Понятие виктимности: понятие, виды, проблемы профилактики – тема научной статьи по праву читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

Виктимность в современном мире: язык толерантности или дискриминации?

Недавно Анджей Сапковский, автор серии Ведьмак, дал интервью, в котором сказал одну острую фразу «В моих книгах цвет кожи героев не уточнялся». А почему так? Наверное, потому что из имен, обстоятельств и локаций, довольно очевидно какого цвета герои. Не грешно в книгах упоминать цвет кожи героев, например в романах про вампиров часто указывают на бледность или белоснежность кожи. В словах Сапковского нет правды, но есть страх. Страх, что его раскритикуют SJW (борцы за социальную справедливость), потому что если бы он сказал «да, некоторые мои герои белые и об этом прямо написано», то у самого автора появилась бы толпа ненавистников, которая назовет его расистом только потому, что в его книгах нет героев афроамериканцев или кто-то оказался белым. Это проявление «культуры виктимности».

Проблема негативного отношения к различного рода меньшинствам была одной из наиболее острых в любом обществе. Уже первые формы самоорганизации социума были связаны с идентификацией по принципу «свой» – «чужой». Формирование крупных многонациональных государств, появление мировых религий, развитие философских представлений об универсальности каждого человека – все это способствовало появлению принципов взаимоотношения людей на основе начал толерантности и закреплению соответствующих норм в стереотипах социального поведения личности и в государственно-правовых практиках.

В XX веке в Западной Европе, несколько позже в США и СССР, как на уровне общественного сознания, так и государственно-правовой идеологии прочно закрепляются представления о толерантном отношении к личности независимо от ее расово-этнического происхождения, формируется негативное отношение ко всем формам проявления нетерпимости. Толерантность весьма сложное понятие, у которого множество трактовок. По Хейду можно определить ее «ускользающей добродетелью» [5, с. 5].

Согласно Николсону, «толерантность как моральный идеал включает в себя следующие элементы:

• присутствие отклонения;
• нетривиальность, моральную важность этого отклонения;
• силу, которой обладает субъект толерантности для оказания того или иного воздействия на это отклонение;
• моральное несогласие субъекта толерантности с этим отклонением;
• не отторжение, т. е. отказ от использования этой самой силы;
• благость толерантности как отношения» [3, с. 74-87].

Процессы глобализации несут с собой новую реальность, которая противоречивым образом сочетает в себе предпосылки как для еще большего упрочения указанной тенденции, так и новые угрозы – парадокс толерантности, заключающейся в том, что «толерантность ведёт к исчезновению толерантности», поскольку терпимость к не толерантности приводит к повсеместному распространению последней. Следовательно, сохранение толерантности требует нетерпимое отношение к не толерантным, а самой толерантностью начинают пользоваться в угоду повышения своей общественной значимости, что привело в свою очередь к появлению культуры виктимности.

На наш взгляд,

культура виктимности – это ценностно-идеологическая установка субъекта, проявляющаяся в стратегиях защиты собственной личности и социальной идентичности через делегирование ответственности за решение собственных проблем на других субъектов.

 Культура виктимности породила такую форму моральной иерархии, где жертва имеет первостепенное право на высказывание. Только нередко дискурс ни на что не влияет, а решение степени вины часто принимает сторона, считающая себя жертвой в единоличном порядке.

Вопрос, который мы ставим в данной статье – к чему в большей степени приводит распространение культуры виктимности: к развитию толерантности, где уважают права «жертвы», или к дискриминации «не жертв», которые зачисляются в «агрессоры» просто в силу обостренного восприятия отличий, отражающихся в информационном поле [4].

Для иллюстрации основных положений проблемы, обратимся к методу кейс-стади и продемонстрируем некоторые кейсы, остро обозначающие данное противоречие [1].

Существующие реальные кейсы, связанные с проявлениями виктимности, можно разделить на следующие группы:

– Кейс в сфере образования (нужно ли ограждать учеников и студентов от любых форм агрессии, проявления проблем, связанных с сексуальными домогательствами, психологические проблемы). Приведем пример, связанный с тем, как в статье сентябрьского номера «The Atlantic» описывается, как легко эта тенденция доводится до абсурда и способствует сужению интеллектуального пространства в пользу комфорта и нетерпимости. К примеру, обучающиеся на юридических факультетах могут просить преподавателей убрать из программы изучение законов о сексуальных домогательствах. Преподаватели вузов обязаны предупреждать о психологических триггерах перед тем, как начать обсуждение какой-либо темы (произведения искусства, исторического периода) со спорным содержанием. Это представляет собой некую надпись «шок-контент», которая предупреждает о том, что та или иная тема у отдельных людей может вызвать воспоминания о предыдущих травмах и негативном опыте.

– Кейс в сфере интернет-коммуникации и киноиндустрии (демонстрация информации, дискриминирующей или высмеивающей человека, истории, наносящие урон этической репутации). В качестве примеров достаточно сослаться на скандал, связанный с вручением премии Оскар, когда в числе номинантов не оказалось артистов-афроамериканцев.

– Кейсы в сфере искусства (запрет на творческое самовыражение). Довольно популярная корейская художница нарисовала фан-арт на персонажа игры. В своей работе она использовала довольно мягкие, теплые цвета для того, чтобы все смотрелось гармонично. Один из англоговорящих пользователей обвинил её в «whitewashed», высветление кожи персонажа, а затем украл её работу и отредактировал, изменив оттенок кожи и выставив в социальной сети в своём профиле без разрешения автора.

– Кейс в сфере языковой толерантности (запрет на использование определенных слов и выражений). К примеру, соответствии с речевыми кодексами некоторых вузов, спрашивать у человека азиатской, африканской, латиноамериканской внешности «Где ты родился?» значит выражать агрессию, так как вопрос ставит под сомнение возможность рождения человека с отличающейся внешностью на территории США.

– Кейсы, связанные с гендерной дискриминацией в рекламе. А именно по требованию трансгендерных людей компания Procter&Gamble согласилась убрать женский символ с упаковки прокладок Always. Но это вызвало возмущение у другой группы – феминисток, которые обвиняют компанию в отрицании женского пола [2, с. 14].

Таким образом, основываясь на представленных примерах и опираясь на предложенное нами определение культуры виктимности, мы выделим ключевые характеристики, отличающие данное явление:

– недопустимость дискриминации любой социальной группы;

– защита информационного поля от демонстрации агрессии (в том числе, и латентной) или критики;

– активное утверждение собственных прав и свобод через максимальную публичность;

– проявление солидарной позиции в отношении выявленного нарушения по принципу «эпидемии».

Итак, возвращаясь к вопросу, обозначенному нами в заглавии статьи «Культура виктимности: язык толерантности или дискриминации?», скажем, что однозначного ответа на данный вопрос пока дать невозможно. На сегодняшний день можно говорить о столкновении и процессов толерантности (когда осуществляется защита «жертв») и проявлений дискриминации как «чрезмерной защиты»: когда «нападающий» и «жертва» меняются местами. Какая из обозначенных тенденций победит – покажет время.

Школа Выживания Виталия Сундакова – “Добровольная” жертва. Понятие виктимности и виды “виктима” – www.sundakov.ru

Когда совершается какое- либо преступление против личности, всё наше негодование обращено к преступнику, и все сочувствие – к пострадавшему. И это правильно. Но существует вот какая любопытная статистика: психологи и криминалисты разных стран, проанализировав количество правонарушений за определенный период времени, пришли к выводу, что 70-90 процентов всех совершаемых преступлений в той или иной степени спровоцировала сама жертва. Так возникла целая наука, получившая название

виктимология или наука о психологии жертвы.

Известно несколько западных судебных процессов, на которых правонарушитель или совсем освобождался от ответственности, или отделывался легким наказанием именно потому, что жертва вела себя крайне виктимно, то есть она сама создала ситуацию, при которой среднестатистический нормальный человек просто не мог не совершить данного правонарушения. Элементов «виктима” в нашей повседневной жизни сколько угодно, начиная от легкого, как бы незаметного, и кончая грубейшими его проявлениями.

Давайте рассмотрим логическую цепочку углубления «виктима” от простого к сложному.

Вы со своим спутником подходите к краю пропасти. Многие, наверное, помнят желание напугать рядом стоящего, пошутить над ним. Но поскольку вы нормальный человек, и рядом с вами ваш товарищ, друг, вы только посмеетесь над нелепостью мысли, промелькнувшей на уровне подсознания. А теперь представьте, что на краю пропасти вы оказались с незнакомым человеком. “Виктим» чуть-чуть усилился. А если человек, стоящий рядом, вам неприятен, вы его не любите, ненавидите? При этом он в нетрезвом состоянии. А если человек для вас опасен? Это ваш конкурент или человек, который вас шантажирует, и в глубине души вы боитесь его. А если при этом никто не знает, где находитесь вы и ваш спутник? «Виктим» усиливается стремительно. У обочины дороги стоит ваш автомобиль, готовый в любой момент увезти вас в неизвестном направлении. Вокруг ни души, да при этом еще пошел дождь, который смоет все следы. Развивать углубленно виктимной ситуации можно до бреда, пока она не дойдет до той критической точки, когда человек не сможет не совершить преступления, потому что все в нем будет кричать: -“Это твой единственный и неповторимый шанс!”

Как вы понимаете, речь сейчас идет о непреднамеренно совершенном деянии, просто так сложились обстоятельства. Когда человек сознательно и обдуманно совершает преступление, он часто но дожидается такого благополучного для себя стечения обстоятельств.

Эту простую схему мы нарисовали для того, чтобы наглядно показать закон развития виктимного поведения, и чтобы человек, зная эту закономерность, был способен контролировать и свое поведение, и поведение других людей в любой ситуации, приближенной к выше описанной.

Проявления виктимиости условно можно разделить на несколько видов. Рассмотрим некоторые из них.

Виктимность предметов

Мы ставим на полку вазу, при этом интуитивно отмечаем про собя неустойчивость ее положения. Мысленная тень беспокойства пришла и ушла, а через некоторое время мы, услышав звон разбившейся вазы, ругаем себя последними словами В данном случае виктимность проявляется в нашем неумении, нежелании, а точнее всего, в непривычки следовать нашей интуиции, внутреннему чутью к возможной неприятности, опасности и т.д.

Засохшие цветы на подоконнике и пересушенное белье на балконе. Обычный человек не обратит на это внимание, для “специалиста» же это первый признак того, что хозяева могут быть в отъезде. Об этом же говорит переполненный почтовый ящик.

Виктимной может быть ваша дверь, отличающаяся от других дорогой обивкой, визитная карточка, тисненая золотом и т.д.

Может быть виктимен ваш ребенок, отпущенный гулять во двор в дорогой одежде. Если родители могут так одевать своего, копающегося в песочнице и ползающего по земле ребенка, значит у них есть средства, возможно, немалые. Поразмыслив, вы сами можете привести целый список предметов, несущих виктимную информацию.

Виктимность жестов

Через проходную завода в день зарплаты выходит народ. Можно заметить, как некоторые люди время от времени начинают машинально ощупывать карман, тем самым указывая наиболее вероятное место хранения денег.

На пляже, чем тщательное вы прячете что-то в ваших вещах, украдкой оглядываясь вокруг, тем более виктимно вы себя ведете.

При проверке документов или при захвате террористами заложников у вас есть реальный шанс получить пулю на поражение, если вы совершите резкое движение или начнете копаться в карманах, в сумочке, чтобы достать лекарство, платок и т.д.

Прямой взгляд в глаза преступнику может привести к печальному результату. У животных, например, взгляд глаза в глаза означает вызов на поединок. Хотя в другом случае взгляд в глаза карманному вору, как правило, останавливает его действия и он тут же скрывается. Надо различать одни и то же виктимные жесты в различных ситуациях.

Еще одна разновидность в виктимологии – виктимность поведения. Начнем с “легкого”.

Вы в чужом городе. Спрашивая у первого встречного, как пройти, вы рассказываете, что в этом городе вы впервые, знакомых у вас нет и т.д. То же самое вы говорите у справочного бюро, выясняя нужный вам адрес, в то время как за вашей спиной стоит несколько человек. В данном случае вы выдаете виктимную информацию о себе. Не лучше ли избегать яркой демонстрации того, что вы приезжий, куря местные сигареты, имея в кармане местную газету и пользуясь при необходимости картой города?

Вы дарите дорогие подарки в присутствии посторонних людей. Расплачиваясь за покупку, откровенно демонстрируете крупную сумму денег в вашем бумажнике. Мысленно продолжите перечисление сами.

Элементы грубого “виктима”:

• ключ в замке зажигания и включенный двигатель вашей машины, когда вы отходите даже на несколько минут;
• открытая форточка на первом этаже или записка в дверях: -ключ под ковриком-;
• шантаж своего любовника или любовницы;
• пьяный гражданин в дорогой шапке и кожаном пальто;
• одинокий инвалид или подросток с дорогой аппаратурой и т.д.;
• недопустимый по грубости “виктим” – девушка в короткой юбке, с глубоким декольте, идущая через темный сквер,в котором слышны мужские голоса;
• демонстрация вечером в транспорте дорогих украшений;
• согласие пойти с незнакомым человеком на квартиру или в гостиницу послушать музыку и т.д.

В виктимологии существует такое понятие, как виктимное время года, и от времени года часто зависит спад или активизация совершения тех или иных правонарушений. Так, например, зимой – краж и грабежей, связанных с меховыми вещами больше, а вот изнасилований, наоборот, – меньше и т.д. Итак, виктимное время года, виктимные недели, дни, часы: если вы знаете это и предвидите ситуацию, то вы менее всего будете рисковать в наиболее вероятное по виктимности время.

Давайте рассмотрим, еще един случай на примере возможности ограбления вашей квартиры.

Любой «домушник” или, попросту говоря, квартирный вор, если он не новичок, никогда не полезет в первую попавшуюся квартиру. «Наводку” на конкретную квартиру мы не рассматриваем – то особый разговор.

Итак, какой район наиболее безопасен для грабителя? «Спальный», потому что, во- первых, он может быть новостройкой, люди плохо знают друг друга даже в собственном подъезде, а во-вторых, многие жители «спальных» районов часто работают на ближайшем предприятии в одну смену или в одно рабочее время и в определенные часы многих нет дома. Какие подъезды в доме наиболее опасны? Те, у которых нет дверей с кодовым замком или сломан код и из которых легко скрыться, крайние. Какой этаж? Первый – из-за форточки, последний – из-за наименьшего количества проходящих людей.

Вор неторопливо поднимается по лестнице и вдруг вздрагивает от телефонного звонка за дверью. Прислушивается.
Телефон продолжает звонить. Значит дома никого нет. Можно начинать «работать».

Лестничная площадка, на которой на двух дверях рядом есть «глазки”, а на двух противоположных – нет. Это также удобно для «работы». Три двери деревянные, а четвертая обита хорошим дермантином. Какую «брать»? Ясно. И так далее. Десятки других признаков.

Теперь давайте отбросим те признаки, которые вы изменить не можете. Вы, как правило, не можете выбрать район, дом, подъезд, этаж. Но вы же знаете, что перечисленное потенциально виктимно, значит, на оставшиеся моменты вы должны обратить особое внимание. Поставить на дверь кодовый замок в подъезде. Договориться с соседями и оббить все двери на этаже одинаковым материалом, одновременно вставив перекрестные «глазки». Если договориться с соседями по каким-то причинам нельзя, то по крайней мере сделайте так, чтобы ваша дверь не выделялась на фоне остальных. Телефон, находящийся у входной двери надо либо отключать, когда вы уходите, либо накрывать чем-нибудь, либо приглушить звук, включив, наоборот, радио. Если у ваших окон проходит водосточная труба, смажьте ее жиром, чтобы по ней к вам никто не мог залезть и т. д.

Знание законов виктимологии позволяет не только избежать различных опасностей, но эффективно использовать их и своих интересах.

Еще в древних летописях неоднократно указывалось на «хитрость» славян, когда они, отступая, бросали повозки с различным добром, и, когда противник начинал заниматься разграблением этих повозок, неожиданно появлялись со всех сторон. Пример манипулирования поведением своих врагов из современной жизни. Некая фирма, только что созданная, желая придать себе больший вес и значительность, начинает себя широко рекламировать в объявлениях, выпускать красочные рекламные проспекты, буклеты и т.д. Через некоторое время эта фирма оказывается ограбленной до основания, вплоть до карандашей и ручек. Потом выясняется, что там и брать было особенно нечего, но коль уж пришли, не уходить же совсем пустыми! А есть вполне процветающие фирмы, которые не хотят о себе широко заявлять, используя в своей работе различные скрытые рекламные каналы.

В первом случае налицо непременное тщеславие, не обеспеченное должными средствами защиты при полном незнании законов виктимологии, в другом, напротив, знание и умелое их использование в своих интересах.

Подведем итог всему вышеизложенному: чтобы овладеть наукой виктимологией, необходимо овладеть не такими уж сложными вещами – наблюдательностью, здравым смыслом, умением анализировать свои и чужие поступки, отдавать себе отчет о возможных последствиях тех или иных своих действий, уметь разбираться в информационном потоке, исключая возможность манипулирования вашими чувствами и поступками.

Виктимность и виктимизация на современном этапе

 

КРИМИНАЛИСТИКА Абдулмуслимова Л.Г. Статья посвящена некоторым актуальным вопросам виктимности и виктимизации, причинах, факторах влияющих на состояние на современном уровне.

Состояние виктимности является отражением состояния законности и она понимается как предрасположенность от­дельных людей стать жертвой преступления, а также неспо­собность общества и государства защитить своих граждан. В современной России виктимность стала одной из наиболее болезненных социальных проблем.

Одним из первых сформулировал понятие виктимно­сти Л.В. Франк. По его мнению, «под виктимностью следует понимать повышенную способность человека в силу ряда его духовных и физических качеств при определенных объектив­ных обстоятельствах становиться «мишенью» для преступных посягательств». Д.В. Ривман определяет виктимность как объ­ективно присущую человеку «предрасположенность» стать при определенных обстоятельствах жертвой преступления либо неспособность противостоять преступнику, определяе­мую совокупностью факторов, делающих эту неспособность объективной (независящей от жертвы) или оставляющих ее на уровне субъективного «нежелания или неумения».

Если с понятием «виктимность» связывают повышенную способность («предрасподложенность») лица оказаться при определенных обстоятельствах жертвой преступления, то тер­мином «виктимизация» пользуются для обозначения процес­са такого превращения, конечного и совокупного результата такого процесса, причем как на единичном, так и на массовом уровне. Несколько иначе трактует виктимизацию З.А. Астемиров, который пишет, что «виктимизация — это процесс ста­новления отдельных лиц и людских сообществ жертвами пре­ступлений, вернее, приобретения ими виктимных качеств».

Виктимизация выступает как составная часть преступно­сти, имеющая свои специфические параметры и качественные характеристики, в силу которых эти категории не являются совпадающими. Виктимизация отличается от преступности тем, что представляет собой совокупность процессов становле­ния жертвами. Фаргиев И.А. отмечает, что «в первую очередь в предмет исследования криминологической виктимологии входят: морально-психологические и социальные характери­стики потерпевших; отношения, связывающие преступника и потерпевшего; ситуации, которые предшествуют преступлению, ситуации в процессе совершения преступления и ситу­ации после совершения преступления».

В ее предмет входит и массовая уязвимость, уязвимость отдельных социальных, профессиональных и других групп. Для того, что решать научные, а главное, практические задачи, необходимо знать: каков удельный вес потерпевших в общей массе населения; удельный вес отдельных групп населения в массе потерпевших; от каких преступлений и в каких отноше­ниях оказываются потерпевшими различные категории физи­ческих и юридических лиц.

Значение виктимологии исключительно велико, она по­зволяет ответить на совокупность вопросов, которые имеет важное практическое значение. К числу этих вопросов отно­сятся: роль потерпевшего в механизме преступления; крими­нологическое значение отношения между жертвой и преступ­ником; зависимость общественной опасности преступника от степени уязвимости жертвы (потерпевшего), свойства лично­сти, способствующие формированию жертвы преступления.

Понятие виктимизации в криминологической литерату­ре чаще всего связывают с размахом преступности и ее послед­ствиями, причем с основным акцентом на количественную сторону этого явления.

В своей статье «Типологии жертв преступлений» Будя- кова Т.П. полагает, что «в виктимологии уже давно созрели все предпосылки для создания концепций среднетипичной и особенной жертвы. Эти концепции не должны основываться на статических признаках, а базироваться на содержательном анализе личностей жертв преступлений и в качестве исходно­го ориентира иметь стандарт «среднего человека».

На наш взгляд, следует исходить из того, что виктими­зация и криминализация являются парными, в социальном плане тесно связанными криминологическими категориями, означающими разные уровни и перспективы десоциализации — превращения лица в преступника или, наоборот, в жертву преступления. При этом виктимизация является составной частью, хотя и специфической частью процесса криминали­зации общества.

В качестве результатов преступлений, совершенных на определенной территории, в виктимологии анализируются данные о видах преступлений, о лицах, которым был причинен вред, месте, времени, способе преступлений и других ха­рактеристиках процесса виктимизации.

Для виктимологического анализа, например, убийства и причинения тяжкого вреда здоровью человека и их соотноше­нием с иными отклоняющегося поведения представляет инте­рес понятие первичной виктимизации.

Для более полного представления о виктимизации от убийства и причинения вреда здоровью человека необходимо решить вопрос о создании системы учета и статистики жертв преступлений в государственной отчетности правоохрани­тельных органов.

Виктимизация у разных категорий потерпевших прояв­ляется по разному, но всегда связана с личностью, с ее свой­ствами и условиями формирования.

Виктимизация чаще всего проявляется у женщин и не­совершеннолетних, когда лицо уже однажды (быть может дважды, несколько раз) находилось на грани того, что могло быть убито, причем в силу именно своего неправильного пове­дения, вновь ведет себя виктимно. Чаще всего это бывает при азартных играх, делении краденного, невозвращении долга и т.п. Такая виктимизация относительно редка, что касается убийств, то она проявляется не более чем в 15% случаев. Хо­телось бы указать также: при многократной виктимизации риск стать жертвой преступления от случая к случаю посто­янно возрастает, а виктимное поведение приобретает особую устойчивость.

Повышенная виктимизация, как нами установлено, это уже стиль поведения, образ жизни, когда для «потенциальных потерпевших» от убийств характерны постоянные конфлик­ты, придирчивость, искажение, межличностные отношения, грубость и т.д. Такой виктимизации обладают повышенной притягательностью для лиц, совершающих убийства, прости­тутки, картежники, пьяницы, наркоманы, лица с сексуальны­ми патологиями, иными нервно-психическими заболевани­ями (в рамках вменяемости), бродяги, воры, хулиганы и т.д. Они уязвимы для преступников еще и потому, что втягивают­ся в острые виктимные ситуации, для них же характерна про­должительная близость к преступному лицу. Относительно убийств повышенная виктимизация проявляется примерно в 55% случаев. Виктимизация, которая тесно связана с отноше­ниями «убийца-жертва», проявляет себя крайне слабо или не обнаруживается вовсе, составляет всего 20%. Эти формы вик­тимизации особенно тесно связаны с убийствами. По данным статистики около 70% убийств совершается в результате агрес- сивно-провоцирующей виктимизации.

Среди факторов, формирующих виктимность от убий­ства и причинения вреда здоровью, особенно следует выделить характер взаимоотношений между жертвой и преступником. Взаимоотношения между будущим преступником и буду­щим потерпевшим по своему характеру могут быть самыми различными: от хороших либо безразличных, нейтральных до неприязненных, откровенно враждебных.

Само предположение о возможности стать жертвой пре­ступности, приводят к страху перед ней, который возрастает при осознании своей уязвимости от насильственного престу­пления. В нагнетании страха перед преступностью играют свою роль средства массовой информации. Действительно, в последние годы СМИ освещают проблемы преступности и социально-отклоняющего поведения далеко не всегда объек­тивно. В своих стремлениях первыми обнаружить сенсацию масс-медиа представляют вниманию населения информацию полную ужаса и зачастую далекую от реальной действитель­ности. На этом фоне не удивительно, что в обществе растет страх перед преступностью.

Итак, сравнение полученных данных о виктимизации за последние годы позволяют сделать следующие выводы:

1. Атмосфера страха является существенным элементом анализа криминологической ситуации на разных уровнях, а также связанной с совершением конкретного преступления, его последствиями, поэтому рассматривалась как категория не только психилогическая, но и виктимологическая, имею­щая важное значение для организации виктимологической профилактики.

2. В обществе обозначается тенденция роста страха стать жертвой преступления. В определенной мере ответственность за это лежит на средствах массовой информации.

3. Проблема безопасности защиты от преступных посяга­тельств волнует людей не меньше чем инфляция, безработица безработица и рост цен.

4. Страх перед преступностью также следует рассматри­вать на фоне общего уровня жизни людей, который харак­теризуется опасением и чувством неуверенности по поводу потери (отсутствия) работы, ситуации в семье, финансовой безопасности, напряжением международной обстановки.

КРИМИНАЛИСТИКА

видов виктимизации | Тихоокеанский университет

Кто жертва?

Жертва — это лицо, которому причинен прямой или угрожающий физический, эмоциональный или финансовый вред в результате действия кого-либо другого, которое является преступлением.

Типы виктимизации

(щелкните термин, чтобы просмотреть определение)

Сексуальные проступки — это общий термин, который включает в себя любые сексуальные действия без согласия, которые совершаются с применением силы или страха, а также с умственной или физической недееспособностью, в том числе посредством употребления алкоголя или наркотиков.Сексуальные проступки могут различаться по степени тяжести и включают в себя различные виды поведения, включая изнасилование, предусмотренное законом изнасилование (сексуальный контакт с лицом моложе 18 лет), сексуальные прикосновения, сексуальную эксплуатацию, сексуальные домогательства и поведение, предполагающее попытку совершения любого из вышеупомянутые акты.

При вступлении в какие-либо сексуальные действия необходимо дать четкое согласие.

Изнасилование — Изнасилование — это сексуальное проникновение (пусть даже незначительное) во влагалище, рот или прямую кишку жертвы без согласия.Изнасилование предполагает проникновение с (а) применением силы / страха или угрозы силой / страхом; или (b) с лицом, которое иным образом неспособно дать согласие, включая ситуации, когда человек находится под воздействием алкоголя или наркотиков, и об этом условии было или должно было быть известно обвиняемому.

Сексуальное прикосновение — Сексуальное прикосновение, также известное как сексуальная батарея, представляет собой акт установления нежелательного и сексуально оскорбительного контакта (в одежде или без одежды) с интимной частью тела другого человека или действие, которое вызывает немедленное опасение, что сексуальное прикосновение произойдет .Интимные части тела включают половые органы, анус, пах, грудь или ягодицы любого человека. Сексуальные прикосновения включают ситуации, в которых обвиняемый вступает в описанные контакты с лицом, неспособным дать согласие.

Сексуальная эксплуатация — Сексуальная эксплуатация — это использование несогласного лица или ситуации для личной выгоды или удовлетворения или в интересах кого-либо, кроме предполагаемой жертвы; и такое поведение не является изнасилованием, сексуальными прикосновениями или сексуальными домогательствами.Сексуальная эксплуатация включает, но не ограничивается:

Сексуальные домогательства — Сексуальные домогательства — это любое нежелательное сексуальное поведение или поведение, создающее устрашающую, враждебную или оскорбительную рабочую или образовательную среду. Полный список запрещенного поведения можно найти в Tiger Lore.

Преследование — Преследование запрещено. Это умышленное, злонамеренное и неоднократное преследование человека или оскорбительное поведение в отношении другого человека, вызывающее у него разумный страх за его или ее личную безопасность или безопасность его или ее семьи.Это включает использование заметок, почты, подарков, коммуникационных технологий (например, голосовой почты, текстовых сообщений, Интернета и социальных сетей — использование любых электронных или телекоммуникационных средств также известно как кибер-преследование) для преследования или передачи угрозы. Это правонарушение также может рассматриваться как один из видов сексуального проступка в определенных ситуациях.

Physical Assault / Battery — Физическое нападение или нанесение побоев запрещено. Это прикосновение к человеку или нанесение ему ударов против его воли или угроза применения насилия в отношении этого человека.

Свидания / Отношения / Домашнее насилие — Свидания / Отношения / Домашнее насилие запрещено. Этот тип насилия может быть эмоциональным, словесным, физическим и / или сексуальным насилием со стороны интимного партнера, членов семьи или сторон в отношениях на свидании.

Кража — Кража — это незаконное и несанкционированное изъятие любого личного имущества для личного пользования.

Угроза вреда — Передача угроз, которые приводят или могут привести к причинению вреда любому человеку умышленными и преднамеренными средствами, запрещены.

По вопросам других видов преступлений обращайтесь в Департамент общественной безопасности по телефону 209.946.2537.

1996 Национальная академия помощи жертвам

1996 Национальная академия помощи жертвам

Глава 3

Теоретические перспективы виктимологии

и критические исследования

Аннотация: Это глава предоставит информацию об эволюции понятие «жертва» и изучение виктимологии.Виктимология — термин, впервые использованный для обозначения специальности в области криминологии. В последнее время виктимология охватила широкий спектр профессиональных дисциплин по работе с потерпевшими. В оригинале форма, виктимология изучила характеристики жертв и то, как они «способствовали» своей виктимизации. Возникновение движения за права жертв преступлений повлияли на сферу виктимологии и характер исследования. Текущее исследование помогло выявить факторы риска, связанные с виктимизацией, без обвиняемых жертв.

Цели обучения: По завершении этой главы студенты поймут следующие концепции:

1. Определение понятия «жертва».

2. Исследования, создавшие область виктимологии.

3. Эволюция виктимологии.

4. Факторы высокого риска, связанные с вероятностью виктимизации.

Обзор виктимологии

Концепция жертвы

Концепция жертвы восходит к древним культурам и цивилизациям.Его первоначальное значение уходило корнями в жертвоприношение — лишение жизни человека или животного ради удовлетворения божества. (Кармен, 1990)

С течением веков слово жертва приобрело дополнительное значение. значения, чтобы включить любого человека, который получил травму, потеря или лишения по любой причине.

Сегодня слово жертва используется во многих контекстах и трактуется широко. Слово «жертва» — не редкость. в сочетании с широким спектром человеческого опыта: жертвы рака, жертвы холокоста, жертвы несчастных случаев, жертвы несправедливости, урагана потерпевшие, жертвы преступлений и другие.Каждый из них вызывает в воображении визуальные образы страдания, опустошения и часто индивидуального героизма или стойкость перед лицом мощных разрушительных сил. (Кармен, 1990)

Одна общая черта стала применяться практически ко всем видам использования Термин жертва : Человек получил травму и вред силами вне его или ее контроля, а не его или ее личных обязанность.

Частое и разнообразное употребление термина «жертва» — как в разговоре, так и в печати — изменил образ людей думайте о жертвах сегодня.Текущие значения этого слова расширяются далеко за пределами исторического смысла.

Обзор определений «жертвы», перечисленных в Словарь американского наследия, иллюстрирует широту принятого значение термина «жертва»:

1) Человек, казненный, подвергнутый пыткам или страданиям. другим.

2) Живое существо, убитое и принесенное в жертву божеству или как часть религиозного жертвоприношения.

3) Лицо, которому причинен вред или которого заставили пострадать в результате действия, обстоятельства, обстоятельство, учреждение или условие: жертвы войны.

4) Лицо, получившее травму, утрату или смерть в результате добровольное обязательство: жертва собственных интриг.

5) лицо, которого обманули, обманули или использовали в своих интересах; а дурак.

Таким образом, жертва может быть невиновной, убитой, обманутой или кто-то, чьи страдания вызваны его собственными интригами или бездарность.Неудивительно, что общество запуталось в как положительно или отрицательно относиться к некоторым жертвам.

Термин «жертва преступления» использовался для обозначения человека, группы или люди, или организации, которые понесли травмы или убытки из-за незаконной деятельности. Вред может быть физическим, психологическим, или экономический. По определению сюда входят жертвы мошенничества или финансовые схемы, предприятия или даже правительство. В налоговой или случаев мошенничества с Medicaid, жертвой является правительство, а потеря доходов в конечном итоге ощущается честными гражданами, которые покорно выполнять свои обязанности.

Для целей защиты прав и услуг жертв преступлений правовая определение «жертвы» обычно включает следующее:

• Лицо, пострадавшее напрямую или под угрозой физического, моральный или материальный вред в результате совершения преступность, в том числе:

A. В случае недееспособности потерпевшего моложе 18 лет, недееспособным или умершим, одно из следующих (в порядке предпочтение): супруг (а); законный опекун; родитель; ребенок; а брат или сестра; другой член семьи; или другое лицо, назначенное суд; и

Б.В случае, если жертва является институциональным лицом, или уполномоченный представитель юридического лица.

Движение жертв преступлений сосредоточило наибольшее внимание на потребности жертв насильственных преступлений. В этих случаях терминология вышла за рамки «потерпевших от основных преступлений» и стала включать «жертвы вторичного преступления», которым также причинен вред из первых рук, например, интимные партнеры или другие значимые жертвы изнасилования или дети избитой женщины.

Некоторые люди, пострадавшие от преступления, чувствуют, что самоопределение как «жертва» имеет негативный оттенок, и выберите вместо этого определять себя как «оставшихся в живых». Это очень личный выбор, который может сделать только человек жертвой, а не каким-либо другим лицом. Термин «оставшийся в живых» также имеет множество значений в обществе, например оставшийся в живых после преступления, «пособия по выживанию». Еще неизвестно, будет ли это терминология для жертв преступлений выдержит.

Кто жертва?

Внимание СМИ к нескольким громким делам за последние годы затуманил вопрос «кто жертва?» Например, случаи, когда жертва сталкивается с антагонистами, в результате в суде «потерпевшего» и усложняет разграничение потерпевшего и правонарушителя, т.е. «линчеватель метро», человек, застреливший четырех подростков из нелицензированный револьвер в поезде метро, ​​когда он боялся, что быть ограбленным.Как сообщается, он чувствовал себя жертвой ограбление и применил оружие к предполагаемым преступникам, чтобы «защищаться». «Будущая жертва» был осужден за покушение на убийство, нападение и безрассудную угрозу. Для некоторых он был / был жертвой, защищающей себя; другим, он беззаботный боевик, который, как сообщается, остро отреагировал на неточно воспринимаемая угроза. (Джонсон, 1986; Салливан, 1989; Кармен, 1990)

Одной из первых книг, целиком посвященных жертвам преступлений, была Книга жертв преступлений (Бард и Сангрей, 1979), рассмотрел вопрос «кто жертва?» Бард и Сангри попытался нарисовать портрет жертв преступления, заявив, что что:

«Каждая жертва личного преступления сталкивается с жестоким реальность: умышленное насилие над одним человеком другим.Преступлением может быть убийство или изнасилование, грабеж или кража со взломом, кража автомобиля, кража в кармане или кража кошелька — но основная внутренняя травма остается прежней. Жертвы имеют подверглись нападению — эмоциональному, а иногда и физическому — со стороны хищник, потрясший мир до основания ».

Последние изменения

«Защита потерпевших» недавно появилась в случаях отцеубийство и убийство обидчиков со стороны супругов, подвергшихся насилию, и также служил для размытия ранее сформулированных различий между жертвы и правонарушители.Защитники женщин, подвергшихся побоям, были среди первыми, кто осознает проблему и продвигает «потрепанные» женский синдром «защита для защиты женщин, которые убили или серьезно травмировал супруга или партнера после долгих лет физических нагрузок, эмоциональное и / или сексуальное насилие. Адвокаты, защищающие детей или молодые люди, которых обвиняют в убийстве родителей, также нарисовали на теории посттравматического стрессового расстройства, чтобы объяснить причина несчастного случая со смертельным исходом. Такие случаи широко и энергично обсуждались. обсуждаются адвокатами потерпевших и специалистами в области уголовного правосудия.Интенсивное внимание средств массовой информации к некоторым из этих «высокопоставленных» дела повлияли на общественное мнение и посеяли путаницу в кто на самом деле является «жертвой», а кто «жертвой». Появление явно перекрывающихся ярлыков (жертва и обидчик) подчеркивает необходимость научного подхода к изучению виктимология.

Исследование виктимологии

Эндрю Кармен, написавший исчерпывающий текст по виктимологии под названием . Жертвы преступлений: Введение в виктимологию в 1990 г., в целом определил виктимологию:

«Научное исследование виктимизации, включая взаимоотношения между потерпевшими и правонарушителями, взаимодействие между жертвами и система уголовного правосудия, то есть полиция и суды, и сотрудников исправительных учреждений — и связи между жертвами и другие социальные группы и институты, такие как СМИ, предприятия и общественные движения.»

Поскольку виктимология возникла из исследования преступности, некоторые говорят, что виктимология — это исследование преступности (а не виктимизации) с точки зрения жертвы. (Роберсон, 1994)

История виктимологии

Научное изучение виктимологии восходит к 1940-е и 1950-е годы. А до тех пор основное внимание уделяется исследованиям и академический анализ в области криминологии был на криминальном преступники и преступные действия, а не жертвы.Два криминолога, Мендельсон и фон Хентиг начали изучать вторую половину Диада преступник / жертва: жертва. Теперь они считаются «отцы изучения виктимологии». (Роберсон, 1994) `

В своих попытках понять преступность эти новые «виктимологи» начали изучать поведение и уязвимости жертв, такие как сопротивление жертв изнасилования и характеристики видов людей, ставших жертвами преступлений, особенно жертв убийств.

В ходе своей юридической практики Мендельсон взял интервью у своего клиенты для получения информации о преступлении и потерпевшем. Он рассматривал жертву как один из многих факторов преступника. дело. Его анализ информации о жертвах привел его к теоретическим выводам. что жертвы обладают «бессознательной склонностью к жертвам». (Роберсон, 1994)

Фон Хентиг изучал преступления и жертв в 1940-х годах, а Стивен Позже Шаффер опубликовал Преступник и его жертва .Их анализ убийства сосредоточен на типах людей, которые наиболее вероятно быть жертвами убийства. Наиболее вероятный тип жертвы Фон Хентиг идентифицировал себя как «депрессивный тип», которого видели как легкая цель, беспечная и ничего не подозревающая. Жадный тип «был замечен как легко обманутый, потому что его или ее мотивация ради легкости снижает его или ее естественную склонность к подозрительности. «Развратный тип» особенно уязвим к стрессам. которые происходят в определенный период времени в жизненном цикле, например несовершеннолетние жертвы.Последним типом фон Хентига был «мучитель», жертва нападения со стороны объекта жестокого обращения, например избитая женщина. (Роберсон, 1994)

Работа фон Хентига послужила основой для анализа склонности к жертвам это все еще очевидно в современной литературе. Исследование Вольфганга последовали этому примеру и позже предположили, что «многие жертвы осаждали на самом деле убийства были вызваны бессознательным желанием жертвы совершить самоубийство.»(Роберсон, 1994)

Если смотреть с точки зрения криминологии, виктимология изначально посвятил много своей энергии изучению того, как жертвы вносят свой вклад — сознательно или неосознанно — к собственной виктимизации и потенциальные способы разделения ответственности с правонарушителями за конкретные преступления.

Глава вторая учебной программы Национальной академии помощи жертвам, История движения жертв , обсуждает возникновение и рост движения за права жертв преступлений в 1960-е годы, 1970-е и 1980-е годы.Движение жертв преступлений увеличилось. социальное и политическое внимание к плохому обращению с преступностью жертвами системы уголовного правосудия и оспаривали обращение жертв системой уголовного правосудия.

Негативные эффекты «обвинения жертвы» были ключевой участник борьбы за улучшение обращения с жертвами преступлений. Изучение способов, которыми жертвы «вносят свой вклад» в их собственная виктимизация рассматривалась (и продолжает рассматриваться) жертвами и защитников жертв как неприемлемые, так и деструктивные.

Поскольку услуги и права потерпевших от преступлений расширились на последние два десятилетия практики и политики искал исследования, чтобы обеспечить более научную основу для дизайн и доставка услуг.

Более поздние направления исследований виктимологии включают:

• Как относятся к различным компонентам системы уголовного правосудия жертвы;
• Последствия виктимизации; и
• Эффективность определенных вмешательств с жертвами преступлений.

Обширные качественные и количественные исследования природы и объем услуг для потерпевших от преступлений был проведен и опубликован. Исследования об эффективности вмешательств с жертвами преступлений тоже было сделано. Кроме того, споры о масштабах и направленность виктимологии развивается и проявляется в контрастирующие темы исследований, которые можно найти в различных журналы виктимологии.

Социальное влияние

В тот же период на общественное мнение повлиял взрыв. внимания СМИ к проблемам преступности и виктимизации.Газета заголовки и телевизионные новости наводнили граждан бесконечные отчеты о насильственных преступлениях и их жертвах. (Кармен, 1990)

Хотя «обвинение жертвы» было настойчивой защитой многие используют для борьбы с растущим страхом перед преступностью, деликатные изображения в средствах массовой информации рассказы отдельных жертв преступлений сделали опыт более реален. Кроме того, уровень преступности достиг такие высокие уровни, что немногие остались незамеченными преступностью.Казалось бы случайный характер все более серьезных преступлений, а также увеличивающийся чувство уязвимости вызывает у большинства американцев страх преступления.

Кроме того, американское движение за закон и порядок продолжал пересекаться с движением по укреплению правового статуса и улучшить обращение с жертвами преступлений. Реформаторы уголовного правосудия добиваться большей ответственности правонарушителей за счет ужесточения приговоров нашел союзников среди откровенных жертв насильственных преступлений и политиков кто осознал озабоченность общественности преступностью и ее последствиями.Комбинация принесла большую политическую поддержку преступности. законодательство о правах потерпевших и увеличенное финансирование жертв преступлений Сервисы. (Кармен, 1990)

Пример тщательного совмещения этих двух движений может быть замеченным во многих законах, принятых на государственном и национальном уровне которые санкционировали использование уголовных штрафов, пени и конфискация облигаций для финансирования создания или расширения прямых услуги для жертв преступлений.

Кто являются жертвами насильственных преступлений в Америке?

Последние данные о пожизненной вероятности виктимизации от преступлений подтверждают представление о том, что никто, живущий в Америке, полностью не свободен от риск стать жертвой преступления.В то время как преступление связано с жертвой исследования 40 и 50 лет назад изучили характеристики жертвы, многие из них подошли к проблеме с точки зрения «совместной ответственности», вот как жертвы преступлений были отчасти «ответственны» за свои преследования. В последние десятилетия парадигма изменилась. Изучение характеристики жертв преступлений, как правило, сосредоточены на выявлении факторы риска, чтобы лучше понять явления, без возложение вины на жертв.Информация о риске виктимизация использовалась для развития предупреждения преступности и правоприменения стратегии.

Исследования показывают, что существует множество индивидуальных, ситуативных, и факторы на уровне сообщества, которые увеличивают риск криминальной виктимизации (подробный обзор см. в Sampson & Lauritsen, 1994).

Примечание: Следующий материал взят из главы книги Хэнсона, Килпатрика, Фальсетто и Резника (в печати).

Демографические характеристики

Риск стать жертвой преступления зависит от демографических факторов. такие переменные, как:

• Пол
• Возраст
• Гонка
• Социально-экономический класс

(Бахман, 1994; Бюро статистики юстиции, 1992; Униформа ФБР. Отчеты о преступлениях , 1992; Хэнсон, Фриди, Килпатрик и Сондерс, 1993; Килпатрик, Сеймур и Бойл, 1991; Бреслау, Дэвис, Андрески, и Петерсон, 1991; Килпатрик, Резник, Сондерс и Бест, в прессе; Норрис, 1992; Адлер и др., 1994; Рейсс и Рот, 1993; Розенберг и Мерси, 1991).

Пол

За исключением сексуальных посягательств и домашнего насилия, мужчины риск нападения выше, чем у женщин (Gelles & Straus, 1988; Hanson et al., 1993; Норрис, 1992).

Пожизненный риск убийства у мужчин в три-четыре раза выше чем женщины (Bureau of Justice Statistics, 1992).

Возраст

Подростки чаще подвергаются нападениям, чем молодые. взрослые или пожилые американцы (Bureau of Justice Statistics, 1992; Hanson et al., 1993; Килпатрик, Эдмундс и Сеймур, 1992; Килпатрик и др., В печати; Рейсс и Рот, 1993; Уитакер И Bastian, 1991).

Данные национального обследования жертв преступлений указывают на то, что что у детей от 12 до 19 лет в два-три раза больше шансов, чем у детей в возрасте от 12 до 19 лет. более 20 человек ежегодно становятся жертвами личных преступлений (Уитакер И Bastian, 1991).

Данные Национального исследования женщин показывают, что 62% всех случаев насильственного изнасилования произошло, когда жертва находилась под 18 лет (Килпатрик и др., 1992).

Гонка

Расовые и этнические меньшинства чаще подвергаются нападениям, чем другие американцы ( FBI Uniform Crime Report , 1992; Hanson et al., 1993; Килпатрик и др., 1991; Рейсс и Рот, 1993).

В 1990 году афроамериканцы были в шесть раз чаще, чем белые. Американцы должны стать жертвами убийств (FBI Uniform Crime Report, 1992). Уровень насильственных нападений примерно в два раза выше среди африканцев. и латиноамериканцев по сравнению с белыми американцами (Reiss & Рот, 1993).

Килпатрик и др. (1991) обнаружили, что афроамериканцы (28%) и Американцы латиноамериканского происхождения (30%) были значительно чаще, чем белые Американцы (19%) когда-либо были жестокими жертвами преступлений.

Социально-экономический класс

Насилие непропорционально затрагивает лиц из более низкого социально-экономического положения. классы (Бюро переписи населения США, 1991 г.). Семейный доход связан к уровню насилия и виктимизации с семьями с более низким доходом с более высоким риском, чем люди из групп с более высоким доходом (Рейсс И Рот, 1993).

• Например, в 1988 году риск виктимизации был в 2,5 раза больше для семей с самым низким доходом (менее 7500 долларов США) по сравнению с тем, у кого самый высокий (50 000 долларов и более) (Reiss & Roth, 1993).

Используя лонгитюдные данные из Национального исследования женщин , Килпатрик и др. (В печати) обнаружили, что женщины, ведущие домашнее хозяйство доход менее 10 000 долларов имел шансы в 1,8 раза выше, чем с доходом 10 000 долларов и более от изнасилования или при отягчающих обстоятельствах жертва нападения в течение двухлетнего периода наблюдения.Бедность увеличилась риск нападения даже после учета последствий предыдущая виктимизация и поиск сенсаций.

Однако в некоторых других исследованиях сообщается, что семейный доход меньше. важный показатель виктимизации, чем пол, возраст или этническая принадлежность (Рейсс и Рот, 1993).

Интерпретация данных демографических характеристик

Некоторые из противоречивых выводов о демографических характеристиках поскольку факторы риска насильственных преступлений связаны с методологическими вариации в разных исследованиях.Еще одна причина противоречивых выводов состоит в том, что многие демографические переменные смешаны. То есть они настолько взаимосвязаны, что затрудняют разделение из их относительного вклада.

Демографические переменные возраста, пола и расового статуса имеют тенденцию следует путать с доходом: молодые люди, как правило, беднее, чем взрослые люди; женщины, как правило, имеют меньший доход, чем мужчины; и афроамериканцы как правило, имеют меньший доход, чем белые американцы.

Повторяющаяся виктимизация и цикл насилия

До недавнего времени мало кто оценивал степень которых многие люди стали жертвами преступлений не раз, а несколько раз в течение жизни. Было достаточно понимания того, как повторная виктимизация увеличивает риск и сложность психологической травмы, связанной с преступлением. Мы также не поняли степень, в которой виктимизация увеличивает риск дальнейшей виктимизации и / или насильственного поведения жертвы.

Несколько исследований показывают, что значительная часть жертв преступлений подвергался виктимизации более одного раза, и что история виктимизации увеличивает риск последующего насильственного нападения (например, Килпатрик и др., в печати; Косс и Динеро, 1989; Резник, Килпатрик, Дански, Сондерс и Бест, 1993; Килпатрик и др., 1992; Reiss И Рот, 1993; Вятт, Гатри и Нотграсс, 1992; Завиц, 1983).

Другие исследования показывают, что риск развития посттравматического стрессового расстройства и психоактивных веществ Проблемы использования / злоупотребления выше среди повторных жертв насильственного нападения чем среди тех, кто пережил только одно насильственное нападение (е.г., Килпатрик и др., в печати; Breslau et al., В печати; Килпатрик, Резник, Сондерс, Бест и Эпштейн, 1994).

Есть и другие свидетельства того, что история виктимизации молодежи увеличивает риск участия в делинквентных сверстниках и последующего делинквентное поведение (Ageton, 1983; Dembo et al., 1992; Straus, 1984; Видом, 1989, 1992).

Некоторые исследования показывают, что участие в делинквентах или девиантных сверстники увеличивают риск виктимизации (например,г., Агетон, 1983), и что употребление психоактивных веществ также увеличивает риск виктимизации (например, Килпатрик и др., 1994; Коттлер, Комптон, Магер, Шпицнагель, и Янка, 1992).

Другое направление исследований показало, что история жестокого обращения с детьми и пренебрежение увеличивает риск преступного поведения в детстве подросткового возраста и быть арестованным за нападение с применением насилия в качестве взрослый (например, Widom, 1989, 1994).

Это новое знание о повторной виктимизации и цикле насилие имеет несколько последствий для надлежащего психического здоровья Консультации для жертв преступлений:

• Специалисты в области психического здоровья должны включать профилактику преступности и профилактика токсикомании в их работе с жертвами, чтобы уменьшить риск того, что новые проблемы виктимизации или злоупотребления психоактивными веществами будут происходят (е.г., Килпатрик и др., в печати; Килпатрик и др., 1994).

• Специалисты в области психического здоровья не должны предполагать, что преступление они лечат только пострадавших. Это требует тщательного изучения истории виктимизации от преступлений.

• Предоставление жертвам эффективных консультаций по психическому здоровью может быть эффективным способом снизить риск будущей виктимизации, употребление / злоупотребление психоактивными веществами, преступность и агрессивное поведение.
  

Жилой район

Место, где живет человек, влияет на риск стать жертва насильственного преступления. Рейсс и Рот (1993) сообщают, что насильственные уровень преступности увеличивался в зависимости от размера сообщества. Например, уровень насильственных преступлений составил 359 на 100 000 жителей городов менее 10 000 человек; но 2243 человека на 100000 в городах с населением более миллиона означает рост в семь раз.(Рейсс И Рот, 1993; п. 79). Данные, включая незарегистрированные преступления от Национальное обследование жертв преступлений (NCVS) также указывает что уровень насильственных преступлений наиболее высок в центральных городах, несколько ниже в пригородных районах и ниже в сельской местности (Бюро Статистика правосудия, 1992 г.). UCR и NCVS лучше измерение уличной преступности, чем измерение совершенных насильственных преступлений знакомыми или партнерами. Таким образом, предположение о том, что увеличенное риск насильственного нападения, связанный с жилым помещением, в большинстве скорее всего, является результатом нападений незнакомцев, не обязательно в результате атак членами семьи или другими близкими, зависит от ограничений измерительного прибора.

Воздействие потенциальных нападавших

Никакое насильственное нападение не может произойти, если нападавший не имеет доступа к потенциальная жертва. Кто-то мог иметь каждые раньше обсудили фактор риска насильственного нападения и быть в полной безопасности от нападения, если к нему не приблизился нападавший.

Известная теория, пытающаяся предсказать риск криминальной виктимизации теория рутинных действий .По описанию Лауба (1990), риск виктимизации связан с образом жизни человека, поведение и рутинные действия. В свою очередь, образ жизни и распорядок деятельность обычно связана с демографическими характеристиками (например, возраст и семейное положение) и другие личные характеристики.

Если образ жизни или рутинные занятия человека ставят его или ее в частом контакте с потенциальными противниками, то они больше могут подвергнуться нападению, чем если бы их повседневная деятельность и образ жизни не доводите их до столь частого контакта с хищными особями.

Например, у молодых мужчин более высокий уровень агрессивного поведения. чем в любой другой возрастной группе (Reiss & Roth, 1993; Rosenberg И Милосердие, 1991). Таким образом, те, у кого повседневная деятельность или образ жизни вовлекать значительный контакт с молодыми людьми; уровень виктимизации. Точно так же люди, состоящие в браке, никогда не выходят из дома после наступления темноты и никогда не выходят на публику транспорт должен иметь ограниченный контакт с молодыми людьми, и поэтому снизился риск нападения.

Хотя некоторые утверждали, что теория рутинной деятельности имеет существенные в эмпирической литературе (Laub, 1990; Gottfredson, 1981), большинство данных о виктимизации от преступлений, которые используются для оценки Риск нападения измерять нападение незнакомца намного лучше, чем напарника или нападения знакомых. Таким образом, теория, вероятно, намного больше относится к нападениям со стороны незнакомцев, чем к другим нападениям.

Почему система уголовного правосудия Заботиться о преступлениях, связанных с потерпевшими от преступлений Психологическая травма?

Психологическая травма, связанная с преступлением, снижает способность и / или готовность многих жертв преступлений сотрудничать с преступником система правосудия.

Целевая группа президента утверждала, что с жертвами нужно обращаться лучше системой уголовного правосудия, потому что она не может его миссия без сотрудничества жертв. На каждом ключевом этапе процесса системы уголовного правосудия — от размышлений о создании заявление в полицию для участия в слушании по делу об условно-досрочном освобождении — взаимодействия может вызывать стресс у жертв и часто усугубляет преступления, связанные с преступностью. психологическая травма.

Жертвы, из-за страха перед преступлением которых они не хотят сообщать преступления в полицию или тех, кто слишком напуган, чтобы давать показания, эффективно сделать невозможным для системы уголовного правосудия выполнение его миссия.Таким образом, важно понимать:

• Проблемы психического здоровья потерпевших, связанные с преступностью.

• Какие аспекты процесса системы уголовного правосудия вызывают стресс? жертвам.

• Что можно сделать, чтобы помочь потерпевшим в связи с преступлениями проблемы с психическим здоровьем.

• Что можно сделать, чтобы помочь потерпевшим справиться с уголовным правосудием системный стресс.
  

Эффективное партнерство между системой уголовного правосудия, жертва вспомогательный персонал и обученные специалисты в области психического здоровья может помочь жертвам с психологической травмой, связанной с преступлением, и с стресс, связанный с системой уголовного правосудия.Помогая жертвам пройти такое партнерство, система уголовного правосудия тоже помогает себе становятся более эффективными в сдерживании и сокращении преступности.

Как отметили Килпатрик и Отто (1987), существует несколько психологических теории, которые полезны для понимания того, почему жертвы могут развиваться психологическая травма и почему взаимодействие с уголовным правосудием системы обычно вызывают стресс у жертвы.

Почему система уголовного правосудия Стресс для жертв?

В этом разделе описывается одна теория, которая имеет особое значение. для понимания того, почему система уголовного правосудия так напряжена для многих жертв.

Классическая теория кондиционирования

Русский физиолог Иван Павлов впервые описал основные Тип обучения называется классическим обусловливанием (Павлов, 1906). Кратко описанное, классическое кондиционирование происходит, когда нейтральный стимул сочетается со стимулом, который производит определенный отклик. Например, если пища помещена в пасть собаке, слюноотделение реакция возникает естественным образом. Если нейтральный раздражитель колокольного звона представлен собаке примерно в то же время, что и предъявляется пищевой раздражитель, раздражитель звонка (условный раздражитель) приобретет способность производить условную реакцию слюноотделение аналогично безусловному слюноотделению произведенный безусловным раздражителем пищи.Что делает этот связаны с проблемами психического здоровья, связанными с преступностью, или преступным система правосудия?

• Килпатрик, Веронен и Ресик (1982) отметили, что насильственные криминальная виктимизация — это реальный классический опыт обусловливания в котором атака является безусловным стимулом, который производит безусловные реакции страха, тревоги, ужаса, беспомощности, боль и другие отрицательные эмоции.

• Любые стимулы, присутствующие во время приступа, являются парными. с приступом и стали условными раздражителями, способными производить условные реакции страха, беспокойства, ужаса, беспомощности, и другие отрицательные эмоции.
  

Классическая теория обусловливания предсказывает, что любые присутствующие раздражители во время насильственного преступления — потенциальные условные раздражители которые будут вызывать условный страх, беспокойство и другие негативные эмоции, когда жертва встречает их.

• Таким образом, характеристик нападавшего (например, возраст, расы, одежды, отличительных черт) или характеристик параметр (например, время суток, когда произошла атака, особенности обстановки) могут стать условными раздражителями.

Классическая теория обусловливания также предполагает, что отрицательные эмоциональные реакции, обусловленные определенным стимулом, могут обобщать на похожие раздражители.

• Таким образом, женщина, проявляющая условную реакцию страха на вид ее насильника может также вызвать страх перед раздражителем мужчин, которые напоминают насильника через процесс стимулов Обобщение .

• В конце концов, этот процесс генерализации стимула может привести к жертва изнасилования демонстрирует условный страх всем мужчинам.
  

Поведение избегания

Наиболее частая реакция на условные раздражители, связанные с преступлением поведение избегания . Таким образом, возникает естественная тенденция для потерпевших от преступлений, чтобы избежать контакта с преступными обусловленными стимулы и избегать ситуаций, в которых они соприкасаются с такими раздражителями.

Кондиционирование второго порядка

Последний классический механизм кондиционирования с важными последствиями для понимания поведения жертв преступлений — второго порядка кондиционер .Если нейтральный раздражитель сочетается с условным стимула (без предъявления безусловного стимула), это нейтральный стимул становится условным стимулом второго порядка это также может вызвать условную реакцию.

• Таким образом, любые раздражители, присутствующие одновременно, имеют отношение к преступлению. условный раздражитель может стать условным раздражителем второго порядка. стимул, который также вызывает страх, другие негативные эмоции и сильная склонность к поведению избегания.

• Это важно для практиков, таких как полиция, прокуратура, и поставщики услуг для жертв могут стать второстепенными условный раздражитель.
  

Классическое кондиционирование и реакции жертв в систему уголовного правосудия

Применение этих классических принципов кондиционирования к жертвам взаимодействие с системой уголовного правосудия помогает нам понять почему система уголовного правосудия вызывает такой стресс для многих жертв.

Во-первых, участие в системе уголовного правосудия требует преступления. жертвы сталкиваются со многими когнитивными и средовыми стимулами которые напоминают им о преступлении. Они варьируются от:

• Необходимость смотреть на подсудимого в зале суда.

• Необходимость думать о деталях преступления при подготовке давать показания.

• Противостояние члену «условных раздражителей второго порядка» в форме полиции, защитников потерпевших / свидетелей и прокуроров.

Во-вторых, столкновение со всеми этими связанными с преступлением условными стимулами часто приводит к избегающему поведению со стороны жертв.

• Такое поведение избегания вызвано условным страхом и беспокойство, а не апатия. Избегание может привести к тому, что жертва отменит или не приходить на прием к сотрудникам системы уголовного правосудия, или защитники жертв.
  

Другие источники напряжения

Помимо обусловливания, есть несколько других причин, по которым взаимодействие с системой уголовного правосудия может вызывать стресс для жертв.

• Одна из причин, по которой общение вызывает стресс, заключается в том, что жертвам не хватает информация об этой системе и ее процедурах, а также о жертвах бояться неизвестного.

• Вторая причина, по которой взаимодействия вызывают стресс, заключается в том, что жертвы обеспокоены тем, поверят ли им и воспримут ли они всерьез системой уголовного правосудия.

Большинство жертв рассматривают систему уголовного правосудия как репрезентативную. общества в целом, и верят ли им и принимают ли они серьезно системой указывает им, верят ли они и воспринимается обществом всерьез.

Самообследование Глава 3

Теоретические перспективы виктимологии

и критические исследования

1) Когда возникло исследование жертв преступлений и в чем была его цель?

2) Опишите происхождение термина «жертва». и эволюция его определения и коннотации?

3) Как повлияло движение за права жертв преступлений область виктимологии?

4) Кратко объясните «классическое обусловливание». и как это может повлиять на реакцию жертв на уголовное правосудие системы и поставщики услуг для жертв.

5) Определите три фактора высокого риска, связанных с вероятность виктимизации от преступления?

Ссылки

Адлер Н. Э., Бойс Т., Чесни М. А., Коэн С., Фолкман С., Кан, Р. Л., и Сайм, С. Л. (1994). Социально-экономический статус и здоровье. Американский психолог, 49, 15-24.

Агетон, С.С. (1983). Сексуальное насилие среди подростков. Лексингтон, Массачусетс: Lexington Books.

Бахман, Р.(1994). Насилие против женщин. Национальная виктимизация преступности отчет об обследовании. Министерство юстиции США, Управление программ юстиции, Бюро статистики юстиции.

Бреслау, Н., Дэвис, Г.С., Андрески, П. и Петерсон, Э. (1991). Травматические события и посттравматическое стрессовое расстройство в городе. население молодежи. Архив общей психиатрии, 48, 216-222.

Бюро статистики юстиции (1992 год). Преступная виктимизация в США, 1990 г.Вашингтон, округ Колумбия: Правительство США Типография.

Коттлер, Л. Б., Комптон, В. М., Магер, Д. Шпицнагель, Э. Л., & Янка, А. (1992). Посттравматическое стрессовое расстройство среди веществ пользователи из общей популяции. Американский журнал психиатрии, 149, 664-670.

Дембо, Р., Уильямс, Л., Шмейдлер, Дж., Берри, Э., Вотке, В., Гетреу А., Уиш Э. Д. и Кристенсен К. (1992). Структурный модель, исследующая взаимосвязь между физическим насилием над детьми, сексуальная виктимизация и употребление марихуаны / гашиша в преступных молодежь: лонгитюдное исследование.Насилие и жертвы, 7, 41-62.

Федеральное бюро расследований (1992). Единые отчеты о преступлениях: Преступность в Соединенных Штатах: 1991 год. Вашингтон, округ Колумбия: правительство США. Типография.

Геллес, Р.Дж. И Straus, M.A. (1988). Интимное насилие. Нью-Йорк: Саймон и Шустер.

Готфредсон, М.Р. (1981). Об этиологии криминальной виктимизации. Журнал уголовного права и криминологии, 72, 714-726.

Хэнсон, Р.Ф., Фриди, Дж. Р., Килпатрик, Д. Б., & Сондерс, Б. Э. (1993, ноябрь). Гражданские беспорядки в Лос-Анджелесе: разнообразие in Сообщество, раса / этническая принадлежность и пол. Постер представлен на Ежегодном собрании Ассоциации содействия развитию Поведенческая терапия, Атланта, Джорджия.

Хэнсон, Р.Ф., Килпатрик, Д.Г., Фальсетто, С.А., и Резник, H.S. (в прессе). Насильственные преступления и психическое здоровье. В J.R. Freedy & S.E. Хобфолл (ред.), Травматический стресс: от теории к Упражняться.Нью-Йорк: Пленум Пресс.

Хэнсон, Р.Ф., Килпатрик, Д.Г., Фальсетти, С.А., Резник, Х.С., И Уивер Т. (в печати). Жестокие преступления и психологическая адаптация. В J.R. Freedy & S.E. Хобфолл (ред.), Травматический стресс: Теория и практика (стр. 129–161). Нью-Йорк: Пленум Пресс.

Кармен, А., (1990). Жертва преступления: Введение в виктимологию. Белмонт, Калифорния: Издательская компания Wadsworth.

Килпатрик, Д. (1986).Обращение к потребностям травмированных жертв. Практический прокурор, 15-18.

Килпатрик, Д. (1995). Проблемы психического здоровья, связанные с преступностью виктимизация. Неопубликованная статья подготовлена ​​для Национального Преступления Повестка дня жертв.

Килпатрик Д. Г., Эдмундс К. Н. и Сеймур А. К. (1992). Изнасилование в Америке: доклад нации. Арлингтон, Вирджиния: Национальный центр помощи пострадавшим и Медицинский университет Южной Каролины.

Килпатрик, Д.Г., & Отто, Р.К. (1987). Конституционно гарантированный участие в уголовном процессе для потерпевших: возможные последствия на психологическое функционирование. Обзор закона штата Уэйн, 34 (1), 7-28.

Килпатрик, Д. И Резник, H.S. (1991, ноябрь). Важность эпидемиологии: значение для изучения связанных с изнасилованием Этиология посттравматического стрессового расстройства. Документ представлен на 25-м ежегодном собрании Ассоциации по развитию поведенческой терапии, New Йорк.

Килпатрик, Д. Г., Резник, Х. С., Фриди, Дж. Р., Пелковиц, Д., Резик, П. А., Рот, С., и ван дер Колк, Б. (1994). Посттравматический полевые испытания стрессового расстройства: акцент на критерии А и в целом Диагностика посттравматического стрессового расстройства. Справочник DSM-IV. Вашингтон, округ Колумбия: американский Психиатрическая пресса.

Килпатрик Д.Г., Резник Х.С., Сондерс Б.Е. И Бест, К. (в прессе). Изнасилование, другое насилие в отношении женщин и посттравматические стрессовое расстройство: критические вопросы в оценке психопатологии неблагоприятного воздействия, стресса. отношение.В Б. Доренвенд (ред.), Невзгоды, стресс, И психопатология, Вашингтон, округ Колумбия: Американская психиатрическая больница. Нажмите.

Килпатрик, Д. Г., Резник, Х. С., Сондерс, Б. Э. и Бест, К. Л. (1989). Модуль национального женского исследования посттравматического стрессового расстройства. Не опубликовано инструмент. Чарльстон, Южная Каролина: Исследование и лечение жертв преступлений Центр, Отделение психиатрии и поведенческих наук, Медицинский Университет Южной Каролины.

Килпатрик, Д., Резник, Х.С., Сондерс, Б.Е., Бест, К.Л., & Эпштейн, Дж. (Июнь 1994 г.). Жестокое нападение и алкогольная зависимость среди женщин: результаты лонгитюдного исследования. Исследовательское общество по алкоголизму, Реферат № 80, с.433.

Килпатрик Д. Г., Сеймур А. К. и Бойл Дж. (1991). Америка высказывается: Отношение граждан к правам жертв и насилию. Арлингтон, Вирджиния: Национальный центр помощи жертвам.

Килпатрик, Д. Г., Веронен, Л. Дж., И Ресик, П.А. (1982). Психологические последствия изнасилования: стратегии оценки и лечения. В Д. М. Доли, Р. И. Мередити и А. Р. Чиминеро (ред.), Поведенческая медицина: стратегии оценки и лечения. Нью-Йорк: Пленум.

Косс, М. П. и Динеро, Т. Э. (1989). Дискриминантный анализ факторов риска сексуальной виктимизации среди национальной выборки женщин колледжа. Журнал консалтинговой и клинической психологии 57: 242-250.

Лауб, Дж.Х. (1990). Модели криминальной виктимизации в Соединенные Штаты. Жертвы преступлений: проблемы, политика и программы. В A.J. Луриджио, В.Г. Скоган и Р.С. Дэвис (ред.) Sage Publications. С. 23-49.

Моуби, Р.И., Уокейт, С. (1994). Критическая виктимология. Таузенд-Оукс, Калифорния: Sage Publications.

Мендельсон, Б. (1963) Происхождение виктимологии. Excerpta Criminologica, т. 3. С. 239–256.

Норрис, Ф.Х. (1992). Эпидемиология травм: частота и влияние различных потенциально травмирующих событий для разных демографических группы. Журнал консалтинговой и клинической психологии , 60 , 409-418.

Павлов, И. (1906). Научное исследование психического способности или процессы у высших животных. Наука, 24, 158–177.

Резник, Х.С., Килпатрик, Д.Г., Дански, Б.С., Сондерс, Б.Е., И Бест, К.Л. (1993). Распространенность гражданских травм и посттравматического стрессового расстройства в репрезентативной национальной выборке женщин. Журнал клинических И психология консультирования 61 (6).

Рейсс, А. Дж., И Рот, Дж. А. (1993). Понимание и предотвращение насилие. Вашингтон, округ Колумбия: National Academy Press.

Роберсон, К. (1994). Введение в уголовное правосудие. Плейсервилль, Калифорния: издательская компания Copperhouse.

Розенберг, М. И Фенли, М.А. (Ред.). (1991). Насилие в Америке: подход к общественному здравоохранению . Нью-Йорк: Оксфордский университет Нажмите.

Розенберг, М. И Мерси, Дж. (1991). Нападение с применением насилия. In Violence in America , pp 12-50, New York: Oxford University. Нажмите.

Сэмпсон, Р.Дж. И Лауритсен, Дж. Л. (1994). Насильственная виктимизация и правонарушения: на индивидуальном, ситуативном и общинном уровнях. факторы риска. В Понимание и предотвращение насилия, Vol.3 , Reiss, A.J. И Рот, Дж. А. (Ред.), Стр. 1-114, Вашингтон, ДК: Национальная академия прессы.

Страус, М.А. (1984). Семейное насилие и преступления вне семьи и насилие. В A. J. Lincoln & M. A. Straus (Eds.), Crime и семья. Спрингфилд, Иллинойс: Томас.

Фон Хентиг, Х. (1948). Преступник и его жертва. Новый Хейвен, Коннектикут: Издательство Йельского университета.

Уитакер, К. Дж., И Бастиан, Л. Д. (1991). Подростковые жертвы: Отчет о национальном исследовании преступности.Вашингтон, округ Колумбия: США Департамент правосудия

Видом, С. С. (1989). Цикл насилия. Наука, 244, г. 160-166.

Видом, С. С. (1992). Цикл насилия. Национальный институт правосудия: Краткое исследование. Вашингтон, округ Колумбия: Департамент США правосудия.

Видом, С. С. (1994). Семейное насилие на протяжении всего жизненного цикла. Документ, представленный в Трудах Американской медицинской ассоциации Национальная конференция по семейному насилию: здоровье и справедливость, Вашингтон, ОКРУГ КОЛУМБИЯ.

Wyatt, G.E., Guthrie, D., Notgrass, C.M. (1992). Дифференциальный последствия сексуального насилия женщин над детьми и последующей повторной виктимизации. Журнал консалтинговой и клинической психологии, 60, 167-173.

Завиц, М. В. (1983). Доклад народу о преступности и правосудии: Данные. Вашингтон, округ Колумбия: Министерство юстиции США, Бюро статистики правосудия, документ № NCJ-87068; Департамент США Правосудие, Бюро статистики юстиции, документ № NCJ-87068.

Вернуться к NVAA

Информация на этой странице заархивирована и предоставляется только для справки.

Глоссарий по виктимизации | Офис по делам жертв преступлений

Этот глоссарий по жертвам преступлений представляет собой сборник терминов и определений, представленных в различных ресурсах OVC, в том числе:

• Интернет-каталог служб помощи жертвам преступлений
• Национальная академия помощи жертвам

Список терминов, его источники и ссылки на дополнительную информацию предоставлены для удобства пользования и не должны толковаться как исчерпывающие и исчерпывающие в отношении жертв преступлений, виктимологии или криминологии.

Содержание глоссария организовано по следующим направлениям:

.

• Тип жертвы / жертва
• Тип предоставляемой услуги
• Гражданские средства правовой защиты

Тип жертвы / жертва

Взрослый, подвергшийся насилию в детстве
Взрослый в возрасте 18 лет и старше, подвергшийся сексуальному насилию в детстве (см. Определение сексуального насилия над детьми ниже).

взрослых Сексуальное нападение
сексуальное преступление, включая изнасилование, инцест, лаская, эксгибиционизм, или порнографии, в зрелом возрасте 18 лет и старше.

Нападение при отягчающих обстоятельствах
Незаконное, умышленное причинение серьезных телесных повреждений со смертельным оружием или без него, или незаконное, умышленное покушение или угроза серьезного телесного повреждения или смерти с применением смертоносного или опасного оружия.

Поджог
Любой умышленный или злонамеренный поджог или попытка сжечь, с намерением или без намерения ограбить жилище, дом, общественное здание, автомобиль или самолет, или личную собственность другого лица.

Нападение
Незаконное нападение одного лица на другого с оружием или без него, которое причиняет или пытается или угрожает нанести телесные повреждения.

Ребенок
Лицо в возрасте до 18 лет или в соответствии с законодательством штата.

Физическое насилие над ребенком
Неслучайное телесное повреждение ребенка со стороны родителя или другого взрослого, которое может включать жестокие избиения, ожоги, удушение или укусы человека.

Сексуальное насилие над ребенком
Сексуальное преступление (см. Определение ниже) в отношении ребенка со стороны родителя или другого взрослого.

Насилие в семье
Насильственные действия с участием нынешнего или бывшего супруга или сожителя.

DUI / DWI Crash
Несчастный случай с участием одного или нескольких автомобилей, в котором хотя бы один водитель находился в состоянии алкогольного и / или наркотического опьянения (DUI) или находился в состоянии легального алкогольного опьянения (DWI) во время аварии.

Жестокое обращение с пожилыми
Жестокое обращение со стороны опекуна с пожилым человеком, который зависит от других в плане поддержки и помощи.

Мошенничество
Умышленный обман, совершенный с целью получения незаконной или несправедливой выгоды.

Групповое насилие
Преступные действия, совершенные группой из трех или более лиц, которые регулярно участвуют в преступной деятельности и идентифицируют себя под общим именем или знаком.

Торговля людьми
Торговля людьми с целью сексуальной эксплуатации, при которой акт коммерческого секса вызван силой, мошенничеством или принуждением, или когда лицо, побуждаемое к совершению такого действия, не достигло 18 лет; или вербовка, укрывательство, транспортировка, предоставление или получение человека для работы или оказания услуг с использованием силы, мошенничества или принуждения с целью подчинения принудительному подневольному состоянию, наркомату, долговой кабале или рабству.

Кража личных данных
Преступление, при котором злоумышленник получает ключевую личную информацию, такую ​​как номера социального страхования или водительские права, чтобы выдать себя за другое лицо.

Прочие, в отношении типов обслуживаемых жертв
Жертвы ненасильственных преступлений, таких как кража со взломом и преступления с использованием служебных обязанностей.

Другие тяжкие преступления
Прочие преступления, не перечисленные в списке, за исключением преступлений против собственности (которые представляют собой захват денег или имущества без применения силы или угрозы применения силы).

Ограбление
Изъятие или попытка отнять что-либо ценное из-под опеки, опеки или контроля человека или лиц с помощью силы или угрозы применения силы или насилия.

Сексуальное преступление
Насильственное изнасилование, попытка изнасилования, предусмотренное законом изнасилование, сексуальные домогательства, проституция или другие незаконные половые контакты и другие незаконные действия, направленные на получение сексуального удовлетворения или выгоды от сексуальной активности.

Преследование
Любой нежелательный контакт между двумя людьми, который прямо или косвенно сообщает об угрозе или вызывает страх у жертвы.

Выжившая жертва убийства
Член семьи или близкий человек жертвы убийства.

Терроризм
Использование насилия или запугивания для принуждения правительства или гражданского населения к достижению политических или социальных целей.

Жертвы с ограниченными возможностями
Жертвы преступлений с физическими или умственными недостатками.

Преступление «белых воротничков»
Ненасильственное преступление с целью получения финансовой выгоды, совершенное путем обмана лицами, обладающими специальными техническими и профессиональными знаниями в сфере бизнеса или правительства.

Тип предоставляемой услуги

Помощь в подаче исков о компенсации
Информирование потерпевших о возможности получения компенсации жертвам преступления (см. Определение ниже), помощь жертвам в заполнении необходимых форм и сбор необходимой документации.Может также включать последующий контакт с агентством компенсации жертвам от имени жертвы.

Поддержка / защита уголовного правосудия
Поддержка, помощь и защита, предоставляемые жертвам на любой стадии процесса уголовного правосудия, включая услуги и поддержку после вынесения приговора.

Кризисное консультирование
Личное кризисное вмешательство, эмоциональная поддержка, а также рекомендации и консультации, предоставляемые адвокатами, консультантами, специалистами в области психического здоровья или коллегами.Такое консультирование может происходить на месте преступления, сразу после преступления или предоставляться на постоянной основе.

Консультации по горячей линии в кризисных ситуациях
Круглосуточная телефонная служба, 7 дней в неделю, которая предоставляет консультации, рекомендации, эмоциональную поддержку, а также информацию и направления.

Экстренная финансовая помощь
Денежные средства на такие нужды, как транспорт, питание, одежда и временное жилье.

Экстренная юридическая помощь
Подача временных запретительных судебных приказов, судебных запретов и других защитных судебных приказов, петиций о жестоком обращении с пожилыми (см. Определение выше) и о жестоком обращении с детьми (см. Определение выше).Не включает уголовное преследование или наем адвокатов для таких неэкстренных целей, как споры об опеке и гражданские иски.

Контрольный контакт
Личные контакты, телефонные контакты и письменное общение с жертвами, чтобы предложить эмоциональную поддержку, обеспечить чуткое выслушивание и проверить прогресс жертвы.

Групповое лечение
Координация и обеспечение поддерживающей групповой деятельности, которая включает самопомощь, сверстников и социальную поддержку.

Информация и направления (лично)
Личный контакт с жертвой преступления для определения доступных услуг и поддержки.

Информация и направления (телефон)
Телефонный контакт с жертвой преступления для определения доступных услуг и поддержки.

Прочие, в отношении предоставленных услуг
Прочие услуги и виды деятельности, разрешенные в соответствии с Законом 1984 года о жертвах преступлений (VOCA).

Личная защита
Помощь жертвам в обеспечении прав, средств правовой защиты и услуг от других агентств; получение экстренной финансовой помощи и вмешательство в дела работодателей, кредиторов и других лиц от имени жертвы; помощь в регистрации убытков, покрываемых программами государственных и частных страховщиков, включая компенсацию работникам, пособия по безработице и государственную помощь; и сопровождение пострадавшего в больницу.

План безопасности
Рекомендации для жертв преследования, которые, в случае их реализации, могут снизить вероятность физического или эмоционального вреда от преследователя.

Убежище / Safe House
Краткосрочное и долгосрочное жилье и соответствующие услуги поддержки для жертв и семей после виктимизации.

Посещение под наблюдением
Контакт между лицом, не являющимся опекуном, и одним или несколькими детьми в присутствии третьего лица, оплачиваемого или неоплачиваемого, которое несет ответственность за наблюдение и, в максимально возможной степени, обеспечение безопасных условий для участников.

Терапия
Интенсивное профессиональное, психологическое, психиатрическое или другое лечение, связанное с консультированием, для отдельных лиц, пар и членов семей с целью оказания эмоциональной поддержки в кризисных ситуациях, возникших в результате совершения преступления. Включает оценку потребностей в области психического здоровья и проведение психотерапии.

Транспорт
Транспортные услуги в агентство по оказанию помощи жертвам или из него.

Компенсация потерпевшей
Выплата или возмещение ущерба жертве преступления.

Источники

Словарь английского языка American Heritage®. 4-е изд. 2000. Бостон, Нью-Йорк: Компания Houghton Mifflin.

Комер, Р. 1998. Аномальная психология. 3-е изд. Нью-Йорк: W.H. Фримен и компания.

Глоссарий по уголовному правосудию сегодня. Проверено 11 июля 2003 г.,

.

Глоссарий уголовного права. Проверено 11 июля 2003 г.,

.

Криминология сегодня Глоссарий. Проверено 11 июля 2003 г.,

.

Федеральное бюро расследований. Преступность в США — 2001. Единые отчеты о преступлениях. Проверено 11 июля 2003 г.,

.

Национальный центр помощи жертвам преступлений. Ресурсный центр по преследованию. Рекомендации по плану безопасности. Проверено 11 июля 2003 г.,

.

Национальная справочная служба уголовного правосудия. В центре внимания: Банды: Связанные ресурсы. Проверено 11 июля 2003 г.,

.

Специальная программа адвокатов, назначенных судом Сакраменто. Доступ к обзору программы посещений. Проверено 11 июля 2003 г.,

. Форма отчета о присуждении субгранта

, ФОРМА АДМИНИСТРАТОРА OJP 7980 / 2A (REV.11–95). Вашингтон, округ Колумбия: Министерство юстиции США, Управление программ юстиции, Управление по делам жертв преступлений.

Государственный департамент США. Отчет о торговле людьми. Проверено 11 июля 2003 г.,

.

Новый словарь Риверсайда Вебстера II. Издание переработанное. 1996. Бостон, Нью-Йорк: Компания Houghton Mifflin.

Гражданские средства правовой защиты

Помощь и соучастие
Подобно гражданскому сговору, когда кто-то, а не фактический преступник, вносит настолько значительный вклад в преступную операцию, что считается ответственным за свои действия.

Abscond
Скрытно выйти из-под юрисдикции судов или скрыть ложь, чтобы избежать судебного разбирательства.

Ответ
Официальные письменные ответы ответчиков / правонарушителей в ответ на жалобы истца. Эти состязательные бумаги могут отрицать некоторые или все обвинения; они могут выдвигать возражения, такие как самооборона или принятие риска, или они могут утверждать, что даже если все утверждения истца верны, ответственности нет.Эти состязательные бумаги обычно сопровождаются юридическими меморандумами и записками. Названия состязательных бумаг варьируются в зависимости от юрисдикции. «Демурреры», «ходатайства о вынесении решения в порядке упрощенного судопроизводства», «ходатайства об отклонении» и «ответы» — все это описания отзывчивых ходатайств.

Нападение
Причина иска за умышленное создание у жертвы страха перед батареей в сочетании с очевидной способностью зафиксировать батарею.

Допущение риска
Правовая доктрина, которая может освободить виновных от ответственности за нанесение телесных повреждений потерпевшим, если жертва добровольно вошла в ситуацию, зная, что существует опасность предсказуемой травмы.

Автомобильное страхование
Страховые полисы, покрывающие травмы, «возникшие в результате использования, эксплуатации или технического обслуживания» транспортного средства.

Батарея
Умышленное, оскорбительное, недопустимое прикосновение к жертве со стороны преступника.

Бремя доказывания
Порог доказательств, который одна сторона должна представить, чтобы выиграть в своем деле. В уголовных делах бремя доказывания очень велико: «вне разумных сомнений» или, как правило, 99 процентов доказательств.Однако в гражданских делах бремя доказывания на потерпевшем / истце является «простым перевесом» или более чем 50% доказательств.

Причины иска
Правовая основа для гражданского иска.

Гражданские иски
Иски, поданные потерпевшими о возмещении травм и ущерба, причиненного в результате преступления преступника.

Гражданский заговор
См. «Помощь и подстрекательство».

Обеспечение Estoppel
Правовая доктрина, которая предусматривает, что в некоторых случаях осуждение виновных будет считаться доказательством юридической ответственности виновных в гражданских исках, возбужденных потерпевшими преступниками.

Собираемость
Общий термин, означающий степень, в которой ответчики / правонарушители имеют финансовые средства для выплаты судебных решений за счет имеющихся активов, активов, которые можно разумно ожидать в будущем, или финансовой помощи из таких источников, как страховое покрытие.

Сравнительная халатность
Более распространенный подход к уменьшению сумм, выплачиваемых истцам / потерпевшим, позволяющий частично небрежным истцам / потерпевшим взыскать убытки с ответчиков / правонарушителей, однако, уменьшая суммы компенсации на соответствующий процент от собственных средств истца / жертвы халатность (см. также: Соучастие в халатности).

Компенсация
Денежная компенсация, выплаченная жертвам преступления государством или правительственным учреждением для возмещения «наличных» расходов, понесенных в результате преступления.

Компенсационные убытки
Возмещение убытков, выплаченных в качестве компенсации потерпевшим за убытки, причиненные правонарушением преступника. Такие потери включают наличные расходы; потеря дохода; расходы, такие как медицинские счета, лечение и расходы на похороны; потеря способности зарабатывать в настоящем и будущем; сознательная боль и страдание; финансовая поддержка; и «консорциум», потеря любви и общества близких

Жалоба
Официальное письменное заявление, поданное в гражданский суд, в котором утверждается, что ответчик (и) причинил вред истцу (ям), и что ответчик (и) должен нести ответственность за причиненный ущерб.

Соучастие в халатности
Правовая доктрина, в настоящее время измененная в большинстве юрисдикций, гласит, что любая халатность со стороны истца / жертвы препятствует гражданским искам против ответчика / правонарушителя.

Уголовное дело
Дела, по которым государство привлекает к ответственности виновных в преступных действиях, совершенных в нарушение законов штата.

Убытки
Денежные суммы, присужденные выигравшим гражданские иски, выраженные в судебном решении.

Ответчики
Стороны, против которых возбуждены гражданские иски.

Защита
Правовые доктрины, освобождающие ответчика / виновного от ответственности за совершение деликта.

Правило об отсрочке обнаружения
Правовая доктрина, которая приостанавливает действие сроков давности на периоды времени, в течение которых потерпевшие не обнаружили или, проявив разумную осмотрительность, не могли обнаружить травмы, которые могли бы привести к их повреждению. причины иска против ответчика / правонарушителя.

Депонирование
Досудебное производство, в котором адвокаты сторон в гражданском деле имеют возможность под присягой допросить противоборствующие стороны и потенциальных свидетелей по делу. Показания под присягой сводятся к письменной форме. Стенограммы могут использоваться в качестве доказательств на судебных процессах, если свидетели больше не доступны, или для целей импичмента.

Действия первой стороны
Иски, возбужденные жертвами непосредственно против виновных.

Страхование общей ответственности
Страховые полисы, покрывающие любые убытки, перечисленные в полисе.

Страхование домовладельцев
Общий страховой полис, заключаемый для защиты застрахованного лица от перечисленных причин случайных травм другим лицам. Несчастные случаи обычно не ограничиваются действиями, которые происходят в «домашнем» помещении застрахованного, но также включают несчастные случаи, которые происходят в другом месте. Арендаторы помещений могут получить страховку Арендатора.

Застрахованный
Физическое лицо, заключившее договор на получение страхового покрытия от Страховщика, действия которого в противном случае покрываются страховым полисом.

Страховщик
Субъект хозяйственной деятельности, заключивший договор о предоставлении страхового покрытия застрахованному.

Судебные решения
Формальное изложение результатов гражданских дел. Они почти всегда сводятся к записи и записываются как часть файла.

Халатность
Правовая доктрина, предусматривающая, что один может нести ответственность перед другим, если (1) он или она несет юридические обязательства перед другим; (2) он или она существенно нарушает эту обязанность; (3) нарушение является непосредственной причиной травмы другого лица; и (4) другому лицу причинен ущерб.

Небрежное доверие
Правонарушение, при котором одно или несколько лиц дают, одалживают или позволяют кому-то использовать или должны были ожидать, что это лицо будет использовать опасное средство для нанесения вреда другому.

Родительская ответственность
Правовая доктрина, согласно которой родители несут гражданскую ответственность за правонарушения и преступления их детей.

Виновные
Лица, нанесшие уголовно наказуемые телесные повреждения.

Истец
Сторона подачи гражданского иска.В случае с гражданскими средствами защиты потерпевшего истец является потерпевшим.

Страхование профессиональной ответственности
Страхование профессиональных лиц: врачей, стоматологов, юристов, архитекторов и т. Д. Для покрытия любых убытков, вызванных злоупотреблениями в ходе оказания ими профессиональных услуг.

Провокация
Правовая доктрина, которая может освободить ответчика / правонарушителя от последствий его / ее преступления / деликта, если истец / потерпевший спровоцировал конфронтацию или иным образом вызвал или спровоцировал действия ответчика.

Предполагаемая причина
«Фактическая причина» телесных повреждений потерпевшим; «причина», без которой потерпевший не получил бы травм.

Штрафные убытки
Возмещение ущерба, присужденного потерпевшим против преступников, сверх компенсационного ущерба, с целью наказать преступников или показать их пример.

Страхование арендаторов
См. Страхование домовладельцев.

Rescue Doctrine
Правовая доктрина, позволяющая восстанавливаться после травм, полученных при спасении или помощи другим, оказавшимся в опасности.Он используется как противодействие защите предположения о риске.

Реституция
Судебный иск, требующий от правонарушителей финансовых выплат своим жертвам, обычно в качестве условия испытательного срока или снисхождения при вынесении приговора.

Самооборона
Правовая доктрина, которая освобождает обвиняемых / виновных от ответственности за правонарушения, если они действовали, исходя из разумного убеждения, что они должны были применить силу для защиты себя или других (близких и т. Д.)), от смерти или тяжких телесных повреждений.

Расчеты
Соглашение сторон иска о прекращении исков без судебного разбирательства; Обычно истец соглашается отказаться от иска в отношении фиксированной суммы денежного возмещения, выплаченной ответчиком.

Срок давности
Установленные законом сроки, по истечении которых гражданский иск не может быть предъявлен.

Действия третьих лиц
Иски, возбужденные против лиц, чья халатность или грубая небрежность способствовали совершению ответчиком деликта.

Срок давности
Действие срока давности приостановлено.

Правонарушения
Гражданские или частные правонарушения (в отличие от уголовных правонарушений), совершенные правонарушителями против потерпевших.

Незастрахованные или недостаточно застрахованные автомобилисты
Закон штата обычно обязывает водителей иметь достаточную страховку для покрытия убытков, если они или другие лица, указанные в полисах, получили травмы от автомобилистов, у которых нет страховки или недостаточно страховки для покрытия травм, которые они вызвали.

Потерпевшие
Лица, пострадавшие в результате преступных действий преступников.

Wrongful Death
Гражданский иск за убийство одного человека другим без оправдания или оправдания.

Источник

Национальная академия помощи жертвам Текст . «Глава 5: Финансовая помощь жертвам преступлений». Июнь 2002 г.

Виктимизация — IResearchNet

Виктимизация может быть определена как действие или процесс, в котором кто-то был ранен или поврежден другим лицом.Полученное в результате повреждение может быть физическим (например, ушибы, переломы костей) или психологическим (например, посттравматическое стрессовое расстройство [ПТСР], депрессия). Виктимизация — частое событие, происходящее в межличностном контексте, часто связанное со злоупотреблением властью, например, когда родитель жестоко обращается с ребенком; взрослый ребенок, который жестоко обращается со слабым престарелым родителем; или учитель, который изнасиловал ученика. Хотя прошлые исследования виктимизации имели тенденцию к разделению, необходим более комплексный подход не только из-за частой сопутствующей патологии между различными типами виктимизации, но и из-за общих психологических проблем.Общие основные психологические проблемы, распространяющиеся на разные типы виктимизации, включают в себя повреждение межличностных отношений и самого себя. Хотя виктимизация часто может включать травматический опыт, травма может не включать в себя виктимизацию. Например, сойти с бордюра, упасть и сломать лодыжку может быть травматическим событием; однако такое событие не определяет опыт виктимизации, потому что это не межличностное событие.

Чтобы понять виктимизацию, необходимо отметить несколько основных тем.Вопреки точке зрения обывателя, виктимизация — не редкое событие, которое происходит только в контексте общения незнакомца с незнакомцем. Напротив, виктимизация — чрезвычайно частое событие, которое чаще всего происходит в обычных ролях человеческой жизни и придерживается их. Хотя стереотипные представления о виктимизации действительно существуют (например, женщина, изнасилованная незнакомцем, идущим по улице ночью), наносят ущерб и требуют решения, эти типы виктимизации не являются нормой вне контекста войны.Скорее, наиболее значительными источниками виктимизации являются те, которые возникают из наших обычных повседневных ролей, таких как роли супруга, родителя, ребенка и друга. Таким образом, виктимизацию следует понимать как неотъемлемую часть человеческих отношений.

К сожалению, исследования и публикации о виктимизации часто разделены или балканизированы. Например, исследователи, изучающие сексуальное насилие над детьми, часто не учитывают совместное возникновение других форм виктимизации, таких как физическое насилие.Точно так же исследователи, изучающие физическое насилие, могут не признавать последствия наблюдения за насилием в семье. Это привело к неспособности оценить общий контекст виктимизации. Более того, такая балканизация привела к тому, что исследователи не смогли создать концептуальные модели, построенные вокруг общих концепций виктимизации. Напротив, большинство исследований и большинство моделей виктимизации ограничиваются конкретным контекстом. По мере развития этой области растет понимание того, что такая балканизация может привести к неспособности признать сходство в этом опыте.В частности, такая балканизация помешала исследователям признать общую суть опыта виктимизации: необходимость сосредоточить внимание на межличностном характере и последствиях виктимизации.

В этой статье не обсуждается виктимизация, связанная с социальными и политическими процессами, такими как война. Хотя война и геноцид — мрачные области, из которых исходит виктимизация, такие события выходят за рамки этой статьи и требуют отдельного анализа и рассмотрения.Точно так же виктимизация, которая является результатом жизни в социально дезинтегрированном или обедневшем состоянии (например, опасные районы или крайняя бедность), хотя и наносит серьезный ущерб людям, здесь не обсуждается.

Эта статья посвящена явлениям, возникающим в контексте человеческих взаимоотношений, особенно тем отношениям, которые определены как обычные отношения, в которые вовлечены люди. Опыт виктимизации определяется не просто тем, кто это сделал и что было сделано, но, вместо этого, тем, какой основной психологический процесс задействован.Такой интегративный подход является полезным этапом развития в понимании феномена виктимизации по ряду причин. Во-первых, все больше и больше исследователей обнаруживают, что уникальная, изолированная виктимизация может быть редкой, и что вместо этого более типичными являются множественные виктимизации одного и того же человека, происходящие во времени и в контексте. Короче говоря, среди пострадавших групп населения существует огромное количество совпадений в их подверженности тому, что считалось отдельными и уникальными ситуациями виктимизации.Поскольку исследователи определили этот процесс, то, что стали понимать как разновидность принципа Матфея, истинно: «Тот, кто имеет, получает; тот, кто не имеет, не получает ». То есть виктимизация с гораздо большей вероятностью будет происходить среди определенных групп и определенных людей, особенно тех, кто ранее подвергался виктимизации.

Ребенок, подвергшийся насилию, может подвергаться издевательствам в школе и, став взрослым, стать жертвой домашнего насилия. Более того, влияние этих различных виктимизаций может быть больше, чем просто сумма отдельных типов.

Наконец, потребность в интегративном подходе особенно демонстрируется общностью межличностного характера феномена виктимизации. Если ключевым аспектом опыта виктимизации, который определяет его, является межличностный характер виктимизации, то вполне вероятно, что существует общее психологическое выражение подверженности виктимизации по разным типам виктимизации. Интегративный подход позволяет исследовать это общее ядро ​​психологических характеристик, связанных с этим определением виктимизации.

Последствия виктимизации

Раннее исследование последствий виктимизации детализировало многие психологические последствия воздействия виктимизации. Как правило, исследователи идентифицируют группы населения, ранее подвергавшиеся виктимизации, и сравнивают эту популяцию с населением, не подвергавшимся виктимизации, по стандартным критериям, в первую очередь психологического расстройства. Это исследование продемонстрировало, что воздействие виктимизации является патогеном. В дополнение к возможным физическим последствиям, связанным с виктимизацией, могут быть психологические симптомы в различных областях, таких как диссоциация, депрессия, беспокойство и трудности в межличностном общении.Кроме того, конкретные формы могут иметь более конкретные результаты. Например, сексуальное насилие над детьми может быть связано с сексуальными трудностями. Мало того, что существует широкий спектр возможных симптомов, связанных с виктимизацией, но также существует широкий диапазон серьезности реакции на виктимизацию. По мере развития этой области, особенно под руководством таких исследователей, как Дэвид Финкельхор, акцент сместился с конкретных психологических симптомов и признания посттравматического стрессового расстройства на основные психологические проблемы или процессы, на которые влияет виктимизация.Эти основные психологические проблемы включают повреждение межличностных отношений и самого себя.

Одним из достижений нескольких десятилетий исследований последствий воздействия насилия и виктимизации является признание того, что посттравматическое стрессовое расстройство часто является специфическим следствием виктимизации. Это признание привлекло значительное внимание к роли травмы в жизни людей и осознание того, что воздействие травмы, особенно хронической, повторяющейся травмы, создает уникальный вид психологической реакции, которая не соответствует типичному пониманию посттравматического стрессового расстройства, а вместо этого , требует понимания не только травмы и ее реакции, но также травмы и задачи адаптации к хроническому воздействию травмы.Это побудило исследователей идентифицировать различные типы посттравматического стрессового расстройства, описываемого как сложное посттравматическое стрессовое расстройство, чтобы отличить его от диагноза посттравматического стрессового расстройства, приведенного в Диагностическом и статистическом руководстве (четвертое издание; DSM-IV).

Аналогичным образом, в жизни детей все более широко признается, что реакция детей на хронические, повторяющиеся стрессовые события не может быть отнесена к диагнозу посттравматического стрессового расстройства, который был разработан, прежде всего, в горниле военных переживаний солдат. Таким образом, в современном научном сообществе существует понимание того, что уникальные способности к адаптации и реакции детей и подростков требуют некоторых новых типов диагностической номенклатуры.В частности, понятие расстройства, связанного с травмой развития, было внесено в научное сообщество несколькими людьми и рассматривается для включения в последующие издания DSM. Однако следует подчеркнуть, что воздействие травмы является уникальным и особым патогеном, который вызывает ряд реакций у людей. Частично эти результаты могут быть зафиксированы путем диагностики посттравматического стрессового расстройства; однако диапазон ответов требует более четко сформулированного и конкретного набора диагностических категорий, чтобы иметь возможность очертить разнообразие ответов и синдромов, наблюдаемых у детей, подростков и взрослых.

Тот факт, что виктимизация обычно происходит в контексте межличностных отношений, имеет серьезные последствия для понимания последствий виктимизации. Такая виктимизация вызывает уникальные межличностные, эмоциональные проблемы и проблемы развития. Люди формируют свои рабочие модели мира в контексте отношений. Это то, как мы приходим к пониманию того, чего мы можем ожидать от других людей, и как мы учимся взаимодействовать с другими. Таким образом, последствия виктимизации, особенно виктимизации, которая происходит в контексте основных человеческих отношений, имеют далеко идущие последствия и могут повлиять на более поздние отношения.

Согласно первоначальному предложению Джона Боулби, наши основные фигуры привязанности — это линза, через которую мы развиваем наше понимание мира. Таким образом, теория мира, которую мы формируем в этих отношениях, становится шаблоном, по которому мы судим о последующем опыте и по которому мы формируем наши собственные действия в мире. Когда эти модели повреждаются или искажаются в результате виктимизации, основным последствием является то, что на все последующие взаимодействия влияют приспособления, которые жертва должна внести в свой опыт виктимизации.Например, в результате жестокого обращения со стороны родителей ребенок считает, что все отношения потенциально вредны. Затем ребенок вступает во все последующие отношения с чувством недоверия и ожиданием, что вскоре последуют отвержение и вред. Микросреда, которую создал ребенок, в свою очередь, может привести к тому, что эти ожидания оправдаются.

Таким образом, в основе опыта виктимизации лежит ущерб, нанесенный чувству доверия жертвы и ее или ее способности создавать безопасные, привязанные отношения.Предательство виктимизации считается одним из самых сложных процессов для людей, которые они могут воплотить в своих представлениях о мире как о добром или доброжелательном месте. В частности, когда виктимизация повторяется и продолжается, нет возможности для создания надежной основы в любых связанных отношениях.

Это повреждение схемы привязанности происходит вместе с изменениями в других когнитивных схемах. То, как мир воспринимается и интерпретируется, трансформируется из-за воздействия виктимизации.Когнитивные схемы, особенно с восприятием отношений, трансформируются негативным образом. Роланд Саммит был одним из первых, кто объяснил эти изменения в когнитивных схемах своим описанием синдрома аккомодации, в котором опыт виктимизации фиксирует и делает последующие жесткие интерпретации реальности.

Все основные когнитивные схемы отношений находятся под сильным влиянием опыта виктимизации. Финкельхор обобщил подход к развитию, в частности, как этот ущерб опосредуется четырьмя основными условиями: (1) происходит повторяющаяся и продолжающаяся виктимизация, (2) меняются основные отношения жертвы, (3) виктимизация добавляется к другим факторам стресса, и (4) виктимизация происходит на критической стадии развития.То есть, если виктимизация повторяется, если природа отношений жертвы с основными отношениями привязанности нарушается виктимизацией, добавляется к другим факторам стресса и происходит в критический период, то они служат модераторами, которые способствуют силе воздействия. опыт виктимизации из-за сильной деградации процессов развития.

Что касается критических задач развития, на которые может повлиять виктимизация, возможно, самая основная когнитивная схема затронута — это самость.Раннее развитие ребенка требует развития чувства собственного достоинства. Одна из основных функций этого «я» — способность управлять своими эмоциями, физиологическим возбуждением, основными повседневными жизненными задачами, а также управлять и регулировать аффекты. В частности, регулирование аффекта, возможно, является наиболее важной задачей для всех людей. Опыт виктимизации может иметь особенно решающее влияние на способность детей регулировать свои эмоциональные реакции на окружающий мир. Виктимизация, происходящая во взрослом возрасте, подрывает приобретенные способности и вызывает своего рода психологический регресс.Очень типичный опыт виктимизации взрослых состоит в том, что жертва теряет значительные достижения в психологическом развитии и возвращается к прежнему уровню зависимости. Может быть соответствующая неспособность быть эмоционально автономной и саморегулирующейся. Существуют обширные исследования, которые демонстрируют, что этот опыт, кроме того, может предотвратить будущее выполнение задачи развития из-за того, что жертвы обременены психологическими симптомами и / или приспособлены к виктимизации посредством отстранения от социального мира и неуверенность в собственной эффективности.

Как описывают Финкельхор и Анджела Браун, ущерб себе также может включать в себя чувство стигматизации и бессилия. Человек может чувствовать себя ответственным и виноватым в случившемся. Например, ребенок, подвергшийся физическому насилию, и жена, подвергшаяся насилию, могут чувствовать себя заслуживающими насилия. Более того, учитывая характер межличностных отношений, жертве может быть слишком стыдно, чтобы рассказать о пережитом. Например, пожилой человек, подвергшийся насилию со стороны взрослого ребенка, может чувствовать себя слишком стыдно, чтобы сообщить о пережитом.Виктимизация также может сопровождаться чувством бессилия. Например, жертва преследования может почувствовать потерю контроля над своей жизнью.

Как отмечалось ранее, виктимизация обычно не является изолированным событием, и это важно для понимания последствий виктимизации. Финкельхор предполагает, что существует аддитивный эффект, когда виктимизация происходит в контексте других факторов стресса. Он также отмечает, что если виктимизация происходит в критический период развития, это может помешать успешному решению задачи на стадии развития.Модель Финкельхора, определяющая смягчающие эффекты разрушающего контекста, является полезной попыткой приблизить понимание психологических процессов к конкретному пониманию эффектов виктимизации. В настоящее время появляется все больше литературы, которая действительно подтверждает большинство предположений Финкельхора, особенно те, которые имеют отношение к множественным виктимизациям и совокупному эффекту виктимизации, сочетающейся с другими факторами стресса.

Таким образом, виктимизация — частое событие с серьезными последствиями для адаптации человека.Чтобы получить более детальное психологическое понимание виктимизации, межличностный контекст этого опыта должен быть включен в наши теоретические и практические модели тех, кто подвергся виктимизации.

Артикул:

1. Финкельхор Д. и Браун А. (1985). Травматическое воздействие сексуального насилия над детьми: концептуализация. Американский журнал ортопсихиатрии, 55, 530-541.
2. Финкельхор Д., Ормрод Р., Тернер Х. и Хэмби С. Л. (2005). Виктимизация детей и молодежи: всестороннее национальное исследование.Жестокое обращение с детьми, 10, 5-25.
3. Герман, Дж. Л. (1992). Травма и выздоровление. Нью-Йорк: Основные книги.
4. Myers, J. E. B., Berliner, L., Briere, J., Hendrix, C. T., Jenny, C., & Reid, T. A. (Eds.). (2002). Справочник APSAC по жестокому обращению с детьми (2-е изд.). Таузенд-Оукс, Калифорния: Сейдж.
5. Саммит, Р. К. (1983). Синдром аккомодации при сексуальном насилии над ребенком. Жестокое обращение с детьми и пренебрежение, 7, 177–193.

Перейти к основному содержанию Поиск

Поиск

• Где угодно

Быстрый поиск где угодно

Поиск Поиск

Расширенный поиск

• Войти | регистр

Пропустить основную навигацию Закрыть меню ящика Открыть меню ящика На главную

• Подписка / продление
  • Учреждения
  • Индивидуальные подписки
  • Индивидуальные продления
• Библиотекари
• заказы Пакет Чикаго
• Полный охват и охват содержимого
• Файлы KBART и RSS-каналы
• Разрешения и перепечатки
• Инициатива развивающихся стран Чикаго
• Даты отправки и претензии
• Часто задаваемые вопросы библиотекарей

Агенты

Тарифы, заказы

и платежи
• Полный пакет Chicago
• Полный охват и содержание
• Даты отправки и претензии
• Часто задаваемые вопросы агента

Партнеры по издательству

• О нас
• Публикуйте у нас
• Публикация новых журналов
tners

Новости прессы

• Подпишитесь на уведомления eTOC
• Пресс-релизы
• СМИ

• Книги издательства Чикагского университета
• Распределительный центр в Чикаго
• Чикагский университет

• Положения и условия
• Заявление об издательской этике
• Уведомление о конфиденциальности
• Доступность Chicago Journals
• Доступность вузов

• Следуйте за нами на facebook
• Следуйте за нами в Twitter

• Свяжитесь с нами
• Запросы СМИ и рекламы
• Открытый доступ в Чикаго

• Следуйте за нами на facebook
• Следуйте за нами в Twitter

границ | Кибербуллинг Виктимизация, самооценка и суицидальные идеи в подростковом возрасте: играет ли эмоциональный интеллект буферную роль?

Введение

Интернет и электронные устройства дали подросткам новые способы общения, но также сделали возможными новые виды негативных взаимодействий, известные как киберзапугивание (Tokunaga, 2010; Palermiti et al., 2017). Несмотря на то, что были предложены различные определения киберзапугивания, его обычно определяют как «агрессивный, преднамеренный акт, совершаемый группой или отдельным лицом с использованием электронных форм контакта, неоднократно и с течением времени против жертвы, которая не может легко защитить себя. »(Смит и др., 2008, с.376). В частности, киберзапугивание включает в себя преследование, запугивание, угрозу или иное причинение вреда другим путем отправки или публикации угрожающих или унизительных текстов, изображений или видео в Интернете без разрешения (Patchin and Hinduja, 2010).По сравнению с традиционными издевательствами отношения между преступником и подростком-жертвой более сложны из-за анонимности, которая возможна в электронных СМИ, а также из-за быстрого распространения информации в обществе, отсутствия надзора, постоянства материалов и легкого доступа к ним своим жертвам (Juvonen and Gross, 2008; Della Cioppa et al., 2015). Во всем мире значительная часть молодых людей становятся жертвами кибербуллинга, распространенность которых колеблется от 6,5 до 10% (Ybarra and Mitchell, 2004; Mishna et al., 2011) до 72% (Ювонен и Гросс, 2008). Однако, похоже, существуют некоторые гендерные различия в отношении распространенности: более высокий уровень виктимизации среди девочек в 70% стран и снижение с возрастом примерно в двух третях стран (Craig et al., 2009).

Хотя психологические последствия кибербуллинга кажутся очень похожими на последствия традиционного буллинга, жертва кибербуллинга оказывает большее негативное влияние на психосоциальную адаптацию подростков, чем традиционное буллинг (Mishna et al., 2011; Кэмпбелл и др., 2012). Жертвы кибербуллинга сообщают о большем количестве социальных и эмоциональных проблем, таких как изоляция и проблемы регуляции эмоций, чем жертвы традиционного издевательства (Ak et al., 2015; Elipe et al., 2015). Исследования также показали, что киберзапугивание имеет негативные последствия как для физического здоровья, так и для психологической адаптации жертв (Tsaousis, 2016). Молодые люди, ставшие жертвами киберзапугивания, сообщали о более высоком уровне проблем со сном и недержании мочи, чем их сверстники, не подвергавшиеся преследованиям (Monks et al., 2009). Студенты-жертвы киберзапугивания подвержены повышенному риску депрессии, тревоги и злоупотребления психоактивными веществами (Takizawa et al., 2014; Palermiti et al., 2017).

Киберзапугивание также отрицательно сказывается на самооценке жертв (Patchin and Hinduja, 2010; O’Brien and Moules, 2013). Самоуважение, часто определяемое как «благоприятное или неблагоприятное отношение к себе» (Розенберг, 1965, с.15), имеет решающее значение в подростковом возрасте, когда на развитие личности сильно влияют социальные отношения (Лири и Даунс, 1995).Ученые показали, что низкая самооценка, среди других значимых переменных, является как сильным предиктором виктимизации киберзапугиванием, так и отрицательным последствием после опыта киберзапугивания (Egan and Perry, 1998). Недавние исследования, посвященные взаимосвязи между киберзапугиванием и самооценкой, показали, что жертвы киберзапугивания сообщают о более низкой самооценке (Chang et al., 2013; Cénat et al., 2014). Хотя причинно-следственная связь не ясна, некоторые авторы предполагают, что жертвы хулиганов, которые используют Интернет для преследования и издевательства, могут с большей вероятностью развить заниженную самооценку, что, в свою очередь, может иметь серьезные последствия для благополучия и психологического состояния молодых людей. корректировка (Palermiti et al., 2017), в том числе повышение риска самоубийства. Самоубийство — вторая по частоте причина смерти среди людей в возрасте от 15 до 29 лет (Всемирная организация здравоохранения, 2014). Хотя мало исследований изучали взаимосвязь между киберзапугиванием и самоубийством, существующие результаты показывают, что риски суицидального поведения и суицидальных мыслей выше у тех, кто стал жертвой (Hinduja and Patchin, 2010; van Geel et al., 2014). Если с киберзапугиванием не бороться должным образом, это может привести к негативным эмоциональным реакциям и плохой психологической адаптации (Ortega et al., 2012). Интернет-травля отрицательно влияет на развитие подростков и обычно связана с множеством психологических проблем. Некоторые исследователи начали изучать личные ресурсы, которые помогают коллегам справляться с киберагрессией и, следовательно, являются защитными (Chen et al., 2017). Эти личные ресурсы могут смягчить потенциально негативные последствия киберзапугивания и могут включать эмоциональный интеллект (EI).

EI определяется как набор когнитивно-эмоциональных навыков для обработки эмоциональной информации с целью содействия эмоциональному и интеллектуальному росту (Mayer and Salovey, 1997).EI включает в себя способность воспринимать и выражать эмоции, способность использовать эмоциональную информацию для облегчения мышления, способность использовать эмоциональные рассуждения и понимание и способность регулировать эмоции (Mayer et al., 2008). Исследования показали, что люди с высоким EI с большей вероятностью осознают свои собственные эмоции и выражают и регулируют эмоции более эффективно, чем их сверстники с более низким EI, и что у них также меньше психопатологий, связанных с эмоциональными трудностями (см. и другие., 2008; Мартинс и др., 2010; Resurrección et al., 2014). Новые исследования показывают, что EI, по-видимому, играет ключевую роль в психологической адаптации в подростковом возрасте (Baroncelli and Ciucci, 2014; Resurrección et al., 2014). Несколько исследований показали, что подростки с более высоким EI с большей вероятностью будут испытывать позитивные социальные отношения и лучшую психологическую адаптацию (например, лучшие стратегии выживания, меньше проблем интернализации), чем их сверстники с более низким EI (Lomas et al., 2012; Baroncelli and Ciucci, 2014 ), поэтому EI является потенциальной целью для школьных мероприятий, направленных на ослабление связи между виктимизацией киберзапугивания и психологической дезадаптацией в подростковом возрасте.

На сегодняшний день проведено относительно мало исследований, посвященных непосредственному изучению того, помогает ли EI смягчить негативные последствия, связанные с киберзапугиванием. Одно исследование показало, что подростки с низким ИЭ чаще становятся жертвами киберзапугивания, чем их сверстники с более высоким ИЭ; Другими словами, подростки, которые плохо воспринимают, выражают и регулируют эмоции, чаще подвергаются кибербуллингу (Baroncelli and Ciucci, 2014). Исследования также указали на EI как на важный защитный фактор от негативных последствий виктимизации киберзапугивания, поскольку он может смягчить проблемы психического здоровья, продвигая позитивные способы справиться с ними (например,г., Дэвис и Хамфри, 2012b). Действительно, более ранние исследования показали, что у студентов университетов навыки ЭИ смягчают взаимосвязь между виктимизацией киберзапугивания и ее эмоциональным воздействием, предполагая, что развитие эмоциональных навыков может быть способом минимизировать негативные последствия виктимизации (Elipe et al., 2015). Наконец, Дэвис и Хамфри (2012a) обнаружили, что в выборке подростков ЭИ смягчает взаимосвязь между различными негативными факторами жизненного стресса и психическим здоровьем. Эти авторы также подчеркнули, что пути, связывающие ЭИ с улучшением психического здоровья, сложны, и предложили провести дальнейшие исследования этих путей к прогнозированию, пониманию и ослаблению дезадаптации у молодежи.В этом случае, несмотря на растущий интерес к связи между ЭИ и психологическими проблемами в подростковом возрасте, роль ЭИ как потенциального буфера против влияния киберзапугивания на психологические проблемы еще не исследовалась. Настоящее исследование устраняет этот пробел.

Это исследование

Целью этого исследования было предоставить дополнительные доказательства потенциального уменьшения взаимосвязи между виктимизацией киберзапугивания и психологической адаптацией со стороны EI в подростковом возрасте.Были определены три конкретные цели. Во-первых, изучить взаимосвязь между виктимизацией киберзапугивания, EI, самооценкой и риском самоубийства в относительно большой выборке подростков, чтобы расширить наше понимание коррелятов опыта виктимизации киберзапугивания в подростковом возрасте. Во-вторых, чтобы проверить, демонстрируют ли социально-демографические факторы (например, пол, возраст и уровень обучения) и EI различные закономерности в прогнозировании наших основных переменных (например, виктимизация киберзапугиванием, самооценка и риск суицида).Наконец, исследовать EI как потенциальный модератор связи между виктимизацией киберзапугивания и положительными (например, самооценка) и отрицательными (например, риск суицида) психологическими исходами.

На основании предыдущего исследования мы ожидали, что виктимизация киберзапугиванием будет положительно связана с риском самоубийства и отрицательно связана с самооценкой, тогда как мы ожидали, что EI отрицательно связана с риском самоубийства и положительно связана с самооценкой. Кроме того, как важный и положительный фактор, связанный с психологической адаптацией (например,g., Davis and Humphrey, 2012b), мы предполагаем, что EI может служить буфером между виктимизацией киберзапугивания и психологической дезадаптацией у подростков. В частности, мы предполагаем, что подростки с более высоким уровнем EI будут сообщать о более низком уровне суицидального риска и более высокой самооценке.

Материалы и методы

Участники

Выборка состояла из 1 660 подростков (50,4% женщин), обучающихся в шести государственных средних школах Малаги (Андалусия, Испания).Средний возраст составлял 14,10 лет ( SD = 1,54; диапазон 12–18). Участие в исследовании было добровольным и конфиденциальным. Исследование проводилось в соответствии с Хельсинкской декларацией (2013 г.) и было одобрено Комитетом по этике исследований Университета Малаги (Испания).

Процедура

Поскольку реализация и оценка исследования находились на усмотрении директоров школ, письменное согласие для отдельных участников было предоставлено школьными властями, которые несли ответственность за консультации и отчетность перед родителями об исследовании и принимали окончательное решение по своему исследованию. участие.Ни один из родителей не отказался от участия подростков, поскольку они считали, что это исследование по выявлению потенциальных издевательств в их образовательном центре было полезной инициативой для повышения качества жизни учащихся, родителей и учителей в школе. Таким образом, оценка проводилась в классных комнатах в соответствии с обычным школьным расписанием, с гарантией добровольности и анонимности участников и с письменного разрешения школьных властей. Анкеты были заполнены во время 1-часового урока в течение последних двух триместров 2016/2017 учебного года, при этом точное время зависит от расписания отдельных школ.Кроме того, учащиеся, родители и руководство школы были полностью осведомлены о том, что, заполняя анкеты, они фактически давали информированное согласие на использование этих данных анонимно в настоящем исследовании. Анкеты задавались классам на занятиях с одним исследователем и по крайней мере одним учителем из школы. Всем участникам было предложено дать честные ответы.

Виктимизация киберзапугиванием

Виктимизация киберзапугивания была измерена с помощью подшкалы кибервиктимизации Анкеты Европейского проекта по борьбе с запугиванием (ECIP-Q; Brighi et al., 2012). ECIP-Q — это средство самоотчета из 22 пунктов, касающееся киберзапугивания за предыдущие 2 месяца. Он включает в себя вопросы об оскорблениях, адресованных непосредственно респонденту, о оскорбительных комментариях, сделанных другим в адрес респондента; угрозы; кража личных данных; использование личности респондента без разрешения; кража частной информации; отображение частной информации; смущающие видео и фотографии; манипуляция картинками; социальная изоляция; распространение слухов (Elipe et al., 2015). Подшкала кибервиктимизации включает 11 пунктов, ответы на которые даются с использованием 5-балльной шкалы Лайкерта в диапазоне от 0 (никогда) до 4 (чаще одного раза в неделю).Шкала была использована в испанской версии Ortega-Ruiz et al. (2016), которые, как сообщается, обладают достаточной надежностью и достоверностью. В нашей выборке альфа Кронбаха для подшкалы кибервиктимизации составляла 0,86.

Эмоциональный интеллект

EI был измерен с помощью шкалы эмоционального интеллекта Вонга и Лоу (WLEIS; Wong and Law, 2002), которая состоит из 16 пунктов, по четыре пункта для каждой подшкалы: самооценка эмоций (SEA), оценка эмоций других людей (OEA), регулирование эмоций (ROE) и использование эмоций (UOE).Каждый пункт оценивается по семибалльной шкале Лайкерта от 0 (совершенно не согласен) до 6 (полностью согласен). Поскольку нас интересовала общая конструкция, мы суммировали баллы по подшкалам, чтобы получить глобальный воспринимаемый балл EI, причем более высокие баллы указывают на больший EI. Предыдущие исследования подтвердили надежность оценок (например, Mérida-López et al., 2017). В настоящем исследовании испанская версия WLEIS имела приемлемую надежность с коэффициентом внутренней согласованности для общей оценки WLEIS, равным 0.88 и совокупная надежность 0,83. Средняя извлеченная дисперсия, и McDonald’s Ω составила 0,82 для обоих индексов.

Суицидальные мысли и поведение

Суицидальные мысли и поведение оценивались с помощью Пересмотренного опросника суицидального поведения (SBQ-R; Osman et al., 2001), который дает представление об общей суицидальности. Он состоит из четырех пунктов, ответы на которые даются с использованием шкалы Лайкерта: суицидальные мысли в течение всей жизни и попытки самоубийства, частота суицидальных мыслей в прошлом году, сообщение о суицидальных намерениях и вероятность суицидального поведения в будущем; более высокие баллы указывают на большее суицидальность.SBQ-R был переведен с английского на испанский с использованием обратного перевода. Исследования подтвердили надежность оценки (Extremera and Rey, 2016). В этом исследовании испанская версия SBQ-R показала приемлемую надежность с коэффициентом внутренней согласованности 0,87 и совокупной надежностью 0,93. Средняя извлеченная дисперсия, и McDonald’s Ω составила 0,90 для обоих индексов.

Самоуважение

Самоуважение измерялось с помощью шкалы самооценки Розенберга (RSES; Rosenberg, 1965).RSES — это показатель самооценки, который был разработан для оценки глобальной самооценки. RSES состоит из 10 пунктов, из которых 5 положительно сформулированы и 5 сформулированы отрицательно, ответы на которые даются с использованием шкалы Лайкерта в диапазоне от 1 (категорически не согласен) до 4 (полностью согласен). Мы использовали испанскую версию (Martín-Albo et al., 2007), о которой сообщалось о достаточной надежности и валидности. В нашей выборке коэффициент внутренней согласованности составил 0,87.

Анализ данных

Во-первых, мы вычислили описательную статистику и вычислили корреляции моментов продукта Пирсона (двусторонние) между виктимизацией киберзапугивания (независимая переменная), EI (модератор), самооценкой и риском самоубийства (зависимые переменные).Для этого анализа мы использовали SPSS (версия 22). Во-вторых, мы провели анализ модерации с самооценкой и риском самоубийства в качестве зависимых переменных, чтобы изучить потенциальную модерацию взаимосвязи между виктимизацией киберзапугивания и психологической адаптацией подростков с помощью EI. Для проведения этого анализа использовался макрос SPSS PROCESS (Hayes, 2013). Были выполнены стандартные процедуры, при этом количество повторных выборок начальной загрузки было установлено на 5000 с доверительным интервалом 95%.

Результаты

Описательный анализ

Описательная статистика (среднее значение, стандартные отклонения и достоверность) и двумерные корреляции между переменными исследования показаны в таблице 1.Как видно из таблицы, наблюдалась корреляция между виктимизацией киберзапугиванием, EI и двумя показателями психологической адаптации (самооценка и риск суицида) в ожидаемых направлениях. Во-первых, кибервиктимизация отрицательно связана с эмоциональным интеллектом и самооценкой, но положительно связана с риском суицида. Кроме того, EI положительно связан с самооценкой и отрицательно связан с риском самоубийства. Наконец, самооценка отрицательно связана с риском суицида. И общий балл EI, и субшкалы были связаны с самооценкой и риском суицида в ожидаемых направлениях.В частности, использование эмоций было измерением с самой сильной связью с самооценкой, тогда как регулирование эмоций показало самую высокую связь с риском самоубийства.

Таблица 1 . Описательная статистика и взаимосвязи между переменными исследования.

Многомерный статистический анализ

Многомерный статистический анализ использовался для изучения влияния пола, возраста, уровня обучения и EI на самооценку, риск суицида и кибервиктимизацию.Во-первых, возраст был закодирован как фиктивная переменная (младшая группа = 0; старшая группа = 1). Короче говоря, младшая группа состояла из подростков в возрасте от 12 до 14 лет, а старшая группа подростков состояла из лиц в возрасте от 15 до 18 лет. Точно так же класс был закодирован как фиктивная переменная: 7 и 8 классы были помечены как более низкие уровни (0), тогда как классы 9–11 были классифицированы как более высокие уровни (1). В отношении уровней EI использовали ту же процедуру (низкий EI = 0; высокий EI = 1).С целью разделения выборки на две группы, одну с высоким уровнем, а другую с низким уровнем EI, подростки, которые набрали стандартное отклонение выше среднего, были включены в группу с высоким EI, а подростки, у которых стандартное отклонение было ниже среднего. в среднем были включены в группу с низким EI. Таким образом, пол, возраст, классы и уровни EI были включены в качестве независимых переменных, чтобы проверить их потенциальные основные эффекты и эффекты взаимодействия.

Основной эффект для пола был значительным [λ Вилкса = 0.97, F _{(3, 484)} = 5,93, p <0,001, частичное η2 = 0,035]. В отношении уровней EI были получены аналогичные результаты [λ Вилкса = 0,77, F _{(3, 484)} = 48,94, p <0,001, частичное η2 = 0,23]. Однако не было обнаружено значительных различий ни в отношении возраста [λ Уилкса = 0,99, F _{(3, 484)} = 0,68, p = 0,57], ни уровня обучения [λ Уилкса = 0,99, F _{( 3, 484)} = 1,91, p = 0.13]. Эффекты взаимодействия не были значимыми для пола x возраста [λ Уилкса = 0,99, F _{(3, 484)} = 0,31, p = 0,82], пол x класс [λ Уилкса = 0,99, F _{(3, 484)} = 2,07, p = 0,10], возраст x класс [λ Уилкса = 0,99, F _{(3, 484)} = 0,38, p = 0,77], пол x EI [Λ Вилкса = 0,99, F _{(3, 484)} = 2,17, p = 0,09], возраст × EI [λ Вилкса = 0,99, F _{(3, 484)} = 0.50, p = 0,68] и степень x EI [λ Вилкса = 0,99, F _{(3, 484)} = 2,35, p = 0,07].

Для дальнейшего тестирования общих гендерных различий и различий EI в кибервиктимизации, самооценке и суицидальном риске было использовано несколько односторонних ANOVA. Кроме того, была рассчитана величина эффекта, чтобы описать величину гендерных различий и различий EI (Cohen, 1988). Размер эффектов 0,20, 0,50 и 0,80 считался малым, средним и большим соответственно.Значительные различия между мальчиками и девочками были обнаружены по трем показателям. По сравнению с девочками мальчики сообщили о более низкой кибервиктимизации [ t ₍₁₆₁₄₎ = -2,78, p <0,010; d = -0,16], более низкий риск суицида [ t ₍₁₄₅₀₎ = -7,76, p <0,001; d = -0,38] и более высокая самооценка [ t ₍₁₆₁₄₎ = 5,75, p <0,001; d = 0,28]. Аналогичным образом, значительные различия были обнаружены между группами относительно низкого и высокого EI.Подростки с низким EI сообщили о более низкой самооценке [ t ₍₅₀₀₎ = -18,40, p <0,001; d = -1,63], более высокая кибервиктимизация [ t ₍₃₅₀₎ = 4,52, p <0,001; d = 0,40] и более высокий риск суицида [ t ₍₅₀₀₎ = 11,61, p <0,001; d = 1,01] по сравнению с их аналогами с высоким EI.

Анализ модерации

Мы провели модерационный анализ, чтобы проверить, смягчает ли EI влияние кибервиктимизации на два показателя психологической адаптации (самооценку и риск суицида).Возраст, класс и пол были включены в наши модели в качестве ковариатов (шаги 1, 2 и 3). Кибервиктимизация была введена на четвертом этапе как наша независимая переменная, тогда как общая оценка EI была включена на пятом этапе. Наконец, на шестом этапе было введено взаимодействие кибервиктимизации с EI. Кроме того, чтобы проиллюстрировать влияние взаимодействия между кибервиктимизацией и EI на самооценку и риск суицида у подростков, мы построили график регрессии в соответствии с процедурами, описанными Hayes (2013).

Что касается самооценки, в общей сложности 28% дисперсии были объяснены окончательной моделью (см. Таблицу 2). Во-первых, мы обнаружили, что социально-демографические факторы предсказывают 4% общей дисперсии. После учета этих факторов было обнаружено, что кибервиктимизация объясняет 4% дисперсии в оценках самооценки. Кроме того, было обнаружено, что EI объясняет дополнительную самооценку (20%) даже после контроля дисперсии, связанной с социально-демографическими факторами и кибервиктимизацией.Наконец, взаимодействие кибервиктимизации x EI объяснило значительную разницу в оценках самооценки.

Таблица 2 . Умеренный иерархический регрессионный анализ самооценки и суицидального риска.

Как видно на Рисунке 1, связь между кибервиктимизацией и самооценкой ослабла по мере увеличения EI. В частности, упомянутая выше отрицательная связь между кибервиктимизацией и самооценкой была значимой при низких уровнях EI [ b = -0.20, t ₍₁₆₅₃₎ = -4,64, p <0,001]. Интересно, что на более высоких уровнях EI связь между кибервиктимизацией и самооценкой также была значительной и даже более интенсивной [ b = -0,34, t ₍₁₆₅₃₎ = -6,02, p <0,001] .

Рисунок 1 . Связь кибервиктимизации и EI для прогнозирования самооценки, *** p <0,001.

Что касается риска самоубийства, то всего 24% дисперсии этой переменной было объяснено моделью (см. Таблицу 2).Во-первых, было обнаружено, что социально-демографические факторы предсказывают 4% дисперсии суицидного риска. Кроме того, было обнаружено, что кибервиктимизация объясняет 11% различий в оценках самооценки даже после учета этих факторов. Кроме того, на EI приходилось 9% дисперсии самооценки, даже после контроля дисперсии, связанной с социально-демографическими факторами и кибервиктимизацией. Наконец, мы обнаружили, что взаимодействие кибервиктимизации x EI объясняет значительный, уникальный компонент дисперсии суицидного риска.

Как показано на рисунке 2, связь между кибервиктимизацией и риском суицида ослабла по мере увеличения EI. В частности, положительная связь между кибервиктимизацией и риском суицида была значимой при низких уровнях EI [ b = 3,58, t ₍₁₆₅₃₎ = 13,40, p <0,001]. На более высоких уровнях EI эта взаимосвязь уменьшалась, хотя оставалась значительной [ b = 2,14, t ₍₁₆₅₃₎ = 5,80, p <0.001].

Рисунок 2 . Связь кибервиктимизации и EI для прогнозирования суицидного риска, *** p <0,001.

Обсуждение

Быть жертвой киберзапугивания было связано с социальными, физическими и психологическими проблемами (Tokunaga, 2010; Palermiti et al., 2017). Хотя метааналитическое исследование выявило некоторые ключевые предикторы виктимизации киберзапугивания со стороны сверстников (Chen et al., 2017), необходимы дополнительные исследования факторов, которые смягчают негативные последствия виктимизации кибербуллинга в подростковом возрасте.Это исследование подтверждает предыдущие эмпирические исследования, показывающие, что кибербуллинг (van Geel et al., 2014; Tsaousis, 2016) и EI (Elipe et al., 2015) влияют на психическое здоровье подростков. Наши результаты также расширяют недавние выводы о роли эмоциональных способностей в смягчении негативных последствий виктимизации киберзапугиванием (Baroncelli and Ciucci, 2014; Hemphill et al., 2014), поскольку они показывают, что EI может также смягчить связь между виктимизацией киберзапугивания и психологическим насилием. дезадаптация, операционализированная как низкая самооценка и высокие суицидальные мысли.

Что касается нашей гипотезы об ожидаемой взаимосвязи между переменными, в соответствии с предыдущей работой, мы обнаружили, что виктимизация киберзапугиванием была положительно связана с риском самоубийства (van Geel et al., 2014) и отрицательно связана с самооценкой (Tsaousis, 2016). Эти результаты подтверждают более ранние исследования, предполагающие, что жертва киберзапугивания оказывает негативное влияние как на физическое, так и на психологическое здоровье (Takizawa et al., 2014; Tsaousis, 2016; Palermiti et al., 2017). В общем, у людей есть фундаментальная психологическая потребность принадлежать к группе сверстников и быть принятыми своими сверстниками (Baumeister and Leary, 1995).Следовательно, кибербуллинг в подростковом возрасте может вызвать психологическую дезадаптацию и снижение благополучия (Parker et al., 2006). Наши результаты также показывают, что кибербуллинг оказывает значительное влияние на развитие негативных эмоциональных реакций, которые могут привести к снижению уровня психологической адаптации, такой как усиление суицидальных мыслей и поведения и снижение самооценки (Mishna et al., 2011; Campbell et al. ., 2012). Более того, в соответствии с предыдущими исследованиями, результаты показали, что девочки сообщают о более высоком уровне кибервиктимизации (Craig et al., 2009), а также более неблагоприятная психологическая дезадаптация по сравнению с мальчиками (например, Zych et al., 2015). Одно правдоподобное объяснение может быть связано с определением кибервиктимизации, которую можно понимать как косвенный тип издевательств, с которым девочки чаще всего сталкиваются (Beckman et al., 2013). Однако необходимы дальнейшие исследования, чтобы получить более детальную картину гендерных и других социально-демографических различий в показателях психического здоровья (Zych et al., 2015).

Что касается нашей гипотезы о буферной роли EI в связи между кибервиктимизацией и психическим здоровьем, опираясь на предыдущие метааналитические исследования (Chen et al., 2017), наши результаты показывают, что ЭИ также может быть личным ресурсом, который может облегчить негативные психологические симптомы у подростков, подверженных риску кибервиктимизации. Более ранняя работа показала, что EI может служить защитой от негативного воздействия стрессовых жизненных событий на самооценку психического здоровья (Davis and Humphrey, 2012a), наши результаты расширяют этот вывод, показывая, что кибербуллинг связан с повышенными суицидальными идеями и низкой самооценкой. на всех уровнях EI, что указывает на то, что киберзапугивание оказывает серьезное пагубное воздействие на здоровье своих жертв.Подростки-жертвы киберзапугивания могут испытывать негативные психологические симптомы в результате неоднократной киберагрессии, от которой они не могут защитить себя. Однако, независимо от виктимизации киберзапугивания, подростки с более высоким EI реже сообщали о симптомах суицидальных мыслей и низкой самооценки, чем их сверстники с более низким EI. Следовательно, возможно, что киберзапугивание в меньшей степени влияет на суицидальность жертв-подростков и их самооценку, если у них высокий EI.Обладание эмоциональными способностями, сгруппированными в EI — восприятием эмоций, пониманием причин и последствий эмоций и способностью управлять эмоциями себя и других — может снизить риск того, что подростки, ставшие жертвами киберзапугивания, могут в результате столкнуться с психологическими проблемами.

Ограничения и дальнейшие исследования

В нашем исследовании есть несколько ограничений, которые дают возможность для дальнейших исследований. Мы использовали самооценку EI, но в будущих исследованиях следует использовать тесты производительности EI, такие как тест эмоционального интеллекта Mayer-Salovey-Caruso (Mayer et al., 2003), чтобы обобщить наши выводы. Кроме того, хотя порядок переменных в нашем анализе был основан на теоретической работе по EI и виктимизации киберзапугивания (Elipe et al., 2015), виктимизации киберзапугивания и психологических проблем (van Geel et al., 2014; Tsaousis, 2016) крест -секционный характер данных означает, что невозможно определить причинно-следственную связь. Воспроизведение наших результатов в рамках лонгитюдного исследования, в котором EI измеряется в начале академического курса, а виктимизация киберзапугивания и негативные психологические симптомы измеряются позднее, позволит глубже понять причинно-следственные связи между EI, виктимизацией киберзапугивания и психическим здоровьем.Также важно подчеркнуть, что наши участники-подростки были здоровы и что наши результаты могут не распространяться на жертв киберзапугивания с диагнозом посттравматическое стрессовое расстройство. Также в нашем исследовании использовались карандаш и бумага. Дальнейшие исследования, особенно в области киберзапугивания, могут проводиться в Интернете, что сэкономит время при измерении большой выборки и снизит некоторую систематическую ошибку. Соответственно, в будущих исследованиях следует изучить различные профили личных ресурсов, таких как EI, в отношении опыта кибервиктимизации.Наконец, необходимы дальнейшие исследования для изучения потенциальной буферной роли EI с учетом конкретных выборок кибервиктимизированных подростков.

Теоретическое и практическое применение

Несмотря на эти ограничения, эти результаты имеют несколько значений для исследований и практики. Теоретически наши результаты показывают, что жертва киберзапугивания в большей степени влияет на самооценку подростков и суицидальные мысли. Такие эффекты также могут быть более негативными, если жертвы не верят, что их эмоциональные ресурсы достаточны для того, чтобы справиться с киберзапугиванием.Поэтому вполне вероятно, что стрессовые ситуации, такие как кибербуллинг, могут иметь кумулятивное негативное влияние на молодых людей, приводя к низкой самооценке и высоким суицидальным идеям. Однако уровень EI может влиять на то, как человек интерпретирует киберзапугивание и реагирует на него, поэтому высокий EI может смягчить некоторые негативные последствия (Elipe et al., 2015). Другими словами, хотя виктимизация киберзапугиванием может быть фактором риска негативных психологических симптомов в подростковом возрасте, EI может быть важным модератором этой ассоциации.Хотя теоретические модели кибербуллинга неизменно подтверждают пагубное влияние киберзапугивания на психическое здоровье (Mishna et al., 2011; Campbell et al., 2012), определение защитных факторов (например, EI), которые защищают жертв от неблагоприятных последствий киберзапугивания для здоровья, является важный путь и может предложить более полную теоретическую основу. Что касается практики, то программы профилактики и вмешательства должны включать не только общешкольную политику по борьбе с запугиванием и учебные мероприятия по предотвращению киберагрессии, но и различные стратегии, основанные на EI, для уменьшения неблагоприятных симптомов, связанных с кибербуллингом со стороны сверстников.Программы предотвращения кибербуллинга в настоящее время доступны в Интернете, поэтому родители и опекуны должны использовать веб-сайты, связанные с такими программами, как источник информации о том, как обсуждать киберзапугивание с молодыми людьми. Более того, школьные специалисты могут использовать эти веб-сайты, чтобы научить учащихся выявлять электронные формы агрессии, распознавать потенциальные психосоциальные симптомы виктимизации киберзапугиванием, разрешать конфликты и использовать ненасильственные методы решения проблем с целью увеличения личных ресурсов, имеющихся в их распоряжении. и, таким образом, снизить вероятность психологической дезадаптации или межличностной дисфункции, возникающих в подростковом возрасте.Соответственно, поскольку было доказано, что электронные формы подростковой агрессии связаны с психологическими проблемами и могут косвенно влиять на учебную среду в школе (Zimmerman et al., 1997), преподаватели и практикующие школьные психологи должны сделать предотвращение этих форм агрессии своим приоритетом. , даже если инциденты происходят за пределами университетского городка. Например, следует связаться с родителями и дисциплинировать учащихся, если их поведение угрожает академическим и психологическим результатам других учащихся.Таким образом, EI подростков является еще одной потенциальной целью вмешательства для инициатив по снижению частоты и воздействия киберзапугивания. Школьные работники могут смягчить некоторые негативные последствия киберзапугивания, развивая EI потенциальных жертв-подростков, чтобы они могли лучше справляться с негативными эмоциями, такими как беспокойство, страх, беспомощность и беспокойство. Точно так же обучение ЭИ может сделать подростков более устойчивыми к негативному влиянию электронной агрессии на самооценку, помогая когнитивно реструктурировать ее восприятие и повышая их осведомленность об эмоциональном воздействии обидных сообщений на самооценку и давая им лучшие стратегии для справиться с киберзапугиванием.Повышение EI подростков может не только помочь жертвам киберзапугивания справиться с ситуацией, но также может помочь сторонним наблюдателям и злоумышленникам распознать киберзапугивание, понять его эмоциональное воздействие на жертв и важность предотвращения его возникновения. Поскольку мы обнаружили, что EI действует как буфер против негативного воздействия кибербуллинга на суицидальные мысли и самооценку, будущие исследования могут включать изучение того, снижает ли обучение подростков навыкам EI психологические симптомы, связанные с кибербуллингом со стороны сверстников, и изменяет ли статус жертв в их группа сверстников.Вмешательства EI могут также оказать положительное влияние на школьный климат и межличностные отношения между сверстниками (Durlak et al., 2011), академическую успеваемость (Perera and DiGiacomo, 2013) и благополучие (Sánchez-Álvarez et al., 2016), которые являются ключевыми факторами. для школьных успехов.

Заключение

Несмотря на эти ограничения, наше исследование предоставляет дополнительные эмпирические доказательства того, что EI следует рассматривать как личный ресурс, имеющий отношение к негативным симптомам, связанным с виктимизацией киберзапугивания.Наши результаты вносят вклад в теоретическую литературу о кибербуллинге и его негативных последствиях в подростковом возрасте, но они также могут быть использованы для разработки школьных интегрированных программ предотвращения издевательств, направленных на повышение эмоциональных способностей подростков с целью защиты от них или, по крайней мере, смягчения их последствий. , негативные последствия того, что вы стали жертвой киберзапугивания.

Заявление об этике

Это исследование было проведено в соответствии с рекомендациями Комитета по этике Университета Малаги (Испания) с информированного согласия всех участников.Институт директоров дал информированное согласие в соответствии с Хельсинкской декларацией. Протокол был одобрен Комитетом по этике исследований Университета Малаги (62-2016-H).

Авторские взносы

Все авторы участвовали и внесли свой вклад в дизайн исследования, сбор данных, статистический анализ, интерпретацию данных и составили рукопись. Кроме того, все авторы прочитали и утвердили окончательную рукопись.

Финансирование

Это исследование было поддержано Малагским университетом (PPIT.UMA.B1.2017 / 23) и Министерства образования, культуры и спорта Испании (FPU16 / 02238).

Заявление о конфликте интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Список литературы

Ак, С., Оздемир, Ю., Кузуджу, Ю. (2015). Кибервиктимизация и киберзапугивание: посредническая роль гнева, не зли меня! Сравн. Гм.Behav . 49, 437–443. DOI: 10.1016 / j.chb.2015.03.030

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Барончелли, А., Чуччи, Э. (2014). Уникальные эффекты различных компонентов эмоционального интеллекта при традиционных издевательствах и киберзапугивании. Дж. Адолеск . 37, 807–815. DOI: 10.1016 / j.adolescence.2014.05.009

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Баумейстер, Р. Ф., и Лири, М. Р. (1995). Потребность в принадлежности: желание межличностных привязанностей как фундаментальная мотивация человека. Psychol. Бык. 117, 497–529. DOI: 10.1037 / 0033-2909.117.3.497

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Бекман, Л., Хагквист, К., и Хеллстрём, Л. (2013). Несоответствующие гендерные модели киберзапугивания и традиционного запугивания: анализ данных шведских подростков. Comput. Человеческое поведение. 29, 1896–1903. DOI: 10.1016 / j.chb.2013.03.010

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Бриги, А., Гуарини, А., Мелотти, Г., Галли, С., Гента, М. Л. (2012). Предикторы виктимизации через прямое издевательство, косвенное издевательство и киберзапугивание. Emot. Behav. Трудно. 17, 375–388. DOI: 10.1080 / 13632752.2012.704684

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кэмпбелл М., Спирс Б., Сли П., Батлер Д. и Кифт С. (2012). Восприятие жертвами традиционных и кибер-издевательств, а также психосоциальные корреляты их виктимизации. Emot. Behav. Трудно. 17, 389–401.DOI: 10.1080 / 13632752.2012.704316

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сенат, Ж. М., Эбер, М., Бле, М., Лавуа, Ф., Герье, М., и Деривуа, Д. (2014). Киберзапугивание, психологический стресс и чувство собственного достоинства среди молодежи в школах Квебека. J. Affect. Дисорд . 169, 7–9. DOI: 10.1016 / j.jad.2014.07.019

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Chang, F. C., Lee, C. M., Chiu, C. H., Hsi, W. Y., Huang, T. F., and Pan, Y.С. (2013). Взаимосвязь между киберзапугиванием, школьным издевательством и психическим здоровьем тайваньских подростков. J. Sch. Здоровье . 83, 454–462. DOI: 10.1111 / josh.12050

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Чен, Л., Хо, С. С., Лвин, М. О. (2017). Метаанализ факторов, предсказывающих совершение киберзапугивания и виктимизацию: с точки зрения социальных когнитивных и медийных эффектов. Нью Медиа Соц . 19, 1194–1213. DOI: 10.1177 / 1461444816634037

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Коэн, Дж.(1988). Статистический анализ мощности для поведенческих наук, 2-е изд. . Хиллсдейл, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум Ассошиэйтс.

Craig, W., Harel-Fisch, Y., Fogel-Grinvald, H., Dostaler, S., Hetland, J., Simons-Morton, B., et al. (2009). Межнациональный профиль издевательств и виктимизации среди подростков в 40 странах. Внутр. J. Public Health , 54, 216–224. DOI: 10.1007 / s00038-009-5413-9

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Дэвис, С.К. и Хамфри Н. (2012a). Эмоциональный интеллект как модератор отношений стрессора и психического здоровья в подростковом возрасте: доказательства специфичности. чел. Индивидуальный. Отличаются. 52, 100–105. DOI: 10.1016 / j.paid.2011.09.006

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Дэвис, С. К., Хамфри, Н. (2012b). Влияние эмоционального интеллекта (EI) на копинг и психическое здоровье в подростковом возрасте: различные роли черты и способности EI. Дж. Адолеск . 35, 1369–1379.DOI: 10.1016 / j.adolescence.2012.05.007

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Делла Чоппа, В., О’Нил, А., Крейг, В. (2015). Уроки традиционных мер травли: обзор исследований по киберзапугиванию и передовой практике. Агрессия. Насильственное поведение . 23, 61–68. DOI: 10.1016 / j.avb.2015.05.009

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Дурлак, Дж. А., Вайсберг, Р. П., Дымницки, А. Б., Тейлор, Р. Д., и Шеллингер, К.Б. (2011). Влияние улучшения социального и эмоционального обучения учащихся: метаанализ универсальных вмешательств в школе. Child Dev. 82, 405–432. DOI: 10.1111 / j.1467-8624.2010.01564.x

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Элипе П., Мора-Мерчан Дж. А., Ортега-Руис Р. и Касас Дж. А. (2015). Воспринимаемый эмоциональный интеллект как модератор переменной между кибервиктимизацией и ее эмоциональным воздействием. Фронт. Psychol. 6: 486. DOI: 10.3389 / fpsyg.2015.00486

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Extremera, N., and Rey, L. (2016). Снижение негативного воздействия безработицы: интерактивное влияние воспринимаемого эмоционального интеллекта и благополучия на риск суицида. PLoS ONE 11: e0163656. DOI: 10.1371 / journal.pone.0163656

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хейс, А. Ф. (2013). Введение в посредничество, модерацию и условный анализ процессов: подход, основанный на регрессии .Нью-Йорк, Нью-Йорк: Guilford Press.

Google Scholar

Хемфилл, С. А., Толлит, М., Котевски, А., Херде, Дж. А. (2014). Предикторы традиционной и кибербуллинг виктимизации: продольное исследование австралийских учащихся средних школ. J. Interpers. Насилие. 30, 2567–2590. DOI: 10.1177 / 0886260514553636

CrossRef Полный текст

Лири М. Р. и Даунс Д. Л. (1995). «Межличностные функции мотива самооценки: система самооценки как социометр», в «Эффективность, свободу действий и самооценка» , под ред М.Х. Кернис (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Пленум), 123–144.

Ломас, Дж., Стаф, К., Хансен, К., и Дауни, Л. А. (2012). Краткий отчет: эмоциональный интеллект, виктимизация и издевательства у подростков. J. Adolesc. 35, 207–211. DOI: 10.1016 / j.adolescence.2011.03.002

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мартин-Альбо, Дж., Нуньес, Дж. Л., Наварро, Дж. Г. и Грихальво, Ф. (2007). Шкала самооценки Розенберга: перевод и проверка у студентов вузов. Пролет. J. Psychol. 10, 458–467. DOI: 10.1017 / S1138741600006727

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мартинс А., Рамальо Н. и Морин Э. (2010). Комплексный метаанализ взаимосвязи между эмоциональным интеллектом и здоровьем. чел. Индивидуальный. Отличаются. 49, 554–564. DOI: 10.1016 / j.paid.2010.05.029

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Майер, Дж. Д., и Саловей, П. (1997). «Что такое эмоциональный интеллект?» В «Эмоциональное развитие и эмоциональный интеллект: последствия для педагогов» , ред.Саловей и Д. Слейтер (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Basic Books), 3–31.

Google Scholar

Мерида-Лопес, С., Экстремра, Н., и Рей, Л. (2017). Вклад стресса на работе и эмоционального интеллекта в вовлеченность учителя: аддитивные и интерактивные эффекты. Внутр. J. Environ. Res. Здравоохранение. 14, (1156). DOI: 10.3390 / ijerph24101156

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мишна, Ф., Кук, К., Шайни, М., Ву, М., и Макфадден, Р.(2011). Вмешательства по предотвращению и сокращению кибер злоупотреблений в отношении молодежи: систематический обзор. Res. Soc. Работа. Практик. 21, 5–14. DOI: 10.1177 / 1049731509351988

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Монкс, К. П., Смит, П. К., Нейлор, П., Бартер, К., Ирландия, Дж. Л. и Койн, И. (2009). Издевательства в разных контекстах: общие черты, различия и роль теории. Агрессия. Насильственное поведение . 14, 146–156. DOI: 10.1016 / j.avb.2009.01.004

CrossRef Полный текст | Google Scholar

О’Брайен, Н., and Moules, T. (2013). Не палки и камни, а твиты и тексты: результаты национального проекта по борьбе с запугиванием. Pastoral Care Educ. 31, 53–65. DOI: 10.1080 / 02643944.2012.747553

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ортега, Р., Элипе, П., Мора-Мерчан, Дж. А., Гента, М. Л., Бриги, А., Гуарини, А. и др. (2012). Эмоциональное воздействие издевательств и киберзапугивания на жертв: европейское межнациональное исследование. Агрессивное поведение. 38, 342–356. DOI: 10.1002 / ab.21440

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ортега-Руис Р., Дель Рей Р. и Касас Дж. А. (2016). Оценка запугивания и киберзапугивания действительна на испанском языке EBIP-Q и ECIP-Q. Psicología Educ. 22, 71–79. DOI: 10.1016 / j.pse.2016.01.004

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Осман А., Багге К., Гутьеррес П. М., Коник Л. К., Коппер Б. А. и Барриос Ф. Х. (2001). Пересмотренный вопросник о суицидном поведении (SBQ-R): проверка на клинических и доклинических образцах. Оценка 8, 443–454. DOI: 10.1177 / 10731

00800409

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Палермити, А. Л., Сервидио, Р., Бартоло, М. Г., и Костабиле, А. (2017). Киберзапугивание и чувство собственного достоинства: итальянское исследование. Сравн. Гм. Behav . 69, 136–141. DOI: 10.1016 / j.chb.2016.12.026

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Паркер, Дж. Г., Рубин, К. Х., Эрат, С. А., Войславович, Дж. К., и Бускерк, А. А.(2006). «Отношения со сверстниками, развитие ребенка и приспособление: перспектива психопатологии развития», в Developmental Psychopathology, Vol. 1, Теория и метод , ред. Д. Чиккетти и Д. Дж. Коэн (Хобокен, штат Нью-Джерси: John Wiley & Sons), 419–493.

Перера, Х. Н., и ДиДжакомо, М. (2013). Связь черты EI с успеваемостью: метааналитический обзор. Учиться. Индивидуальный. Отличаются. 28, 20–33. DOI: 10.1016 / j.lindif.2013.08.002

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ресуррексьон, Д.М., Сальгуэро, Дж. М., и Фернандес-Беррокаль, П. (2014). Эмоциональный интеллект и психологическая дезадаптация в подростковом возрасте: систематический обзор. Дж. Адолеск . 37, 461–472. DOI: 10.1016 / j.adolescence.2014.03.012

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Санчес-Альварес, Н., Экстремра, Н., и Фернандес-Беррокаль, П. (2016). Связь между эмоциональным интеллектом и субъективным благополучием: метааналитическое исследование. J. Posit.Psychol. 11, 276–285. DOI: 10.1080 / 17439760.2015.1058968

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Смит, П. К., Махдави, Дж., Карвалью, М., Фишер, С., Рассел, С., и Типпет, Н. (2008). Интернет-травля: природа и влияние на учеников средней школы. J. Child Psychol. Психиатрия 49, 376–385. DOI: 10.1111 / j.1469-7610.2007.01846.x

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Такидзава, Р., Моэн, Б., и Арсено, Л.(2014). Последствия для здоровья взрослых от виктимизации детского издевательства: данные пятидесятилетней продольной британской когорты рождения. Am. J. Psychiat . 171, 777–784. DOI: 10.1176 / appi.ajp.2014.13101401

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Токунага, Р. С. (2010). Следуя за вами из школы: критический обзор и обобщение исследований о виктимизации киберзапугивания. Сравн. Гм. Behav . 26, 277–287. DOI: 10.1016 / j.chb.2009.11.014

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Цаусис, И.(2016). Отношение самооценки к издевательствам и виктимизации со стороны сверстников среди школьников и подростков: метааналитический обзор. Агрессия. Насильственное поведение . 37, 186–199. DOI: 10.1016 / j.avb.2016.09.005

CrossRef Полный текст | Google Scholar

ван Гил, М., Веддер, П., и Танилон, Дж. (2014). Взаимосвязь между виктимизацией сверстников, киберзапугиванием и самоубийствами у детей и подростков: метаанализ. JAMA Pediatr. 168, 435–442.DOI: 10.1001 / jamapediatrics.2013.4143

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Вонг, К. С., и Ло, К. С. (2002). Влияние эмоционального интеллекта лидера и последователя на производительность и отношение: исследовательское исследование. Лидер. Q. 13, 243–274. DOI: 10.1016 / S1048-9843 (02) 00099-1

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ибарра, М. Л., и Митчелл, Дж. К. (2004). Интернет-агрессор / цели, агрессоры и цели: сравнение связанных характеристик молодежи. J. Child Psychol. Психиатрия 45, 1308–1316. DOI: 10.1111 / j.1469-7610.2004.00328.x

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Циммерман, М. А., Коупленд, Л. А., Шоп, Дж. Т., и Дильман, Т. Е. (1997). Лонгитюдное исследование самооценки: последствия для развития подростков. J. Молодёжь. Adolesc. 26, 117–141. DOI: 10.1023 / A: 1024596313925

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Зыч И., Ортега-Руис Р., и Дель Рей, Р. (2015). Систематический обзор теоретических исследований буллинга и киберзапугивания: факты, знания, профилактика и вмешательство. Агрессия. Жестокое поведение. 23, 1–21. DOI: 10.1016 / j.avb.2015.10.001

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Краткое содержание главы и основные понятия

Глава 15 исследует влияние употребления наркотиков, незаконных азартных игр и проституции на систему уголовного правосудия и их популярный статус преступлений без потерпевших.

Жертвы преступления

• Согласно Закону о правах потерпевших и реституции, потерпевшим является «лицо, которому в результате совершения преступления причинен прямой физический, эмоциональный или материальный вред». ^[i]


• Пострадавший слаб по отношению к преступнику. «Идеальная жертва» — это, скорее всего, женщина, больная, слабая, старая, молодая или какая-то их комбинация. (2) Жертва если не действует добродетельно, то, по крайней мере, занимается своими законными повседневными делами.(3) Жертва невиновна. (4) Пострадавший не имеет отношения к незнакомцу, совершившему преступление, и не знает его. Это также подразумевает, что преступником является физическое лицо, а не корпорация, и что преступление представляет собой единичный инцидент. (5) Преступник однозначно большой и плохой. (6) Жертва имеет правильное сочетание силы, влияния или симпатии, чтобы успешно добиться статуса жертвы, не создавая угрозы (и, таким образом, рискуя противодействием) сильным противодействием корыстным интересам.


• Типология Мендельсона противоречива, потому что Мендельсон считал, что у большинства жертв было бессознательное отношение, которое привело к их преследованию.


• Фон Хентиг изучил жертв убийств и разработал типологию, которая учитывала биологические, социологические и психологические факторы.


• Вольфганг и Торстен Селлин представили типологию жертв, основанную на их ситуациях, а не на их личных характеристиках или отношениях.


• Галтунг приписывает большую часть преследований структурным характеристикам культуры.


• Теория осаждения жертвы — это идея о том, что жертвы преступления иногда играют активную роль в инициировании преступления или его эскалации.

Лекарственные препараты

• Первым популярным наркотиком в США был алкоголь.


• Восстание виски 1791 года было спровоцировано налогом на виски, против которого выступили фермеры, считавшие, что правительство не может обложить налогом штаты.


• Опиум, морфин и кокаин были законными в конце 1800-х годов и использовались в качестве ингредиентов во многих патентованных лекарствах.


• Закон о пищевых продуктах и ​​лекарствах 1906 г. требовал от продавцов пищевых продуктов и медикаментов маркировать содержащиеся в них продукты, но не вводил уголовную ответственность за наркотики.


• Закон Харрисона 1914 года ввел налог на опиум и кокаин.


• Ратификация Восемнадцатой поправки (или Закона Волстеда) в 1919 году запретила употребление и продажу алкоголя. Сухой закон закончился в 1933 году.


• В 1937 году правительство начало контролировать употребление и продажу марихуаны.


• Закон Боггса 1951 года ужесточил наказания за нарушение законов о наркотиках и регулировал как наркотики, так и марихуану. Закон 1956 года о контроле над наркотиками ужесточил наказания и федеральные власти.


• Закон о контролируемых веществах 1970 года создал списки лекарственных препаратов, которые в настоящее время используются для классификации лекарств.


• Система уголовного правосудия подходит к контролю над наркотиками как с правовой, так и с медицинской точки зрения. Незаконно хранить и распространять определенные наркотики, но и быть наркоманом не противозаконно.


• Легализация наркотиков означает полную отмену юридических запретов на владение, использование и продажу определенных наркотиков. Декриминализация наркотиков означает снижение наказания за эти действия.

Секс-работа

• Три типа неоднозначных сексуального поведения связаны с продажей секса: проституции, порнографии, и экзотические танцы. Они представляют собой преступления ценностей или экономические преступления, в которых правительство не может устанавливать стандарты, регулировать доступ и / или взимать налоги.


• Согласно Н. Джейн МакКэндлесс, четырехуровневая профессиональная иерархия проституции включает девушек по вызову, экзотических танцовщиц, тех, кто занимается проституцией из публичных домов, и тех, кто занимается проституцией на улице.


• Некоторые проститутки — мужчины.


• Проституция незаконна во всех юрисдикциях США, за исключением лицензированных государством публичных домов в Неваде.


• Точное определение порнографии открыто для интерпретации.

  No related posts.