больше, обрабатывать материала стало больше, тогда эту работу не продолжили. Мы планируем эту графу ввести в федеральную базу. И по итогам года мы сможем проанализировать ситуацию.

Daniele Sepe — Padrone mio

в кембриджском словаре английского языка

Эти примеры взяты из корпусов и из источников в Интернете. Любые мнения в примерах не отражают мнение редакторов Cambridge Dictionary, Cambridge University Press или его лицензиаров.

Почему маргинализованным студентам нужна надежда на успех

Исследователь Данте Диксон рос с сильным чувством надежды на жизнь, во многом благодаря сообщениям, которые он получал от своей матери о решении проблем и усердной работе.Хотя никто из его родителей, бабушек и дедушек не учился в колледже, никогда не было сомнений, поступит ли он.

Но, как показывает его исследование, молодые люди из маргинализированных групп не всегда получают эти обнадеживающие послания сегодня. На фоне политической розни и напряженных межрасовых отношений в США они могут редко слышать положительные ожидания от учителей или видеть в СМИ похожие на них образцы для подражания.

В результате может быть трудно представить себе светлое будущее — или вообще какое-либо будущее, как это было в случае с одним 16-летним мальчиком, который сказал Диксону, что не ожидает дожить до 18 лет, таким же небрежным образом можно было бы. скажите: «Я собираюсь купить мороженого».

Meet the Greater Good Toolkit

От GGSC на вашу книжную полку: 30 научно обоснованных инструментов для благополучия.

Диксон — доцент кафедры педагогической психологии в Государственном университете Уэйна, который скоро будет в Университете штата Мичиган, и главный исследователь Лаборатории надежды, изучающий, как надежда влияет на ожидания студентов в их жизни, особенно студентов из числа меньшинств.Он и другие обнаружили, что надежда или наличие чего-то, чего можно ожидать и над чем поработать, связана с большей вовлеченностью и любопытством в классе, более высокими академическими достижениями, большим счастьем и меньшим риском смерти. Работа Диксона помогает педагогам, учителям и психологам понять, как воображение и надежда могут подтолкнуть учащихся к целям и результатам, которые могли казаться недостижимыми.

В приведенном ниже интервью я говорю с Диксоном о том, как надежда (или ее отсутствие) может повлиять на жизнь студентов, о влиянии расового и классового неравенства в образовании и о том, что мы можем сделать, чтобы дать всем больше надежды.

Дженара Неренберг: Надежда кажется такой нематериальной концепцией. Как мы на самом деле помогаем молодым людям обрести более сильное чувство надежды?

Данте Диксон: Прямо сейчас и в течение последнего года я внедрял и разрабатывал интервенцию в пригороде Детройта, которая длится 90 минут или меньше.

Весь смысл вмешательства состоит в том, чтобы заставить студентов думать, что больше возможно, и заставить студентов думать, что то, что возможно, на самом деле легче достичь, чем ожидалось.Я показываю студентам фотографии людей, от которых мы, как правило, не ожидаем успеха, вместе с фальшивым низким средним баллом. Они разделяют реакцию типа: «О, они, наверное, в тюрьме». Затем я показываю их фотографии в реальной жизни: один — кардиохирург, другой работает в НФЛ, у другого — стартап с многомиллионным доходом. И я спрашиваю студентов, как, по их мнению, они перешли из пункта А в пункт Б.

Один человек сказал: «Они ходили в церковь и часами молились». И я говорю им, ну, на самом деле они взяли что-то вроде «клятвы усердной работы», которую я прошу принять у своих учеников: они будут приходить в класс и делать то, что говорит учитель, несмотря ни на что, делать всю работу назначены на них в меру своих возможностей и в течение шести недель активно стараются добиться максимального успеха.Все это связано с более высокими показателями успеваемости в школе.

JN: Как ваше вмешательство помогает учащимся в постановке целей?

DD: Я прошу студентов выбрать непростую цель для достижения в течение шести месяцев — многие выбирают получение пятерки или 4.0. И они предлагают три среднесрочные цели, которые помогут повысить вероятность достижения этой конечной цели, например, получение пятерки в среднесрочной перспективе или пятерки по научному проекту.

И затем я предлагаю ученикам придумать, что может быть самым большим препятствием на пути к достижению одной из этих подцелей.Таким образом, если подцелью было получить пятерку за научный проект, то самым большим препятствием было бы не придумать хорошую идею проекта или, возможно, отвлечься. Затем я прошу студентов придумать, как им преодолеть эти препятствия. Исследования [показывают, что] если вы можете представить себе препятствия, учащиеся с большей вероятностью их преодолеют.

Я прошу их закрыть глаза и выполнить упражнение по визуализации надежды, используя как можно больше органов чувств. Я веду их, когда они представляют, как проживают день, просыпаются и идут в школу, день за днем, а затем представляют себе эту подцель — видят ее на расстоянии, а затем представляют, как приближается препятствие.Возможно, сотовый телефон мешает учебе, и тогда я прошу их представить, что они будут делать в этой ситуации. Затем я прошу их представить, что могут чувствовать их друзья и семья, видя, как они достигают промежуточных целей. Затем я снова прошу их ощутить и вообразить ответвления от достижения растянутой цели.

Цель состоит в том, чтобы заставить студентов поверить в то, что то, чем они хотят заниматься в жизни, — это всего лишь огромный, но чрезвычайно управляемый шаг назад. Возможно, я не могу представить себе, что стану врачом в Гарварде, но могу прийти на занятия! Я могу делать домашнее задание шесть недель! Я могу делать то, что говорит учитель, шесть недель!

Затем среда начинает реагировать на них по-другому.Если вы получаете пятерку в классе, учителя с большей вероятностью ответят положительно, одноклассники с большей вероятностью ответят положительно, и тогда все это укрепит то, что вас привело.

JN: Почему надежда особенно важна для молодых людей из неблагополучных групп?

DD: Я думаю, что надежда, в частности, является отличным средством для меньшинств и обездоленной молодежи, потому что она побуждает ученика мыслить вне типичных результатов.Студенты не могут представить себя, выполняющими эти [великие] дела , потому что их никто не делает . Но если вы можете заставить учеников надеяться сверх того, что типично для окружающих — видят это, чувствуют, ощущают , — ​​тогда это заставляет их действовать, и стремиться к тому, к чему стремятся окружающие.

«Если вы можете заставить студентов надеяться сверх того, что типично для окружающих — увидеть это, почувствовать это, почувствовать это, — тогда это побудит их к действию»

В нынешнем политическом климате, запрещающем различные группы или затрудняющем для определенных групп приезд в Соединенные Штаты и видение себя американцами, все это влияет на уровень их надежд. Если бы я был латиноамериканцем и слышал, как люди говорят, что люди, похожие на меня, здесь не место и что стены поднимаются, чтобы не пускать таких людей, как я, это помешало бы моей способности сохранять надежду в повседневной жизни.

JN: Часть вашей работы связана с образованием одаренных людей.Не могли бы вы подробнее рассказать об опыте цветных студентов в этом контексте?

DD: Возьмем, к примеру, молодого афроамериканского мальчика, который видит самых успешных людей, похожих на него. Что он видит? В первую очередь видит спортсменов. Или артисты. Некоторые исследования показали, что афроамериканцы в несколько раз чаще изображаются в средствах массовой информации как воры, грабители, сидящие в тюрьме или каким-либо другим негативным образом по сравнению с американцами европейского происхождения, которые во много раз чаще изображаются как врачи, юристы и другие люди. высокообразованные люди.

Я думаю, что когда вы молодой афроамериканец и постоянно видите афроамериканцев, которых изображают сидящими в тюрьме, мертвыми, спортсменами или артистами, это ограничивает ваши представления о возможностях. Тогда возникает вопрос: «Что делает меня особенным? Чтобы я мог подняться над этим и быть лишним ».

Но даже когда у кого-то есть способности — например, для AP-класса или одаренной программы — многие из них не хотят быть там, потому что есть это чувство одиночества и непричастности к этому.

Однажды я прочитал главу книги, в которой говорилось, что у ребенка в пять раз больше шансов попасть в программу для одаренных детей, если он имеет высокий социально-экономический статус (SES), а не низкий SES. Учителя гораздо реже выбирают учащихся из числа меньшинств и неблагополучных семей для участия в программах для одаренных детей. Состоятельные люди обычно могут пойти и пройти частную оценку, которая демонстрирует одаренные способности ребенка, и, кроме того, они могут оплатить высокую стоимость программ для одаренных детей.

Итак, когда вы принимаете все это во внимание, существует как раз этот конгломерат факторов, которые работают против студентов из числа меньшинств и неблагополучных семей, чтобы они могли реализовать свой наивысший потенциал.Так что все складывается там, где студенты не видят себя и не видят себя там. И даже если они могут видеть себя там, у них нет этого чувства свободы воли: «Я могу сделать это там».

JN: Так как же у людей может быть больше надежды в этом климате? Как нам противостоять социальным посланиям?

DD: Мы ведем борьбу, удерживая маргинальные группы. Например, если политический месседж состоит в том, что молодые латиноамериканские студенты здесь неуместны, то выделите их достижения, выделите их, сделайте акцент на их вкладе в американское общество.Это дает людям возможность по-другому взглянуть за возведенные вокруг них барьеры.

«Мы боремся с социальными посланиями, поддерживая маргинальные группы»

Если сообщение состоит в том, что латиноамериканцы не принадлежат к нему, но затем выставляется встречный сигнал об их огромном вкладе в американское общество, это может показать, что латиноамериканская молодежь способна на многое. Например, если латиноамериканский ученый из Родса или врач освещается в журнале, то это помогает латиноамериканской молодежи представить себе, чего они могут достичь, но также помогает предоставить информацию о , как они могут выполнять эти задачи.

JN: Как насилие со стороны полиции и отсутствие обнадеживающих средств массовой информации влияют на молодых афроамериканцев, и как вы посоветуете лидерам общин сделать больше надежд?

DD: Если бы я увидел молодого афроамериканца, которого застрелила полиция, это подорвало бы мою надежду на то, что я бы подумал, что такие люди, как я, всегда будут маргинализованы, а система всегда будет пытаться посягнуть на меня. пытаюсь соответствовать своим способностям.Что это может сделать, так это заставить меня достичь целей, которые не так высоки, а затем поверить в то, что я не смогу достичь тех целей, которые я бы сделал, если бы я чувствовал, что у меня нет никаких ограничений.

Молодые афроамериканские мужчины могут сами попытаться понять, что эти события не являются репрезентативными для всех ситуаций. Если бы я взял группу молодых афроамериканцев в колледж или университет, где исторически были чернокожие люди, где люди выглядят так же, как они, и происходят из тех же слоев общества, что и они, и теперь добиваются того, чего мы не видим в средствах массовой информации и на телевидении, то это облегчило бы их веру. в их способности, что они могут делать то, что СМИ заявляют, что они не могут.

Реален ли расизм? Безошибочно. Это реальный и мощный барьер для молодежи из числа меньшинств. Но в то же время один из самых больших способов расизма лишить надежды — это заставить людей думать, что они не могут многого добиться. И мы оспариваем это тем, что афроамериканцы на самом деле думают, что могут добиться большего для , и что если они сделают все, что в их силах, и попытаются достичь того, что могут, — даже если расизм реален, — они получат все намного дальше, чем если бы они не пытались с самого начала.

Я часто задаю вопрос: «Что бы вы сделали, если бы знали, что не проиграете? Кем бы вы были, если бы знали, что не проиграете? » Затем я пытаюсь заставить их ответить на этот вопрос, облегчая как можно больше шагов на этом пути — например, я могу познакомить их со своими друзьями-докторами, если они скажут, что хотят стать врачом, или отведут их в медицинский институт. . Однажды кто-то пришел со мной в класс аспирантуры, чтобы увидеть, что мы не решаем дифференциальные уравнения в этом классе и что это не так сложно, как многие думают.

Так что, по сути, это приоткрытие завесы над теми вещами, которым студенты просто не подвергаются, и давая им понять, что они могут выполнить эти вещи так же, как и все остальные.

Боритесь с этим поведением на рабочем месте, чтобы улучшить разнообразие и инклюзивность

Это происходит, когда есть разница между тем, как, по нашему мнению, выглядит уверенность мужчин и женщин.Женщина, которая предпочитает быть немного более спокойной в своем подходе, может выглядеть не столь компетентной. Итак, существует связь между тем, как проявляется уверенность, и, следовательно, чьей-то компетентностью, но уверенность может выглядеть иначе.

Уверенность у мужчин, конечно, тоже может выглядеть по-разному, но между мужчинами и женщинами обычно есть какие-то естественные различия. И поэтому разница в том, как мы проявляем уверенность, соотносимая с нашей компетенцией, может очень расстраивать.

Например, на собрании кто-то добровольно высказывает идею, которая не вызывает большого обсуждения, но затем через пять минут другой член команды предлагает то же самое предложение, не ставя меня за первое предложение, а вместо этого принимает его. как свои и берет кредит.

Подробнее: Обоснование разнообразия, справедливости и инклюзивности во время сбоев

Считают ли люди это проблемой HR, которую необходимо решить? Они вообще дистанцируются от этого?

Да, и я думаю, что организационные процессы поощряют это, потому что затем это связано с их оценкой эффективности.Но когда вы это делаете, возникает огромная разница между тем, когда происходит поведение, и процессами управления персоналом.

И я хочу внести ясность: процессы управления персоналом необходимы, но есть отставание. Я называю маргинализацию смертью 1000 сокращений — ни один случай сам по себе не вдохновит кого-то обратиться к HR и сказать: «Я чувствую, что меня маргинализируют». Но вместе они создают среду, в которой люди не чувствуют поддержки.

Что такое психологическая безопасность? Почему это так важно?

Психологическая безопасность означает создание среды, которая поощряет, признает и вознаграждает людей за их вклад и идеи, а также заставляет людей чувствовать себя в достаточной безопасности, чтобы они могли идти на межличностный риск.Наибольший вклад в психологическую безопасность вносят отношения между сотрудниками и их руководителями.

Тем сотрудникам, которые чувствуют, что они могут вести открытый и честный разговор, может быть более комфортно поднимать рабочие задачи. Создание такой среды — важная часть управленческой роли, поэтому я собрал пять шагов, которые могут сделать менеджеры в тот момент, когда они видят маргинализирующее поведение.

Каковы 5 шагов по борьбе с маргинализацией?

1. Распознавайте поведение. И вот самое сложное. Если вас не маргинализируют, вы можете этого не узнать. Итак, часть исследования заключалась в создании этих 12 моделей поведения. Если вы сможете обратить на это внимание, вы сможете что-то изменить. И поэтому я привел пример того, чтобы брать кредит, эту неравную оценку личностных качеств, предположение об отсутствии уверенности, но есть имена домашних животных, символизм, сексистские заявления и «самообъяснения», или то, что я называю чрезмерным объяснением.
2. Обращайтесь к такому поведению публично. Вы должны сделать это в данный момент. Когда возникает ситуация, быстро обращайте на нее внимание. Это не обязательно должна быть длинная лекция, но она сигнализирует маргинализованному сотруднику, что ее заметили.
3. Тренер в частном порядке. Если вы управляете сотрудником, это проще, потому что вы можете поговорить. Если нет, возможно, обратитесь к руководителю сотрудника, чтобы он поделился ситуацией. Не пытайтесь понять, почему сотрудник так себя вел — это могла быть оплошность. Часто, как только менеджер начинает обращать внимание на поведение, он понимает, что это действительно происходило все время, поэтому важно лично научить сотрудника изменить поведение.
4. Поддержите сотрудника, который был изолирован в частном порядке. Менеджеры должны проявлять сочувствие и проводить немного времени с сотрудниками, чтобы они чувствовали себя признанными. Есть шанс, что сотрудник не чувствовал себя обделенным, но лучше поговорить с ним, чтобы он почувствовал, что руководитель присматривает за ним.
5. Публично подтвердите свое обязательство по включению. Необязательно делать это сейчас, но еще раз подтвердите, что вы заботитесь об инклюзивности в какой-то момент вскоре после этого.Это может быть напоминание людям о ресурсных группах сотрудников.

Я большой сторонник того, что я называю нормами разнообразия и инклюзивности. Эти нормы являются общепринятыми способами, которыми мы будем работать друг с другом. Ценность норм заключается в том, чтобы дать людям понять, чего они ожидают, давая язык, когда нам нужно кого-то спросить, следуют ли они этому. Нормы разнообразия и инклюзивности могут быть такими, как стремление понять, по очереди, щедро выслушивать и помнить, что слова имеют значение.

Подробнее: Обеспечьте большее разнообразие, равенство и вовлеченность в свою организацию

Какие еще ошибки вы часто видите, когда дело касается маргинализации?

Я обнаружил две большие ошибки. Один из них — атрибуция человека, совершившего маргинальное поведение. Придерживайтесь того, что слышали. Например, «Кристи заявила, что меня беспокоит, что мы не слушаем друг друга, верно?» Это не приписывание причин такого поведения, а наблюдение за поведением.Я считаю, что, когда вы продолжаете разговор, чтобы наблюдать за поведением, которое действительно не подлежит обсуждению, это помогает разговору продвигаться вперед.

Вторая ошибка — это удар по женщине. Вот почему личный коучинг важен, чтобы понять, что чувствует эта женщина. Чувствовала ли она себя изолированной? Это шаблон? Возможно, это происходит во многих других местах. Это позволит вам узнать, где вам нужно потратить больше времени, чтобы вы могли помочь справиться с этим и разобраться. Или, может быть, женщина не чувствует себя изолированной.И поэтому важно поддерживать открытый диалог и позволить сотрудникам иметь свободу и безопасность, чтобы открыться.

Есть ли какие-нибудь заключительные мысли, которыми вы хотели бы поделиться с нашей аудиторией?

Когда я использую язык, чтобы «противостоять поведению», я думаю, что это очень неудобно для лидеров, особенно если речь идет о маргинализации. Поэтому я ожидаю, что это неудобное предложение, но я много раз беседовал с клиентами, которые говорили мне, что это потрясающе, насколько действенным было противодействие поведению один или два раза.И я предполагаю, что большинство из этих форм поведения — это недостаток внимания, а не намерение обидеть чьи-то чувства.

Хорошая новость заключается в том, что, хотя это может быть неудобно, я не встречал клиентов, которые говорили, что им нужно постоянно противостоять. И затем, честно говоря, он также сужает область, где у вас могут возникнуть проблемы, в которые вам нужно привлечь HR.

маргинализованных сообществ — Новости, исследования и анализ — The Conversation — стр. 1

Нина Соколович, Университет Торонто

Кризис психического здоровья, происходящий в тандеме с COVID-19, привел к нехватке ресурсов и растянул списки ожидания обслуживания на годы. Существует острая необходимость в стратегиях профилактики, а не только в лечении.

Майкл Монтесс, Университет Виктории и Натан Джон Лачовски, Университет Виктории

Проект «ВИЧ в мой день» сохраняет раннюю историю пандемии ВИЧ / СПИДа на основе личных историй людей, выживших в течение длительного периода времени, и лиц, осуществляющих уход.

Бен Хуанг, Университет Британской Колумбии

Инфекционная дизентерия, обычно встречающаяся в развивающихся странах с плохими условиями жизни, обнаруживается в самом маргинальном районе Ванкувера.

Эмили Дженкинс, Университет Британской Колумбии, ; Энн Гадерманн, Университет Британской Колумбии , и Кори МакОлифф, Университет Британской Колумбии

Ущерб психическому здоровью от пандемии распределяется неравномерно. Его влияние непропорционально сильно ощущается на расовых группах, коренных народах, инвалидах и тех, кто живет в бедности.

Курт Айвсон, Сиднейский университет

Текущие ограничения напоминают нам о ценности доступа к общественному пространству и друг другу. Тем не менее, даже до COVID-19 некоторые люди были исключены и преследовались, поэтому возврата к статус-кво недостаточно.

Сара Дуиньян, Университет Макмастера,

Если выращенное в лаборатории мясо действительно станет следующим рубежом этичного питания, важно учитывать, кто больше всего рискует остаться позади в гонке за его развитие.

Лили Сонг, Гарвардский университет

Быстрая автомобилизация заставила индонезийский город Соло уделять приоритетное внимание политике поддержки моторизованных транспортных средств, уделяя мало внимания езде на велосипеде и маргинализации бедных женщин.

Маната Хашеми, Университет Оклахомы

Несмотря на то, что вы можете увидеть в новостях, многие молодые люди Ирана далеки от бунтарей. Вместо этого они справились с сокращающимися перспективами трудоустройства, соблюдая строгий моральный кодекс.

Хайманти Рой, Дейтонский университет

Многие женщины, мусульмане и представители угнетенных каст в Индии не имеют удостоверений личности государственного образца. Однако вскоре эти документы могут потребоваться для подтверждения их гражданства.

Джоселин Стейси, Университет Британской Колумбии

Законы и политика, маргинализирующие коренное население и общины, делают этих же людей уязвимыми перед лицом стихийных бедствий.

Анна Аугусто Родригес, Трентский университет

Уличное искусство способствует общественному диалогу по вопросам социальной справедливости и может открывать возможности для обучения за пределами формального школьного образования.

Кевин Госин, Университет Брока,

Исследования показывают, что маргинализированные сообщества отличаются глубоким чувством общности, поддерживающими социальными сетями и устойчивостью.

Вовлечение маргинализированных сообществ: вызовы и передовой опыт

Между пандемией COVID-19 и социальными беспорядками в прошлом году многие города либо начали, либо расширили свою работу с маргинализованными сообществами.Это, безусловно, отрадное событие, поскольку сочетание проблем со здоровьем, экономики и культуры серьезно повлияло на группы, которые уже сталкиваются с тяжелой битвой.

Города делают еще один шаг вперед, углубляя свое понимание того, что представляет собой «маргинализованное сообщество», расширяя это определение за пределы традиционно неблагополучных групп, чтобы полностью понять ландшафт своего сообщества.

Однако эти инициативы представляют собой проблему. Многие населенные пункты с трудом определяют, какие именно группы маргинализированы и почему.Иногда это может быть очевидным на общих примерах бездомных, обнищавших и новых иммигрантов. Но в других случаях это может быть сложнее, особенно с теми, у кого нет доступа к технологиям, гражданской грамотности и мобильности.

Понимание того, как маргинализируются определенные группы, является необходимым условием для того, чтобы местные лидеры могли успешно взаимодействовать с ними и помогать им. Широкие подходы к вовлечению, финансовой помощи и другим программам могут не достичь тех, кто отчаянно нуждается в помощи, а это означает, что самые лучшие намерения часто не приносят результатов.Другими словами, для того, чтобы программы помощи были успешными, местные органы власти должны работать с целевыми группами там, где они находятся.

Понимание маргинальных сообществ

Маргинализованные сообщества включают тех, кто исторически исключен из участия в жизни наших городов, а также тех, кто продолжает сталкиваться с другими препятствиями на пути к гражданскому участию. Сюда входят те, кто находится в маргинальном положении по таким факторам, как раса, богатство, иммиграционный статус и сексуальная ориентация. Конкретные группы, находящиеся в неблагоприятном положении, также будут варьироваться от одного места к другому, как и степень, в которой они сталкиваются с неравенством.Таким образом, местные лидеры обязаны досконально понимать ландшафт своего конкретного сообщества, чтобы они могли эффективно реагировать. На практике это означает, что культурная компетентность имеет решающее значение, поскольку города должны быть в состоянии понимать тех, кому они служат, и находить с ними отклик. Это также означает, что выбор правильной команды имеет решающее значение для успеха; мессенджер играет ключевую роль в успехе любых программ или усилий.

Хотя города могут стремиться помочь маргинализированным жителям, некоторые из них не могут приспособить свои усилия к нуждам маргинализированных слоев населения.Это может произойти из-за того, что, например, потребности тех, кто сталкивается с расовой дискриминацией, значительно отличаются от потребностей людей с ограниченными физическими возможностями. То же самое верно и для бездомных членов сообщества по сравнению с теми, кто не имеет технической грамотности. Между потребностями разрозненных маргинализированных сообществ может быть — и часто бывает — совпадение, но необходимо также признать уникальные потребности различных групп. Таким образом, для эффективного и всестороннего взаимодействия с обездоленными членами сообщества часто требуется многомерный подход.

Лучшие практики по работе с маргинализованными сообществами

Одним из первых шагов местных властей является определение того, какие группы маргинализированы в своем сообществе и почему это так. Расовая дискриминация может быть заметной в одних городах, в то время как бедность является главной проблемой в других, и потенциальное пересечение явлений самоочевидно. Чтобы не оставлять позади тех, кого больше всего нужно вовлекать, местным лидерам необходимо продвигать вовлечение, прислушивание и разнообразные подходы к вовлечению.Первым шагом в этом процессе является развитие понимания ландшафта сообщества и ответы на такие вопросы, как: Кто в моем сообществе? С какими проблемами сталкиваются эти группы? Каковы их отношения с местным правительством / моим отделом? Как я могу преодолеть любые препятствия, возникшие в результате их предыдущего взаимодействия с местными властями? Что мы можем предложить для удовлетворения особых потребностей этой группы?

Приступая к процессу взаимодействия, важно осознавать, что сообщества вполне могут иметь уже существующие отношения и предыдущий опыт с вашим отделом или отделом.Этот предыдущий опыт будет влиять на любые будущие взаимодействия с указанным сообществом и формировать их. Первый шаг в этом процессе — познакомиться с сообществом, в котором они находятся, и начать прислушиваться к их опыту, чтобы лучше понять, как можно приступить к преодолению разногласий. Этот процесс может принимать форму цифровых и личных опросов, организованных дискуссионных групп, бесед после собраний сообщества и проведения открытого форума. На этом этапе решающее значение имеет курьер или назначенное должностное лицо; этот человек или команда должны иметь острое и всестороннее понимание пространства, в которое они собираются войти, а также способность общаться с сообществом.Кроме того, посланник уже должен иметь отношения с лидером / фигурой сообщества, которому доверяют. Построение отношений — это часть начального шага, поскольку отношения играют роль в построении связей со всем сообществом.

Роль лидеров сообщества и вклад

Лидеры сообществ, религиозные или иные, могут помочь персоналу установить связи с маргинализованными сообществами. Доверенные лица в сообществе могут помочь установить и построить отношения, которые могут помочь тем, кто был исключен.Этот процесс часто требует признания того, что прошлые усилия по взаимодействию не увенчались успехом, и при этом открыто выражать приверженность преодолению этих неудач. Эти разговоры могут быть временами неудобными, но они способствуют укреплению доверия с маргинализованными группами. Выявляя и общаясь с обездоленными членами сообщества, местные лидеры могут оценить коренные причины их лишений. Понимание причин маргинализации является предварительным условием для выработки и реализации эффективных решений, которые будут хорошо приняты всеми.

Содействие разговору с маргинализованными сообществами позволяет руководителям местных органов власти понять их проблемы, а также их основные причины. Как только эти фундаментальные знания приобретены, обязанности местных лидеров по взаимодействию сохраняются, но принимают новую форму. Этот переход в процессе взаимодействия с общественностью смещает акцент с выявления и понимания проблем на поиск значимых решений. Учитывая уникальный опыт малообеспеченных жителей, их вклад в возможные решения часто бывает чрезвычайно полезным, поскольку они имеют уникальное положение, чтобы предлагать решения, в противном случае не учитываемые, для проблем, с которыми они сталкиваются. ⁶

Вклад сообщества может дать рекомендации по наилучшему способу взаимодействия с сообществом. Например, если сообщество собирается для личного еженедельного религиозного служения, тогда усилия по взаимодействию должны быть адаптированы с учетом этого обязательства и места. Место и время проведения встреч должны быть адаптированы к аудитории. То же и со средствами связи. Например, если существует языковой барьер, то можно использовать переводчика, чтобы определить, откуда сообщество получает новости на этом языке, и усилия по вовлечению могут быть доставлены через этот носитель.

Маргинализованные люди также имеют тенденцию разделять резонанс с более широким маргинальным сообществом, к которому они принадлежат, выступая в качестве «представителя», чтобы объяснить, что они испытали и какие изменения могут помочь. Это не означает, что городские лидеры должны полагаться исключительно на лиц и группы, находящиеся в неблагоприятном положении, в поисках решений или что они должны реализовывать каждую политику, предлагаемую ими. Это действительно означает, что маргинализированные слои населения должны участвовать в обсуждениях, которые непосредственно их затрагивают. Предоставление этим группам «места за столом» — важный шаг в преодолении исторической маргинализации, но искреннее выслушивание и рассмотрение их идей также необходимо и даже обязательно.

Последующие действия или отказ

Процесс взаимодействия не заканчивается на создании пространства за столом для маргинализированных сообществ, чтобы они могли поделиться своим мнением. Не менее важно то, что следует за сбором и анализом входных данных. Члены сообщества хотят чувствовать, что их услышали и что их вклад имеет значение. Возникает извечный вопрос о помолвке: стоит ли это моего времени? Хотя нет никакой гарантии, что каждый член сообщества, участвующий в процессе взаимодействия, ответит на этот вопрос утвердительно, способ убедиться, что члены сообщества будут услышаны, — это последующие действия.

В ходе наших тренингов мы стали использовать фразу, которая широко используется в кадровом сообществе — «продолжай или проваливай» — и мы считаем, что это применимо и к процессу взаимодействия. ⁸ Очень важно связаться с членами сообщества и сообщить, что их вклад был получен и рассматривается. Если этот ввод приводит к действиям в соответствии с обратной связью, то вам следует сообщить об этих следующих шагах, тем самым продемонстрировав влияние взаимодействия. С другой стороны, если департамент придерживается другого подхода, то об этом также следует сообщить.Этот разговор может принимать форму признания ценности обратной связи и подчеркивания того, что она была частью процесса принятия решений.

Сообщество ткачей

Для большинства местных лидеров ответственность за вовлечение маргинализированных сообществ и оказание им помощи может быть очевидна. Тем не менее, все же стоит понять, почему стоит выделять время и ресурсы на помощь этим группам. Когда сегменты местного населения исключены — исторически и / или одновременно — это создает барьер между людьми, принадлежащими к одному сообществу, разрушая социальную ткань.Эти препятствия часто приводят к разделению сообщества и могут поставить под угрозу усилия местных властей по оказанию помощи. Более того, эти препятствия могут служить сдерживающим фактором для участия и участия местного населения в деятельности местного самоуправления.

«Сообщество» — это не просто абстракция, поскольку оно воплощает общую среду, опыт, обычаи, амбиции и надежды, объединяющие соседей. Основа сообщества живая и яркая, что требует постоянной заботы и понимания при ее объединении.Маргинализация некоторых ослабляет красоту и центральность сообщества в целом, поскольку исключает тех, кто может многое предложить, если получит возможность.

Всестороннее участие общественности обеспечивает коллективную восприимчивость и опыт, которые вызывают привязанность между членами сообщества, понимая проблемы, с которыми сталкиваются их соседи, как проблемы, которые принадлежат всему сообществу. ⁹ Вовлечение и включение маргинализованных групп заменяет барьеры мостами, укрепляя доверие и привязанность в соответствии с возрожденным духом сообщества, объединяющим структуру сообщества.

ПУДЖА БАЧАНИ ДИ ДЖОВАННА — заместитель директора Института Давенпорта и занимается разработкой и реализацией программ, коммуникациями и стратегическими отношениями. Институт Давенпорта предлагает углубленный индивидуальный тренинг «Вовлечение маргинализированных сообществ». Более подробную информацию можно найти на https://publicpolicy.pepperdine.edu/davenport-institute/.

Поддержка маргинализированных студентов — карта задач

Вызов

Весной 2020 года эта задача стала приоритетом для практиков №7.

Изучите визуализацию

По мере того, как контингент учащихся становится все более разнообразным, школы и округа стремятся удовлетворить потребности учащихся из различных расовых, этнических и социально-экономических слоев. У чернокожих и латиноамериканских учащихся, а также учащихся, живущих в бедности, часто показатели успеваемости, посещаемости и выпускных экзаменов намного ниже, чем у других учащихся.Школы должны определить, какие социальные службы входят в сферу их деятельности, и предоставить направления для тех, которые не входят в их компетенцию; эта роль требует, чтобы школы устанавливали тесные отношения с другими агентствами, обслуживающими их учеников. Наконец, округам, обслуживающим учащихся из этнических меньшинств и общин с низкими доходами, часто трудно найти доказательства эффективных инновационных программ в школах со схожими демографическими данными, отчасти из-за недостаточности исследований в этой области.

По словам окружного штаба

Лицом к лицу в классе легче заметить учащихся, которым может потребоваться дополнительная поддержка.В виртуальном классе сделать это труднее, и этим ученикам легче «провалиться сквозь щель».

Учитель начальной школы

Весна 2020

«Я думаю, что наша бедность стала еще хуже. Что касается крайней бедности, то, как вы знаете, дети живут намного ниже федеральных стандартов бедности.Аспект социальных услуг в этой работе стал намного сложнее, чем когда-либо ».

«Мы действительно пытались рассматривать партнерские отношения, потому что у нас нет бюджетных возможностей делать то, что нам действительно нужно делать. Я имею в виду, что в отношении консультационных услуг, медсестер и медицинских услуг мы пытались использовать модель общественных школ, чтобы центр и сообщество могли быть школой для таких типов социальных услуг, но это было очень тяжелое испытание. Прямо сейчас, поскольку у нас было много сокращений в этих областях в нашем штате, мы все пытаемся использовать один и тот же пул ресурсов.»

Американцы азиатского происхождения: образцовые или маргинальное меньшинство?

ВАШИНГТОН. Американцев азиатского происхождения часто называют примером «образцового меньшинства» — успешных, хорошо образованных, процветающих и здоровых, что приводит к отсутствию научных исследований о влиянии расизма, дискриминации и маргинализации на их психологическое и физическое состояние. здоровья, по данным журнала Американский психолог .

Специальный выпуск журнала, озаглавленный «Невидимый вид: американцы азиатского происхождения — модель или маргинальное меньшинство?» содержит серию статей, посвященных психологическим проблемам, с которыми американцы азиатского происхождения сталкиваются при определении и осмыслении своего места в американском обществе, а также влиянию расизма, дискриминации и маргинализации на их психическое здоровье.

«Основная цель выпуска — устранить невидимость психологии американцев азиатского происхождения, бросить вызов существующим стереотипам, которые определяют опыт американцев азиатского происхождения, выделить разнообразие и пересекающийся опыт американцев азиатского происхождения и сосредоточить новые и инновационные исследования американцев азиатского происхождения и жителей островов Тихого океана. — сказала Тиффани Йип, доктор философии, профессор психологии в Фордхэмском университете, которая вместе с Чариссой С. была редактором специального выпуска.Л. Чеа, доктор философии, Мэрилендский университет, округ Балтимор; Лиза Кианг, доктор философии, Университет Уэйк Форест; Гордон Нагаяма Холл, доктор философии, Орегонский университет; и Лилиан Комас-Диас, доктор философии, Университет Джорджа Вашингтона. «Публикация номера происходит в то время, когда в США наблюдаются такие масштабы антиазиатского насилия, ненависти и преступности, которых мы не видели при нашей жизни. Нет более важного времени, чтобы осветить психологический опыт азиатов в Америке ».

Несмотря на то, что американцы азиатского происхождения являются самой быстрорастущей этнической / расовой группой в Соединенных Штатах, они не были центральной группой научных интересов в психологических исследованиях.Только 0,17% всего финансирования Национальных институтов здравоохранения с 1992 года было направлено на проекты, ориентированные на американцев азиатского происхождения. Этот уровень финансирования совершенно несоразмерен проценту американцев азиатского происхождения в Соединенных Штатах, который составляет 6% населения, и исследователи призывают выделять средства в соответствии с распределением населения. Национально репрезентативные наборы данных, которые требуют больших финансовых ресурсов, часто не содержат достаточного количества американцев азиатского происхождения, чтобы можно было провести значимый анализ.

Этот специальный выпуск выходит в то время, когда дискриминация американцев азиатского происхождения находится на переднем крае общественного сознания, — сказал Ип. Пандемия COVID-19 возродила старые стереотипы, вызвала новые проявления ксенофобии и способствовала беспрецедентному количеству преступлений на почве ненависти, направленных против азиатов и американцев азиатского происхождения. По данным Центра изучения ненависти и экстремизма, в то время как общий уровень преступлений на почве ненависти снизился на 7% в 2020 году, преступления на почве ненависти, направленные против выходцев из Азии и американцев азиатского происхождения в Соединенных Штатах, выросли на 149%.В марте 2021 года шесть женщин азиатского происхождения были смертельно ранены в районе Атланты, и, хотя предполагаемый преступник утверждал, что стрельба не была совершена по расовым мотивам, он нацелился на три азиатских бизнеса, что усилило страх и беспокойство в азиатско-американском сообществе по всей стране.

«Этот специальный выпуск — это возможность для нашего сообщества профессионалов-психологов сделать невидимое видимым», — сказал Ип. «Это возможность сосредоточить маргинальный опыт американцев азиатского происхождения и осветить их уникальный опыт в США.С. Мы не можем просто экстраполировать опыт других групп, чтобы понять азиатско-американский опыт ».

Среди статей в спецвыпуске:

• «Демистификация и борьба с внутренним расизмом и угнетением среди американцев азиатского происхождения» (PDF, 213 КБ) , Вей-Чин Хван, доктор философии, Колледж Клермонта Маккенны.

  Одним из наиболее пагубных последствий системного расизма является интернализация расистских убеждений теми, кто подвергается угнетению. Когда этнические меньшинства усваивают расистские мировоззрения и предубеждения, они обесценивают себя и свое сообщество, в конечном итоге создавая раскол и усиливая системы угнетения.В этой статье подчеркивается важность понимания причин и следствий интернализованного расизма для борьбы с его влиянием на это сообщество.

  Контактное лицо: Вэй-Чин Хван, доктор философии

• «Преодоление ограничений модельного стереотипа меньшинства для улучшения здоровья американцев азиатского происхождения» (PDF, 331KB) , Жаклин Х. Дж. Ким, доктор философии, и Аннетт Л. Стэнтон, доктор философии, Калифорнийский университет, Лос-Анджелес; и Цянь Лу, доктор философии, онкологический центр Андерсона.

  американцев азиатского происхождения долгое время были недостаточно изучены в вопросах здоровья, и адекватных знаний о здоровье американцев азиатского происхождения недостаточно.Ключевым фактором, способствующим разрыву в знаниях, может быть стереотип о том, что американцы азиатского происхождения состоятельны в отношении здоровья. Авторы приводят примеры, которые бросают вызов этому модельному стереотипу меньшинства. Также представлены первоначальные рекомендации, побуждающие к коллективным действиям по улучшению здоровья американцев азиатского происхождения.

  Контактное лицо: Жаклин Х. Дж. Ким, доктор философии

• «Антиазиатский расизм COVID-19: трехсторонняя модель коллективной психосоциальной устойчивости» (PDF, 436 КБ) , Сю-Лан Ченг, доктор философии, Джейсон Рейнольдс (Тэвон Чой), доктор философии, Университет Сан-Франциско; Хелен Ёнджу Ким, доктор философии, Kaiser Permanente-Walnut Creek; Юйин Цонг, доктор философии, Калифорнийский государственный университет, Фуллертон; и Ю.Джоэл Вонг, доктор философии, Университет Индианы, Блумингтон.

  Антиазиатский расизм резко усилился после вспышки пандемии COVID-19, создавая комплексные угрозы психологическому благополучию американцев азиатского происхождения помимо других факторов пандемического стресса (например, страха перед инфекцией, финансовой незащищенности, карантинной изоляции). Антиазиатский расизм, связанный с COVID-19, подчеркивает актуальность расы и расизма во время кризисов в области общественного здравоохранения и подчеркивает важность изучения психологических последствий расового стресса и путей повышения устойчивости во время пандемии.В этой статье выделяются три ключевые области — критическое осознание дискриминации как общей судьбы, критическое сознание расовой / этнической идентичности и пропаганда — как пути повышения устойчивости к пагубным последствиям антиазиатского расизма.

  Контактное лицо: Сю-Лан Ченг, PhD

• «Риск и устойчивость среди азиатско-американской молодежи: последствия дискриминации и низкая аутентичность в самопрезентациях» (PDF, 436KB) , Суния Лутар, доктор философии, и Нина Кумар, Authentic Connections; и Эшли Эбберт, Университет штата Аризона.

  Молодежь в школах с высокими успеваемостями считается подверженной риску из-за постоянного давления, чтобы добиться хороших результатов, и американские ученики азиатского происхождения в таких школах могут столкнуться с дополнительными проблемами. Это исследование выявляет прочную связь между чувством этнической дискриминации и низкой аутентичности (показывая свое «истинное Я» другим) с депрессией, тревогой и изоляцией учащихся в школе. Полученные данные подчеркивают необходимость согласованного внимания к уязвимостям так называемых образцовых молодежи и семей меньшинств, особенно в свете недавнего усиления расизма по отношению к американцам азиатского происхождения.

  Контактное лицо: Суния Лутхар, PhD

• «За пределами STEM: невидимые карьерные ожидания американских школьников азиатского происхождения» (PDF, 394 КБ) , автор — Норт Кук, Эдд, и Грейс Май Хьюн Ким, доктор философии, Техасский университет в Остине.

  На основе большой репрезентативной выборки старшеклассников на национальном уровне, прошедших обучение после окончания средней школы, в этой статье дается детальный портрет интересов, ожиданий и жизненных путей американских подростков азиатского происхождения в начале карьеры, который часто затушевывается их чрезмерной представленностью в науке, технологиях, инженерии и других областях.

  No related posts.