Феминистка что это такое: Кто такие феминистки простыми словами, чего хотят феминистки в России | НГС24

феминистка – Москвич Mag – 01.07.2021

Иногда мне кажется, что все российские феминистки живут в Москве. По стране я все-таки езжу, с людьми общаюсь — нигде феминисток не встречал, может, прячутся от меня (ладно, в Петербурге встретил как-то, но оказалась москвичкой).

То есть феминистки есть повсюду, но как только они из фейсбучных болтушек вырастают в относительно масштабные фигуры, тут же катят в Москву. В своих городках им нечего делать: единомышленниц мало, ретроградная публика осмеивает, феминистке неуютно. И она говорит: «Поеду к сестрам! Буду учиться феминизму в Москве. Подниму высоко лиловое знамя феминизма. А потом вернусь, наведу порядок и тут!» И все остальные сестры кричат: «В Москву! В Москву!» Потому что Москва — столица мирового феминизма. Ладно, одна из столиц. И, конечно, никуда феминистка не возвращается — остается в Москве.

В Москве феминистке раздолье. Тут все свои, тут каждая вторая — феминистка. Даже если девушка совсем не феминистка — ну сорян, ты в Москве, здесь положено, надо соответствовать правилам большого феминистского хаба. Здесь даже губастая Лобода и то феминистка.

А главное, здесь большое разнообразие видов. Есть из чего выбрать. Московская феминистка не мужа ищет, а свою модель борьбы. Можно стать марксистской феминисткой, можно стать психоаналитической феминисткой, можно стать — ура! — радикальной феминисткой. Этих последних все немного побаиваются — они крутые, они безбашенные, они пляшут в храмах, они акционистки и фурии, они прелесть что такое. А муж? Муж — это вообще забыть, это патриархат, объективация, мизогиния, абьюз, что там еще.

Мне довелось общаться со многими феминистками. Некоторые признавались, что становились такими после дурной семейной жизни. Ну если муж скотина — будешь тут феминисткой, и даже радикальной (здесь надо бы употребить актуальные слова «травма» и «выгорание», но я не хочу).

Нет, они не против мужчин и хорошего секса. То есть они всей душой за. Просто замужество — само это слово кажется им унизительным. И лучше их бойфренду не заводить беседы о женщинах, их роли в современной истории, тут можно быстро поссориться. А еще нельзя произносить слов вроде «ты должна», тут можно сразу расстаться.

Дурак тот, кто считает феминисток чудовищами с волосатыми ногами. В Америке или Европе, наверно, таких очень много, но не у нас. Московская феминистка хороша собой. Я вообще ими любуюсь. Она классно наряжается — у нее модные шмотки, всякие там маржела, рик оуэнс, кос, акне и так далее. У нее вечно какие-то прикольные серьги. У нее оранжевые тени, пурпурные губы, ярко-синие ногти — не одновременно, конечно. Московская феминистка идет горделиво по улице, развевается платье, все мужчины взволнованно оборачиваются.

Московскую феминистку надо на обложку Vogue, в шоу Урганта и в клипы группы Lucidvox (не знаете такую девичью группу? Найдите, послушайте). Да, она платит за себя в ресторанах, не любит, когда перед ней мужчина распахивает дверь, насмехается над всем этим «позорным средневековьем». Это может выглядеть смешно, нарочито, но лучше с феминисткой не спорить.

Бывает смешное. Мужчина с ней знакомится, она быстро сообщает, что феминистка. Мужчина тут же сливается, феминистка хохочет ему вслед. Слабый мужик нынче пошел, закомплексованный и пугливый.

Она дерзкая, остроумная, злая на язык. Она может высказать смело все, что ей думается, потому и мужчины боятся с ней связываться. Некоторые вообще ненавидят, потому что «баба совсем распоясалась», и, быть может, окажись такая в далекой провинции, ей пришлось бы непросто в толпе мрачных субъектов с татухой «ЦСКА чемпион» на груди: «Ну чо, фемка, а?»Но она в либеральной Москве, тут ей раздолье.

Хотя тоже в известных пределах. Наша героиня политически очень активна. Феминистки любят движуху, всякие митинги. Они довольно лихие барышни, круче мужчин. Она выкрикнет что-то осатаневшему чуваку из Росгвардии, тот некуртуазно ответит дубинкой. Но в исторической перспективе она все равно победит. Хоть в России нынче время тягуче и липко.

Нет, я не сторонник феминизма, сам нередко куражусь над ними, особо смешными их заявлениями, но притом достаточно старый и опытный, чтобы ощущать своей дряблой кожей необратимость процессов истории. Что уж там, моя дочка восьми лет уже выдвигает феминистские вполне манифесты. Куда мне за нею угнаться.

… Однажды зашел я в кафе в центре, из тех, где уютно и милые сладости. Захотелось чашечку кофе. Вошел и замер: сидят одни девушки. Модные, яркие. Все дружно повернули ко мне головы. Нет, они ничего не сказали, но в их взглядах читалось: «Вот еще хрен с горы! Кто тебя звал? Нам хорошо без тебя, здесь наш уголок». Возможно, это были просто девушки, сидели болтали, вовсе не феминистки. Но выглядело как заседание феминистского штаба. И на всякий случай я безропотно удалился.

Сергей Минаев и феминистки — о правах женщин в России

Лиза: Про религию. Понятно, что можно находить разные интерпретации, это как Талмуд и Тора, грубо говоря, но весь иудеохристианский мир западный — это безумно патриархально. То есть речь в каноне. Речь не о самой книге, в самой книге можно найти все, что угодно. Речь в каноне. Никто не будет это менять, если так уже это проповедовалось многие годы и тысячелетия. Почему, например, РПЦ всегда будет на такой позиции? В католицизме как будто меняется, но на самом деле достаточно номинально.

Сергей: А идите вы поспорьте с ортодоксальными иудеями. Они с вами тоже разговаривать не станут.

Лиза: Вот поэтому приходится сепарироваться, и поэтому есть много современных течений иудаизма, которые совершенно либеральны.

Сергей: То есть вы говорите и, собственно, наезжаете на тех, кто готов вас слышать, а не сразу прибивать камнями.

Лиза: Мы ни на кого не наезжаем, Сергей. Мы вообще милые, вот как мы можем наезжать?

Алена: Я говорю со всеми, мне кажется, это очень важно. Я и с ортодоксальными иудеями разговаривала, и с ортодоксальными православными, и с ультрамусульманами. Мне кажется, это важно, потому что мы не можем приходить только к лояльной аудитории и слышать, только когда нас поддерживают.

Катя: Это важно — приходить к нелояльной аудитории и пытаться их просвещать, объяснять, договариваться.

Сергей: То есть причина лежит в том, что, грубо говоря, одна часть, пусть даже не страны, а мира, находится где-то в XVI веке, а другая в XXI. Причина-то в этом. Она не в том, что зарплаты разные.

Катя: Все равно эволюцию не остановить.

Сергей: Ты думаешь?

Катя: Конечно. Где-то медленнее, где-то быстрее.

Сергей: А вот в квартале Сан-Дени в городе-герое Париже с тобой поспорили бы, потому что они считают, что это цивилизация пидорасов, лесбух и трансгендерных мудаков, и «мы частью этой цивилизации быть не хотим».

Катя: Эволюция. Я же не говорю про сейчас, я говорю, что их дети…

Сергей: А почему ты считаешь, что их дети будут жить так, а не твои дети будут жить по их устоявшимся правилам?

Катя: Ну потому что мне кажется, что большинство, особенно в странах, за которыми все следят, идет в эту сторону. Поп-культура идет в эту сторону.

Лиза: Потому что интернет. Потому что у нас однополярный мир.

Катя: Я сегодня прочитала, что 50% детей-подростков, по новому исследованию, не имеют сексуального влечения только к одному гендеру. Наконец-то они стали это признавать. Раньше они всячески в себе это подавляли, потому что это было не принято. «Мне может мальчик нравиться, а может девочка» — нельзя, у, не дай Бог. Сейчас, когда к этому стали нормальнее относиться, люди себя не забивают, у них будет, возможно, меньше психологических проблем из-за этого в будущем. Люди могут быть такими, какими они хотят. Все больше принятия людей в мире — разными. Понятное дело, что где-то это будет происходить намного медленнее, чем в Штатах и в Европе. Но в какой-то момент все равно, скорее всего, произойдет.

Сергей: Я не знаю. Я готов спорить. Просто у среднестатистической белой цисгендерной ***мрази полтора ребенка рождается за время жизненного пути. А у правоверного мусульманина пять. Их количественно больше, и они живут совершенно по другим правилам, ну правда.

Алена: Я хочу сказать, что я, например, вообще не исламофоб. У нас свобода вероисповедания.

Сергей: Да это же не вопрос фобии. Вопрос в том, что они так хотят жить.

Алена: Ну да, они хотят жить по таким принципам, но это не означает, что там нет либеральных течений.

Катя: У меня есть совершенно другой опыт с мусульманами. Мусульмане есть не только в Афганистане и т. д. Есть такие страны, как Ливан, где образованнейшие люди.

Лиза: Не понимаю, почему это плохо, Сергей. Если к этому мир придет, мы уже не сможем это остановить. Мы можем отвечать только за то, где мы можем достичь чего-то переговорами, там мы будем стараться это делать. А где мы бессильны, я не вижу здесь смысла.

Сергей: Ты же понимаешь, что это столкновение цивилизаций?

Лиза: Столкновение цивилизаций, разумеется.

Сергей: А вот теперь скажите мне, пожалуйста. Про столкновение цивилизаций, без подколок. Вот с одной стороны цивилизация толерантных разноплановых андрогинов. Андрогинов в социокультурном плане. То есть женщина и мужчина равны, нет понятия, что на мужчине лежит ответственность. Он может поменяться ролями с женщиной.

Катя: Можно так, у них будет возможность быть такими. Это же тоже феминизм, когда ты можешь сидеть дома и причесывать ребенка…

Сергей: А с другой стороны будет супертрадиционный консервативный мир. Вот они когда столкнутся, как вы думаете, что произойдет? Диалога не произойдет точно.

Алиса Таежная: быть феминисткой в российской кинокритике

Алиса Таежная — журналистка, лектор и кинокритик, создательница телеграм-каналов «один раз увидеть» и «Алиса говорит и показывает». Автор ключевых сетевых и печатных изданий — от Wonderzine, The Village, The Blueprint и «Афиши Daily» до «Искусства кино» и «Сеанса», она курировала программу «Идентификация женщины: советское кино 1960-х — 1980-х годов, снятое женщинами» (проходила в «Москино»), курс «Женщины в истории кино» в КЦ ЗИЛ и на Bang Bang Education, курс «Покажи мне любовь: романтика, отношения и тело в современном кино» в Манеже, летний кинотеатр «Кинофлакон» на дизайн-заводе «Флакон» и вела лекции в Powerhouse Moscow. Этот текст, написанный по просьбе COLTA.RU, — не столько краткая история феминизма в российской кинокритике последнего десятилетия, сколько рассказ от первого лица о профессиональном становлении на фоне медийных изменений поздней путинской эпохи.

Когда в начале 2012 года я работала редактором Look At Me (позже несколько изданий вошло в издательский дом Look At Media, ныне Redefine), мы, будучи лайфстайл-изданием, мониторившим современную культуру, практически не упоминали слова «феминизм». Будет честнее сказать, что избегали, — да и встретить его в западных медиа можно было не так уж часто. Даже когда задумывалось и формировалось — уже без моего редакционного участия — первое российское мейнстримовое издание для девушек

Wonderzine, куда потом я и мои коллеги напишем сотни сотен феминистских текстов, «феминизм» не проговаривался в манифесте. Думаю, что не ошибусь, сказав, что слово «феминизм» в начале 2010-х все старались лишний раз просто не произносить: и западные звезды поп-культуры, и российские медиа, не понимавшие, как привлекать рекламодателей в издания, критиковавшие действующие иерархии — а значит, тех, кто платит им деньги и дает работу. Даже в материале Wonderzine 2013 года, посвященном годовщине издания, о феминизме говорится очень осторожно, да и первым главным редактором сайта, как это ни странно теперь вспоминать, был приглашенный со стороны мужчина, возглавивший десятку более молодых, невероятно талантливых и давно работавших в издательском доме девушек.

«Полиция “Вандерзина”» станет мемом — и немногие вспомнят сейчас трудности с позиционированием фем-ресурса в начале 2010-х годов, как и ругательные требования коллег срочно закрыть этот «новый сайт для телок» или претензии в том, что новое женское издание на запуске не пишет об абортах и домашнем насилии (как стало понятно позже, с женской социальной повесткой

Wonderzine начал работать едва ли не активнее всех). Слово «феминизм» 10 лет назад звучало как ругательное F-word, большинству журналистов (мне в том числе) было страшно ассоциироваться с некими «оголтелыми феминистками», якобы сжигавшими лифчики и не брившими ноги — живучий стереотип, который я до сих пор постоянно встречаю в публичных обсуждениях. То, что феминизм непосредственно связан с любой российской (и мировой) социальной проблемой — от провалившейся семейной политики и милитаризма до домашнего насилия и миграционного кризиса, — становилось очевидно, стоило мне нырнуть чуть глубже базовых потребительских заголовков. Новый ромком про «жили долго и счастливо» — какая сейчас статистика разводов и выплат алиментов? Экологичная линия одежды с красивым лукбуком — что с этого получают вьетнамские швеи, работающие за несколько долларов в день? Интервью успешной женщины о том, как она построила карьеру и воспитывает детей, — сколько часов в день она спит и когда последний раз у нее были выходные? Громкая уличная акция — как активистов допрашивали и пытали в полиции?

Чем громче соцсети бурлили по поводу феминитивов («“кураторка, иллюстраторка, авторка, редакторка” — это разве по-русски?»; что уж говорить, я тоже боялась называть себя «журналисткой», думая, что настоящим профессионалом может быть только «журналист»), тем страшнее с каждым годом мне было вглядываться в бездну сфабрикованных дел, выгорающих гражданских активистов, абьюзерских семей и полурабского труда. Как человек, всегда любивший кино, я считывала эту несправедливость в том, что видела перед собой, — от отечественного фильма про эскортниц «Купи меня» до первого успешного фем-блокбастера «Чудо-женщина». Достаточно внимательно смотреть по сторонам, слушать собеседников и читать новости, а потом приходить в кинозал или включать стриминг, чтобы чувствовать, говорят ли с тобой на твоем языке или вешают лапшу о том, из чего сделаны мальчики и девочки. Кино — отличная мишень и самый точный лакмус.

Мое четкое убеждение — феминистская кинокритика в России началась с нашей попытки сопоставить ежедневный опыт унижения и бесправия с теми историями, которые льются на нас с экрана.

Я не найду сейчас моего первого феминистского текста о кино, но точно могу сказать, что это был 2012–2013 год: первый год, когда я начала регулярно публиковаться на Wonderzine и параллельно писать о женщинах в кино для других изданий. Сейчас мои рассказы будут звучать как «жили-были». Тогда невозможно было представить мир победивших футболок We Should All Be Feminists, видеоальбомы Бейонсе против дискриминации (правда, песня «Run the World (Girls)» уже существовала) или то, что в 2019 году в России появится отдельный профеминистский киносайт kimkibabaduk. Мое четкое убеждение — феминистская кинокритика в России началась не в конце 2010-х, не с чтения Лоры Малви и не с прихода в Россию американской повестки, а через многолетнее осознание людьми всех гендеров и сексуальных ориентаций, пишущими на русском языке, тотальной жопы, в которой мы живем. С нашей попытки сопоставить ежедневный опыт унижения и бесправия с теми историями, которые льются на нас с экрана. Эти миры не сходились долгие годы и продолжают не сходиться.

Российская киноиндустрия застыла в невежестве и нерешительности — у современного кино в России, как говорилось в заголовке текста Марии Кувшиновой 2017 года, «не женское лицо». И принципиально за несколько лет ничего не изменилось, несмотря на то что в съемочных группах и на экране российских фильмов женщин как минимум половина, а глянцевые издания продолжают продвигать новые фильмы через молодых актрис. Героини, за редким исключением, по-прежнему не действуют вне отношений с мужчинами, а камеры продолжают скользить по ним облизывающим «мужским» взглядом. Есть несколько исключений — навскидку: «Аритмия», «Верность», «Комбинат “Надежда”», сериалы «Чики» и «Обычная женщина», «Дылда», с некоторыми оговорками — «Я худею», «Блокбастер» и «Давай разведемся!». Но ведущие режиссеры (-ки) и актрисы по-прежнему избегают называть себя в интервью феминист(к)ами: я не могу назвать ни один громкий российский фильм, который однозначно позиционировался бы как феминистский, чьи создатели четко и последовательно проговаривали бы в интервью проблемы неравноправия и высказывались на острые политические темы. Феминизм в России — это острая политическая тема: посмотрите на приговор Юлии Цветковой, нападки на Елену Климову и «Детей-404» или на российских чиновников, пропагандирующих репродуктивное насилие.

Женщин-кинокритиков в России (да и режиссеров), однако, всегда было достаточно: еще в ранней юности у меня перед глазами были тексты Неи Зоркой, Зары Абдуллаевой, Любови Аркус, Анжелики Артюх и Нины Цыркун. Наталья Рязанцева набирала сценарную мастерскую во ВГИКе, куда я собиралась поступать, в другую школу — Марины Разбежкиной — я тоже чуть не поступила. Я росла на фильмах Киры Муратовой, Ларисы Шепитько, Татьяны Лиозновой и Динары Асановой — правда, ни одна из них, если мне не изменяет память, не высказалась о феминизме добрым словом (или не высказывалась на эту тему вообще). Когда я только начинала писать, вокруг меня уже работали старшие авторитеты — Лидия Маслова и Мария Кувшинова, Ксения Рождественская и Зинаида Пронченко, Алена Солнцева и Лариса Малюкова, Наталья Серебрякова и Инна Кушнарева, Ольга Шакина и Ольга Страховская, Камила Мамадназарбекова и Карина Караева — и вовсю писали мои ровесницы: Анна Сотникова, Катя Белоглазова и Наиля Гольман. Но именно про феминизм они писали нечасто. И удивительным образом их имена, несмотря на множество, встречались очень редко в итоговых опросах российских кинокритиков: на пять мужских имен — одно женское. Женщин-кинокритиков (кинокритикесс? — адекватного феминитива я пока не нашла) редко цитировали, в исключительных случаях звали комментировать и представлять фильмы, нечасто приглашали на круглые столы: все это стало меняться уже на моих глазах. Другое принципиальное замечание — профеминистская позиция кинокритика не всегда была связана с гендером автора и колебалась от проекта к проекту. Часто неожиданно для меня мужчины делали профеминистские высказывания, женщины — мизогинные (в том числе и я): именно поэтому мне кажется, что сухое гендерное равноправие в индустрии совершенно не гарантирует победы феминистских ценностей. Лояльность и привилегии всегда решают больше, особенно если поле применения экспертизы такое узкое.

В разговорах о фем-кинокритике часто используют тезис о том, что феминизм выгоден, потому что хорошо оплачивается и удобно обслуживает западную повестку. Как человек, живущий почти 10 лет исключительно на гонорары фрилансера, скажу, что это абсолютная неправда. Единственный критерий, по которому тебе закажут текст или тему, — если на них есть интерес у читателей или если читатели захотят нажать на ссылку с твоим именем (загадочное для меня явление — в большинстве онлайн-медиа почему-то невозможно нажать на имя автора и прочитать все его тексты). За феминизм не существует гонорарных надбавок и корпоративных плюшек: еще несколько лет назад, когда я начинала писать о феминистской повестке в кино, невозможно было себе представить ни движение #MeToo, ни оскаровские инклюзивные правила для фильмов-номинантов — программировать успешную карьеру кинокритика в России в 2010 году на почве феминизма прагматичному человеку просто не пришло бы в голову.

В моей работе я очень часто слышу один и тот же вопрос: «Вам нужно, чтобы все фильмы, номинированные на “Оскар”, были про жертв абьюза — афроамериканок — лесбиянок с инвалидностью?»

«Женские» проблемы (в первую очередь все неприятные сюжеты про несправедливость и ущемление) не интересовали большинство: эта бомба взорвалась у нас на глазах. Феминистские высказывания в медиа требовали упрямства, веры и рисков: например, методично писать про фильмы женщин-режиссеров, игнорируя кликбейтные блокбастеры, убедительно питчить редакторам идеи профеминистских текстов, приезжать за свой счет на кинофестивали и смотреть там социальные доки о женщинах, а не мировые премьеры признанных мастеров, рецензии на которые гарантированно соберут просмотры. Для меня этот выбор всегда означал сильные переработки и регулярные выгорания, что в медиа вообще обычное дело. Со многими очень важными изданиями я так и не нашла в себе силы поработать: количество вложенных в текст усилий никаким образом не компенсируется символическими гонорарами за несколько дней въедливой работы. От многих тем я последовательно отказывалась, когда становилась старше, чувствуя, что просто не шарю: со временем я начала понимать, что при всем желании я — выросшая в Москве белая гетеросексуальная цисгендерная девушка (простите мне набор этих слов!) — точно не лучше всех напишу о национальной дискриминации, трансгендерных людях, лесбийском романе или дрэг-культуре.

Сейчас я понимаю, что больше всего на мою позицию и работу повлияли не легендарный критик Полин Кейл, не киногероини Мерил Стрип и не наставничество других женщин-кинокритиков, а два других очень важных обстоятельства. Первое — что в последнее десятилетие, работая в медиа, культуре и образовании, я соприкасалась с женщинами в 95 случаях из 100 и убеждалась в их неравнодушии и профессионализме. Именно они чаще всего приглашали меня выступать, отвечали на мои рабочие сообщения в три часа ночи, придумывали со мной тексты и образовательные события. Вся российская культура (что подтвердит любой человек внутри нее) — от пиарщиков до кураторов — на 90 процентов состоит из перерабатывающих, надрывающихся за очень посредственные зарплаты энтузиасток, для которых важно, чтобы фестивали открывались, фильмы выходили в прокат, тексты публиковались на сайтах, а авторы вовремя получали гонорары. Копни любой масштабный проект — это почти всегда работающая в авральном режиме пятерка женщин, иногда в окружении нескольких мужчин. Это грандиозный невидимый прекарный труд, без которого не было бы ни отечественных медиа, ни развлечений, — самая собачья и неразвлекательная работа из всех возможных. Это феминизм прямого действия, хотят эти женщины называть себя феминистками или нет.

Второе — российский активизм взбудоражил меня куда раньше и куда сильнее, чем голливудский парад в черных платьях в 2018 году или скандал с Терри Ричардсоном или Харви Вайнштейном. Сейчас я не могу представить себя без акции Pussy Riot в храме Христа Спасителя, которая в тот момент вызвала во мне активное негодование; что показательно, не во мне одной — опрашивая по горячим следам для Look At Me лидеров мнений, мы редко слышали одобрение в ответ. О гендерных стереотипах я впервые узнала из занятий небольшой независимой инициативы — Московской школы гендерных исследований, открывшейся аж в 2013 году. Мой взгляд на отношения и секс в кино окончательно изменился после совсем не киношной колонки Беллы Рапопорт (писавшей в том числе первые русскоязычные феминистские кинорецензии) «Право на секс», а бытовой язык общения изменился после ее же текста «Обыкновенный сексизм», с которого начался скандальный «телочкогейт» (и параллельно с этим — мой отказ от слова «телочки»).

То, что только в 2016 году женщине «доверили» первый многомиллионный блокбастер, — системная проблема распределения благ, которая начала меняться совсем недавно и неповоротливо.

Примерно в то же время я, не будучи активисткой, написала по личному опыту один из первых в российских медиа текстов о домашнем насилии и взяла интервью у психологов и юристов о готовящемся законе против него — закон, кстати, до сих пор так и не приняли. Это была вообще не моя тема, но мне, как и многим женщинам в России, было что по ней сказать. Параллельно активистка и художница Дарья Серенко придумала «Тихий пикет» — проект молчаливых плакатов об абьюзе и дискриминации, про который недавно вышла целая книга. Центры «Сестры» и «Насилию.нет» развернули масштабную поддержку жертвам сексуального и домашнего насилия. О пытках и дискриминации уязвимых групп я узнавала по проектам «Отдела боли» «Театра.doc» и акциям Катрин Ненашевой. О вопиющем сексизме в медиа начала думать благодаря телеграм-каналу Насти Красильниковой «Дочь разбойника». Пародии на сексистские стереотипы читала на странице «Пони и радуги» Татьяны Никоновой (а заодно и в ее секспросвет-блоге) и в «Женской власти» Залины Маршенкуловой (она тоже выпустила книгу). Мы взрослели феминистками синхронно и совершенно по-разному, каждая в своем поле. И да, безусловно, где-то глубоко внутри я чувствовала себя Эрин Брокович, но куда больше смотрела на знакомых и подруг, чем на киногероинь, и осмысляла нашу общую жизнь, а не заморский опыт «Дрянных девчонок».

С огромным недоумением я вспоминаю, в каком информационном вакууме мы с редакторами Wonderzine придумывали рубрику «Книжная полка», которую я нежно люблю до сих пор. Невозможно это сейчас представить, но в 2015 году в медиапространстве почти не существовало интервью с героинями об их интеллектуальном становлении: в лучшем случае разговор с успешной женщиной выглядел как сборник профессиональных лайфхаков или редакционная завитушка в жанре «красивая женщина рассказывает анекдот». Умных женщин просто не спрашивали об умных вещах, и мне очень хотелось проредить мир мужских говорящих голов: «эксперт» в середине 2010-х чаще всего означал «мужчина». Мы перебирали читающих, эрудированных и проактивных знакомых и опинионмейкеров среди женщин, чтобы вытащить их из-за спин институций и более медийных коллег-мужчин, и смеялись над обвинениями, что героинями рубрик становятся «подружки редакции»: никакими «подружками» — моими или редакции — эти героини не были, но были людьми, менявшими общественное мнение.

Приход десятков отважных и одаренных женщин в российские медиа повлиял на тональность и тематику всеми обсуждаемых текстов, а затем и на меня: женские голоса в журналистике — Елены Костюченко и Олеси Герасименко, Иры Кравцовой и Саши Сулим, корреспонденток «Медиазоны» и «Таких дел» — звучали громче и ближе. Глубина и чуткость их текстов еще больше подчеркивали беспомощность сценариев российского (и даже мирового) кино — в большинстве своем ленивых, ненаблюдательных и очень ограниченных в понимании жизни. Именно в 2010-х женщины стали все чаще занимать посты главных редакторов или создавать собственные медиа на русском языке: собственно, уже упомянутый Wonderzine (Оля Страховская и Юлия Таратута), «КиноПоиск» (Лиза Сурганова) и The Village (Татьяна Симакова), «Такие дела» (Настя Лотарева) и «Холод» (Таисия Бекбулатова), The Bell (Елизавета Осетинская) и Meduza (Галина Тимченко и Татьяна Ершова) — из тех, что приходят на ум первыми (я вспомнила далеко не все), и это значительная индустриальная перемена, имеющая к моей работе непосредственное отношение. Со многими из этих редакторов я работала лично. Для меня очевидно, что без активности женщин в медиаиндустрии дискуссия последних двух лет о домогательствах в либеральных СМИ (кейсы «Медузы», «МБХ» и «Батеньки» — самые громкие) была бы невозможна.

Лично мне как кинокритику нужны сложные киногерои, потрясающие в своей неоднозначности, с историями, которые я никогда не слышала, и взглядом на мир, которым не обладаю.

Возвращаясь к феминистской кинокритике, которой я занималась в вышеупомянутых медиа и не только, — я выделила бы для себя момент, когда плотину прорвало окончательно и больше не нужно было часами вспоминать женщин-режиссеров, перебирая на пальцах одни и те же имена, как заклинания: Клер Дени, Катрин Брейя, Шанталь Акерман, Аньес Варда, Джейн Кэмпион или Кэтрин Бигелоу. Это 2011–2012 год. Для меня четвертая волна феминизма в киномейнстриме навсегда будет связана с именем моей ровесницы Лины Данэм — противоречивой, громкой и далеко не во всех отношениях приятной публичной феминистки, заставившей весь мир смотреть на мужские нервные срывы, женский целлюлит, молодежный алкоголизм и экзистенциальный кризис 30-летних инфантилов в придуманном и написанном ей сериале «Девочки». Одна из немногих, она упрямо и долго во весь голос произносила слово «феминизм» до тех пор, пока оно не перестало быть в англоязычном мире F-word, а вместо этого было подхвачено как виральное. Сериал и публичная позиция Данэм, на мой взгляд, разбудили массовый голод по женским героиням и режиссерам, которые и прежде позиционировали себя как феминистки, но на куда менее широкую аудиторию. Массовые издания — от киношных Indiewire и Vulture до массовых Buzzfeed и Guardian — подхватили интонации когда-то нишевых проектов вроде Jezebel и стали выпускать просто тучи материалов о женщинах в кино и искусстве: теперь узнать об истории женщин в кинокритике прошлого и настоящего можно в два клика. Этот информационный мир по-прежнему англоцентричный, но, по крайней мере, в нашей профессии вопрос гендерного равноправия хоть как-то акцентировался.

Глобальный взлет уже очень зрелых Андреи Арнольд и Линн Рэмси, Келли Рейхардт и Дебры Граник, Майвенн и Селин Сьяммы, Мии Хансен-Лев и Аличе Рорвахер — это один и тот же период: конец нулевых и начало 10-х годов — время, когда позиционирование себя как режиссера-феминистки перестало быть рискованным для карьеры выбором. Перечисленные авторы слишком различаются, чтобы объединять их в один поток: для меня их множество в первую очередь отделяет период засухи от нынешнего периода относительного обилия — мне больше не нужно задумываться на несколько минут, чтобы назвать десяток заметных проектов последнего года, придуманных и снятых женщинами.

В российском пространстве к заметным женским фигурам — Валерии Гай Германике и Анне Меликян за это десятилетие добавились Наталия Мещанинова и Нигина Сайфуллаева, Наталья Меркулова и Ангелина Никонова, Кира Коваленко и Ксения Зуева — опять-таки достаточно вольный список тех, кто фокусировался на историях женщин, но не обязательно при этом снимал феминистское кино. Я очень (ОЧЕНЬ!) жду, когда выпускницы российских киношкол начнут массово снимать свои полные метры и я смогу поддержать их публикациями. Еще во время февральского скандала вокруг проекта «Дау» Ильи Хржановского я не могла представить себе «женский номер» журнала «Сеанс» с большинством авторов-женщин в оглавлении. Теперь я надеюсь, что уже через пару лет на страницах журналов о кино будет много женских имен — не только кинокритиков, но и создательниц отечественных феминистских фильмов.

В моей работе я очень часто слышу один и тот же вопрос: что феминисткам нужно от современного кино, какой репрезентации вы требуете, какого равноправия вам еще не хватает? Вас не тошнит от «Охотниц за привидениями», «Ангелов Чарли» и «Хищных птиц»? Вам нужно, чтобы все фильмы, номинированные на «Оскар», были про жертв абьюза — афроамериканок — лесбиянок с инвалидностью, а половина съемочной группы состояла непременно из представителей угнетаемых групп? Разумеется, меня воротит от халтурных «Ангелов Чарли» и подташнивает от конъюнктурного «Скандала» — другое дело, что таких же халтурных и посредственных фильмов не на феминистские темы снимается по сотне в год, и непонятно, почему с женщин снова спрашивают строже.

За что борются феминистки в кино и в чем их поддерживают кинокритики — об этом лауреатка «Оскара» и великая американская актриса Фрэнсис Макдорманд отлично высказалась в своей речи на церемонии Американской киноакадемии: грубо говоря — «Посмотрите на нас, послушайте наши идеи и дайте нам денег!» То, что большинство выпускниц киношкол не попадают в индустрию после окончания учебы, то, что только в 2016 году женщине «доверили» первый многомиллионный блокбастер, то, что единственный режиссерский «Оскар» женщине все еще стоит на полке Кэтрин Бигелоу, — системная проблема распределения благ, которая начала меняться совсем недавно и неповоротливо. До тех пор, пока феминистки не узурпировали мировой капитал, не выкупили все медиа и транснациональные корпорации, не возглавили большинство правительств и не начали десяток международных войн, говорить о воинствующем феминизме просто смешно.

Термины поп-психологии, мне кажется, вполне могут стать для кинокритики и журналистики новым выхолащивающим канцелярским языком.

Само собой, пол, возраст и раса режиссера никогда не могут быть гарантией определенных взглядов или качеств фильма. Феминистское кино может уверенно десятилетиями снимать режиссер-мужчина (посмотрите на Пола Верховена), режиссеры-феминистки далеко не всегда снимают про женщин (посмотрите на Келли Рейхардт и Малгожату Шумовскую), а современные якобы профеминистские ремейки классики могут уступать оригиналам 30-летней давности (посмотрите на новых «Красавицу и чудовище» или «Мулан»). Что по-настоящему требуется индустрии — чтобы женщинам, таким, как Сара Драйвер или Аньес Варда (и их куда менее известным коллегам), не нужно было годами искать деньги на новые фильмы, восходящие звезды вроде Хлои Чжао или Жозефин Декер получали заслуженные премьеры на фестивалях, а в достижениях Софии Копполы перестали высматривать тень отца. А если перенестись в Россию — чтобы местные продюсеры считали для себя важным говорить о дискриминации, режиссер мог открыто заявить: «Я снял(а) феминистский фильм!» — и рассчитывать на зрительскую поддержку, а суперзвезды могли выйти из шкафа без опасности для своей карьеры. В нынешней реальности преследования ЛГБТ+ и уголовных дел против социально значимых проектов это невозможно представить.

Задача же феминистской кинокритики (в России и вообще) в нынешних условиях — разгрести авгиевы конюшни фильмов по стереотипам «мужчина должен, женщина должна, мальчики такие, а девочки такие», найти среди них другие фильмы — о живых, сомневающихся, уязвимых людях, снятые мужчинами или женщинами, вытащить на поверхность не самые очевидные имена и показать, что кино, снятое в ситуации равноправия и вне иерархий, может быть интересным, захватывающим, не пресным, новаторским — и его нужно снимать гораздо больше. В то время как современный цельный женский образ приобретает новые очертания, становится сложнее определить, как адекватно снимать про современного мужчину, если отбросить посконный мачизм, достигаторство и стремление к богатству. Я абсолютно уверена, что слово «профеминист» в каждой второй анкете и 10+ сексуальных ориентаций в дейтинг-приложениях 2020 года — в том числе заслуга фильмов «Орландо», «И все же Лоранс» и «Зови меня своим именем». Мужской образ в кино на наших глазах переживает жесточайший кризис, подпремия «Женщина года» на церемонии «Человек года» вызывает усмешку (женщина года отдельно, а человек года отдельно?), а фестиваль Moscow FemFest обзаводится «мужским» продолжением Moscow MaleFest против токсичной маскулинности: какой еще может быть маскулинность и что происходит с мужчинами в обществе и массовой культуре — не менее важная тема для феминизма и феминистской кинокритики в том числе. Лично мне как кинокритику не нужны «сильные» женщины и «слабые» мужчины или кинообразы как ролевые модели для буквального копирования — мне нужны сложные киногерои, потрясающие в своей неоднозначности, с историями, которые я никогда не слышала, и взглядом на мир, которым не обладаю. Я не жду, что эти истории будут удобными, и даже не жду, что они мне понравятся: я как кинокритик совсем не против фильмов, которые встанут костью у меня в горле и к которым я не буду знать, как подступиться.

Последнее, о чем хочу сказать в отношении феминистской кинокритики в России, но далеко не последнее по важности: я очень много думаю о том, какие слова мы выбираем, описывая явления вокруг себя и обращаясь к оппонентам, — ведь, как известно, язык никогда не бывает нейтральным. Речь не о пресловутых феминитивах (хотя и о них тоже), но и о захвативших медиапространство англицизмах вроде «слатшейминга» и «харассмента»: под ними каждый понимает что-то свое, а их значения ускользают от большинства в трудностях перевода. «Проституция» или «секс-работа», «наркоман» или «наркопотребитель», «секс-позитив» или «промискуитет» — что бы я ни писала сейчас, я буду тщательно подбирать слова и в любом случае переживать, что выразилась неточно. Описывая неодномерных героев и серые зоны, я буду постоянно спотыкаться о противоречивые наименования их свойств, занятий и поступков — и термины поп-психологии, мне кажется, вполне могут стать для кинокритики и журналистики новым выхолащивающим канцелярским языком. А нарушение важных для кого-то языковых кодов может раз и навсегда отделить говорящего от слушающих, даже если они интуитивно сонастроены. Значения слов «этика», «пассивная агрессия», «толерантность», «корректность» в публичных спорах (если не сказать хуже) об этике, пассивной агрессии, толерантности и корректности ставят меня в тупик, когда я думаю, как может развиваться отечественная кинокритика, в том числе феминистская. Кажется, в ближайшие годы мне предстоит найти новые подходящие слова для всего, что меня интересует и беспокоит, что я переросла или так и не поняла до сих пор. Не «корректные» слова, а именно правильные.

Этот раздел мы делаем вместе с проектом She is an expert — первой базой женщин-эксперток в России. Цель проекта — сделать видимыми в публичном пространстве мнения женщин, которые производят знание и готовы делиться опытом.

Ищите здесь эксперток для ваших событий.

Регистрируйтесь и становитесь экспертками.

Понравился материал? Помоги сайту!

Подписывайтесь на наши обновления

Еженедельная рассылка COLTA.RU о самом интересном за 7 дней

Лента наших текущих обновлений в Яндекс.Дзен

RSS-поток новостей COLTA.RU

Это нестрашно: как я перестала бояться называть себя феминисткой

Я вам признаюсь, что еще лет пять назад я боялась называть себя феминисткой. Мне казалось, что я сама по себе, а феминизм он как бы тоже где-то существует, но меня не касается и мне не нужен. Прошло какое-то время, мною были взяты десятки интервью, прочитаны и написаны сотни статей, какие-то воспоминания теперь обрели объяснения и определения, и я поняла, что да вот же она я – феминистка.

И всю жизнь ею была, просто сама этого не знала, так как жила в плену стереотипа о том, какими они могут быть. И мне было робко и даже страшно говорить где-то впервые вслух, что я поддерживаю феминизм.

Фото из архива авторки

В плену этих стереотипов мы живем годами, транслируя свои страхи и опасения о том, что феминистки загубят мировой уклад и загнобят мужскую половину населения. Недавно я встретила женщину, которая читает мои посты и статьи. Она узнала меня, остановила и так искренне спросила: «Вот скажите, Таня, феминизм – это про что?» Минут пять я спокойно на каких-то понятных жизненных примерах объясняла, что феминизм ничего не имеет общего с ненавистью к мужчинам и желанию доминировать со стороны женщин. А она попросила: «Напишите, пожалуйста, про это. Напишите!».

Таня Касьян презентует книгу «Про що мовчать» в Мариуполе

Я только вот сказать не успела главного, что феминизм нужен и ей, и мне, и вам, и девочкам, и женщинам на нашей планете, и мальчикам, и мужчинам… Потому что, если коротко, от этого выигрываем мы все. А если поподробнее, то я предлагаю вам вместе со мной пробежаться по следующим пунктам и убедиться, что все, что вы слышали о феминизме до этого момента, – просто мифологическая пыль. Поехали!

Миф 1. Феминистки – это агрессивные и обиженные на всех женщины, которым дай только плакатами помахать

Я сама так думала, потому что мне попадались какие-то отдельные статьи о группе Femen, устраивающей показушные акции. Действительно, когда я слышала слово «феминистка», в голове возникал стойкий образ: обнаженная девушка, с какими-то лозунгами на теле и транспарантами в руке что-то кричит на митинге, отпихивает от себя полицию, бросается на людей. Агрессия же меня пугала. На самом деле, группа Femen – это всего лишь формирование из нескольких человек, и то, что организовывали они, – это их право и дело. Но назвать их лицом всего феминизма нельзя. Потому что феминистическое движение намного больше и глобальнее, чем одна группа.

Фото из архива авторки

Я окончательно успокоилась, когда лет пять назад послушала речь Эммы Уотсон, посла доброй воли ООН, актрисы, которую мы все знаем как Гермиону из «Гарри Поттера». Когда она открыто заявила, что поддерживает равные права для мужчин и женщин, право на равный уровень зарплат, достойное образование, я поняла, что ведь я тоже поддерживаю эти идеи и ценности. И ого, если я думаю, как она, а она называется себя феминисткой, значит я тоже феминистка! Более того, моя любимая Гермиона – тоже феминистка, лидерка, которая знает чего хочет и не позволит другим помешать ее целям, просто потому что она – девушка. А потом я узнала, что феминистками и феминистами себя называют Опра Уинфри и Мишель Обама, нобелевская лауреатка Малала Юсуфзай и Риз Уизерспун (да-да, та самая «блондинка в законе», которая построила свою продюсерскую компанию, чтобы делать то кино, какое она хочет), Бейонсе, Барак Обама и Джастин Трюдо. И как-то мне стало совсем хорошо в этой компании.

И в следующий раз, когда вы будете представлять себе образ феминистки или феминиста, подумайте о Гермионе, ну или о премьер-министре Канады.

Миф 2. Феминистки ненавидят и хотят поработить мужчин

Нет, феминистки не ненавидят мужчин. Более того, они весьма с ними успешно сосуществуют. В паре, в работе, в партнерстве. Все, чего на самом деле хотят феминистки, это как раз партнерских отношений и чтобы их воспринимали как равных, а не как «слабый-прекрасный пол». Конечно, бывают женщины, которые ненавидят мужчин, как и мужчины, которые ненавидят женщин и мужчин, как и женщины, которые ненавидят женщин.

pinterest.com

У этих явлений даже есть свои названия – мизандрия (мужененавистничество) и мизогиния (женоненавистничество). Но ничего общего с феминизмом они не имеют. Феминизм – это про равенство, про уважение, про свободу выбора, про свободу возможностей делать этот выбор, не ограничивая при этом свободу другого человека. Это про то, чтобы быть, кем ты хочешь, и делать то, что хочешь (в рамках буквы закона, конечно же). А еще здравый феминизм как раз против идей доминирования и диктатуры, поэтому ни о каком порабощении и угнетении мужчин в нем речи не идет.

И в следующий раз, когда будете думать о том, что феминистки не любят мужчин, опять-таки вспомните Мишель и Барака Обаму, которые недавно отметили 28 лет совместной жизни и партнерства.

Миф 3. Феминистки – это лесбиянки

«И вообще, это недолюбленные женщины!» Ну только вместо «недолюбленные» подставьте ругательный эквивалент. Так писали обо мне, кстати, некоторые мужчины, когда я делала материалы о сексисткой рекламе. «Чего она лезет? У нее мужика просто нет!»

Эйджизм или почему женщинам не прощают старение – мнение психолога

Нет, феминистки – не обязательно лесбиянки. Да, конечно, среди феминисток есть лесбиянки, и более того я знаю таких женщин и вместе с ними уже три года как выхожу на Марши равенства в Киеве 8 марта. Но скажу так, феминизм никак не влияет на твою сексуальную ориентацию. Ты либо рождаешься геем, лесбиянкой, бисексуалом или бисексуалкой, либо нет. «Заразиться этим», перенять, впитать, склонить, надышать – это все невозможно. За годы дружбы с некоторыми геями и лесбиянками у меня ни разу не возникало желания вступить в гомосексуальные отношения. Мне как нравились парни с пубертатного периода (или с какого там возраста начинается вот это вот «нравится – не нравится»), так продолжают нравится до сих пор. А вот то, что среди лесбиянок немало феминисток – это правда. И почему так? Смотрите развенчание второго пункта.

И в следующий раз, когда будете думать о том, что феминистки – лесбиянки, просто вспомните обо мне, ну или обо всех женщинах из первого пункта, которые не причисляют себя к ЛГБТ, хотя и поддерживают их права.

Миф 4. Феминистки выбирают чайлдфри и у них весьма искривленное понятие о материнстве

И опять-таки, как среди феминисток вы можете встретить чайлдфри-женщин, которые не хотели и не хотят становиться матерями, так и среди женщин, которые себя не причисляют к сторонницам этого движения. На самом деле, я знаю многих феминисток, у которых есть дети и которые хотят детей в будущем, только это будущее они хотят изменить для своих сыновей и дочерей, чтобы те не жили в мире с навязанными гендерными ролями. Феминизм совсем не против материнства, а очень даже «за». Феминизм против того, чтобы женщине это материнство навязывали как единственно важную миссию в жизни.

unsplash.com

Мне, когда заявляют, что главное для женщины в жизни – родить ребенка, хочется спросить в ответ: «А если я не рожу, то жизнь зря прожила? А если я не смогу родить по физиологическим причинам, мне со скалы сброситься? А если я, помимо материнства, хочу еще писать статьи, учиться, путешествовать с партнером, а не только каши и борщи варить, я буду плохая мать?» Вообще-то я все это и заявляю в подобных дискуссиях, и оппонентам нечем крыть. Потому что подумайте сами: вам бы хотелось оказаться на месте женщины, которой все время напоминают, что ее часы тикают, а на свет ничего хорошего она не произвела и не испытала главного счастья в жизни?

Феминистки защищают свое право становиться матерью или нет, строить карьеру или вить гнездо, или и строить карьеру, и вить гнездо, – и все это без какого-либо давления со стороны.

«Уже не девочка»: три истории, почему женщины боятся ходить к гинекологу

И в следующий раз, когда вам покажется, что феминистки против материнства, я предлагаю вам отыскать книгу «Люба Іджевале, або Феменістичний маніфест у п’ятнадцятьох пропозиціях» Чимаманды Нгози Адичи. Сама книга коротюсенькая и прочитать ее можно за полчаса, но в ней так четко изложено то, чего мать-феминистка на самом деле может пожелать своим детям.

Миф 5. Феминисткам просто скучно и нечего делать, ведь все права у них есть

И да, они у женщин есть, по крайней мере в нашей стране. А с отменой списка запрещенных профессий для женщин, кажется, что и вовсе проблем с правами у нас нет. Но как они соблюдаются на самом деле? Какую рекламу мы видим в регионах, где на билбордах изображено тело женщины с дыньками и арбузиками в районе груди (это такая реклама клиники в Запорожье)? Или что слышат молодые девушки на собеседовании («Вы замужем? Как планируете совмещать работу и материнство»)? Давайте признаемся, что мужчинам такие вопросы не задают, потому что априори считается: если что – всеми домашними делами займется его жена, а ему ж семью кормить.

«Уроки сексизма» за школьной партой: о дискриминации в украинских учебниках и ее влиянии

А что вы скажете на то, что, по данным Министерства соцполитики, женщины в Украине получают на 25% зарплату меньше, по сравнению с мужчинами-коллегами на одной и той же позиции? Или что до пандемии женщины несли на себе нагрузку по дому в три раза больше, а во время пандемии COVID-19 эта цифра выросла еще в несколько раз? А если мы затронем проблему домашнего и гендерного насилия? Вот вам две цифры от ООН в Украине: 86% пострадавших от насилия в Украине — это женщины и 78% при этом — от домашнего насилия. И я точно знаю, что когда мужчины возвращаются домой темным вечером, они не боятся, что их изнасилуют. Я спрашивала. Ограбления боятся, да. Но не изнасилования. Я же каждый раз идя вечером по улице одна или путешествуя сама в поезде, чувствую этот страх. Так быть не должно.

Вот именно с этим и борются феминистки – с неравенством в оплате труда, со стереотипами, в которых пребывает наше общество, с культурой насилия, которая годами вкладывала людям, в особенностям мужчинам, что женщины – сексуальный объект, и если губы красным намазала и юбку покороче надела, значит хочет секса здесь и сейчас. А представьте только, с какими проблемами сталкиваются женщины за пределами нашей страны? Женское обрезание, ранние браки, чаупади (практика выселения девушек на время менструации в Непале в отдельные глиняные лачужки), отсутствие доступа к хорошему образованию, медицине и т.д.

Безусловно, за сто лет мы сделали громадный шаг вперед, и благодаря первой, второй и третьей волнам феминизма мы можем теперь голосовать, использовать контрацептивы, баллотироваться в депутатки, брать кредиты в банке без подписи мужа и даже водить машину! Аллилуйя! Последнее, кстати, в Саудовской Аравии разрешили только два года назад.

pinterest.com

Но в следующий раз, когда вам покажется, что идеи феминизма утратили свою актуальность, вспомните, что ваша подруга может получать на 25% зарплату меньше, чем ее коллега по работе, а каждая четвертая знакомая сталкивалась с насилием, просто потому что она – девушка.

Миф 6. Феминистками становятся, потому что это сейчас модно

Мне бы очень хотелось, чтобы феминизм стал модным. Но, к сожалению, пока что это не так. Да, конечно, движение #MeToo и такие сериалы как «Утреннее шоу» или «Рассказ служанки» приблизили тему к массам, но все же пока что это больше про некий пузырь, который, конечно же, расширяется, так как все больше людей открывают глаза на проблему.

Из своего опыта скажу, что я стала говорить о теме равенства, когда она была еще не так на слуху, как сейчас. Для меня все эти слова «гендерные роли», «стеклянный потолок» в карьере, «сексизм» были совсем в новинку и диковинку тогда, пять лет назад. Но потом я слушала все больше историй о тех несправедливостях, с которыми сталкиваются женщины, просто потому что они – женщины. Хотя, конечно же, я была далеко не первооткрывательницей всего движения. Многие женщины боролись за наши права в Украине задолго до того, как я признала, что я – феминистка. И постепенно о проблемах дискриминации и неравенства заговорили. Сначала отдельные медиа, организации, активисты, потом все больше и больше каких-то СМИ, потом и бизнес, и государство. Да в конце-концов, в стране, где идет война и где женщины воюют с мужчинами на равных, стало невозможным больше поддерживать миф, что «женщины – особые и хрупкие создания, которые ничего не могут решать».

И поэтому в следующий раз, когда вам покажется, что феминистками становятся, потому что это модно, подумайте о том, что феминистками становятся, потому что это нужно.

Миф 7. Феминистки все одинаковые

Нет. Вот просто нет и все. Мы все априори разные. Потому что мы все разные люди со своим уникальным опытом и багажом прожитых лет, страхов, переживаний, желаний и стремлений. И да, в феминизме есть разные течения, кто-то более радикальный, кто-то – либеральный, но это уже тема для отдельной статьи. И в чем-то поэтому наши взгляды могут разниться, и все же глобально мы хотим одного. Чего? Опять-таки смотрите пункт первый или пятый.

pinterest.com

И да, если в следующий раз вам захочется заявить, что все феминистки одинаковые, помните, что мы такие же одинаковые, как и вы с вашей подругой-мужем-братом-сватом-мамой-дядей-бабушкой. Ну в общем, вы поняли.

Миф 8. Феминисткам не нужна ничья помощь, и уж тем более от мужчин

Мои друзья-коллеги любят шутить, что я какая-то неправильная феминистка, когда прошу их, мужчин, помочь мне нести сумку или сделать кофе в кофемашине. Я же только смеюсь в ответ. Когда я что-то прошу сделать, меня это нисколько не задевает как феминистку. Я просто экономлю свое время и силы. Это прагматичность. И точно так же, если я вижу, как загружены ребята, а у меня есть свободная минута, я сделаю для них кофе или сгоняю в магазин или кафе за едой. Потому что это про заботу. Про заботу о людях, которые тебе дороги.

Я знаю, откуда во мне такое понимание. Это из семьи. У меня просто всю жизнь перед глазами пример родителей, которые действительно партнеры. Мой папа не считал женским делом плести мне косички, поливать розы в саду и нарезать оливье на праздники и винегрет по будням, точно так же и мама не считала мужским делом смотреть со мной Чемпионат мира по футболу. И все свои уже почти 31 год я наблюдаю, как они подтягивают и поддерживают друг друга. Нет ничего постыдного в том, чтобы предложить или попросить помощь.

Мой папа – феминист, и я этим горжусь

И в следующий раз, когда вы решите, что феминистка в вашей помощи не нуждается, вы просто предложите, а уж то ее дело – отказаться или принять. Зато будете знать наверняка.

Миф 9. Феминисткам плевать на то, как они выглядят

Нет, не плевать. Безусловно, сейчас на слуху у всех бодипозитив (движение за право быть внешне любым) и борьба с бодишеймингом (критикой этого права). Но если вам плевать на состояние вашей кожи и волос, вес и работу желез — значит, вам плевать на свое здоровье. Это совсем про другое. И вот тут феминизм вообще никаким боком не нужно приплетать. Ни феминизм, ни бодипозитив в его здравой интерпретации ни в коем случае не пропагандируют нездоровье.

Да, один из самых популярных лозунгов феминисток – это «мое тело – мое дело». И это про то, что женщина сама решает, что делать с ним. В какой цвет красить волосы? Набивать ли татуировки? Увеличивать ли губы или еще какие-то части тела? Убирать ли горбинку на носу? Скидывать ли килограмм-другой ради кубиков на животе? И это опять-таки про свободу выбора.

unsplash.com

Я вам честно признаюсь, долгое время я очень стеснялась своего родимого пятна на руке и горбинки на носу, которую я получила в результате стремительного столкновения с баскетбольным мячом на физкультуре. И только в последние два-три года я наконец-то себя приняла такой. И не в последнюю очередь благодаря комплиментам как раз моей внешности. При этом я знаю, что в жизни для меня это не первостепенное, но и не то, чтобы совсем уж не важное. И именно феминизм помог мне понять, что главное – полюбить и принять себя той, какой ты пришла в этот мир или стала в силу обстоятельств – со всеми своими родинками или веснушками, шрамами или пятнами витилиго, растяжками или отсутствием конечностей.

Ах да, и в следующий раз, когда вы будете обсуждать с кем-то, что феминистки страшные, как атомная война, вспомните таких стильных и харизматичных женщин, как Скарлетт Йоханссон, Джейн Фонда, Натали Портман. О да, они – феминистки! И в сети можно найти как минимум их выступления на Маршах за права женщин.

pinterest.com

Миф 10. Феминистки против ухаживаний с чьей бы то ни было стороны

Это как с мифом №8. Кто-то не против, чтобы перед ней открыли дверь или отодвинули стул, кто-то может резко воспротивиться таким проявлениям ухаживания. Я была однажды на съемках программы, где среди феминисток были и первые, и вторые. Я себя причисляю к первым. Мне приятно, что кто-то хочет мне помочь надеть пальто, потому что видели бы, как я его надеваю! Иногда могу запутаться в собственных волосах, шарфе и рукавах! Правда! И мне приятно, если передо мной придержат дверь, когда я тащу какую-то коробку с почты или несу пакеты из супермаркета во всех своих двоих руках, на плечах, сгибе локтей и чуть ли не в зубах. И точно так же я и сама могу придержать дверь и перед мужчиной, несущим какой-то груз, и перед девушкой или парнем, толкающими коляску с ребенком. Потому что я воспринимаю это как нормальное человеческое отношение и желание помочь человеку. И мне все равно на его пол или возраст. И я не буду смотреть косо на парня, если он не горит желанием уступать мне место в метро или маршрутке, точно так же я не буду фыркать, если он все же уступит.

Но все же в следующий раз, отправляясь на свидание с феминисткой, не будьте навязчивыми, если ей не нравятся такие проявления ухаживаний. Это ее право. А вообще всегда лучше переспросить. И если человек адекватный, то он спокойно вам все объяснит — про свои желания и мировоззрение. А если нет, то помните, что это не имеет никакого отношения к феминизму, потому что сам феминизм не отрицает возможности ухаживаний.

Миф 11. Феминистки против того, чтобы мужчины помогали им в их борьбе за равные права

Ну что вам тут сказать? Нет, мы не против, мы только за. В мире даже есть целое глобальное движение HeForShe, которое приветствует мужчин, парней и мальчиков, разделяющих идеи гендерного равенства. И вообще, как я говорила, от феминизма выигрывают все, потому что он про свободу быть собой. Когда меня спрашивают, ну а мужчинам-то что от него? Как минимум, феминизм борется против гендерных стереотипов о том, что «мальчики не плачут». Ведь сейчас у нас как? Не плачут, а потом умирают от инфаркта в 45 лет, потому что живут все время в стрессе и давлении со стороны общества, каким должен быть «настоящий мужчина».

6 классных фильмов, где разбиваются стереотипы о том, какими могут быть мужчины

Так что мы очень даже рады, что все больше и больше мужчин осознают, что благодаря феминизму на них не будут уже как-то косо смотреть, если они вдруг захотят уйти в декрет или предложат своей спутнице в ресторане разделить счет на двоих. Феминистки тут скорее спорят, как называть мужчин, поддерживающих гендерное равенство, – феминистами или профеминистами? Мол, правильно второй вариант, так корень «фем» все же про то, что исторически это движение начали именно женщины за свои права.

Я вам честно сознаюсь, в данном случае лично мне абсолютно все равно, как будут себя называть мужчины – феминистами, профеминистами, борцами за гендерное равенство… Вот все равно. Лишь бы действовали. Лишь бы не строили из себя альфа-самцов, а были настоящими партнерами, на которых можно положиться и которым можно оказать поддержку, когда нужно. Лишь бы вместе с нами меняли вот ту всю грустную статистику, которую я привела выше. Лишь бы видели в нас, женщинах, не красивые обложки, кухарок-посудомоек, «берегинь домашних вогнищ» или безвольных созданий, которым «как сказал – так и будет», а личностей со своими желаниями, целями и стремлениями.

Ну что, вам все еще страшно при слове «феминизм»?

БЕЗОСНОВАТЕЛЬНО: Рокфеллеры придумали феминизм, чтобы собирать налоги с женщин

Проверка фейков в рамках партнерства с Facebook

В сети распространяют публикацию с цитатами Николаса и Дэвида Рокфеллеров, о том, что их семья якобы придумала феминизм для того, чтобы женщины платили налоги и чтобы контролировать детей, пока семья будет распадаться.

 

На самом деле никаких доказательств, что Рокфеллеры так считали, нет.

Информация из публикации вероятно была взята из интервью Аарона Руссо — американского бизнесмена и режиссера, который утверждает, что дружил с Николасом Рокфеллером. В нем Руссо говорил о якобы идеях Рокфеллера об уничтожении семьи и налогообложении женщин. Американский бизнесмен также рассказывал в интервью, что якобы Николас сообщил ему о теракте 11 сентября за 11 месяцев до события, и что вскоре банкиры будут контролировать мир с помощью имплантации чипов в наших телах.

Комментарии якобы друга семьи ничем не подтверждаются, Руссо мог просто это придумать. Публично Рокфеллеры никогда не выступали с такими заявлениями. А вот американский режиссер Аарон Руссо известен своими контраверсионными заявлениями, например, о том, что США эволюционирует в полицейское государство, управляемое олигархией, которая заставляет американцев платить налоги. Такую идею он показал в своем фильме «Америка: от свободы к фашизму».

Вообще, сам феминизм возник задолго до рождения «первого» Рокфеллера в 1839 году — Джона Дэвидсона Рокфеллера, а именно — в конце XVIII века, когда Мэри Уолстонкрафт (Mary Wollstonecraft) издала свою книгу «Подтверждение прав женщины» в Англии. В США женское движение возникло в 1840-х годах, частично вдохновленное кампанией отменить рабство. Известный съезд у водопада Сенека, который состоялся в 1848 году, считается точкой отсчета американского движения за права женщин.

К слову, фонд Рокфеллеров действительно поддерживал эмансипацию женщин, особенно в создании курсов по женским студиям. Вместе с Фондом Форда, Рассела Сейджа и др., Рокфеллеры активно финансировали эту отрасль — из 17 курсов по женским исследованиям в американских университетах 1970 года, через десять лет было по меньшей мере 350 программ и 20 000 курсов.

Сегодня Фонд продолжает поддерживать гендерное равенство и права женщин, особенно на топовых должностях. Объясняет это тем, что политика «женского лидерства» важна не только для карьерного роста женщин, но также для широкого социального влияния на справедливость оплаты и условий труда и тому подобное. О намерениях по налогам и контроле над детьми речь не идет.

Феминистка рассказала, почему женщины страдают от депрессии чаще, чем мужчины

13:19 Сен. 10, 2021 2908 0

Фото: РИА Новости/Алексей Сухоруков

Европейское статистическое агентство опубликовало такую статистику.

Согласно исследованиям специалистов, чаще психическое расстройство врачи отмечают у жительниц Португалии и Словении. Менее всего подвержены переживаниям на Мальте. На территории еврозоны к заболеванию склонны 7,2% населения. По сравнению с 2014 годом в 2019-м их доля выросла на 0,3%.

Женщины внимательнее следят за своим здоровьем, а мужчины склонны находить утешение в спиртном. Об этом в интервью радиостанции «Говорит Москва» сообщила писательница-феминистка Мария Арбатова.

«Женщины всегда были более частыми клиентами психологов, психотерапевтов и психиатров, не потому что этому способствовал или не способствовал феминизм, а потому что женщины, в принципе, во всём мире чаще обращаются к медицинской помощи. Они значительно чаще корректируют свою жизнь с помощью специалистов. Есть совершенно чёткая статистика — мужчины в этой ситуации прибегают к алкоголю. Женское движение открыло дверь к пониманию того, что с депрессией надо бороться, её надо лечить либо медикаментозными, либо современными психотерапевтическими технологиями».

Арбатова пояснила, что пристальное внимание женщин к своему здоровью связано с физиологическими особенностями, главным образом, с репродуктивной функцией. По мнению собеседницы радиостанции, в России мужчины с высшим образованием живут дольше. 

«Женский организм устроен совершенно определённым образом. Депрессивное состояние может быть в том сегменте, который называется ПМС, послеродовая депрессия — очень распространённая вещь. Женщина меньше защищена в браке, даже в самой либеральной стране, поэтому она естественно попадает в статистику как более депрессующая, но это вовсе не связано с тем, что где-то наступило равноправие, а с особенностями женского организма и с чисто культурологической темой, что женщина лечится чаще, чем мужчина.

Если мы говорим о России, это в меньшей степени касается Европы, то при прочих равных данных наша ужасная мужская смертность связана с тем, что нет традиции обращаться к врачам, когда болит. Мужчина с высшим образованием живёт дольше именно за счёт того, что он чаще пользуется медицинскими и психологическими услугами, ведёт более здоровый образ жизни. В среде менее образованной и больше заточенной на такие ценности, как «ты мужик, ты не должен жаловаться, выпей — всё пройдёт».

В исследовании Европейского статистического агентства говорится, что менее всего подвержены депрессии жители Мальты.

Феминистские сказки. Принцессы сражаются с патриархатом

Мир без гендерных стереотипов и патриархата, смелые героини, которые не ждут, пока их спасет принц, и не надеются на обстоятельства, крепкая женская дружба – все это есть в сборниках «Сказок для девочек», которые группа феминисток из Петербурга выпустила в середине января.

«Мы хотели сделать акцент на женских образах и ввести девочек в литературу. Пока они представлены в ней очень плохо. Девочкам не с кем себя отождествлять», – рассказывает одна из кураторов проекта Дарья Апахончич.

Иллюстрация к одной из сказок. Автор: Дана Кавелина

По ее словам, женские образы в детской литературе основаны на сексизме и подкрепляют в массовом сознании гендерные стереотипы. Девушки обычно представлены безвольными существами, которые заботятся только о своей внешности и о том, какое впечатление они производят на мужчин. В итоге девочки, которые не могут ассоциировать себя с такими героинями, примеряют на себя активные мужские роли.

Героини сказок – девушки, которые падают в обморок при первой опасности

Книги, где представлены активные, храбрые героини, которые выбирают путь борьбы, а не путь жертвы, тоже есть, добавляет Апахончич. В качестве примера она приводит произведения Астрид Линдгрен «Пеппи Длинныйчулок» и «Рони, дочь разбойника». Однако в процентном соотношении количество детских книг с активными женскими образами очень мало.

«Типичные героини сказок – это девушки, которые падают в обморок при первой опасности, ждут прекрасного принца или отказываются от своего счастья во имя любимого. Девочек же, готовых активно бороться с несправедливостью и самостоятельно совершать этический выбор, практически нет. Нам бы хотелось, чтобы диапазон женских ролей в детской литературе расширился и девочки наконец-то смогли увидеть себя в новых образах», – говорит куратор.

Идея создать феминистские сказки для девочек появилась два года назад. Изначально проект был задуман как онлайн-площадка. Первые сказки на сайте кураторы начали публиковать полтора года назад.

Организаторы обратились к феминисткам с просьбой написать сказки, в которых бы не было гендерных стереотипов. «В итоге мы получили огромное количество историй. На сайте размещено более 50 сказок. В сборники вошли только десять», – рассказывает Апахончич.

Новая литература не появится, если мы сами не начнем ее создавать

Ни одна из историй не написана профессиональной писательницей. Авторами выступали феминистки, активистки и мамы, которые хотели создать альтернативную литературу для своих детей. Работы начинающих писательниц кураторы правили и только после этого публиковали на сайте. В числе авторов – театральный критик Оксана Кушляева, журналистка Наталья Биттен и создательница петербургского кафе только для женщин «Симона» Леда Гарина.

Леда Гарина с книгой «Сказки для девочек». Фото: Дарья Апахончич

«Мы много критикуем детскую литературу за то, что она навязывает гендерные стереотипы, неправильное представление о распределении ролей и построении отношений между мужчиной и женщиной. В итоге женщины годами находятся в отношениях с абьюзерами, потому что с детства привыкают к роли жертвы. При этом другой литературы для детей нет, и она не появится, если мы сами не начнем ее создавать», – уверена Леда Гарина.

Большая часть детской литературы построена на сексизме

В сборник вошли две ее сказки. Одна из них антивоенная и посвящена мертвой земле, на которой остались только дети. «Одна из героинь – девочка, которая учит создавать жизнь, любить и быть нежной», – рассказывает феминистка. В итоге выясняется, что мальчикам тоже свойственна забота и нежность. Мораль сказки сводится к одной мысли: для того, чтобы укрепить равенство полов, женщинам не нужно перенимать традиционные «мужские» качества: агрессивное поведение или силовые методы решения вопросов, говорит Гарина. Есть черты, которые присущи как мужчинам, так и женщинам. При этом им обоим есть чему друг у друга научиться.

Иллюстрация. Автор: Дана Кавелина

Во второй сказке Гарина высмеивает современную детскую литературу. В этом произведении мальчики и девочки меняются местами. Мужчин феминистка наделяет традиционными «женскими» чертами. «За них постоянно кто-то сражается. Именно мужчины в этой сказке становятся музами и предметами воздыхания для женщин. Эта история, как любое отзеркаливание, выглядит нелепо. При этом, тот факт, что большая часть детской литературы построена на сексизме, нелепым никому не кажется», – добавляет создательница женского кафе.

Книги рассчитаны на детей от 6 до 12 лет. Возрастной диапазон расширен намеренно. По словам Апахончич, это помогает показать: дети бывают разными. «Кто-то с упоением слушает длинные истории в шесть лет. У кого-то интерес к книгам просыпается только в десять. Мы рассчитываем, что дети будут расти на наших историях, а когда вырастут, захотят их перечитать», – делится куратор.

Истории, вошедшие в сборник, она условно делит на три группы. Сказки, которые Апахончич отнесла к первой группе, показывают мир наоборот. «Это обычная история сказочного поиска и преодоления. При этом главной героиней выступает девочка», – добавляет куратор.

Вторая группа связана с патриархатом и тем, как девушка пытается с ним бороться. Третья категория сказок представляет собой описание идеального мира. В нем нет сексизма, девочкам уже не нужно доказывать свое право быть девочкой и можно наконец-то начинать действовать.

«В сборник мы старались включить истории изо всех групп, чтобы, читая их, девочки понимали, с чем им придется бороться, и при этом имели представление о том, как может выглядеть мир, когда гендерные стереотипы исчезнут», – говорит Апахончич.

«Сказки для девочек» – попытка мимикрировать под традиционную женскую литературу

Несмотря на то что авторы называют свои истории феминистскими или «сказками для девочек», мальчикам они тоже подходят. «Мы намеренно не использовали термин «феминизм» в названии сборника, потому что хотели, чтобы книги купили и те женщины, которые феминистками себя пока не считают», – рассказывает Апахончич.

Название «Сказки для девочек» – маскировка и попытка мимикрировать под традиционную современную женскую литературу. «Мы надеемся, что книги купят мамы своим дочкам, ожидая увидеть там традиционные сюжеты для девочек: истории о том, как они ждут в башне своего принца, пока он сражается с драконами, готовятся к свиданиям или учатся наносить макияж. В наших книгах же все наоборот. В итоге общественное сознание постепенно начнет меняться», – уверена в свою очередь Гарина.

Пока сказки можно почитать на сайте или купить сборник в петербургском в книжном магазине «Все свободны» и пространстве «Рёбра Евы».

Что такое феминизм? 12 выступлений, которые вам объяснят

Изображение предоставлено Backbone Campaign. Лицензия CC BY 2.0

Ранее в этом месяце Merriam-Webster объявила, что слово 2017 года — феминизм . Поиски этого слова на сайте словаря росли в течение года, начиная с января во время Марша женщин, снова после того, как Келлианн Конвей сказала в интервью, что не считает себя феминисткой, а также во время некоторых из многих моментов поп-культуры феминизма в этом году. .А постоянный поток новостей #MeToo поддерживал активность этого слова в поиске в течение последних нескольких недель и месяцев.

Это, правда, неудивительно. Считайте это одним из результатов текущего морального кризиса в США и во всем мире — наряду с растущим осознанием масштабов глобальной эпидемии сексуальных домогательств и актов насилия в отношении женщин, сохраняющимися проблемами недопредставленности во всех странах. должности, связанные с принятием решений, и искажение информации о женщинах и девушках в СМИ.Я считаю, что этот момент дает возможность привлечь больше женщин и мужчин, которые выступят в качестве феминисток, присоединятся к движению к миру, в котором женщины чувствуют себя в безопасности на работе и дома и пользуются свободой для реализации своих мечтаний и реализации своего потенциала для себя и своих семей. , сообщества и страны.

Тем не менее, я каждый день слышу вопрос: «Что на самом деле означает феминизм?» По словам Мерриам-Вебстер, это «теория политического, экономического и социального равенства полов» и «организованная деятельность от имени прав и интересов женщин».”

Это хорошая презентация для лифта, но в ней можно было бы использовать больше перспективы и больше контекста. За семь лет работы в качестве куратора и ведущего конференции TEDWomen мы видели, что на нескольких выступлениях TED тема феминизма поднималась с разных сторон. Вот дюжина, выбранных из более чем 150 выступлений TEDWomen, опубликованных на TED.com и на каналах TED Archive YouTube, включая бонусный доклад из архива TEDx, который положил начало глобальному диалогу.

Заглядывая вперед в 2018 год, я надеюсь, что эти переговоры могут проинформировать, как мы направляем новую осведомленность и активность 2017 года в стратегические решения по правам женщин.Можем ли мы устранить гендерный разрыв в лидерстве? Можем ли мы устранить экономическое, расовое, культурное и гендерное неравенство? Представьте себе это как цели для нового энергичного и целенаправленного глобального феминистского сообщества.

1. Кортни Мартин: новое изобретение феминизма

Что значит быть миллениалом и феминисткой в ​​21 веке? В своем первом выступлении на TEDWomen Кортни Мартин признает, что когда была моложе, она не претендовала на звание феминистки, потому что это слишком напоминало ей ее маму-хиппи и устаревшие представления о том, что значит быть феминисткой.Но в колледже она передумала. По ее словам, ее феминизм выглядит и звучит иначе, чем версия ее мамы, но не все так сильно: феминистская активность находится на континууме. Пока ее мать говорит о патриархате, Кортни говорит о интерсекциональности и о том, что многие другие проблемы, такие как расизм и иммиграция, являются частью феминистского уравнения. По ее словам, ведение блогов на Feministing.com — это версия повышения самосознания 21 века.

2. Ханна Розин: Новые данные о росте числа женщин

Еще в 2010 году, когда мы проводили самое первое мероприятие TEDWomen в Вашингтоне, округ Колумбия, одной из наших ведущих была журналистка Ханна Розин.В то время она работала над книгой, вышедшей в 2012 году, под названием The End of Men . Ее выступление было сосредоточено на конкретном аспекте ее исследования: как женщины опережают мужчин в важных аспектах американской жизни, даже не особо стараясь. Например, она обнаружила, что на каждых двух мужчин, получивших высшее образование, три женщины сделают то же самое. Женщины впервые в этом году стали большинством американской рабочей силы. «200 000-летний период, в течение которого мужчины были лидером, — сказала она, — действительно подходит к концу, хотите верьте, хотите нет.”

3. Кимберли Креншоу: Актуальность интерсекциональности

Сейчас как никогда важно смело взглянуть на реальность расовых и гендерных предубеждений и понять, как эти два фактора могут вместе нанести еще больший вред. Кимберле Креншоу использует термин «интерсекциональность» для описания этого явления; по ее словам, если вы стоите на пути нескольких форм исключения, вы, скорее всего, столкнетесь с обоими. В этом волнующем и информативном выступлении она призывает нас свидетельствовать о реальности интерсекциональности и высказываться от лица всех, кто сталкивается с предрассудками.

4. Шерил Сандберг: Почему у нас слишком мало женщин-лидеров

На первом мероприятии TEDWomen в 2010 году главный операционный директор Facebook Шерил Сандберг рассмотрела, почему меньший процент женщин, чем мужчин, достигает вершины своей профессии, и дала три важных совета женщинам, стремящимся к высшему руководству. Ее выступление стало началом книги, о которой вы, возможно, слышали: Lean In вышла в 2013 году. В декабре того же года мы пригласили Шерил вернуться и поговорить о революции, которую она произвела с помощью Lean In .На сцене Шерил призналась мне, что ей было страшно выйти на сцену TED в 2010 году, потому что она впервые собиралась поговорить об одиночестве, когда она была женщиной в высших эшелонах бизнеса. Спустя миллионы просмотров (и книгу-бестселлер) главный операционный директор Facebook рассказал о реакции на ее идею (см. Видео) и изучил, как женщины все еще борются с успехом.

5. Роксана Гей: Признания плохой феминистки

Писательница Роксана Гей говорит, что называние себя плохой феминисткой началось как внутренняя шутка и превратилось в «своего рода вещь.В своем выступлении на TEDWomen 2015 года она рассказывает о своем собственном пути к становлению феминисткой и предупреждает, что мы должны учитывать все различия — «разные тела, гендерные выражения, вероисповедания, сексуальность, классовое происхождение, способности и многое другое». — которые влияют на нас, в то же время мы учитываем то, что у нас, женщин, есть общего. Иногда она не идеальная феминистка, но, как она выражается: «Я предпочитаю быть плохой феминисткой, чем вовсе не феминисткой».

6. Алаа Мурабит: Что моя религия на самом деле говорит о женщинах

Алаа Мурабит выступает за участие женщин в мирных процессах и посредничестве в конфликтах.Как молодая мусульманка, она гордится своей верой. Но когда она была подростком, она поняла, что в ее религии (как и в большинстве других) доминировали мужчины, которые контролировали обмен сообщениями и политику, созданную по их подобию. «Пока мы не сможем полностью изменить систему, — говорит она, — мы не можем реально ожидать полного экономического и политического участия женщин». Она рассказывает о работе, которую она проделала в Ливии, чтобы изменить религиозные послания и предоставить альтернативный рассказ, который продвигал там права женщин.

7. Мадлен Олбрайт: женщина и дипломат

Бывший госсекретарь США Мадлен Олбрайт прямо говорит о том, что она может быть влиятельной женщиной в политике, и о большом преимуществе, которое она ощущает, будучи женщиной-дипломатом, потому что, по ее словам, «женщины намного лучше в личных отношениях». Она говорит о том, почему, как феминистка, она считает, что «общество становится лучше, когда женщины наделены политическими и экономическими полномочиями». Она говорит, что действительно посвятила себя этому как в ООН, так и в качестве государственного секретаря.По ее словам, женские проблемы не только не являются мягким вопросом, но часто оказываются самыми сложными, поскольку имеют прямое отношение к жизни и смерти.

8. Халла Томасдоттир: Женщинам пора баллотироваться в офис

В начале 2016 года Халла Томасдоттир баллотировалась в президенты Исландии и, к удивлению всей ее страны (и ее самой), почти победила. Томасдоттир считает, что если вы собираетесь что-то изменить, вы должны делать это изнутри. В начале своей карьеры она наполнила мир финансов «женскими ценностями», которые, по ее словам, помогли ей пережить финансовый кризис в Исландии.В своем выступлении на TEDWomen в 2016 году она рассказывает о своей кампании и о том, как она преодолела предвзятость СМИ, изменила тон политических дебатов и вдохновила следующее поколение будущих женщин-лидеров. «То, что мы видим, мы можем быть», — говорит она. «Важно то, что бегают женщины».

9. Санди Токсвиг: политическая партия за равенство женщин

Равенство женщин не произойдет просто так, говорит британский комик и активистка Санди Токсвиг, если только больше женщин не будет назначено на руководящие должности.В очень забавном и умном выступлении на TEDWomen (в конце концов, она же является ведущей QI ) Токсвиг рассказывает историю о том, как она помогла создать новую политическую партию в Великобритании, Партию равенства женщин, с явной целью поставить равенство в бюллетене. Теперь она надеется, что люди — и особенно женщины — во всем мире (американские женщины, вы слушаете?) Будут копировать модель ее партии и мобилизоваться на равенство.

10. Чинака Ходж: «Что вы скажете своим дочерям о 2016 году?»

Поэт, драматург, режиссер и педагог Чинака Ходж использует свою жизнь и опыт как основу для безумно творческих и мощных произведений.В этом невероятном стихотворении, произнесенном перед выборами 2016 года — которое, возможно, сегодня стало еще более волнующим, учитывая все, что произошло в 2017 году — она ​​задает сложные вопросы о году, который никто из нас не забудет.

11. Гретхен Карлсон о жестокости

В этот момент #MeToo Гретхен Карлсон, автор книги Be Fierce , рассказывает о том, что должно произойти дальше. «Последние новости», — говорит она, — «нерассказанная история о женщинах и сексуальных домогательствах на рабочем месте заключается в том, что женщины просто хотят безопасной, гостеприимной и свободной от преследований обстановки.Вот и все.» Девяносто восемь процентов корпораций Соединенных Штатов уже проводят тренинги по вопросам сексуальных домогательств. Но очевидно, что это не работает. Нам нужно превратить прохожих в союзников, запретить арбитражные оговорки и создать пространство, в котором женщины будут чувствовать себя более сильными и уверенными, чтобы говорить, когда их не уважают.

Бонус: Чимаманда Нгози Адичи: Мы все должны быть феминистками

Это выступление на TEDx положило начало всемирной дискуссии о феминизме. В 2012 году на TEDxEuston писатель Чимаманда Нгози Адичи объясняет, почему все — мужчины и женщины — должны быть феминистками.Она рассказывает о том, как мужчины и женщины проходят по жизни с разным гендерным опытом, и из-за этого им часто трудно понять, как другой не может видеть то, что кажется таким очевидным. Этот момент стал еще более актуальным после движения #MeToo в этом году. «То, что многие мужчины активно не думают о гендере и не замечают гендера, является частью гендерной проблемы», — говорит Нигози Адичи. «Пол имеет значение. Мужчины и женщины по-разному воспринимают мир. Гендер окрашивает то, как мы воспринимаем мир.Но мы можем это изменить ».

Как я уже упоминал, это лишь горстка удивительных, вдохновляющих, вдумчивых и умных женщин и множество идей, которые стоит распространять, особенно в наши времена, когда так необходимы надежда и новаторские идеи.

Счастливого 2018 года. Давайте сделаем его счастливым для женщин и всех нас, кто с гордостью называет себя феминистками и готов претворять идеи в жизнь.

— Пат

Что для вас значит «феминистка»?

Что вы думаете, когда слышите слово «феминистка»? Некоторым этот термин вызывает образы политического, социального и экономического равенства мужчин и женщин.Для других этот термин вызывает образы женщин, ненавидящих мужчин, которые замышляют украсть власть у мужчин. Как отмечает аспирантка Виктория Паркер (Университет Уилфрида Лорье) в своем выступлении под названием «Расхождения в определениях: как концептуализация« феминизма »порождает неприязнь и затемняет точки соприкосновения партийных линий» на Ежегодном съезде SPSP, эти расходящиеся определения проблематичны. Они могут отчуждать женщин от идентификации как феминисток и заставлять людей ложно полагать, что когда дело доходит до гендерного равенства, наша работа сделана.

Но во что на самом деле верят женщины, которые идентифицируют себя как феминистки, и те, кто не идентифицирует себя как феминистки? Неужели их убеждения настолько разные? Исследование Паркера показывает, что точек соприкосновения гораздо больше, чем обычно думают, и ложное изображение феминизма может иметь негативные последствия для гендерного равенства. Участников спросили, идентифицируют ли они себя как феминистки. Затем они читают различные феминистские утверждения, которые были либо крайними (например, «мужчины долгое время имели больше власти и прав, чем женщины, настало время, чтобы женщины имели больше власти и прав, чем мужчины»), либо более умеренными (например.g., «Мужчины и женщины должны иметь равные права и возможности во всех аспектах жизни, как в юридическом, так и в социальном плане»). В то время как как группа участники, которые идентифицировали себя как феминистки, были немного больше согласны с крайними заявлениями, чем нефеминистки, в целом подавляющее большинство как феминисток, так и нефеминисток согласились с умеренными заявлениями и не согласились с крайними заявлениями. Когда Паркер посмотрела на то, какие утверждения нефеминистки думают феминистки, история оказывается совсем другой.Нефеминистки переоценили процент феминисток, согласившихся с крайними заявлениями, и недооценили процент феминисток, согласившихся с умеренными заявлениями. Итак, в то время как феминистки склонны соглашаться с умеренными и справедливыми идеалами, нефеминистки считают, что они согласны с крайними и несправедливыми идеалами.

Какие последствия имеют эти расходящиеся определения феминизма? Второе исследование показало, что, столкнувшись с крайними и умеренными определениями феминизма, участники менее поддерживали феминистские вопросы, такие как введение политики отпуска по уходу за ребенком, которая обеспечила бы справедливость для молодых матерей и отцов.Участники также сообщили, что они менее склонны к взаимодействию с феминистками и сообщили о более низкой симпатии к феминисткам по сравнению с участниками, подвергавшимися умеренным определениям феминизма. Теперь, когда мы знаем, что у феминисток и нефеминисток есть точки соприкосновения, остается вопрос, как мы можем побудить их работать вместе во имя равенства?

---

Автор: Адрианна Тассоне

Презентация: Различные определения: Как концептуализация «феминизма» вызывает неприязнь и затемняет точки соприкосновения партийных линий », представленных на симпозиуме« Для ПК или не для ПК? Как язык, политика и идентичность взаимодействуют », представленная 8 февраля, ^, , 2019.

Докладчик: Виктория Паркер (Университет Уилфрида Лорье)

Примечание: Виктория Паркер (спикер) и Адрианна Тассоне (писатель) учатся в Университете Уилфрида Лорье. Они работают в разных лабораториях, и Адрианна не принимала участия в текущем исследовании.

Вы феминистка? Что это вообще значит?

После интервью с несколькими людьми в кампусе LSE для нашего последнего #askLSE, я счел важным точно определить, что такое феминизм.По сути, феминизм — это «защита прав женщин на основе равенства полов» (Оксфордский словарь). Сегодня это объединяет широкий спектр движений, защищающих права женщин. Тем не менее, определение остается спорным.

Так что же такое феминизм сегодня? Как это понимать? Судя по видео, у каждого собеседника было собственное определение. Я сам не совсем уверен.

Возвращаясь к корням, похоже, что феминизм возник в 19 ^-м веках, его продвигали такие женщины, как Симона Вейль, наиболее известная тем, что позволила легализовать аборты во Франции (1974).Первые активисты боролись за уважение к женщинам, за то, чтобы у женщин были возможности выбора, возможности, чтобы они могли выбирать себе жизнь, чтобы они были свободны от патриархального образа отца или мужа, управляющего жизнью женщин. Чтобы иметь возможность жить своей жизнью. Я хочу участвовать в этой борьбе, особенно потому, что эти условия еще не созданы для женщин во всем мире.

Однако, на мой взгляд, феминизм не в том, чтобы женщины и мужчины рассматривались одинаково или чтобы оба пола воспринимались как одно и то же.По сути, это недостижимо, потому что женщины ОТЛИЧАЮТСЯ от мужчин. Другая французская феминистка, также называемая Симон (де Бовуар), задала темп для будущих феминистских движений в своем самом известном эссе Le Deuxième Sexe (1949), в котором утверждается, что гендер является социальной конструкцией. Я родился женщиной? Стал ли я женщиной в процессе социализации? Честно говоря, у меня нет ответа, и я никогда не беспокоился об этом. Тем не менее, я очень сомневаюсь, что розовая одежда или Барби заставили меня или любую девушку поверить в то, что их судьба — стать идеальной многодетной домохозяйкой.И я до сих пор считаю, что мне повезло быть женщиной, со всеми вытекающими отсюда последствиями, даже с недостатками.

Например, я понимаю послание Femen, показывая их груди повсюду, но чего я не могу понять, так это почему грудь так важна с самого начала? Никто не заботится о груди. Или, по крайней мере, никого не должно волновать. Феминистки сделали грудь феминистской проблемой. Если Femens захотят использовать его как оружие, хорошо. Но если Эмма Уотсон хочет позировать обнаженной, зачем феминисткам ее критиковать? Довольно парадоксально, но это проблема груди.Я, кажется, еще меньше понимаю, что значит быть феминисткой. Я полагаю, что феминистки иногда выбирают не тот бой и вызывают в обществе дискуссии по вопросам, которые на самом деле вообще не имеют значения для женщин. Аргументы против объективации женщин и одновременное утверждение права женщин свободно распоряжаться своим телом несовместимы. Некоторые женщины всегда путают их. Некоторые женщины сами будут вносить свой вклад в опредмечивание нашего пола, просто размещая изображения себя, своего тела, больше как объектов, чем людей.Вместо того, чтобы обвинять мужчин в том, что они смотрят на женщин таким образом, возможно, борьба должна быть направлена ​​против разрушительного влияния социальных сетей (и особенно Instagram) на молодых девушек, что заставляет их поверить в то, что быть женщиной — это все о имидже, теле.

Я не хочу преуменьшать важность феминизма. Положение женщин в некоторых странах ужасающее. В западных обществах есть множество феминистских проблем, за которые стоит бороться. В этом году движение #MeToo наделало много шума, наконец, подняв часто упускаемые из виду дискуссии о сексуальных домогательствах.Заработная плата остается неравной, женщины по-прежнему изолированы от определенных должностей, особенно руководящих (политика, руководители) … Но все чаще женщины добиваются этого, и их имена предали бы их, потому что они не обязательно достигли своих должностей из-за положительных результатов. дискриминации, или потому, что они ведут себя как мужчины, или потому, что они выдающиеся женщины. Они попали туда, потому что решили достичь своих целей, независимо от пола.

Конечно, в целом такой прогресс во многом стал возможен благодаря феминистской активности.Но цель феминизма, на мой взгляд, состоит в том, чтобы позволить женщинам , а не осознавать, что они женщины в своей повседневной жизни. Фактически, феминизм должен позволять женщинам достигать любой цели, которую они хотят, но не хвастаться своими успехами. Если каждый раз, когда женщина достигает должности, которую обычно занимают мужчины, большинство из них удивляются тому, что она женщина, и говорят о ее успехе, тогда разница только усиливается. Хуже того, она может получать больше внимания, чем мужчины, делающие то же самое , потому что она женщина и, следовательно, исключение.Иногда включение людей или себя в категорию только увеличивает разрыв, о существовании которого мы все знаем, и не только между полами. По правде говоря, чем меньше вы говорите о различиях, тем меньше вы их видите. На самом деле это может быть лучшим способом стать феминисткой.

Во всяком случае, этой дискуссии вообще не должно было возникнуть. Мы можем страдать из-за того, что мы женщины, но все мы, девочки, знаем, что мы лучший пол.

Интерсекционный феминизм: что это значит и почему это важно сейчас

Дата: , среда, 1 июля 2020 г.

Первоначально опубликовано на Medium.com / @ UN_Women

От разрозненных последствий кризиса COVID-19 в сообществах по всему миру до международных протестов против расизма и дискриминации — текущие события показали, что мы далеки от достижения равенства. Попытка интерпретировать множество несправедливостей и бороться с ними прямо сейчас может показаться ошеломляющей. Как нам решать все эти проблемы и почему? Интерсекционный феминизм предлагает нам призму, через которую мы можем лучше понимать друг друга и стремиться к более справедливому будущему для всех.

Кимберле Креншоу, американский профессор права, предложившая этот термин в 1989 году, объяснила межсекционный феминизм как «призму, позволяющую увидеть, как различные формы неравенства часто действуют вместе и усугубляют друг друга», в недавнем интервью Time.

«Не все неравенство равноценно», — говорит она. Интерсекциональный подход показывает, как социальные идентичности людей могут пересекаться, создавая комплексный опыт дискриминации.

«Мы склонны говорить о расовом неравенстве отдельно от неравенства по признаку пола, класса, сексуальной ориентации или иммигрантского статуса.Чего часто не хватает, так это того, как некоторые люди подвержены всему этому, и опыт — это не просто сумма его частей », — сказал Креншоу.

Межсекционный феминизм сосредотачивает голоса тех, кто испытывает перекрывающиеся, совпадающие формы угнетения, чтобы понять глубину неравенства и отношения между ними в любом данном контексте.

Valdecir Nascimento. Фото: ООН-женщины / Райан Браун

В Бразилии известная борца за права женщин Вальдесир Насименто говорит: «Диалог о продвижении прав чернокожих женщин должен поставить их в центр внимания.«На протяжении 40 лет Насименто боролся за равные права.« Черные женщины из Бразилии никогда не прекращали борьбу », — говорит она, отмечая, что чернокожие женщины были частью феминистского движения, движения чернокожих и других прогрессивных движений. «Мы не хотим, чтобы другие говорили от имени черных феминисток — ни белые феминистки, ни чернокожие мужчины. Молодым черным женщинам необходимо вступить в эту борьбу. Мы — решение для Бразилии, а не проблема », — говорит она.

Использование интерсекциональной линзы также означает признание исторического контекста, окружающего проблему.Длительная история насилия и систематической дискриминации породила глубокое неравенство, которое с самого начала ставит некоторых в невыгодное положение. Эти неравенства пересекаются друг с другом, например, с бедностью, кастовыми системами, расизмом и сексизмом, что лишает людей их прав и равных возможностей. Воздействие распространяется на поколения.

Соня Марибель Сонтай Эррера — женщина из числа коренного населения и правозащитница из Гватемалы, где систематическая дискриминация женщин из числа коренного населения продолжается десятилетиями.Эррера ощущала на себе последствия этой исторической несправедливости с детства.

Соня Марибель Сонтай Эррера. Фото: ООН-женщины / Райан Браун

В десять лет она переехала в город, чтобы учиться в школе. По ее словам, у большинства девочек из числа коренного населения такой возможности нет. Однако Эррера была вынуждена отказаться от своего родного языка, киче, и учиться на испанском, который она испытала как несправедливое бремя для женщины из числа коренного населения, поскольку это был язык колонизатора. После окончания учебы, когда Эррера искала профессиональную работу, она сразу же столкнулась с расизмом и сексистскими стереотипами.Поскольку она была представительницей коренных народов, некоторые говорили, что у них есть работа только по дому.

«Они видят в нас домашних работников; когда они видят женщину из числа коренного населения, они предполагают, что это все, что мы можем сделать », — объясняет она, описывая способы, которыми она переживает сложные формы дискриминации, основанные на ее идентичности.

«Те, кто больше всего страдает от гендерного насилия и гендерного неравенства, также являются наиболее обездоленными и маргинализированными — чернокожие и смуглые женщины, женщины из числа коренного населения, женщины в сельских районах, молодые девушки, девочки-инвалиды, транс-молодежь и гендерно-неконформная молодежь », — объясняет Маджандра Родригес Ача, молодежный лидер и защитник климатической справедливости из Лимы, Перу.Она подчеркивает, что маргинализированные сообщества больше всего страдают от стихийных бедствий и разрушительные последствия изменения климата.

Текст заголовка

В то время как проблемы, варьирующиеся от дискриминации по признаку гендерной идентичности до несопоставимого бремени окружающей среды, могут сначала показаться отдельными, интерсекциональный феминизм проливает свет на связи между всеми видами борьбы за справедливость и освобождение. Это показывает нам, что борьба за равенство означает не только устранение гендерной несправедливости, но и искоренение всех форм угнетения.Он служит основой для создания инклюзивных, устойчивых движений, которые работают над одновременным устранением перекрывающихся форм дискриминации.

По мере того, как сегодня по всему миру разворачиваются текущие кризисы, мы можем использовать интерсекциональную феминистскую линзу, чтобы понять их взаимосвязи и лучше восстанавливать свои позиции.

Межсекционный феминизм сегодня важен, потому что:

Воздействие кризисов неоднородно.

Страны и сообщества по всему миру сталкиваются с множеством сложных угроз.Хотя набор вопросов варьируется от места к месту, они разделяют эффект увеличения уже существующих потребностей, таких как жилье, еда, образование, уход, занятость и защита.

Тем не менее, меры реагирования на кризисы часто не в состоянии защитить наиболее уязвимых. «Если вы невидимы в повседневной жизни, о ваших потребностях не будут думать, не говоря уже о том, чтобы удовлетворить их в кризисной ситуации», — говорит Матча Порн-Ин, лесбиянка-феминистка, правозащитница из Таиланда, которая работает над удовлетворением уникальных потребностей ЛГБТИК + люди, многие из которых являются коренными жителями, в условиях кризиса.

В контексте пандемии коронавируса проблемы, связанные с вирусом, усугубили давнее неравенство и десятилетия дискриминационной практики, что привело к неравным траекториям.

Вместо того, чтобы фрагментировать наши сражения, принятие во внимание опыта и проблем, с которыми сталкиваются различные группы, имеет объединяющий эффект; мы лучше понимаем существующие проблемы и, следовательно, находим решения, подходящие для всех.

Несправедливость не должна оставаться безымянной или неопровержимой.

Глядя через межсекторальную феминистскую линзу, мы видим, как разные сообщества одновременно борются с различными, взаимосвязанными проблемами. Солидарность друг с другом, сомнение в структурах власти и выступления против коренных причин неравенства — важнейшие действия для построения будущего, которое никого не оставляет позади.

«Если вы рассматриваете неравенство как проблему« их »или« других несчастных », это проблема», — говорит Креншоу. «Мы должны быть открыты для изучения всех способов, которыми наши системы воспроизводят это неравенство, включая как привилегии, так и вред.”

Новый «нормальный» подход должен быть справедливым для всех.

Поскольку кризисы обнажают структурное неравенство, которое формирует нашу жизнь, они также являются моментами больших перезагрузок — катализаторов восстановления обществ, которые обеспечивают справедливость и безопасность для всех. Они дают возможность переосмыслить понятие «нормальное», а не вернуться к обычному бизнесу.

Текст заголовка

Использование интерсекционального феминистского подхода к сегодняшним кризисам помогает нам воспользоваться возможностью для восстановления более качественных, более сильных, устойчивых и равноправных обществ.

«COVID-19 предоставил нам … редкую возможность», — говорит Силлиниу Лина Чанг, президент Группы поддержки жертв насилия в Самоа, которая выступает за улучшение услуг для жертв домашнего насилия во время пандемии. «[Это] время для всех нас перезагрузиться. Думайте за пределами нашей зоны комфорта и смотрите дальше на ближнего, который в этом нуждается ».

Что такое феминизм? — Феминизм — это равенство. Период. Для всех.

Слово F.Нет, не тот. «Феминизм.» Что мы имеем в виду, когда называем себя «феминистками»? Некоторые люди скажут, что мы выступаем за равные права всех гендерных идентичностей. Другие скажут, что мы хотим, чтобы женщины были более могущественными или относились к ним иначе, чем к мужчинам. Другие все еще будут утверждать, что, возможно, мы ненавидим мужчин! (Спойлер: нет). Итак, что из этого является точным?

Начнем с некоторых определений.

Согласно Мерриам-Вебстер, феминизм — это «теория политического, экономического и социального равенства полов» и «организованная деятельность во имя прав и интересов женщин.Согласно Википедии, феминизм — это «набор политических движений, идеологий и социальных движений, которые разделяют общую цель: определить, установить и достичь политического, экономического, личного и социального равенства полов. Это включает в себя стремление создать для женщин образовательные и профессиональные возможности, равные таким возможностям для мужчин ».

Что общего у этих определений? «Равенство полов». Равенство. Ни один пол не могущественнее другого или господствовать над другим.Феминизм — это не о том, чтобы женщины побеждали мужчин. Речь идет о равных возможностях, равных правах, равной оплате труда, равном представительстве… вы поняли.

В обоих определениях упоминается пол, поэтому здесь важно признать разницу между полом и полом. Википедия предлагает прекрасное объяснение: «Различие между полом и гендером отличает пол (анатомию репродуктивной системы человека и вторичные половые характеристики) от пола, что может относиться к любой социальной роли в зависимости от пола человека (гендерная роль) или личная идентификация своего пола на основе внутреннего осознания (гендерная идентичность.) »Современный феминизм — когда он инклюзивный и репрезентативный — признает, что гендер — это спектр, и все — как бы они себя ни называли — заслуживают равенства. Таким образом, хотя определения могут звучать так, будто феминизм предназначен только для тех, у кого биологически женская репродуктивная система и половые характеристики, реальность такова, что феминизм борется за каждого .

Все? Даже люди, которые идентифицируют себя как мужчины? Да! Феминизм абсолютно тоже для мужчин. В этой статье о повседневном феминизме Кэти Крейтлер пишет: «Феминизм — это изменение гендерных ролей, сексуальных норм и сексистских практик, которые ограничивают вас и наказывают, когда вы отклоняетесь от них.«В нашем обществе существует целый ряд форм поведения и социальных норм, которые ограничивают мужчин и наносят им вред, от взгляда свысока на то, что традиционно считалось женским поведением и хобби, до социальной стигмы за выбор отцовства на дому или карьеры в исторически сложившейся ситуации. традиционно женские пространства.

Феминизм — это равенство. Период. Для всех. Действительно!

Важность интерсекциональности

Прежде чем мы оставим тему определения феминизма, важно признать, что феминизм, который мы практикуем здесь, в Feminists Act! интерсекционально.Что это значит? Первоначально придуманный Кимберли Креншоу, это означает, что мы признаем и уважаем тот феминизм — его убеждения в продвижении равных социальных, политических и экономических прав всех людей, независимо от пола или пола — не может и не должно быть отделенными от своей расы, этнической принадлежности, сексуальной ориентации, национальности, иммиграционного статуса, религии, способностей / инвалидности и т. д. Мы сложные существа с множеством уровней идентичности, живущие в обществе с множественным неравенством, поэтому в действительности многие мы одновременно управляем несколькими системами угнетения и дискриминации.

По сути, быть интерсекциональной феминисткой означает верить в две истины: 1) не существует такой вещи, как универсальный феминизм, и 2) люди воспринимают мир по-разному, исходя из своей собственной идентичности, и это абсолютно влияет, влияет, а иногда и бросает вызов их феминизму. . (Хотите узнать больше о интерсекциональности? Посетите нашу страницу по этой теме здесь.)

Короче говоря, здесь, в Feminists Act !, мы практикуем философию, которую поддерживает Флавия Дзодан: «Мой феминизм будет интерсекциональным, иначе это будет чушь собачьей.”

Хотите узнать больше о феминизме, включая его исторические корни? Вот несколько наших любимых статей:

Почему это важно для молодежи?

Принятие феминистского движения — единственный путь к достижению гендерного равенства, который дает мужчинам и женщинам возможность жить более свободной и полноценной жизнью, — говорит Аланна Марсден.

История феминистского движения

1928 г.В Великобритании после долгой и изнурительной борьбы суфражисток был принят Закон о народном представительстве. Это позволило женщинам голосовать на тех же условиях, что и мужчинам. Это был первый шаг к созданию общества гендерного равенства в Великобритании. С тех пор было сделано гораздо больше шагов к равенству британских мужчин и женщин. По мнению многих, битва выиграна, и феминизм теперь не нужен в Великобритании. На самом деле борьба только началась. Сегодня феминизм важнее, чем когда-либо.

Современный феминизм

Неудивительно, что многие современные молодые люди не осознают необходимость феминизма. В конце концов, в Великобритании женщины могут голосовать, иметь любую работу, которая им нравится, и даже стать премьер-министром и управлять страной. Возможно, сексизм не так очевиден, как 100 лет назад, но это не означает, что он полностью отменен. Конечно, гендерный разрыв в оплате труда все еще существует. В 2019 году гендерный разрыв в оплате труда в Великобритании был зафиксирован на уровне 17,3%. Это означает, что в среднем на каждый 1 фунт стерлингов, полученный мужчинами, женщинам платили всего 83 пенса.Хотя этот разрыв, похоже, постепенно сокращается, по оценкам, потребуется 60 лет, чтобы гендерный разрыв в оплате труда исчез. Этого просто недостаточно.

Почему молодые люди важны для движения

Можно утверждать, что гендерный разрыв в оплате труда является крупнейшим примером сексизма, который все еще существует в Великобритании. Однако на самом деле женщины сталкиваются с сексизмом каждый божий день. Женщины сталкиваются с этими проблемами ежедневно, от криков на улице до несерьезного отношения к себе на рабочем месте.Фактически, британская писательница-феминистка Лаура Бейтс создала веб-сайт под названием «Ежедневный сексизм проект», который позволяет женщинам со всего мира документировать свой опыт сексизма, каким бы большим или маленьким они ни казались. На веб-сайте было много разного рода материалов, что говорит о том, что сексизм по-прежнему широко распространен даже сегодня. Нам нужно, чтобы молодые люди присоединились к феминистскому движению, чтобы они могли помочь в борьбе с этим. В конце концов, сегодняшняя молодежь — лидеры завтрашнего дня.

Мы в долгу перед суфражистками

Быть феминисткой в ​​Великобритании проще, чем когда-либо.Вы можете писать письма депутатам, выражая свою обеспокоенность, и участвовать в праздновании Международного женского дня. Вы даже можете использовать Интернет, чтобы общаться с другими феминистками и делиться друг с другом своими мыслями.

Для суфражисток, однако, их борьба была чрезвычайно жесткой, и им пришлось принести много жертв. Пожалуй, один из самых известных примеров — Эмили Дэвидсон. Она была суфражисткой, которая погибла после того, как ее сбила королевская лошадь на дерби в Эпсоме в 1913 году. Хотя есть предположения о том, что она намеревалась сделать, одно из самых популярных убеждений заключается в том, что она пыталась прижать суфражистку. знамя на коне.Она отдала свою жизнь за это дело и с тех пор стала мученицей за женское избирательное право.

Еще одна женщина, погибшая в борьбе за права женщин, — Мэри Джейн Кларк. Она была младшей сестрой известной суфражистки Эммелин Панкхерст. Кларк была арестована и в тюрьме объявила голодовку, в результате чего ее подвергли ужасному принудительному кормлению. В результате она умерла. Многие другие суфражистки принесли большие жертвы и пережили ужасные вещи в борьбе за гендерное равенство.Сегодня молодые люди обязаны продолжить то, что они начали.

Феминизм приносит пользу каждому

Одна из главных причин, по которой феминизм — это то, чем должны заниматься молодые люди, заключается в том, что он расширяет возможности людей. Существует распространенное заблуждение, что только женщины могут быть феминистками и что феминизм приносит пользу только женщинам. На самом деле феминизм стремится к равенству полов, а не к превосходству женщин. И одна из основных целей феминизма состоит в том, чтобы взять на себя гендерные роли, которые существовали в течение многих лет, и разрушить их, чтобы позволить людям жить свободной и наделенной полномочиями жизнью, не привязываясь к «традиционным» ограничениям.Это принесет пользу как мужчинам, так и женщинам. Это движение, в которое каждый может и должен принять участие.

См. Также

Можно с уверенностью сказать, что в Великобритании мы ближе к обществу гендерного равенства, чем когда-либо. Но нам еще предстоит пройти долгий путь. Вовлечение молодых людей в феминистское движение позволит нам добиться этого намного быстрее. Мир, в котором равны полы, — мечта многих из нас. Наше поколение должно взглянуть на наши собственные культуры и сообщества, чтобы воплотить эту мечту в реальность.

Эта статья была впервые опубликована на ShoutOutUK

Favorite1

Почему я называю себя феминисткой | Мнение

Я до сих пор хорошо помню, как я впервые открыто заявила, что я феминистка, на уроке в старшей школе. Мой учитель теории познания наставлял своих учеников: «Если вы думаете, что вы феминистка, поднимите руку». Вопрос застал всех врасплох — наступила короткая пауза, когда мы с одноклассниками просто посмотрели друг на друга, не зная, что делать.Поскольку феминизм не был темой, которую мы часто обсуждали в наших повседневных разговорах, мы все были озадачены. Чтобы убедиться, что то, что я смутно знал о феминизме, было правильным, я спросил: «Разве феминизм, по сути, не защищает гендерное равенство?» Мой учитель улыбнулся и посмотрел на меня. Другой студент сказал: «Ну, если это означает феминизм, разве мы не должны быть феминистками?» Это было тогда, когда люди в классе начали поднимать руки одна за другой, пока не поднялись все руки.

Если бы этот открытый и пошаговый подход был бы той позицией, которой придерживалось большинство людей, когда они говорили о феминизме, число людей, которые идентифицируют себя как феминистки, было бы намного больше, чем сейчас.К сожалению, реальность такова, что у общественности часто есть заранее сформированные идеи о феминизме, заблуждения, которые мешают им вести информированные разговоры на эту тему. Например, разговаривая с группой друзей дома в Корее, сверстник начал говорить, что ему не очень нравится феминизм. Другой друг ответил, сказав всей группе, что мы должны отклониться от политических разговоров. Эти два комментария показались мне особенно проблематичными, поскольку феминизм — это не то, что нужно просто «любить» или «не любить», и его нельзя строго определять как политический вопрос, по которому люди могут принимать чью-либо сторону.

Заблуждения о феминизме различаются, но некоторые повторяющиеся темы связаны с ассоциацией феминизма с предполагаемым желанием женщин унижать мужчин и их якобы ненавистью к мужчинам. Тем не менее, словарное определение феминизма выглядит следующим образом: «Теория политического, экономического и социального равенства полов; или организованная деятельность от имени прав и интересов женщин ». Нигде в приведенном официальном определении не говорится, что феминизм — это порочное движение, возглавляемое женщинами, которые ненавидят мужчин и стремятся подчинить их себе.

Если так много неправильных представлений о феминизме связаны с предвзятостью, связанной с феминистскими женщинами, следует ли называть феминизм чем-то нейтральным, например, «движением за гендерное равенство»? Этот, казалось бы, нейтральный термин не только звучит более многословно, но и убирает акцент на женской идентичности, который сделал феминизм таким мощным. Да, в некоторых типах феминизма, таких как радикальный феминизм, который подчеркивает патриархальные корни неравенства и направлен на демонтаж патриархата, действительно есть элемент женского гнева — не на все мужское население, а на системы гендерного неравенства в этом Мир.Нравится это людям или нет, но феминизм произошел от женщин, которые считали существующие патриархальные общества проблематичными, и мы должны уважать тот факт, что женщины являются основными составляющими феминизма. Однако это вовсе не означает, что феминизм должен быть только для женщин. Фактически, существует острая потребность в том, чтобы больше мужчин, если не все, также стали феминистами.

На первый взгляд кажется, что у мужчин меньше стимулов быть феминистками, потому что им нечего рисковать по сравнению с женщинами. Но для того, чтобы феминистское движение преуспело в демонтаже патриархальных социальных систем и предоставило всем, независимо от пола и пола, равные возможности, мужчины должны стать феминистами.Я считаю, что в основе феминизма лежит признание того факта, что мир отнюдь не справедлив. Гендерное неравенство распространено повсюду, от разницы в оплате труда мужчин и женщин до баланса между работой и личной жизнью. Это составляет первый аргумент в пользу того, почему мужчины должны быть феминистами: мир проблематичен, и мужчинам просто неправильно сидеть сложа руки и продолжать несправедливую социальную структуру, которая дискриминирует женщин.

Следующий аргумент заключается в том, что феминизм фактически освобождает как мужчин, так и женщин от социального давления.Некоторые могут подвергнуть сомнению этот аргумент, полагая, что мужчины уже имеют власть преследовать ту роль в обществе, которую они хотят. Но на самом деле гендерные стереотипы и социальные условия вынуждают людей браться за определенную работу или избегать ее. Например, мужчинам запрещают быть парикмахерами или бортпроводниками, а женщинам — не заниматься военной карьерой или заниматься какой-либо «опасной» работой. Феминизм может приблизить нас к обществу без гендерного неравенства, в котором каждый может выбирать роли, которые ему подходят лучше всего, а не те, на которые на него оказывают давление.

Наконец, феминизм приносит ощутимые экономические выгоды миру в целом. Согласно отчету McKinsey Global Institute, к 2025 году глобальный ВВП может быть увеличен на 12 триллионов долларов за счет продвижения равенства женщин. Если каждый, независимо от гендерной идентичности, сможет вносить свой вклад в экономику и занимать различные позиции в обществе, мир действительно может стать лучше.

Я хочу признать, что мне еще многое предстоит узнать об истории феминистского движения и о том, что значит быть феминисткой.Однако я все еще уверенно верю, что я феминистка. Как говорит об этом Чимаманда Нгози Адичи, «феминистка — это мужчина или женщина, которые говорят:« Да, есть проблема с гендером, как сейчас, и мы должны ее исправить. Мы должны работать лучше ». Я думаю, что сегодня мир страдает от гендерного неравенства, и я хочу, чтобы это изменилось.

No related posts.