Нигилистами: Недопустимое название — Викисловарь

Нигилисты против нацпроектов — Финансовая газета

Как сообщило агентство Bloomberg, ссылаясь на собственные источники в дипломатических кругах, если пакет мер будет одобрен всеми 27 странами Евросоюза, то в силу ограничения вступят уже в марте 2021 года. В поддержку санкций выступают прибалтийские государства, Польша и Швеция.

В то же время Германия и Италия считают, что новые рестрикции против России могут повредить экономическим интересам ЕС.

«Брюссель не хочет сжигать все мосты с Москвой», – прокомментировал агентству один из собеседников.

Ранее, 12 февраля, давая интервью журналисту Владимиру Соловьеву для Youtube-канала «Соловьев Live», глава российского Министерства иностранных дел Сергей Лавров заявил, что если Евросоюз введет санкции, создающие риски для чувствительных сфер российской экономики, «Москва готова к разрыву отношений с Брюсселем».

Насколько возможен сценарий разрыва отношений, чем он чреват как для России, так и для Европы – об этом «Финансовая газета» поговорила с

доктором экономических наук, экспертом Бизнес-школы Финансового университета при правительстве России Константином Ордовым.

Константин Ордов

– Заявление министра иностранных дел России Сергея Лаврова о возможном разрыве отношений между нашей страной и Евросоюзом, на мой взгляд, является неким гипотетическим предположением. Де-факто, это больше похоже на детскую игру «Кто первый моргнет», когда рассказывают какие-то ужасные истории на ночь.

Если мы попытаемся рационально подойти к анализу этих высказываний и экономической подоплеке событий, мы понимаем, что ни одного убедительного довода для разрыва отношений нет, причем ни у нашего государства, ни у стран ЕС. Особенно, если принимать во внимание, что сейчас, после кризиса, Европа находится не в лучшем положении: все оптимистичные прогнозы восстановления экономики не сбываются – это мы видим по второму месяцу 2021 года. А, принимая во внимание взаимосвязь нашей экономики и европейской, мы четко осознаем, что и для нас негатив еще аукнется – с высокой вероятностью, если такая слабость европейской экономики сохранится, то и Россия не сможет в нынешнем году показать рост ВВП выше трех процентов.

Так что нервозность в экономических показателях заставляет страны «кивать» друг на друга, и искать иные факторы, чтобы отвлечь внимание от действительно насущных проблем и необходимости больше внимание уделять развитию экономики.

Это мы попытались сделать срез сегодняшнего дня. Но если попробуем посмотреть на тренд в среднесрочной и долгосрочной перспективе, мы увидим, что мир уже давно живет в глобализованной экономике, и только глубокая интеграция позволяет бизнесу быть эффективным. В настоящее время уже выстроились транснациональные цепочки, когда и компании, и целые государства вынуждены в них встраиваться. И в этом смысле «опускание железного занавеса» уже невозможно себе представить.

Сам по себе факт каких-то недопониманий в политической сфере не так часто выражается в экономической. А то, что в экономической сфере может случиться разрыв отношений – такого точно не будет. И это очевидно для каждого.

Впрочем, здесь стоит обратить внимание, как подобные речи о вероятности разрыва, влияют на инвестиционный климат. На мой взгляд, они являются воистину разрушительными. Причем, для России они являются более разрушительными, нежели для Европы, потому, что мы-то ожидаем прямых иностранных инвестиций, финансовый и фондовый рынки зависят от иностранных спекулянтов. И в этой части, мне думается, даже сами разговоры о том, как может быть, при каких условиях возможно разорвать отношения, для достаточно понимающих иностранных инвесторов, абсолютно адекватно оценивающих всю невозможность подобного события, тем не менее, для них тоже может встать вопрос: а стоит ли экспериментировать со вложениями в страну, которая может либо ввести какие-либо ограничения на различного рода операции, как вывод капитала, экономическую активность?

И в этом смысле, мне кажется, нам совсем не выгодно поддаваться каким-либо провокациям со стороны иностранных чиновников и бюрократов.

– То есть, вы полагаете, что Сергею Лаврову не стоило выражать столь жесткую риторику?

– Может, и стоило. Но тогда, думаю, нам стоит объяснить, что вызвало необходимость подобной риторики – какая рациональная цель и задача преследовались.

Действительно, когда тебя «задирают», ты можешь на нервах что-то ответить, как-то отреагировать. Но это не способ решения проблемы, это раз, не способ достижения – это два, и, что главное, это не способ развиваться.

От подобной риторики Россия не получает плюсов с точки зрения уважения других стран, и стимулов для сотрудничества с другими государствами. Мы не решаем наши внутренние экономические проблемы, потому что наша продуктовая зависимость от импорта составляет от 60 до 70%.

Получается, мы одной стороны боремся с повышением цен на продукты питания, а с другой – понимаем, что в случаях даже временных перебоев по некоторым товарам, нам гарантирован либо дефицит, либо взлет цен.

Необходимо не забывать, что мы с вами живем в современном мире. Это когда-то давно, на заре становления государства, главными целями были охрана и безопасность.

Сегодня это перестает быть главным и первичным, а во главу угла встают экономические цели. И одна из главных, – обеспечение достойного уровня жизни наших граждан. Думаю, сегодня все задачи нашего государства должны быть направлены на реализацию социальных функций, на создание более комфортных условий для населения. И если через эту призму мы начнем просматривать, то я также не вижу какой-то государственности и долгосрочности в подобного рода высказываниях.

– И тем ни менее, если чисто гипотетически представить, что разрыв во взаимоотношениях России и Евросоюза состоялся – какие риски возникнут у нашей страны и чем чревата ситуация для ЕС?

– На мой взгляд, самые страшные санкции для России и российской экономики, как мы считали еще недавно, это отключение системы SWIFT и запрет на продажу энергоресурсов, нефти  например. Так вот – разрыв связей с Евросоюзом – это гораздо хуже, чем наш самый страшный сон. Прогнозировать последствия здесь просто невозможно.

Взять хотя бы такой пример: Соединенные Штаты Америки вводят санкции против нашей страны, а другие государства, даже если они с денными мерами не согласны, все равно, по большей части, присоединяются к ограничительным мерам. Вот и здесь, если встанет вопрос о разрыве наших отношений с Европой, – на чьей стороне будут другие государства? Боюсь, мы неприятно удивимся. Ведь мы столкнемся не только с разрывом с Европой, но и со многими нашими давнишними контрагентами.

Если мы говорим про товарооборот, то Европа –  наш крупнейший торговый партнер. Если мы говорим про финансы – финансовый рынок обрушится, это совершенно понятно.

По некоторым группам товаров мы зависимы от импорта из стран Евросоюза. По технологичным товарам мы существенно зависим от ЕС, а потому разрыв взаимоотношений вызовет настоящий паралич российской экономики.

Важно, конечно, помнить, что у нас есть накопленные в немыслимых объемах золотовалютные резервы, поэтому, возможно, у России будет некий гандикап, – в продолжение разговора об игре «Кто первый моргнет».

Если резервы помогут нам какое-то время относительно «не замечать» проблему, а апокалипсис в экономике наступит не сразу, до тех пор, пока у нас будет возможность использовать наши ресурсы, то европейцы обычно не так готовы к риску, к потерям.

Мы с вами говорим, насколько болезненны для наших компаний санкции, которые уже введены, а ограничение на ввоз технологий уже негативно сказывается на нашем потенциале. Тем не менее, сегодня мы сохраняем ряд отраслей, где у нас есть первенство и лидерство. Однако в случае новых рестрикций, мы рискуем их потерять, и у нас не останется надежд и потенциала для развития.

Это, конечно, страшно представить такое!

Что меня в этой ситуации успокаивает, что нет доводов за разрыв – ни у европейцев, по большому счету, ни у нас. Потому, что проиграют все, и проиграют существенно.

– Я понимаю, что в политике лучше воздерживаться от прогнозов, но, тем не менее, когда, на ваш взгляд, можно ждать потепления отношений между Россией и ЕС?

– А, может, в конце концов, его, потепления, и не стоило бы ждать?

Я – за рациональность. И в настоящее время, когда политики находятся в некоей конфронтации, в прениях, дискурсах, Европа как была, так и остается нашим крупнейшим партнером. Наши экономические связи с ней как были, так и есть. Просто, возможно, негатив политики сдерживает развитие новых бизнесов, обмен технологиями. Ведь и Россия могла бы многое дать мировой экономике, и Европа обогащалась в использовании наших специалистов, делясь своими наработками.

Мир глобален. Я думаю, что нам с вами было бы лучше всячески разделить бизнес и политику…

– То есть – «мухи – отдельно, котлеты – отдельно»?..

– Да, нужно отделять и не путать их. Как бы политики не ругались, мы видим, что к закрытию бизнесов это не ведет.

Пандемия и экономический кризис могут стать холодным душем, если в нынешнем, 2021 году не увидим тех темпов восстановления, которых ждали мы, и которых ждала Европа. И этот душ наверняка охладит желание политиков спекулировать на каких-либо ограничениях, а уж тем более, осознанно их вызывать.

к вопросу о пространственных и временных границах явления – тема научной статьи по языкознанию и литературоведению читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

ЦЕННОСТНЫЙ ОПЫТ

ББК 83.3(2Рос=Рус)1 + 87.8 УДК 821.161.1″18″ + 165.721

Т.В. Шоломова

эстетизация нигилизма в русской литературе xix века:

к вопросу о пространственных и временных границах

явления

Русский нигилизм середины XIX в. представляется массовым явлением, захватившим русскую культуру в масштабах страны по меньшей мере на два десятилетия. Между тем, кроме нескольких литературных героев (Базаров, Верховенский, Кириллов) и ровно двух общественных деятелей (Д.И. Писарев и С.Г. Нечаев) причислить к конкретным нигилистам некого. В массе своей нигилизм как движение состоял из эпигонов, так что главными нигилистами следовало бы признать Ситникова и Кукшину. Нигилизм был явлением сугубо петербургским, не приживавшимся в провинции. Видимость жизнеспособности ему придали два романа — «Отцы и дети» и «Бесы», в категориях которых мы до сих пор воспринимаем и описываем русский нигилизм.

Ключевые слова:

кризис, нигилизм, нигилист, разрушение, ценности, эстетизация.

Шоломова Т.В. Эстетизация нигилизма в русской литературе XIX века: к вопросу о пространственных и временных границах явления // Общество. Среда. Развитие. — 2015, № 3. — С. 127-131.

© Шоломова Татьяна Валентиновна — кандидат философских наук, доцент, Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, Санкт-Петербург, e-mail: [email protected]

Актуальность темы данного исследования обусловлена неугасающим интересом к проблеме современного нигилизма. Следует отметить, что в центре внимания в последние десятилетия систематически оказывается правовой нигилизм. Поскольку проблему описывают, в основном, юристы [10; 18] и лишь изредка культурологи [14], сложно сказать, насколько социально-политический нигилизм XIX в. является предтечей современных нигилистических проявлений. Тем не менее, своему историческому предшественнику современный нигилизм обязан как минимум названием.

В данной статье обосновывается локальность русского нигилизма XIX в., его временная и пространственная ограниченность вопреки исторически укоренившемуся убеждению, что это было широчайшее молодежное движение, отразившее как кризис сознания, так и духовные запросы своей эпохи.

Русский нигилизм обычно определяют как отрицание общепринятых ценностей, идеалов и норм — моральных, эстетических, культурных, правовых, политичес-

ких, экономических и прочих. Это отрицание нашло выражение в конкретных поступках (жестах), по которым нигилиста можно было с легкостью обнаружить. Важнейшим из этих жестов оказались смена прически, переодевание, намеренная демонстрация нарочитой грубости манер.

Русский нигилизм как явление жестко локализован во времени (я постараюсь показать, что и в пространстве). В первую очередь, это «русский нигилизм 1860-х гг.» -«своеобразное отражение идеологии и психологии эпохи кризиса крепостничества и всех его порождений в философии, морали, быту» [8, с. 40]. В этом случае нигилизм описывается как «ранний период формирования революционно-демократического лагеря». Особенности русского нигилизма (система нигилистических жестов и предполагаемая эволюция в революционно-демократическое движение) дают основания для определения его как социально-политического — в отличие от эсте- о

т

тического (английского и французского) о и философского (немецкого) [7, с. 19-52]. Ц Иногда нигилизм определялся как «скеп- о

о

тическое мировоззрение, отрицающее все объективные и субъективные ценности», а также как «радикальная разночинная интеллигенция 60-х — начала 70-х годов, хотя последняя не только не отрицала, а имела очень определенные убеждения» [23, с. 167-168]. И даже существует определение нигилизма как «полемического термина для обозначения крайностей движения 60-х годов» [22, с. 11]. Возможно, это последнее ближе всего к истине.

Никто точно не может сказать, когда русский социально-политический нигилизм перестал существовать, но дата его возникновения совершенно точно известна: публикация романа И.С. Тургенева «Отцы и дети» во второй книжке «Русского вестника» за 1862 г. Притом, что главный герой романа Евгений Васильевич Базаров, студент Медико-хирургической академии, сам ни разу не называет себя нигилистом, и никто из описанных в романе нигилистов сам себя не называет так. Слово «нигилист» употребляется в романе 14 раз, причем всегда в третьем лице — не удивительно, что оно не прижилось в качестве самоназвания — таковым оказались «реалисты» (по крайней мере, по утверждению представителей враждебного лагеря) [4, с. 3], вероятно, не без влияния одноименной статьи Д.И. Писарева. Не прижилась также шутка А.И. Герцена про «сан-кринолины» по аналогии с санкюлотами [1, с. 558]. Первым слово «нигилист» в романе произносит Аркадий Кирсанов, сразу же поясняющий изумленному отцу, что это значит: «человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип» [16, с. 216].

После публикации романа все заметили, что «нигилисты среди нас» — все, кроме Н.Г. Чернышевского, который в крепости писал собственный роман о передовых («новых») людях, не принимая во внимание ни неряшливой одежды, ни отсутствия кринолина, ни необходимости отрицать всякий авторитет и грубить гостеприимным хозяевам за утренним чаем. Больше всего в романе идейного оппонента его заинтересовал лопух. Также Чернышевский ничего не знал про синие очки, длинноволосых юношей и стриженых девушек, то есть про реальную молодежную моду — возможно, потому, что передовую женщину Веру Павловну списал с собственной жены. Как бы то ни было, в 1862 г. все увидели новое социальное явление, молодежную субкультуру, как сказали

бы сейчас, причем увидели именно ее «тургеневский», а не «чернышевский» вариант. Так что именно увидели современники?

Если мы сейчас попробуем реконструировать т.н. «визуальный ряд» русского нигилизма, то обнаружим следующее: о том, как нигилисты выглядели, можно много прочитать, но сложно посмотреть: отсутствие кринолина, стриженые волосы у женщин и длинные у мужчин [11, с. 339], синие очки, «дабы не мрачить единый свет разума» [1, с. 558]. Эти внешние признаки дополнительно подчеркивают смену моделей поведения и социальных ролей: люди и так ходили в книжную лавку братьев Серно-Соловьевичей поглазеть на первую женщину-продавца А. Н. Энгельгардт, так она еще была в синих очках [20, с. 134]. Фотографии (по крайней мере, известные растиражированные фотографии) соответствующего периода не дают полного представления о внешнем виде нигилистов, о том, что же так шокировало ревнителей традиционных ценностей — достаточно взглянуть хоть на снимки А.П. Сусловой (стриженые волосы не так сильно бросаются в глаза, юбка остается пышной и без кринолина). Привычный нам визуальный образ нигилизма оформился позже в живописи 1870-х гг. в картинах И.Е. Репина, Н.А. Ярошенко, В.Е. Маковского и др. Но до сих пор исследования о «людях 1860-х годов» иллюстрируют картинами, написанными на 10-20 лет позже (например, книга О.М. Гончаровой [3]), и мы все искренне принимаем за образ подлинного шестидесятника образ представителя следующего поколения.

Второй важный вопрос — сколько на самом деле было нигилистов и даже — кого в действительности следовало бы так называть? От того, кто именно будет определен как нигилист, зависит ответ на вопрос о хронологических рамках явления. Потому что термин «нигилизм» употребляется в самом широком значении, и в число нигилистов включаются все, начиная от ранних теоретиков (Чернышевского и Добролюбова) и до поздних практиков, например, группы Шевырева-Ульянова (я сама когда-то написала диссертацию, в которой слово «революционер» означало «нигилиста в предельной степени» [21, с. 10]). Эта точка зрения широко распространена как в отечественной науке, так и в зарубежной [25] (как и общемировая склонность иллюстрировать явление картинами Репина и Ярошенко рубежа 1870-1880-х гг). Тогда следует признать, что первые нигилисты вышли на историческую арену даже раньше 1859 г. — времени действия романа

«Отцы и дети». Верхней границей может быть угасание революционной практики, например, «Второе первое марта» 1887 г. То есть нигилизм — явление исключительно широкое, имеющее не только вполне определенный визуальный ряд (окончательно оформившийся, однако, не в 1860-е гг., а на десятилетие позднее), но и множество самых разнообразных проявлений, вплоть до бомбометания.

Но возможен и другой подход к проблеме. Позволю себе высказать предположение, что описанный Тургеневым нигилизм был, напротив, чрезвычайно узким явлением, и только по недоразумению сначала и по традиции потом это название стали употреблять по отношению к совершенно разным общественным движениям — от «брожения умов» (которое еще иногда описывают как «революционную ситуацию») рубежа 50-60-х гг. XIX в. — и до террористической деятельности 1870-1880-х гг.

В письме К.К. Случевскому Тургенев объяснял, почему выбрал именно такое слово: «и если он называется нигилистом, то надо читать: революционером» [17, с. 380]. Если Тургенев понимал под революционером именно того, кто готовит революционное выступление, а не употреблял слово в метафорическом смысле для обозначения деятеля, способного в определенной области самым решительным образом изменить ход вещей, то здесь возникали дополнительные основания для дезориентации современников. Потому что революционеров в обоих смыслах слова обычно очень мало, а все особенности описанного в романе явления распространили на самые широкие круги молодежи и ожидали от этих самых широких кругов того, чего ожидать не стоило бы. И это привело как минимум к неправильному пониманию того, что такое нигилизм, и к обнаружению его там, где его в действительности не было. За нигилизм принимали отдельные, хотя и совершенно определенные жесты, т.е. поверхностные подражательные проявления, в то время как нигилизм — это фундаментальный кризис ценностей в сознании нигилиста. Понятно, что кризис этот каким-то образом проявляет себя на практике — решили, что проявляет через смену прически или ношение синих очков, но вполне возможно, что решили ошибочно.

Д.И. Писарев чувствовал истинную природу и глубину этого кризиса прекрасно и писал про Базарова прямо, что для того не существует разницы между добрым и злым, хорошим и плохим, и он не ворует и не режет людей только потому, что ему это все не

нравится — «он не украдет носового платка также, как не станет есть тухлой говядины», то есть это дело исключительно вкуса и расчета, а не следования идеалам или принципам [12, с. 166-167]. Идеалы стираются в сознании нигилиста до полного неразличения, а такое бывает крайне редко. Как ни странно, как раз Чернышевский отличался неспособностью отличать хорошее от плохого — стоит вспомнить, как показаны в романе «Что делать?» семья и брак, когда самому автору кажется нормальным, что, если мужу притвориться мертвым, то жена сможет выйти замуж за другого, да и сам муж благополучно женится на другой, и все будут соседствовать и жить весело и дружно. Такого рода неспособность отличать одно от другого привела к известной сцене из счастливого будущего, когда резвящиеся пары по очереди покидают зал и потом возвращаются, т.е., по замечанию Набокова, к утверждению «ходячих идеалов, выработанных традицией развратных домов» [9, с. 453], воспроизведенных под видом истинно свободной любви грядущего века.

Настоящий нигилизм еще и не сводится к демонстративному поведению, к «нигилистическому» поступку, поскольку дерзкий поступок может быть попыткой проверить устойчивость ценностей, а не следствием их неразличения или безразличием к ним. Например, юный Вася Слепцов весной 1853 г. вошел в алтарь домовой церкви Пензенского дворянского института и упал там в обморок, а объяснил это тем, что, войдя в алтарь, сказал: «Не верую», чтобы проверить, что будет дальше [24, с. 3]. Формально поступок нигилистический — человек совершает нечто недозволенное, демонстрирует пренебрежение к традиционным ценностям. А фактически, если мальчик упал от напряжения в обморок, стало быть, ожидал ответа от Бога и признавал его существование, так что какой же это нигилизм? Это совсем не то, что мышь, запущенная за разбитое стекло иконы в романе «Бесы».

А.И. Новиков в своем исследовании приводит в числе прочих классификацию раннесоветского историка Н. Рожкова, выделявшего наряду с другими «нигилистическую» революционную группу — Д.И. Писарева и С.Г. Нечаева [8, с. 42]. Больше никого и нет — Варфоломея Зайцева еще с некоторой натяжкой можно отнести к нигилистам, может быть, с еще большей натяжкой, издателя журнала «Русское слово» Г. Е. Благосветлова как главного поощ-рителя нигилизма (но всю славу журнала составлял один Писарев; после его ухода

о

все нигилистическое влияние кончилось). Подлинный нигилизм был до крайности редок, и с классификацией Рожкова лучше согласиться — Писарев и Нечаев, теоретик и практик. Всё. Все остальные нигилисты, заполнившие пространство и создающие видимость массовости — эпигоны. Синие очки так запомнились современникам потому, что в них-то и было дело, под очками был не кризис ценностей, а стремление его имитировать, и далее этих синих очков нигилизм не шел.

И тут возникает еще одна важная проблема: нигилизм как явление петербургское, не выдержавшее столкновения с инерцией провинциальной жизни. Действие «Отцов и детей» происходит в русской деревне, куда нигилизм заносится как столичное поветрие, и где он очень быстро умирает. У Аркадия нигилизм умирает в душе, Базаров умирает физически, а Кук-шиной как эпигона нигилизма на самом деле еще нет, потому что в описываемом 1859 г. никто в России не знает, что явиться на бал «безо всякой кринолины и в грязных перчатках» — это нигилизм. Но неприглядная правда русской действительности такова, что, по итогам развития сюжета, главными фигурами и самыми заметными действователями следующего периода, известного нам как «русский нигилизм», оказались именно Авдотья Кукшина и Виктор Ситников. Мы помним финал романа: Кук-шина прекрасно процветает в Гейдельбер-ге, Ситников нашел себя в Петербурге, где «продолжает дело Базарова» [16, с. 400-401]. Причем Кукшина и Ситников сами себя не ощущают изнутри эпигонами, они абсолютно уверены в полном соответствии своего поведения жизненной программе своего идейного лидера — они воплощают идеал. Почему никто не обратил внимания, что начитавшаяся романа молодежь тоже взялась «продолжать дело Базарова» не хуже, надо полагать, Ситникова, точно также не ощущая изнутри собственного эпигонства. Непонятно, сознательно так написал Тургенев или бессознательно, но интересно, что даже такие сторонники нигилизма, как Герцен и Писарев обсуждали всерьез нежизнеспособного и вполне себе локального Базарова и не считали необходимым внимательно относиться к Кукшиной и Ситникову как единственным реальным деятелям нигилизма. А ведь именно эпигоны оказались подлинными носителями русского нигилизма; за редчайшим исключением никого, кроме эпигонов, в реальном русском нигилизме не было. И как Базаров не называл себя нигилистом, так и реальный нигилизм

продолжал существовать во внешних оценках: простой народ ругался обидным словом «нигилист» [2, с. 210], иногда производя его от слова «глист» [11, с. 337-338].

Нигилизм создали русские писатели -Тургенев его описал (отчасти, видимо, придумал) — и русский нигилизм появился. Рожденный нигилизм поддержал критик Писарев — потому что при его резком складе ума иначе как нигилистом его и не назвать. Нигилизм Писарева — теоретический нигилизм, нигилизм разрушающего слова. Но боевой призыв Писарева не вызвал к жизни реальных нигилистов. Кто еще нигилист? Герцен в полемике с Писаревым придал явлению иллюзию жизнеспособности, поскольку обсуждал его как нечто реально существующее. Писарев утонул в 1868 г., и теоретический период нигилизма закончился. Следующих «говорящих уст» он не нашел.

В 1869 г. Нечаев и нечаевцы убили студента Московской сельскохозяйственной академии Ивана Иванова — так начался период практического нигилизма, переход от слова к делу. Но и это убийство, несмотря на цинизм мотива и исполнения, осталось бы локальным явлением. Нигилизм нечаевского толка вышел за границы Москвы и даже России снова благодаря русской литературе — если бы Ф.М. Достоевский не написал роман «Бесы», провинциальная история не превратилась бы в событие вселенского масштаба. Именно под пером Достоевского нигилизм обрел недостающие ему глубину и объем, выявил и показал органически присущую ему тягу к смерти (которой отличался уже Базаров, иначе почему он не взял с собой средство дезинфекции, отправляясь препарировать тифозный труп?). У нигилизма появились разновидности — нигилизм Петра Верхо-венского, нигилизм Николая Ставрогина (неспособность которого отличать доброе от злого Тихон комментирует евангельскими словами: «о если б ты был холоден или горяч! Но поелику ты тепл, то изблюю тебя из уст моих» [6, с. 11]) и нигилизм Алексея Кириллова. Нигилизм Верховен-ского самый очевидный и кажется самым разрушительным, и впоследствии именно его описывали как самый опасный: Петру-ша стремится насладиться гибелью других и даже целого мира, старательно оберегая при этом себя самого как воспринимающий субъект. Но в действительности главный русский нигилист — это Кириллов, пренебрегающий профессиональным долгом ради идеи (на что Базаров, как известно, никогда не решался). Если Верховен-

скии умело организует разрушение вокруг тура не только вызвала нигилизм к жиз-

себя и наслаждается открывшимся зрели- ни, подробно охарактеризовала, сделала

щем, то Кириллов уничтожает мир вместе влиятельным, но она же способствовала

с собоИ, то есть уничтожает даже того, кто и тому, что название «нигилизм» распро-

мог бы воспринять и оценить разрушения. странилось потом и на участников револю-

Этому нигилизму уже все равно где реали- ционного движения (изданный в Лондоне

зовываться — скромные масштабы губерн- роман С. Степняка-Кравчинского «Андрей

ского города для него не помеха, а лишнее Кожухов» [15] первоначально назывался

свидетельство всепобеждающей силы. «Карьера нигилиста» — и это была именно

Таким образом, русский нигилизм история русского революционера, расска-

XIX в. — явление больше литературное, занная для представителей другой куль-

чем существующее на самом деле (в ре- туры с целью вызвать сочувствие). И если

альной действительности отсутствие не- русский нигилизм XIX в. — явление более

обходимого для подлинного нигилизма всего литературное, то его хронологичес-

кризиса ценностей компенсировалось мно- кие границы — 1862-1870 гг., от публикации

гочисленными намеками на него). Литера- «Отцов и детей» до публикации «Бесов».

Список литературы:

[1] Герцен А.И. Былое и думы. 1852-1868. Части VI-VIII / Герцен А.И. Собрание сочинений в 30 т. -Т. 11. — М.: Издательство академии наук СССР, 1957.

[2] Герцен А.И. Скоты / Герцен А.И. Полное собрание сочинений: в 30-ти т. — М., 1954-1964. — Т. 19.

[3] Гончарова О.М. «Новые люди» эпохи 1860-х: идеи — тексты — социопрактики: лекции по истории русской культуры — СПб. : Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2011/ — 139 с.

[4] Де Пуле М. Нигилизм как патологическое явление русской жизни. — М.: В университетской типографии на Страстном бульваре, 1881. — 53 с.

[5] Достоевский Ф.М. Бесы / Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30 т. — Т.10. — Л.: Издательство «Наука», Ленинградское отделение, 1974. — 516 с.

[6] Достоевский Ф.М. Бесы. Глава «У Тихона». Рукописные редакции / Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30 т. — Т.11. — Л.: Издательство «Наука», Ленинградское отделение, 1974. — 414 с.

[7] Краус В. Нигилизм сегодня, или Долготерпение истории. Следы рая. Об идеалах. Эссе / Пер. с нем. А. Карельского, Е. Кацевой и Э. Венгеровой. — М.: Радуга, 1994. — 256 с.

[8] Новиков А.И. Нигилизм и нигилисты. Опыт критической характеристики. — Л.: Лениздат, 1972. -296 с.

[9] Набоков В.В. Дар. / Набоков В.В. Русский период. Собрание сочинений в 5 т. — Т. 4. — СПб.: Симпозиум, 2000. — С. 188-541.

[10] Ольхова Л.Н. Трансформация модусов отрицания в русской культуре переходных эпох: монография. — М.: МГИМО-Университет, 2007. — 304 с.

[11] Панаева А.Я. Воспоминания. М.: Захаров, 2002. — 445 с.

[12] Писарев Д.И. Базаров / Писарев Д.И. Полное собрание сочинений и писем в 12 т. — Т. 4. Статьи и рецензии 1862 (январь-июнь). — М.: Наука, 2001. — С. 164-201.

[13] Писарев Д.И. Реалисты / Писарев Д.И. Полное собрание сочинений и писем в 12 т. — Т. 6. Статьи 1864 (апрель-декабрь). — М.: Наука, 2003. — С. 222-353.

[14] Сапронов П. А. Путь в Ничто. Очерки русского нигилизма. — СПб.: ИЦ «Гуманитарная академия», 2010 — 400 с.

[15] Степняк-Кравчинский С.М. Андрей Кожухов. — М.: Советская Россия, 1978. — 336 с.

[16] Тургенев И.С. Отцы и дети / Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем в 28 т. Сочинения. — Т. 8. — М.-Л.: Наука, 1964. — С. 193-402.

[17] Тургенев И.С. Письмо Случевскому К.К. от 14(26).04.1862 / Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем в 28-ми т. — Письма. Т. 4. — М.-Л.: Наука, 1962. — С. 379-382.

[18] Утарбеков Ш.Г. Преодоление правового нигилизма в Российской федерации (вопросы конституционного регулирования): монография — Челябинск: ИИУМЦ «Образование», 2010 — 146 с.

[19] Чернышевский Н.Г. Что делать? / Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: в 15-ти т. — Т. XI. Под ред. П.И. Лебедева-Полянского. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1939.

[20] Шелгунов Н.В. Воспоминания / Шелгунов Н.В., Шелгунова Л.П., Михайлов М.Л. Воспоминания: в 2-х т. — Т. I . — М.: Художественная литература, 1967. — 510 с.

[21] Шоломова Т.В. Эстетика русского нигилизма (1860-1880 годы). Дисс. … канд. филос. наук. — СПб., 1999. — 173 с.

[22] Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. — т. XXI. — СПб., 1897. — С. 11.

[23] Энциклопедический словарь товарищества «Бр. А и И. Гранат и К°». Изд-е 7-е, совершенно переработанное. — М.: т-во Бр. А. и И.Гранат и К°», 1910-1948. — Т. 30. — С. 167-168.

[24] Якушин Н.И. «Крупный, оригинальный талант» // Слепцов В.А. Проза. / Сост., вступ. ст. и примеч. Н.И.Якушина. — М.: Советская Россия, 1986. — 336. с.

[25] Hinghley R. Nihilists. Russian Radicals and Revolutionaries in the Reign of Alexander II (1855-1881). -London, 1967. — 128 p.

О нигилизме

www.New-(A)narchy.narod.ru — Псков &nbsp   &nbsp   &nbsp   >>>E-mail

>>>На главную

Гошиш — О нигилизме

&nbsp  Для обывателя слово Нигилист обычно ассоциируется с литературным персонажем, созданым И.С.Тургеневым — Базаровым. Неудивительно — Тургенев во всех подробнастях рассказал нам кто такой нигилист. Давайте же обсудим эту проблему по-подробнее.

&nbsp  Вообще в 19-ом веке ( В России 60-70-е) нигилистами именовали всех тогдашних революционеров. Чернышевский, Добролюбов — столь известные люди были как революционерами, так и нигилистами. Нигилизм пропитывал тогдашних революционных демократов, социалистов и остальных радикалов. И вот появилсись «Отцы и Дети», появился Базаров. Да это был настоящий нигилист, материалист, революционер. Его отрицание любви, природы, как храма, потрясли читателей романа «Отцы и Дети»…

&nbsp  Нигилистом называли и теоретика Анархизма Макса Штирнера. Вооще понятия Анархизм и нигилизм для многих людей того времени были неразрывны. Штирнер показал всей Европе индивидуалистическую и нигилистическую сторону Анархизма в своем «Единственном…».
Глубоким индивидуализмом и нигилизмом пропитаны многие работы Ницше.

&nbsp  В начале 20-ого века нигилизм в основном проповедовали некотрые коммунисты. После установления Советской власти про нигилизм в Росси забыли. Естественно некоторые граждани имели нигилистические черты, но к истинному нигилизму простое хамство и неуважение никакого отношения не имеет. Сложное было время для нигилизма. Вообще в СССР боялись всякого рода протестов и строго песледовали протестующих, а нигилизм является именно протестом.

&nbsp  В 20-ом веке главными носителями нигилистических идей стали панки. Британия в 70-ые была поражена панковским нигилизмом, неуважением к всему святому, что так любили и уважали чопорные англичане. Главным носителем нигилистического протеста стал солист Sex Pistols Джонни Роттен (Лайдон — наст. фамилия). Он всем своим видом нарушал показывал свое неуважение ко всему с чем имел дело,разрушал стереотипы и вековые устои Британии, плевал на ее культурные традиции. Он не верил в любовь, он не верил в будущее. Его примеру подражали тысячи панков. Они одевались так, как-будто всем своим видом говорили: «Я тебя не уважаю», они вели себя так, как-будто им было наплевать на все в этой жизни (хотя зачастую именно так и было). Последующие волны панка уже не несли в себе столь ужасающего нигилизма.

&nbsp  С нигилизмом в 20-ом вв.(да и сейчас) отождествлялись многие «Новы Левые»: троцкисты, анархисты, некоторые неомарксисты и маоисты и т.п. Как пишет Советский Философский словарь они «они фактически подменяли революционность нигилизмом».

&nbsp  Вот краткий экскурс в историю. Теперь обратимся к определению нигилизма. Вообще, нигилизм — очень широкое понятие и для него не существует точного определения. Самое распространенное и широкое определение: отрицание общепринятых идеалов, ценностей, моральных и этических норм, культурных традиций. С нигилизмом связаны такие вещи, как материализм, атеизм, индивидуализм.

&nbsp  Индивидуализм, материализм и — это основа нигилизма. Если ты признаешь любовь только как физиологическое влечение, смотришь на мир трезво и рационально, то естественно в тебе заложен материалистический взгляд на вещи. Если ты любишь индивидуальность, не хочешь быть похожем на других, для тебя важна внутренняя свобода, то в тебе явственно просматривается индивидуализм. А теперь к этому прибавьте неверие в бога и прогрессивный, новый взгляд на мир. Для полного портрета нигилиста нехватает не признавания любых авторитетов. Вообще сновной идеей нигилизма является неуважение и не признание любых авторитетов. Многие нигилисты сознательно отказываются от жизненных принципов. Обсудим это подробней.

&nbsp  Вообще не признание авторитетов и не уважение к отдельным личностям совершенно разные вещи. Не признание авторитетов — это намеренный отказ от переживших себя традиций раболепничества. Неуважение ко всему, что ты не принимаешь и не хочешь принимать, в том числе и к данному объекту — нигилизм. Неуважение именно к данному объекту или личности может быть вызвано как и личными качествами объекта неуважения, так и принципом, по которому мы оцениваем данную личность. Простой пример: «Я не уважаю старших из-за того что они старше» — принцип,»Я не уважаю старших из-за того, что они имеют более привелигированное положение в обществе» — неприязнь, «Я не уважаю старших из-за того, что они пытаются навязать мне устои своего общества, старые традиции, которые я не принимаю, а следовательно неуважаю, и из-за того, что старшие — носители этих устоев и традиций и не могут вырваться из рамок, которые регламентируются устоями и традициями» — это сродни нигилизму. >

&nbsp  Вообще, на мой взгляд, нигилисты — одни из двигателей прогресса, ведь они могут отказаться, вырваться из тех моральных и этических рамок, продиктованных устоями общества, и шагнуть вперед, отказаться от чего-то старого во имя чего-то нового. За это и не любят, и боятся нигилистов, ведь они бросают вызов нынешним устоям.

&nbsp  Естественно необязательно к нигилисту приписывать все вышеизложенныее черты. Ведь у каждого нигилиста есть свои особые черты личности и характера.

&nbsp  P.S.

Все вышеизложенное можно применить толко к идейным нигилистам, а не к хамам, хулиганам и просто выродкам. Все о чем я написал является субъективным и однобоким взглядом на вещи. Ведь для некоторых нигилизм — идея, для некоторых образ жизни.

&nbsp  Борьба продолжается!

губернатор Саратовской области поручил ужесточить меры воздействия в отношении ковид-нигилистов — ИА «Версия-Саратов»

Губернатор Валерий Радаев объявил о грядущей активизации борьбы с ковид-нигилистами. Такое поручение он дал на заседании координационного совета по борьбе с распространением коронавируса.

Радаев призвал следить за передвижениями детей на каникулах, чтобы снизить заболеваемость. Для этого детей надо разобщить и ограничить посещение людных мест, ТЦ, общественного транспорта.

«Большая ответственность в этот период ложится на родителей. Ну и плюс сознательность самих школьников. То же самое относится к студентам, которые временно переведены на дистанционное обучение. Нельзя забывать, что коронавирус способен поражать организм человека любого возраста. Дети, молодежь, как правило, болея бессимптомно, становятся переносчиками инфекции», — объяснил необходимость разобщения глава региона.

Он также напомнил о введении с завтрашнего дня в России обязательного масочного режима.

«Рекомендаций, увещеваний, призывов — уже недостаточно. Тем более, многочисленные исследования фиксируют устойчивую группу ковид-нигилистов: от трети до половины опрошенных игнорируют масочный режим. Поэтому поручаю оперативному штабу в кратчайшие сроки разработать механизм реализации постановления Роспотребнадзора и провести его межведомственное согласование. Инструменты воздействия на несознательных граждан должны быть эффективными», — поставил задачу губернатор.

Председатель координационного совета также отметил, что очень надеется на благотворительность со стороны бизнеса, в первую очередь — крупных устойчивых компаний, которых в Саратовской области — десятки.

«Считаю обоснованным активизировать подобное взаимодействие, обращаться за помощью. Трудности не только закаляют, но и объединяют, причем без всяких директив», — заявил глава региона.

Радаев также призвал волонтеров, предпринимателей и общественников поддерживать граждан на самоизоляции. Это необходимо, чтобы все нуждающиеся были обеспечены лекарствами, товарами и продуктами первой необходимости.

Общественная и литературно критическая программа нигилистов конспект.

Вы

Нигилист в русской литературе

[Определение] Нигилизм — это отрицание всего, что не доказано наукой и не имеет обоснованной научной подоплеки; опровержение «старых» истин и устоявшегося образа жизни; в некотором смысле — абсолютизированный нонконформизм.

В русской литературе нигилизм и его представители встречаются впервые лишь в конце девятнадцатого века. Это было достаточно новым и спорным явлением в русской литературе, что сразу же вызвало множество обсуждений у читателей. Самые популярные темы в нигилистических произведениях следующие: тема отцов и детей, тема любви как чувства, тема души и духовности, тема противоречия, тема дружбы. Большинство этих тем — так называемые «вечные» темы, а, следовательно, произведения, включающие в себя тему нигилизма — вечные.

Наиболее известным произведением, главным героем которого представлен нигилист, является, конечно же, роман Ивана Сергеевича Тургенева «Отцы и дети». Главный герой данного произведения — Базаров — молодой ученый, без дворянского происхождения, однако, хорошо образованный. Он не ценит в человеке качества его души, отдавая предпочтение качествам личности, весьма циничен и не верит ничему, что не доказано. Он — нигилист — человек, для которого не существует никаких авторитетов. В произведении Тургенева поставлена под сомнение такая идея, такая принципиальность. В конце самого произведения Базаров не выдерживает собственных принципов, не проходит проверку — идея нигилизма для него оказывается провальной. Таким раскладом автор хочет подчеркнуть провальность идеи нигилизма для современных реалий обыденной жизни.

Нигилизм в русской литературе имеет следующие характерные особенности:

1. Строгая принципиальность и серьезное отношение к своей идее, убежденность в таковой. Эти принципы, согласно концепции нигилизма, нерушимы, а, следовательно, это означает строгое следование и соблюдение принципов теории нигилизма.
2. Несмотря на строгость и жесткую принципиальность, а также, вкупе, равнодушие и презрение ко всему «антинаучному» и недоказанному, нигилизм в русской литературе является исключением и, зачастую, непригоден в быту и в реальной жизни. Даже в произведении И. С. Тургенева нигилист Базаров не проходит проверку любовью, все его принципы оказываются ложными и рушатся.
3. Нигилизм — это, своего рода, нонконформизм, представляющий первые, робкие попытки неподчинения, выхода из системы. Так, исходя из этого предположения, можно сказать о том, что нигилизм, столь популярный во второй половине девятнадцатого века свидетельствовал о возникновении революционных, меритократических и социалистических политических течений в нашей стране.

Таким образом, исходя из всего этого, можно сделать вывод о том, что нигилизм — одно из основных течений и направлений в русской литературе второй половины девятнадцатого века. Нигилизм стал своеобразным символом того, что в России зарождается революция. Нигилизм в русской литературе — это отражение едва наметившихся, но уже оформившихся перемен в русском привычном укладе и строе.

Значение нигилизма в русской литературе

Как уже говорилось выше, нигилизм в русской литературе свидетельствовал о начале перемен в стране. Чем еще он так знаменит и какого его значение в русской литературе в целом?

1Во-первых, нигилизм — это, прежде всего, отрицание всего, что не доказано наукой, это поклонение истине и презрение к другим истинам. Так, можно смело утверждать, что нигилизм — это первая попытка нонконформизма, смело отрицавшее старое: устои и традиции, но принимавшее новое для людей, непривычное, безоговорочно.

Во-вторых, как уже говорилось, нигилизм в русской литературе свидетельствовал о возникновении перемен в политической обстановке в России, он может быть связан с новыми политическими течениями, с образованием новых реформ и направлений. Нигилизм стал своеобразным отражением молодежи того периода: сильной, независимой, отрицавшей все, что было до этого, все, что создано предыдущим поколением. Однако, такая молодежь, на самом деле, мало что могла предложить взамен, кроме слепого отрицания. Их принципы часто рушились, отчего возникали новые идеи и идеологии. Так, нигилизм можно назвать основоположником особой идеологии и философии, базирующихся на принципах отрицания старых устоев и стремлении к лучшему будущему страны.

В-третьих, нигилизм можно смело назвать основоположником многих новых идей и течений. С появлением нигилизма молодежь больше не боялась рушить старые условии, придумывать что-то новое и более современное. Так, нигилизм является к тому же инициатором внутренней свободы человека как в творчестве, так и в поведении людей.

Таким образом, из всего вышеперечисленного можно сделать вывод о том, что нигилизм имел в русской литературе, а также культуре и истории большое значение. Именно нигилизм оказал большое влияние на формирование и развитие русской литературы, а также на возникновение новых течений и направлений в ней. Именно благодаря нигилизму родилась и получило должное распространение нигилистическая философия, ставшая в литературе отражением целой эпохи.

Так, нигилизм нес в русской литературе и культуре историческую и политическую функции, а также выполнял некоторые функции в социальных сферах общественной жизни. Нигилизм в России стал свидетельством перемен в стране, это — нонконформизм, символизирующий отход от старых, традиционных устоев общества, предпочтение их новому, современному и научному.

Благодаря нигилизму и его влиянию в стране зародились некоторые политические течения, впоследствии ставшие революционными. Исходя из всего этого, мы можем прийти к выводу о том, что нигилизм, как явление в русской литературе, имел очень большое значение как в ней, так и в культуре России, а также оказывал влияние на историю, политику, социальные сферы жизни общества и, разумеется, науку.

Война против Бога, логически проистекающая из провозглашения царствования ничто, означающего торжество раздробленности и абсурдности, весь этот замысел, возглавляемый диаволом, — вот в чем кратко состоит богословие и содержание нигилизма. Однако человек не может жить столь грубым отрицанием. В отличие от диавола он даже не может желать его самого по себе, но желает его, ошибочно принимая его за нечто положительное и доброе. В действительности ни один нигилист — за исключением разве моментов наивысшего подъема, безумия или, может быть, отчаяния — не видел в этом отрицании ничего, кроме средства к достижению высшей цели, то есть нигилизм преследует свои сатанинские цели посредством позитивной программы. Наиболее склонные к насилию революционеры — Нечаев и Бакунин, Ленин и Гитлер и даже обезумевшие практики «пропаганды действием» — мечтали о «новом порядке», который сделает возможным их насильственное разрушение старого порядка. Дадаизм и «антилитература» ищут не полного уничтожения искусства, но пути к «новому» искусству; пассивный нигилист со своими «экзистенционалистскими» апатией и отчаянием продолжает жить только потому, что смутно надеется найти себе некое глобальное удовлетворение в мире, который, казалось бы, отрицает эту возможность.

Таким образом, нигилистическая мечта «позитивна» по своему направлению. Но истина требует, чтобы мы рассматривали ее в соответствующей перспективе: не сквозь розовые очки нигилиста, но с реалистической позиции, которую нам обеспечивает близкое знакомство нынешнего века с явлением нигилизма. Вооружившись знаниями, которые дает это знакомство, и христианской истиной, позволяющей правильно их расценить, попытаемся посмотреть, что скрывается за фасадом нигилистических фраз.

В такой перспективе те фразы, которые представляются нигилисту целиком и полностью «позитивными», предстают перед православным христианином в ином свете, как положения программы, кардинально отличной от той, которую излагают апологеты нигилизма.

1. РАЗРУШЕНИЕ СТАРОГО ПОРЯДКА

Первое и наиболее очевидное положение программы нигилизма — это разрушение старого порядка. Старый порядок был почвой, питавшейся христианской истиной; туда, в эту почву, уходили корни человечества. На этой истине были основаны все его законы и установления и даже обычаи, они должны были учить ей: его здания строились во славу Божию и служили очевидным знамением Его порядка на земле; даже в общем «примитивные», но естественные жизненные условия служили (хотя, конечно, ненамеренно) напоминанием о смиренном положении человека, о его зависимости от Бога в тех немногих земных благословениях, которыми он был наделен, о том, что его истинный дом находится там, далеко, за «долиной слез», в Царствии Небесном. Поэтому, чтобы война против Бога и истины была успешной, требуется разрушение всех элементов этого старого порядка, именно тут вступает в силу особая нигилистическая «добродетель» насилия.

Насилие представляет собой уже не один из побочных аспектов нигилистической революции, но часть ее содержания. Согласно марксистской «догме», «сила — повивальная бабка любого старого общества, беременного новым». Революционная литература изобилует призывами к насилию, даже некоторым экстазом перед перспективой его применения. Бакунин будил «дурные страсти» и призывал к высвобождению «народной анархии» в процессе «всеобщего разрушения», его «Катехизис революционера» — это азбука безжалостного насилия. Маркс ревностно защищал «революционный террор» как единственное средство для ускорения прихода коммунизма, Ленин описывал «диктатуру пролетариата» как «господство, не ограниченное законом и основанное на насилии».

Демагогическое возбуждение масс и использование низменных страстей издавна и по сию пору являются общепринятой нигилистической практикой. В нашем веке дух насилия нашел наиболее полное воплощение в нигилистических режимах большевизма и национал-социализма, именно этим режимам приписывалась главная роль в выполнении нигилистической задачи разрушения старого порядка. Каковы бы ни были их психологические различия и исторические «события», поставившие их в противоборствующие лагеря, в своем безумном стремлении выполнить эту задачу они оказались союзниками. Большевизм сыграл даже более решающую роль, поскольку оправдывал свои чудовищные преступления псевдохристианским, мессианским идеализмом, который вызывал у Гитлера лишь презрение. Роль Гитлера в нигилистической программе была более специфичной и провинциальной, но тем не менее столь же существенной. Даже в провале, вернее, именно в провале его мнимых целей нацизм послужил выполнению этой программы. Помимо тех политических и идеологических преимуществ, которые предоставил коммунистическим властям нацистский «антракт» в европейской истории, — принято ошибочно считать, что коммунизм, хотя и представляет собой зло, но не такое большое, как нацизм, — нацизм выполнил и другую, более очевидную и прямую функцию. Ее пояснил Геббельс в своем выступлении по радио в последние дни войны:

«Ужас бомбежки не щадит ни домов богатых, ни домов бедных, пока не падут окончательно последние классовые барьеры… Вместе с памятниками искусства разлетелись в щепки последние препятствия на пути выполнения нашей революционной задачи. Теперь, когда все в руинах, нам придется перестраивать Европу. В прошлом частная собственность держала нас в буржуазных тисках. Теперь бомбы вместо того, чтобы убить всех европейцев, разнесли лишь тюремные стены, в которых они томились. Пытаясь уничтожить будущее Европы, враг сумел лишь разбить вдребезги ее прошлое, а с ним ушло все старое и отжившее».

Таким образом, нацизм и его война сделали для Центральной Европы (менее очевидно — для Западной) то, что сделал большевизм для России, — они разрушили старый порядок и расчистили путь для построения «нового». Большевизму несложно было принять эстафету от нацизма, и в течение нескольких лет вся Центральная Европа перешла под власть «диктатуры пролетариата», к которой столь хорошо подготовил ее нацизм.

Нигилизм Гитлера был слишком чистым, несбалансированным и потому сыграл лишь негативную, подготовительную роль во всей нигилистической программе. Его роль, как и чисто негативная роль первого этапа большевизма, теперь завершена, следующий этап принадлежит власти, имеющей более сложное представление о революции в целом, советской власти, которую Гитлер наградил своим достоянием в словах: «Будущее принадлежит только более сильной восточной нации».

2. СОЗДАНИЕ «НОВОЙ ЗЕМЛИ»

Однако пока нам не придется иметь дело только с будущим, то есть с целью революции; между революцией разрушения и земным раем лежит еще переходный период, известный в марксистском учении как «диктатура пролетариата». На этом этапе мы можем познакомиться с позитивной, «конструктивной» функцией насилия. Нигилистическая советская власть наиболее безжалостно и систематично стремилась к развитию этого этапа, впрочем, ту же самую работу производили и реалисты свободного мира, вполне преуспевшие в преобразовании и низведении христианской традиции до системы, способствующей развитию прогресса. У советских и западных реалистов один и тот же идеал, только первые стремятся к нему с прямодушным рвением, а вторые спонтанно и спорадически; эта политика не всегда проводится правительством, но всегда им вдохновляется, и опирается она более на индивидуальную инициативу и амбиции. Всюду реалисты ищут тотально «новый порядок», построенный исключительно на человеке, освобожденном от ига Божественного, и зиждущийся на руинах старого порядка, чье основание было Божественным. Вольно или невольно — революция нигилизма принимается, и трудом деятелей всех областей по обе стороны «железного занавеса» поднимается новое, чисто человеческое царство. Его апологеты видят в нем неслыханную доселе «новую землю», землю, используемую, направляемую, организованную для блага человека, против истинного Бога.

Нет места, безопасного от посягательств этой империи нигилизма; всюду люди, не зная тому причину или лишь смутно о ней догадываясь, лихорадочно трудятся во имя прогресса. В свободном мире, возможно, их заставляет заниматься такой лихорадочной деятельностью боязнь пустоты, horror vacui. Эта деятельность позволяет им забыть тот духовный вакуум, который сопровождает всякую обмирщенность. В коммунистическом же мире до сих пор все еще большую роль играет ненависть к реальным и воображаемым врагам и — главным образом — к Богу, Которого «низвела» с Престола их революция: эта ненависть заставляет их переделывать весь мир вопреки Ему. И в том и в другом случае этот мир без Бога, который пытаются устроить люди, холоден и бесчеловечен. Там есть только организация и производительность, но нет любви и благоговения. Стерильная «чистота» и «функционализм» современной архитектуры могут служить типичным выражением такого мира; тот же дух присутствует и в болезни всеобщего планирования, выражающейся, например, в «контроле рождаемости», в экспериментах, направленных на контроль наследственности, контроль сознания или рост благосостояния. Некоторые обоснования подобных схем опасно близки к явному безумию, где уточнение деталей и техники доведено до поразительной бесчувственности, к той бесчеловечной цели, которой они служат. Нигилистическая организация, тотальное преобразование всей земли и общества посредством машин, современной архитектуры и дизайна и бесчеловечной философии «человеческой инженерии», которая им сопутствует, представляет собой последствие неуместного употребления индустриализма и технологии, которые являются носителями обмирщенности; это употребление, если оно бесконтрольно, может привести к их полной тирании. Здесь мы видим применение на практике этого этапа развития философии, которого мы коснулись в главе 1 (см. предисловие), а именно преобразование истины во власть. То, что представляется безобидным в философском прагматизме и скептицизме, совсем иначе проявляется у тех, кто планирует сегодняшний день. Потому что если нет истины, то власть не знает границ, кроме тех, что диктует ей среда, в которой она действует, или другая, более сильная власть, противостоящая ей. Власть современных приверженцев «планирования», если ей ничто не противостоит, не остановится, пока не дойдет до своего естественного завершения — режима тотальной организации.

Такова была мечта Ленина: прежде чем диктатура пролетариата достигнет своей цели, «все общество будет одной конторой, одной фабрикой, с равенством труда и равенством оплаты». На нигилистической «новой земле» вся человеческая энергия должна быть отдана мирским интересам, вся человеческая среда и каждый объект в ней должны служить цели «производства» и напоминать человеку, что его счаcтье обретается единственно в этом мире: то есть должен быть установлен абсолютный деспотизм обмирщенности. Такой искусственный мир, построенный людьми, «устраняющими» последние остатки Божественного влияния в мире и последние следы веры в Бога, обещает быть столь всепоглощающим и всеобъемлющим, что человек даже не сможет видеть, воображать или хотя бы надеяться, что существует хоть что-то за его пределами. С нигилистической точки зрения, это будет мир совершенного «реализма» и полного «освобождения», а в действительности это будет огромная и самая приспособленная тюрьма, когда-либо известная людям, по точному выражению Ленина, от которой «нельзя будет никак уклониться, некуда будет деться».

Власть мира, которой нигилисты доверяют так, как христиане доверяют Богу, никогда не сможет освободить, она сможет только поработить. Лишь Христос, Который «победил мир» (Ин. 16, 33), освобождает от этой власти, освобождает тогда, когда она становится практически абсолютной.

3. ФОРМИРОВАНИЕ «НОВОГО ЧЕЛОВЕКА»

Разрушение старого порядка и построение «новой земли» не единственные и даже не самые главные положения исторической программы нигилизма. Они представляют собой только подготовительный этап к деятельности более значительной и более зловещей, чем они сами, а именно — к «преобразованию человека». Так, псевдоницшеане Гитлер и Муссолини мечтали о том, чтобы с помощью «творческого» насилия выковать человечество «более высокого порядка». Розенберг, пропагандист Гитлера, говорил: «Создать из мифа о новой жизни новый человеческий тип — вот в чем состоит миссия нынешнего века». Нацистская практика наглядно показала нам, что/ это за «человеческий тип», и мир, казалось бы, отверг его как жестокий и бесчеловечный. Однако «массовое изменение человеческой природы», к которому стремится марксизм, мало чем от него отличается. Маркс и Энгельс пишут весьма недвусмысленно: «Как для производства коммунистического сознания в массовом масштабе, так и для успеха в достижении самой цели необходимо массовое изменение людей, изменение, которое произойдет в практическом действии, в революции: революция необходима не только потому, что нельзя свергнуть правящий класс каким-то иным образом, но еще и потому, что тот класс, который будет его свергать, может сделать это только в революции, избавившись от всего навоза веков и подготовившись к тому, чтобы заново основать общество».

Оставив на время вопрос о том, какого рода человек будет произведен этим процессом, обратим особое внимание на используемые средства: это снова насилие, которое необходимо для формирования «нового человека» не менее, чем для построения «новой земли». Впрочем, оба тесно связаны между собой в детерминистской философии Маркса, так как «в революционной деятельности изменение “я” совпадает с изменением обстоятельств»6. Изменение обстоятельств или, точнее, процесс их изменения посредством революционного насилия преобразует и самих революционеров. Видя то магическое действие, которое производит в человеческой природе потворство страстям — гневу, ненависти, негодованию, стремлению к господству, Маркс и Энгельс, как и их современник Ницше, а после них Ленин и Гитлер, признают мистичность насилия. В этом отношении нам следует вспомнить о двух мировых войнах, чье насилие помогло уничтожить старый порядок и прежнее человечество, уходящее корнями в устойчивое, традиционное общество, и сыграло большую роль в создании нового человечества, человечества без корней, которое так идеализировал марксизм. Тридцать лет нигилистической войны и революции с 1914 по 1945 годы создали идеальные условия для взращивания «нового человеческого типа».

Для современных философов и психологов, несомненно, не секрет, что в наш век насилия человек сам изменяется не только под влиянием войны и революции, но под влиянием практически всего, что претендует на то, чтобы быть «современным» и «прогрессивным». Мы уже приводили в пример наиболее поразительные формы нигилистического витализма, чей совокупный эффект рассчитан на то, чтобы лишить корней, целостности, «мобилизовать» личность, подменить ее равновесие и корни бессмысленным стремлением к власти и движению, а нормальные человеческие чувства нервным возбуждением. Деятельность нигилистического реализма как на практике, так и в теории проходила параллельно и дополняла деятельность витализма, включающую стандартизацию, упрощение, специализацию, механизацию, дегуманизацию: ее цель — низвести личность до простейшего, низменного уровня, сделать ее рабой своей среды, идеальным рабочим на мировой фабрике Ленина.

Все эти наблюдения являются сегодня общим местом: о них написаны сотни томов. Многие мыслители способны увидеть явную связь между нигилистической философией, низводящей реальность и человеческую природу до возможно простейших понятий, и нигилистической практикой, подобным же образом умаляющей конкретного человека; немало и таких, кто понимает всю серьезность и радикальность подобного «низведения» и видит в нем качественное изменение человеческой природы, как пишет об этом Эрик Кахлер: «Непреодолимое стремление к разрушению и обесцениванию человеческой личности… явственно присутствующее в самых разнообразных направлениях современной жизни: экономике, технологии, политике, науке, образовании, психологии, искусстве, — представляется столь всеобъемлющим, что мы вынуждены признать в нем настоящую мутацию, видоизменение всей человеческой природы». Но из тех, кто все это понимает, весьма немногие осознают глубинное значение и подтекст этого процесса, поскольку он принадлежит области богословия и лежит за пределами простого эмпирического анализа, а также не знают они и лекарства против него, так как это лекарство должно быть духовного порядка. Только что процитированный автор, например, надеется на переход к «некоему супериндивидуальному существованию», тем самым лишь доказывая, что его мудрость не поднимается над «духом века сего», выдвигающего идеал «суперчеловека».

Что в действительности представляет собой этот «мутант», этот «новый человек»? Он человек без корней, оторванный от своего прошлого, которое разрушил нигилизм, сырье для мечты всякого демагога, «свободный мыслитель» и скептик, закрытый для истины, но открытый для любой новой интеллектуальной моды, потому что сам он не имеет собственного интеллектуального основания, и искатель «нового откровения», готовый поверить всему новому, потому что истинная вера в нем уничтожена, любитель планирования и экспериментов, благоговеющий перед фактом, поскольку от истины он отказался, а мир представляется ему обширной лабораторией, в которой он свободен решать, что «возможно», а что нет. Это автономный человек, под видом смирения просящий только того, что принадлежит ему по праву, а на деле исполненный гордости и ожидающий получить все, что ни есть в мире, где ничто не запрещено внешней властью. Он — человек минуты, без совести и ценностей, находящийся во власти сильнейшего «стимула», «бунтарь», ненавидящий любое ограничение и власть, потому что он сам себе свой единственный бог, человек массы, новый варвар, умаленный и упрощенный, способный только на самые элементарные идеи, однако презирающий любого, кто только упомянет о чем-либо высшем или заговорит о сложности жизни.

Все эти люди составляют как бы одного человека — человека, чье формирование было целью нигилизма. Однако простое описание не даст о нем полного представления, надо видеть его образ. И такой образ существует, его можно найти в современной живописи и скульптуре, возникших по большей части с конца Второй мировой войны и как бы облекших в форму реальность, созданную кульминацией эры нигилизма.

Казалось бы, в этом искусстве вновь «открыта» человеческая форма, из абсолютной абстракции вырисовываются наконец различимые очертания. В результате мы получаем «новый гуманизм», «возвращение к человеку», и что во всем этом самое важное, в отличие от многих других художественных школ XX века, это не искусственное изобретение, чья сущность скрыта за облаком иррационального жаргона, но самостоятельное произрастание, глубоко уходящее корнями в душу современного человека. Так, например, работы Альберто Джакомети, Жана Дюбуффе, Франциса Бакона, Леона Голуба, Хозе Луиса Куэваса8 являются истинным современным искусством, которое, сохраняя беспорядочность и свободу абстракции, перестает быть простым убежищем от реальности и пытается решить вопрос о «человеческом предназначении».

Но к какого рода человеку «возвращается» это искусство? Это, уж конечно, не христианин, не образ Божий, потому что «ни один современный человек не может поверить в Него», это и не «разочаровавшийся» человек прошедшего гуманизма, которого все «передовые» мыслители считают дискредитировавшим себя и отжившим. Это даже не человек кубистского и экспрессионистского искусства нашего века, с искаженными формами и природой. Он начинается как раз там, где заканчивается это искусство; это попытка войти в новую область, изобразить «нового человека».

Православному христианину, которого интересует истина, а не то, что считает модным или утонченным нынешний авангард, не потребуется долго думать, чтобы проникнуть в секрет этого искусства: в нем вообще нет человека, это искусство недочеловеческое, демоническое. Предметом этого искусства является не человек, но некое низшее существо, поднявшееся — по словам Джакометти, «вышедшее» — из неведомых глубин.

Тела, в которые облекается это существо, — а во всех своих метаморфозах это одно и то же существо — не обязательно искажены до неузнаваемости; изломанные и расчлененные, они часто более реалистичны, чем изображения человеческих фигур на более раннем этапе современного искусства. Очевидно, что это существо не было жертвой неистового нападения, но родилось таким искаженным, настоящий мутант. Нельзя не заметить сходства между некоторыми изображениями этого существа и фотографиями уродливых младенцев, родившихся за последние годы у тысяч женщин, принимавших во время беременности препарат талидомид (Thalidomide), и это не последнее из подобных чудовищных совпадений. Еще больше, чем тела, нам скажут лица этих существ. О них нельзя сказать, что они выражают безнадежность, потому что это означало бы приписать им некоторую человечность, которой у них нет. Это лица существ, более или менее приспособленных к миру, который они знают, миру не то чтобы враждебному, но совершенно чуждому, не бесчеловечному, но ачеловечному. Агония, гнев и отчаяние раннего экспрессионизма здесь как бы застыли; они отрезаны здесь от мира, к которому раньше имели, по крайней мере, отношение отрицания, теперь им нужно создать свой собственный мир. В этом искусстве человек не является уже даже более карикатурой на себя самого, он уже не изображается в муках духовной смерти, подвергающимся нападкам мерзкого нигилизма нашего века, который метит не только в тело и душу, но в саму идею и природу человека. Нет, все это уже прошло, кризис позади, ныне человек мертв. Новое искусство празднует рождение нового вида, существа из самых глубин, недочеловека.

Мы слишком долго говорили об этом искусстве, несоизмеримо долго по сравнению с его внутренней ценностью. Его свидетельство безошибочно и очевидно для тех, кто имеет глаза: эта выраженная абстрактно реальность представляется невероятной. Да, нетрудно было бы объявить фантазией «новое человечество», которое предвидели Гитлер и Ленин, и даже замыслы весьма уважаемых среди нас нигилистов, спокойно обсуждающих проблемы научного взращивания «биологического суперчеловека» или составляющих утопию формирования «нового человека» при помощи узкого «современного образования» и строгого контроля сознания, представляются маловероятными и лишь немного зловещими. Но столкнувшись с реальным образом «нового человека», образом жестоким и отвратительным, столь непреднамеренно, но весьма настойчиво возникающим в современном искусстве, получившим в нем такое широкое распространение, мы были застигнуты врасплох, и весь ужас современного состояния человека поражает нас так глубоко, что мы нескоро сможем его забыть.

Купить эту книгу можно

07 / 09 / 2006

УДК 821.161.1.09 «18»

ФЕСЕНКО Эмилия Яковлевна, кандидат филологических наук, профессор кафедры теории и истории литературы Северодвинского филиала Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Автор 53 научных публикаций

«ЛИТЕРАТУРНЫЙ НИГИЛИЗМ»

КАК ЯВЛЕНИЕ РУССКОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ XIX ВЕКА

В статье рассматривается явление, составившее пятилетний эпизод литературной жизни России XIX века и получившее название «литературный нигилизм», его духовными отцами явились общественные и литературные деятели А.Н. Радищев, П.Я. Чаадаев, П. Пестель, М.А. Бакунин. Автор также затрагивает проблему «интеллигентского нигилизма».

Литературный нигилизм, критика, дилетантизм

Во второй половине XIX века М. Бакунин и

А. Герцен в Лондоне, Н. Чернышевский в Москве, Д. Писарев в Петербурге являлись кумирами своего времени. В них было нечто увлекающее за собой молодых людей, «что-то подмывающее, — по замечанию Е. Штакеншлей-дер, — да и цель, которую они “выставляли”, -благая цель, но нет нетерпимее людей, чем либералы»1.

Постепенно к 60-м годам сложилось такое явление в России, которое получило название «литературный нигилизм», составивший пятилетний эпизод литературной жизни России XIX века. Литературная традиция, переросшая в целое явление, начала складываться, несомненно, задолго до 60-х годов и была связана, по мнению многих исследователей этого периода истории России, с именем А. Радищева, на всем пути от Петербурга в Москву не увидевшего ни одного отрадного явления в российской жизни. Отсюда возник нигилизм тотального отрицания «проклятой расейской действительности».

Ю. Никуличев в статье «Великий распад», осмысляя это явление, говорил о «демонстра-

тивной манифестации» определенных идей «этого нигилизма», одновременно исключающих из его «трезвой правды жизни все, что не черным-черно (nihil — ничто…)». Он замечал, что «никаких цензур для нигилизма этого толка не существовало», соглашаясь с А.И. Герце-ным, который утверждал, что среди нигилистов было много «деятелей, давно сделавших себе пьедестал из благородных негодований и чуть не ремесло из мрачных сочувствований ограждающим», даже если и не называть прямо по именам тех из них, что столь удачно «отдали в рост свои слезы о народном сознании»2.

«Духовными отцами» русской интеллигенции ряд отечественных мыслителей считает П.Я. Чаадаева, В.Г. Белинского, А.И. Герцена, М.А. Бакунина. Связана эта точка зрения с тем, что в 30-50-е годы XIX века в мировоззрении русского образованного общества произошли глубокие изменения, в частности, начали распространяться нигилистические идеи. В нигилизме обвиняли не только А. Радищева, но и П.Я. Чаадаева, а позднее в одном ряду с ними оказались М. Бакунин и В. Белинский, И. Введенский

и Н. Добролюбов, А. Герцен и М. Петрашевс-кий.

Эволюция интеллигентского нигилизма, несомненно, связана и с тем, что в обществе стала играть роль не только дворянская интеллигенция, но и разночинская, а это не могло не отразиться в литературе, всегда живо откликающейся на события общественной жизни России. И появились тургеневские Базаров и Ру-дин, гончаровский Волохов.

В. Возилов в своем исследовании останавливает внимание на том, что различается раз-ночинство социальное (сословное) и духовное («отщепенство», выражаясь языком П.Б. Струве и Н.В. Соколова)3.

Большинство вождей русских нигилистов XIX века были дворяне (П. Пестель, К. Рылеев, А. Герцен, Н. Огарев, М. Бакунин, Д. Писарев, М. Петрашевский, М. Соколов, П. Лавров, Н. Михайловский), а из разночинцев — В. Белинский, Н. Полежаев, Н. Надеждин, Н. Добролюбов, Н. Чернышевский.

Многие из них являлись не только общественными, но и литературными деятелями, что и определило формирование такого явления в русской жизни, как «литературный нигилизм». Способствовали этому и кружки 30-х годов: М.Ю. Лермонтова, В.Г. Белинского, Н.В. Станкевича, и более радикальные кружки 40-х: М.В. Петрашевского,

A.И. Герцена и Н.П. Огарева.

Одним из тех, кто сыграл огромную роль в становлении русской критики, можно назвать

B.Г. Белинского, которого А. Герцен считал «человеком экстрима» и которому был свойственен максимализм романтика. Он совершил полный переворот в воззрениях на литературное произведение, найдя в себе мужество признать большое количество литературных шедевров, созданных в Золотой век.

В отечественной историографии Белинского часто называют родоначальником русского нигилизма. А. Герцен писал: «Белинский был нигилистом с 1838 года — он имел на это все права»4 . В конце 40-х годов в письме к В.П. Боткину Белинский уже говорил о необходимости «развивать идею отрицания, без которой человечество превратилось бы в “стоячее” и “вонючее” болото»5. Критик считал отрицание необходимой частью исторического процесса:

«Отрицание — мой Бог. В истории мои герои -разрушители старого — Лютер, Вольтер, энциклопедисты, террористы, Байрон»6. Да и все его утопические идеи носили нигилистический характер: «Я начинаю любить человечество ма-ратовски: чтобы сделать счастливою малейшую часть его, я, кажется, огнем и мечом истребил бы остальную»7. Н. Бердяев считал Белинского представителем русской радикальной интеллигенции8.

Белинский, по замечанию П. Вайля и А. Ге-ниса, «вмешивался в литературный процесс без излишнего трепета, с необходимой трезвостью и отвагой». Его достоинством «была как раз та самая знаменитая неистовость, с которой он расправлялся с предшествующей литературой». «Футурист» Белинский дебютировал отчаянным хулиганским заявлением: «У нас нет литературы!». Это означало, что великая русская словесность должна начинаться с его современников -с Пушкина и Гоголя. Смелость Белинского была немедленно вознаграждена популярностью.

Властителем дум он стал с первых же напечатанных строчек — со статьи «Литературные мечтания»9.

Авторы «Родной речи» подчеркивают, что Белинский «не был связан с официальной ученостью», что он «ворвался в литературный процесс с пылом относительного невежества», что «на него не давил авторитет науки», и он «не стеснялся ни своего легкомыслия, ни своей категоричности: педантизм он заменял остроумием, эстетическую систему — темпераментом, литературоведческий анализ — журнализмом». Стиль Белинского был «слегка циничным, чуть фамильярным и обязательно приправлен сарказмом и иронией». Он первым «затеял игру» с читателем, в которой не было «скучной серьезности», он придавал большое значение «занимательности изложения», часто грешил «чудовищным многословием», но сам был «талантливым читателем», всегда «следовал за своим автором» (Пушкин отмечал «независимость мнений и остроумие» критика). «Отменный вкус редко его подводил», но критик так и не сумел «найти абсолютный критерий для своего анализа» и признавал «крах своих теоретических притязаний», в отличие от появившихся у него эпигонов и истолкователей.

Вследствие этого «Белинский все больше переносит акцент с собственно литературы на результат ее общественного воздействия. Расставшись с эстетикой, он чувствует себя гораздо увереннее, критикуя не литературу, а жизнь. Именно такого Белинского, публициста, социального историка и критика, потомки вполне заслуженно возвели на пьедестал. Его анализ человеческих типов очень интересен сам по себе — и без литературных героев, служивших ему основой»10.

Сторонники Белинского одобрили разработанный им принцип — исследовать социальную реальность на основе литературы. Д. Писарев, например, в статье о Базарове довел этот метод до виртуозности. Но если Белинский, уверенный, что главное в искусстве — то, что оно «отражает жизнь» (с его легкой руки позднее появилась формула «литература — учебник жизни»), не отказывался от требований соблюдения принципов художественности в литературных произведениях, литературная критика все больше стала отходить от литературы.

Идею разрушения Д. Писарев обосновал в своей ранней статье «Схоластика XIX века». Исследователи его творчества сходятся на том, что в его мировоззрении обнаруживаются все разнообразные формы нигилизма — этического, эстетического, религиозного, политического. Этический базировался на теории «разумного эгоизма» Чернышевского, эстетический обосновывался в статье «Разрушение эстетики», религиозный был связан с его атеизмом, политический — с желанием изменить существующую общественную систему.

Д.И. Писарев, начавший с утверждения аристократии над демократией, осмеивающий «красных прогрессистов» с их «немытыми руками», «всклокоченными волосами» и стремлением «перекроить на свой лад» Россию, придя к руководству «Русским словом», постепенно поворачивает его к «демократическому принципу» и «социальному отрицанию всего существующего» и заявляет в своей «Схоластике XIX века», что «умственный аристократизм — явление опасное…» А уж когда сидя в Петропавловской крепости за «покушение к возбуждению бунта», Писарев стал писать для «Русского слова», он, считавшийся видным литературным критиком,

меньше всего писал о художественных достоинствах литературного произведения, не скрывая своего кредо: «Разбирая роман или повесть, я постоянно имею в виду не литературное достоинство данного произведения, а ту пользу, которую из него можно извлечь для миросозерцания моих читателей…»11 Он не стеснялся заявлять, что «беспредметный и бесцельный смех г. Щедрина сам по себе приносит нашему общественному сознанию и нашему человеческому совершенствованию так же мало пользы, как беспредметное и бесцельное воркование г. Фета», что «влияние г. Щедрина на молодежь может быть только вредно…» («Цветы невинного юмора»), что «…даже лучшие из наших критиков, Белинский и Добролюбов, не могли оторваться окончательно от эстетических традиций…» («Мотивы русской драмы»)12.

Отвечая на вопрос, есть ли в России замечательные поэты, Писарев заявляет, что их нет

На его взгляд, в России были или «зародыши поэтов», к ним он относит Крылова, Грибоедова, Лермонтова, Полежаева, Гоголя, или «пародии на поэта», к ним он относит Жуковского и Пушкина («Реалисты»)13.

Самому Д. Писареву были свойственны такие черты, как непреклонность, неумолимость выводов, исповедальная страстность, категоричность в суждениях, «непочтительность к авторитетам» (Чернышевский). Он был из породы тех «русских мальчиков» — детей своей эпохи, о которых сказал Ф.М. Достоевский в «Братьях Карамазовых»: «Покажите вы… русскому школьнику карту звездного неба, о которой он до тех пор не имел никакого понятия, и он завтра же возвратит вам эту карту исправленною».

В. Кантор в своих заметках о Писареве говорит об «органической связи выдающегося критика с основной тенденцией развития русской культуры»14 и ставит его в ряд независимо мыслящих людей, которые становились героями своего времени, таких как А. Радищев, В. Новиков, П. Чаадаев, А. Герцен, понимая пафос писа-ревского творчества, видя историческую закономерность его взгляда на мир — взгляда человека, чья творческая деятельность пришлась на период крушения революционной ситуации начала 60-х годов, но не принимая утилитаристской

позиции Писарева, подходившего к явлениям искусства с точки зрения их практической пользы для жизни, его пренебрежения к культурным ценностям, резких осуждений Пушкина и Салтыкова-Щедрина15 и высоко оценивая стремление Писарева к независимости, смелость самоанализа, открытую самокритику и, главное,

Внутренний пафос всех его статей, сводящийся к стремлению воспитать думающего, независимого человека. Писарев, по убеждению Кантора, «органически совпадал с пафосом великой русской литературы. В этом пафосе — неумирающая сила критика»16.

И. Виноградов замечал, что взгляды Д. Писарева были близки взглядам Базарова: «Мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре и черт знает о чем, когда дело идет о насущном хлебе, когда грубейшие суеверия нас душат…» А его рассуждения помогали лучше понять тургеневского героя: «… трудно спорить с ним, даже когда он явно как будто бы не прав. В его неправоте, как это обычно и бывает, когда логика рождается из живого, сильного и истинного чувства, все равно есть всегда некая высшая правота -правота странная, часто однобокая и несправедливая, но все равно высокая и покоряющая. И как успешно и убедительно ни доказывали вы себе, споря с ним, что его инвективы против Пушкина несправедливы и антиисторичны, а нигилизм по отношению к музыке или живописи совершенно несостоятелен, все равно вы будете неспокойно чувствовать в себе недоверчиво-строгий, этот требовательно и страстно обращенный к вашей совести писаревско-тол-стовский вопрос: а как же быть с тем горем, несчастиями, страданием, которые вот здесь, сейчас, рядом с вами, вокруг вас?.. Как быть со злом, которое множится вокруг вас, душит и давит людей, пока вы отдаетесь божественным красотам пушкинского стиха или рафаэлевских красок?.. Конечно, это то, что называется нравственным максимализмом. Но вы никуда не уйдете от жалящих вопросов этого максимализма, пока реально будет существовать общественная ситуация, его питающая»17.

К сожалению, у Писарева были не всегда достойные последователи. В «Русском слове»

появлялись и рецензии об «освежающем воздействии прозы Помяловского на публику, что было привыкла к такой “вони”, как романы Лескова». Знакомство с «выходками» «полуле-каря» Варфоломея Зайцева, заявлявшего, что «всякий ремесленник полезнее любого поэта настолько, насколько положительное число больше нуля», что «юнкерская поэзия Лермонтова пригодна для чахоточных барышень» и т.п., тоже подтверждает сложившееся явление «писаревщины», демонстрирующей неуважение к русской классике. Группа писателей-народников (В. Слепцов, А. Левитов, М. Воронов, Ф. Решетников) ощущала «дух времени» как требование показывать «злобы побольше»: «Ничего хорошего о “злополучной русской действительности” литератор этого типа писать не хотел, да, похоже, и не мог измышлять “трезвую правду жизни”»18.

Д. Писарев властвовал над умами своих современников. Н.В. Шелгунов замечал, что «…печать и читатели шестидесятых годов стоили друг друга, между ними были самые тесные умственные симпатии и что в практических выводах читатель шел дальше печати»19.

С точки зрения В. Кантора, А. Герцен увидел «в литературе залог национального пробуждения, которое может совершиться только через самокритику», и потому был уверен, что в своих произведениях «описывает не просто литературное, а революционное движение, развитие революционных идей. Иными словами, литература и искусство становятся под его пером синонимами революционной деятельности (по крайней мере, для России). В этой мысли и заключается, на мой взгляд, центр, зерно герце-новской общественно-эстетической концепции. Существенно тут отметить генетическую связь его как личности с русской литературой, он и сам был как бы проекцией в жизнь ее стремлений»20.

А.И. Герцен пользовался заслуженным авторитетом. Он был убежден, что, в принципе, по любому серьезному вопросу не существует никаких окончательных или простых решений, и сформулировал это свое убеждение в ранних эссе о дилетантизме в науке. Исайя Берлин в своем эссе «А Remarkable Decade» замечал, что Герцен «родился с критическими наклон-

ностями ума, с качествами обличителя и преследователя темных сторон существования. Герцен был умом в высшей степени непокорным и неуживчивым, с врожденным, органическим отвращением ко всему, что являлось в виде какого-либо установленного правила». Он был против деспотизма готовых решений и менее других склонен к огульному отрицанию21. Исследователь отмечал, что Герцен по рождению принадлежал к поколению так называемых «лишних людей», которые отличались свободным образом мыслей и действий: «Такие люди исповедуют особый род личной свободы, при котором чувство исключительности сочетается с непосредственностью и живостью ума, которому открыты необычайно широкие и богатые горизонты и доступна та особая интеллектуальная свобода, которую дает аристократическое образование. В то же самое время они оказываются на стороне всего нового, прогрессивного бунтующего, молодого, неиспытанного, того, что только рождается; их не пугают неизведанные просторы»22. Таким был Александр Иванович Герцен. По складу ума ему был близок его герой Владимир Бельтов («Кто виноват?»), который, в отличие от создавшего его писателя, хотя и был убежден в том, что «ничто в мире не заманчиво так для пламенной натуры, как участие в текущих делах, в этой воочию совершающейся истории»23, так и остался «лишним человеком», не найдя в себе силы реализовать цель: жить ради «гражданской деятельности».

Герцен сумел избавиться от многих «недугов» «лишних людей» и встать в ряды тех, кто нашел дело всей своей жизни. Он был сыном своего времени и «полностью разделял идеалы своего поколения в России, которые проистекали из все растущего чувства вины перед народом», «страстно желая сделать что-то заметное как для себя самого, так и для своей родины»24 . С нигилистами типа Базарова его роднило желание «делать дело», рационализм мышления, несогласие с тем, что какими-то аморфными абстракциями (как, например, рассуждениями о счастливом будущем) можно подменять реальную жизнь. Вероятно, ему было близко и утверждение героя Чернышевс-

кого Лопухова: «Жертва — это сапоги всмятку», когда он писал в своем сборнике «С того берега»: «Почему так ценится свобода? Потому что в ней самой заключена ее цель, потому что она то, что есть. Принести ее в жертву чему бы то ни было — это все равно что совершить человеческое жертвоприношение»25.

Философ и писатель В. Кантор так объясняет истоки нигилизма в России XIX века и, в частности, литературного нигилизма: «Давление самодержавия было столь велико, что мыслителю, желающему противостоять этому давлению, казалось необходимым (чтобы научить людей думать самостоятельно) подвергнуть разрушительной критике буквально все, включая и искусство, поскольку неизвестно до конца, что и в какой степени “заражено” рабским духом “старой” России. Писарев следующим образом формулировал свое кредо: “Что можно разбить, то и нужно разбивать; что выдержит удар, то годится, что разлетится вдребезги, то хлам; во всяком случае, бей направо и налево, от этого вреда не будет и не может быть”. За внешне эффективной и смелой фразой скрывалось, однако, неуважение к другой личности, к ее праву на отличную от писаревской позиции, на ее самостоятельность. Такой подход обнаруживает проявлявшееся порой у Писарева (и его единомышленников. — Э.Ф.) непонимание сложности исторического процесса, необходимости усвоения духовных богатств, созданных предшествующим развитием культуры во всей ее широте и многообразии, непонимание, по сути дела, приводившие критика к отрицанию личностного своеобразия. Так, подвергнув позицию Пушкина “утилитарному” анализу, Писарев проглядел ведущий пафос пушкинского творчества — пафос свободы (“пока свободою горим”, “свободы сеятель пустынный” и т.п.), поскольку пушкинское понимание свободы не подходило под мерки писаревского “утилитаризма”»26, который со временем был им изжит.

Задача любого критика — уметь войти в художественный мир, созданный писателем (поэтом), мир сложный, противоречивый, подчас трагический и понять его.

Примечания

1 ШтакеншнейдерЕ.А. Дневник и записки (1854-1886). М.; Л., 1934. С. 160-161.

2 Никуличев Ю. Великий распад//Вопр. литературы. 2005. №2. С. 184.

ъВозиловВ.В. Омнизм и нигилизм: метафизика и историософия интеллигенции России. Иваново, 2005. С. 287.

4Герцен А.И. Собр. соч.: в 30т. М., 1959. Т. XVIII. С. 216-217.

5БелинскийВ.Г. Полн. собр. соч.: в 13 т. М., 1956. Т. XI. С. 576-578.

6 Там же. Т. ХП. С. 70.

I Там же. С. 52.

8 В этот ряд следует поставить Н. Шелгунова, Н. Чернышевского, Н. Добролюбова, которого И. Тургенев сделал одним из прообразов Базарова, считая «истинным отрицателем». Позиция их определялась не только расхождением с властью и близостью к народу, но и тем, что они находились вне социальных связей и искали свое место в общественной жизни. Их экстремизм и утопические идеи не принимали многие, среди которых были А. Герцен и М. Салтыков-Щедрин.

9Вайль П., ГенисА. Родная речь. М., 1990. С. 60.

10 Там же. С. 63.

II Писарев Д.И. Роман кисейной девушки//Его же. Полн. собр. соч. и писем: в 12 т. М., 2001. Т. 7. С. 38.

12 Там же. Т. 5. С. 334, 345, 359,369.

13 Там же. Т. 6. С. 319, 323.

ыКанторВ. В поисках личности: опыт русской классики. М., 1994. С. 134.

15 «Чтобы понять причины крайностей и перехлестов писаревской позиции, стоит, видимо, напоминать методологически важную мысль Энгельса, неоднократно замечавшего, что крайности русского “нигилизма” есть не что иное, как реакция на невиданный в Европе гнет азиатского деспотизма российского самодержавия» (См.: Кантор В. Указ. соч. С. 137).

16 Там же. С. 140.

11 Виноградов И. Духовные искания русской литературы. М., 2005. С. 475-476.

18НикуличевЮ. Указ. соч. С. 185.

19ШелгуновН.В., ШелгуноваЛ.П., Михаилов М.Л. Воспоминания в двух томах. М., 1967. Т. 1.С. 135. 20КанторВ. Опыт русской классики: в поисках личности. М., 1994. С. 110.

21 Берлин И. Александр Герцен II Новое литературное обозрение. 2001. № 49. С. 102.

22 Там же. С. 100.

23Герцен А.И. Указ. соч. Т. IV. С. 106.

24Берлин И. Указ. соч. С. 101.

25Герцен А.И. Указ. соч. Т. IV. С. 126.

26КанторВ. Указ. соч. С. 37-38.

LITERARY NIHILISM AS A PHENOMENON OF RUSSIAN PUBLIC LIFE

IN THE XIX CENTURY

The article is devoted to the 5-year period of the literary life of Russia called «the literary nihilism». Spiritual fathers of this period were such public and literary workers as A.N. Radishchev, P.Y. Chaadaev, P. Pestel, M.A. Bakunin. The problem of “the intelligentsia nihilism” is also dwelled upon.

Контактная информация: e-mail: [email protected]

Рецензент-Николаев Н.И., доктор филологических наук, профессор, проректор по учебной работе Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова

Бурный рост общественной и литературной активности, которая отразилась на существовании русской журналистики. В эти годы появляются новые издания: «Русский вестник», «Русская беседа», «Русское слово», «Время», «Эпоха». Меняют свой формат «Современник» и «Библиотека для чтения».

Долга сдерживаемая философско-политическая, гражданская устремленность общественного сознания при отсутствии легальных политических институтов обнаруживает себя на страницах «толстых» литературно-художественных журналов; именно литературная критика становится открытой универсальной платформой, на которой разворачиваются общественные дискуссии. Отчетливо обозначившаяся уникальность критики 1860 заключается в разборе и оценках художественного произведения – ее изначальная «природная» функция – дополняется, а часто подменяется злободневными рассуждениями публицистического, философско-исторического характера. Литературная критика окончательно и отчетливо смыкается с журналистикой. На фоне радикальных воззрений публицистов «Современника» и «Русского слова», приверженцы прежних либеральных взглядов кажутся консерваторами. Необратимость идейного размежевания проявилась в судьбе некрасовского «Современника»; обозначение «революционных демократов», Чернышевского, Добролюбова – вынудили Белинского, Тургенева, Боткина, Анненкова покинуть журнал.

Широко распространенный в публике взгляд на литературу и литературную критику как на отражение и выражение актуальных социальных проблем приводит к росту популярности критики и это вызывает к жизни ожесточенные теоретические споры о сущности литературы в целом, о задачах и методах критической деятельности.

Радикализм публицистов «Современника» и «Русского слова» проявился и в их литературных воззрениях: концепция реальной критики, разработанная Добролюбовым полагала действительность отраженную в произведении, главным объектом критических усмотрений.

В русской литературе слово «нигилизм» впервые было употреблено Н. И. Надеждиным в статье «Сонмище нигилистов» (журнал «Вестник Европы», 1829 год). Критик и публицист Н. А. Добролюбов, осмеяв книжку Берви, подхватил это слово, но оно не стало популярным до тех пор, пока И. С. Тургенев в романе «Отцы и дети» (1862) не назвал «нигилистом» Базарова, отрицавшего взгляды «отцов». Огромное впечатление, произведённое «Отцами и детьми», сделало крылатым и термин «нигилист». В своих воспоминаниях Тургенев рассказывал, что когда он вернулся в Петербург после выхода в свет его романа — а это случилось во время известных петербургских пожаров 1862 г., — то слово «нигилист» уже было подхвачено многими, и первое восклицание, вырвавшееся из уст первого знакомого, встреченного Тургеневым, было: «Посмотрите, что ваши нигилисты делают: жгут Петербург!»

Таким образом, во второй половине XIX века нигилистами в Российской империи стали называть молодых людей, которые хотели изменить существовавший в стране государственный и общественный строй, отрицали религию, проповедовали материализм и атеизм, а также не признавали господствовавшие нормы морали (выступали за свободную любовь и т. п.). В частности, так называли революционеров-народников

17.Эстетическая концепция Н.Г. Чернышевского.

В полемической работе «Об искренности в работе» Чернышевский видит задачей критической деятельности распространение в массе публики понимания общественно-эстетической значимости того или иного произведения, его идейно-содержательных достоинств – выводит на первый план просветительские, воспитательные возможности критики. Преследуя цели литературно-нравственного наставничества, критик должен стремится к ясности, определенности и прямоте суждений, к отказу от двусмысленности оценок. Программным эстетическим документом радикально-демократического движения стала диссертация Чернышевского «Эстетические отношения искусства к действительности». Ее главной задачей стал спор с господствующей эстетической системой – с принципами гегелевской эстетики (осн. Белинский). Чернышевский предлагал реальное (материалистическое) толкование природы и художественного творчества, которое основано на соположении искусства и эмпирической деятельности. Ключевой тезис – прекрасное есть жизнь. Задача искусства – объяснение действительности и приговор.

Чернышевский считал, что произведения чистой художественности не оказывают на общество влияния, так как лишены определенности.

18.Принципы «реальной» критики Н.А. Добролюбова. Ее открытая публицистичность.

В основе критической методологии Добролюбова лежит социально-психологическая типизация, разводящая литературных героев по степени их соответствия идеалам нового человека. Подводя Онегина, Печорина, Рудина под общий знаменатель «обломовщины», критик отказывает им в притязаниях на общественную значимость, обвиняет их в отрыве от истинных чаяний общества, в бесплодности их устремлений. Печорины вредны, их позиция скептического разочарования отрицает всякую попытку поступательного общественного движения. Комментируя явление «обломовщины», критик «Современника» переводит ответственность за возникновение подобных общественных пороков на ненавистную ему социальную систему.

Одним из принципиальных вопросов для всей «реальной» критики был поиск в современной словесности новых героев. Добролюбов лишь в Катерине Кабановой разглядел приметы личности, протестующий против законов «темного царства».

Резкость и безапелляционность некоторых суждений Добролюбова спровоцировали конфликт в кругу «Современника» и во всем демократическом движении. После стать «Когда же придет настоящий день?» , которая, как посчитал Тургенев, исказила идейную подоплеку романа «Накануне» и тем самым нарушила этические нормы критики, журнал покинул – Тургенев, Боткин, Толстой.

19.Литературно-критическая деятельность Д.И. Писарева

Современному мыслителю-реалисту необходимо преодолеть традиционные схемы мировосприятия и подвергнуть беспощадному анализу сложившиеся общественные и идеологические программы. При этом единственным критерием их оценки должен служить фактор полезности, понимаемой с естественно-научной, эмпирической точки зрения, в том числе и сквозь призму физиологических потребностей человека.

Писарев высоко оценивает значение для современного русского общества художественной литературы («изящной словесности»). Здесь он развивает мысли, впервые отчетливо выраженные Белинским. Более того, Писарев именно в литературе, этом зеркале действительности, видит своеобразную социологию русского общества. Критик объясняет такую универсальную роль русской литературы невозможностью в условиях социального гнета и репрессий развернуть открыто освободительную деятельность. Скрещение публицистического и художественного, поэтического и гражданского начал, таким образом, признается теперь неизбежным, вытекающим из настоятельных потребностей русской жизни.

Решительно отвергаются идеалы «чистого искусства», как проявление общественного индифферентизма.

В статьях 1861 года Писарев утверждает, что литература не может еще выйти из «отрицательного направления», приданного ей Гоголем. Высоко оценивая произведения Писемского и Тургенева, Писарев к их заслугам относит то, что они «не пробовали представить положительных деятелей, то есть таких героев, которым вполне могли бы сочувствовать автор и читатели… Оба — Тургенев и Писемский — стояли в чисто отрицательных отношениях к нашей действительности, оба скептически относились к лучшим проявлениям нашей мысли, к самым красивым представителям выработавшихся у нас типов {Имеются в виду герои типа Рудина. — Ю. С.}. Эти отрицательные отношения, этот скептицизм — величайшая их заслуга перед обществом» («Писемский, Тургенев и Гончаров»), Он констатирует, что «наша литература до сих пор не представила образа сильного человека, проникнутого идеями общечеловеческой цивилизации» («Стоячая вода»). И все это говорится, несмотря на страстное убеждение Писарева в необходимости обращения к «утопии», к социалистическому идеалу.

21. Литературная критика 1870 — 1880-х гг. (общая характеристика). Отражение идей народничества в критике Н.К.Михайловского.

Осмысление народной жизни в контексте процессов становления российского общества и гос в 1870-80 оставалось главным источником журнальных дискуссий которые утратив прежнюю остроту сохраняли принципиальность философско-политической непримиримости. Размежевание литературных сил, обусловленное по преимуществу идейными, общественно-политическими разногласиями, отражает тенденцию отвлечения литературной критики от сугубо эстетической проблематики: в 70-80 журнальные публикации на литр темы все чаще становятся предлогом для философских, социологических и религиозно-этических раздумий. Свидетельством снижения интереса к чистой литературной критике может служить журнал «Вестник Европы» . Слежение за литр новинками, быструю и непосредственную оценку современной литературы берет на себя газетная критика: в это время в литр приходит плеяда критиков, для которых литр является не столько источником широких социально-эстетических обобщений, сколько новостью, значимым фактом повседневной жизни.

Михайловский отрицал достижения западноевропейской цивилизации, в которой человек, подчиненный системе разделения труда, отчуждается от процесса духовного становления. С другой стороны, публицист «Отечественных записок» не принимал объективизм марксистской теории: в его понимании учение должно строится не только на трезвом анализе современной общественной ситуации, но и на личном, субъективном представлении об идеалах социального прогресса (противопоставляет правде – справедливость). Статью Толстого оценивает только как педагогический и просветительский труд. Здесь он обнаруживает непримиримое противоречие в облике писателя: его искреннее сочувствие к нуждам и чаяниям народа и фаталистическую абстрактность, безжизненность его учения.

22.Литературная критика конца XIX-нач.XX века (общая характеристика).

В Серебряном веке продолжается и завершается активная деятельность завоевавших прочную читательскую репутацию литературных критиков, чей творческий путь начался в 1860-1870 под влиянием идей, ориентированных на злобу дня. В критике заявляют о себе те, чья деятельность началась в 80-90. Сословный подход к литературе становится ведущим в журналах «Жизнь» и «Мир Божий». Делаются попытки перевода художественного произведения на язык социологии, на первый план выдвигается мысль об общественном пафосе произведений, подчеркивается, главенствующая роль идеи в сословно-художественном тексте. С наступлением 20 столетия окончательно определяются приметы массовой журнальной и газетной критики, рождаются литр-критические концепции различных модернистических течений, появляются работы Соловьева, Анненского, Розанова.

Литературная критика ощущала не только завершение «старого» цикла литературного развития, но и начало принципиально нового. Ориентация на прошлое русской литературы привела к эстетическому консерватизму даже радикально настроенных критиков. Так, тургеневскую традицию критики находили в творчестве Соловьева, Салова, Немировича-Данченко, Боборыкина.

Нигилизм представляет собой философское движение, не признающее правил и авторитетов, установленных обществом. Человек, который разделяет такое мировоззрение и ставящий под сомнение любые общепринятые нормы — это Нигилист. Данный термин приобретает всё большую популярность во многих направлениях: религия, культура, право, социальная сфера.

Рассмотрев нигилизм как составляющую общественной сферы, можно выяснить, почему возникло это направление и в какое время. Важно проанализировать принципы и взгляды нигилистов и цели, которые они обычно преследуют.

Нигилист — это тот, кто считает, что жизнь не имеет цели, ценности или значения, включая его собственную.
Нигилисты не верят в существование какой-либо объективной морали, и любые правила/законы, которым они следуют, если таковые имеются, являются поверхностными или соблюдаются ими только из практических соображений.

Нигилист и нигилизм — значение

Значение слова «нигилист» определяется как отрицание индивидуумом определенных вещей, таких как смысл существования личности, наличие авторитетов и поклонение религиозным идолам.

Лексическое значение слова «нигилист» подразумевает определенное лицо, которое является сторонником радикально-демократического рассуждения и выражающий свое неприятие к общепринятым законам, правилам и традициям.

В современном обществе смысл слова нигилист приобрел более глубокий и расширенный смысл. Но взгляды и убеждения таких людей также как прежде не изменились. Нигилисты 21 века также придерживаются мировоззрений позволяющие ставить под сомнение правила и стандарты общества, а так же отрицают любые идеалы, моральные и этические нормы и закономерные формы социального существования.

Принципы нигилистов

Направление, внутри которого придерживаются нигилистических принципов, приобрело название нигилизм. Это движение характеризует образ мысли, и жизни подразумевающее непринятие всего. Более конкретизированное значение и его проявление в той или иной ситуации зависит от конкретных обстоятельств и временных рамок.

В большинстве источников нигилистов характеризуют как отрицательных и негативных личности. По мнению большинства, эти личности постоянно в состоянии протеста и бунта, которые не довольны установленными правилами и законами социума. Сторонники нигилизма встречаются во многих сферах общества. Каждый участник движения отрицает удобное для себя направление: политику, культуру, религию.

Первое упоминание нигилизма появилось в средние века Александром III. Немецкий философ Ф.Г. Якоби так же использовал термин нигилизм.

Также известно, что Ницше был нигилистом. Он придерживался утверждения, основанного на отрицании Бога и несостоятельности христианства как религии.

Нигилист, если только он логичен, сомневается в существовании своего собеседника и не уверен в своём собственном существовании.
Виктор Гюго. Отверженные

Традиционный нигилизм является основой для появления более глубоких и новых видов данного направления. Участники нигилистического движения не всегда единогласны в своих рассуждения и заключениях. Еще больше споров возникает между обществом и представителями нигилизма. Обычные представители общества не могут понять нигилистов и их убеждения.

Еще сложнее понять нигилиста, который не приемлет никаких взаимодействий и не верит ни во что. Нигилистам сложно понять общество, которое идеализирует и придает смысл вещам без веской на то причины. Они своим протестом пытаются доказать что существование мира не зависит от людей и их идеалов. Мир и вселенная функционирует отдельно от всего и не нуждается в культивировании и поклонении.

Таким образом, для нигилизма характерно мировоззрение, которое основывается на прогрессе и рациональности.

Основные принципы и взгляды нигилистов

Взгляды нигилистов всегда являются четкими и лаконичными. Их утверждения подчинены конкретным принципам и утверждениям, в которые они верят.

Наиболее распространенными утверждениями нигилистов принято считать следующие:

• Главного правителя нет или создателя, т.е. Бога не существует, так как нет разумных и понятных доказательств этого факта.
• Мораль и нравственность в независимом виде не существует.
• У жизни нет истины и любое объективное действие не важнее другого.

Принципы нигилистов всегда близки к реальности и их рассуждения всегда основываются только на фактах. Нигилист — это такой человек, который ко всему относится со скептической недоверчивостью и подозрением и во многом ищет нестандартное объяснение.

Виды нигилизма

1. Философский , утверждающий, что существование не несет в себе конкретной смысловой нагрузки, правды, фактора и ценности.
2. Мереологический . Согласно этому типу, объекты и предметы, созданные из отдельных деталей не существуют.
3. Метафизический . Тут основой является позиция, основанная на теории отрицания существования объектов в реальном времени.
4. Эпистемологический вид нигилизма отрицает любые виды знания.
5. Моральный вид утверждает с учетом метаэтического мнения, что нет таких понятий как моральный или аморальный.
6. Правовой нигилизм. Тут под сомнения ставятся нормы и правила поведения, установленные органом управления. В данном мышлении в общественной среде присутствует активное и пассивное отрицание прав личности. Это препятствие нормальному развитию общества и может стать причиной возникновения противозаконных действий.

Как выглядит нигилист и нигилизм в реальной жизни и в литературе

На территории России определение нигилизма появилось в 1829 году. Первым, кто использовал этот термин, был Надеждин Н.И. В более позднее время нигилизм указывался в произведении Берви В.В. Более широкую известность нигилизм в таком виде, в котором мы его знаем, приобрел в романе Тургенева И.С. «Отцы и дети». Известность данного произведения позволило термину нигилизм превратиться в крылатое выражение.

В современном обществе нигилистом можно часто встретить в реальной жизни, а также и в литературе. Несомненно, в литературе наиболее ярко и полно термин нигилизм описал Тургенев в своем произведении. С помощью главного героя как нигилиста автор донес до читателя весь смысл этого понятия, и последствия такого поведения. Этот роман тал очень востребованным и приобрел своих поклонников. По истечению времени значение слова нигилизм стал включать в себя все больше значений. К ранее установленным принципам добавляется отрицание авторитетов и сомнение в правовых возможностях граждан.

Нигилизм есть отчаяние человека о неспособности делать дело, к какому он вовсе не призван.
Василий Васильевич Розанов. Апокалипсис нашего времени

Нигилизм как направление в основном встречается в России и других странах постсоветского пространства. В западных странах нигилизм как философское движение почти не существует и проявляется в единичных случаях. Нигилизм в России появился в начале 60-х годов 19 столетия. Яркими представителями этого направления были Чернышевский, Писарев и Добролюбов. К более поздним представителям нигилистического движения можно отнести В.И. Ленина. Некоторые черты его поведения и взглядов позволяют отнести его к таким последователям.

Помимо представителей российского нигилизма, наиболее известным является немецкий философ Ницше. Он был ярым нигилистом во всех отношениях. Его мировоззрение и убеждение основано на обесценивание высоких ценностей и отрицании Бога. Помимо всего этого он отрицал необходимость сострадание человека к другому и принимал наличие такого качества за слабость. По его определению идеальным является злой и эгоистичный человек, который не способен к сопереживанию и сочувствию.

Заключение

Хотя нигилизм явление и не новое, но на многие вопросы, касающиеся этого термина, до сих пор нет ответов. Для каждого это понятие трактуется по-разному. Одни воспринимают такую позицию как болезнь, мешающую нормально существовать в обществе. Для других это наоборот панацея от всех заболеваний.

Нигилист отрицает семейные ценности, духовную жизнь, нравственные принципы, т.е. он не признает эти фундаментальные понятия, на которых держится и существует социум. Каждый должен осознавать, что это все эти основы важны и без них не возможно нормальное функционирование среди людей.

А вы как думаете, нигилизм — это приговор, или всё-таки возможно изменить мировоззрение человека? Нигилистами рождаются или становятся?

Определение нигилизма Merriam-Webster

ni · hil · ism | \ ˈNī- (h) ə-ˌli-zəm , ˈNē- \

1а : точка зрения, согласно которой традиционные ценности и верования необоснованны, а существование бессмысленно и бесполезно. Нигилизм — это состояние, при котором все высшие ценности теряют свою ценность.- Рональд Х. Нэш

б : учение, отрицающее какое-либо объективное основание истины и особенно моральных истин.

2а : доктрина или вера в то, что условия в социальной организации настолько плохи, что делают разрушение желательным само по себе, независимо от какой-либо конструктивной программы или возможности.

б заглавные : программа российской партии XIX века, выступающей за революционную реформу и использующей терроризм и убийства.

Большой Лебовски (1998) — Торстен Фогес в роли нигилиста # 3, Франц

[Чувак, Уолтер и Донни выходят из боулинга и находят трех нигилистов, ожидающих перед подожженной машиной Чувака]

Чувак : Что ж, наконец-то они это сделали.Они убили мою гребаную машину.

Нигилист : Вам нужны деньги, Лебовски.

Нигилист # 2 : Ja, uzzervize ve kill ze girl.

Нигилист # 3 : Ja, похоже, ты забыл о нашей маленькой сделке, Лебовски.

Чувак : У вас нет гребаной девушки, придурки! Мы знаем, что вы никогда этого не делали!

[нигилисты, ошеломленные, совещаются между собой на немецком]

Донни : Это нацисты, Уолтер?

Вальтер Собчак : Нет, Донни, эти люди нигилисты, бояться нечего.

Нигилист : Тебе все равно. Тебе все еще нужны деньги, Лебовски, иначе мы тебя облажаем.

Вальтер Собчак : Пошел ты.К черту вас троих.

Чувак : Эй, круто, Уолтер.

Вальтер Собчак : Нет, без заложника нет выкупа.Вот что такое выкуп. Это гребаные правила.

Нигилист # 2 : Его девушка потеряла палец на ноге!

Нигилист # 3 : Она думала, мы получим миллион долларов!

Нигилист # 2 : Проблема нечестная!

Вальтер Собчак : Справедливый! КТО ЗДЕСЬ ЕБАНЫЙ НИГИЛИСТ! ЧТО ТЫ, КУЧКА ГРАБАНЫХ КРИБЕЙ?

Чувак : Эй, круто, Уолтер.Послушай, приятель, денег никогда не было. Большой Лебовски дал мне пустой портфель, так возьми его с собой, чувак!

Вальтер Собчак : И я хочу вернуть свои трусы.

[Ошеломленные немцы снова совещаются между собой]

Донни : Они собираются причинить нам вред, Уолтер?

Вальтер Собчак : Нет, Донни.Эти люди трусы.

Нигилист : Хорошо. Итак, мы берем деньги, которые у вас есть, и называем их eefen.

Вальтер Собчак : Да пошли вы!

Нигилисты девятнадцатого века Достоевский и Ницше предсказали нашу эру

Большинство историков рассматривают Французскую революцию как источник идеологий, которые сформировали эпохи модерна и постмодерна.В отношении любого изма — от либерализма, консерватизма и коммунизма до национализма, тоталитаризма и анархизма — историки могут утверждать, что он возникает из каскада событий, начавшегося в 1789 году. Однако изм, который обычно не попадает в список, — это тот, который сейчас кажется на кончике пера каждого эксперта, а именно, нигилизм.

В одной из странных сносок к революции барон де Клоотс Жан-Батист дю Валь-де-Грас, более известный под псевдонимом Анахарсис Клутс, если не по выбранному им титулу «Оратор человечества» — принял термин «нигилизм».Будучи преисполнен решимости, что молодая Французская республика будет поистине светской, Клутс настаивал на том, чтобы ее граждане избегали всяких ссылок на Бога. Он предупреждал, что даже атеисты, отрицая существование Бога, сохраняют имя Бога живым. По этой причине, напевал он, «республика прав человека, строго говоря, не является ни теистической, ни атеистической, а нигилистической».

Хотя честолюбивый нигилист не прожил достаточно долго, чтобы реализовать свою надежду на создание республики на Луне — Клутс буквально потерял голову во время Террора — термин, который он ввел, прожил долгую и разнообразную жизнь.Действительно, сейчас он переживает что-то вроде возрождения. Даже самый случайный потребитель новостей постоянно сталкивается с этим термином, особенно когда речь идет о театре американской политики. Скорее, как соседние племена, которые, по мнению антропологов, обвиняют друг друга в каннибализме, наши политические партии осуждают друг друга за участие в нигилизме. Виктор Дэвис Хэнсон из Института Гувера осуждает «новый нигилизм» Демократической партии, в то время как Алекс Парин из The New Republic осуждает лидера сенатского большинства Митча МакКоннелла как «главного нигилиста».Поиск в Google слов «Трамп» и «нигилизм» дает более полумиллиона просмотров, заполняя экран с обеих сторон политического спектра: консервативный обозреватель Росс Даутхат оставляет за президентом «главного нигилиста», а либерал обозреватель Э.Дж. Дионн, как будто одного нигилизма недостаточно, критикует Трампа за его «бессвязный нигилизм».

Тем не менее, мы не должны заключать, что нигилизм находится в глазах тех, кто принижает. «Фашизм», например, долгое время рассматривался как риторический жезл для ударов по голове других, так что мы забываем, что это слово относится к ясной и бескомпромиссной концепции политической и социальной жизни.То же и с нигилизмом, хотя и в большем масштабе. Не за горами двухсотлетие со дня рождения Федора Достоевского — российское правительство, академические институты и глобальные организации, такие как ЮНЕСКО, активно планируют празднование 2021 года — где лучше обратиться за пониманием столь неуловимого, но столь жизненно важного понятия?

Разумеется, Достоевский не придумал термин и не придал ему актуальности. В середине XIX века в России это слово применялось к полуземлянским студенческим группам, которые дрались друг с другом из-за стратегии, но объединились в своей решимости свергнуть репрессивное царское государство.Публикация книги Ивана Тургенева « отцов и детей » в 1862 году прочно закрепила этот термин в общественном сознании. Харизматичный главный герой романа Евгений Василич Базаров олицетворяет героическую концепцию нигилизма. На вопрос, кто или что такое нигилист, Базаров с гордостью отвечает: «Мы действуем на основе того, что считаем полезным. . . . В наши дни самое полезное — это отказ — мы отвергаем ». Когда его шокированный собеседник настаивает, что построение лучшего мира также важно, Базаров прерывает его: «Это не нам.. . . Во-первых, нужно расчистить землю ».

Встревоженный террористической деятельностью молодых нигилистов, на которых Тургенев основал Базарова, Достоевский превратил их политическую доктрину в нечто гораздо более масштабное и ужасное. В своих более поздних романах, от Преступление и наказание до Дьяволы до Братья Карамазовы, Достоевский предположил, что истинным призраком, преследующим Европу, был не коммунизм, а нигилизм. Это был изм, непохожий ни на один другой, поскольку он считал, что останки прошлого не стоит сохранять, страдания настоящего требуют одного действия, а обещание будущего позволяет сделать все необходимое для его осуществления.В то время как тургеневский Базаров делал заявления, Раскольников Достоевского строил планы и действовал по ним.

Достоевский обратил нигилизм из области политики и этики в область метафизики. Если все, что мы думали, — это сказка, рассказанная идиотом, если все, что мы сделали, составляет горку бобов, мы оказываемся освобожденными не только от морали, но и от возможности смысла как такового. Все дозволено, как заявляет Иван Карамазов, когда ни во что не верите и ничего не считаете важным.В то время как политический нигилизм, витающий над персонажами в « Отцы и дети» , отрицает политические и социальные институты, метафизический нигилизм, преследующий актеров в « Братья Карамазовы », отрицает само существование.

Достоевский и Ницше предлагали рецепты вместе с описанием нашего общего затруднительного положения.

Чтобы понять актуальность этого утверждения для нашей эпохи, нам нужно взглянуть на работу человека, чье прочтение Достоевского привело к определению нигилизма, с которым мы все еще боремся.В 1887 году Фридрих Ницше взволнованно написал другу об открытии, которое он только что сделал: «Я ничего не знал о Достоевском до нескольких недель назад. . . . Инстинкт близости (или как я его назову?) Заговорил со мной мгновенно — моя радость была безграничной ». Как понимал Ницше, русский писатель не только взорвал политический нигилизм, но и взорвал в щепки просвещенные основы, построенные с помощью раствора разума и технических средств.

В том же году, все еще читая Достоевского, Ницше задал вопрос на сумму 64 000 долларов: «Что такое нигилизм?» Ницше, будучи Ницше, у него уже был ответ, который он выделил курсивом: «Что высшие ценности обесценивают себя. Под «ценностями» Ницше подразумевает не что иное, как истину и разум. Кислота разума, растворяя все наши убеждения, в конечном итоге растворяется сама собой. Кажется, что он бросает нас в космический тупик, оставляя нас с мрачным утешительным призом — парадоксальным утверждением, что « истинного мира просто не существует». То, что это предлагает тому, кто умирает от жажды смысла, конечно, то же самое, что пустой стакан предлагает тому, кто умирает от жажды.

Но Достоевский и Ницше предлагали рецепты вместе с их описанием нашего общего затруднительного положения.Для первого ответом была религиозная вера — и не просто какая-либо религия, но конкретно восточно-православное христианство, — тогда как для последнего ответом была эстетическая вера или вера в то, что только искусство может наделить мир смыслом.

Но для многих из нас сегодня эти ответы нереальны. Мы живем в мире, который сверхъестественным образом похож на мир, предсказанный Достоевским и Ницше. Он полон заявлений и встречных требований, содержащих фейковые новости, и управляется президентом, который с момента вступления в должность сделал более 12 000 ложных заявлений.В нашем мире советники президента перешли от высмеивания «сообществ, основанных на реальности» до решения, что «альтернативные факты» — это все, что нам нужно. В нашем мире утверждения об объективной истине почти не находят отклика среди шума племенных истин.

Даже в этом случае нигилиста не следует путать с нарциссом или баснописцем, наемным оружием или прихлебателем. Напротив, нигилист предлагает своего рода постоянство и надежду. «Нигилист — это человек, который судит о мире таким, какой он есть, чего не должно быть, — заявил Ницше, — и о мире, каким он должен быть, что его не существует.Хотя это наблюдение противоречит толкованию большинства ницшеанцев, оно предполагает, что нигилист — в конце концов, Ницше назвал себя «первым совершенным европейским нигилистом» — в полной мере оценивает ситуацию, оценивает ее значение и ищет ответ. Более того, и опять же, в отличие от нарцисса, нигилист Ницше стремится преодолеть эту ситуацию, овладев собой, а не занимаясь самообладанием.

Ни Достоевский, ни Ницше не претендовали на роль политического теоретика.Однако можно подозревать, что в противном случае они дважды подумали бы, прежде чем отвергнуть идеалы современных демократий. Мы являемся свидетелями политического мира, лишенного ценностей, которые Достоевский объявил бесполезными без Бога и которые Ницше объявил мертвыми вместе с Богом. Если наша текущая ситуация настолько ужасна, как многие думают, мы могли бы предоставить другим задачу определения статуса Бога и вместо этого делать ставки на мировые ценности, как это было раньше и как должно быть.

Загрузка…
Пожалуйста, включите JavaScript для правильной работы этого сайта.

Нигилистов | Encyclopedia.com

начало в тургеневе
основные тенденции и принципы
постоянное влияние
библиография

В Европе конца девятнадцатого века термин нигилист часто использовался как синоним русского революционера. В России этот термин также применялся более конкретно к членам общественного движения, связанного с подопоколением радикалов, младшей когортой из шестидесятников (людей [восемнадцати] шестидесятых).Ученые рассматривали «нигилизм» этой когорты как симптом разочарования, вызванного неспособностью освобождения крепостных крестьян в 1861 году преобразовать Россию и одновременным сдвигом общественного мнения вправо. Это разочарование привело к субкультурной активности, поскольку левые активисты и интеллектуалы впервые стремились заметно отличиться от членов приличного общества. К концу 1860-х гг. Нигилизм как движение исчез. Несмотря на недолгий срок, его влияние на русский радикализм, общественную мысль и литературу было продолжительным.

Нигилист как культурный тип был представлен России на страницах романа. Базаров, эксцентричный юный герой романа Ивана Тургенева «Отцы и дети » (1862), странно одевается, говорит в резкой, конфронтационной манере и открыто выражает свое презрение к идеалам, которые лелеяли «отцы», представители поколения автора. Тургенев (1818–1883) называет своего героя нигилистом из-за его враждебности к ценностям и образу жизни образованной российской элиты. Базаров высмеивает отцов за их романтизм и, в частности, за их веру в искупительные качества искусства и святость любви, а также за их половинчатую приверженность улучшению положения крестьян.Его высказывания о природе человеческих отношений, от брака до дружбы и сыновней привязанности, шокируют своей бесчувственностью. Для Базарова, желающего заменить отцовскую любовь к поэзии стремлением к науке, люди являются «организмами», и их эмоциональные потребности физиологичны, тогда как любовь является функцией сексуального влечения, а не отражением идеала красоты.

Роман Тургенева вызвал жаркие споры среди левых. Старшие шестидесятники в журнале Николая Чернышевского Современник (Современник) рассматривают Базарова как клеветническую атаку на радикалов, увековеченную либералом старшего поколения.Им не нравился ярлык « нигилист», «», и они не соглашались с грубостью Базарова, его не слишком галантными взглядами на секс, его пренебрежением к крестьянству и отсутствием политической программы. Напротив, 21-летний Дмитрий Писарев (1840–1868), критик журнала Русское слово (Русское слово), популярного среди молодых шестидесятников, , воспринял тургеневское изображение молодого радикала как честное. если неполный. По словам Писарева, который должен был стать ведущим представителем нигилистов, Тургенев имел в виду отцов и детей не как клевету, а как вопрос.Роман спрашивал: «Кто вы, молодые?» В очерке «Базаров» (1862 г.) Писарев сформулировал ответ. Он описал вымышленного нигилиста как идеальный пример поистине эмансипированной личности и представил его как образец для подражания для своих читателей. Отрицательные черты Базарова изображены в сочувственном свете. Его очевидный эгоизм и цинизм изображались как естественное следствие его усилий отвергнуть все авторитеты и увидеть мир без приукрашенных романтических иллюзий. Если Базаров казался

---

грубым, то только потому, что другим не нравились его взгляды.Если Базаров выглядел в компании беспокойным, несчастным или неприятным, то не потому, что хотел обидеть, а потому, что понимал, что ему нет места в русском обществе.

Объясняя Базарова, Писарев инициировал попытку самоопределения, которая должна была стать центральной тенденцией нигилизма. При этом он помог своим современникам выработать кодекс поведения, воплощающий их отчуждение. То, что раньше было внутренним явлением, стало очевидным в первые годы 1860-х годов, когда нигилисты отказались от форм одежды, поведения и социальных отношений, которые раньше были у интеллигенции и дворянства.В то время как Писарев неохотно принял ярлык нигилиста, он предпочитал называть своих единомышленников-современников «реалистами», «мыслящими пролетариями» или «новыми людьми», потому что они не были нигилистами в классическом смысле этого слова. У них не было недостатка в убеждениях. Скорее они были философскими материалистами, которые хотели создать более справедливый общественный порядок. Если, в отличие от мужчин 1840-х годов и старшей когорты из шестидесятников, нигилисты не преследовали эту цель активно, то это было потому, что они не верили, что Россия готова; им не хватало оптимизма старших.Для Писарева первым шагом в преобразовании России было не революционное действие, социальная реформа или предложение крестьянству, а воспитание класса интеллектуалов, который однажды возьмет на себя руководство проектом модернизации.

В видении Писарева реалисты должны были руководствоваться несколькими принципами. Главной из них была идея «раскрепощения личности». Прежде чем реалисты смогли работать над улучшением общества, им нужно было отвергнуть все авторитеты и тем самым освободиться от мертвых моральных ограничений мейнстрима.Это часто требовало отказа от образа жизни своих родителей и вступления в отношения с представителем противоположного пола на основе равенства и вопреки нормам брака. Другой принцип, «рациональный эгоизм», относился к утилитарному исчислению боли и удовольствия, с помощью которого реалисты должны были определять лучший способ жить своей собственной жизнью. Реалисты должны были принимать только те взгляды и поведение, которые можно было оправдать рациональными аргументами. В основе рационального эгоизма лежал отказ от альтруизма.Самоотверженный дух старой интеллигенции считался саморазрушительным. Реалисты могли одновременно преследовать собственное счастье и общее благо. Писарев также проповедовал «разрушение эстетики». Под эстетикой он имел в виду традиционные формы общественной жизни. Эстетика, часто наиболее ярко выраженная в искусстве, подавляла индивидуальность. Их разрушение, повлекшее за собой узко-утилитарное и часто враждебное отношение к литературе, было необходимым первым шагом на пути к освобождению личности.Важнейшим для Писарева было формирование неформальной программы обучения молодых радикалов. В сочинении эссе по большому количеству предметов он предложил им список для чтения, который включал классиков европейской литературы и социальной мысли, но центральным элементом этой учебной программы были естественные науки. Наука обеспечит технологическую основу будущего процветания России, а ее методы предоставят реалистам средства отличить правду от фантазии.

В формулировании основных принципов нигилизма Писареву помогали другие писатели Русское слово, , в том числе Николай Соколов (1835–1889) и Варфоломей Зайцев (1842–1882).Хотя Чернышевский (1828–1889), лидер старшей когорты шестидесятников, технически не был нигилистом, его роман Что делать? (1863) принял культурную программу нигилистов и предоставил наиболее полную иллюстрацию жизни «новых людей».

Трудно оценить с какой-либо точностью, исчислялись ли нигилисты сотнями или тысячами. Сообщения полиции, а также воспоминания радикалов и их оппонентов свидетельствуют о появлении нигилистов в городах по всей стране.Часто называемые Писаревщина (последователи Писарева) или Базаровщина (последователи Базарова), они выделялись своей необычной одеждой. Официальные лица с подозрением относились к нигилизму не как к форме политической подрывной деятельности, а как к угрозе общественной морали, поскольку считалось, что нигилистические интеллектуалы развращают детей элиты. Вследствие этого милиция Москвы и Санкт-Петербурга получила указание от начальства МВД идентифицировать всех нигилистов в столицах и принудить нигилисток (женщин-нигилисток), узнаваемых по темным очкам, коротко остриженным волосам, сигаретам и нестандартной одежде. , чтобы переодеться или скрыться от глаз общественности.Тем не менее, это явление оставалось призрачным, поскольку оно было продуктом глубоко укоренившихся страхов общества по поводу модернизации и ответом на социальное движение. Полиция написала много отчетов, но так и не смогла найти больше, чем горстку нигилистов. Тем не менее они преследовали лидеров движения. Русское слово и Современник были закрыты в 1866 году, а к 1870 году сотрудники Писарева оказались в тюрьме или ссылке. Писарев завершил большинство своих работ в тюрьме и умер в 1868 году в возрасте двадцати восьми лет, вскоре после освобождения.

Следующее поколение интеллигенции, так называемые популисты 1870-х годов, выросли на нигилизме, но потом отвергли его. Для них Писарев, как и Базаров, был гедонистом, больше озабоченным собственным удовольствием, чем благополучием своих соотечественников. Народники хотели вернуть акцент радикальной мысли на судьбы простых людей. Некоторые ученые предположили, что упор нигилистов на революционную элиту и личный бунт способствовал развитию анархистских и якобинских настроений в интеллигенции.Однако нигилистические интеллектуалы отвергали конспиративную политику и революционное насилие, характерные для этих движений, а русские анархисты и якобинцы обвиняли нигилистов в их крайнем индивидуализме. Тем не менее, даже после 1860-х годов нигилистические труды продолжали широко читать. Воспоминания о последних политических деятелях левого толка (включая большевиков и меньшевиков), а также представителей художественных и научных кругов свидетельствуют о важности работ Писарева и других нигилистов в развитии их авторов.Хотя после 1870 года ведущие интеллектуалы перестали серьезно относиться к писаниям нигилистов, они превратились в литературу молодежи, приобщив несколько поколений прогрессивных людей старшего возраста к оппозиционному духу интеллигенции и квазибогемной радикальной контркультуре, которую создали нигилисты и это останется центральной чертой русского радикализма до 1917 года. Хотя русские романисты 1860-х годов оставались в подавляющем большинстве враждебно настроенными к нигилизму, это их беспокоило. Федор Достоевский (1821–1881), Иван Гончаров (1812–1891), Николай Лесков (1831–1895), Алексей Писемский (1821–1881) и другие писали антинигилистические романы, центральными темами которых являются двойственное отношение к современности и страх перед обществом. дезинтеграции были аналогичны таковым из полицейских отчетов.Косвенно, через литературу, русский нигилизм должен был повлиять на западную мысль. Например, Фридрих Ницше (1844–1900), автор некоторых из самых влиятельных европейских дискуссий о нигилизме, находился под влиянием представлений Достоевского о русском нигилизме.

См. Также Достоевский Федор; Гончаров, Иван; Интеллигенция; Нечаев, Сергей; Воля народа; Народники; Тургенев, Иван.

Брауэр, Дэниел Р. Обучение нигилистов: образование и радикализм в царской России. Ithaca, N.Y., 1975.

Coquart, Armand. Дмитрий Писарев (1840–1868) et l’idéologie du nihilisme russe. Париж, 1946.

Мозер, Шарль А. Антинигилизм в русском романе 1860-х годов. Гаага, Нидерланды, 1964.

Позефски, Питер К. Нигилистическое воображение: Дмитрий Писарев и культурные истоки русского радикализма (1860–1868). New York, 2003.

Venturi, Franco. Корни революции: история народнических и социалистических движений в России девятнадцатого века. Перевод Фрэнсиса Хаскелла. Ред. Ред. London, 2001.

Walicki, Andrzej. История русской мысли от Просвещения до марксизма. Перевод Хильды Эндрюс-Русецкой. Стэнфорд, Калифорния, 1979.

Питер К. Позефски

Энциклопедия современной Европы: Европа 1789-1914: Энциклопедия эпохи промышленности и империи

Нигилизм и нигилисты | Encyclopedia.com

Нигилизм был тенденцией мысли среди русской интеллигенции примерно в 1850-х и 1860-х годах; «нигилисты» — ярлык, который широко применялся в отношении радикалов в интеллигенции с 1860-х по 1880-е годы.

Хотя термин интеллигенция получил широкое распространение только в 1860-х годах, число образованных молодых россиян, принадлежащих к высшему или среднему классу, росло за несколько десятилетий до этого времени и под влиянием новейших западных философских взглядов. и социальных теорий, русская интеллигенция включала представителей со все более радикальными идеями в каждое новое поколение после 1840-х годов. Термин «нигилизм» был впервые популяризирован писателем Иваном Тургеневым в 1862 году (хотя он использовался в России и за рубежом за несколько десятилетий до этого времени) для характеристики мятежной и весьма нетрадиционной молодежи, появившейся в России к концу 1850-е гг.Нигилисты отвергли идеализм и относительный оптимизм героев предыдущего поколения русской интеллигенции, которыми руководили эссеист Александр Герцен и литературный критик Виссарион Белинский. Нигилизм с его «критическим реализмом» придавал интеллектуальную респектабельность бунту против устоявшихся ценностей и условностей приличного общества, защищавшего институты семьи, дворянства, церкви и государства. Многие из молодых нигилистов принадлежали к растущему числу из разночинцев, или к людям различных слоев общества, таких как сыновья и дочери священников, низшие чиновники и другие слои ниже аристократии.

Одним из образцов для нигилистов был Дмитрий Писарев, литературный критик, который подверг критике самые известные произведения искусства и литературы в мире и занял крайнюю позицию в пользу натуралистического реализма и научного утилитарианства. Самым известным прототипом нигилиста был персонаж Базарова в романе Тургенева « Отцы и дети » ( Отси и дети ), отвергавший все общепринятые ценности и нормы. Этот роман вызвал бурю споров, поскольку в нем изображен раскол между идеалистическими русскими либералами предшествующего поколения и явно аморальными нигилистами молодого поколения.В то время как ведущие деятели предыдущего поколения, поддерживавшие либеральные принципы и социалистические идеалы, надеялись на постепенное реформирование общества и улучшение морального сознания людей, нигилисты призывали к революционным изменениям с полным разрушением установленных институтов. Часто говорят, что рост нигилизма в интеллигенции отражал слабость социальных корней и привязанность к традициям прошлого среди многих молодых представителей интеллигенции.Сам Тургенев продолжал сочувствовать постепенным реформам, но Писарев приветствовал ярлык нигилиста как форму похвалы.

Нигилисты щеголяли своей нестандартностью и якобы твердолобым реализмом. Как описывает Адам Ярмолинский в книге Road to Revolution: A Century of Russian Radicalism (1962), «консерваторам, напуганным грозными последствиями новой свободы, нигилизм ассоциировался с атеизмом, свободной любовью, мятежами, оскорблением всякой приличия и принятого решения. вера со стороны мужчин и, как часто, «эмансипированной» женщины, не имеющей отношения к женщине.«И все же термин« нигилизм »с самого начала использовался неправильно. Хотя нигилистов часто описывали как людей, которые больше ни во что не верили, на самом деле они верили в свои собственные идеи со страстью и даже фанатично. Нигилисты верили в это». эмансипация личности «или появление независимых, критически мыслящих индивидов, чье мировоззрение заменило сентиментальный идеализм научной строгостью и реализмом, было средством проложить путь к новому обществу, поскольку это было возможно только для исключительного меньшинства. достичь просветления.На нигилистов оказали влияние теории, пришедшие из Западной Европы, в том числе немецкая философия и французская социалистическая мысль, но больше всего на них произвели впечатление новые открытия и теории в области естественных наук, так что они фактически поклонялись науке, которую они считали руководство людьми нового типа, которые возвестили бы начало нового общества.

Нигилизм вскоре сменился популизмом среди радикальной интеллигенции. Различие между нигилизмом и популизмом размыто во многих отчетах, как это действительно было в трудах многих наблюдателей с 1860-х по 1880-е годы, которые называли Николая Чернышевского, великого героя народников, нигилистом.В действительности, хотя народники находились под сильным влиянием нигилистов, между двумя школами мысли были резкие различия. В то время как нигилисты прославляли меньшинство якобы блестящих, смелых и нестандартных интеллектуалов и презирали непросвещенное большинство в обществе, народники идеализировали русских крестьян как морально превосходящих их и теоретически стремились учиться у крестьян, которые для Новое поколение радикалов составило народ (народ).Хотя народники соглашались с необходимостью революционных изменений, они считали, что крестьянская община может стать основой уникальной русской формы социализма. У нигилистов никогда не было последовательной программы политических изменений. Это может частично объяснить, почему на смену им пришли популисты, хотя в популистской стратегии трансформации были свои недостатки.

См. Также: базаров владимир александрович; интеллигенция; писарев дмитрий иванович; популизм; тургенев, иван сергеевич

библиография

Келли, Эйлин М.(1998). На другой берег: русские мыслители между необходимостью и случаем. Нью-Хейвен, Коннектикут: Издательство Йельского университета.

Томпкинс, Стюарт Рамзи. (1957). Российская интеллигенция: Создатели революционного государства. Норман: Университет Оклахомы Пресс.

Вентури, Франко. (1960). Корни революции: история народнических и социалистических движений в России XIX века, тр. Фрэнсис Хаскелл. Нью-Йорк: Вайденфельд и Николсон.

Альфред Б.Эванс младший

% PDF-1.3 % 1 0 obj > / Метаданные 453 0 R / Страницы 2 0 R / Тип / Каталог / PageLabels 10 0 R >> endobj 453 0 объект > поток uuid: e8e1206b-a910-444a-a195-ff8f02704a29adobe: docid: indd: 20465b7a-79ce-11e1-9122-adcd2e1c714cproof: pdf772c6248-6d68-11e1-abef3-8be4afde-docd6d68-11e1-abef3-8be4afd: dd68-11e1-abef3-8be4a 04-30T14: 30: 05-07: 002012-04-30T14: 30: 08-07: 002012-04-30T14: 30: 08-07: 00Adobe InDesign CS3 (5.0.4)

JPEG256256 / 9j / 4AAQSkZJRgABAgEASABIAAD / 7QAsUGhvdG9zaG4wIDkMu + 0AAAAAABAASAAAAAEA AQBIAAAAAQAB / + 4AE0Fkb2JlAGQAAAAAAQUAArCY / 9sAhAAMCAgICAgMCAgMEAsLCxAUDg0NDhQY EhMTExIYFBIUFBQUEhQUGx4eHhsUJCcnJyckMjU1NTI7Ozs7Ozs7Ozs7AQ0LCxAOECIYGCIyKCEo MjsyMjIyOzs7Ozs7Ozs7Ozs7Ozs7OztAQEBAQDtAQEBAQEBAQEBAQEBAQEBAQEBAQED / wAARCAEA AKsDAREAAhEBAxEB / 8QBQgAAAQUBAQEBAQEAAAAAAAAAAwABAgQFBgcICQoLAQABBQEBAQEBAQAA AAAAAAABAAIDBAUGBwgJCgsQAAEEAQMCBAIFBwYIBQMMMwEAAhEDBCESMQVBUWETInGBMgYUkaGx QiMkFVLBYjM0coLRQwclklPw4fFjczUWorKDJkSTVGRFwqN0NhfSVeJl8rOEw9N14 / NGJ5SkhbSV xNTk9KW1xdXl9VZmdoaWprbG1ub2N0dXZ3eHl6e3x9fn9xEAAgIBAgQEAwQFBgcHBgI7AQACEQMh MRIEQVFhcSITBTKBkRShsUIjwVLR8DMkYuFygpJDUxVjczTxJQYWorKDByY1wtJEk1SjF2RFVTZ0 ZeLys4TD03Xj80aUpIW0lcTU5PSltcXV5fVWZnaGlqa2xtbm9ic3R1dnd4eXp7fh2 + f3 / 9oADAMB AAIRAxEAPwDv / qn / AOJXo3 / pvxf / ADzWkp1klKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSk lKSUpJSklKSU8p / 60X / 1Qf8AxjSU6v1T / wDEr0b / ANN + L / 55rSU6ySlJKUkpSSlJKUkpSSlJKUkp SSlJKUkpSSlJKUkpSSlJKUkpSSlJKeU / 9aL / AOqD / wCMaSnV + qf / AIlejf8Apvxf / PNaSnWSUxsc 9rZY3efCYSUi9XJ / 0H / TCSlerk / 6D / phJSvVyf8AQf8ATCSlerk / 6D / phJSvVyf9B / 0wkpXq5P8A oP8AphJSvVyf9B / 0wkpXq5P + g / 6YSUr1cn / Qf9MJKV6uT / oP + mElK9XJ / wBB / wBMJKV6uT / oP + mE lK9XJ / 0H / TCSlerk / wCg / wCmElK9XJ / 0H / TCSmVb7nOh9WweO4FJSVJSklPKf + tF / wDVB / 8AGNJT q / VP / wASvRv / AE34v / nmtJTrJKc36wDN / ZVtvTzb69LmXNZT9Oxtb2ufUOPpsBakpxsl31jrrt9V 13q0ZuK2uyoOc2yq / Jqtu9lYEtqrc5h8hykpv4HV + r5OTTVfhmtpeGWE12Nlux5dcHuO1oD2hu0y dZlJTWyurdZxep5V1ePdbiWUXMxmek5wbdjDc2Qxu79KXOEnTRsJKbvT + pdWyc52Pk4wpoawEWFr xv3MY8OaTpoXFpaYOkpKcjE6p9ZaMh22RRbkk4uLvpNT2NNxfmCz0z9Fp9te7kd0lN7MzerX9Ery dllV / wBsxQRQy1r / AEHX0i7dWQXCK3PnnifglKy / rB1Oq7INWGWY1T666n212brfUdU3ewCJ1c4b DB05EpKaXUPrB1bKwNmHRYXWVWNfZjV2ONdzPV0a + su1a6ra5saHukp1OsWdVry2XdND7W10l1uN q0WsLodsfHttaNW668eYSnL / AGh21h4V03mzGtfAfXc5lzW4DLBuGnN0t0P0vNJS2T1HrX2my6mr K2DGzf0YZdtNgfiehGmjtrrIjzSU2cvq / wBZNzh52JtbXlPa5pqsLX1ejkurBdBf / ONrBcGaE90l O50zIyMrCrvyqzTa7cHMLSzhzmg7S5xEgTykptJKUkpSSlJKUkp5T / 1ov / qg / wDjGkp1fqn / AOJX o3 / pvxf / ADzWkp1klNDrPUP2biV5BMB + TjUEggGL7q6vzgR + fr5JKaeJ9YW57MljWig1UPuZYHh5 hll1BJloGhpn5pKaXS / rRe7EbdmRaXupZB21lvq0et6ntBaWOe0tb38dUlMh9dazS24Yhhza3 / zg O1tjHWSdrSfzYAbJPgAkpLjfWiu4VUCPVvycjG3OcJr2X3Y7HABrQ4TX4gwkp1ek25GR0 + m / Jeyx 9oNjXsiDW4l1U7dJ2ETGk8JKbiSkd1FORWar2NtYYlrwHDQyNCkplXXXSwV1NDGN0a1ogD5BJTJJ SklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJTyn / AK0X / wBUH / xjSU6v1T / 8SvRv / Tfi / wDnmtJTrJKWIB51SUqB 4BJSoHgElK2t8B / uSUra3wCSl0lKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSU8p / wCtF / 8AVB / 8 Y0lOr9U // Er0b / 034v8A55rSU6ySmj1fJ6hi4nq9MoGTdvA9M / umZPISU4v7a + uH / lS37z / 5NJSv 219cP / Klv3n / AMmkpX7a + uH / AJUt + 8 / + TSUr9tfXD / ypZ95 / 8mkp6TH9f0K / tWz1to9T052bu + 3d rCSkiSlJKUkpSSlJKUkpSSlJKUkpSSlJKUkpSSnlP / Wi / wDqg / 8AjGkp1fqn / wCJXo3 / AKb8X / zz Wkp1klKSUifk11uLHCwkfu1vcPva0hJTH7ZT + 7b / ANs2f + QSUr7ZT + 7b / wBs2f8AkElK + 2U / u2 / 9 s2f + QSUr7ZT + 7b / 2zZ / 5BJSvtlP7tv8A2zZ / 5BJSvtlP7tv / AGzZ / wCQSUr7ZT + 7b / 2zZ / 5BJSvt lP7tv / bNn / kElK + 2U / u2 / wDbNn / kElK + 2U / u2 / 8AbNn / AJBJSvtlP7tv / bNn / kElK + 2U / u2 / 9s2f + QSUr7ZT + 7b / ANs2f + QSUr7ZT + 7b / wBs2f8AkElJgdwBHfXUQfxSUukpSSnlP / Wi / wDqg / 8AjGkp 1fqn / wCJXo3 / AKb8X / zzWkp1klKSU8j13qGRR1W + pnUsrHa3ZFVWMLGNljTo / wBRszzwkpzz1K97 Sy7q2a9jgWuacQCQREfzySmNXUL6KmU1dWzW11tDGNGGIDWiAP55JTP9q5f / AJcZ3 / sGP / SySlft XL / 8uM7 / ANgx / wClklK / auX / AOXGd / 7Bj / 0skpX7Vy // AC4zv / YMf + lklK / auX / 5cZ3 / ALBj / wBL JKV + 1cv / AMuM7 / 2DH / pZJSv2rl / + XGd / 7Bj / ANLJKV + 1cv8A8uM7 / wBgx / 6WSUr9q5f / AJcZ3 / sG P / SySlftXL / 8uM7 / ANgx / wClklK / auX / AOXGd / 7Bj / 0skpX7Vy // AC4zv / YMf + lklPadNyG5WBRe 0ucHMHusbtcSPaSWyYkhJTZSUpJTyn / rRf8A1Qf / ABjSU6v1T / 8AEr0b / wBN + L / 55rSU6ySlJKeS 67m + l1W + v9oZ2PGz9FRVurbLGn2neElND9o / + bXqf / bP / qRJSv2j / wCbXqf / AGz / AOpElK / AP / m1 6n / 2z / 6kSUr9o / 8Am16n / wBs / wDqRJSv2j / 5tep / 9s / + pElK / AP / AJtep / 8AbP8A6kSUr9o / + bXq f / bP / qRJSv2j / wCbXqf / AGz / AOpElK / AP / m16n / 2z / 6kSUr9o / 8Am16n / wBs / wDqRJSv2j / 5tep / 9s / + pElK / AP / AJtep / 8AbP8A6kSUr9o / + bXqf / bP / qRJSv2j / wCbXqf / AGz / AOpElPadPa5uDQHW PuJrafUsEOdImXDXVJTYSUpJTyn / AK0X / wBUH / xjSU6v1T / 8SvRv / Tfi / wDnmtJTrJKUkp5Lrub6 XVb6 / wBoZ2PGz9FRVurbLGn2neElND9o / wDm16n / ANs / + pElK / AP / m16n / 2z / wCpElK / AP8A5tep / wDbP / qRJSv2j / 5tep / 9s / 8AqRJSv2j / AObXqf8A2z / 6kSUr9o / + bXqf / bP / AKkSUr9o / wDm16n / ANs / + pElK / AP / m16n / 2z / wCpElK / aP8A5tep / wDbP / qRJSv2j / 5tep / 9s / 8AqRJSv2j / AObXqf8A 2z / 6kSUr9o / + bXqf / bP / AKkSUr9o / wDm16n / ANs / + pElK / AP / m16n / 2z / wCpElPadPa5uDQHWPuJ rafUsEOdImXDXVJTYSUpJTyn / rRf / VB / 8Y0lOr9U / wDxK9G / 9N + L / wCea0lOskpSSnlOuZj6uqXV i / qjANntxa2uqEsafaS8fPzSU0P2g / 8A7k9b / wC2mf8Ak0lK / aD / APuT1v8A7aZ / 5NJSv2g // uT1 v / tpn / k0lK / AD / 8AuT1v / tpn / k0lK / AD / wDuT1v / ALaZ / wCTSUr9oP8A + 5PW / wDtpn / k0lK / AD / + 5PW / + 2mf + TSU7WN0bMysevJb1bOYLWh5a / aHCRMOGuqSkv8Azfzv / LjM + 8JKV / zfzv8Ay4zPvCSl f8387 / y4zPvCSlf8387 / AMuMz7wkpX / N / O / 8uMz7wkpX / N / O / wDLjM + 8JKdTCx34uMyiy5 + Q5kzb Z9J0knX4TCSk6SlJKeU / 9aL / AOqD / wCMaSnV + qf / AIlejf8Apvxf / PNaSnWSUpJSJ7couJrsra3s HVlx + 8WN / Ikpjszf9LV / 207 / ANLJKVszf9LV / wBtO / 8ASySlbM3 / AEtX / bTv / SySlbM3 / S1f9tO / 9LJKVszf9LV / 207 / ANLJKVszf9LV / wBtO / 8ASySlbM3 / AEtX / bTv / SySlbM3 / S1f9tO / 9LJKVszf 9LV / 207 / ANLJKVszf9LV / wBtO / 8ASySlbM3 / AEtX / bTv / SySlbM3 / S1f9tO / 9LJKVszf9LV / 207 / ANLJKVszf9LV / wBtO / 8ASySkwmBu1PcjQT + KSl0lKSU8p / 60X / 1Qf / GNJTq / VP8A8SvRv / Tfi / 8A nmtJTrJKUkpSSlJKUkpSSlJKUkpSSlJKUkpSSlJKUkpSSlJKUkpSSlJKUkp5T / 1ov / qg / wDjGkp1 fqn / AOJXo3 / pvxf / ADzWkp1klOb9Yeq29D6NldWqobknEZ6jqnWGrc0fShwrs1 + SSnPyeufWKm99 TOlse1hgObbIPwJDT + ASUi / 5w / WX / wAqW / 8Abg / vSUr / AJw / WX / ypb / 24P70lK / 5w / WX / wAqW / 8A bg / vSUr / AJw / WX / ypb / 24P70lK / 5w / WX / wAqW / 8Abg / vSUr / AJw / WX / ypb / 24P70lK / 5w / WX / wAq W / 8Abg / vSUr / AJw / WX / ypb / 24P70lK / 5w / WX / wAqW / 8Abg / vSUr / AJw / WX / ypb / 24P70lK / 5w / WX / wAqW / 8Abg / vSUr / AJw / WX / ypb / 24P70lK / 5w / WX / wAqW / 8Abg / vSUr / AJw / WX / ypb / 24P70lNzp PVus5mWKc7AGNVtJ9QP3ajgQkp20lKSU8p / 60X / 1Qf8AxjSU6v1T / wDEr0b / ANN + L / 55rSU6ySnF + t9IyuhX4b2ZFleSRVY3E2 + rsOpjfXaI08ElPLZFWLlXPyMjpPUrLbDue8mNzu5htAGvkElI / sXT / wDym6j / AJx / 9IpKV9i6f / 5TdR / zj / 6RSUr7F0 // AMpuo / 5x / wDSKSlfYun / APlN1H / OP / pFJSvs XT // ACm6j / nH / wBIpKV9i6f / AOU3Uf8AOP8A6RSUr7F0 / wD8puo / 5x / 9IpKV9i6f / wCU3Uf84 / 8A pFJSvsXT / wDym6j / AJx / 9IpKV9i6f / 5TdR / zj / 6RSUr7F0 // AMpuo / 5x / wDSKSlfYun / APlN1H / O P / pFJSvsXT // ACm6j / nH / wBIpKV9i6f / AOU3Uf8AOP8A6RSU6 / 1XxsSrqgdT07MxXem4epeSWRpp / Nt1SU9gkpSSnlP / AFov / qg / + MaSnV + qf / iV6N / 6b8X / AM81pKdZJTjfWp1belza69jfVbrixv4d 4kaJKeP9bD / 03Vv + j / 5NJSvWw / 8ATdW / 6P8A5NJSvWw / 9N1b / o / + TSUr1sP / AE3Vv + j / AOTSUr1s P / TdW / 6P / k0lK9bD / wBN1b / o / wDk0lK9bD / 03Vv + j / 5NJSvWw / 8ATdW / 6P8A5NJSvWw / 9N1b / o / + TSUr1sP / AE3Vv + j / AOTSUr1sP / TdW / 6P / k0lK9bD / wBN1b / o / wDk0lK9bD / 03Vv + j / 5NJSvWw / 8A TdW / 6P8A5NJSvWw / 9N1b / o / + TSU6 / wBVrMd3VQK7M9zvTdplRs7eDjqkp7JJSklPKf8ArRf / AFQf / GNJTq / VP / xK9G / 9N + L / AOea0lOskpyPrPecfpnqDLfg / pGj1q2lx4PtgEcpKeS / arv / AJ4Mn / tl / wD5NJSv2q7 / AOeDJ / 7Zf / 5NJSv2q7 / 54Mn / ALZf / wCTSUr9qu / + eDJ / 7Zf / AOTSUr9qu / 8Angyf + 2X / APk0lK / arv8A54Mn / tl // k0lK / arv / ngyf8Atl // AJNJSv2q7 / 54Mn / tl / 8A5NJSv2q7 / wCe DJ / 7Zf8A + TSUr9qu / wDngyf + 2X / + TSUr9qu / + eDJ / wC2X / ​​8Ak0lK / arv / ngyf + 2X / wDk0lK / arv / AJ4Mn / tl / wD5NJSv2q7 / AOeDJ / 7Zf / 5NJSv2q7 / 54Mn / ALZf / wCTSU631ZznZHUxWerXZv6Nx9Gy tzBpGslx4SU9ckpSSnlP / Wi / + qD / AOMaSnV + qf8A4lejf + m / F / 8APNaSnWSU5P1le + vp25mTXhn1 G / pbW728HSNr / wAiSnlftOR / 5eYf / bH / AKgSUr7Tkf8Al5h / 9sf + oElK + 05H / l5h / wDbH / qBJSvt ИЛИ / 5eYf / AGx / 6gSUr7Tkf + XmH / 2x / wCoElK + 05H / AJeYf / bH / qBJSvtOR / 5eYf8A2x / 6gSUr7Tkf + XmH / wBsf + oElK + 05H / l5h / 9sf8AqBJSvtOR / wCXmH / 2x / 6gSUr7Tkf + XmH / ANsf + oElK + 05H / l5 h / 8AbH / qBJS / 2nIif25hx / xH / qBJS32nI / 8ALzD / AO2P / UCSlfasj / y8w / 8Atj / 1Akp1fq3dbZ1I Nf1PHzBsd + iqr2O7az6TPypKerSUpJTyn / rRf / VB / wDGNJTq / VP / AMSvRv8A034v / nmtJTrJKcn6 ytc7psM + zT6jf6YWivg / v6Skp5X07 / Hof + dV / ekpXp3 + PQ / 86r + 9JSvTv8eh / wCdV / ekpb07 / Hof + dV / ekpf07 / Hof8AnVf3pKV6d / j0P / Oq / vSUr07 / AB6H / nVf3pKV6V45 / Yf + dV / ekpXp3 + PQ / wDO q / vSUr07 / Hof + dV / ekpXp3 + PQ / 8AOq / vSUr07 / Hof + dV / ekpXp38T0P / ADqv70lK9O / x6H / nVf3p KV6V45 / Yf + dV / ekp1fq2xzeogu / Zs7Hf0M1l8afuGUlPVpKUkp5T / wBaL / 6oP / jGkp1fqn / 4lejf + m / F / wDPNaSnWSU5X1kxrcvp3pU4jc53qNPoucWCBPulr2cfFJTy37Dz / wD53qv / AGIs / wDehJSv 2Hn / APzvVf8AsRZ / 70JKV + w8 / wD + d6r / ANiLP / ehJSv2Hn // ADvVf + xFn / vQkpX7Dz // AJ3qv / Yi z / 3oSUr9h5 // AM71X / sRZ / 70JKV + w8 // AOd6r / 2Is / 8AehJSj0TqB1P1eq8P5 + zt / wChCSlfsPP / APneq / 8AYiz / AN6ElK / Yef8A / O9V / wCxFn / vQkpX7Dz / AP53qv8A2Is / 96ElK / Yef / 8AO9V / 7EWf + 9CSlfsPP / 8Aneq / 9iLP / ehJSv2Hn / 8AzvVf + xFn / vQkpR6J1A6n6vVeH8 / Z2 / 8AQhJTqfVzpmTi dSFtvSWYTfTcDa217yCfzYdc8a / BJT1SSlJKeU / 9aL / 6oP8A4xpKdX6p / wDiV6N / 6b8X / wA81pKd ZJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklPKf + tF / 9UH / AMY0lOr9U / 8A xK9G / wDTfi / + ea0lOskppdXyX4mGbmehuDgAMl4rYZ7BziBKSnB / 5w5f + h6Z / wCxdX96Slf84cv / AEPTP / Yur + 9JSv8AnDl / 6Hpn / sXV / ekpk36zdQaNra + nADsMysf9 + SUv / wA6Oo / udO / 9ja // ACSS lf8AOjqP7nTv / Y2v / wAkkpX / ADo6j + 507 / 2Nr / 8AJJKV / wA6Oo / udO / 9ja // ACSSlf8AOjqP7nTv / Y2v / wAkkpX / ADo6j + 507 / 2Nr / 8AJJKV / wA6Oo / udO / 9ja // ACSSlf8AOjqP7nTv / Y2v / wAkkpX / ADo6j + 507 / 2Nr / 8AJJKV / wA6Oo / udO / 9ja // ACSSlf8AOjqP7nTv / Y2v / wAkkpu9J63mZ + WMe5uI G7S79Bkstfp / JaSUlO2kpSSnlP8A1ov / AKoP / jGkp1fqn / 4lejf + m / F / 881pKdZJTj / Wnb + zPe7H YPVbrlBzq + HfuNcZSU8hFH + n6P8A9t3f + kklKij / AE / R / wDtu7 / 0kkpUUf6fo / 8A23d / 6SSUqKP9 P0f / ALbu / wDSSSlRR / p + j / 8Abd3 / AKSSUqKP9P0f / tu7 / wBJJKVFH + n6P / 23d / 6SSUqKP9P0f / tu 7 / 0kkpUUf6fo / wD23d / 6SSUqKP8AT9H / AO27v / SSSlRR / p + j / wDbd3 / pJJSoo / 0 / R / 8Atu7 / ANJJ KVFH + n6P / wBt3f8ApJJSoo / 0 / R / + 27v / AEkkpUUf6fo // bd3 / pJJTr / Vf0v2oNlnT3n03aYrbBZ2 7vraISU9gkpSSnlP / Wi / + qD / AOMaSnV + qf8A4lejf + m / F / 8APNaSnWSU5P1ltNPTt4udR + kaN7KR eeDpscQPmkp5X7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e / / wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSU r7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A 3HV / + TSU6v1bynXdSDDl23 + xx2PxGUDtrva4lJT1aSlJKeU / 9aL / AOqD / wCMaSnV + qf / AIlejf8A pvxf / PNaSnWSU5f1hrts6ftqGS53qNMYZ22Rr38ElPNfZM7 / AEfW / wDtwf3JKV9kzv8AR9b / AO3B / ckpX2TO / wBh2v8A7cH9ySlfZM7 / AEfW / wDtwf3JKV9kzv8AR9b / AO3B / ckpX2TO / wBh2v8A7cH9 ySlfZM7 / AEfW / wDtwf3JKV9kzv8AR9b / AO3B / ckpX2TO / wBh2v8A7cH9ySlfZM7 / AEfW / wDtwf3J KZ0YGZdfXU4daqa97Wmx1g2tBMbjpwElOv8A80 // ADaZ / wD29 / sSUr / mn / 5tM / 8A7e / 2JKV / zT / 8 2mf / ANvf7ElK / wCaf / m0z / 8At7 / YkptdO6D + z8n7R9uysj2lvp32bm694hJTqpKUkp5T / wBaL / 6o P / jGkp1fqn / 4lejf + m / F / wDPNaSnWSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSkl KSUpJTyn / rRf / VB / 8Y0lOr9U / wDxK9G / 9N + L / wCea0lOskpSSlJKUkpSSlJKUkpSSlJKc3qnUepY VrGYXTnZzXNlz22Bm0zxBa5JTotJLQSIJGo8ElLpKUkpSSlJKUkpSSlJKUkpSSnlP / Wi / wDqg / 8A jGkp1fqn / wCJXo3 / AKb8X / zzWkp1klNfOy34dHrMotyTuDfTpALte + pCSnP / AG / kf + VOd / mN / wDJ pKV + 38j / AMqc7 / Mb / wCTSUr9v5H / AJU53 + Y3 / wAmkpX7fyP / ACpzv8xv / k0lK / b + R / 5U53 + Y3 / ya Slft / I / 8qc7 / ADG / + TSUr9v5H / lTnf5jf / JpKV + 38j / ypzv8xv8A5NJSv2 / kf + VOd / mN / wDJpKV + 38j / AMqc7 / Mb / wCTSUr9v5H / AJU53 + Y3 / wAmkpX7fyP / ACpzv8xv / k0lK / b + R / 5U53 + Y3 / yaSm1g dStzbHV2YWRihrd269oaDrwIcUlN5JSklKSUpJTyn / rRf / VB / wDGNJTq / VP / AMSvRv8A034v / nmt JTrJKavUOnYnVMf7LmsL69wfAJbqONWkeKSnN / 5l / V7 / ALju / wC3H / 8AkklK / wCZf1e / 7ju / 7cf / AOSSUr / mX9Xv + 47v + 3H / APkklK / 5l / V7 / uO7 / tx // kklK / 5l / V7 / ALju / wC3H / 8AkklK / wCZf1e / 7ju / 7cf / AOSSUr / mX9Xv + 47v + 3H / APkklK / 5l / V7 / uO7 / tx // kklK / 5l / V7 / ALju / wC3H / 8AkklK / wCZf1e / 7ju / 7cf / AOSSU6XT + nYnS8f7LhMLK9xfBJdqedXE + CSm0kpSSlJKUkpSSlJKUkp5T / 1o v / qg / wDjGkp1fqn / AOJXo3 / pvxf / ADzWkp1klKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSk lKSUpJSklKSU8p / 60X / 1Qf8AxjSUz + rh2n + reP8AVvpNF / VsGq2rBxmWVvyamua5tTA5rml8ggpK dL / nZ9Vf / Lnp / wD7FU / + lElK / wCdn1V / 8uen / wDsVT / 6USUr / nZ9Vf8Ay56f / wCxVP8A6USUr / nZ 9Vf / AC56f / 7FU / 8ApRJSv + dn1V / 8uen / APsVT / 6USUr / AJ2fVX / y56f / AOxVP / pRJSv + dn1V / wDL np // ALFU / wDpRJSv + dn1V / 8ALnp // sVT / wClElK / 52fVX / y56f8A + xVP / pRJSv8AnZ9Vf / Lnp / 8A 7FU / + lelK / 52fVX / AMuen / 8AsVT / AOlELK / 52fVX / wAuen / + xVP / AKUSUr / nZ9Vf / Lnp / wD7FU / + lElK / wCdn1V / 8uen / wDsVT / 6USUr / nZ9Vf8Ay56f / wCxVP8A6USUr / nZ9Vf / AC56f / 7FU / 8ApRJS v + dn1V / 8uen / APsVT / 6USUr / AJ2fVX / y56f / AOxVP / pRJSv + dn1V / wDLnp // ALFU / wDpRJSv + dn1 V / 8ALnp // sVT / wClElPNf84egft71v2nh + n + 3PW3 / aK9vp / sf0fUnfG31PZP72nKSn // 2Q ==

application / pdf Библиотека Adobe PDF 8.0 ложь конечный поток endobj 2 0 obj > endobj 10 0 obj > endobj 8 0 объект > endobj 130 0 объект > endobj 129 0 объект > endobj 185 0 объект > endobj 223 0 объект > endobj 270 0 объект > endobj 326 0 объект > endobj 362 0 объект > endobj 325 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState >>> / Тип / Страница >> endobj 334 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState >>> / Тип / Страница >> endobj 339 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState >>> / Тип / Страница >> endobj 350 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState >>> / Тип / Страница >> endobj 355 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState >>> / Тип / Страница >> endobj 361 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState >>> / Тип / Страница >> endobj 367 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState >>> / Тип / Страница >> endobj 383 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState >>> / Тип / Страница >> endobj 397 0 объект > поток HWr6} W | ; 3 # ę & b4 + ˎErlIH) bS ٳ C & `F + g [fG & ٻ` WwABsyz5ee UX> һme * Y3 ޜ / fi} x299Bѓc, ‘g8CVTZ-? YP9} [_? GOM ^ 5f & {RifGyJ ܭ aBԆ ޓ L) _ 9-) `lWFV #` `| 4M ڕ򠍇> ÝKD0k`Q * v2ĘS (㛛 SRhgzy? H: HPV! U4y ^ ooůWV * KTe ~ _W7 # ~ ​​Z ^ T.G \ Ղ j! ZBEcW {ڑ +6 Th2hXn (.> Pa ٖ_6 Z {d # $ 4 \ o! RIZ \ 1HEydtHx ͩrwX? MO =%; G31_ɊF) v ؖ 1

Правила Ирвинга Кристола для нигилистов

Многие из нас сейчас чувствуют себя старыми, отстраненными даже до нашего времени. Убеждения, взгляды, нравы, которые наши родители, духовенство, тренеры, учителя и другие авторитетные фигуры почти бессознательно передают нам, все больше напоминают музейные экспонаты. Должны ли мы отнести индивидуализм, конкурентное стремление, личную ответственность, не говоря уже о вере в то, что мы живем и действуем под Богом и моральным законом, к устаревшему, фанатичному прошлому? Это новая хитрость жертвы и ее редукция человека до пола и расы — его символика размещается на вашей одежде Nike, красуется на спортивных объектах и ​​рекламируется ведущими корпорациями.Это ткань свободы и порядка, честности и трезвости, усердия и бережливости. Нам все чаще говорят, что символика этих добродетелей может стать синонимом превосходства белых, онтологического ядра американской идентичности. У Смитсоновского музея истории и культуры афроамериканцев есть педагогические планы на этот счет.

Мы сталкиваемся со следующим вопросом: «что, если« я », которое« реализуется »в условиях либерального капитализма, является самостью, которая презирает либеральный капитализм и использует свою свободу, чтобы ниспровергнуть и уничтожить свободное общество?» Этот вопрос был задан сорок восемь лет назад Ирвингом Кристолом в его великолепной лекции 1972 года «Капитализм, социализм и нигилизм», прочитанной на двадцать пятой годовщине собрания Общества Мон Пелерин.Кристол хорошо понимал проблемы либерально-демократического общества, когда оно оторвано от метафизических и духовных благ. Он подчеркивает то, что, по его мнению, является тенденцией к такому порядку: пустая свобода, все более воспринимаемая как недостойная защиты, и поворот к патологическому, если не с социалистическим оттенком, представлению о добре. Кристол опасалась, что результатом станет болезнь, ведущая к смерти. Его идеи в этом эссе открывают путь вперед во время нашей болезни в 2020 году.

Нигилисты среди нас

Кристол дальновидно предупреждает об опасностях того, что мы называем «пробудившимся капитализмом», только он более точно называет это нигилизмом: « Враг либерального капитализма сегодня — не столько социализм, сколько нигилизм. (выделено оригиналом) Капиталисты всегда воспринимают, но никогда не понимают: «Только либеральный капитализм не видит в нигилизме врага, а скорее как еще одну прекрасную возможность для бизнеса». Но не все предпочтения одинаковы, как обычно говорят нам экономисты. Некоторые исходят из порочности наших сердец, другие — из поиска смысла, присущего человеческой душе. Мы хотим знать, что наш выбор имеет значение, что наш язык воплощает истину вещей.

Подтвердил ли голос либерализма свободное общество? По этому вопросу Кристол начинает свою лекцию с упоминания огромных интеллектуальных успехов, которых достигли многие члены Mont Pelerin для создания свободных рынков.Фактически, они сделали социалистические аргументы интеллектуально сомнительными. Но Кристол спрашивает:

Если традиционная экономика социализма была дискредитирована, почему традиционная экономика капитализма не была подтверждена? Должен сказать, что причины такого положения вещей вполне очевидны и легко понятны — только их ужасно трудно объяснить экономистам.

Экономист легко поддерживает современное представление о том, что правительство не может предписывать всеобъемлющее благо, не становясь авторитарным.Кристол не возражает, но отмечает, что душа выходит за рамки экономики и бесконечного разнообразия выбора. Короче говоря, мы не можем опираться на это ограниченное оправдание либерализма. Нам нужно моральное оправдание свободы и порядка буржуазной жизни. И левые, в любом их проявлении, определенно не пренебрегают моралью.

«Сегодня новые левые спешат заполнить духовный вакуум в центре нашего свободного и капиталистического общества». Мы должны задать себе вопрос Кристола: почему либеральное общество так уязвимо для такой критики?

Если «старые левые» потерпели поражение — левые централизованного планирования, обещавшие рост и процветание, — их «социалистический импульс» породил другие направления мышления и практики, уходящие корнями в «братство» и «сообщество», которые буржуазно-капиталистический порядок изо всех сил пытался отразить.Эти новые левые считают, что либеральный порядок лишен свободы. Они отвергают суверенитет личности и потребителя и его плоды: внедорожники и пикапы, билеты на футбол и фаст-фуд, жилье для одной семьи и торговые центры, открытую дорогу и ее бесконечный выбор. «Новые левые» остаются такими досовременными, они стремятся сделать нас хорошими на своих условиях, и тогда мы станем свободными, — замечает Кристол. Американцы традиционно не соглашались с этой смирительной рубашкой, но не только потому, что она скучна в своем соответствии, не говоря уже о зародышевой тирании, но из-за ее ошибочности, что она упускает что-то важное не только в свободе, но и в добродетели.Новые левые разрешают бесконечное напряжение упорядоченной свободы в пользу порядка, который им нравится. Для этого они должны убить «простого человека» и рынок, потому что именно здесь его выбор наиболее важен.

В поисках контроля

Как отмечает Кристол, это более верно, чем в экологическом движении, которое предлагает левым почти беспрецедентное поле для формирования экономики, потому что они переделывают мир для всех нас, для нашего же блага. Как заметил в 2019 году Сайкат Чакрабарти, тогдашний руководитель штаба Александрии Окасио-Кортес, о Зеленом новом курсе: «Самое интересное в Зеленом новом курсе то, что изначально он вообще не был связан с климатом.Вы, ребята, думаете об этом как о климате? Потому что мы действительно думаем об этом как о том, как изменить всю экономику ». «Новый зеленый курс» показывает, что общие экономические решения, которые большинство из нас делали всю свою жизнь, внезапно станут опасно законными и чрезвычайно дорогими. Энергия станет предметом роскоши.

Ярлык нигилизма уместен, потому что капиталисты теперь активно занимаются продажей продуктов и услуг, которые развращают души их покупателей. Они готовы подорвать социальный и политический порядок, поддерживающий их собственный бизнес.

Аналогичный импульс исходит из идеологического сердца Black Lives Matter, с его призывом к упразднению нуклеарной семьи, освобождению полиции, сокращению большей части тюрем, подрыву авторитета конституционного наследия и институтов Америки, при этом практически ничего не делая для этого. остановить смертоносное частное насилие, которое представляет собой одну из величайших угроз для городской бедноты. Здесь BLM признает, что буржуазному обществу нужен авторитет семьи, полиции, тюрем и его политическая история, чтобы обеспечить свое существование, порядок и свободу.Но если вы не в ладах с буржуазным делом, значит, вы не в ладах с его правовыми и культурными рамками. Возможно, Америка слишком полагается на полицию и тюрьмы для поддержания порядка на улице. Означает ли это, что мы полностью отказываемся от самих себя, вместо того чтобы проводить реформы уголовного наказания? Хок Ньюсом из Greater New York Black Lives Matter лаконично обосновал полное отрицание: «Если эта страна не даст нам того, что мы хотим, мы сожжем эту систему и заменим ее. Все в порядке?»

Нас освободят.

«Сегодня новые левые спешат заполнить духовный вакуум в центре нашего свободного и капиталистического общества». Как это было в 1972 году, так будет и в 2020 году. Мы должны задать себе вопрос Кристола: почему либеральное общество так уязвимо для такой критики? Мы потеряли наш «протестантский этос» и моральное чувство, которое связывало его с «буржуазными добродетелями» труда, заслуг и честности. Перевод: либеральное общество должно быть справедливым, значимым, прекрасным, полным счастья и надежд, если оно достойно защиты.Отсутствие такого оправдания, утверждает Кристол, привело к тому, что эгалитаризм стал якорем нашего либерального порядка, единственным моральным оправданием, доступным теперь обществу, утратившему свою духовную и моральную сущность. Нам нужна правда. В случае его отсутствия мы его изобрели.

Но становится еще хуже. Кристол отмечает, что эгалитаризм — это временная передышка от гораздо более зловещих сил. Тьма в наших сердцах, когда эти сердца лишены морального образования, намного глубже и взрывоопаснее, чем могут признать анодные левые или правые.Мы видим раннюю отдачу в неудовлетворительном характере культуры отмены для пробуждения, которая на самом деле, похоже, больше любит умеренно либеральных типов, чем настоящие еретики-консерваторы. Итак, мы размышляем о довольно восхитительных перспективах пробужденных, поедающих пробуждение. Показательны кадры, на которых бунтовщики Антифы кричат ​​и сваливают мусор на мэра Портленда Теда Уиллера, штат Орегон, который в основном поддерживает их протесты и терпит их беспорядки. Более зловещая мысль заключается в том, что мы в конечном итоге столкнемся с теми сильными и темными богами, которые подарили нам фашизм и коммунизм.Любовь мертва, но война осталась.

Ярлык нигилизма уместен, замечает Кристол, потому что капиталисты теперь активно занимаются продажей продуктов и услуг, которые развращают души их покупателей. Они готовы подорвать социальный и политический порядок, поддерживающий их собственный бизнес. Хуже не бывает. «Крупные корпорации», он отмечает, что «сегодня с удовольствием публикуют книги и журналы, или нажми и продавать записи, или сделать и распространять фильмы или спонсор телевизионных шоу, которые празднуют порнографию, денонсировать институт семьи, поносить«этику стяжательства, »Оправдывают гражданское восстание и обычно выступают за экспроприацию частной промышленности.. . » Да и спокойной ночи.

Кристол останавливается на том, что многие из нас воспринимают к своему ужасу: молодые и сильные мира сего презирают свою цивилизацию. «Какое лекарство прописать социальному порядку, который болен, потому что потерял душу?» Проблема в том, что и врачи, и пациенты «страдают одной и той же загадочной болезнью». Мы утратили способность видеть реальность во всей ее полноте добра и зла, давая нам знания и мудрость того, как действовать, как вести себя честно и справедливо в обществе свободных и ответственных людей.Единственный путь назад — это то, что Титус Техера назвал путем страдания, чтобы мы могли понять истину и красоту свободы и ее благородства.

Закатайте рукава и отряхните пыль со старых фолиантов религии и классической философии, которые мы, кажется, потеряли. И начните применять их на практике. Мэр Уиллеру нужен ваш совет.

.