Оговорился по Фрейду. О чём расскажут наши ошибки, описки и забывчивость | Психология жизни | Здоровье
О психопатологии обычной жизни рассказала психолог Анна Хныкина.
Майя Миличь, АиФ.ru: Как сегодня современная психология относится к трудами и научным версиям Фрейда?
Анна Хныкина: Сегодняшняя наука чтит гениального доктора. Абсолютно все теории развития (в вузах это называется — «Возрастная психология») — это так или иначе переписанные и адаптированные теории развития Фрейда и его последователей: Мелани Кляйн, Маргарет Малер и других. Далеко от Фрейда наука не ушла, всё, что развивается сегодня, особенно не в коучинге, а в терапевтической и околоклинической среде, — всё это так или иначе основано на психоаналитической теории.
— Как научиться самому, без помощи специалиста, «считывать» себя? Прислушиваться к себе? И нужно ли это вообще делать?
— Для того, чтобы научиться понимать своё бессознательное, вам будет достаточно понять, как работает проекция и перенос. Можно что-то в интернете почитать, можно книги по этой теме — их сейчас много. Но есть один маленький, но очень важный момент. Эти знания не передаются традиционным информационным способом, это можно понять только на личном опыте, пережив это. Поэтому самые жаждущие понимания своего бессознательного люди в конце концов идут на свой психоанализ. А это — долгий, регулярный систематический процесс, который может занять два – три года и более. Для того же, чтобы помогать другим «разобраться в себе», вам потребуется дополнительное к вузовскому образование, лет этак 8–10, и гораздо больше личного анализа — порядка 5 лет.
Кроме этого, ещё потребуются знания мифологии, иерархии символов, истории, религий…
— Оговорки, описки, очитки, ослышки, забывание, затеривание и запрятывание вещей, странные действия «по ошибке» — всё это трактовалось Фрейдом как внешнее проявление неразрешённых бессознательных конфликтов и вытесненных желаний. Как понять, что это не просто случайная ошибка, а действительно проявление нашего бессознательного и всплеск запрятанных глубоко внутри мыслей?
— Далеко не всё так уж буквально трактуется, как хотелось бы иной раз. Не всегда имеет смысл всё усложнять, ведь «ляпы», речевые или письменные, бывают и по причине того, что человек делает несколько мыслительных процессов одновременно, например говорит с вами о деле, а думает в это же время о семье. И вот в вашем деловом разговоре проскакивает имя его жены. Вы можете подумать, что это он сейчас о еде думает или о любви, а для него просто дела и семья — неразделимые вещи. И скрывать тут абсолютно нечего, к тому же всё в указанном примере вполне осознаваемо. Ошибок тут никаких нет, но это и не про бессознательное. Когда мы говорим о «бессознательном» как о состоянии, надо понимать, что это — кома или сон. Понять, как бессознательное работает или что именно там «запрятано», совершенно невозможно, не пройдя своего собственного пути его исследования.
— Если данные ошибочные действия, забывания и оговорки, стали частыми, заметными и ощутимыми — о чём это может говорить? Можно ли вообще данные процессы назвать психологическим отклонением или предвестником такового?
— Однозначно, отклонением это не считается. Это могут быть некие признаки чего-то. Для того чтобы делать выводы, необходимо изучать ассоциативные ряды в каждом конкретном случае.
Если оговорки, описки, забывания стали часты, вероятнее всего, это именно у конкретного человека концентрация внимания падает. То есть он может быть рассеян из-за усталости. Ему может быть в отпуск надо, а не в кабинет к психиатру.
— Что ещё может говорить о психологическом бытовом отклонении? Например, страх открытых дверей или идеальный порядок в шкафу, книги, разложенные по алфавиту, строгий распорядок поливки цветов, который никому нельзя нарушать, «пунктик» на чистоте, глажке, мытой посуде и так далее. Это всё разные грани нормы или, если вы заметили «зацикленность», стоит насторожиться?
— О серьёзных отклонениях речь идёт в случаях, когда чьё-то поведение угрожает его личной безопасности или безопасности окружающих. Также опасен человек, который не испытывает вины и стыда за нанесённый вред другому. Что касается оговорок, навязчивостей, пристрастий, зацикленностей — обычно всё это в норму укладывается, вопрос скорее тут в том, почему именно вам это кажется странным? Что такого именно вы в этом видите и почему вас это настораживает? В психоанализе вы столкнётесь скорее вот с таким подходом к проблеме.
Оговорился по Фрейду или просто так?
По Фрейду: в оговорке часто прячется истинная мысль, мотив, которые человек скрывает, то есть мы оговариваемся именно тогда, когда бессознательные желания встречаются с сознательной целью поведения.
Комментарий психолога:
Не стоит придавать оговоркам слишком уж большое значение, всё имеет место в данный конкретный момент, в данных конкретных обстоятельствах. Слушайте больше свои чувства в момент оговорки, анализируйте их — так вы научитесь доверять себе и поймёте намного больше.
По Фрейду: чаще всего имя человека вылетает из головы тогда, когда мы не считаем важным человека или он нам неприятен, поэтому, чтобы вспомнить имя, необходимо больше времени, и воспоминание происходит не по нашей воле.
Комментарий психолога:
Речь идёт в данном примере скорее о психической защите. Забывание или откладывание информации «в долгий ящик» происходит по принципу «важно/не важно». И плохо запоминаем мы или относим к «неважному» в том числе и то, с чем не хочется сталкиваться в дальнейшем. Если вы открыли для себя «скрытую» неприятность, то можете тут же проанализировать свои способы избегания, увидеть, когда и почему это происходит. Возможно, это именно в вашей семье было так принято, а может быть, вы научились когда-то так делать в стрессовый для себя момент, и это ваш способ защищать себя.
Возможно, вы найдёте для себя моменты, когда автоматически вы чего-то избегаете там, где это совсем не нужно делать. То же самое и с неприятием какого-то человека. В этом нет ничего страшного, потому что вам не должны нравиться все люди. И нет ничего такого в том, что вы не готовы воспринимать всех и каждого. Но такое забывание имён — ещё и повод подумать, что вам действительно не нравится в том человеке, имя которого вы не можете вспомнить? Так ли уж это ужасно?
По Фрейду: все люди непроизвольно выполняют те или иные движения, которые не были запланированы, они называются автоматическими, и только сначала они выполняются осознанно, но доводятся до полного автоматизма, переходят в состояние бессознательных движений, например это умение читать, писать, говорить, ходить.
Комментарий психолога:
Автоматические действия — это выученные действия, следовательно — они осознанные. Это не пример бессознательного, это как раз сознание — вы же сидите за рулём и управляете машиной в трезвом уме и здравой памяти. Бессознательное состояние — это кома, сон или глубокий гипноз. Всё, что касается наших действий, исключая случаи сомнамбулизма, происходит осознанно. Так устроено наше сознание, что нам не требуется ежесекундно анализировать свои действия — пойти, поднять руку, взять дверную ручку, открыть дверь — если бы всё это мы не могли делать автоматически, люди просто не продвинулись бы в своей эволюции дальше прямохождения.
Смотрите также:
aif.ru
что это значит, кто такой Фрейд и почему на него все ссылаются — www.ellegirl.ru
Так мы плавно переходим к тому, что значит «по Фрейду». Если коротко, это значит сделать что-то, соответствующее его идеям, показать свои истинные мысли и желания. Но в общем у этого выражения есть три значения:
- Что-то связанное с сексуальными переживаниями человека. Например, видеть в банане пошлость.
- «Оговорка по Фрейду», связанная с бессознательностью человека. Когда человек, сам того не замечая, начинает говорить, что на самом деле думает. Случайная искренность, если проще. Например, когда ученик, нежелающий рассказывать доклад, начинает свое выступление со слов: «Я могу закончить?» вместо «Я могу начать?». Чаще всего такие оговорки происходят благодаря рифмам и созвучным конструкциям.
- Толкование снов. Тема сновидений волновала Фрейда не меньше секса. Он считал, что во время сна люди видят образы своих истинных желаний. Но это не обязательно должны быть конкретные образы: приснилась свадьба, значит хочешь замуж – нет. Нужно учитывать множество факторов и других переживаний, чтобы грамотно истолковать его и заглянуть таким образом в подсознание.
Кто такой Фрейд разобрались, с его основными идеями познакомились и даже узнали, что такое «по Фрейду. Но почему же он настолько популярен, что на него ссылаются и по сей день?
Выделяют две основные причины:
- Во-первых, психоанализ.
Когда мы представляем себе сеанс у психолога, перед глазами встает мягкий диванчик, на котором лежит пациент, и специалист, сидящий рядом с ним. Их разговор больше похож на монолог, где первый говорит о своих проблемах, а второй внимательно слушает и лишь изредка задает вопросы. Такая практика пришла к нам от Фрейда, который позволил своим пациентам говорить обо всем, что их беспокоит, даже если об этом нельзя говорить в обществе. Таким образом он дал огромный толчок, благодаря которому сейчас мы можем без осуждающих взглядов рассуждать о психический проблемах, «ненормальных» чувствах и сексе.
www.ellegirl.ru
оговорки по Фрейду и другие ошибочные действия
Рубрики : Последние статьи, Психология
Потеря вещей, ситуативное забывание имен и своих недавних намерений, оговорки, описки, ошибочные действия — все эти случаи периодически встречаются в жизни каждого. Но почему они возникают и можно ли их объяснить простой усталостью и невнимательностью? Психоаналитик, ассистент кафедры теории психоанализа ВЕИП Илья Никифоров штудирует работу Зигмунда Фрейда «Психопатология обыденной жизни» и рассказывает, почему знаменитый австриец видел в подобных мелочах последствия вытеснения — защитного механизма, который помогает нам избавляться от неприятных мыслей, впечатлений и влечений, чтобы поддерживать желаемый образ себя.
К сожалению, я должен признаться, что отношусь к тем недостойным индивидам, в присутствии которых духи прекращают свою деятельность, а сверхчувственное улетучивается, так что я никогда не имел возможности самому пережить нечто такое, что побуждает веровать в чудеса
Фрейд З. «Психопатология обыденной жизни»
Обыденная жизнь дает множество примеров ошибочных действий: оговорок, внезапного обнаружения запропастившейся вещи, досадной оплошности или забывания так хорошо знакомого имени. Казалось бы, мелочи жизни, обычные случайности, которые конечно могут вызвать удивление, смущение или улыбку, но все-таки являются обычными ошибками, вызванными несовершенством функционирования человека, которые не могут иметь значения и не стоят внимания. Но именно этим «мелочам» Фрейд посвящает опубликованную в 1901 г. книгу «Психопатология обыденной жизни», которая переиздавалась одиннадцать раз при жизни автора и была переведена на двенадцать языков. Она имела особую ценность, иначе он не возвращался бы к работе над ней, внося правки и добавляя материал в каждом новом издании. И так на протяжении более 20 лет.
Основной тезис «Психопатологии обыденной жизни» можно сформулировать так: временное забывание имени, оговорки, очитки и описки, оплошности и заблуждения – все эти ошибочные действия не являются случайностью, сбоем в функционировании, который произошел из-за усталости или ослабления внимания. Присмотревшись, можно разглядеть скрываемые сознанием причины возникновения этих феноменов, но о них речь пойдет ниже.
Как рассказывает сам автор, его интерес к ошибочным действиям начался с изучения феномена временного забывания имен. Давайте попробуем разобраться с механизмом образования ошибочных действий на примере именно такого забывания.
Забывание имени: случай «Синьорелли»
Фрейд едет в карете с незнакомцем на некую станцию в Герцеговине, и во время разговора о путешествиях по Италии спрашивает своего спутника, был ли тот в Орвиетто и видел ли там фрески знаменитого мастера… Он силится вспомнить хорошо знакомое ему имя этого мастера, но тщетно. Вместо этого в памяти всплывают имена двух других живописцев: Боттичелли и Больтраффио. Причем о последнем Фрейд знает лишь то, что тот относится к миланской школе. Случайны ли эти два имени, пришедшие на ум вместо «Синьорелли»?
До разговора об Италии попутчики беседовали о нравах турок, живущих в Боснии и Герцеговине. Фрейд рассказывал, что они проявляют полное доверие врачу и покорность судьбе. Узнав, что больному невозможно помочь, они отвечают врачу: «Что тут сказать, господин [Herr – нем.]? Я знаю, если бы его можно было спасти, ты бы спас его!». Здесь можно указать на первую ассоциативную связь: оба неверно вспоминаемых имени (Боттичелли и Больтраффио) содержат, – также как и «Босния», – часть «бо».
Фрейд продолжает размышлять и вспоминает, что, рассказывая о нравах турок, удержался от того, чтобы поделиться с незнакомцем еще одной пришедшей в голову мыслью. У боснийских турок вместе с покорностью судьбе существует чрезвычайно высокая оценка сексуального удовольствия; они впадают в отчаяние при сексуальных расстройствах. Некий коллега сообщил Фрейду слова одного из них: «Ты знаешь ведь, господин [Herr – нем.], если этого больше нет, то и жизнь не имеет ценности».
Это воспоминание вызвало у Фрейда мысль, связанную с темой «сексуальности и смерти», от которой он постарался отвлечь свое внимание. За несколько недель до поездки в карете с незнакомцем, во время пребывания в местечке под названием Трафой, он узнал крайне неприятную новость: его пациент, с которым он длительное время работал из-за его неизлечимого сексуального расстройства, покончил с собой. Психика оказала Фрейду услугу: вытеснила из сознания эти болезненные переживания, но вместе с ними оказалось вытеснено (забыто) имя автора фресок в Орвиетто.
Теперь становится видна вторая ассоциативная связь, дающая о себе знать через частицу «траф», связывающую исходное переживание в Трафое и неверно вспоминаемое имя «Больтраффио».
Подытожим сказанное. Можно утверждать, что имя живописца не было забыто случайно. Фрейд старался отстраниться от болезненных мыслей о покончившем с собой пациенте; он хотел забыть об этом, и психика обеспечила «обезболивание», правда вытесненными из сознания оказались не только переживания, связанные с самоубийством пациента, но и имя «Синьорелли», которое вступило с ними в ассоциативную связь. Попробуем более ясно представить себе эту связь.
Мысли о пациенте, страдавшем неизлечимым сексуальным недугом, через тему «сексуальность и смерть» связались с турками, которые готовы умереть, лишившись возможности получать сексуальное удовлетворение. Это первая связь. В сообщенной Фрейду коллегой фразе одного из них «Ты знаешь ведь, господин [Herr – нем.], если этого больше нет, то и жизнь не имеет ценности» обнаруживается следующее звено ассоциативной цепи: Herr – Herzegowina. И последнее звено: signor (итал.) уравнивается с Herr (нем.), входящем в «Герцеговину» и обнаруживающем себя в обращении боснийских турок к врачу «господин».
Схематично: Синьорелли – Герцеговина – «Господин, что тут сказать» – «смерть и сексуальность» – вытесненные мысли о пациенте-самоубийце.
Описав ассоциативный ряд между вытесненными болезненными мыслями и забытым именем, можно отметить одну интересную особенность процесса вытеснения. Также как и другие защитные психические механизмы, вытеснение может временно избавлять от неудовольствия и психической боли, но оно не бывает абсолютно эффективным: вытесненные мысли «стремятся» вернуться в сознание, в данном случае сообщая о себе через связь «Трафой-Больтрафио», а вытесненное «Синьорелли» не может забыться полностью, возвращая часть «елли» в имени «Боттичелли». Теперь можно перейти к менее объемным, но не менее выразительным примерам ошибочных действий.
Оговорки, очитки и описки
В примере «Синьорелли» мотивом забывания является стремление избежать неприятных переживаний. В следующих примерах различных ошибочных действий будут видны и другие мотивы: сдерживаемые моралью побуждения, желания, обращенная на себя критика и обвинения в адрес другого.
Оговорка
Одна молодая дама, которая всем заправляет дома, рассказывает Фрейду о своем муже. Тот был у врача, чтобы спросить о питании в связи со своей болезнью. Женщина сообщает Фрейду: врач сказал, что беспокоиться не о чем. «Он может есть и пить все, что мне хочется» [1].
Мужчина не решается выразить вслух свое восхищение декольте собеседницы, но это желание прорывается в оговорке, когда он, беседуя с ней о приготовлениях к Пасхе в Берлине, спрашивает: «Видели ли Вы сегодня выставку у Вертгейма? Она полностью декольтирована» (вместо «декорирована»)[2].
Очитка
В предыдущих примерах видно, что в том слове, которое хотел сказать человек, заменяется его часть (декорирована – декольтирована) или вместо одного местоимения появляется другое («всё, что ему хочется» – «всё, что мне хочется»). Но еще более интересны замены, в которых сложно найти след исходного слова. Вот два примера.
Фрейд сообщает, что, гуляя во время отпуска по улицам незнакомого города, он часто читает встречающиеся по пути вывески как «Антиквариат». В таких ошибках выражается его желание пополнить свою коллекцию античных вещей.
В другом примере Фрейд ссылается на Блейлера, которому при чтении статьи показалось, что двумя строками ниже он увидел свое имя. Присмотревшись, он увидел лишь словосочетание «кровяные тельца». Блейлер был удивлен: ведь если раньше для очитки исходное слово должно было хотя бы отчасти совпадать с ошибочным, то в данном случае сходство отсутствует полностью. Текст, который он читал, был заметкой о плохом стиле научных авторов, от которого Блейлер не чувствовал себя свободным.
Описка
«Один пациент направил доктору Бриллу письмо, в котором попытался свести свою нервозность к тревоге и волнению в связи с ходом дел во время кризиса производства хлопчатобумажной ткани. В этом послании говорилось: «My trouble is all due to that damned frigid wave; there is’nt even any seed» (Мои затруднения целиком обусловлены этой проклятой холодной волной; все пришло в упадок). Разумеется, под словом «wave» он имел в виду волну, течение на денежном рынке; но на самом деле он написал не wave, а wife [жена]» [3].
Затеривание вещей, забывание намерений и оплошности
Затеривание вещей
Вот еще один пример ошибочного действия, мотивом которого стала реакция на холодность жены. Один молодой человек рассказал Фрейду, что несколько лет назад его отношения с женой, несмотря на ее прекрасные качества, исключали нежность. Однажды она подарила интересовавшую его книгу, он убрал ее и больше не мог найти. Шли месяцы, периодически он пытался найти потерянную книгу – безрезультатно. Через полгода заболела мать этого мужчины, а его супруга стала ухаживать за ней. В один из вечеров рассказчик вернулся домой, воодушевленный самоотверженным поведением жены и исполненный благодарности к ней. Он подошел к столу и с «сомнамбулической уверенностью» открыл ящик, в котором на самом верху лежала потерянная книга.
Интересный пример затеривания приводит Эрнест Джонс, сообщая о том, что ему свойственно засунуть куда-нибудь трубку, каждый раз после того, как он слишком много курил и нехорошо себя чувствовал после этого. Впоследствии трубка обнаруживается в самых невероятных местах, где он никогда не хранил ее.
Забывание намерений
Если оговорки, очитки и описки можно попробовать объяснить снижением внимания и усталостью, то куда сложнее таким же образом оправдать забывание намерений. Фрейд сообщает, что когда он отправляется на прогулку, взяв с собой письмо для отправки, он не сосредоточивает на этом внимание, а погружается в свои мысли. Он вспоминает о письме непроизвольно, без всякого усилия, увидев краем глаза один из почтовых ящиков. Только если письмо останется неотправленным, можно задуматься о внутрипсихической причине такого забывания. Рассмотрим несколько примеров.
Фрейд, намереваясь поздравить кого-либо с днем рождения, юбилеем или свадьбой, постоянно забывал это сделать. Со временем ему удалось не только смириться с этим, но и обнаружить бессознательную причину такого забывания. Она оказалась связана с его горьким опытом: раньше он принимал мнимую симпатию других за истинную, и теперь чувствует протест против излишнего проявления сочувствия.
Пожалуй, еще более явным примером наличия бессознательной мотивации забывания, является сообщение Фрейда о том, что при большом количестве пациентов он забывает посетить только бесплатного больного или коллегу. Также можно упомянуть и другие случаи, в которых забывание обычно расценивается людьми как намеренное: влюбленный, у которого вылетело из головы свидание; военнослужащий, забывший привести форму в соответствие с требованиями; ученик, оставивший сделанное задание дома.
Оплошности
Сестра, пришедшая к Фрейду в гости, говорит: «Теперь твой письменный стол действительно выглядит мило, только письменный прибор сюда не подходит. Ты должен приобрести более красивый». Спустя пару часов после ухода сестры Фрейд неловким движением руки сбрасывает крышку письменного прибора (чернильницы) со стола, и она разбивается. Как говорит об этом он сам: «…мое порывистое движение лишь внешне было неловким; на самом же деле оно было необычайно ловким и целеустремленным и сумело бережно уклониться от всех более ценных объектов, которые находились поблизости» («за этой чернильницей расставлено кольцо предметов – бронзовые статуэтки и терракотовые фигурки») [4].
Другое действие, – тоже бессознательное и тоже чрезвычайно ловкое, – Фрейд совершает после того как тяжелобольная родственница, в выздоровлении которой он уже сомневался, пошла на поправку. Проходя по квартире в халате и домашних соломенных туфлях, он сделал импульсивное движение ногой; туфля соскочила, сбросив с консоли фигурку Венеры. То спокойствие, которое он испытал, разбив ценный предмет, дало ему основания предположить, что это была своеобразная жертва, которую он мог бы пообещать судьбе за исцеление больной.
Теодор Райк рассказывает о следующем случае. Молодой человек получил в подарок от девушки кольцо, с предупреждением, что потеря этого кольца будет для нее знаком того, что его чувства к ней угасли. Он стал волноваться из-за возможной потери и периодически убирал его так, что потом долго не мог найти. Чуть позже появилась странная мысль: он может уронить кольцо в почтовый ящик, зацепившись им за края проема для писем. В итоге так и произошло. Письмо, вместе с которым кольцо осталось в ящике, было прощальным посланием прежней возлюбленной, перед которой он чувствовал себя виноватым.
Заключение
Попробуем суммировать вышесказанное, чтобы лучше понять особенности ошибочных действий. Во всех примерах ошибочных действий видна их мотивация, которая, скорее всего, скрыта от совершающего их. Скрыта потому, что она не соответствует представлениям о том, каким человек хотел бы видеть себя или каким ему следует быть. Самооценка Фрейда укреплялась, когда, вглядываясь в себя, ему удавалось преодолеть собственное сопротивление и признать наличие чего-то нелицеприятного. Но другой человек, обнаружив в себе эгоистические, завистливые, враждебные или сексуальные импульсы, напротив, может почувствовать удар по самооценке (и связанные с этим переживания вины или стыда).
Призыв дельфийского оракула «познай самого себя» остается актуальным и по сей день: человек многого не знает о своем внутреннем мире. Неудивительно, ведь часть этого знания может сопровождаться неприятными или даже болезненными чувствами. Чтобы избежать этих переживаний, связанные с ними мысли, эмоции, образы и воспоминания, вытесняются в бессознательное, но, – как мы видели в примере «Синьорелли», – этот процесс не бывает абсолютно эффективным: часть забытого ищет пути возвращения в сознание. При ошибочных действиях их «случайность» снимает ответственность за совершённое, а вытесненное побуждение реализуется. (Вспомним, к примеру, «декольтированную выставку».)
«Психопатология обыденной жизни» читается легко, содержит громадное количество описаний ошибочных действий, а также содержит в себе много любопытных размышлений Фрейда: об отсутствии четкой грани между нормой и патологией; о загадочности как забывания, так и хранящихся в памяти воспоминаний детства; о феномене «deja vu»; о схожести механизма ошибочных действий и механизма образования сновидений. Но в завершение хочется лишь обратить внимание на принципиальную позицию Фрейда, отличающую его от суеверного человека.
Несколько лет подряд дважды в день Фрейд посещает одну очень пожилую даму, чтобы сделать одни и те же врачебные манипуляции. Извозчик, прекрасно знающий адрес этой пациентки, по ошибке останавливается у дома с таким же номером, но на параллельной улице. Суеверный человек усмотрел бы в этом знак судьбы, предзнаменование ее скорой кончины, но для Фрейда это всего лишь случайность. Вот если бы он шел пешком и, задумавшись, остановился перед домом на параллельной улице, такая ошибка заставила бы его искать у себя бессознательное намерение. Старой даме больше 90 лет, и, ошибившись улицей, Фрейд смог бы обнаружить, например, свое ожидание, что он уже не застанет пациентку дома.
Суеверный человек не желает знать о бессознательной мотивировке своих собственных ошибочных действий; во внешних событиях ему видятся намеки на то, как сложится его будущее; он проецирует содержания своего собственного внутреннего мира вовне. Фрейд занимает противоположную позицию, говоря о себе: «…хотя я верую во внешнюю (реальную) случайность, но не верю в случайность внутреннюю (психическую)» [5]. Он не верит, что внешнее событие может сообщить нечто о его душевной жизни, но он убежден, что непреднамеренное проявление его психической реальности в ошибочном действии раскроет что-то неизвестное о нем самом. Как было сказано в эпиграфе, Фрейд несколько иронично относит себя «к тем недостойным индивидам, в присутствии которых духи прекращают свою деятельность, а сверхчувственное улетучивается»
Ссылки на источники
1. Фрейд З. «Психопатология обыденной жизни» / СПб.: ВЕИП, 2018. 368 с., с. 89; 2. Там же. С. 90; 3. Там же. С. 142; 4. Там же. С. 183; 5. Там же. С. 275;
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Похожие статьи
monocler.ru
что они означают на самом деле
Отражают ли нечаянно вылетевшие слова наши тайные желания или представляют собой невинные речевые ошибки? Обозреватель BBC Future исследует эту тему.
В 1988 году Джордж Буш-старший, который в то время занимал пост вице-президента США, прибыл с рабочим визитом в штат Айдахо. Согласно программе визита, он должен был выступить в прямом эфире на телевидении с краткой речью на тему сельскохозяйственной политики, отметив успехи, которых ему удалось достичь совместно с президентом США Рональдом Рейганом.
Неожиданно политик заявил: «У нас были победы. Были и ошибки — обычный недостаток секса хозяйственной… то есть сельскохозяйственной политики».
Даже после окончания политической карьеры президенту Джорджу Бушу-старшему еще долго припоминали эту знаменитую оговорку.
Ох уж эти оговорки по Фрейду! Хотим сказать одно, а получается совершенно другое — и добро бы какие-нибудь безобидные вещи, а то ведь с языка все время норовит сорваться какая-нибудь глупость, способная обернуться настоящей катастрофой.
Такие оговорки — самый страшный кошмар для любого оратора. Но что же заставляет нас допускать такие ошибки? И есть ли в них скрытый смысл?
Зигмунду Фрейду, основателю психоанализа, было недостаточно просто выяснить, о чем думает пациент. Он был уверен в том, что истинные желания можно узнать, лишь обращая внимание на обмолвки и другие проявления бессознательного.
Как гласит одно из шуточных определений оговорки по Фрейду, «имел в виду маму, а помянул мать».
Случайные речевые ошибки, которые объединяют термином «парапраксис», могут обнажить запретные порывы, глубоко сокрытые в нашем бессознательном — например, сексуальные желания или нецензурные выражения.
Речевые ошибки вовсе не случайны — это загадки, которые можно разгадать.
Проблема только в одном: эта идея, как и многие другие догадки Фрейда, не очень-то поддается проверке. Может быть, Зигмунд Фрейд и не менее знаменит, чем Чарльз Дарвин, но многие современные психологи, лингвисты и нейробиологи ставят под сомнение практически все его теории.
Но можно ли с уверенностью заявлять о том, что и его выводы о словесных ошибках тоже неверны?
Почему мы имеем в виду одно, а говорим другое?
Авторы одного из ранних исследований решили проверить эту гипотезу весьма оригинальным способом: при помощи сексапильной девушки и электрошокера.
Участников исследования (гетеросексуальных мужчин) разделили на три группы. В самом начале эксперимента первые две группы встретил профессор средних лет, а третью в кабинет проводила лаборантка в откровенном наряде.
«Мы подошли к самой границе дозволенного в университете: девушка была весьма привлекательна, и на ней была очень короткая юбка с полупрозрачной блузкой», — вспоминает Майкл Мотли, психолог Калифорнийского университета в Дейвисе (США) и один из авторов исследования.
Участников попросили прочесть про себя несколько пар слов, по одной в секунду. Они и не подозревали, что эти пары слов — так называемые «спунеризмы», то есть выражения, в которых люди часто случайно меняют местами слоги (например, «перепонная барабанка» вместо «барабанная перепонка»).
Это явление названо в честь профессора Оксфордского университета Уильяма Арчибальда Спунера, известного своей рассеянностью и склонностью к подобным перестановкам.
Время от времени участников просили прочесть словосочетание вслух, подавая им соответствующий звуковой сигнал.
Как и предположил бы Фрейд, в присутствии лаборантки мужчины делали намного больше оговорок с сексуальным подтекстом (например, «гладкий секс» вместо «сладкий кекс» или «голому повыть» вместо «голову помыть»), чем контрольная группа — при том, что общее число оговорок было примерно одинаковым.
В третьей группе к пальцам добровольцев прикрепили электроды, подключенные к аппарату, способному генерировать слабые электрические импульсы.
«Мы сказали участникам, что вероятность получить удар тока составляет 70%, — говорит Мотли. — Конечно же, это была неправда».
И в этой группе тоже совершались ошибки, показывающие, что было на уме у читающих (например, «Колин вольт» вместо «Волин кольт» и «ток Колька» вместо «кок Толька»).
В присутствии привлекательной лаборантки испытуемым было трудно избежать досадных ошибок
Затем ученые замерили уровень сексуального беспокойства участников. Оказалось, что те, у кого он выше, сделали больше всего оговорок с сексуальным подтекстом. Но почему?
Пытаясь подавить свои желания, эти мужчины могли попасть в ловушку под названием «проблема белого медведя», впервые подмеченную русским писателем Федором Достоевским: если изо всех сил пытаться не думать о чем-нибудь — например, о сексе или о белом медведе, — в голову будет лезть только это.
Именно на этом явлении основана популярная психологическая игра The Game («Игра»), главная цель которой — не думать о самой игре. Мысль о ней означает поражение.
Следуя правилам, о поражении необходимо заявить вслух — и тогда проигрывают все, кто это услышит. Победить в «Игре» пока не удавалось никому.
Еще в 1980-х американский психолог Дэниел Вегнер предположил, что причиной оговорок по Фрейду может быть как раз тот факт, что мы пытаемся их избежать.
Согласно его теории, в подсознании непрерывно происходит фильтрация мыслей, чтобы наши самые сокровенные желания не вырвались наружу.
Но, как это ни парадоксально, возникшая однажды коварная мысль, вместо того, чтобы быть подавленной, может попасть в сознание и будет прокручиваться в голове снова и снова.
Тайное непременно станет явным — это лишь вопрос времени. «Думая о чем-либо, мы подбираем подходящие слова и готовим их на случай, если нам нужно будет высказаться», — говорит Мотли.
При наличии множества вариантов то слово, которое мы в конце концов выберем, может нас выдать.
Чем глубже мы прячем мысль, тем вероятнее ее возвращение в наше сознание
Мотли провел еще один эксперимент, попросив участников закончить предложение: «Старик пек из муки большие…» и параллельно измеряя уровень их сексуального возбуждения.
Казалось бы, по значению сюда подходит много слов: калачи, пироги, буханки хлеба… Однако участники, чувствовавшие влечение к лаборантке, чаще выбирали слово «булки».
«Это слово — для двух разных ситуаций, и поэтому ему отдают предпочтение. Нам кажется, что нечто подобное происходит и с оговорками по Фрейду», — говорит Мотли.
Мы можем случайно сказать подруге, что она «толстенькая», желая назвать ее «тоненькой», ляпнуть «порнография» вместо «фотография» на деловой встрече или во время секса назвать партнера именем бывшего любовника. Так нас подводит наше бессознательное.
В довершение всех бед в условиях стресса вероятность совершить прискорбную ошибку повышается.
Однако не все ученые разделяют это мнение. При жизни Фрейда самым строгим его критиком был австрийский лингвист Рудольф Мерингер.
За время своей работы в Венском университете в конце XIX века Мерингер собрал, зафиксировал и тщательно проанализировал тысячи речевых ошибок, в большинстве своем услышанных им от коллег за обедом.
Ученые говорили по очереди, и если кто-нибудь оговаривался, разговор прекращался, пока оговорка не была тщательно задокументирована.
Изучив эти записи, Мерингер пришел к выводу, что оговорки — это путаница букв, а не значений.
Психолингвист Роб Хартсёйкер из Гентского университета (Нидерланды) уверен, что большинство подобных ошибок совершенно невинны.
Зачастую то, что кажется оговоркой по Фрейду, не отражает никаких скрытых желаний — это просто результат словесной путаницы
В качестве примера можно взять злополучную оговорку журналиста Джима Ноти в передаче Today на радиостанции BBC Radio 4 — он неправильно произнес фамилию тогдашнего министра культуры Великобритании Джереми Ханта, заменив первую букву на «к», в результате чего получилось грубое ругательство.
На первый взгляд эта ошибка выглядит как классическая оговорка по Фрейду. Однако на деле она, скорее, свидетельствует о том, как мозг регулирует функцию речи, нежели об отношении Ноти к политику.
Судя по результатам многочисленных экспериментов, если два слова обладают схожим контекстуальным значением и имеют в своем составе одинаковую гласную, очень высока вероятность спутать в них первые согласные.
«Уверен, что многие находят Джереми Ханта не очень приятным человеком, но в данном случае имела место подстановка звука ‘к’ из слова «культура», — говорит Хартсёйкер.
Это результат того, как наш мозг извлекает слова из глубин памяти.
Сначала он выбирает подходящее слово из группы близких по значению понятий. Именно так могла возникнуть пара «культура» — «Хант».
Как только слово определено, мозг подбирает звуки для его выражения — и на этой стадии может произойти подмена согласных.
«Это весьма распространенное явление, но Фрейд почему-то не уделил ему должного внимания», — говорит Хартсёйкер.
Как удачно отметил после досадной ошибки своего коллеги соведущий той самой программы, было весьма безрассудно назначить на пост министра культуры человека по фамилии Хант.
Несмотря на многочисленные вербальные ловушки, в среднем за день мы можем ошибиться не более чем в 22 словах из 15 000.
Томографическое исследование мозга показало, что большинство возможных конфузов обнаруживаются на том этапе, когда мы проговариваем слова про себя. Это позволяет нам отфильтровать их и не произносить вслух.
«В итоге мы произносим все правильно, но мозговые импульсы свидетельствуют о том, что в мыслях запретная ошибка все-таки имела место», — говорит Хартсёйкер, выступивший в качестве соавтора исследования.
Некоторые психоаналитики разделяют убеждения Фрейда и считают оговорки ключом к секретам, скрытым в нашем подсознании
Вероятно, мы более склонны к оговоркам, когда отвлекаемся или когда наша бессознательная «проверка орфографии» не работает должным образом — например, в состоянии нервного возбуждения, усталости или алкогольного опьянения.
Количество ошибок также может увеличиваться с возрастом или при повышении скорости речи.
Другими словами, оговорки могут продемонстрировать то, какие процессы происходят в мозге при формировании речи, и даже дать понять, о чем мы думаем в данный момент и о чем предпочли бы промолчать.
Однако способны ли они раскрыть наши самые сокровенные мысли — это большой вопрос.
Некоторые психоаналитики, среди которых Розин Перельберг из Университетского колледжа Лондона (Великобритания), уверены, что оговорки имеют большое значение.
«Они часто становятся предметом шуток, но на самом деле способны выявить то, о чем человек никогда не стал бы говорить сознательно, — считает она. — Лично я всегда отношусь к ним очень серьезно».
В качестве примера она приводит пациента, чья оговорка позволила обнаружить его подсознательные опасения по поводу того, что он может нанести вред своему будущему ребенку (мужчина сказал «бить» вместо «пить»).
Хартсёйкер скептически относится к подобным утверждениям. «Научные данные говорят о том, что настоящие оговорки по Фрейду очень и очень редки», — говорит он.
Другие ученые считают, что объяснение зависит от конкретной оговорки. «Согласен ли я с тем, что все без исключения оговорки — это результат работы бессознательного? Нет. Но согласен ли я с тем, что оговорки по Фрейду существуют? Да, согласен», — говорит Мотли.
Так к какой же категории можно отнести ошибку Джорджа Буша? Вряд ли мы когда-нибудь узнаем об этом. Скорее всего, она свидетельствует только о том, что они с Рейганом были половыми… простите, деловыми партнерами.
источник
Если вам понравился пост, пожалуйста, поделитесь ими со своими друзьями! 🙂
musthaveforyou.mediasole.ru
что они означают на самом деле
Оговорки по Фрейду: что они означают на самом деле
Отражают ли нечаянно вылетевшие слова наши тайные желания или представляют собой невинные речевые ошибки? Обозреватель BBC Future исследует эту тему.
В 1988 году Джордж Буш-старший, который в то время занимал пост вице-президента США, прибыл с рабочим визитом в штат Айдахо. Согласно программе визита, он должен был выступить в прямом эфире на телевидении с краткой речью на тему сельскохозяйственной политики, отметив успехи, которых ему удалось достичь совместно с президентом США Рональдом Рейганом.
Неожиданно политик заявил: «У нас были победы. Были и ошибки — обычный недостаток секса хозяйственной… то есть сельскохозяйственной политики».
Даже после окончания политической карьеры президенту Джорджу Бушу-старшему еще долго припоминали эту знаменитую оговорку.
Ох уж эти оговорки по Фрейду! Хотим сказать одно, а получается совершенно другое — и добро бы какие-нибудь безобидные вещи, а то ведь с языка все время норовит сорваться какая-нибудь глупость, способная обернуться настоящей катастрофой.
Такие оговорки — самый страшный кошмар для любого оратора. Но что же заставляет нас допускать такие ошибки? И есть ли в них скрытый смысл?
Зигмунду Фрейду, основателю психоанализа, было недостаточно просто выяснить, о чем думает пациент. Он был уверен в том, что истинные желания можно узнать, лишь обращая внимание на обмолвки и другие проявления бессознательного.
Как гласит одно из шуточных определений оговорки по Фрейду, «имел в виду маму, а помянул мать».
Случайные речевые ошибки, которые объединяют термином «парапраксис», могут обнажить запретные порывы, глубоко сокрытые в нашем бессознательном — например, сексуальные желания или нецензурные выражения.
Речевые ошибки вовсе не случайны — это загадки, которые можно разгадать.
Проблема только в одном: эта идея, как и многие другие догадки Фрейда, не очень-то поддается проверке. Может быть, Зигмунд Фрейд и не менее знаменит, чем Чарльз Дарвин, но многие современные психологи, лингвисты и нейробиологи ставят под сомнение практически все его теории.
Но можно ли с уверенностью заявлять о том, что и его выводы о словесных ошибках тоже неверны?
Почему мы имеем в виду одно, а говорим другое?
Авторы одного из ранних исследований решили проверить эту гипотезу весьма оригинальным способом: при помощи сексапильной девушки и электрошокера.
Участников исследования (гетеросексуальных мужчин) разделили на три группы. В самом начале эксперимента первые две группы встретил профессор средних лет, а третью в кабинет проводила лаборантка в откровенном наряде.
«Мы подошли к самой границе дозволенного в университете: девушка была весьма привлекательна, и на ней была очень короткая юбка с полупрозрачной блузкой», — вспоминает Майкл Мотли, психолог Калифорнийского университета в Дейвисе (США) и один из авторов исследования.
Участников попросили прочесть про себя несколько пар слов, по одной в секунду. Они и не подозревали, что эти пары слов — так называемые «спунеризмы», то есть выражения, в которых люди часто случайно меняют местами слоги (например, «перепонная барабанка» вместо «барабанная перепонка»).
Это явление названо в честь профессора Оксфордского университета Уильяма Арчибальда Спунера, известного своей рассеянностью и склонностью к подобным перестановкам.
Время от времени участников просили прочесть словосочетание вслух, подавая им соответствующий звуковой сигнал.
Как и предположил бы Фрейд, в присутствии лаборантки мужчины делали намного больше оговорок с сексуальным подтекстом (например, «гладкий секс» вместо «сладкий кекс» или «голому повыть» вместо «голову помыть»), чем контрольная группа — при том, что общее число оговорок было примерно одинаковым.
В третьей группе к пальцам добровольцев прикрепили электроды, подключенные к аппарату, способному генерировать слабые электрические импульсы.
«Мы сказали участникам, что вероятность получить удар тока составляет 70%, — говорит Мотли. — Конечно же, это была неправда».
И в этой группе тоже совершались ошибки, показывающие, что было на уме у читающих (например, «Колин вольт» вместо «Волин кольт» и «ток Колька» вместо «кок Толька»).
В присутствии привлекательной лаборантки испытуемым было трудно избежать досадных ошибок
Затем ученые замерили уровень сексуального беспокойства участников. Оказалось, что те, у кого он выше, сделали больше всего оговорок с сексуальным подтекстом. Но почему?
Пытаясь подавить свои желания, эти мужчины могли попасть в ловушку под названием «проблема белого медведя», впервые подмеченную русским писателем Федором Достоевским: если изо всех сил пытаться не думать о чем-нибудь — например, о сексе или о белом медведе, — в голову будет лезть только это.
Именно на этом явлении основана популярная психологическая игра The Game («Игра»), главная цель которой — не думать о самой игре. Мысль о ней означает поражение.
Следуя правилам, о поражении необходимо заявить вслух — и тогда проигрывают все, кто это услышит. Победить в «Игре» пока не удавалось никому.
Еще в 1980-х американский психолог Дэниел Вегнер предположил, что причиной оговорок по Фрейду может быть как раз тот факт, что мы пытаемся их избежать.
Согласно его теории, в подсознании непрерывно происходит фильтрация мыслей, чтобы наши самые сокровенные желания не вырвались наружу.
Но, как это ни парадоксально, возникшая однажды коварная мысль, вместо того, чтобы быть подавленной, может попасть в сознание и будет прокручиваться в голове снова и снова.
Тайное непременно станет явным — это лишь вопрос времени. «Думая о чем-либо, мы подбираем подходящие слова и готовим их на случай, если нам нужно будет высказаться», — говорит Мотли.
При наличии множества вариантов то слово, которое мы в конце концов выберем, может нас выдать.
Чем глубже мы прячем мысль, тем вероятнее ее возвращение в наше сознание
Мотли провел еще один эксперимент, попросив участников закончить предложение: «Старик пек из муки большие…» и параллельно измеряя уровень их сексуального возбуждения.
Казалось бы, по значению сюда подходит много слов: калачи, пироги, буханки хлеба… Однако участники, чувствовавшие влечение к лаборантке, чаще выбирали слово «булки».
«Это слово — для двух разных ситуаций, и поэтому ему отдают предпочтение. Нам кажется, что нечто подобное происходит и с оговорками по Фрейду», — говорит Мотли.
Мы можем случайно сказать подруге, что она «толстенькая», желая назвать ее «тоненькой», ляпнуть «порнография» вместо «фотография» на деловой встрече или во время секса назвать партнера именем бывшего любовника. Так нас подводит наше бессознательное.
В довершение всех бед в условиях стресса вероятность совершить прискорбную ошибку повышается.
Однако не все ученые разделяют это мнение. При жизни Фрейда самым строгим его критиком был австрийский лингвист Рудольф Мерингер.
За время своей работы в Венском университете в конце XIX века Мерингер собрал, зафиксировал и тщательно проанализировал тысячи речевых ошибок, в большинстве своем услышанных им от коллег за обедом.
Ученые говорили по очереди, и если кто-нибудь оговаривался, разговор прекращался, пока оговорка не была тщательно задокументирована.
Изучив эти записи, Мерингер пришел к выводу, что оговорки — это путаница букв, а не значений.
Психолингвист Роб Хартсёйкер из Гентского университета (Нидерланды) уверен, что большинство подобных ошибок совершенно невинны.
Зачастую то, что кажется оговоркой по Фрейду, не отражает никаких скрытых желаний — это просто результат словесной путаницы
В качестве примера можно взять злополучную оговорку журналиста Джима Ноти в передаче Today на радиостанции BBC Radio 4 — он неправильно произнес фамилию тогдашнего министра культуры Великобритании Джереми Ханта, заменив первую букву на «к», в результате чего получилось грубое ругательство.
На первый взгляд эта ошибка выглядит как классическая оговорка по Фрейду. Однако на деле она, скорее, свидетельствует о том, как мозг регулирует функцию речи, нежели об отношении Ноти к политику.
Судя по результатам многочисленных экспериментов, если два слова обладают схожим контекстуальным значением и имеют в своем составе одинаковую гласную, очень высока вероятность спутать в них первые согласные.
«Уверен, что многие находят Джереми Ханта не очень приятным человеком, но в данном случае имела место подстановка звука ‘к’ из слова «культура», — говорит Хартсёйкер.
Это результат того, как наш мозг извлекает слова из глубин памяти.
Сначала он выбирает подходящее слово из группы близких по значению понятий. Именно так могла возникнуть пара «культура» — «Хант».
Как только слово определено, мозг подбирает звуки для его выражения — и на этой стадии может произойти подмена согласных.
«Это весьма распространенное явление, но Фрейд почему-то не уделил ему должного внимания», — говорит Хартсёйкер.
Как удачно отметил после досадной ошибки своего коллеги соведущий той самой программы, было весьма безрассудно назначить на пост министра культуры человека по фамилии Хант.
Несмотря на многочисленные вербальные ловушки, в среднем за день мы можем ошибиться не более чем в 22 словах из 15 000.
Томографическое исследование мозга показало, что большинство возможных конфузов обнаруживаются на том этапе, когда мы проговариваем слова про себя. Это позволяет нам отфильтровать их и не произносить вслух.
«В итоге мы произносим все правильно, но мозговые импульсы свидетельствуют о том, что в мыслях запретная ошибка все-таки имела место», — говорит Хартсёйкер, выступивший в качестве соавтора исследования.
Некоторые психоаналитики разделяют убеждения Фрейда и считают оговорки ключом к секретам, скрытым в нашем подсознании
Вероятно, мы более склонны к оговоркам, когда отвлекаемся или когда наша бессознательная «проверка орфографии» не работает должным образом — например, в состоянии нервного возбуждения, усталости или алкогольного опьянения.
Количество ошибок также может увеличиваться с возрастом или при повышении скорости речи.
Другими словами, оговорки могут продемонстрировать то, какие процессы происходят в мозге при формировании речи, и даже дать понять, о чем мы думаем в данный момент и о чем предпочли бы промолчать.
Однако способны ли они раскрыть наши самые сокровенные мысли — это большой вопрос.
Некоторые психоаналитики, среди которых Розин Перельберг из Университетского колледжа Лондона (Великобритания), уверены, что оговорки имеют большое значение.
«Они часто становятся предметом шуток, но на самом деле способны выявить то, о чем человек никогда не стал бы говорить сознательно, — считает она. — Лично я всегда отношусь к ним очень серьезно».
В качестве примера она приводит пациента, чья оговорка позволила обнаружить его подсознательные опасения по поводу того, что он может нанести вред своему будущему ребенку (мужчина сказал «бить» вместо «пить»).
Хартсёйкер скептически относится к подобным утверждениям. «Научные данные говорят о том, что настоящие оговорки по Фрейду очень и очень редки», — говорит он.
Другие ученые считают, что объяснение зависит от конкретной оговорки. «Согласен ли я с тем, что все без исключения оговорки — это результат работы бессознательного? Нет. Но согласен ли я с тем, что оговорки по Фрейду существуют? Да, согласен», — говорит Мотли.
Так к какой же категории можно отнести ошибку Джорджа Буша? Вряд ли мы когда-нибудь узнаем об этом. Скорее всего, она свидетельствует только о том, что они с Рейганом были половыми… простите, деловыми партнерами.
published on mirputeshestvij.ru according to the materials fresher.ru
Запись Оговорки по Фрейду: что они означают на самом деле взята с сайта Мир Путешествий.
mirputeshestvij.mediasole.ru
Оговорочка по Фрейду: смысл и происхождение выражения
Наверно, практически каждый слышал или употреблял в разговоре выражение «оговорочка по Фрейду». Однако чаще всего людям известно лишь приблизительное значение этой фразы. Рассмотрим подробнее, откуда возникло словосочетание «по Фрейду» и что именно оно означает.
Историческая справка
Имя Зигмунда Фрейда известно повсеместно, это основатель одного из основополагающих течений ХХ века – психоанализа. Создание концепции о том, что личность человека состоит из бессознательного и сознательного элемента, повлияло как на дальнейшее развитие психоанализа и психологии, так и на всю европейскую и американскую культуру.
В своих ранних работах Фрейд разрабатывал основу своего учения и говорил, что источником неврозов является конфликт между сознательным и бессознательным в психике человека. Желание сохранить самое себя борется внутри нас с желанием получить некое приятное удовольствие.
Далее, в одном из самых известных трудов «Я и Оно» ученый подробнее рассматривает структуру человеческой личности. Согласно его учению, она подразделяется на Ид (Оно, где сконцентрированы бессознательные желания человека), Эго (Я, посредник между Сверх-я и Оно, осознаваемая часть личности) и, наконец, Суперэго (Или Сверх-я, то, что усвоено человеком в процессе изучения социальных норм – например, совесть).
Как уже было сказано, Ид и Суперэго находятся в постоянном состоянии борьбы, что приводит к различного рода внутренним конфликтам и неврозам. Психоанализ по Фрейду нужен для того, чтобы найти причину неврозов и сгладить ее. В дальнейшем это учение критиковалось и развивалось.
Оговорка по Фрейду
Итак, Ид и Суперэго находятся в конфликте, и, согласно учению, периодически бессознательная часть нашей психики берет верх над сознательной и прорывается наружу. Это может выражаться в случайной оговорке в ходе разговора – что, собственно, и является оговорочкой по Фрейду. Конечно, такого рода проявления Ид могут осуществляться, например, когда человек в первую секунду не так читает некое слово или машинально описывается. Но чаще всего мы замечаем подобные ошибки по Фрейду в устной речи, тем более что они нередко создают неловкие и неудобные ситуации, даже если на самом деле человек всего лишь оговорился, и его ошибка не имеет под собой никакого бессознательного основания.
Чаще всего на таких случайных оговорках попадаются политики и общественные деятели, к чьей речи прислушиваются особенно внимательно, чьи слова особенно чутко воспринимаются обществом. Естественно, таким людям приходится внимательно следить за собой, и разного рода проколы могут сослужить дурную службу их репутации. В качестве примера можно вспомнить известную фразу Джорджа Буша о марихуане или постоянные оговорки В. Януковича, когда он путал Болгарию и Беларусь и называл горожан «геноцидом» вместо «генофонда». Но, безусловно, всегда возникает вопрос: где здесь оговорка, а где — банальная неграмотность человека? И на вопрос этот ответить не так сложно, как думается вначале.
«Психопатология обыденной жизни»
Так называется книга, где ученый подробно описал данный феномен, который в обиходе носит название «оговорки по Фрейду». Все подобные действия, примеры которых мы уже приводили, объединяются под одним общим термином – парапраксис.
Фрейд подразделял случайные проявления бессознательного на четыре категории. Во-первых, это нечаянные описки, не так услышанные слова, оговорки. Во-вторых, забывание, запамятование имен или событий. В-третьих, случайные потери вещей, и в-четвертых, действия, которые совершаются по ошибке.
Несмотря на то что на первый взгляд такие случайные, нечаянные действия выглядят достаточно невинно, Зигмунд Фрейд видел в них проявление внутренних конфликтов и желаний, которые вытеснены в бессознательное. Аналогично он воспринимал сновидения, считая их способом узнать, что творится в Оно конкретного человека.
Для психоаналитика, например, важными могут стать моменты, когда клиент забывает о времени консультации или своевременной оплате лечения. В ходе выяснения причин такой забывчивости – если она действительно происходит автоматически – могут всплыть различные внутренние неразрешенные конфликты.
Критика теории
Однако, как и многие другие идеи Фрейда, концепция проявления бессознательного через случайности в поведении человека создает огромное поле для различного рода фантазий и спекуляций. Практически в любой человеческой ошибке можно найти тайный фрейдовский смысл и интерпретировать его по-своему, в своих интересах. Во многом ученый известен даже тем, кто в жизни не открывал ни одной его работы, из-за подобных идей, которые дают возможность использовать их в своих интересах в самых обыденных ситуациях.
Безусловно, прежде чем утверждать, что этот человек, конечно же, оговорился «по Фрейду», стоит хорошо подумать – имеем ли мы право делать такие выводы о человеке, не имея возможности изучить его бессознательное? Не всегда стоит усложнять ситуацию до такой степени, ведь в большинстве случаев оговорки – это просто оговорки, и ничего страшного за ними не стоит. Хотя, безусловно, сложно отрицать вклад Фрейда в развитие современной психологии, едва ли разумно применять все его идеи на практике.
Анекдот о психоанализе
И, наконец, приведем известный старый анекдот. Один психоаналитик рассказывает другому: «Вчера после ужина такая смешная оговорка вышла, прямо по Фрейду. Хотел сказать жене: «Зайка, спасибо тебе за такой прекрасный ужин!», а вышло: «Ах ты, стерва, испортила мне всю жизнь!».
psychbook.ru
что они о нас говорят на самом деле
Выступая с речью о реформировании образования, Тед Кеннеди, в то время сенатор штата Массачусетс, со свойственной ему страстностью взмахнул рукой и вместо слова «лучшие» неожиданно произнес слово «грудь». Он, разумеется, оговорился — в английском языке слова «best» и «breast» близки по звучанию. По аудитории прошел смешок, но опытный оратор не смутился и тут же исправил оплошность, продолжив — «the best and brightest» — лучшие и достойные.
«Невзирая на эту двусмысленную оговорку, а быть может, отчасти и благодаря ей выступление Кеннеди запомнилось как наиболее удачное и часто цитировалось, — отмечает Джеймс Паннибекер, глава кафедры психологии Техасского университета. — Оно стало примером того, что речевые ошибки необязательно играют против нас. Однако, как показывает практика, людей пугает возможность таких ситуаций во время выступления и важных переговоров».
Косвенным виновником нашего беспокойства оказался не кто иной, как Зигмунд Фрейд. После опубликования в 1901 году «Психопатологии обыденной жизни» идеи отца психоанализа о том, что за невинной оговоркой лежит нечто большее, что прорывается из глубин подсознания и вскрывает наше истинное намерение или желание, постепенно получают мировую известность. Сам же термин «оговорка по Фрейду» давно вышел из академического обихода и укоренился в реалиях бытового языка, обретя явно ироничный оттенок.
Оговорки в нашей речи почти неизбежны. В среднем на тысячу слов мы допускаем одну или две ошибки
«По сути, всего лишь одна из гипотез Фрейда превратилась для огромного числа людей в аксиому, которая невротизировала человечество целое столетие», — говорит Джеймс Паннибекер. Мы стали придавать оговоркам сверхценный смысл, и после распространения идей Фрейда необходимость публичного высказывания, всегда так или иначе заставлявшая многих людей волноваться, начала тревожить нас с большей силой. Почему это произошло?
«Такая ситуация во многом стала следствием авторитаризма самого Фрейда, который, обладая огромным влиянием и впервые формируя психотерапевтическое сообщество, был нетерпим к инакомыслию, — утверждает Паннибекер. — Последователи Фрейда также жестко насаждали точку зрения своего учителя».
Однако еще в начале прошлого века теория о дополнительных коннотациях оговорок была подвергнута критике филологом Рудольфом Мерингером. В одной из серий своих статей «Слова и вещи» («Wörter und Sachen») Мерингер настаивает на менее щекотливом объяснении: «Это лишь банановая кожура на пути предложения, случайная перестановка в лингвистической структуре».
«Сегодня накоплена достаточная экспериментальная и доказательная база, подтверждающая, скорее, точку зрения фрейдовского оппонента», — подчеркивает Джеймс Паннибекер. Однако столетие спустя после того, как некоторые идеи Фрейда подверглись десакрализации, страх в самый важный момент сказать что-то не то продолжает преследовать нас.
Людям свойственно ошибаться
Оговорки в нашей речи почти неизбежны. В среднем на тысячу слов мы допускаем одну или две ошибки: выбираем слова, близкие по звучанию, но выпадающие из контекста, или фонетически коверкаем те из них, о которые прежде никогда не спотыкались. Ежедневно почти каждый из нас совершает от 7 до 22 вербальных оговорок. Некоторые из них благодаря своей двусмысленности вошли в историю ораторских faux pas.
Вскоре после адюльтер-разоблачений звезды гольфа Тайгера Вудса репортер, намереваясь сказать, что спортсмен не принял участия в турнире из-за травмы спинного диска, произнес близкое по фонетике слэнговое обозначение противоположной части мужской анатомии. Когда был пойман и казнен лидер движения «Аль-Каида», один из известных противников американского президента заметил: «Обама мертв. И я не сожалею об этом». Разумеется, он хотел назвать имя Усама. Президент Буш-младший изрек: «У нас были триумфы. И был секс…» На самом деле он пытался произнести слово «неудачи» — «setbacks», но неожиданно обрубил второй слог, отчего родилось совсем иное высказывание.
Подсознание играет роль в наших оговорках, но далеко не всегда в том смысле, в котором это рассматривал Фрейд
«Венский психотерапевт, скорее всего, поместил бы американского президента на кушетку и расспрашивал о его детстве и отношениях с женой, — говорит когнитивный психолог, профессор лингвистики и психологии Университета Иллинойс Гарри Дэлл. — Очень может быть, что он предположил бы: слова «триумф» и «ошибки», выстроенные в один ряд, оказались триггером для возникновения бессознательной ассоциации с сексом. Ведь именно так Фрейд демонстрирует суть своего анализа в «Психопатологии». Однако современные исследования речи, демонстрируя, как именно мозг переводит мысли в слова, доказывают, что в подобных случаях отец психоанализа явно ошибался».
Дэлл утверждает, что оговорки — явление полезное, так как показывает исключительную человеческую способность оперировать языком. Звуки, слова и понятия соединяются в нашем мозгу в три цепочки — семантическую, лексическую и фонологическую, и речь возникает благодаря их взаимодействию. Но время от времени эти цепочки сталкиваются. В результате происходит речевая оговорка.
При этом система производства речи, допуская ошибки, не останавливается и тут же запускает новые слова. Пусть они попадают в ложный контекст или звучат неверно, но эти ошибки не закрывают для нас саму возможность коммуникации, ведь наша речь продолжается. Дэлл называет это проявлением речевой гибкости и доказательством маневренности и огромных функциональных возможностей мозга.
Иногда сигнал звука, который понадобится нам в предложении чуть позже, активизируется в нашем мозгу слишком рано и подменяет необходимый. Как результат — оговорки, называемые «ошибки упреждения».
Из их числа оговорка Тэда Кеннеди — «breast and brightest» — где слово «best» (лучший) из-за за звуковой схожести соседствующего слова превратилось в слово «breast» (грудь). В хрестоматийной оговорке Буша «sex» вместо «setbacks» (неудачи) — звук «кс» оторвался от необходимого слова и был артикулирован слишком рано.
К ошибкам упреждения относятся оговорки, связанные с Обамой и Тайгером Вудсом. В последнем случае из слова disk выпал звук S, так как конечный звук был активирован слишком рано. И образовавшееся слово обернулось комичным символом секс-похождений спортсмена, получивших в тот момент широкую огласку.
Что скрывает оговорка?
Вместе с тем нельзя не признать, что некоторые ошибки звучат подозрительно, намекая на скрытые мысли или намерения оратора. «Наш мозг активизирует последнее впечатление, которое мы получили, — объясняет Гарри Дэлл. — Если вы обедаете с коллегой и обратили пристальное внимание на его часы, то именно их, вместо ножа, можете неожиданно попросить у официанта. Такие ошибки никак нельзя признать классическими «фрейдистскими промахами», так как они не обнаруживают глубоко вытесненные и скрываемые желания. Однако они безусловно связаны с чем-то, что так или иначе привлекло наше внимание».
«Подсознание играет роль в наших оговорках, но далеко не всегда в том смысле, в котором это рассматривал Фрейд», — утверждает Даниэль Вегнер, доктор психологии Гарварда. Вегнер — автор знаменитого эксперимента с белым медведем, в котором группу испытуемых просили не задумываться об этом животном. Когда же позже люди говорили о чем-то, что приходит им в голову, запрещенный зверь постоянно прорывался в речь.
Группа психологов под руководством Майкла Мотли в Калифорнийском университете провела ряд похожих экспериментов. В ходе исследования одной из групп мужчин была представлена ассистентом молодая и сексуально привлекательная женщина. Другая группа работала с пожилым профессором.
«Мы специально посадили ассистентку так, чтобы колени девушки оказались на уровне глаз испытуемых, — рассказывает Мотли. — Сначала участники читали про себя слова, близкие по звучанию. Время от времени мы просили кого-то из них произнести слово вслух. Мужчины, которые находились в комнате с девушкой, совершали на порядок больше сексуально окрашенных оговорок, чем те, кто был в комнате с профессором».
По тому, насколько активно «я» фигурирует в речи вашего визави, отчасти можно сделать вывод о его искренности
В рамках другого эксперимента Майкла Мотли с участниками предварительно говорили об опасностях электрического тока, и в результате было зафиксировано больше ошибок, связанных с этой темой. «Характер оговорок напрямую зависел от «раздражителя внимания, — утверждает Мотли. — Но есть ли в этом вытесненный мотив, о котором писал Фрейд? Да, эти оговорки были неосознанными, между тем мужчины вполне отдавали себе отчет, что женщина им нравится. Некоторые даже пригласили ее на свидание».
Мотли считает, что участники эксперимента пытались подавить мысли и о сексе, и об электрическом токе и отвечать лишь на непосредственный вопрос, но их усилия сводились на нет во многом из-за этого внутреннего запрета.
Помимо оговорок есть и другие речевые погрешности, которые мы допускаем в разговоре. «И скорее они, а не «фрейдистские промахи», способны выдать говорящего, — утверждает Джеймс Паннибекер. — Например, то, как часто собеседник употребляет личное местоимение «я», многое может рассказать о нем. Мы используем это местоимение в среднем через каждые 16 слов, причем женщины произносят его чаще мужчин. По тому, насколько активно «я» фигурирует в речи вашего визави, отчасти можно сделать вывод о его искренности. Лгуны этого местоимения, как правило, избегают».
Некоторые недоговорки могут проявиться и в других стилистических особенностях речи. Бывший агент ФБР Джек Шафер cоветует обращать внимание на неожиданное появление в разговоре многочисленных вводных слов и наречий. «Они бессознательно заполняют информационные пробелы», — утверждает Шафер. По его мнению, лучший способ ввести в заблуждение — это говорить чистую правду, лишь опуская ту часть информации, в которую не хотят посвящать партнера. Однако такие оставшиеся за кадром эпизоды заполняются текстовыми мостами между скрытой информацией и той, о которой собеседник думает, но не говорит.
«Если у партнера есть мотив что-то недоговаривать, обратите внимание на внезапную эскападу «затем, собственно, таким образом, иначе говоря». Это с большой вероятностью может указывать на попытки опустить часть истории», — говорит Шафер.
Как быть?
Боязнь оговорок — частный случай распространенного страха публичных выступлений. «Люди опасаются показаться неубедительными или смешными, — говорит гештальт-терапевт Мария Лекарева-Бозененкова. — И лучшее лекарство — позволить себе самому быть забавным. Например, некоторые терапевты на тренингах часто предлагают людям произносить серьезный текст, стоя на одной ноге или показывая друг другу нос. Знакомиться друг с другом в группе, цепляясь за мизинец. Это не только раскрепощает, но и помогает учиться видеть забавное в себе и других и относиться к этому с теплотой».
Нас также беспокоит, что в самый неподходящий момент в речь начнут вкрадываться слова-паразиты, даже если обычно мы говорим вполне грамотно. «Перед ответственной встречей с инвесторами я рассказала близкой коллеге смешную историю про своего маленького сына, распевающего «тыры-пыры», — говорит Ирина. — Когда подошла моя очередь говорить, вместо слов «и так далее» я вдруг произнесла обрывок этой бессмыслицы. Заставила себя сделать вид, что не смутилась, и продолжать дальше. После, сгорая со стыда, я спросила ту самую коллегу, насколько нелепо я смотрелась. Она заверила меня: напряжение встречи было так велико, что в памяти остались совсем другие вещи».
Мария Лекарева-Бозененкова называет такую реакцию на собственную оговорку самой удачной: «В ситуации волнения могут прорываться слова, относящиеся к другой реальности нашего «Я». Это не я — участник совещания, а я — подросток у доски, я — декламирующий стихи на табурете, или я — разряжающий конфликт в семье с помощью милых глупостей. Таким образом в речь может проскочить любое слово. Стоит либо сразу же отшутиться, либо как ни в чем ни бывало двигаться по тексту».
Назвать собеседника чужим именем, в то время как его собственное вам хорошо известно, — еще одна распространенная оговорка. Это происходит, как правило, в двух случаях: человек не очень интересен или, напротив, сверхважен. В первом случае стоит мотивировать себя на более персональное к нему внимание.
Слушатели больше внимания обращают на ошибки, если повествование им не интересно
«Можно поискать в памяти какую-то эмоционально окрашенную связанную с ним ситуацию, — предлагает Мария Лекарева-Бозененкова. — Быть может, когда-то он остроумно пошутил или что-то рассказывал о своих увлечениях. Можно понаблюдать, какие жесты во время беседы свойственны вашему визави, и закрепить их в воображении. В случае же сверхзначимости контакта имеет смысл представить человека в реалиях его частной жизни. Вообразите — любит ли он кофе или чай, может ли у него быть собака. Выведя его образ из официального, обезличенного контекста, нам и самим удается выйти из самой напряженной точки зрения на ситуацию».
Что же способствует тому, что мы оговариваемся, позволяя нашим внутренним мониторам пропускать ошибки? «Есть два главных провокатора, — говорит Даниэль Вегнер. — Первый — это мысль, которую мы себе запрещаем. Второй — фактор стресса. Речевые ошибки увеличиваются, если нас прерывают или неожиданно ограничивают время выступления».
В числе других причин исследователи называют алкоголь, усталость и попытки решения нескольких задач одновременно. Стремительный темп речи также способствует оговоркам. «Чем быстрее мы говорим, тем больше вероятность, что сигнал предыдущего слова все еще активирован и, значит, есть риск «споткнуться», — утверждает Вегнер.
Допустившим оговорку он советует не останавливаться — так увеличится вероятность того, что ошибка останется незамеченной или мгновенно забудется. Вегнер также отмечает, что слушатели больше внимания обращают на ошибки, если повествование им не интересно. И напротив, если вам удалось завладеть вниманием, то они не смутят собеседника. Возвращаясь к теме своего же исследования о медведе, психолог пошутил: «Возможно, упомянутый не к месту белый медведь и останется у кого-то в памяти. Но не будем забывать — это все-таки очень редкая порода».
Читайте также
www.psychologies.ru