Стокгольмский синдром это: Что такое стокгольмский синдром и как его лечат :: Здоровье :: РБК Стиль

Что такое стокгольмский синдром и как его лечат :: Здоровье :: РБК Стиль

Обычно про Стокгольский синдром говорят в отношении массовых преступлений. В то же время, он гораздо больше распространен и не менее разрушителен для психики в личных отношениях. Рассказываем, как возник термин и каких случаев он касается.

1. Известные случаи
2. Стокгольмский синдром в психологии
3. Бытовой стокгольмский синдром
4. Признаки
5. Лечение

Наталья Ривкина, психотерапевт, психиатр, руководитель клиники психиатрии и психотерапии Европейского медицинского центра

23 августа 1973 года Ян-Эрик Олссон в одиночку захватил отделение банка Kreditbanken в центре Стокгольма и в течение шести суток удерживал в заложниках четырех сотрудников учреждения [1]. Олссон угрожал расправой над заложниками и требовал у премьер-министра Швеции 3 млн крон (около $2 млн по курсу того времени), а также оружие и скоростной автомобиль для беспрепятственного выезда из страны.

28 августа шведская полиция решилась на штурм и пустила слезоточивый газ в денежное хранилище, где находились заложники, Олссон и его напарник Улофссон, прибывший из тюрьмы по требованию террориста. Грабители сдались через полчаса, а все заложники были благополучно освобождены.

К удивлению общественности, жертвы заявили, что не держат зла на людей, которые почти неделю удерживали их в заложниках, отказались давать обвинительные показания в суде и даже скинулись им на адвокатов. Они утверждали, что ничего плохого грабители им не сделали.

Психиатр Нильс Бейерут, который консультировал полицию во время переговоров с захватчиками банка, для объяснения парадоксального поведения заложников, которые испытывали симпатию к своим мучителям, придумал термин Norrmalmstorgssyndromet — норрмальмсторгский синдром, в честь площади Норрмальмсторг, на которой находился банк. Позже сложнопроизносимый термин трансформировался в стокгольмский синдром.

Кадр из фильма «Однажды в Стокгольме»

Известные случаи

Патрисия Херст

В 1974 году в городе Беркли, штат Калифорния, члены леворадикальной террористической группировки «Симбионистская армия освобождения» (SLA) похитили Патрисию Херст, внучку миллиардера и газетного магната Уильяма Рэндольфа Херста [2]. Ей было 19 лет. Цель похищения — выменять Патрисию на заключенных сторонников SLA. Два месяца девушка провела в плену, где ее подвергали насилию, били и морили голодом.

После долгих переговоров с семьей были согласованы условия освобождения Патрисии. Однако за сутки до запланированного освобождения SLA выпустила аудиозапись, в которой Патрисия Херст провозгласила свое присоединение к группировке и отказалась вернуться в семью. Она участвовала в налетах и ограблениях.

После ареста Херст судебно-психиатрическая экспертиза диагностировала у девушки сильнейшее посттравматическое расстройство психики, вызванное страхом за свою жизнь, беспомощностью и ужасом.

Джейси Ли Дугард

В 1991 году 11-летняя Джейси Ли Дугард была похищена на автобусной остановке, где она ждала школьный автобус [3]. В прошлом судимый за похищение и изнасилование Филипп Гарридо и его жена Ненси скрывали Джейси на заднем дворе своего дома в течение 18 лет. От Гарридо Джеси Ли родила двоих дочерей, первую из которых — в 14 лет.

Уже после ареста Гарридо и освобождения Джейси Ли многие свидетели вспоминали, что неоднократно видели девочку — она свободно открывала дверь дома на звонки курьеров, помогала Гарридо в типографии, которая ему принадлежала, напрямую общалась с клиентам, но никогда не подавала признаков подозрительного поведения и не просила о помощи.

Даже во время задержания своего похитителя она долго не рассказывала полицейским свою настоящую историю, пыталась выгородить Гарридо и придумывала различные версии их взаимоотношений.

Из дома, где она провела в плену 18 лет, Джейси Ли забрала пять кошек, двух собак, трех попугаев, голубя и мышь. Филипп Гаррида получил 431 год тюрьмы, его жена — 36 лет.

Захват заложников в Лиме

17 декабря 1996 года в столице Перу более 500 человек были захвачены в плен в резиденции японского посла в Лиме [4]. Перуанские экстремисты «Революционное движение имени Тупака Амару» (MRTA) под видом официантов банкета захватили всех гостей посла Японии во время празднования дня рождения императора Акихито и потребовали освободить из тюрем 500 своих соратников. Экстремисты отпустили некоторых пленных в ходе переговоров, однако оставшиеся заложники находились в плену почти четыре месяца.

Многие освобожденные отзывались о членах MRTA с симпатией и говорили об их правоте. Крупный канадский предприниматель Кьеран Мэткелф после своего освобождения называл предводителя террористов Нестора Картолини вежливым, образованным и преданным своему делу человеком.

Стокгольмский синдром в психологии

Сегодня стокгольмским синдромом в психологии называют симпатию, возникающую между жертвой и агрессором. Эта симпатия становится результатом травматического опыта и бессознательной защитной реакции психики. Под воздействием сильных переживаний жертвы начинают сочувствовать абьюзерам и оправдывать их.

Что такое стокгольмский синдром

Стокгольмский синдром — это не синдром как таковой, не заболевание и не психическое расстройство в привычном смысле этого слова. Это вариант психологической защиты, или копинговой (от англ. «cope» — справляться) стратегии для совладания с чрезмерным стрессом, который развивается в психотравмирующей ситуации [5]. Стокгольмский синдром не включен ни в одну классификацию психических расстройств.

Одна девушка — моя пациентка — оказалась в заложниках у людей, которые пытались получить за нее выкуп. И она на протяжении многих лет испытывала вину и боль за то, что эти люди впоследствии оказались в тюрьме. Во время психотерапии она часто говорила о том, что в принципе они не сделали ей ничего плохого. Например, она ожидала сексуального насилия, но его не было. Она расценивала это как большое благородство со стороны захватчиков и испытывала даже приступы раздражения по отношению к своей семье, которая спасла ее из плена.

Кадр из фильма «Однажды в Стокгольме»

Бытовой стокгольмский синдром

Однако стокгольмский синдром возникает не только в экстремальных ситуациях в результате похищения, террористических актов, военных действий, но и в обычной жизни. В нашу клинику нередко обращаются пациенты с признаками бытового стокгольмского синдрома.

Это может быть женщина, которая долгое время была в отношениях с абьюзером и теперь испытывает чувство вины за то, что нашла силы развестись с ним и разрушить семью.

Или подросток, который стал жертвой продолжительных сексуальных домогательств со стороны близкого члена семьи и пытается оправдать его поступки. Ведь зачастую он был добр к нему и остальные члены семьи его уважают и любят.

Или сотрудник корпорации, который стал заложником токсичных отношений с начальником, который постоянно оскорбляет, унижает и обесценивает своих коллег, зато когда он не кричит, кажется вполне приятным и профессиональным человеком, который не заслуживает порицания, — ведь он старается ради общего дела.

Существует даже такой феномен, как корпоративный стокгольмский синдром. Он встречается все чаще и чаще и относится к людям, которые на рабочем месте переживают психотравмирующий опыт, абьюз, агрессию, харассмент, несправедливое и неуважительное отношение. Индивид становится жертвой для своего начальника или коллег и испытывает к обидчикам симпатию, несмотря на недолжное отношение к себе.

Для развития стокгольмского синдрома нужны определенные условия:

• психологически травмирующая ситуация, абьюз/агрессия;
• условия для развития близких отношений — регулярный контакт, время, проведенное вместе;
• существенная разница в силе и возможностях сторон;
• наличие обстоятельств, препятствующих выходу из этих отношений.

Абьюзер становится одновременно источником страданий и утешений. За волной нападок, унижений и критики следует некое поощрение, послабление или просто нейтральное отношение, которое на контрасте с длительным негативом воспринимается как манна небесная.

Кадр из сериала «Острые предметы»

Признаки стокгольмского синдрома

У жертвы возникают положительные чувства по отношению к человеку, который причиняет ему страдания [6], и вместе с тем отторжение и негативные чувства по отношению к тому, кто пытается помочь ей выйти из отношений с абьюзером. Это может быть полиция и адвокаты, которые хотят помочь привлечь агрессора к ответственности за насилие, или близкий человек, который обращает внимание на токсичность партнера и предлагает задуматься о разводе.

Жертва начинает видеть в своем мучителе человечность, искать достойные черты, отождествлять себя с ним и верить, что у них похожие цели и ценности.

Механизм возникновения стокгольмского синдрома тесно связан с инстинктом самосохранения и основан на надежде, что агрессор проявит снисхождение, если жертва будет демонстрировать послушание. Опасность стокгольмского синдрома заключается в том, что человек, оказавшийся в роли жертвы, действует против своих собственных интересов, не осознавая этого, что сильно затрудняет помощь со стороны.

Лечение стокгольмского синдрома

Для терапии стокгольмского синдрома сегодня принято использовать традиционные методы работы с жертвами насилия. Для этого может хорошо подойти когнитивная психотерапия, различные адаптированные варианты работы с горем, работа с чувством вины, нормализация пройденного опыта.

Большинство людей, столкнувшихся с насилием, считают, что оно произошло по их вине, что они виноваты в произошедшем, что они каким-то образом могли спровоцировать абьюзера и даже могут быть инициаторами насилия. Первостепенная задача психотерапевта — помочь пациенту осознать его невиновность в произошедшем и признать тот факт, что агрессор может и должен нести ответственность за содеянное. 

Стокгольмский синдром — это… Что такое Стокгольмский синдром?

Не следует путать с экономическим понятием «Голландский синдром».

Стокго́льмский синдром (англ. Stockholm Syndrome) — термин популярной психологии, описывающий защитно-подсознательную травматическую связь^[1], взаимную или одностороннюю симпатию^[2], возникающую между жертвой и агрессором в процессе захвата, похищения и/или применения (или угрозы применения) насилия. Под воздействием сильного шока заложники начинают сочувствовать своим захватчикам, оправдывать их действия, и в конечном счете отождествлять себя с ними, перенимая их идеи и считая свою жертву необходимой для достижения «общей» цели. Бытовой стокгольмский синдром, возникающий в доминантных семейно-бытовых отношениях, является второй наиболее известной разновидностью стокгольмского синдрома.

Вследствие видимой парадоксальности психологического феномена, термин «стокгольмский синдром» стал широко популярен и приобрел много синонимов: известны такие наименования, как «синдром идентификации заложника» (англ. Hostage Identification Syndrome), «синдром здравого смысла» (англ. Common Sense Syndrome)^[3], «стокгольмский фактор» (англ. Stockholm Factor), «синдром выживания заложника» (англ. Hostage Survival Syndrome)^[4] и др. Авторство термина «стокгольмский синдром» приписывают криминалисту Нильсу Бейероту (Nils Bejerot), который ввёл его во время анализа ситуации, возникшей в Стокгольме во время захвата заложников в августе 1973 года. Механизм психологической защиты, лежащий в основе стокгольмского синдрома, был впервые описан Анной Фрейд в 1936 году, когда и получил название «идентификация с агрессором».

Исследователи полагают, что стокгольмский синдром является не психологическим парадоксом, не расстройством (или синдромом), а скорее нормальной реакцией человека на сильно травмирующее психику событие^[3][4]. Так, стокгольмский синдром не включён ни в одну международную систему классификации психиатрических заболеваний^[5].

Согласно исследованиям, стокгольмский синдром является довольно редким событием. Согласно данным ФБР о более чем 1200 случаев захвата заложников с баррикадированием захвативших в здании, стокгольмский синдром отмечен лишь в 8 % случаев^[6].

Факторы, влияющие на формирование стокгольмского синдрома

Стокгольмский синдром может получить развитие при:

Механизм психологической защиты основан на надежде жертвы, что агрессор проявит снисхождение при условии безоговорочного выполнения всех его требований. Поэтому пленник старается продемонстрировать послушание, логически оправдать действия захватчика, вызвать его одобрение и покровительство.

Гуманизация отношений между захватчиком и жертвой является ключевой при формировании стокгольмского синдрома и обуславливается следующими факторами:

• Возможностью и качеством социального взаимодействия. Чтобы затруднить развитие эмоциональных отношений, пленникам могут завязывать глаза, затыкать рот кляпом. С этой же целью охранники могут часто меняться местами^[3][4].
• Возможностью рационального объяснения проявленной жестокости. Необъяснимая, нерациональная жестокость убивает развитие симпатии между сторонами. В обратном случае, если, например, один из заложников погибает в результате сопротивления террористам, то выжившие стараются оправдать вспышку жестокости провокативным (опасным для остальных) поведением самого погибшего^[3].
• Языковым барьером. Запрет переговариваться и/или незнание языка сильно затрудняет формирование симпатии между заложниками и террористами^[3].
• Психологической грамотностью, знанием приемов выживания^[3]. Психологически грамотный заложник и/или террорист имеют больше шансов повлиять друг на друга.
• Личностными качествами обеих сторон, их способностью к дипломатическому общению. Заложник, обладающий дипломатическими качествами, способен переубедить противника, сместить его точку зрения^[3].
• Системой культурных стереотипов. Расовые, этнические, религиозные и идеологические разногласия оказывают жесткое негативное влияние на развитие симпатии между захватчиком и его жертвой. Они с трудом поддаются изменению за такой короткий промежуток времени^[3] и могут спровоцировать неприязнь, вспышку жестокости и даже гибель заложников.
• Длительностью пребывания в плену^[3]. Стокгольмский синдром формируется после 3-4 дней лишения свободы и усиливается в случае изоляции пленников. При долгом нахождении в плену заложник общается с захватчиком, узнаёт его как человека, понимает причины захвата, чего захватчик хочет добиться и каким способом; особенно это проявляется при терактах, имеющих политическую подоплёку — заложник узнаёт претензии захватчика к власти, проникается ими и может убедить себя, что позиция захватчика — единственно правильная.

Зная, что террористы хорошо понимают, что до тех пор, пока живы заложники, живы и сами террористы, заложники занимают пассивную позицию, у них нет никаких средств самозащиты ни против террористов, ни в случае штурма. Единственной защитой для них может быть терпимое отношение со стороны террористов. В результате заложники психологически привязываются к террористам и начинают толковать их действия в свою пользу. Известны случаи, когда жертвы и захватчики месяцами находились вместе, ожидая выполнения требований террориста^[7].

В случаях особо жестокого обращения заложники психологически дистанцируются от ситуации; убеждают себя, что это происходит не с ними, что с ними такое произойти не могло, и вытесняют из памяти травмирующее событие, занимаясь конкретной деятельностью^[8].

Если никакого вреда жертве не причиняется, некоторые люди, будучи менее подвержены синдрому в процессе адаптации к данной ситуации и почувствовав потенциальную неспособность захватчиков причинить им вред, начинают их провоцировать^[9].

После освобождения выжившие заложники могут активно поддерживать идеи захватчиков, ходатайствовать о смягчении приговора, посещать их в местах заключения и т. д.

Профилактика при ведении переговоров и дебрифинг

В ведении переговоров при захвате заложников одной из психологических задач медиатора является поощрение развития взаимной симпатии (стокгольмского синдрома) между заложниками и захватчиками с целью увеличения шансов заложников на выживание. Директор исследовательских программ Центра предотвращения международных преступлений д.н. Адам Дольник сообщил по этому поводу в интервью «Новой газете»^[2]:

Переговорщик просто обязан провоцировать, поощрять формирование этого синдрома любыми способами. Потому что если террористы и заложники будут нравиться друг другу, то тогда меньше шансов, что заложники сделают что-то глупое, что повлекло бы жёсткие действия террористов. А террористам, в свою очередь, будет крайне трудно решиться на убийство заложников, к которым они испытывают симпатию.

Методики проведения дебрифинга (психологической консультации) выживших заложников в случае их удачного освобождения разнятся в зависимости от характера ситуации, сформировавшей стокгольмский синдром. Например, дебрифинг освобождённых военнопленных отличается по своей структуре от дебрифинга заложников политических терактов^[3].

Захват заложников в Стокгольме в 1973 году

23 августа 1973 года бежавший из тюрьмы Ян Эрик Улссон в одиночку захватил банк «Kreditbanken» (Стокгольм, Швеция)^[10], ранив одного полицейского и взяв в заложники четверых работников банка — трёх женщин (Биргитту Лундблад, Кристин Энмарк, Элизабет Олдгрен) и мужчину Свена Сафстрома. По требованию Улссона, полиция доставила в банк его сокамерника — Кларка Улофссона (Clark Olofsson).

26 августа полицейские просверлили отверстие в потолке и сфотографировали заложников и Улофссона, однако Улссон заметил приготовления, начал стрелять и пообещал убить заложников в случае газовой атаки.

28 августа газовая атака всё-таки состоялась. Через полчаса захватчики сдались, а заложников вывели целыми и невредимыми.

Бывшие заложники заявили, что боялись не захватчиков, которые ничего плохого им не сделали, а полиции. По некоторым данным, они за свои деньги наняли адвокатов Улссону и Улофссону.

В ходе судебного разбирательства Улофссону удалось доказать, что он не помогал Улссону, а, напротив, пытался спасти заложников. С него сняли все обвинения и отпустили. На свободе он встретился с Кристин Энмарк, и они стали дружить семьями.

Улссон был приговорён к 10 годам тюремного заключения, где получал много восхищённых писем от женщин.

Случай Патти Хёрст

Подробно описан в статье «Патрисия Херст».

Патрисия Хёрст (Patricia Hearst) была захвачена 4 февраля 1974 группой «Симбионистская армия освобождения» (англ. Symbionese Liberation Army). Террористы получили от семьи Хёрст 4 млн долларов, но девушка возвращена не была. Позже выяснилось, что она вступила в ряды С. А. О. под угрозой убийства.

Захват резиденции японского посла в Лиме, столице Перу, 17 декабря 1996

Это самый крупный за всю историю захват такого большого числа высокопоставленных заложников из разных стран мира, неприкосновенность которых установлена международными актами.

Террористы (члены перуанской экстремистской группировки «Революционное движение имени Тупак Амару»), появившиеся в виде официантов с подносами в руках, захватили резиденцию посла вместе с 500 гостями во время приёма по случаю дня рождения императора Японии Акихито и потребовали, чтобы власти освободили около 500 их сторонников, находящихся в тюрьмах.

Сразу после этого захвата заложников общественность стала обвинять президента Перу Альберто Фухимори в бездействии и в том, что он не обеспечил надежной охраны посольства, лидеры западных стран, чьи граждане оказались в числе заложников, оказывали на него давление и требовали, чтобы безопасность заложников была приоритетной целью при их освобождении. В таких условиях ни о каком штурме посольства, ни о каких других силовых мерах освобождения заложников речи не шло.

Через две недели террористы освободили 220 заложников, сократив число своих пленников, чтобы их легче было контролировать. Освобожденные заложники своим поведением озадачили перуанские власти. Они выступали с неожиданными заявлениями о правоте и справедливости борьбы террористов. Находясь долгое время в плену, они стали испытывать одновременно и симпатию к своим захватчикам, и ненависть и страх по отношению к тем, кто попытается насильственным способом их освободить.

По мнению перуанских властей, главарь террористов Нестор Картолини, бывший текстильный рабочий, был исключительно жестоким и хладнокровным фанатиком. С именем Картолини была связана целая серия похищений крупных перуанских предпринимателей, от которых революционер требовал денег и других ценностей под угрозой смерти. Однако на заложников он произвёл совершенно иное впечатление. Крупный канадский бизнесмен Кьеран Мэткелф сказал после своего освобождения, что Нестор Картолини — вежливый и образованный человек, преданный своему делу.

Описанный случай дал название «лимскому синдрому» (англ. Lima syndrome)^[11]. Ситуация, при которой террористы испытывают настолько сильную симпатию к заложникам, что отпускают их, является обратным примером (частным случаем) стокгольмского синдрома.

См. также

Примечания

1. ↑ Стокгольмский синдром: История, причины, ориентация
2. ↑ ^{1 2} На переговоры идет сильный. Как подчинить террористов своей воле, не выводя танки и огнеметы на прямую наводку. Елена Милашина. Интервью с Адамом Дольником. — «Новая газета», 29.08.2007.
3. ↑ ^{1 2 3 4 5 6 7 8 9 10} Factors Influencing the Development of the Hostage Identification Syndrome. James T. Turner. Political Psychology, Vol.6, No.4, 1985, pp.705—711
4. ↑ ^{1 2 3} The Stockholm Syndrome Revisited. Arthur Slatkin. The Police Chief Magazine, Vol.LXXV, No.12, December 2008.
5. ↑ ‘Stockholm syndrome’: psychiatric diagnosis or urban myth?. M. Namnyak, N. Tufton, R. Szekely, M. Toal, S. Worboys, E. L. Sampson — Acta Psychiatrica Scandinavica, Volume 117, Issue 1, pages 4-11, January 2008.
6. ↑ Курт Бартол. Психология криминального поведения. — 7. — Olma Media Group, 2004. — С. 289. — 352 с. — (Психологическая энциклопедия). — ISBN 9785938781054
7. ↑ Стокгольмский синдром. В кн: «Социальная психология толпы». Л. Г. Почебут, Сп-Б., 2004.
8. ↑ Психология взаимодействия террористов с заложниками. В кн: «Социальная психология толпы». Л. Г. Почебут, Сп-Б., 2004.
9. ↑ Стокгольмский синдром: дружбе заложников и террористов 30 лет.
10. ↑ См. подробнее Norrmalmstorg Robbery в англовики.
11. ↑ См. подробнее в статье en:Stockholm Syndrome#Lima Syndrome в англовики.

Литература

как жертва встает на сторону мучителя

Наша психика скрывает множество тайн и загадок, в ней спрятаны механизмы, которых логически быть вообще не должно. Но иногда такие странные механизмы включаются и помогают нам выжить или сохранить себя в определенных обстоятельствах. Один из таких механизмов начинает работать в результате стокгольмского синдрома. История этого термина, который ввел криминалист Нильс Бейерот, достаточно популярна, и вы наверняка хоть немного о нем слышали.

В 1973 году преступники захватили банк в Стокгольме, и в заложниках оказались 4 человека. Несколько дней людей держали в маленькой комнате без возможности сдвинуться с места и угрожали убийством за малейшую оплошность. Однако, когда полиции удалось их освободить, выяснилось, что заложники совершенно не злятся на своих мучителей. Напротив, они были благодарны им за то, что те иногда разрешали им двигаться. То, что преступники иногда разрешали своим жертвам совершать минимальные действия полностью перевернуло к ним отношение заложников.

Почему жертва может проявлять симпатию к насильнику?

Есть куча механизмов нашей психики, которые включаются в ситуации опасности и связаны с инстинктом самосохранения. Поэтому стокгольмский синдром – это вещь вполне естественная. Ведь проявление симпатии к агрессору снижает риск быть убитым или пострадать от его действий. Когда человека берут в заложники, похищают или угрожают во время ограбления, это огромный стресс, от которого психика вынуждена защищаться в течение длительного времени. В этот момент мозг решает, что вместо того, чтобы испытывать болезненные эмоции и негативные чувства, можно включить механизм, который позволит испытывать позитивные чувства к агрессору и снизить уровень стресса.

Стокгольмский синдром может возникнуть не только в ситуациях, угрожающих жизни человека, но и в случаях угрозы свободе и целостности личности.

Тогда же подключается еще один психологический механизм – привязанность, вследствие которого жертва начинает всецело доверять своему мучителю. Так что стокгольмский синдром – это никакое не расстройство или заболевание, а вполне естественная реакция психики на сложную стрессовую ситуацию.

Читайте также

Психическая норма и патология  

В каких условиях развивается стокгольмский синдром?

Стокгольмский синдром может возникнуть не только в ситуациях, угрожающих жизни человека, но и в случаях угрозы свободе и целостности личности. Вот конкретные ситуации, когда может появиться стокгольмский синдром: захват заложников; пребывание в плену или в тюрьме; пребывание в тоталитарной религиозной секте; национальные обряды, например, похищение невесты или похищение с целью выкупа.

Механизм психологической защиты может включиться, если жертва находит рациональные объяснения жестокости своего мучителя, а также обладает хорошими дипломатическими способностями, то есть может наладить диалог с преступником. Обычно стокгольмский синдром формируется в течение нескольких дней лишения свободы и усиливается, если жертва находится в изоляции. За это время жертва успевает пообщаться со своим мучителем, узнать его получше, найти общий язык.

Как справиться с последствиями стокгольмского синдрома?

Как ни странно, когда человек оказывается на свободе и перестает быть зависим от агрессора, его привязанность и позитивное отношение быстро проходят. Он как будто просыпается и стряхивает с себя все эти эмоции. То есть стокгольмский синдром – это всего лишь временная деформация личности и мировоззрения. Эта деформация не пускает корни глубоко в психику человека, она достаточно поверхностна.

Человек развивает в себе избегание ситуаций, связанных с травмирующим событием.

Безусловно, последствия остаются в виде психологической травмы. Однако сама привязанность к конкретному человеку исчезает. В мировоззрении может сохраниться понимание мотивов преступников, например, сочувствие к захватчикам заложников и террористам, но не более того. Психологическую травму необходимо прорабатывать с помощью методик лечения посттравматического стрессового расстройства. Во-первых, применяют методику пролонгированной экспозиции. Человек развивает в себе избегание ситуаций, связанных с травмирующим событием. При помощи специальных инструментов психотерапевт погружает пациента в эти воспоминания и производит экспозицию на воспоминания, сопровождая эти процессы техниками релаксации.

Читайте также

Зачем нужен психотерапевт?  

Во-вторых, с психологической травмой помогает справиться когнитивно-поведенческая терапия, во время которой пациент отмечает негативные эмоции и мысли, связанные с травмой, а психотерапевт помогает ему заменить их на более позитивные и конструктивные. Эти методики могут помочь пациенту вернуться в нормальное психологическое состояние за три месяца.

Стокгольмский синдром, что это, история возникновения, симптоматика и проявление

Стокгольмский синдром — психологический феномен, который возникает при проявлении насилия одного человека (или группы лиц) по отношению к другому. При этом заложник грабителей, террористов или жертва насилия начинает проявлять симпатию, сочувствие и даже любовь к своему захватчику. Жертва отождествляет себя с захватчиком или насильником, погружаясь в его жизнь и оправдывая его действия. Если преступника удаётся поймать, бывший заложник не испытывает радости по этому поводу, а после вынесения приговора активно интересуется судьбой правонарушителя, посещает его в тюрьме и просит правоохранительные органы смягчить приговор.

Стокгольмский синдром: история

Этот феномен получил своё название в честь чрезвычайного происшествия, случившегося в шведском городе Стокгольме в 1973 году прошлого столетия. Двое опасных преступников попытались ограбить банк и взяли в заложники четырёх человек. Захваченная группа состояла из одного мужчины и трёх женщин. Шесть суток преступники держали людей в здании банка, угрожая их жизни, но периодически разрешали им вставать с места, принимать пищу и передвигаться по помещению.

После операции по освобождению заложников произошло неожиданное: женщины полностью оказались на стороне мужчин-преступников и даже пытались создавать помехи полицейским, принимавшим участие в операции. После благополучного разрешения ситуации бывшие заложницы стали заступаться за своих мучителей, а одна из них даже развелась с собственным мужем и поклялась преступнику в вечной любви.

Врач-психиатр Нильс Бирджерот был первым, кто подробно описал это явление. Будучи криминалистом, Бирджерот объективно взглянул на ситуацию и понял, что в сознании жертв страх заменила симпатия: возможно, так сработали защитные реакции психики женщин, подвергавшихся опасности и стрессу в течение длительного времени.

Стокгольмский синдром: что это в психологии?

Психологи и психотерапевты говорят о стокгольмском синдроме, если у человека наблюдаются следующие симптомы и проявления:

• отождествление себя и насильника (захватчика, преступника). Жертва пытается расположить к себе захватчика и заручиться его защитой;
• жертва осознаёт, что спасительные меры, принятые по отношению к ней, могут плохо для неё закончиться. Она понимает опасность для жизни, так как насильник или преступник может её убить;
• жертва хорошо знакома с личностными качествами своего мучителя. Она знает его сильные и слабые места, а иногда считает его позицию авторитетной и правильной, не подвергая её критике;
• пленник (или пленница) проявляет некую отдалённость от ситуации. Со стороны кажется, что он или она эмоционально не вовлечены в происходящее. При ухудшении ситуации жертва может обвинять в этом своих потенциальных спасателей.

Бытовой стокгольмский синдром

Известно, что многие женщины не пытаются бороться с проявлениями домашнего насилия в семье, даже если это создаёт угрозу для их жизни и здоровья. Обычно бытовой стокгольмский синдром возникает у людей, имеющих определённые личностные качества. Такие люди всегда смотрят на мир исключительно с позиции жертвы. Они видят его только в чёрных тонах, а себя часто считают виновниками случившегося — своего рода «магнитом», притягивающим неприятности.

Психологи считают, что такая форма поведения обусловлена детскими проблемами и взаимоотношениями ребёнка с родителями или старшими. Если стокгольмский синдром формируется у женщин, в их психике включаются защитные механизмы. Женщина считает так: если она будет покорной и послушной, насильник или садист не станет причинять ей вред, однако на деле всё оказывается гораздо печальнее.

Возможно, такое поведение возникает у людей, которые в раннем детстве были обделены вниманием. Нездоровые и болезненные отношения с садистами повышают их чувство собственной значимости. Порой жертва готова на всё ради того, чтобы внимание насильника было сконцентрировано только на ней, а желание окружающих оказать ей помощь она воспринимает неадекватно.

Бывает и так, что после очередной порции побоев мужья-садисты просят у женщин прощения, и эмоционально неустойчивые жёны или сожительницы прощают их, оказываясь внутри порочного круга. В скором времени события повторяются с завидной периодичностью и, к сожалению, часто заканчиваются не только серьёзными травмами, но и смертью.

Иногда психологам или психотерапевтам удаётся оказать таким людям реальную помощь, однако многие из них снова возвращаются к своим мучителям невзирая на работу, сделанную специалистами. Если женщина осознаёт неадекватность своего поведения, пропуская её через эмоциональную сферу — тогда у неё появляется шанс разорвать возникший порочный круг и вернуться к нормальной жизни.

---

Популярные статьи в категории:

Не нашли нужную информацию? Задайте вопрос менеджеру

«Стокгольмский синдром» дистанционного обучения

В начале 1970-х два преступника предприняли неудачную попытку ограбления одного из шведских столичных банков. При этом они взяли в заложники несколько человек и целых шесть дней держали их в подвальном хранилище, пока полиция не выкурила их оттуда с помощью слезоточивого газа. Парадоксальность ситуации была в том, что заложники в процессе своего удержания стали испытывать к преступникам странную привязанность. И даже на суде они не хотели свидетельствовать против них. Сообщения об этой драме и последующих событиях шли по всем каналам и транслировались на весь мир. Так человечество познакомилось с новым явлением – «стокгольмским синдромом», означающим защитно-бессознательную взаимную или одностороннюю симпатию, возникающую между жертвой и захватчиком в ситуации продолжительного совместного пребывания в изоляции от внешнего мира. 

Свою привязанность к захватчикам заложники оправдывают желанием сохранить свою жизнь в экстремальной ситуации. Психологи отмечают, что, став заложниками, люди меняются. Если период изоляции был особенно долгим, то эти изменения необратимы. Первоначальный шок у заложников сменяется адаптацией – приспособлением и формированием привычки «быть заложником». Но у этой адаптации очень высокая цена: душевная и телесная трансформация. Ощущения и переживания начинают притупляться. То, что возмущало в начале, уже никак не волнует и становится частью повседневности и новых привычек заложников. После освобождения из изоляции наступает новая адаптация – теперь уже к нормальной жизни. Но она проходит тем дольше и сложнее, чем дольше и жестче была изоляция. Как распознать жертв «стокгольмского синдрома»? Эти люди оправдывают своих захватчиков, приводят самые разные доводы в их защиту, пытаются убедить окружающих в том, что те «не видят картину целиком и поэтому не могут их понять». Как помочь побороть «стокгольмский синдром»? Проявить искреннее сочувствие; привести примеры, которые показали бы ситуацию как выходящую за рамки нормы; предложить поразмышлять о душевном состоянии; не давить и не настаивать на своей правоте, быть терпеливыми.

Метафора стокгольмского синдрома пришла мне в голову в связи с парадоксальной ситуацией: формированием у многих студентов, преподавателей и администраторов зависимости к режиму полного дистанционного обучения. Войти в него год назад было для всех чрезвычайно трудно, но оказалось, что выйти из него ещё сложнее. Как говорится, «вход – рубль, выход – два». Сразу уточню, что речь идёт не только о нашем университете. «Стокгольмский синдром» дистанционного обучения проявляется сегодня почти повсеместно. И это несмотря на то, что значительную часть обучающихся и обучающих качество «удалёнки» в той или иной степени по разным причинам не устраивает. Например, из-за плохой интернет-связи, разницы во временных поясах и так далее. Попробуем в этом разобраться.

Для начала попытаемся понять, какие объективные и субъективные проблемы испытывают сейчас студенты из других регионов, получающие «повестку» явиться в кампус для дальнейшего прохождения очного обучения. Многие из них живут в семьях, испытывающих серьёзные финансовые проблемы из-за экономического кризиса, приведшего к сокращению рабочих мест и закрытию бизнесов в ситуации долгосрочного локдауна. То, что было посильно для родителей ещё год назад (оплата питания и карманных расходов детей-студентов, покупка для них билетов на междугородний и внутренний транспорт и прочее), сегодня оказывается уже недоступным. А если нужно платить ещё и за съёмное жильё в другом городе и за само обучение в вузе, то приоритеты расставляются сами собой: пусть лучше чадо сидит дома на дистанционке, что несравненно дешевле для семейного бюджета. В то же время есть студенты, которые за эти месяцы смогли устроиться на работу курьерами, грузчиками, операторами колл-центров, чтобы хоть как-то помогать своим родителям и себе выживать в сложнейшей экономической ситуации.

Мне самому приходилось видеть молодых людей, слушающих университетские лекции по телефону прямо на своих рабочих местах. Например, в торговых залах магазинов или на ресепшн в аэропорту. Возвращение в кампус для них означает потерю работы и, соответственно, финансового источника. Есть семьи, понёсшие тяжелые утраты из-за коронавируса, где к финансовым проблемам прибавляется ещё и горе из-за потери близкого человека. Одинокому родителю на какой-то период нужна моральная поддержка, которую может оказать только другой близкий человек – взрослая дочь или сын. Понятно, что в таких случаях информация о возобновлении очного обучения тоже не особо радует. Но даже студенты из относительно благополучных семей не всегда могут вовремя приехать в кампус. В некоторых регионах России и зарубежья до сих пор сохраняется режим локальной изоляции. Где-то невозможно сразу купить авиабилеты и нужно ждать до двух-трёх недель. Но и добравшись до кампуса, студенты могут попасть в трудную ситуацию в случае, если общежития их вуза не подготовлены должным образом и не могут обеспечить им обязательный двухнедельный карантин. Или в учебных аудиториях нет возможности рассадить всех на необходимом расстоянии друг от друга и преподавателя.

Тех же, кто приступил, наконец-то, к учебе, ждут уже другие «квесты». Теперь это трудности смешанного обучения, при котором в расписании одного и того же дня могут быть как офлайн, так и онлайн-занятия. Это означает, что нужно всегда иметь с собой исправный гаджет – ноутбук или хотя бы смартфон, да ещё и с зарядником. А заодно и какую-то еду и питьё, поскольку общепитовская инфраструктура многих вузов успела разрушиться за период карантина, и теперь нужно время на её восстановление.

У значительной части преподавателей – свои причины «не хотеть» возвращаться к очному преподаванию. Те, кому «за 65», опасаются инфицироваться от бессимптомных носителей коронавируса, каковых много среди молодёжи. И это объективно существующий риск, являющийся одной из основных причин ввода режима смешанного обучения (наряду с тем, что многие студенты, по тем или иным обстоятельствам, вынуждены пока оставаться в своих регионах). Но и преподаватели, не попадающие в эту возрастную категорию, не все стремятся выходить в офлайн.

Самая распространенная причина – осознание того, как много времени снова придётся тратить на переезды между домом и работой и «беготню между учебными корпусами». Если в самые первые месяцы полного ухода в онлайн все страдали от перегруза и нехватки времени из-за необходимости осваивать новые цифровые компетенции и форматы коммуникации со студентами и коллегами, то теперь, после их освоения, у преподавателей, наконец-то, появилась возможность работать над научными публикациями и методическими пособиями не только в периоды своих летних отпусков. Кроме того, многим пришлись по душе лёгкость организации виртуальных деловых коммуникаций со своими коллегами, возможность одновременного участия в двух-трёх совещаниях, онлайн-формат повышения квалификации в домашних условиях и тому подобное. Старшее поколение на глазах становится «цифровым» и приобретает способность работать в условиях многозадачности. И расставаться с этими неожиданными преференциями ему уже не хочется.

Парадоксальность ситуации заключается в том, что у части студентов и преподавателей за долгий период «удалёнки» успели сформироваться и устойчивые негативные привычки. У первых – это слушание лекций прямо в кровати, при котором особенно хорошо спится под тихий «медитирующий» голос профессора, а на просьбу визуализироваться на экране можно сказать, что у тебя «плохая связь».

У вторых – это ведение лекций и семинаров «в тапках», что в той или иной степени отражается на степени погруженности в данный момент в работу. Не редки случаи, когда студенты жалуются на отвлечение преподавателей на телефонные звонки или на коммуникации с членами семьи прямо во время занятий. «Дистанционка» расслабила всех. По-человечески это можно понять, но принять как «новую норму» нельзя.

Для вузов массовое возвращение студентов и преподавателей в кампус до конца учебного года – тоже серьезное испытание. Как уже было сказано, для этого нужно специальным образом готовить общежития и учебные аудитории, восстанавливать инфраструктуру общественного питания, освоить совершенно новые принципы составления расписания. В общем, абсолютно для всех выход из полного дистанционного обучения снова будет связан с большим стрессом. И он обусловлен не только тем, что всем придётся преодолевать сформировавшиеся за время изоляции привычки. Но и тем, что мы должны будем вновь осваивать абсолютно неизвестный для нас формат обучения и работы, теперь уже смешанный (или гибридный).

Иначе говоря, мы не возвращаемся к «прежней жизни», как многие ещё полагают, а настраиваемся на освоение нового стиля университетской жизни. В определенном смысле он будет значительно более сложным, чем полный дистант, поскольку при его реализации нужно будет учитывать гораздо большее количество факторов. Среди них может быть и фактор временного ухудшения статистики по заболеваемости в мире, стране и регионе, что побудит нас вновь вернуться на какое-то время к полному дистанционному обучению. Оперативная смена форматов в зависимости от внешних обстоятельств – офлайн, онлайн и смешанного – ещё одна неизбежная черта нового стиля университетской жизни. Нужно быть готовыми ко всему. Но сидеть массово на «удалёнке» постоянно невозможно, не рискуя разрушить систему высшего образования до необратимых процессов. Негуманитарные вузы и факультеты (медицинские, инженерные, естественнонаучные) за период локдауна исчерпали все ресурсы перекраивания учебных планов и расписаний только под теоретические занятия.

У кого мы будем лечиться в будущем, если врачи будут знать анатомию человека только по картинкам? Кто будет открывать новые месторождения полезных ископаемых, если геологи ни разу не выезжали в поле? Как будут создаваться новые материалы и лекарства, если химики, биологи и фармацевты ни разу не держали в руках пробирки? Список негативных последствий для общества в этом случае нескончаем. Для самого человека долгое пребывание на полном дистанционном режиме также чревато. Это, прежде всего, падение мотивации и эмоциональное выгорание; а также гиподинамия, приводящая к набору веса и ухудшению общего физического и эмоционального состояния. Непонятны пока до конца и последствия самоизоляции как отсутствия возможности осуществлять свои социальные контакты «вживую». В общем, необходимо прислушаться к здравому смыслу, преодолеть «стокгольмский синдром» и… начинать новую жизнь.

Но при этом также нельзя обойтись без адаптационного периода, в процессе которого и студентам, и преподавателям, и администраторам необходимо будет проявлять повышенную толерантность друг к другу. Понятно, что студенты первое время будут опаздывать. И не только на первые пары, так как отвыкли от очного формата учёбы. У них нарушилось так называемое «чувство времени». По той же причине опаздывать могут и преподаватели, живущие далеко от места своей работы. Если раньше в аудиториях приходилось с трудом переключать внимание студентов с экранов их смартфонов на темы занятий, то теперь это будет делать ещё сложнее. Ведь за это время они привыкли воспринимать информацию только посредством гаджетов! Глаза преподавателя тоже ещё какое-то время будут тянуться к экрану ноутбука, а не к живым лицам. Сила привычки, и от этого никуда не деться. Главное – помнить, что на место старых привычек могут с таким же успехом прийти новые, если только захотеть.

Томский государственный университет с нетерпением ждет и студентов, и преподавателей. Осуществлена соответствующая подготовка всего кампуса. Ведется активная работа по восстановлению системы общественного питания. Хотя надо признать, что по объективным причинам это, на сегодняшний день, одна из самых больших для нас проблем. Сейчас мы срочно ищем новых арендаторов для наших университетских столовых и кафе. Никто ведь заранее не знал и не мог знать точную дату выхода из локдауна. А хорошие новости заключаются в следующем.

Все основные противоэпидемические мероприятия продолжают осуществляться в плановом режиме. Абсолютно все приезжающие из других регионов студенты обеспечены местами в общежитиях и вполне комфортным пребыванием на сокращенном, теперь уже всего трёхдневном, а не двухнедельном, карантине. Конечно, при условии наличия справки из своего региона об отсутствии у них коронавируса и сдачи анализа ПЦР по прибытию в Томск. Анализы берутся в общежитии ТГУ «Маяк», где создана оперативная система ПЦР-диагностики. В университете большое количество аудиторий переоборудовано под одновременное обучение в режимах офлайн и онлайн. Плюс к этому открыто более двадцати учебных аудиторий со специализированной инфраструктурой для смешанного формата обучения (технология «Актру»), позволяющей в автоматическом режиме не только записывать и транслировать занятие, но и распознавать, систематизировать и хранить весь учебный материал для доступа к нему всех, кому это необходимо.

Итак, дорогие студенты и коллеги, мы надеемся на самую скорую встречу со всеми вами! Добро пожаловать домой – в университет!

Эдуард Галажинский,
ректор ТГУ и врио президента РАО

Стокгольмский синдром и его особенности

Наверное, каждому из нас доводилось ставить себя на место заложников, которые случайным образом оказались в угрожающей жизни ситуации. Страх и желание скорее выйти с нее — это первые и основные чувства, которые испытывает любой заложник.

Откуда возникло понятие стокгольмского синдрома

В августе 1973 года в Стокгольме произошел захват банка Kredibanken, заложниками которого стали четыре сотрудника. На протяжении трех дней грабители выдвигали свои требования к властям с заверением того, что при положительном решении их просьбы, заложники будут освобождены. Через три дня после захвата, полицейские просверлили в крыше банка отверстие и провели газовую атаку. Заложники были освобождены, а преступники арестованы. Самое интересное случилось позже. Заложники нанимали адвокатов для грабителей, чтобы избавить их от агрессивного вердикта правосудия. Вопрос зачем, волновал всех. Но как оказалось, в ходе захвата заложники прониклись преступниками и обстоятельствами, которые вынудили их к таким действиям и полностью оправдывали их поведение. Для всех жителей города стало диковинкой подобное поведение. Грабители были освобождены, более того, одна из заложниц стала дружить с семьей одного из грабителей. Данная ситуация получила название Стокгольмский синдром.

Данный синдром проявляется довольно часто в наше время, и многие исследователи пытаются понять, в чем проблема подобного явления. 

Механизм работы Стокгольмского синдрома

Синдром Стокгольма имеет географический смысл с пониманием здравого смысла и инстинкта выживания. Этому явлению посвятили свои исследования многие криминалисты, что позволяет прочесть много интересных историй и сделать выводы. Некоторые ученые пришли к тому, что в истоках такого поведения скрываются отношения на эмоциональном уровне между агрессором и заложником. Таким образом, оказываясь во власти агрессора, заложник позволяет ему покрыть его физиологические потребности и удовлетворить жизненно важные запросы.

Если рассмотреть данную ситуацию со стороны жертвы, стоит отметить, что в первую очередь заложник чувствует страх, у него возникает паника и тревога за свою жизнь. В момент воздействия определенного давления возникает чувство жалости и сочувствия к агрессору, что в итоге развивает Стокгольмский синдром. Также синдром получил яркое определение – защитно-бессознательная реакция, которая проявляется в форме односторонней симпатии. Как правило, к этому склонны слабые натуры, которые в процессе жизни ощущают неуверенность в себе. Зачастую в процессе заключения происходит сравнение себя с агрессором, даже проявление грубой физической силы с его стороны не вызывает негативной реакции заключенного.

Анализируя сказанное выше, можно отметить, что Стокгольмский синдром – это нестандартная реакция заложника на агрессора. Идентификация себя с ним, сопереживания ему и поддержка его идей.

Где встречается Стокгольмский синдром

Стокгольмский синдром можно наблюдать в таких сферах человеческой деятельности:

— семейные отношения и быт,

— политические отношения,

— ученик-учитель.

Первый пример, наверное, наиболее широко распространен. Особенно стандартный вариант, когда муж избивает жену, а она все ему прощает и при этом оправдывает его. Насилие по отношению к женщине – это уже болезнь, излечить человека, от которой практически невозможно. Этому нет объяснения, а тем более жалости. Здесь важна детальная и продолжительная работа психотерапевта, причем с обеими сторонами.

Политическое проявление синдрома можно описать простой и очень распространенной ситуацией, когда в стране царит коррупция, отсутствует правосудие и при этом народ поклоняется своему лидеру. Это ни что иное, как подавление мнений и потребностей общества.

Моральное насилие в школе в наше время имеет место быть, более того это происходит в скрытой форме, так как ученики просто оказываются заложниками определенных обстоятельств и вынуждены терпеть подобное отношение.

Кроме указанных сфер, где проявляется синдром, его можно еще проследить в религии, определенных обрядах и даже терроризме. 

В мире очень много жестокости, насилия и несправедливости. В этих условиях очень важно оставаться в состоянии здравого рассудка, не терять себя и способности анализировать ситуацию и обстоятельства, которые, так или иначе, приводят к этому.

Стокгольмский синдром очень часто оправдывает поведение заложников в стрессовой ситуации. Но здесь стоит отметить, что не только обстоятельства играют существенную роль на восприятие, а и неустойчивая психика пострадавшего.

Стокгольмский синдром: что это, зарождение, примеры

Как справиться со стокгольмским синдромом: Pixabay

Может ли жертва влюбиться в похитителя, боготворить своего насильника, оправдывать и защищать его? Такое происходит при психическом расстройстве — стокгольмском синдроме. Его особенности и способы искоренения раскрывают опытные психологи.

Описание стокгольмского синдрома

Что такое стокгольмский синдром? Доктор психологических наук, профессор Людмила Почебут объясняет, что это патологическое состояние, когда жертва насилия испытывает к мучителю симпатию, а не страх и ненависть. Более того, пострадавшие оправдывают, защищают преступников и даже присоединяются к ним.

Как зародился стокгольмский синдром?

С подобной парадоксальной ситуацией столкнулись в Стокгольме в 1973 году:

• Утром 23 августа в местный «Кредитбанк» зашел человек с автоматом, на нем были очки и парик. В отделении находились сотрудники банка Бригитта Лундблад, Кристин Энмарк, Элизабет Ольдгрен и Свен Сефстрем.
• Захватчик Ян-Эрик Улссон заперся со служащими банка внутри денежного хранилища и потребовал освободить из тюрьмы своего приятеля Кларка Олофссона, а также предоставить три миллиона крон, пистолеты, бронежилеты, шлемы и автомобиль.
• За несколько часов полиция выполнила все требования, кроме возможности безопасного отхода преступников. Власти хотели вначале освободить заложников. Переговоры длились пять дней.
• За 131 час в плену у заложников развилось психическое расстройство — стокгольмский синдром. Девушки начали поддерживать и жалеть преступников, боялись не насилия, а гибели в случае штурма здания.
• Полиция применила слезоточивый газ, освободила заложников и задержала захватчиков. Жертвы наняли преступникам адвокатов и поддерживали с ними отношения, несмотря на те ужасы, которые пережили в статусе заложников.

Читайте также

Как избавиться от комплексов и почему они появляются

Специалисты исследовали и описали эту реакцию психики. Оказалось, что такой синдром — распространенное явление. Таким образом мозг жертв адаптируется к экстремальным ситуациям, насилию, ища способ сохранить жизнь.

Что такое стокгольмский синдром: Pixabay

Признаки и примеры

Какие признаки стокгольмского синдрома? Доктор психологических наук, профессор, ректор Университета практической психологии Николай Козлов описывает такие проявления синдрома:

• отождествление себя с захватчиком, желание получить его покровительство;
• вера в то, что агрессор на самом деле добрый и хороший человек, принятие его позиции и стремление его понять;
• жалость и оправдание действий мучителя;
• обвинение себя в сложившейся ситуации и стремление исправить ее поведением, которое преступник сочтет хорошим;
• самоуничижение, признание и принятие власти агрессора, желание быть рядом с ним;
• эмоциональное дистанцирование от ситуации с дальнейшим отказом от сотрудничества с полицией для привлечения захватчика к ответственности.

Читайте также

Как отказать парню и не обидеть его: советы

После первого описанного случая стокгольмский синдром наблюдался в разных городах и странах. Были и самые резонансные проявления такого психического расстройства:

• США, Калифорния (1974). Участники леворадикальной организации «Симбионистская армия освобождения» (SLA) захватили 19-летнюю Патрицию Херст. Преступники хотели обменять ее на своих единомышленников, которые отбывали наказание в тюрьме. Два месяца девушка находилась взаперти, над ней издевались. В результате Патриция стала на сторону преступников и даже вошла в состав SLA, под именем Таня грабила банки и магазины и была арестована.

Примеры стокгольмского синдрома: Pixabay

• Перу, Лима (1996). Члены «Революционного движения имени Тупака Амару» (MRTA), переодевшись в официантов, во время приема захватили более 600 гостей посла Японии. Через две недели 220 заложников вернулись домой, а через время и оставшихся освободили из плена. Всего освободили 549 человек. Все они позже начали поддерживать террористов.
• США, Солт-Лейк-Сити (2002). Элизабет Смарт было 14 лет, когда ее похитили из дому. Через 9 месяцев ее нашли в доме уличного проповедника Брайана Митчелла. Он хотел сделать девочку своей женой. Элизабет не пыталась убежать и скрывала свое происхождение.

Читайте также

«Я никому ничего не должна»: как перестать всех спасать и начать жить своей жизнью

Чем опасен стокгольмский синдром и можно ли от него избавиться

Какие есть виды стокгольмского синдрома? Человек может стать жертвой не только террористов, существует бытовой стокгольмский синдром. Он может развиться на фоне таких ситуаций, как:

1. Психологическая травма, связанная с угрозой жизни.
2. Близкие отношения с большой разницей в возможностях и силе сторон (например, такой синдром наблюдается у женщины, которая живет с мужчиной-агрессором и зависит от него финансово).
3. Сложности, которые не позволяют выйти из деструктивных отношений.

Когда и кто может столкнуться с развитием стокгольмского синдрома? Есть ряд жизненных ситуаций, когда у жертвы формируется психическая зависимость от насильника.

Типы стокгольмского синдрома: Pixabay

Дети и жестокие родители

Мать или отец оскорбляют ребенка, пренебрежительно к нему относятся, допускают физическое насилие, но когда они в хорошем настроении, то дарят конфеты и улыбаются.

Читайте также

Опасный «цветок»: 15 признаков, что рядом с вами нарцисс

Дети запоминают приятные моменты и начинают относиться к родителям как к богам. От окружающих они скрывают насилие в семье, лгут и стараются защитить взрослых от разбирательств.

Мужчины и женщины

Насилие в паре часто сопровождается зависимостью одного партнера от другого, рассказывает психоаналитик Светлана Дутта. Например, женщина не работает, ее обеспечивает мужчина, и она терпит его агрессивное поведение, так как не видит выхода.

Затем агрессор резко меняет поведение: раскаивается, дарит подарки, признается в любви. Насилие продолжается, но жертва проявляет сочувствие к агрессору, верит в то, что он хороший и в будущем исправится.

В травмирующей ситуации оказываются жены мужчин и матери детей, страдающих зависимостью (алкоголизм, наркомания, игромания). Они чувствуют свою вину за сложившуюся ситуацию и верят, что могут все исправить.

Читайте также

Манипуляции детей и родителей: как распознать и пресечь

Подчиненные и жестокие начальники

Психотерапевт Шери Хеллер описывает корпоративный стокгольмский синдром. Вначале руководитель обещает повышение в должности или выплаты премии за дополнительные объемы работы, а затем унижает или угрожает увольнением из-за невыполненных обязанностей.

Жесткость и требовательность начальника при этом может переходить все границы. В результате жертва начинает сомневаться в своей компетентности.

Крайние случаи такого расстройства наблюдаются у участников различных сект, в первую очередь экстремистских, построенных на подчинении любым приказам свыше.

Чем опасен стокгольмский синдром? Главная проблема в том, что жертва не осознает опасности ситуации, в которой находится и не способна адекватно ее оценить. Переубедить человека, добиться осознания травматичности его положения практически невозможно.

Читайте также

Неразделенная любовь: как справиться с чувством

Как избавиться от стокгольмского синдрома? Лучшее решение — обращение к психотерапевту, который разложит происходящее по полочкам, поможет человеку осознать ненормальность ситуации.

Если возможности для визита к профессионалу нет, важно:

1. Подтолкнуть жертву к размышлениям, предложить почитать специальную литературу.
2. Задавать наводящие вопросы, искренне интересоваться тем, как сама жертва видит ситуацию и что чувствует.
3. Выслушать человека, но не судить его. Это поможет жертве избавиться от эмоций и включить рациональное мышление.
4. Не давать советов и не давить. Для жертвы насилия важно учиться принимать решения самостоятельно, чтобы преодолеть беспомощность.
5. Не пытаться убедить жертву в том, что агрессор — злодей. Это может привести к обратному эффекту.
6. Помочь жертве определить, почему она остается в таких болезненных отношениях, что держит рядом с насильником.

Читайте также

Соулмейт: что это такое, кто такие соулмейты

Стокгольмский синдром столь широко распространился из-за того, что не все о нем знают. Грань между нормой и патологией очень тонкая, и жертва не осознает, когда переступает черту, продолжает держаться за деструктивного партнера. Берегите себя и сохраняйте здоровые отношения.

Оригинал статьи: https://www.nur.kz/family/relationship/1859974-stokgolmskij-sindrom-cto-eto-zarozdenie-primery/

Понимание людей со Стокгольмским синдромом

Стокгольмский синдром — это психологическое явление, при котором возникает положительная связь между заложником (заложниками) и похитителем. Эта связь может показаться иррациональной из-за серьезности ситуации, в которой находятся заложники (De Fabrique, Romano, et al., 2007; Namnyak et al., 2008; Obeid & Hallit, 2018). Стокгольмский синдром сложно определить и объяснить специалистам. Некоторые считают, что прошедшее время играет роль в формировании связи; другие считают, что для того, чтобы Стокгольмский синдром действительно существовал, не должно быть никаких предыдущих отношений между заложником и похитителем (De Fabrique, Van Hasselt, et al., 2007, Обейд и Халлит, 2018). Например, Стокгольмский синдром не может действительно существовать, если тренер похищает или удерживает в заложниках одного или нескольких игроков, поскольку между двумя сторонами уже установлены отношения. Хотя Стокгольмский синдром трудно определить, эксперты согласились с тремя характеристиками, которые должны проявляться у жертв ситуаций с заложниками: (1) заложники положительно относятся к своим похитителям, (2) заложники испытывают отрицательные чувства, такие как страх, недоверие или гнев по отношению к властям и (3) похитители проявляют положительные чувства к заложникам (Де Фабрик, Романо и др., 2007; Де Фабрик, Ван Хасселт и др., 2007; Обейд и Халлит, 2018).

Считается, что Стокгольмский синдром развивается как часть механизма защиты заложников, позволяя им выражать сочувствие похитителю, что, в свою очередь, приводит к принятию ситуации и, в свою очередь, сдерживанию вызова и / или агрессии, чтобы избежать нападения. ситуация и агрессор (Obeid & Hallit, 2018). Согласно базе данных ФБР, которая содержит данные, относящиеся к примерно 4700 зарегистрированным ситуациям захвата заложников / баррикад на федеральном, региональном и местном уровнях, 73% заложников не проявляют признаков Стокгольмского синдрома при спасении (De Fabrique, Romano, et al., 2007). Заложники могут чаще выражать гнев или другие негативные чувства по отношению к властям. Более того, они обычно не проявляют положительных чувств к похитителю.

Есть социальные и когнитивные факторы, которые могут сыграть роль в развитии Стокгольмского синдрома. Социальное влияние, которое может быть ключевым игроком в этом синдроме, — это «мы против них» или менталитет внутри группы и вне группы. Этот образ мышления в сочетании с искаженной когнитивной схемой может повлиять на возникновение Стокгольмского синдрома.

Де Фабрике, Ван Хасселт и его коллеги (2007) поддержали идею менталитета «мы против них» в развитии Стокгольмского синдрома, когда похититель и заложники будут служить в качестве единой группы, а власти заполнят роль аут-группы. Исследователи взглянули на этот образ мышления в более буквальном смысле. В тематических исследованиях, представленных Де Фабриком, Ван Хасселтом и коллегами (2007), заложники и похитители находились в непосредственной близости друг от друга, поддерживая значительный межличностный контакт.Эта мысль «мы против них» может исходить из того, что заложники и похититель находятся в непосредственной близости в чрезвычайно эмоциональной ситуации, такой как ограбления банков и ювелирных магазинов.

Хотя это мыслительный процесс Де Фабрика, Романо и его коллег (2007), появление Стокгольмского синдрома может иметь большую глубину и зависимость, чем буквальную близость. Людям, попавшим в плен, как правило, приходится полагаться на похитителя в удовлетворении основных потребностей, таких как еда, вода и кров.В этих ситуациях похититель — это человек, контролирующий предметы первой необходимости для выживания, а также сам заложник. Хотя это может быть не всегда так, похититель обычно желает выжить и в этих ситуациях живым, с некоторой дополнительной выгодой, будь то деньги, машина для побега и т. Д. Когда обе стороны заинтересованы в выживании, выживание становится их общим интересом. создание своей группы. Похититель рассматривает власти как угрозу своему собственному выживанию, что, в свою очередь, угрожает жизни заложников.Из-за этого эффекта домино заложники могут также занять позицию, согласно которой власти представляют угрозу их собственному выживанию, что делает власть чужой.

Как упоминалось ранее, ситуации с захватом заложников / баррикадой обычно чрезвычайно эмоционально заряжены. Усиление стресса и нарушение регуляции могут повлиять на когнитивные схемы человека. Схема на когнитивном уровне — это ментальная структура, которая организована поведением и опытом, которые создают непротиворечивый и постоянный массив знаний.Схемы поддерживаются путем выбора информации, подтверждающей схему, и сведения к минимуму информации, которая не соответствует схеме (Obeid & Hallit, 2018). Янг и его коллеги (2003) сгруппировали 18 схем в пять областей, одна из которых связана с нарушением автономности и производительности. Схемы, сгруппированные в эту область, включают зависимость, уязвимость к вреду и слияния с упором на негативное представление о способности добиваться успеха или действовать независимо от других. При использовании схемы зависимости человек может почувствовать, что не может справиться со своими обязанностями без большой поддержки со стороны других; со схемой уязвимости человек может испытывать страх, что кто-то или что-то собирается причинить ему вред.Схема слияния отрицательно относится к способности двух организаций функционировать независимо друг от друга (Obeid & Hallit, 2018; Young et al., 2003). Например, при захвате заложников или баррикадах автономия заложников нарушается. Они зависят от похитителя в отношении предметов первой необходимости, что ставит людей в уязвимое положение. Эти две схемы (то есть автономия и зависимость) в конечном итоге заставляют заложников рассматривать схему слияния как их с захватчиком, а не с властями.Заложники могут отрицательно относиться к своей способности добиваться успеха или действовать независимо от похитителя, потому что в этот момент они рассчитывают на них, чтобы выжить.

Социальный аспект менталитета в группе и вне группы и когнитивный аспект группы с нарушенной автономией и схемой производительности могут в конечном итоге повлиять на возникновение Стокгольмского синдрома. Внутренняя группа, являющаяся заложниками и похитителем, которые заинтересованы в выживании в ситуации, рассматривают чужую группу, будучи властями, как угрозу этому выживанию, формируя связь через общность выживания, повторяя то, что было описано в исследование Де Фабрик и его коллеги (2007).Эта интенсивная потребность в выживании может исказить нарушенную автономию внутри группы и схему группы, создавая связь между похитителем и заложниками. Заложники зависят от похитителя в удовлетворении основных потребностей и своей жизни, а захватчик зависит от выживания заложников для их собственного выживания. Эта зависимость играет ключевую роль в искажении схемы слияния, что, в свою очередь, усиливает менталитет внутри и вне группы, поскольку заложники могут видеть в похитителях жизнь, потому что она не была отнята у них.Стремление заложников к жизни может перевесить их страх или ненависть к похитителю (De Fabrique, Romano, et al., 2007).

Наиболее искаженной в таких ситуациях когнитивной схемой является схема слияния. В схеме слияния акцент делается на негативном взгляде на способность действовать независимо друг от друга (Obeid & Hallit, 2018). В ситуации с заложником или баррикадой схема слияния считает заложников и правоохранительные органы неспособными функционировать независимо друг от друга.Однако эта схема может перейти к заложникам и похитителю, функционирующим зависимо из-за взаимной потребности и желанию выжить, опять же, играя на менталитете внутри группы и вне группы. В ситуации с заложниками, которые цепочка событий привела к тому, что сейчас известно как Стокгольмский синдром, был процитирован один заложник, заявивший: «Теперь это наш мир… спит в этом хранилище, чтобы выжить. Кто угрожает этому миру, тот и наш враг »(Намняк и др., 2008). Эта цитата демонстрирует появление измененной схемы слияний, когда власти рассматривают как чужую группу или тех, кто угрожает «этому миру».На самом деле, наша группа также работает на выживание всех сторон. В то время как и внутренняя, и внешняя группа работают для достижения одной и той же цели, внутренняя группа считает, что внешняя группа работает против них в достижении их цели выживания из-за этих искаженных когнитивных схем.

Эти два аспекта могут пролить свет на то, как люди могут покинуть заложники или заблокировать ситуацию со Стокгольмским синдромом. У них есть общие точки соприкосновения или интересы, а также непосредственная близость и, следовательно, они могут иметь положительные взгляды друг на друга.Их искаженные схемы порождают враждебность или другие негативные взгляды на власти, которые на самом деле работают над тем, чтобы безопасно вывести их из заложников или баррикад.

Согласно Де Фабрику и его коллегам (2007), участники кризисных переговоров больше не рассматривают связь, которая возникает между заложниками и их похитителем, как препятствие, которое необходимо преодолеть. В некоторых случаях они способствуют развитию этой связи, так как это увеличивает вероятность выживания заложников. Хотя это увеличивает вероятность выживания, оно может затруднить сотрудничество в работе по их освобождению, а затем и судебное преследование похитителя (Де Фабрике, Романо и др., 2007). Позднее это может повлиять на обращение, поскольку те, кого считали заложниками постороннего или властей, могут не рассматривать себя в этом качестве из-за сложившихся отношений. Клиницистам пришлось бы работать с этими выжившими, чтобы переработать и переоценить их когнитивные схемы, которые были искажены из-за хронических и постоянных искажений.

У некоторых участников переговоров по кризисным ситуациям могут возникнуть проблемы с поощрением этой связи, и в этом случае они пытаются очеловечить заложников в сознании похитителя, чтобы вызвать у похитителя положительные чувства.Люди могут делать это, передавая заложникам личные послания, например, рассказывая им, что их дети любят их и готовы увидеть их, когда они уйдут (De Fabrique, Romano, et al., 2007). Хотя этот вариант кажется идеальным, переговорщикам по кризисным ситуациям необходимо пройти обучение, чтобы делать это в формате, который не вызывает беспокойства у заложников и не ставит под угрозу их выживание, например, подразумевая решение при передаче длинного сообщения (например, «Зои Зои»). муж любит ее и будет здесь, чтобы увидеть ее, когда она выйдет ») и найти баланс между вопросами о похитителе и заложниках.Эта стратегия обеспечит безопасность всех вовлеченных сторон и увеличит выживаемость, а также создаст взаимопонимание между внутренними и внешними группами.

Стокгольмский синдром может быть результатом интенсивной и эмоциональной ситуации с заложником, которая обычно рассматривается как связь между похитителем и заложником. Социальные явления внутри и вне группы в сочетании с искаженными когнитивными схемами играют роль в формировании Стокгольмского синдрома, где выживание — это сходство связей между заложником и похитителем.Эта связь затрудняет лечение, поскольку врач будет работать, чтобы ослабить эту связь. Уход с учетом травм будет иметь фундаментальное значение для успеха в создании прочного терапевтического альянса и положительных результатов лечения.

Термин «Стокгольмский синдром» появился на свет после ограбления банка 48 лет назад. Что именно?

Вы когда-нибудь слышали термин «стокгольмский синдром»?

Что ж, понедельник знаменует собой небольшую историю с тех пор, как инцидент, который привел к его созданию, произошел в Швеции.

Краткое определение «Стокгольмского синдрома» состоит в том, что это эмоциональная реакция, при которой жертвы насилия и заложников испытывают положительные чувства по отношению к своим обидчикам или похитителям, согласно WebMD.

Вот объяснение того, как появился этот термин и как он применяется к психическому здоровью сегодня.

---

Создание «Стокгольмского синдрома»

Еще 23 августа 1973 года четыре человека были взяты в заложники в банке в Стокгольме, Швеция, 32-летним преступником Яном-Эриком Ольссоном, который был позже к нему присоединился другой друг из тюрьмы, чтобы помочь ему в ограблении.

Противостояние длилось шесть дней, но к его концу у четырех заложников возникла привязанность к Олссону, заявив, что он хорошо с ними обращался, согласно статье BBC в 2013 году.

Ad

В статье 1974 года, которая появилась в New Yorker писатель Дэниел Лэнг поговорил с заложниками и Олссоном и написал подробную статью об инциденте.

Одна заложница, Элизабет Олдгрен, сказала, что, по ее мнению, Олссон позволил ей покинуть хранилище, где они изначально содержались, чтобы она могла перемещаться по полу банка, даже если на ее шее была привязана веревка. .

Другой заложник, Свен Сафстром, сказал, что почувствовал благодарность, когда Олссон сказал ему, что пристрелит его, но указал, что не станет его убивать и даст ему сначала напиться.

Одна из заложниц, Кристин Энмарк, сказала тогдашнему премьер-министру Швеции Улофу Пальме во время телефонного разговора из хранилища, что она хочет покинуть банк вместе с людьми, удерживающими ее заложницу, добавив, что она боялась, что полиция нападет и вызовет заложники умирать.

С другой стороны, некоторые считают, что это был не обязательно «синдром» заложников, а скорее стратегия выживания.

Объявление

Ланг сказал, что брал интервью у Олссона и почувствовал, что чувствует связь с заложниками, точно так же, как они с ним.

«Не все было так, — писал Лэнг. «Олссон говорил резко. «Это заложники виноваты. Они сделали все, что я им сказал. Если бы они этого не сделали, меня бы сейчас здесь не было. Почему никто из них не напал на меня? Они затрудняли убийство. Они заставляли нас жить вместе день за днем, как коз, в этой грязи. Оставалось только познакомиться друг с другом.’”

Олссон был взят под стражу 28 августа 1973 года и приговорен к 10 годам тюремного заключения до освобождения. Заложники не давали показаний против похитителей в суде.

Как этот термин может применяться к психическому здоровью сегодня?

Термин «стокгольмский синдром» был придуман криминологом и психиатром Нильсом Беджеро, а в 1974 году его использовал знаменитый адвокат Ф. Ли Бейли для защиты клиентки Пэтти Херст в процессе ограбления.

Херст, внучка магната Уильяма Рэндольфа Херста, была похищена из своей квартиры в 1974 году и удерживалась в заложниках для выкупа группой под названием «Симбионистская освободительная армия».Более чем через два месяца после похищения Херст совершила ограбление банка в качестве члена SLA, в результате чего Бейли заявила, что ей промыли мозги и что она страдает стокгольмским синдромом.

Ad

Херст был в конечном итоге признан виновным и отсидел семь лет в тюрьме, но в этом деле к сроку было привлечено еще больше внимания.

Сегодня в медицинском сообществе ведутся споры о том, должен ли этот термин вообще существовать, сообщает Medical News Today.

«Стокгольмский синдром» не является официальным психологическим диагнозом.

Но это может повлиять на людей в нескольких ситуациях, согласно WebMD, например, в случаях детского, сексуального, физического или эмоционального насилия, поведения тренеров в спорте или даже торговли людьми в целях сексуальной эксплуатации. По данным WebMD, это может привести к негативным последствиям для здоровья, таким как чувство вины, трудности с доверием к другим, смущение из-за эмоций, социальная изоляция, беспокойство и депрессия.

Стокгольмский синдром — Правоохранительная политика и эго-защита заложника

Аннотация

Будь то ограбление банка в Стокгольме, Швеция, угон самолета над западной частью штата Нью-Йорк, похищение человека в Южной Америке или попытка побега из тюрьмы в Техасе, у заложников есть сходства в поведении, несмотря на географические и мотивационные различия. .В каждой ситуации отношения развиваются между людьми, оказавшимися в ситуации, не зависящей от них, а не ими самими, и отражают использование заложником защитных механизмов эго. Эти отношения, «стокгольмский синдром», похоже, помогают жертвам справиться с чрезмерным стрессом, но не являются всеобщей привязанностью к похитителю. Связь, хотя и сильна, имеет свои пределы. В отсутствие негативного контакта с похитителем эта реакция сильнее импульса ненависти к человеку, создавшему дилемму.На бессознательном уровне эго активировало надлежащие защитные механизмы в правильной последовательности — отрицание, регресс, идентификация или интроекция — для достижения выживания. Обращение к правоохранительным органам включает обеспечение безопасности и выживания заложника, толпы, полиции и похитителя. Для этого необходимы адекватное формирование периметра, подготовка и дисциплина полиции, а также соответствующее снаряжение. Более того, предлагается поощрять стокгольмский синдром во время переговоров с похитителем.Это можно сделать, попросив его разрешить заложникам поговорить по телефону или проверить состояние здоровья заложника; или обсудив с ним семейные обязанности заложников. Полицейский переговорщик должен заплатить личную цену за эти индуцированные отношения. Заложники будут проклинать переговорщиков, как они это сделали в Стокгольме в августе 1973 года. Они будут называть полицию трусами и активно выступать на стороне похитителя в попытках найти решение их тяжелого положения, решение, не обязательно отвечающее их интересам или интересам. в интересах сообщества.Враждебный заложник — это цена, которую правоохранительные органы должны платить за живого заложника. Прилагаются 46 ссылок (авторский тезис изменен).

Стокгольмский синдром: почему жертвы сочувствуют своим похитителям

Мы все слышали ужасные истории о похищениях людей и захвате заложников, когда жертвы терпят ужасные испытания. Чего мы не ожидаем услышать от таких жертв, так это выражения сочувствия или признательности их похитителям. Но Стокгольмский синдром описывает именно такую ​​реакцию.Это стратегия выживания, при которой жертвы заложников или жестокого обращения со временем развивают чувство доверия, привязанности или сочувствия к своим похитителям или обидчикам.

В такой травматической ситуации можно было бы ожидать чувства гнева, ужаса и ужаса, но это состояние обычно считается защитным механизмом выживания для жертв. Стокгольмский синдром не является выявленным заболеванием, а скорее описывает поведение людей, получивших травму в таких обстоятельствах.Несмотря на то, что это синдром, получивший признание и осведомленность на протяжении многих лет, он все еще встречается редко — и нет никаких объяснений, почему это состояние проявляется у определенных людей, а не у других.

История Стокгольмского синдрома

Название синдрома придумал психиатр и криминалист Нильс Бейерот после ограбления банка, которое произошло в Стокгольме, Швеция, в 1973 году. После того, как четверо заложников находились в плену в течение шести дней, они начали испытывать симпатию к своим похитителям.После освобождения жертвы рассказали, что испытывали враждебность к полиции, а не к своим похитителям, и отказались свидетельствовать против них. Реакция жертв по понятным причинам смутила полицию — даже заставила их подозревать, что, возможно, они были каким-то образом причастны. Даже через несколько месяцев после инцидента жертвы помогли собрать средства на юридическое представительство грабителей и навещали их в тюрьме.

История вызвала интерес у журналистов и исследователей, которым было любопытно узнать, было ли это уникальным событием и реакцией или реальным явлением.В конечном итоге исследования показали, что такое поведение на самом деле является обычным явлением для тех, кто побывал в неволе.

Другие известные истории о Стокгольмском синдроме

Пэтти Херст была похищена в 19 лет группой вооруженных радикалов, именуемой Симбионистской освободительной армией (SLA). После жестокого обращения и промывания мозгов Пэтти присоединилась к ним в преступных действиях, включая ограбление банка. Во время судебного разбирательства было высказано предположение, что ее участие в грабеже было похоже на Стокгольмский синдром как подсознательный механизм выживания.

Джейси Ли Дугард было 11 лет, когда она была похищена в Саус Лэйк Тахо в 1991 году. Она пропала без вести в течение 18 лет, пока ее не нашли и не спасли. В течение этих 18 лет с ней плохо обращались, изнасиловали и держали в ловушке в палатке на заднем дворе. Она также родила двоих детей, которым было 11 и 15 лет, когда она сбежала. Несмотря на длительное воздействие страданий, Дугард испытывала чувство привязанности к своим похитителям и, возможно, упускала возможность сбежать.Чтобы выжить, Дугард должна была воспитать положительные чувства по отношению к своему похитителю.

Истории, подобные этой, могут быть неоценимы при обращении и лечении людей, которые переживают такие травмирующие обстоятельства. Понимание этой динамики также помогло полицейским обучить и подготовиться к будущим ситуациям с заложниками.

Психология Стокгольмского синдрома

Стокгольмский синдром можно описать как парадоксальное переживание, когда чувства и поведение кажутся противоречащими типичной реакции.Кажущаяся иррациональной привязанность, которая может развиваться, считается бессознательным защитным механизмом глубоко в человеческой психике.

Жертвы домашнего насилия — более распространенный пример синдрома, поскольку пострадавшие партнеры часто сопротивляются возбуждению судебных исков или предъявлению обвинений своим обидчикам. Жертвы могут стать защитниками и продолжать испытывать чувство привязанности к своим обидчикам. Другие примеры поведения Стокгольмского синдрома наблюдаются в культах, узниках концентрационных лагерей, токсичных отношениях и других ситуациях «промывания мозгов».

В книге Hide and Seek: The Psychology of Self-Deception Нил Бертон исследует науку о самообмане. Он описывает, как люди используют этот тип психологического защитного механизма, чтобы защитить себя от болезненной правды.

Лечение Стокгольмского синдрома

Существует мало убедительных исследований о том, как лучше всего лечить Стокгольмский синдром. Если кто-то из ваших знакомых испытывает такие симптомы, рекомендуется обратиться за профессиональной консультацией. Терапия или психологическое лечение посттравматического стрессового расстройства может помочь облегчить чувство тревоги и депрессии.Психологи также могут помочь людям с синдромом преодолеть чувство вины и помочь им двигаться вперед с пониманием того, что жертва не виновата.

Карен Долл была лицензированным психологом в городах-побратимах в течение 20 лет, занимаясь организационным консультированием. Она использует свое образование в области клинической психологии со своим опытом оценки лидерства в своей практике. Она — коуч для руководителей, помогающий людям максимально раскрыть свой потенциал.

Что такое стокгольмский синдром? Известные примеры, объяснения

Похищенная во время автостопа в 1977 году и заключенная в тюрьму на семь лет, история Коллин Стэн бросает пасть даже почти 45 лет спустя.

«Печально снятый: Девушка в коробке», двухчасовой специальный эфир Суббота, 17 июля, 9 / 8c на Oxygen, погружается в дело, показывая замечательное интервью с выжившим Стэном, которому сейчас 64 года. и бабушка, о ее испытаниях и вопросе, с которым она постоянно сталкивается.

«Люди всегда говорят:« Почему ты не сбежал? »- сказал Стэн продюсерам. «Я просто чувствовал, что в то время это был невозможный вариант … Я действительно чувствовал, что мне будет больно, и другим людям будет больно, если я пойду против них».

Похитители Стэна, Кэмерон и Дженис Хукер, убедили ее в этом. Послушание было ключом к выживанию для Стэна, скованного «невидимыми цепями», — сказала «Snapped Notorious» криминальный поведенческий аналитик Лаура Ричардс. «Часто жертвы делают все, чтобы выжить, и угроза причинения вреда кому-то другому, о котором они заботятся, может держать их под контролем.”

Дело Стэна о длительном плену и выживании является исключительно жестоким, но оно напоминает другие случаи, когда жертвы оставались с похитителями. Одна из возможных причин, которую часто называют, — это Стокгольмский синдром. Как сообщается, этот термин появился во время судебного разбирательства по делу Стэна, хотя, похоже, он на самом деле не соответствует тому, почему Стэн не вышла из заключения раньше.

Стокгольмский синдром описывает психологический феномен, при котором заложники связываются со своими похитителями и развивают чувство доверия или близости.Синдром также ассоциируется с жертвами жестокого обращения и культов.

«Обычно происходят две основные вещи», — сказал порталу Oxygen.com Стивен Нортон, судебный психолог из Рочестера, штат Миннесота. «Жертвы развивают чувство принадлежности, поддержки или сочувствия к захватчикам заложников. У них также развивается чувство, что у захватчиков есть законный центр своего взгляда на захватчиков … Хотя их первоначальные взгляды отрицательны, со временем они смотрят на захватчиков в гораздо более позитивном свете.Они также развивают более позитивные отношения с захватчиками заложников ».

Термин «стокгольмский синдром», изобретенный криминологом доктором Франком Охбергом, стал широко использоваться в 1973 году, когда во время ограбления банка в столице Швеции были взяты заложники.

«Незадолго до завершения ограбления банка некоторые заложники фактически сформировали защитное кольцо вокруг захватчиков и не хотели, чтобы полиция причинила вред нескольким последним захватчикам», — говорит Нортон. «И они весьма положительно относились к захватчикам заложников.”

Как происходит этот резкий сдвиг? Одно из возможных объяснений может быть связано с тем фактом, что похитители не справляются с угрозами убийством, используемыми для подчинения жертв. Быть пощаженным и не убитым — это искра эмоций.

Пэтти Херст, наследница американской медиа-империи, стала «образцом Стокгольмского синдрома» после похищения в 1974 году. Примерно через три месяца после похищения Херст, владеющая оружием, помогла похитителям ограбить банк. Она также заявила о верности и поддержке революционной группы «Симбионистская освободительная армия», стоявшей за ее похищением.На суде 1976 года адвокат Херст заявил, что у нее был синдром.

В июне 2002 года 14-летняя Элизабет Смарт была похищена из дома бездомным уличным проповедником и его женой, которые держали подростка в плену девять месяцев. Смарт неоднократно подвергалась нападениям в течение девяти месяцев, в течение которых она не пыталась бежать. Ее случай уже поднимался ранее, когда обсуждался Стокгольмский синдром.

«Все, что я делала, я делала, чтобы выжить», — сказала она жителю Нью-Йорка в интервью 2013 года, в котором отмечается, что Стокгольмский синдром не объясняет ее продолжительное пребывание в плену.«Никто, — сказал Смарт журналу, — никогда не должен спрашивать, почему вы ничего не сделали».

Стокгольмский синдром, который также иногда называют травматической связью, стал привычным термином за последние пять десятилетий. Однако это не диагноз психического здоровья.

И хотя этот термин часто встречается, даже в связи с такой поп-культурой, как диснеевский фильм «Красавица и чудовище», его появление, если оно действительно существует, встречается редко. «Это гораздо реже, чем можно представить в телешоу и фильмах», — сказал Нортон.

Доктор Карен Эгу, клинический психолог из Калифорнии, изучавшая привязку к травмам, соглашается, что Стокгольмский синдром — «редкое явление. Связь, возникающая между жертвами и преступниками, кажется механизмом выживания », — сказала она. «Мы не совсем понимаем, почему это происходит».

Многие исследователи ставят под сомнение даже само существование синдрома. По словам Эгу, невозможность воссоздать динамику захвата заложников делает Стокгольмский синдром трудным для понимания и полного понимания.«Это не то, что широко изучалось».

В своем подкасте «Криминалист» Лаура Ричардс признает, что разговор с Джесс Хилл, автором книги «Посмотри, что ты заставил меня делать: власть, контроль и насилие в семье», привел ее к открытию, что «Стокгольмский синдром не на самом деле, это что-то созданное психиатром-мужчиной », — сказала она. «Это просто поразило меня, когда я поговорил с Джесс Хилл, и она мне это сказала».

«По Стокгольмскому синдрому данных об этом нет», — сказал Ричардс.«Это был всего лишь один психиатр-мужчина по одному делу … Но он все равно описал это как синдром, и это что-то цитируется. Наверное, каждую неделю я слышу, как кто-то цитирует меня «Стокгольмский синдром», и я должен сказать: «Знаешь, это ненастоящее».

Crime Time — это место, где вы найдете правдивые криминальные истории со всего мира, последние криминальные новости и информацию об оригинальных криминальных шоу и документальных фильмах Oxygen. Подпишитесь на Oxygen Insider, чтобы получать все самые лучшие криминальные материалы.

Как правильно использовать Стокгольмский синдром — Грамматик

Стокгольмский синдром — это психологическое расстройство, которое было впервые обнаружено в 1970-х годах, хотя этот термин иногда применяется в более широком смысле. Мы исследуем значение термина Стокгольмский синдром , откуда он произошел, и некоторые примеры его использования в предложениях.

Стокгольмский синдром — это психическое состояние, при котором похищенная жертва или заложник развивает сочувствие или доверие к своему похитителю.Те, кто подвергается физическому насилию или сексуальному насилию в оскорбительных отношениях, таких как домашнее насилие с участием женщин, подвергшихся насилию, могут также страдать от Стокгольмского синдрома , а также члены секты. Во всех ситуациях, когда преступник осуществляет власть и контроль над жертвами, независимо от того, находятся ли они в плену физически или морально, непредсказуемая обстановка и постоянная опасность этой травмирующей ситуации заставляют жертв искать способы установить связь со своим преступником. Жертва будет смотреть на любую доброту, которую решит проявить преступник, как на знак своего сочувствия, а жертва и хищник будут связаны иррациональными отношениями.У людей, находящихся в плену, часто наблюдается сдвиг в когнитивном восприятии, и им промывают мозги. Это случилось с наследницей Пэтти Херст, когда она была похищена Симбионской освободительной армией. Запертую в шкафу и морив голодом, избивая и насилуя, сильнейший травматический стресс и глубокое психологическое давление заставили ее привязаться к своим обидчикам. Феномен Стокгольмский синдром был впервые обнаружен в 1973 году, когда Ян-Эрик Олссон вытащил автомат и попытался ограбить банк в Стокгольме, Швеция.План сорвался, и Олссон вступил в противостояние с полицией, удерживая заложников, чтобы договориться о своем побеге. Хотя они были пленниками, находившимися в плену под постоянной угрозой со стороны похитителя, заложники воспринимали своего похитителя как человека, который был в основном порядочным человеком, привязанным к нему из-за небольших милостей, которые он оказал им во время испытаний. После ареста Олссона выжившие поддержали его, некоторые даже навещали его в тюрьме. Эта странная эмоциональная связь была названа Стокгольмским синдромом в 1973 году психиатром и криминологом Нильсом Бежеро.Сегодня термин Стокгольмский синдром часто используется довольно свободно, иногда для описания кого-то, кто слишком близок к чему-то или кому-то, чтобы видеть свои недостатки. Обратите внимание, что только слово Stockholm пишется с заглавной буквы, так как это существительное собственное.

Примеры

Именно в этот момент я понял, что постоянное резервирование вещей, которыми можно заняться, когда вы дома, — это, по сути, форма Стокгольмского синдрома, проявляющаяся в культуре приглашения GCal в Йельском университете, где моя единственная форма расслабления исходит от моих 20 лет. -минутный дневной сон в главном читальном зале Старра.(Yale Daily News)

Кристин и Фантом захвачены стокгольмским синдромом, романом в стиле «Красавица и Чудовище», который сегодня пахнет деспотичной символикой. (The Houston Chronicle)

Стокгольмский синдром, также известный как синдром идентификации заложников, определяется как «психологическая реакция, при которой пленник начинает тесно отождествлять себя со своими похитителями, а также с их планами и требованиями» — другими словами , процесс «промывания мозгов» пленному. (The Daily Californian)

«Они напуганы, я думаю, это почти как Стокгольмский синдром, поэтому вы вынуждены верить, что любите эту прекрасную жизнь.(The Lethbridge News)

Стокгольмский синдром | Психология вики

Оценка | Биопсихология | Сравнительный | Познавательная | Развивающий | Язык | Индивидуальные различия | Личность | Философия | Социальные |
Методы | Статистика | Клиническая | Образовательная | Промышленное | Профессиональные товары | Мировая психология |

Социальная психология: Альтруизм · Атрибуция · Отношение · Соответствие · Дискриминация · Группы · Межличностные отношения · Послушание · Предрассудки · Нормы · Восприятие · Показатель · Контур

---

Эта статья требует внимания психолога / академического эксперта по предмету .
Пожалуйста, помогите нанять одного или улучшите эту страницу самостоятельно, если у вас есть квалификация.
Этот баннер появляется на слабых статьях, к содержанию которых следует подходить с академической осторожностью.

.

Четыре заложника в ограблении Kreditbanken сочувствовали своему похитителю (справа)

Стокгольмский синдром — это психологическая реакция, иногда наблюдаемая у похищенного заложника, при которой заложник проявляет признаки лояльности к похитителю, независимо от того. об опасности (или, по крайней мере, о риске), в которой оказался заложник.Стокгольмский синдром также иногда обсуждается в связи с другими ситуациями с аналогичной напряженностью, такими как синдром избитого человека, случаи изнасилования, случаи жестокого обращения с детьми и похищение невест. Синдром назван в честь ограбления Norrmalmstorg Kreditbanken в Norrmalmstorg, Стокгольм, Швеция, в котором грабители банка держали в заложниках банковских служащих с 23 по 28 августа 1973 года. В этом случае жертвы эмоционально привязались к своим обидчикам, и даже защищали своих похитителей после того, как они были освобождены от шестидневных испытаний.Термин «Стокгольмский синдром» был придуман криминологом и психиатром Нильсом Бежеро, который помогал полиции во время ограбления и упомянул синдром в выпуске новостей.

Другое применение []

Лояльность к более сильному обидчику — несмотря на опасность, которую эта лояльность ставит перед жертвой — обычна среди жертв домашнего насилия, избитых партнеров и жестокого обращения с детьми (дети-иждивенцы). Во многих случаях жертвы предпочитают оставаться верными своему обидчику и не оставлять его или ее, даже когда им предлагают безопасное размещение в приемных семьях или убежищах.Этот нездоровый тип психического феномена также известен как привязка к травме ИЛИ привязанность к преступнику. Этот синдром был описан психоаналитиками школы теории объектных отношений ( см. Fairbairn) как феномен психологической идентификации с более сильным обидчиком. Вариант Стокгольмского синдрома включает случаи жестокого обращения со стороны родителей и жестоких братьев и сестер, в которых жертва, даже достигнув совершеннолетия, все еще оправдывает насилие в семье. (см. Бежеро).

Эволюционные и психоаналитические объяснения []

Согласно психоаналитическому взгляду на синдром, эта тенденция вполне может быть результатом использования стратегии, выработанной новорожденными младенцами, для формирования эмоциональной привязанности к ближайшему влиятельному взрослому, чтобы максимизировать вероятность того, что этот взрослый позволит — в самом начале минимум — выживание ребенка, если не доказать еще и хорошей родительской фигурой.Этот синдром считается ярким примером защитного механизма идентификации.

Социологическое объяснение []

Согласно теории капитала Пьера Бурдье, в обществе постоянно ведется борьба за пять форм капитала, от экономического до символического. Социальные действия составляют капитал, который можно использовать для власти в различных сферах социального взаимодействия. Эта власть зависит от насильственного предотвращения доступа других к капиталу, и она противоположна ненасильственным социальным действиям, когда капиталы используются для увеличения капитала, которым обладают другие.В марксистской теории классов капитал необходим для самореализации. Было предложено, чтобы традиции поддерживали классовое общество и формы капиталистического насилия. В ситуации с заложниками эти традиции обходят стороной, что может позволить непредвиденным действиям со стороны человека низшего класса получить капитал. Поскольку личные интересы вступают в противоречие с традиционной культурой, этот упадок традиции предоставляет жертвам независимый форум, где они интерпретируют действия похитителя, выходящие за рамки традиционных норм, и относятся к похитителю с сочувствием.Это может привести к необходимости удостовериться в том, что сильно ощутимая борьба похитителя за социальное равенство увенчается успехом. Эта потребность может сопровождаться чувством безопасности, которое существует между лояльным человеком и похитителем.

Возможные примеры Стокгольмского синдрома []

• Коллин Стэн, также известная как «Кэрол Смит», с 1977 по 1984 год содержалась Кэмерон и Дженис Хукер в заложниках в деревянных ящиках. Она спала в ящике, похожем на гроб, под кроватью Проституток. Во время заключения Коллин постоянно подвергалась пыткам и сексуальным домогательствам до полного морального и физического подчинения.Тем не менее, несмотря на все это, она оставалась, даже когда казалось, что она может сбежать. В конце концов, присяжным предстоит ответить на вопрос: была ли Коллин Стэн промыта мозги и вынуждена ли она терпеть годы сексуальной деградации и психических пыток, как она и Дженис Хукер утверждали, или добровольный партнер в ее собственном порабощении, и как Кэмерон Хукер поддерживал «любовные» отношения по обоюдному согласию? Для более подробного описания этого случая см. Дело о семилетней сексуальной рабыне и идеальной жертве: правдивая история «Девочки в коробке» Д.A. Который преследовал ее похитителя [ISBN 978-0440204428]. Также задокументировано в эпизоде ​​166 A&E «Американское правосудие».

• Наследница-миллионерша Пэтти Херст была похищена Симбионистской освободительной армией. После двух месяцев в плену она активно участвовала в организованном ими ограблении. Ее безуспешная правовая защита заключалась в том, что она страдала от Стокгольмского синдрома и была принуждена к помощи ОАС. Она была осуждена и заключена в тюрьму за участие в грабеже, хотя ее приговор был смягчен в феврале 1979 года президентом Джимми Картером, и она получила президентское помилование от Билла Клинтона.

• Наташа Кампуш, 10-летний австрийский ребенок, который был похищен Вольфгангом Приклопилом перед побегом в возрасте 18 лет в 2006 году, проявляла признаки того, что страдала стокгольмским синдромом, о чем свидетельствует ее горе после самоубийства похитителя. ^[1]

• Шон Хорнбек был похищен в возрасте 11 лет в 2002 году и удерживался в течение четырех лет Майклом Дж. Девлином в Миссури. Шон Хорнбек начал использовать фамилию Девлина, и, несмотря на то, что он дважды разговаривал с полицией по другим не связанным между собой вопросам, Шон Хорнбек не обращался за помощью к правоохранительным органам.В сообщениях средств массовой информации, посвященных его спасению в январе 2007 года, было много вопросов о том, почему он не высказался ранее, что привело к предположениям о том, что он страдал от Стокгольмского синдрома. Тем не менее, многие, в том числе другие жертвы сексуального насилия и другие жертвы похищений, выразили свое понимание и поддержали решение Шона не предпринимать попытки к побегу. ^{[2] [3]}

Синдром Лимы []

Кризис с захватом заложников в японском посольстве в декабре 1996 года в настоящее время преподносится как пример так называемого синдрома Лимы, в котором обнаружились эффекты, противоположные стокгольмскому синдрому.

No related posts.