Нигилизм и нигилисты в жизни и литературе: ПОМОГИТЕ ПОЖАЛУЙСТА!!! реферат «Нигилизм и нигилисты в жизни и литературе (Д.И.Писарев,

Нигилизм и нигилисты в жизни и литературе (в романе «Отцы и дети») | Рутвет

Оглавление:

1. Что понимает под нигилизмом Тургенев?
2. Что такое нигилизм в современном понимании?
3. Нигилизм в России
4. Нигилизм Ницше
5. Последствия нигилизма

В России впервые термин «нигилизм» употребил Н. И. Надеждин в заметке «Сонмище нигилистов» в 1829 году. Несколько позже, в 1858 году была выпущена книга, которую написал казанский профессор В, В. Берви – в ней писатель употребил термин «нигилизм» в качестве синонима слову «скептицизм». 

Однако настоящую популярность это слово приобрело, когда И. С. Тургенев в 1862 году написал свой известный роман «Отцы и дети». В произведении нигилистом был назван Базаров, который категорически отрицал взгляды «отцов». Этот роман произвёл большое впечатление на читателей, в результате чего термин «нигилист» стал крылатым словом. Сегодня нигилизм и нигилисты довольно часто встречаются как в жизни, так и в литературе.

Что понимает под нигилизмом Тургенев?

Тургенев, один из лучших писателей классиков русской литературы, вспоминает, что, после его возвращения в Петербург, когда только вышел в свет его роман, он обнаружил, что этот термин уже подхватили многие жители города. В то время, в 1862 году, в Петербурге разразились пожары, и первое, что услышал писатель, приехав в Питер, это употребление в адрес поджигателей термина «нигилисты».

Что понимает под нигилизмом Тургенев? Писать роман он начал в то время, когда еще не было отменено крепостное право, когда в обществе нарастало революционное настроение, и на этом фоне четко вырисовывались идеи отрицания и разрушения старого порядка, старых авторитетов и принципов. В романе ясно просматриваются идеи демократического движения, формирующегося и развивающегося под знаком отрицания порядков дворянско-крепостнического общества, дворянской культуры, старого мира.

Нигилизм, с точки зрения писателя — это отрицание старых принципов и устоев.

В своём произведении писатель освещает моральные, философские и политические проблемы и поднимает вечный вопрос взаимоотношения отцов с детьми. Подчеркивает значимость любви, дружбы, становления личности, а также важность для каждого человека выбора своего жизненного пути и самоопределения.

Образ Базарова в произведении наделён яркими чертами нигилиста, герой открыто противостоит всем старым принципам, что и становится причиной возникновения как внутреннего конфликта Базарова, так и враждебное непонимание его окружающими.

В романе Тургенев продемонстрировал, что нигилистическая философия является нежизнеспособной. Ним сознательно были обрисованы картины нищих российских крепостных деревень, чтобы показать существующее в стране социальное неравенство, несправедливое управление государством господствующего класса. Но вместе с тем нигилизм Базарова в романе «Отцы и дети» вместе с его героем остаётся в одиночестве, поскольку его идеи и мировоззрение не были приняты даже самыми близкими сторонниками — Кукшиным, Ситниковым и Аркадием, которые предали его идеалы.

Базаров, отрицавший существование любви, в итоге сам подвергся её испытаниям, которых не выдержал и сломался. Герой-нигилист, который утверждал, что загадочный женский взгляд является ничем иным, как художественной чепухой, влюбляется в Анну Одинцову и с ужасом обнаруживает присутствие романтики в самом себе. Вся трагичность ситуации заключается в том, что любовь Базарова оказалась невзаимной, обреченной.

Видео о нигилизме базарова в романе «Отцы и дети»

Роман завершается гибелью Базарова, который заразился тифом, вскрывая труп крестьянина. Перед смертью герой проявляет все свои лучшие качества: поэтическую любовь к Анне, нежные, добрые чувства по отношению к родителям, которые до этого были скрыты под внешней суровостью, мужество, сильный дух, жажду жизни.

Таким финалом Тургенев показывает читателю личность Базарова, как сильного духом человека, способного оказывать влияние на окружающих. Однако, поскольку общество оказалось еще неготовым принять его мировоззрение, этот герой оказался «лишним» — его время еще не пришло.

Таким образом, Тургенев довольно ярко раскрыл понятие «нигилизм» в романе «Отцы и дети» на примере своего героя Базарова. Героя всех времён и народов, который рождается в том месте, где отсутствует социальная справедливость и благополучие.

Что такое нигилизм в современном понимании?

Со времён Тургенева понятие «нигилизм» постепенно приобрело более расширенный смысл. Так, сегодня этот термин употребляется и в философии, и в политике, и в повседневной жизни. Однако на вопрос «Что такое нигилизм?» существует однозначное определение: это мировоззрение, позиция, которая не только ставит под сомнение, но и категорически отрицает общепринятые ценности: идеалы, моральные нормы, формы общественной жизни, общепринятые понятия нравственности. Существует несколько разновидностей нигилизма:

• Моральный нигилизм.
• Правовой нигилизм.
• Мереологический нигилизм.
• Эпистемологический.
• Метафизический.
• Философско-мировоззренческий нигилизм.

Нигилист — это человек, который не признаёт никаких авторитетов, не принимает какие-либо принципы на веру, критикует любую точку зрения, какой бы она ни была.

Моральные нигилисты имеют позицию отрицания как моральных, так и аморальных устоев.

Правовой нигилизм — отрицательное отношение к праву, которое может выражаться в различных степенях интенсивности. Так, выделяют пассивную и активную формы правового нигилизма.

• Пассивная форма характеризуется неверием в правовые возможности. Правовые нигилисты не признают позитивную роль права в обществе.
• Активная форма выражается во враждебном отношении к законам, пропаганде личного мировоззрения среди окружающих людей. Таких граждан можно также назвать анархистами.

Видео о правовом нигилизме

Правовой нигилизм может быть присущ как обществу в целом, так и социальной группе или отдельному гражданину, но никакая из перечисленных категорий сознательно не нарушает правовые нормы. То есть, правовые нигилисты лишь не признают право и не верят в его социальную ценность.

Истоками такого отношения к общеустановленным правовым нормам является недоверие к власти, рассмотрение законов как указаний со стороны правительства. Также причиной развития подобных гражданских позиций может послужить пример безнаказанности должностного лица, расхождение в предписаниях законов с действительностью, порочных действиях правосудия и т. п. Как правило, общественный правовой нигилизм возникает при несовершенном и противоречивом законодательстве, неспособности власти бороться с преступностью, обеспечить гражданам их права и защиту от произвола.

Эпистемологические нигилисты характеризуются своим отрицательным отношением к знаниям.

Нигилизм в России

Нигилизм существует только в России и постсоветских странах. Жителям же западноевропейских стран такое явление не присуще. Формироваться подобные умонастроения начали в 50-60 годах 19 века. Их главные идеологи — Писарев, Добролюбов, Чернышевский. Также некоторые нигилистические черты были присущи и Ленину, хотя жил он в другую эпоху.

Несмотря на то что под русским нигилизмом подразумевалось отрицание Бога, духа, души, норм и высших ценностей, это явления всё же считается религиозным феноменом, поскольку возникло оно на духовной православной почве. Основа чистого русского нигилизма — православное отрицание мира, ощущение мира, пребывающего во зле, отношение к богатству, роскоши, творческому избытку в искусстве и мыслях, как к грехам.

Нигилизм Ницше

Нигилизм Ницше, немецкого философа и филолога, подразумевает обесценивание высоких ценностей. То есть, он связывал ценности и природу человека, который их обесценивает и в то же время всё равно пытается за них держаться. Ницше утверждал, что если человек падает, то не стоит подставлять ему своё плечо. Если человека ударили по правой щеке, то не стоит подставлять и левую. Также он считал, что сострадание является губительным качеством для человека, а потому отрицал сострадание к ближним.

Нигилизм в философии Ницше — это идея сверхчеловека, воплощения христианского идеала, свободного во всех отношениях. Он учил отвечать на силу силой, быть мужественными, дерзкими, надеяться только на самих себя. Добрых людей он считал лицемерами, поскольку те никогда не говорят правду в лицо. Поэтому, как он утверждал, правильный человек — это злой, не щадящий своих близких человек.

Последствия нигилизма

Сегодня многие спорят, является ли нигилизм болезнью или же лекарством от болезней. Философия нигилистов отрицает такие ценности, как нравственные принципы и духовная жизнь — любовь, природа, искусство. Но ведь человеческая нравственность основана именно на этих фундаментальных понятиях. 

Каждый здравомыслящий человек должен понимать, что в мире существуют такие ценности, отрицать которые невозможно: любовь к жизни, любовь к людям, стремление к счастью и наслаждение красотой.

Как Вы относитесь к нигилистам? Считаете ли Вы Базарова в романе Тургенева настоящим нигилистом? Поделитесь своим мнением в комментариях.

к вопросу о пространственных и временных границах явления – тема научной статьи по языкознанию и литературоведению читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

ЦЕННОСТНЫЙ ОПЫТ

ББК 83.3(2Рос=Рус)1 + 87.8 УДК 821.161.1″18″ + 165.721

Т.В. Шоломова

эстетизация нигилизма в русской литературе xix века:

к вопросу о пространственных и временных границах

явления

Русский нигилизм середины XIX в. представляется массовым явлением, захватившим русскую культуру в масштабах страны по меньшей мере на два десятилетия. Между тем, кроме нескольких литературных героев (Базаров, Верховенский, Кириллов) и ровно двух общественных деятелей (Д.И. Писарев и С.Г. Нечаев) причислить к конкретным нигилистам некого. В массе своей нигилизм как движение состоял из эпигонов, так что главными нигилистами следовало бы признать Ситникова и Кукшину. Нигилизм был явлением сугубо петербургским, не приживавшимся в провинции. Видимость жизнеспособности ему придали два романа — «Отцы и дети» и «Бесы», в категориях которых мы до сих пор воспринимаем и описываем русский нигилизм.

Ключевые слова:

кризис, нигилизм, нигилист, разрушение, ценности, эстетизация.

Шоломова Т.В. Эстетизация нигилизма в русской литературе XIX века: к вопросу о пространственных и временных границах явления // Общество. Среда. Развитие. — 2015, № 3. — С. 127-131.

© Шоломова Татьяна Валентиновна — кандидат философских наук, доцент, Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, Санкт-Петербург, e-mail: [email protected]

Актуальность темы данного исследования обусловлена неугасающим интересом к проблеме современного нигилизма. Следует отметить, что в центре внимания в последние десятилетия систематически оказывается правовой нигилизм. Поскольку проблему описывают, в основном, юристы [10; 18] и лишь изредка культурологи [14], сложно сказать, насколько социально-политический нигилизм XIX в. является предтечей современных нигилистических проявлений. Тем не менее, своему историческому предшественнику современный нигилизм обязан как минимум названием.

В данной статье обосновывается локальность русского нигилизма XIX в., его временная и пространственная ограниченность вопреки исторически укоренившемуся убеждению, что это было широчайшее молодежное движение, отразившее как кризис сознания, так и духовные запросы своей эпохи.

Русский нигилизм обычно определяют как отрицание общепринятых ценностей, идеалов и норм — моральных, эстетических, культурных, правовых, политичес-

ких, экономических и прочих. Это отрицание нашло выражение в конкретных поступках (жестах), по которым нигилиста можно было с легкостью обнаружить. Важнейшим из этих жестов оказались смена прически, переодевание, намеренная демонстрация нарочитой грубости манер.

Русский нигилизм как явление жестко локализован во времени (я постараюсь показать, что и в пространстве). В первую очередь, это «русский нигилизм 1860-х гг.» -«своеобразное отражение идеологии и психологии эпохи кризиса крепостничества и всех его порождений в философии, морали, быту» [8, с. 40]. В этом случае нигилизм описывается как «ранний период формирования революционно-демократического лагеря». Особенности русского нигилизма (система нигилистических жестов и предполагаемая эволюция в революционно-демократическое движение) дают основания для определения его как социально-политического — в отличие от эсте- о

т

тического (английского и французского) о и философского (немецкого) [7, с. 19-52]. Ц Иногда нигилизм определялся как «скеп- о

о

тическое мировоззрение, отрицающее все объективные и субъективные ценности», а также как «радикальная разночинная интеллигенция 60-х — начала 70-х годов, хотя последняя не только не отрицала, а имела очень определенные убеждения» [23, с. 167-168]. И даже существует определение нигилизма как «полемического термина для обозначения крайностей движения 60-х годов» [22, с. 11]. Возможно, это последнее ближе всего к истине.

Никто точно не может сказать, когда русский социально-политический нигилизм перестал существовать, но дата его возникновения совершенно точно известна: публикация романа И.С. Тургенева «Отцы и дети» во второй книжке «Русского вестника» за 1862 г. Притом, что главный герой романа Евгений Васильевич Базаров, студент Медико-хирургической академии, сам ни разу не называет себя нигилистом, и никто из описанных в романе нигилистов сам себя не называет так. Слово «нигилист» употребляется в романе 14 раз, причем всегда в третьем лице — не удивительно, что оно не прижилось в качестве самоназвания — таковым оказались «реалисты» (по крайней мере, по утверждению представителей враждебного лагеря) [4, с. 3], вероятно, не без влияния одноименной статьи Д.И. Писарева. Не прижилась также шутка А.И. Герцена про «сан-кринолины» по аналогии с санкюлотами [1, с. 558]. Первым слово «нигилист» в романе произносит Аркадий Кирсанов, сразу же поясняющий изумленному отцу, что это значит: «человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип» [16, с. 216].

После публикации романа все заметили, что «нигилисты среди нас» — все, кроме Н.Г. Чернышевского, который в крепости писал собственный роман о передовых («новых») людях, не принимая во внимание ни неряшливой одежды, ни отсутствия кринолина, ни необходимости отрицать всякий авторитет и грубить гостеприимным хозяевам за утренним чаем. Больше всего в романе идейного оппонента его заинтересовал лопух. Также Чернышевский ничего не знал про синие очки, длинноволосых юношей и стриженых девушек, то есть про реальную молодежную моду — возможно, потому, что передовую женщину Веру Павловну списал с собственной жены. Как бы то ни было, в 1862 г. все увидели новое социальное явление, молодежную субкультуру, как сказали

бы сейчас, причем увидели именно ее «тургеневский», а не «чернышевский» вариант. Так что именно увидели современники?

Если мы сейчас попробуем реконструировать т.н. «визуальный ряд» русского нигилизма, то обнаружим следующее: о том, как нигилисты выглядели, можно много прочитать, но сложно посмотреть: отсутствие кринолина, стриженые волосы у женщин и длинные у мужчин [11, с. 339], синие очки, «дабы не мрачить единый свет разума» [1, с. 558]. Эти внешние признаки дополнительно подчеркивают смену моделей поведения и социальных ролей: люди и так ходили в книжную лавку братьев Серно-Соловьевичей поглазеть на первую женщину-продавца А.Н. Энгельгардт, так она еще была в синих очках [20, с. 134]. Фотографии (по крайней мере, известные растиражированные фотографии) соответствующего периода не дают полного представления о внешнем виде нигилистов, о том, что же так шокировало ревнителей традиционных ценностей — достаточно взглянуть хоть на снимки А.П. Сусловой (стриженые волосы не так сильно бросаются в глаза, юбка остается пышной и без кринолина). Привычный нам визуальный образ нигилизма оформился позже в живописи 1870-х гг. в картинах И.Е. Репина, Н.А. Ярошенко, В.Е. Маковского и др. Но до сих пор исследования о «людях 1860-х годов» иллюстрируют картинами, написанными на 10-20 лет позже (например, книга О.М. Гончаровой [3]), и мы все искренне принимаем за образ подлинного шестидесятника образ представителя следующего поколения.

Второй важный вопрос — сколько на самом деле было нигилистов и даже — кого в действительности следовало бы так называть? От того, кто именно будет определен как нигилист, зависит ответ на вопрос о хронологических рамках явления. Потому что термин «нигилизм» употребляется в самом широком значении, и в число нигилистов включаются все, начиная от ранних теоретиков (Чернышевского и Добролюбова) и до поздних практиков, например, группы Шевырева-Ульянова (я сама когда-то написала диссертацию, в которой слово «революционер» означало «нигилиста в предельной степени» [21, с. 10]). Эта точка зрения широко распространена как в отечественной науке, так и в зарубежной [25] (как и общемировая склонность иллюстрировать явление картинами Репина и Ярошенко рубежа 1870-1880-х гг). Тогда следует признать, что первые нигилисты вышли на историческую арену даже раньше 1859 г. — времени действия романа

«Отцы и дети». Верхней границей может быть угасание революционной практики, например, «Второе первое марта» 1887 г. То есть нигилизм — явление исключительно широкое, имеющее не только вполне определенный визуальный ряд (окончательно оформившийся, однако, не в 1860-е гг., а на десятилетие позднее), но и множество самых разнообразных проявлений, вплоть до бомбометания.

Но возможен и другой подход к проблеме. Позволю себе высказать предположение, что описанный Тургеневым нигилизм был, напротив, чрезвычайно узким явлением, и только по недоразумению сначала и по традиции потом это название стали употреблять по отношению к совершенно разным общественным движениям — от «брожения умов» (которое еще иногда описывают как «революционную ситуацию») рубежа 50-60-х гг. XIX в. — и до террористической деятельности 1870-1880-х гг.

В письме К.К. Случевскому Тургенев объяснял, почему выбрал именно такое слово: «и если он называется нигилистом, то надо читать: революционером» [17, с. 380]. Если Тургенев понимал под революционером именно того, кто готовит революционное выступление, а не употреблял слово в метафорическом смысле для обозначения деятеля, способного в определенной области самым решительным образом изменить ход вещей, то здесь возникали дополнительные основания для дезориентации современников. Потому что революционеров в обоих смыслах слова обычно очень мало, а все особенности описанного в романе явления распространили на самые широкие круги молодежи и ожидали от этих самых широких кругов того, чего ожидать не стоило бы. И это привело как минимум к неправильному пониманию того, что такое нигилизм, и к обнаружению его там, где его в действительности не было. За нигилизм принимали отдельные, хотя и совершенно определенные жесты, т.е. поверхностные подражательные проявления, в то время как нигилизм — это фундаментальный кризис ценностей в сознании нигилиста. Понятно, что кризис этот каким-то образом проявляет себя на практике — решили, что проявляет через смену прически или ношение синих очков, но вполне возможно, что решили ошибочно.

Д.И. Писарев чувствовал истинную природу и глубину этого кризиса прекрасно и писал про Базарова прямо, что для того не существует разницы между добрым и злым, хорошим и плохим, и он не ворует и не режет людей только потому, что ему это все не

нравится — «он не украдет носового платка также, как не станет есть тухлой говядины», то есть это дело исключительно вкуса и расчета, а не следования идеалам или принципам [12, с. 166-167]. Идеалы стираются в сознании нигилиста до полного неразличения, а такое бывает крайне редко. Как ни странно, как раз Чернышевский отличался неспособностью отличать хорошее от плохого — стоит вспомнить, как показаны в романе «Что делать?» семья и брак, когда самому автору кажется нормальным, что, если мужу притвориться мертвым, то жена сможет выйти замуж за другого, да и сам муж благополучно женится на другой, и все будут соседствовать и жить весело и дружно. Такого рода неспособность отличать одно от другого привела к известной сцене из счастливого будущего, когда резвящиеся пары по очереди покидают зал и потом возвращаются, т.е., по замечанию Набокова, к утверждению «ходячих идеалов, выработанных традицией развратных домов» [9, с. 453], воспроизведенных под видом истинно свободной любви грядущего века.

Настоящий нигилизм еще и не сводится к демонстративному поведению, к «нигилистическому» поступку, поскольку дерзкий поступок может быть попыткой проверить устойчивость ценностей, а не следствием их неразличения или безразличием к ним. Например, юный Вася Слепцов весной 1853 г. вошел в алтарь домовой церкви Пензенского дворянского института и упал там в обморок, а объяснил это тем, что, войдя в алтарь, сказал: «Не верую», чтобы проверить, что будет дальше [24, с. 3]. Формально поступок нигилистический — человек совершает нечто недозволенное, демонстрирует пренебрежение к традиционным ценностям. А фактически, если мальчик упал от напряжения в обморок, стало быть, ожидал ответа от Бога и признавал его существование, так что какой же это нигилизм? Это совсем не то, что мышь, запущенная за разбитое стекло иконы в романе «Бесы».

А.И. Новиков в своем исследовании приводит в числе прочих классификацию раннесоветского историка Н. Рожкова, выделявшего наряду с другими «нигилистическую» революционную группу — Д.И. Писарева и С.Г. Нечаева [8, с. 42]. Больше никого и нет — Варфоломея Зайцева еще с некоторой натяжкой можно отнести к нигилистам, может быть, с еще большей натяжкой, издателя журнала «Русское слово» Г.Е. Благосветлова как главного поощ-рителя нигилизма (но всю славу журнала составлял один Писарев; после его ухода

о

все нигилистическое влияние кончилось). Подлинный нигилизм был до крайности редок, и с классификацией Рожкова лучше согласиться — Писарев и Нечаев, теоретик и практик. Всё. Все остальные нигилисты, заполнившие пространство и создающие видимость массовости — эпигоны. Синие очки так запомнились современникам потому, что в них-то и было дело, под очками был не кризис ценностей, а стремление его имитировать, и далее этих синих очков нигилизм не шел.

И тут возникает еще одна важная проблема: нигилизм как явление петербургское, не выдержавшее столкновения с инерцией провинциальной жизни. Действие «Отцов и детей» происходит в русской деревне, куда нигилизм заносится как столичное поветрие, и где он очень быстро умирает. У Аркадия нигилизм умирает в душе, Базаров умирает физически, а Кук-шиной как эпигона нигилизма на самом деле еще нет, потому что в описываемом 1859 г. никто в России не знает, что явиться на бал «безо всякой кринолины и в грязных перчатках» — это нигилизм. Но неприглядная правда русской действительности такова, что, по итогам развития сюжета, главными фигурами и самыми заметными действователями следующего периода, известного нам как «русский нигилизм», оказались именно Авдотья Кукшина и Виктор Ситников. Мы помним финал романа: Кук-шина прекрасно процветает в Гейдельбер-ге, Ситников нашел себя в Петербурге, где «продолжает дело Базарова» [16, с. 400-401]. Причем Кукшина и Ситников сами себя не ощущают изнутри эпигонами, они абсолютно уверены в полном соответствии своего поведения жизненной программе своего идейного лидера — они воплощают идеал. Почему никто не обратил внимания, что начитавшаяся романа молодежь тоже взялась «продолжать дело Базарова» не хуже, надо полагать, Ситникова, точно также не ощущая изнутри собственного эпигонства. Непонятно, сознательно так написал Тургенев или бессознательно, но интересно, что даже такие сторонники нигилизма, как Герцен и Писарев обсуждали всерьез нежизнеспособного и вполне себе локального Базарова и не считали необходимым внимательно относиться к Кукшиной и Ситникову как единственным реальным деятелям нигилизма. А ведь именно эпигоны оказались подлинными носителями русского нигилизма; за редчайшим исключением никого, кроме эпигонов, в реальном русском нигилизме не было. И как Базаров не называл себя нигилистом, так и реальный нигилизм

продолжал существовать во внешних оценках: простой народ ругался обидным словом «нигилист» [2, с. 210], иногда производя его от слова «глист» [11, с. 337-338].

Нигилизм создали русские писатели -Тургенев его описал (отчасти, видимо, придумал) — и русский нигилизм появился. Рожденный нигилизм поддержал критик Писарев — потому что при его резком складе ума иначе как нигилистом его и не назвать. Нигилизм Писарева — теоретический нигилизм, нигилизм разрушающего слова. Но боевой призыв Писарева не вызвал к жизни реальных нигилистов. Кто еще нигилист? Герцен в полемике с Писаревым придал явлению иллюзию жизнеспособности, поскольку обсуждал его как нечто реально существующее. Писарев утонул в 1868 г., и теоретический период нигилизма закончился. Следующих «говорящих уст» он не нашел.

В 1869 г. Нечаев и нечаевцы убили студента Московской сельскохозяйственной академии Ивана Иванова — так начался период практического нигилизма, переход от слова к делу. Но и это убийство, несмотря на цинизм мотива и исполнения, осталось бы локальным явлением. Нигилизм нечаевского толка вышел за границы Москвы и даже России снова благодаря русской литературе — если бы Ф.М. Достоевский не написал роман «Бесы», провинциальная история не превратилась бы в событие вселенского масштаба. Именно под пером Достоевского нигилизм обрел недостающие ему глубину и объем, выявил и показал органически присущую ему тягу к смерти (которой отличался уже Базаров, иначе почему он не взял с собой средство дезинфекции, отправляясь препарировать тифозный труп?). У нигилизма появились разновидности — нигилизм Петра Верхо-венского, нигилизм Николая Ставрогина (неспособность которого отличать доброе от злого Тихон комментирует евангельскими словами: «о если б ты был холоден или горяч! Но поелику ты тепл, то изблюю тебя из уст моих» [6, с. 11]) и нигилизм Алексея Кириллова. Нигилизм Верховен-ского самый очевидный и кажется самым разрушительным, и впоследствии именно его описывали как самый опасный: Петру-ша стремится насладиться гибелью других и даже целого мира, старательно оберегая при этом себя самого как воспринимающий субъект. Но в действительности главный русский нигилист — это Кириллов, пренебрегающий профессиональным долгом ради идеи (на что Базаров, как известно, никогда не решался). Если Верховен-

скии умело организует разрушение вокруг тура не только вызвала нигилизм к жиз-

себя и наслаждается открывшимся зрели- ни, подробно охарактеризовала, сделала

щем, то Кириллов уничтожает мир вместе влиятельным, но она же способствовала

с собоИ, то есть уничтожает даже того, кто и тому, что название «нигилизм» распро-

мог бы воспринять и оценить разрушения. странилось потом и на участников револю-

Этому нигилизму уже все равно где реали- ционного движения (изданный в Лондоне

зовываться — скромные масштабы губерн- роман С. Степняка-Кравчинского «Андрей

ского города для него не помеха, а лишнее Кожухов» [15] первоначально назывался

свидетельство всепобеждающей силы. «Карьера нигилиста» — и это была именно

Таким образом, русский нигилизм история русского революционера, расска-

XIX в. — явление больше литературное, занная для представителей другой куль-

чем существующее на самом деле (в ре- туры с целью вызвать сочувствие). И если

альной действительности отсутствие не- русский нигилизм XIX в. — явление более

обходимого для подлинного нигилизма всего литературное, то его хронологичес-

кризиса ценностей компенсировалось мно- кие границы — 1862-1870 гг., от публикации

гочисленными намеками на него). Литера- «Отцов и детей» до публикации «Бесов».

Список литературы:

[1] Герцен А.И. Былое и думы. 1852-1868. Части VI-VIII / Герцен А.И. Собрание сочинений в 30 т. -Т. 11. — М.: Издательство академии наук СССР, 1957.

[2] Герцен А.И. Скоты / Герцен А.И. Полное собрание сочинений: в 30-ти т. — М., 1954-1964. — Т. 19.

[3] Гончарова О.М. «Новые люди» эпохи 1860-х: идеи — тексты — социопрактики: лекции по истории русской культуры — СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2011/ — 139 с.

[4] Де Пуле М. Нигилизм как патологическое явление русской жизни. — М.: В университетской типографии на Страстном бульваре, 1881. — 53 с.

[5] Достоевский Ф.М. Бесы / Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30 т. — Т.10. — Л.: Издательство «Наука», Ленинградское отделение, 1974. — 516 с.

[6] Достоевский Ф.М. Бесы. Глава «У Тихона». Рукописные редакции / Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30 т. — Т.11. — Л.: Издательство «Наука», Ленинградское отделение, 1974. — 414 с.

[7] Краус В. Нигилизм сегодня, или Долготерпение истории. Следы рая. Об идеалах. Эссе / Пер. с нем. А. Карельского, Е. Кацевой и Э. Венгеровой. — М.: Радуга, 1994. — 256 с.

[8] Новиков А.И. Нигилизм и нигилисты. Опыт критической характеристики. — Л.: Лениздат, 1972. -296 с.

[9] Набоков В.В. Дар. / Набоков В.В. Русский период. Собрание сочинений в 5 т. — Т. 4. — СПб.: Симпозиум, 2000. — С. 188-541.

[10] Ольхова Л.Н. Трансформация модусов отрицания в русской культуре переходных эпох: монография. — М.: МГИМО-Университет, 2007. — 304 с.

[11] Панаева А.Я. Воспоминания. М.: Захаров, 2002. — 445 с.

[12] Писарев Д.И. Базаров / Писарев Д.И. Полное собрание сочинений и писем в 12 т. — Т. 4. Статьи и рецензии 1862 (январь-июнь). — М.: Наука, 2001. — С. 164-201.

[13] Писарев Д.И. Реалисты / Писарев Д.И. Полное собрание сочинений и писем в 12 т. — Т. 6. Статьи 1864 (апрель-декабрь). — М.: Наука, 2003. — С. 222-353.

[14] Сапронов П.А. Путь в Ничто. Очерки русского нигилизма. — СПб.: ИЦ «Гуманитарная академия», 2010 — 400 с.

[15] Степняк-Кравчинский С.М. Андрей Кожухов. — М.: Советская Россия, 1978. — 336 с.

[16] Тургенев И.С. Отцы и дети / Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем в 28 т. Сочинения. — Т. 8. — М.-Л.: Наука, 1964. — С. 193-402.

[17] Тургенев И.С. Письмо Случевскому К.К. от 14(26).04.1862 / Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем в 28-ми т. — Письма. Т. 4. — М.-Л.: Наука, 1962. — С. 379-382.

[18] Утарбеков Ш.Г. Преодоление правового нигилизма в Российской федерации (вопросы конституционного регулирования): монография — Челябинск: ИИУМЦ «Образование», 2010 — 146 с.

[19] Чернышевский Н.Г. Что делать? / Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: в 15-ти т. — Т. XI. Под ред. П.И. Лебедева-Полянского. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1939.

[20] Шелгунов Н.В. Воспоминания / Шелгунов Н.В., Шелгунова Л.П., Михайлов М.Л. Воспоминания: в 2-х т. — Т. I . — М.: Художественная литература, 1967. — 510 с.

[21] Шоломова Т.В. Эстетика русского нигилизма (1860-1880 годы). Дисс. … канд. филос. наук. — СПб., 1999. — 173 с.

[22] Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. — т. XXI. — СПб., 1897. — С. 11.

[23] Энциклопедический словарь товарищества «Бр. А и И. Гранат и К°». Изд-е 7-е, совершенно переработанное. — М.: т-во Бр. А. и И.Гранат и К°», 1910-1948. — Т. 30. — С. 167-168.

[24] Якушин Н.И. «Крупный, оригинальный талант» // Слепцов В.А. Проза. / Сост., вступ. ст. и примеч. Н.И.Якушина. — М.: Советская Россия, 1986. — 336. с.

[25] Hinghley R. Nihilists. Russian Radicals and Revolutionaries in the Reign of Alexander II (1855-1881). -London, 1967. — 128 p.

Нигилизм в романе Тургенева «Отцы и дети»

(319 слов) Помимо конфликта старшего и младшего поколений, роман И.С. Тургенева известен и нигилизмом. Именно этой философии придерживался главный герой, Евгений Базаров. Но что же такое «нигилизм», и как он проявляется на страницах произведения?

Каждый герой романа по–своему трактует данное понятие. Представитель младшего поколения, Аркадий Кирсанов, утверждал, что нигилизм – это отношение ко всему с отрицательной позиции. А Павел Петрович верил в то, что эта философия построена на отказе от каких–либо принципов и авторитетов. Сам Евгений Базаров утверждал, что это производное от совершенствования естественных наук. Герой проверял каждую теорию на практике, никогда не бездействовал, всё время что-то делал. В то же самое время Базаров не видел смысла в искусстве и в творчестве А.С. Пушкина. До появления Анны Одинцовой Евгений был уверен, что его философия правильна и точна. Но после своего любовного признания он понял, что именно это чувство не поддается никакому объяснению. Его нельзя отрицать. Любовь – вот что разрушило целостность и абсолютность нигилизма в сознании главного его носителя.

Но на страницах романа мы встречаем и псевдонигилистов. К ним можно отнести Ситникова и Кукшину. Им только кажется, что они знают и исповедуют эту философию. На самом деле Ситников лишь подражал Базарову. Он пытался быть таким же деловитым, свободным, но на деле это выглядело комично. Персонаж пытался занять выгодное положение в обществе, хотя все его попытки были тщетны. Да и сам Евгений не воспринимал его всерьёз. Что касается Кукшиной, то она — невоспитанная и необразованная женщина без такта и манер. Её бросил муж, поэтому нигилизм – её единственное занятие. Она воспринимает эту философию поверхностно, поэтому так и неприятна Базарову. Ситников и Кукшина – жалкая пародия на нигилистов.

Как мы видим, нигилизм в романе представлен в виде отрицания авторитетов и общепризнанных позиций. Это критическое отношение ко всему происходящему. Но вместе с критикой всегда необходимо предлагать конструктивные решения, а Базаров признается на смертном одре, что ему не удалось ничего предложить, так как его деятельность не встретила понимания в народе. Его несостоятельность доказывает, что такая философия обществу не нужна.

Автор: Алёна Бузькевич

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Художественное постижение нигилизма в произведениях Тургенева, Достоевского и Лескова Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 82.091

UDC 82.091

Е.М. КОНЫШЕВ

кандидат филологических наук, доцент, кафедра русской литературы XI-XIX веков, Орловский государственный университет Е.О. ДОРОФЕЕВА

аспирант, кафедра русской литературы XI-XIX веков, Орловский государственный университет

E.M. KONYSHEV

Candidate of Philology, associate professor, Department Russian Literature of the XI-XIX centuries, Orel State

University E.O. DOROFEEVA

Graduate student of Department Russian Literature of the XI-XIX centuries, Orel State University

ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ПОСТИЖЕНИЕ НИГИЛИЗМА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ТУРГЕНЕВА, ДОСТОЕВСКОГО И ЛЕСКОВА

ARTISTIC UNDERSTANDING OF THE NIHILISM IN THE WORKS BY TURGENEV, DOSTOYEVSKY AND LESKOV

В статье рассматривается история проникновения понятия «нигилизм» в русскую литературу. Делаются выводы о сложности этого понятия у Тургенева, Достоевского и Лескова.

Ключевые слова: Тургенев, Базаров, нигилизм, Достоевский, Лесков.

The article features the background of penetration of the «nihilism» concept into the Russian literature. Conclusions are made about the complexity of this concept with Turgenev, Dostoyevsky and Leskov.

Keywords: Tyrgenev, Bazarov, nihilism, Dostoevsky, Leskov.

По общему признанию, Тургенев был первым, кто совершил в романе «Отцы и дети» художественное открытие нигилизма. Образ Базарова, как известно, вызвал у современников бурные споры, но, в конечном счёте, восторжествовала точка зрения Писарева, высоко оценившего личность тургеневского героя, его ум, силу характера, благородство натуры. Вместе с тем в романе есть один незначительный эпизод, в котором обозначена тема, ставшая затем одной из центральных у других великих писателей. Базаров в споре с братьями Кирсановыми заявляет, что он не признаёт никаких авторитетов. В свою очередь Павел Петрович спрашивает его: «Очень хорошо-с. Ну, а насчёт других, в людском быту принятых, постановлений вы придерживаетесь такого же отрицательного направления?» [8, 219]. Базаров не найдёт нужным обсуждать данную проблему, вероятно, как и сам автор, не считая её достойной особого внимания. Между тем криминальный аспект нигилизма в дальнейшем начнут всячески подчёркивать Лесков и Достоевский.

На Достоевского огромное воздействие оказали те впечатления, которые он получил во время своего пребывания в Сибири. В молодости он увлекался идеями утопического социализма. После каторги убеждённость в том, что человек добр, что человеком управляет разум, была утрачена. Достоевский осознаёт: «Ясно и понятно до очевидности, что зло таится в человечестве глубже, чем предполагают лекари-социалисты, что ни в каком устройстве общества не избегните зла, что душа человеческая останется та же, что ненормальность и грех исходят из неё самой …» [3, 201].

У Лескова был иной жизненный опыт, но он тоже включал в себя наблюдения над уголовниками и пре-

ступниками. Отец писателя был опытным следователем, сам Лесков, как известно, в молодости некоторое время служил в Орловской уголовной палате. Уже в раннем творчестве Лескова возникают зловещие образы каторжников. Например, характер Катерины Измайловой можно трактовать по-разному. Но как бы ни смягчали её вину глубокая страсть и практически безвыходные обстоятельства, нельзя не видеть, что убивает она слишком легко. Она убивает не только потому, что любит, но потому, что убийство — это её стихия, потому, что в ней проявляется какое-то демоническое начало. И есть какая-то особая закономерность в том, что Лесков послал «Леди Макбет Мценского уезда» в журнал Достоевского «Эпоха». А дальше невольное сближение писателей окажется ещё большим. Романы «Бесы» и «На ножах» будут опубликованы в одном журнале, в Русском вестнике», и почти одновременно. Возникнет определённая перекличка идей и образов, на которую укажет сам Лесков: «Горданов не сразу сшил себе свой нынешний мундир: было время, когда он носил другую форму. Принадлежа не к новому, а к новейшему культу, он имел пред собой довольно большой выбор мод и фасонов: пред ним прошли во всём своём убранстве Базаров, Раскольников и Маркуша Волохов и Горданов всех их смерил, свесил, разобрал и осудил: ни один из них не выдержал его критики. Базаров, по его мнению, был неумён и слаб, — неумён потому что ссорился с людьми и вредил себе своими резкостями, а слаб потому, что свихнулся пред «богатым телом» женщины, что Павел Николаевич Горданов признавал слабостью из слабостей. Раскольникова Горданов сравнивал с курицей, которая не может не кудахтать о снесённом ею яйце, и глубоко презирал этого героя за его

© Е.М. Конышев, Е.О. Дорофеева © E.M. Konyshev, E.O. Dorofeeva

10.00.00 — ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 10.00.00 — РИТШЬОИСЛЬ

привычку беспрестанно чесать свои душевные мозоли. Маркуша Волохов (которого Горданов знал вживе) был, по его мнению, и посильнее, и поумнее двух первых, но ему, этому алмазу, недоставало шлифовки, чтобы быть бриллиантом, а Горданов хотел быть бриллиантом и чувствовал, что к тому уже настало удобное время» [5, 127]. Логика рассуждений Горданова вполне понятна, и вместе с тем не так просто оценить, какое место в этом ряду следовало бы предоставить Николаю Ставрогину.

В своё время К.В. Мочульский, отмечая открытия, сделанные Достоевским, указывал на образы людей зла. Исследователь писал: «Достоевский впервые столкнулся с ними на каторге. Они влекли и пугали его своей загадочностью. Он долго не понимал их. И то, что наконец понял, было самым потрясающим откровением, которым подарила его каторга <…> Зло совсем не ущербность воли и слабость характера; напротив, в нём страшное могущество, мрачное величие. Зло не в господстве низшей плотской природы над высшей духовной. Зло есть мистическая реальность и демоническая духовность» [6 , 313-314]. Наиболее ярким воплощением такого типа в творчестве Достоевского является образ Ставрогина.

В настоящее время ни у кого нет сомнений, что образ Ставрогина принадлежит к наиболее значительным художественным открытиям Достоевского. Но ведь во многом аналогичное открытие делает и Лесков.

Горданов — это тоже человек зла. Конечно, по масштабу своего характера он ближе к Петру Верховенскому, чем Ставрогину. Но в романе Лескова именно он представляет собой центр, вокруг которого группируются все остальные отрицательные персонажи. Как и Ставрогин, он выступает в роли духовного лидера для радикальной молодёжи. Если Ставрогин внушает своим ученикам разрушительные идеи, толкающие их либо к самоубийству, либо к террористической деятельности, то Горданов борцов за народное счастье вполне успешно превращает в буржуазных хищников: «Павлу Николаевичу не трудно было доказать, что нигилизм стал смешон, что грубостью и со-рванечеством ничего не возьмёшь; что похвальба силой остаётся лишь похвальбой, а на деле бедные новаторы, кроме нужды и страданий, не видят ничего, между тем как сила, очевидно, слагается в других руках. в длинной речи отменил грубый нигилизм, заявленный некогда Базаровым в его неуклюжем саке, а вместо его провозгласил негилизм — гордановское учение, в сути которого было понятно пока одно, что негилистам дозволяется жить со всеми на другую ногу, чем жили нигилисты. Дружным хором кружок решил, что Горданов велик» [5, 130]. Герой Лескова отрицательно влияет не только на тех, кто и сам был к этому предрасположен. Ванскок — девица очень честная и самоотверженная. Но мы видим, как и в её голове под влиянием Горданова хаотически смешиваются представления о добре и зле. Эту шаткость нравственных понятий, поразившую современников, не один раз отмечал Достоевский. Не случайно лесковский образ нигилистки вызвал у него восхищённый отзыв: «Какова Ванскок! <…> Ведь я

эту Ванскок видел, слышал сам, ведь я тоже осязал её! Удивительнейшее лицо! Если вымрет нигилизм начала шестидесятых годов, — то эта фигура останется на вековечную память. Это гениально!» [5, 172].

Горданов выступает не только как теоретик нигилизма. Он практик и в этой роли, может, даже превосходит Ставрогина. С юридической точки зрения героя Достоевского трудно в чём-либо обвинить. Он отравляет сознание своих учеников и последователей, что ведёт к роковым последствиям, но сам Ставрогин, как правило, ничего преступного не совершает. Существует, правда, его исповедь Тихону, где он признаётся в совращении девочки-подростка, но вполне возможно, что Ставрогин всё это выдумал. Целью такого вымысла могла быть насмешка, издевательство, провокация, что весьма соответствует характеру Ставрогина.

Горданов реально переступает все законы и традиции. Вспомним его столкновение с Подозёровым. За дуэль в России строго не наказывали, но при этом всегда очень тщательно следили, чтобы она проходила так, как положено. Дуэльный кодекс был освящён веками, и относились к нему в дворянском обществе чрезвычайно серьёзно. В случае чего виновнику грозило не только всеобщее презрение, но и каторга. Тем не менее, Горданов во время поединка грубо нарушает его правила и коварно пытается убить своего противника. В ту эпоху трудно было даже представить себе столь низкое и бесчестное поведение.

По мере развития сюжета Горданов оказывается связан с целой чередой преступлений. Пытаясь устранить тех, кто стоит на его пути к богатству, он использует клевету и шантаж, яд и кинжал. Точно так же, как и Достоевский, Лесков, с одной стороны, демонизиру-ет своего героя, с другой — разрушает романтический ореол бунтаря и отрицателя, всемерно подчёркивая в его действиях низменное, отвратительное, безобразное. Так, например, заколов Бодростина стилетом, Горданов опасается, что трёхгранное отверстие в левом боку трупа укажет следователю на орудие убийства. Ночью он подкрадывается к телу покойника и пытается перочинным ножом изменить очертания ранки. Но вместо этого сам получает царапину и заражается трупным ядом.

Подобное описание очень напоминает манеру Достоевского, который широко использовал эстетику безобразного при описании Раскольникова или Ставрогина. Достоевскому, правда, картины русской жизни, возникшие под пером Лескова, показались надуманными и неестественными: «Много вранья, много чёрт знает чего, точно на луне происходит» [4, кн. 1, 172]. Но это явная несправедливость. Подобное замечание куда более уместно по отношению к его собственному роману, где Ставрогин как раз и пытается представить, что все его отвратительные поступки были совершены где-то в совершенно ином мире: «Положим, вы жили на луне <. >, вы там, положим, сделали все эти смешные пакости. Вы знаете наверно отсюда, что там будут смеяться и плевать на ваше имя тысячу лет, вечно, во всю луну. Но теперь вы здесь и смотрите на луну отсюда: какое вам дело здесь до всего того, что

вы там наделали и что тамошние будут плевать на вас тысячу лет, не правда ли?» [2, 187]. У Достоевского реализм «фантастический», а Лесков весьма достоверно передаёт характеры людей эпохи первоначального накопления капитала, которые появились в России 1860- х годов, и ещё более достоверно предугадывает наши 90-е годы. Вспомним, например, что Горданов задумал грандиозную мошенническую операцию, которая могла принести ему миллионы. Горданов намеревался «завести в разных местах конторы для продажи на сроки записок на билеты правительственных лотерей. Он хотел везде продавать записки на одни и те же билеты на срочную выплату и, обобрав всех, уйти в Швейцарию» [5, 780]. Лесков был пророком не в меньшей степени, чем Достоевский.

Как известно, современники роман «На ножах» не приняли. Он подвергся настолько сокрушительной критике, что Лесков и сам ей немного поверил: «По-моему, это есть самое безалаберное из моих слабых произведений» [5, 800]. Конечно, в настоящее время литературоведы много сделали, чтобы реабилитировать это произведение. И всё же мы ещё не до конца осознаём то новое знание о человеке, которое заключается в творчестве Лескова. Образ Горданова по глу -бине проникновения в мрачные бездны человеческой души вполне может быть поставлен в один ряд с бесами Достоевского.

Неоспоримое значение художественных открытий Лескова не надо всё же абсолютизировать и не надо полагать, что суть нигилизма обязательно сводится к проповеди аморализма и вседозволенности. «Негилизм» Горданова не следует воспринимать как скрытую сущность идей Базарова или Раскольникова, хотя переход между ними, конечно, возможен.

Вспомним то определение, которое сформулировано в первых главах тургеневского романа: «Нигилист — это человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружён этот принцип» [8, 216]. Весьма существенно, что здесь о разрушении не сказано ни слова, а всего лишь звучит призыв к человеку быть самостоятельным в своих суждениях. Если такой призыв воспринимать в рамках обыденного сознания, то с ним вполне может согласиться любой цивилизованный человек. Если же речь идёт о научной деятельности, к которой, прежде всего, и готовится Базаров, то независимость мышления здесь вообще является одним из важнейших требований. Об этом в своё время весьма убедительно писал Д.Н. Овсянико-Куликовский: «Отрицание искусства, глумление над Пушкиным, культ естественных наук, материалистическое мировоззрение — всё это только «механически» связывает Базарова с известными кругами молодёжи того времени. Но ведь Базаров интересен и так значите-

лен вовсе не этими «взглядами», не «направлением», а внутренней содержательностью и сложностью натуры, в самом деле «сумрачной», «наполовину выросшей из почвы», огромной силой духа, наконец — при демократизме «до конца ногтей» — такой независимостью мысли и такими задатками внутренней свободы, каких дай Бог настоящему философу» [7, 54].

По поводу теории Раскольникова также следует избегать упрощённых её истолкований. На это вполне справедливо указывал Н.Н.Вильмонт: « Этическое зерно в этой теории всё же не вовсе отсутствует, поскольку в ней не гаснет мечта: разрушить настоящее во имя лучшего. Но даже и не в этом только тут дело, а в ясно подчёркнутой заботе о человеческой «совести», иначе — о сохранении нравственного начала и в беспощадном кровопролитии. Ведь речь здесь всё время идёт именно о «праве на кровь», а не о кровожадном произволе тиранической власти» [1, 178]. Раскольников отречётся от своей идеи именно потому, что осознает её внутреннюю противоречивость, осознает, что нельзя совместить высокую цель с преступными средствами. Что касается «негилиста» Горданова, то в его учении как раз нет никаких противоречий. И человеку, который принял это учение, муки совести не угрожают. Трудно, конечно, сказать, чьи идеи опаснее для общества. «Негилизм» подходит только для откровенных негодяев, а мечты Раскольникова способны привлечь к себе и благородные сердца.

Подводя итог, хотелось бы ещё раз подчеркнуть, что определённая связь между нигилизмом и «неги-лизмом», конечно, существует, но её не следует преувеличивать. В идеях Базарова, Раскольникова, Горданова русские классики угадывали разные направления развития русского общества. Тургенев писал роман «Отцы и дети» в тот период, когда в России началась эпоха реформ. Писатель надеялся, что наша страна пойдёт по европейскому пути, что в полной мере будет реализована либеральная модель, утверждающая принцип личной свободы и прав человека при условии ограничения их законом и нравственностью. При всём своём нигилизме Базаров во многом соответствует этим требованиям. Что касается Достоевского, то он либеральному прогрессу не сочувствовал, но очень остро ощущал возможность катастрофы. И хотя Раскольников совершает всего лишь уголовное преступление, его следует расценивать как эксперимент. Раскольников, в частности, хочет проверить, можно ли жертвовать отдельными людьми, пусть даже невинными, ради блага человечества. Таким образом, в «Преступлении и наказании» испытанию подвергается идеология революционного террора. И, наконец, Лесков угадал тот криминальный вариант нигилизма, с которым России дважды придётся столкнуться при построении буржуазного общества.

10.00.00 — ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 10.00.00 — PHILOLOGICAL SCIENCES

Библиографический список

1. Вильмонт Н.Н. Великие спутники. М., 1966.

2. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1972-1985. Т. 10. С.201.

3. Достоевский ФМ. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1972-1985. Т. 25. С.201.

4. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1972-1985. Т. 29. С.201.

5. ЛесковН.С. Полн. собр. соч.: В 30 т. М., 2004. Т. 9.

6. Мочульский К.В. Гоголь. Соловьёв. Достоевский. М., 1995.

7. Овсянико-КуликовскийД.Н. Собр.соч.: В 9 т. Спб., 1909. Т.2.

8. ТургеневИ.С. Полн. собр. соч.: В 28 т. Т.8. М.-Л., 1960-1968. Т.8.

References

1. VilmontN.N. Great companions. M., 1996.

2. Dostoevsky F.M. Complete collection of works: In 30 v. L. 1972-1985. V. 10.

3. Dostoevsky F.M. Complete collection of works: In 30 v. L. 1972-1985. V. 24.

4. Dostoevsky F.M. Complete collection of works: In 30 v. L. 1972-1985. V. 25.

5. Leskov N.S. Complete collection of works: In 30 v. M., 2004. V. 9.

6. MothylskyK.V. Gogol, Solovjov, Dostoevsky. M., 1995.

7. Ovsjaniko-Kulikovsky D.N. Collection of works: In 9 v. SPb., 1909. V.2.

8. Tyrgenev I. S. Complete collection of works and letters: In 28 v. M.- L., 1960-1968. V. 8.

Нигилизм и нигилисты в романе И. С. Тургенева «Отцы и дети»🔥

Нигилизм особое течение общественной мысли, возникшее в России середины XIX века. Отрицание традиционных ценностей было главной чертой целого поколения молодых людей, но в романе Тургенева нигилизм представлен, по сути, только одним человеком
Евгением Базаровым. Ситников и Кукшина лишь от
Теняют подлинность главного героя; их образы даны ав
Тором в откровенно сатирическом ключе. Причем в
Системе образов романа Базаров противопоставлен не
Только своим подражателям, но и всем остальным пер
Сонажам. Это вызвано убежденностью

автора в преждев
Ременности для России героя романа. Но сам Базаров
Считает себя представителем совершенно нового миро
Воззрения, объединившего людей, мечтающих в корне
Изменить русскую жизнь. Герой романа постоянно под
черкивает свою причастность духу времени, поколению
Ниспровергателей. Базаров верит, что для его поко
Ления еще придет время действовать, а пока задача ни
Гилизма революция сознания, уничтожение устарев
Ших ценностей. Но масштаб его личности, незаурядность характера и сила ума создают образ, не умещаю
Щийся в рамки типичного представителя поколения.
Сложное переплетение личного и общего определяет
Ту глубину, неоднозначность тургеневского героя, кото
Рая до сих пор вызывает ожесточенные споры.
У идейных оппонентов Базарова есть черта, объединяющая их в единый социальный образ, все они дворяне. А сын полкового врача с гордостью говорит о своей близости народу, и слово разночинец, ставшее синонимом нового поколения, превращается в символ исторического вызова одного сословия другому. Нигилизм лишь внешняя оболочка социального противостояния дворян и разночинцев; борьба идей основана на совершенно иных мотивах, чем споры ученых разных школ.
Базаров остро чувствует разницу между собой и обитателями Марьина и Никольского. Тургеневский герой человек труда, а те, у кого он гостит, баре. При чем для Базарова труд не только вынужденная необхо
Димость, но и основа его личного достоинства. Он ощу
Щает себя человеком дела, а профессия врача в оценке Базарова прекрасная возможность приносить конкретную пользу народу. Образ жизни и взгляды стареньких романтиков кажутся ему безнадежно устаревшими, не соответствующими духу времени. Дворяне для Базарова люди, умеющие только говорить, не способные к реальным действиям.
Нигилизм для Базарова единственно возможный в данных условиях способ борьбы с косностью своей страны. Подход к жизни либералов, их методы изменения действительности полностью себя исчерпали. Обличи-тельство ни к чему не приводит, на месте одного опозоренного чиновника тут же появляется другой, ничуть не лучше. Вера в принципы, в вечные основы человеческого поведения ничего не приносит России, либералы бессильны и перед инертностью народа, и перед эгоизмом властей. Тотальное отрицание способ изменения сознания, разрушения не оправдавших себя жизненных установок. Вместо веры разум, вместо теорий эксперимент, вместо искусства наука. Ничего не принимать на веру, все проверять опытом, доверять только фактам и своему разуму вот кредо его нигилизма. При этом Базаров с гордостью говорит, что он сам себя сделал, что он не зависит от обстоятельств, от среды, от времени. И вот здесь и начинаются те особенности главного героя романа, которые превращают его из типичного представителя поколения в личность, индивидуальность.
Давно замечено, что по силе ума и силе характера Базаров не встречает себе равных противников в романе. Исключение Одинцова, но между Базаровым и Одинцовой лишь внешне намечается идейный конфликт, на самом же деле перед нами история любви. И отец Базарова, и Аркадий, и сестры Одинцовы единодушно считают, что перед ними человек, которому суждено большое будущее. Причем судьба уездного врача слишком мала для личности такого масштаба. Да и сам Базаров постоянно ощущает себя лидером, а не рядовым участником событий. Жизнь родителей для него бессмысленна, она лишена самого главного борьбы с самим собой и внешними обстоятельствами. Он считает себя человеком, способным изменить и себя, и других. Взгляды Кирсановых для Базарова неправильны, потому что дворянская оценка народа не дает герою возможности стать творцом истории. Базаров чувствует в себе способности, дающие ему право претендовать на роль одного из преобразователей России. Страна стоит на пороге крупнейших перемен, а это всегда эпоха быстрого взлета талантливых людей. Честолюбие, сила воли и знания дают Базарову право на лидерство, на одно из первых мест в процессе реформ, будь то реформы сверху или реформы снизу.
Но драматизм романа в том и состоит, что ум, честолюбие и воля Базарова остаются невостребованными эпохой. Правительство не нуждается в союзниках, оно ни с кем не желает делить власть. Интересы России для высших кругов второстепенны по сравнению с собственным благополучием. Эгоизм власти толкает талантливых людей из низов в оппозицию, но и здесь у них не находится опоры. Для крестьян Базаров такой же барин, как и Кирсановы или отец героя. Ни внешняя простота, ни желание помочь народу не могут преодолеть недоверия, вековой отчужденности мужика от всех, кто образован, кто стоит выше на социальной лестнице. Да и сам Базаров отнюдь не преклоняется перед народом, наоборот, он именно себя считает тем, кто укажет массам правильный путь.
Гибель Базарова символична и по-своему закономерна. Герой романа не нужен своей эпохе, он лишний в мире, где господствуют традиции, сложившиеся веками. Герой романа словно оказался посередине двух сил народа и дворянства, почти одинаково не понятный и чуждый и тем и другим. Гибнет не нигилист, а человек, который мог бы занять достойное место в русской истории. В этом и состоит своеобразие тургеневского романа, представившего читателю в одном герое и типичного представителя поколения, и незаурядную лич-
Пость. Поэтомeу так нелегко оцепить героя романа, так неоднозначно его восприятие и так долговечна история Отцов и детей в русской литературе.

.

Нигилизм “Отцы и дети” сочинение 🤓 [Есть ответ]

Идейное содержание романа И. С. Тургенева «Отцы и дети» не ограничивается разногласиями поколений. Автор касается сути модного философского направления под названием нигилизм.

На страницах романа действует несколько сторонников этого направления. Аркадий Кирсанов понимает суть нигилизма как критическое отношение к действительности. Он говорит, что нигилисты не признают авторитетов, не принимают принципы на веру. Его отец, услышав это слово, решил, что это люди, которые ничего не признают.

Главным нигилистом является друг Аркадия Евгений Базаров. Описывая внешность героя, Тургенев обращает внимание на его длинный балахон с кистями, который сам Базаров небрежно называет одежонкой. Он не носит перчаток, и вообще лишен всякого лоска. Он молод, высок, умен, занимается естественными науками и не склонен верить тому, что нельзя потрогать руками.

Базаров не признает искусство, литературу, считая их глупыми занятиями. «Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта», – утверждает он. В любви видит только физиологические процессы, отрицая чувства, эмоции, душу. Природа в его представлении – это храм, а человек в ней работник. В споре с Павлом Петровичем он объясняет свои взгляды тем, что сейчас полезнее всего отрицать, и он отрицает.

Пародией на нигилистов являются Ситников и Кукшина. Они не имеют убеждений, от нигилистов они взяли только внешнее. Ситникова привлекает осознание своей значимости, желание прикоснуться к большому делу. Кукшина некрасива, неопрятна, непривлекательна для мужчин. Она спряталась от своей нереализованности в футляр нигилизма.

Базаров в конце романа умирает, так и не достигнув ничего на поприще нигилизма. Тургенев не смог предположить, какой будет полезная деятельность нигилистов. Больше того, в конце романа взгляды Базарова пошатнулись, он уже не так категоричен. Таким образом, автор показывает несостоятельность этого учения, его отдаленность от реальной жизни.

Сочинение на тему Нигилизм и нигилисты в романе И. Тургенева «Отцы и дети»

Роман И.С. Тургенева «Отцы и дети» был опубликован в 1862 году. Он сразу привлек внимание широких общественных кругов России и с тех пор продолжает вызывать огромный интерес читателей как остротой поставленных в нем вопросов, так и своими художественными достоинствами. В этом произведении Тургеневу удалось поднять глубокие политические, философские и эстетические проблемы, запечатлеть реальные жизненные конфликты, раскрыть суть идейной борьбы между основными общественными силами в России конца 50-начала 60-х годов XIX века.

Образ Евгения Базарова — главного героя романа — потряс воображение всей читающий публики. В русской литературе был впервые изображен разночинец-демократ — человек огромной силы воли и твердых убеждений. К. А. Тимирязев, выдающийся естествоиспытатель, сравнивал его по общественной значимости с исторической личностью Петра Первого: «Тот и другой были прежде всего воплощением «вечного работника», все равно «на троне» или в мастерской науки… Оба созидали, разрушая». Основной конфликт между героем-демократом и либералами сформулирован в словах Базарова, обращенных к Аркадию Кирсанову: «В тебе нет ни дерзости, ни злости, а есть молодая смелость да молодой задор; для нашего дела это не годится. Ваш брат дворянин дальше благородного смирения или благородного кипения дойти не может, а это пустяки. Вы, например, не деретесь — и уж воображаете себя молодцами, — а мы драться хотим». Каковы же взгляды этого героя, который так ополчается против «благородного смирения» дворян и призывает своих будущих единомышленников «драться»? Тургенев наделил Базарова своеобразным отношением к философии, политике, науке, искусству. Только выяснив это своеобразие, можно понять все поступки героя, его противоречивость, его взаимоотношения с другими персонажами романа.

Базаров — нигилист, отрицатель, разрушитель. В своем отрицании он не останавливается ни перед чем. Почему же Тургенев увидел героя своего времени именно в Базарове? Работать над романом он начал в ту пору, когда еще не произошла отмена крепостного права, когда все еще нарастали революционные настроения и прежде всего бросались в глаза именно идеи отрицания и разрушения по отношению к старому порядку, старым авторитетам и принципам. Надо отметить, что базаровский нигилизм не носит абсолютного характера. Базаров не отрицает того, что проверено опытом и жизненной практикой. Так, он твердо убежден, что труд — основа жизни и призвание человека, что химия — полезная наука, что главное в мировоззрении человека — естественнонаучный подход ко всему. Базаров говорит, что готовит себя к тому, чтобы совершить «много дел», правда, какие это дела и к чему конкретному стремится Базаров, — остается неясным. «В теперешнее время полезнее всего отрицать — мы отрицаем», — говорит он. Базаров — выразитель идей передового демократического движения, которое складывалось и развивалось под знаком отрицания всего, исторически связанного с дворянско-крепостническим обществом, с дворянской культурой, со старым миром. В те годы в кружках передовой студенческой молодежи речь шла прежде всего о разрушении старого, то есть всего того, что составляло основу жизни дореформенной России. Герцен писал: «Мы не строим, мы ломаем, мы не возвращаем нового откровения, а устраняем старую ложь». Об этом же заявляет и Базаров.

Каким же образом нигилистические взгляды героя отражаются на его взаимоотношениях с другими персонажами романа?

Когда Аркадий сообщил дяде и отцу о том, что Базаров — нигилист, они постарались дать свое определение этого слова. Николай Петрович сказал: «Нигилист… это от латинского nihil, ничего, насколько я могу судить; стало быть, это слово означает человека, который… который нечего не признает?» Павел Петрович тут же подхватил: «Скажи: который ничего не уважает». Аркадий объяснил им: «Нигилист — это человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип». Однако Павел Петрович остался при своем мнении: нигилист — это человек, «который ничего не уважает». Он сперва не придал серьезного значения убеждениям Базарова, посчитав его пустым критиканом. Однако вскоре он потерял свое спокойствие и самоуверенность. Базаров оказался не так пуст и безопасен, как ему сначала показалось, поскольку он отрицал как раз все то, что было близко и дорого Павлу Петровичу и что составляло суть его существования, и этот нигилист, судя по его заявлениям, «собирался действовать». Базаров же проникался все большими презрением и иронией по отношению к либеральному «аристократишке». В этом тщательно прослеженном идейно-психологическом процессе накопления и нарастания сначала глубокой неприязни и антипатии, а потом прямой вражды нашла отражение сама действительность того времени. Если в отношениях демократов и либералов в конце 1840-х годов преобладали неприязнь, ирония, полемические стычки, то к концу 1850-х годов эти отношения стали непримиримо враждебными. Их встречи в одной среде немедленно рождали споры и конфликты. По свидетельству очевидцев, такие споры возникали между самим Тургеневым и критиками-демократами. Тургенева выводил из себя один вид всегда спокойного и уверенного Добролюбова, и он старался спровоцировать спор с ним, не признавая его принципов. Добролюбов же, в свою очередь, говорил о том, что ему с Тургеневым скучно, и отвергал его взгляды на жизнь. Психологию этих споров, их суть и форму, может быть в несколько утрированном виде, Тургенев и перенес на страницы своего романа.

Таким образом, поставив в центре романа человека из демократического лагеря и признавая его силу и значение, Тургенев во многом ему не симпатизировал. Он наделил своего героя нигилистическим отношением к искусству и ясно дал почувствовать, что не разделяет его взглядов. При этом писатель не стал выяснять причин отрицательного отношения Базарова к искусству. Однако нетрудно догадаться, что это за причины. Базаров и его единомышленники (в действительности, а не в романе, поскольку в романе у него их нет) отрицали искусство потому, что оно в 1850-1860-х годах было поставлено некоторыми поэтами и критиками выше тех насущных гражданских, политических задач, которые, с их точки зрения, следовало разрешить в первую очередь. Людям, стремящимся поставить искусство выше социально-политических проблем, они возражали даже в том случае, когда речь шла о произведениях таких гениев, как Рафаэль или Шекспир. Так поступает Базаров, заявляя: «Рафаэль гроша медного не стоит»; «Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта» и т. д. Он не желает любоваться красотой природы: «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник». Конечно, Тургенев не может здесь поддерживать своего героя. Ведь в истории русской литературы не было, пожалуй, другого такого крупного писателя, который бы так искренне, самозабвенно и нежно любил природу и так полно, разносторонне отразил ее красоту в своем творчестве.

Видимо, проблема нигилизма не просто интересовала писателя, она была им выстрадана, поскольку приверженцы данного направления отрицали очень многое из того, что было ему дорого. Однако появление такого направления должно было свидетельствовать о том, что в общественном строе России назрел кризис, и увлечение нигилистическими взглядами для многих стало отчаянной попыткой найти выход из него. Может быть, Тургенев несколько сгустил краски, передавая суть данного направления, но благодаря этому проблема нигилизма получила еще большую остроту. Писатель показал всю несостоятельность нигилистических воззрений, заставив главного героя то и дело вступать в спор с самим собой. Базаров во многом противоречил своим убеждениям: в романтической любови к Одинцовой, в дуэли с Павлом Петровичем и т. д. Душевные метания главного героя должны были натолкнуть читателя на раздумья: пополнить ли ему ряды нигилистов или попытаться найти какой-то иной выход из создавшегося положения.

Евгений Базаров — самый привлекательный, самый значительный, но и самый противоречивый герой тургеневского романа «Отцы и дети». Он, в отличие от «не настоящего нигилиста», своего друга Аркадия Кирсанова, нигилист самый что ни на есть настоящий. Что же такое нигилизм? Постоянный базаровский оппонент стареющий аристократ Павел Петрович Кирсанов, упрекая молодого разночинца — поклонника естественно-научных методов и противника всех и всяческих авторитетов — в нигилизме, подразумевает под этим словом огульное отрицание достижений современной (в условиях России — дворянской) цивилизации, непризнание установленных норм поведения в обществе. Базаров в споре с Павлом Петровичем провозглашает: «Мы действуем в силу того, что мы признаем полезным… В теперешнее время полезнее всего отрицание — мы отрицаем. — Все? — Все. — Как? Не только искусство, поэзию… но и… — Все, — с невыразимым спокойствием повторил Базаров. — Однако позвольте, — заговорил Николай Петрович. — Вы все отрицаете, или, выражаясь точнее, вы все разрушаете… Да ведь надобно же и строить. — Это уже не наше дело… Сперва нужно место расчистить». Главный герой «Отцов и детей» фактически призывает к революции, к уничтожению существующега общественного порядка, чтобы на расчищенном месте сподручнее было бы строить прекрасный новый мир в соответствии с социалистическими идеалами. В то же время Базаров верит в созидательную силу науки и отрицает какое-либо значение поэзии и искусства. Он утверждает, что «порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта», что «Рафаэль гроша медного не стоит», что Пушкин — это «ерунда». Базаров не верит в слова, он всецело человек дела и иронически заявляет Павлу Петровичу: «Аристократизм, либерализм, прогресс, принципы… подумаешь, сколько иностранных… и бесполезных слов! Русскому человеку они даром не нужны». Тургенев симпатизирует своему герою, но, как честный художник, показывает и малопривлекательные черты «новых людей». Базаров убежден, что работает на благо народа. Но найти общий язык с мужиком ему так и не удается. Базаров над ним подтрунивает, обращается с явной иронией: «Ну, излагай мне свои воззрения на жизнь, братец, ведь в вас, говорят, вся сила и будущность России, от вас начнется новая эпоха в истории…» Нигилисты в народ, как самостоятельную силу, не верят и рассчитывают главным образом на самих себя, надеются, что крестьяне будут потом увлечены положительным примером разночинцев-революционеров. Писатель называл Базарова «выражением новейшей нашей современности». Позднее людей этого типа, появившихся в России накануне отмены крепостного права, стали называть не только «нигилистами», но и «шестидесятниками» — по времени начала их деятельности, совпавшем с десятилетием реформ. Однако реформаторский путь базаровых не устраивал, им хотелось более радикальных и быстрых перемен. При этом не было никаких оснований сомневаться в их личном бескорыстии. Сам Тургенев свидетельствовал в одном из писем: «Все истинные отрицатели, которых я знал, — без исключения (Белинский, Бакунин, Герцен, Добролюбов, Спешнев и т.д.), происходили от сравнительно добрых и честных родителей. И в этом заключается великий смысл: это отнимает у деятелей, у отрицателей всякую тень личного негодования, личной раздражительности. Они идут по своей дороге потому только, что более чутки к требованиям народной жизни». Правда, у Базарова чутья к народной жизни как раз и не хватает. Однако убеждение, что он знает, как крестьяне должны жить для своего счастья, у тургеневского героя, безусловно, присутствует. Тургенев в одном из писем так охарактеризовал свое видение образа Базарова: «Мне мечталась фигура сумрачная, дикая, большая, до половины вышедшая из почвы, сильная, злобная, честная, — и все-таки обреченная на гибель, — потому что она все-таки стоит в преддверий будущего…» Автор «Отцов и детей» полагал, что время Базарова еще не наступило, хотя имел мало сомнений, что рано или поздно такие люди должны восторжествовать в России. А другой великий русский писатель, Владимир Набоков, через сто с лишним лет после публикации тургеневского романа, когда на его родине давно уже правили потомки прежних нигилистов, очень высоко оценил образ первого нигилиста в русской литературе: «Тургенев смог воплотить свой замысел: создать мужской характер молодого русского человека, ничуть не похожего на журналистскую куклу социалистического пошиба и в то же время лишенного всякого самоанализа. Что и говорить, Базаров — сильный человек, и перейди он тридцатилетний рубеж… наверняка мог бы стать великим мыслителем, известным врачом или деятельным революционером». Тургеневу удалось создать именно живой характер, а не ходульный персонаж, иллюстрирующий какую-то ходульную идею. Базарову знакомо и чувство любви, несколько смягчающее его грубую душу. Однако Одинцова, базаровская возлюбленная, все-таки от него отреклась: «Она заставила себя дойти до известной черты, заставила себя заглянуть за нее — и увидала за ней даже не бездну, а пустоту… или безобразие». Писатель оставлял читателей перед выбором: что же все-таки таится в душе Базарова — только ли невосприимчивость к прекрасному или равнодушие к жизни других людей вообще. А вот к смерти Базаров явно не безразличен. Он сознает: «Да, поди попробуй отрицать смерть. Она тебя отрицает, и баста!» Есть в главном герое «Отцов и детей» что-то помимо его нигилизма и веры в практический разум, привлекающее к Базарову симпатии читателей. Вместе с тем крайностям базаровского нигилизма в романе противостоит сама живая жизнь, данная Тургеневым с поразительной психологической глубиной. На это важное обстоятельство из современников Тургенева обратил внимание критик Н.Н. Страхов: «Глядя на картину романа спокойнее и в некотором отдалении, мы легко заметим, что, хотя Базаров головою выше всех других лиц, хотя он величественно проходит по сцене, торжествующий, поклоняемый, уважаемый, любимый и оплакиваемый, есть, однако же, что-то, что в целом стоит выше Базарова. Что же это такое? Всматриваясь внимательнее, мы найдем, что это высшее — не какие-нибудь лица, а та жизнь, которая их воодушевляет. Выше Базарова — тот страх, та любовь, те слезы, которые он внушает. Выше Базарова — та сцена, по которой он проходит.

Обаяние природы, прелесть искусства, женская любовь, любовь семейная, любовь родительская, даже религия, все это — живое, полное, могущественное, — составляет фон, на котором рисуется Базаров… Чем дальше мы идем в романе… тем мрачнее и напряженнее становится фигура Базарова, но вместе с тем все ярче и ярче фон картины». Базаров, как и многие другие представители его поколения, нетерпелив. Он стремится к скорым, еще при своей жизни, переменам. Евгений не вникает в душу отдельного человека, будучи убежден, что люди все одинаковы. Для того чтобы их облагодетельствовать, нужно только исправить общество — и люди перестанут страдать. Базаров говорит своему другу Аркадию Кирсанову: «Как посмотришь этак сбоку да издали на глухую жизнь, какую ведут здесь «отцы», кажется: чего лучше? Ешь, пей и знай, что поступаешь самым правильным, самым разумным манером. Ан нет: тоска одолеет. Хочется с людьми возиться, хоть ругать их, да возиться с ними». Последнее предложение, можно сказать, представляет собой кредо русского нигилизма (или, что то же, революционеров — ведь указывал же Тургенев в одном из писем, что если Базаров «называется нигилистом, то надо читать: революционером»). Нигилисты готовы резко критиковать не только власти, но и народ: за темноту, покорность, инертность. И одно — временно готовы возиться с мужиками — но лишь в массе, со всеми сразу. И в той же беседе с Аркадием Базаров резко ставит себя над всеми, в том числе и над народом, для блага которого работает он сам и его товарищи: «Когда я встречу человека, который не спасовал бы передо мною… тогда я изменю свое мнение о самом себе. Ненавидеть! Да вот, например, ты сегодня сказал, проходя мимо избы нашего старосты Филиппа, — она такая славная, белая, — вот, сказал ты, Россия тогда достигнет совершенства, когда у последнего мужика будет такое же помещение, и всякий из нас должен этому способствовать… А я и возненавидел этого последнего мужика, Филиппа или Сидора, для которого я должен из кожи лезть и который мне даже спасибо не скажет… да и на что мне его спасибо? Ну, будет он жить в белой избе, а из меня лопух расти будет; ну а дальше?» В тургеневском романе Базаров концентрирует в себе как лучшие, так и худшие черты русской революционной молодежи конца 50-х — начала 60-х годов XIX века — самого кануна эпохи Великих реформ. Тогда вопрос об отмене крепостного права был уже предрешен и речь шла лишь о сроках и условиях проведения крестьянской реформы. Молодежь разночинного базаровского поколения выступала за радикальные преобразования и рассчитывала опереться на крестьянство, поднять его на борьбу за свои прайа, Базаров привлекает своей энергией, целеустремленностью, страстью к исследованию природы, к повседневной работе. Недаром в начале романа писатель подчеркивал, что пока Аркадий праздно проводил время, Базаров работал. Однако главный герой отталкивает своей нетерпимостью, отрицанием поэзии, искусства, всего того, что относится к духовной жизни человека, пытается свести ее к естественным физиологическим процессам. Тургенев показывает превосходство Базарова даже над лучшими представителями старого дворянского поколения, но все-таки, быть может, подсознательно, опасается, что со временем такие люди будут доминировать в обществе. Свои надежды он до некоторой степени связывает с «ненастоящими» нигилистами вроде Аркадия Кирсанова. По силе характера, интеллектуальному напору и полемическому искусству тот, безусловно, уступает своему другу Базарову. Однако в финале «Отцов и детей» именно Аркадий «сделался рьяным хозяином» и «ферма» (Кирсановское имение) стала приносить «довольно значительный доход». Молодой Кирсанов имеет все шансы удачно вписаться в российскую пореформенную действительность, а благосостояние хозяина должно постепенно привести к более счастливой жизни и его работников. На постепенность, на медленное, но верное улучшение условий народной жизни за счет экономического прогресса и «малых дел», которые должны осуществлять на благо основной массы населения представители образованных сословий, в том числе и дворянства, не примыкающие ни к правительственному, ни к революционному лагерю, возлагал Тургенев свои надежды.

Е.М. КОНЫШЕВ, канд. филол. н., доцент кафедры истории русской литературы Х1-Х1Х веков Орловского государственного университета

Тел. 8-910-206-64-64

ПРОБЛЕМА НИГИЛИЗМА В РОМАНЕ «ОТЦЫ И ДЕТИ»

Статья посвящена проблеме нигилизма в романе «Отцы и дети». Тургенев исследует различные направления развития идеи отрицания. С одной стороны, Базаров — это учёный. Как теоретик он принадлежит к философии Просвещения. Сущность такого нигилизма заключается в эмпиризме, в отказе от авторитетов и признании опыта. С другой стороны, Базаров — экстремист. Этот нигилизм ведёт не только к отрицанию принципов, но и разрушению всех имеющихся социальных институтов.

Ключевые слова: Тургенев, Базаров, Достоевский, нигилизм, отрицание, просвещение.

Как известно, шестидесятые годы девятнадцатого века ознаменовались стремительным распадом традиционного уклада русской жизни. Прежние, привычные нравственные нормы переставали действовать с обычной степенью эффективности, а другие, приходящие им на смену, ещё не обрели достаточной императивности. Процесс эмансипации личности неуклонно захватывал все слои общества. Особое значение в связи с этим в литературе приобретает проблема нигилизма. По общему признанию, первым, кто осуществил её художественное открытие, был Тургенев. Но если у критиков и читателей не возникало особых споров по поводу того, как относились к нигилизму Чернышевский, Лесков, Достоевский и другие писатели, то с Тургеневым такой ясности не существовало. Думается, что писатель был совершенно искренен, когда утверждал: «Хотел ли я обругать Базарова или его превознести? Я этого сам не знаю, ибо я не знаю, люблю ли я его или ненавижу!»1. Для подобного заявления были серьёзные основания. Слишком сложен вопрос о том, что именно отрицает Евгений Базаров.

Характерно, что многие сцены, многие суждения в романе обладают исключительной многозначностью. Остановимся на том определении, которое сформулировано в первых главах романа: «Нигилист — это человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружён этот принцип» . Весьма существенно, что здесь о разрушении не сказано ни слова, а всего лишь звучит призыв к каждому из нас быть самостоятельным и независимым в своих суждениях. Если такой призыв воспринимать в рамках обыденного сознания, то с ним вполне может согласиться любой цивилизованный человек. Но если речь идёт о христианских догматах, то они изначально считаются непостижимыми для разума, и в этом смысле нигилизм совершенно неприемлем для верующего.

Обратимся к другому примеру. Вспомним эпизод, когда Базаров заявляет, что он и его единомышленники всё отрицают:

Как? Не только искусство, поэзию… но и… страшно вымолвить…

Всё, — с невыразимым спокойствием повторил Базаров .

Вполне возможно, что в этой знаменитой сцене Базаров всего лишь выражает

своё скептическое отношение к дворянской культуре и утверждает положительную

© Е.М. Конышев

роль науки, труда, конкретной практической деятельности. Возможно, что ни о каких радикальных политических действиях он даже не помышляет. Но не исключено, что Базаров — это один из тех крайних радикалов, чьи настроения были выражены в прокламации «Молодая Россия», где говорилось: «Мы будем последовательнее не только жалких революционеров 48-го года, но и великих террористов 92-го года, мы не испугаемся, если увидим, что для ниспровержения современного порядка придётся пролить втрое больше крови, чем пролито якобинцами в 90-х годах»2. Как мы видим, общественно-политический смысл, вложенный в реплику Базарова, можно истолковывать по-разному. То же самое относится и к её философскому содержанию. Если бы перед нами был роман Достоевского, то в приведённой сцене, без всякого сомнения, речь шла о Боге. Тургенев вообще-то этого не имел в виду. В письме к Фету он заявляет: «Вы упоминаете также о параллелизме; но где он — позвольте спросить, и где эти пары, верующие и неверующие? Павел Петрович — верит или не верит? Я этого не ведаю» [П., 4, 370]. И всё-таки глубина и многозначность художественного изображения таковы, что можно усмотреть в этой сцене наличие её религиозного подтекста. Павел Петрович потрясён, ему даже страшно вымолвить то, что осмеливается отрицать Базаров. Так может реагировать на слова нигилиста только верующий человек.

В романе вообще немало таких высказываний, которые приобретают особый смысл в контексте произведений Достоевского. Над многим заставляют задуматься слова Базарова об одном из своих последователей: «Ситниковы нам необходимы. Мне, пойми ты это, — мне необходимы подобные олухи. Не богам же, в самом деле, горшки обжигать!..» . Нельзя не заметить, что именно Тургенев первым показывает, как зарождаются те самые мысли, которые Раскольникова приведут к теории деления людей на два разряда, а Петра Верховенского — к созданию своих пятёрок.

Отмеченная многозначность толкования нигилизма в романе «Отцы и дети» имеет особое художественное значение. Нам кажется, что идея нигилизма, изображаемая в романе «Отцы и дети», занимает в его структуре достаточно своеобразное место, чтобы выйти из той схемы монологического романа, которую даёт М.М. Бахтин. Разве нигилистическая идея является только простой художественной характеристикой Базарова? Не только. В какой-то степени можно

сказать, что сам Базаров нужен Тургеневу для испытания идеи. Она представляет собой объект полемики, которую ведёт Тургенев, она проверяется теми событиями, которые описаны в романе, и тем самым в какой-то степени организует его сюжет. Автор не разделяет этой идеи, но и не отрицает её, он изображает её, сохраняя всю полнозначность как идеи, и в этом смысле Тургенева, как и Достоевского, можно назвать «художником идеи». Тургенев нигде не излагает идеи Базарова в монологической форме, не показывает и её психологического становления в одном индивидуальном сознании. Мы впервые знакомимся с содержанием идеи Базарова в её пересказе Аркадием Кирсановым, одновременно свои определения нигилизма дают Николай Петрович и Павел Петрович. Затем она возникает в немногословных, но афористических репликах Базарова, всё время перебиваемого провоцирующими вопросами и замечаниями его противников. Наконец, она понижается до пародийного выражения («Долой авторитеты!» — закричал Ситников.») . Идея раскрывает разные свои грани, оттенки, возможности. Следует отметить также, что, хотя роман направлен к тому, чтобы утвердить многие из тех духовных ценностей, которые отвергались Базаровым, в нём немало таких страниц, на которых идея отрицания получает эмоциональную поддержку. «Вся моя повесть направлена против дворянства как передового класса» [П., 4, 379], — признавал сам Тургенев. Во всяком случае, несомненно одно: идея нигилизма живёт в «Отцах и детях» подлинно живописной жизнью, на всём протяжении романа она вступает в соприкосновение с различными явлениями жизни, испытывается, проверяется или опровергается ими. Во всём этом есть нечто напоминающее поэтику Достоевского.

Особенно хотелось выделить слова М.М. Бахтина о том, что Достоевский «часто угадывал, как при определённых изменившихся условиях будет развиваться и действовать данная идея, в каких неожиданных направлениях может пойти её дальнейшее развитие и трансформация»3. Нечто аналогичное можно с полным правом сказать и об авторе романа «Отцы и дети». Тургенев угадывает в мировоззрении своего героя различные возможности, различные тенденции развития.

Каким же именно предстаёт нигилизм в романе Тургенева? Прежде всего несомненно, что взгляды Базарова близки к идеологии Просвещения. И в свете этого становятся понятны из-

вестные слова Тургенева о Базарове: «… за исключением воззрений на художества, я разделяю почти все его убеждения» . Известно, что просветительские задачи стояли перед русской общественной мыслью вплоть до шестидесятых годов девятнадцатого века. Отражение их в тургеневском творчестве давно отмечено нашими литературоведами. Об этом писали в своих работах С.М. Петров, Г.Н. Поспелов, П.Г. Пустовойт, Ю.Г. Нигматуллина. В 1984 году вышла монография В.Н.Тихомирова «Тургенев и просветительство». Следует отметить, что иногда мы делаем чрезмерный акцент на ограниченности просветительских идеалов, на их неспособности разрешить социально-философские и моральные проблемы человечества. Между тем если мудрость здравого смысла трезво осознаёт пределы своих возможностей, то она не враждебна общественным интересам и Базаров, постоянно толкующий о пользе для Ыеп риЬИк» , действительно мог быть нужен России.

В тургеневском нигилисте заметно стремление утвердить положительные жизненные ценности. Не случайно он так не любит всяких отвлечённых мечтаний и так внимателен к практической деятельности. Базаров призывает отказаться от мнимых, как он считает, ценностей дворянской культуры и вернуться к реальности: «Вы, я, надеюсь, не нуждаетесь в логике для того, чтобы положить себе кусок хлеба в рот, когда вы голодны. Куда нам до этих отвлечённостей!» .

Когда звучат подобные рассуждения, то Базарова можно упрекнуть в определённой ограниченности его требований, но здесь нет бессмысленного отрицания с хохотом и свистом. Напротив, здесь проявляется желание как можно прочнее укрепиться на земле, стать ближе к почве, к народу. Вовсе не случайно в Базарове часто ощущается нечто крестьянское, нечто сближающее его с героями «Записок охотника». Ю.В. Лебедев указывает: «Нетрудно заметить в Хоре (очерк «Хорь и Калиныч») и в родственных с ним характерах будущие базаровские черты. Хорь — это тип практика, реформатора, русского человека с государственным складом ума. Тургенев с гордостью пишет, что «русский человек так уверен в своей силе и крепости, что он не прочь и поломать себя: он мало занимается своим прошедшим и смело глядит вперёд. Что хорошо — то ему нравится, что разумно — того ему и подавай, а откуда оно идёт, — ему всё равно» . По существу, здесь уже прорастало

зерно будущей базаровской программы и даже базаровской теории ощущений, основанной на доверии к непосредственности демократических чувств»4. Аналогичные наблюдения делает Г.Б. Курляндская: «Однодворец Овсяников -тоже носитель практического сознания, которое сказалось в способности понимать новое и прогрессивное, критически относиться к действительности. Он видит распад прежних феодально-крепостнических отношений: «времена подошли другие», но вместе с тем свою эпоху он считает безвременьем: «старое вымерло, а молодое не нарождается!»5. Если вдуматься в это тонкое наблюдение, получается, что в Овсяни-кове тоже проступает что-то базаровское. Здесь и практическое сознание, и критическое отношение к действительности, и отрицательная оценка современности. Вспомним утверждение Базарова, что в современном быту, в семейном или общественном, нет ничего, что не заслуживало бы отрицания.

Тургенев соглашался с определённой справедливостью такого требования, так как оно до известной степени соответствовало его собственным взглядам. Е.М. Ефимова указывала: «Поступательное движение вперёд может осуществляться, по Тургеневу, только через отрицание, вызванное самим этим движением. В ходе развития отрицание отрицается новым, противоположным явлением, и наступает синтез на более высокой основе.»6. В свете таких историко-философских воззрений Тургенев изображает базаровский нигилизм как болезненный, но необходимый и полезный этап на пути развития как отдельной личности, так и всего общества. Н.Ф. Буданова подчёркивает, что «Тургенев признаёт необходимость и полезность (в известных границах) нигилизма как отрицания устаревших устоев и форм жизни, мешающих общественному прогрессу»7. Можно сказать, что это нигилизм, направленный на утверждение.

Но Тургенев был близок не только к просветителям. Ещё в молодости он прошёл школу романтизма и поэтому прекрасно осознавал односторонность всех рационалистических концепций. В отношении к прекрасному и будет выявлено то глубинное противоречие между кабинетной теорией и живой жизнью, с которым столкнётся тургеневский Базаров.

Оправданно ли с точки зрения разума существование искусства? Вовсе нет. То, что в искусстве непереводимо на язык отвлечённых логических понятий, разум отбрасывает, а то, что остаётся, оказывается рационалистической идеей,

которую образ лишь иллюстрирует. Произведение искусства превращается в наглядный пример к отвлеченному рассуждению, нужный лишь потому, что не всегда люди хотят или умеют логически ясно и последовательно рассуждать, и поэтому истину им следует подносить, как детям, в форме сказки, басни и т.д. В этом случае разум признаёт пользу искусства, но всё же при таком подходе польза его предстаёт не очень значительной, так как олицетворяет собой знание низшего типа. Нельзя в данном случае не вспомнить Чернышевского с его «Эстетическими отношениями искусства к действительности». Когда рационалист признаёт искусство, то оно, с его точки зрения, не более чем «суррогат действительности». И это не ошибка в рассуждениях, а неизбежный вывод из последовательно проведённого до конца просветительского взгляда на искусство. Базаров соглашается: .рисунок наглядно представит мне то, что в книге изложено на целых десяти страницах» , но всякие художества он тем не менее не признаёт. Здесь нет противоречия, так как иллюстрация может быть полезна, поучительна, но это всё же не искусство.

С точки зрения разума Базаров пытается подойти и к романтической любви. Он вовсе не аскет и нисколько не отрицает естественного влечения мужчины к женщине. Другое дело — иррациональная, роковая страсть. Для тех, кто стоит на позициях здравого смысла, она нелепа и неразумна: «Нет, брат, это всё распущенность, пустота! И что за таинственные отношения между мужчиной и женщиной? Мы, физиологи, знаем, какие это отношения. Ты проштудируй-ка анатомию глаза: откуда тут взяться, как ты говоришь, загадочному взгляду?» . Рационалист Базаров совершенно последователен, когда отрицает роковую любовь. Она противоречит его взглядам на мир, она не входит в его стройную систему воззрений на жизнь, общество и человека. И когда он полюбит, начнут рушиться основы его миросозерцания. Как пишет Ю.В. Лебедев, «… для Базарова, демократа и естествоиспытателя, любовь к Одинцовой — не рядовое чувство, а событие, потрясающее основы его убеждений, ставящее под сомнение его философскую систему»8. Базаров победил свою страсть к Одинцовой или, точнее сказать, не стал рабом этой страсти. Но он узнал, он почувствовал возможность роковой, иррациональной любви. Он прикоснулся к иному миру, о котором и не подозревала его философия. Самоуверенный разум обнаружил себя ограниченным рас-

судком. Теперь Базаров знает, что в жизни существуют иррациональные стихии, которые можно подавить силой воли, но которые не подчиняются логическим доводам.

Жизнь, загадочная, сложная, таинственная, постоянно опровергает тургеневского героя. В результате Базаров оказывается в состоянии духовного кризиса, глубокого нравственного смятения. По мере развития сюжета Тургенев изображает уже не самоуверенного, а, как писал Достоевский, «беспокойного и тоскующего Базарова (признак великого сердца), несмотря на весь его нигилизм»9. Именно этому Базарову становятся свойственны тоска, скука, меланхолия и разочарование в жизни:«Узенькое местечко, которое я занимаю, до того крохотно в сравнении с остальным пространством, где меня нет и где дела до меня нет; и часть времени, которую мне удастся прожить, так ничтожна перед вечностью, где меня не было и не будет.» . Чтобы понять, почему именно так теперь начинает воспринимать мир Евгений Базаров, надо вспомнить следующее. Гуманисты эпохи Возрождения считали, что Бог поместил человека в центре мира и что этот мир соизмерим с человеком, вполне может быть им освоен. Гуманисты были так восхищены мощью и достоинством человека, что Бог для них становился чем-то второстепенным. Просветители восемнадцатого века допускали Бога лишь в качестве первопричины всего сущего. А человек воспринимался ими только как разумное животное. Такое животное хорошо вписывалось в мир природы, где царят законы разума. Но если гуманисты и просветители были полны оптимизма, то тургеневский Базаров с необычайной остротой начинает воспринимать свою затерянность и одиночество в том мире, где нет Бога. Романтик Тургенев передаёт здесь герою не только свои мысли и чувства, свои настроения космического пессимизма, но и ту мировую скорбь, которая впервые была отражена в творчестве Байрона.

Размышляя о нигилизме Базарова, следует выделить ещё один аспект данной проблемы. Тургенев называл себя атеистом, но при этом не был враждебен к религии и не был к ней равнодушен. В творчестве своём он испытал несомненное влияние христианских традиций. Думается, что именно это позволило ему на интуитивном уровне уловить в рассуждениях Базарова то направление нигилизма, которое ведёт ко всеобщему разрушению. Просветитель подобной опасности не видит и не понимает. Человек

христиански ориентированный в этом отношении является более чутким, более проницательным. Тургенев размышлял в 1860 году в статье «Гамлет и Дон-Кихот»: «Но в отрицании, как в огне, есть истребляющая сила — и как удержать эту силу в границах, как указать ей, где ей именно остановиться, когда то, что она должна истребить, и то, что ей следует пощадить, часто слито и связано неразрывно?» . Думается, что строки эти были навеяны не только раздумьями над образом Гамлета. Несомненно, что перед мысленным взором писателя уже возникали и первые контуры такого героя, как Евгений Базаров. А ему как раз свойственным оказывается стремление именно к абсолютному отрицанию.

Г.Б. Курляндская пишет: «Нигилизм в изображении Тургенева — это отрицание, прежде всего, духовного первоисточника жизни, стремление абсолютизировать преходящие, конечные формы существования»10. Это глубокая мысль, с которой нельзя не согласиться. Но хотелось бы развернуть её более подробно. Дело в том, что отрицать Бога можно с разных мировоззренческих позиций. Просветители часто ожесточённо нападали на Церковь, обвиняя её в корыстном стремлении сохранить невежество и предрассудки, но к идее Бога они были в общем-то равнодушны. Если Бога нет, то и бросать вызов некому и незачем. Гораздо более религиозны были романтики, но именно они, увлёкшись идеей отрицания, скатывались к демонизму и богоборчеству.

А как всё это соотносится с Базаровым? В споре с Павлом Петровичем Кирсановым тургеневский герой стоит на просветительских позициях. И как это типично для просветителя: провозглашая свой лозунг всеобщего отрицания, он не испытывает какого-либо религиозного беспокойства. Вопрос о существовании Бога, столь волнующий героев Достоевского, его в этот момент явно не интересует. В дальнейшем, когда Базаров открывает для себя романтическое восприятие жизни, у него намечаются байронические настроения, но именно тогда его отрицание приобретает какие-то демонические черты. Чувствуется, что Базарова начинает ув-

лекать отрицание ради отрицания. Не случайно он признаётся приятелю: «.я придерживаюсь отрицательного направления — в силу ощущения. Мне приятно отрицать, мой мозг так устроен и баста!» . В этом высказывании, с одной стороны, проявляется вполне позитивистская система мышления, а с другой — нечто демоническое. И та идея вселенского уничтожения, которую затем будут проповедовать Ставрогин и Пётр Верховенский, впервые зарождается в сознании именно тургеневского героя.

Следует отметить чрезвычайно характерную особенность описания Базарова. В тексте постоянно встречаются такие штрихи его портрета, как с «надменной гордостию», «холодная усмешка», «гордость почти сатанинская». Тургенев отмечает в своём герое сатанинское, бесовское начало. Скорее всего, это происходит подсознательно. Писатель прежде всего использует тот языковой код, который был привычен для него как для человека, воспитанного в традициях православной культуры. Эта чуткость Тургенева к демоническим проявлениям в жизни и человеке избавляла его от просветительской односторонности и создавала почву для переклички с Достоевским. В образе Базарова временами ощущается какая-то особая иррациональная глубина.

Подводя общий итог, хочется ещё раз подчеркнуть, что идея отрицания изображается Тургеневым в её движении и в разных тенденциях её развития. С одной стороны, она предстаёт как необходимый этап в поступательном развитии общества. Отсюда вполне закономерным является сочувствие, которое вызывают у читателя многие суждения Базарова. С другой стороны, Тургенев показал, как жажда отрицания влечёт его героя перейти допустимые границы, как нигилизм постепенно, но неизбежно превращается в болезнь духа. Подобная болезнь проявляется в утрате связей с другими людьми, в богооставленности, в ощущении своего космического одиночества, в утрате чувства того, что мироздание вообще имеет какой бы то ни было смысл. В этом плане автор «Отцов и детей» предвосхищает важнейшие открытия Достоевского.

Примечания

1 Тургенев И.С. Полное собр. соч. и писем.: в 28 т. — П. Т.4. — С. 370. Все дальнейшие ссылки даются в тексте по этому изданию.

2 Политические процессы 60-х годов / Под ред. Б.П. Козьмина — М.-Пг. : Гиз, 1923. — С. 264.

3 Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского — М.: Советский писатель, 1963. — С. 121.

4 Лебедев Ю.В. Роман И.С. Тургенева «Отцы и дети». — М.: Просвещение, 1982. — С. 24.

5 Курляндская Г.Б. Человек в природно-нравственных и эстетических измерениях в произведениях Тургенева // Спасский вестник. — № 8. — 2001. — С. 5.

6 Ефимова Е.М. К проблеме революции в романах «Отцы и дети» И.С. Тургенева и «Обрыв» И.А. Гончарова // Уч. зап. Орловского гос. пед. института. Кафедра литературы. Вып. 4. — Орёл, 1964. — С. 236.

7 Буданова Н.Ф. Тургенев и Достоевский. Творческий диалог. — Л.: Наука, 1987. — С. 41.

8 Лебедев Ю.В. Роман И.С. Тургенева «Отцы и дети». — М.: Просвещение, 1982. — С. 100.

9 Достоевский Ф.М. Полное собр. соч.: в 30 т. — Л.,1973. — Т. 6. С. 59. Дальнейшие ссылки даются в тексте с указанием тома и страницы.

10 Курляндская Г.Б. И.С.Тургенев. Мировоззрение, метод, традиции. — Тула, 2001. — С. 184.

PROBLEM OF THE NIHILISM IN TYRGENEV’S NOVEL «FATHERS AND CHILDRENS»

The article provides problem of nihilism in novel «Father and Sons». Tyrgenev researches different directions development idea of dethroning. Side on the one hand, Bazarov is the scientist.How theorist he belong to philosophy of Enlightenment. In essence such nihilism is an elementary empiricism, a refusal to accept any authority but that of experience. Side on the other hand, Bazarov is the extremist. This nihilism entailed not only the dethroning of principles but the distruction of all accepted social institutions.

Key words: Tyrgenev, Bazarov, Dostoevsky, nihilism, dethroning, enlightenment.

Роман «Отцы и дети» имеет сложную структуру и многоуровневый конфликт. Чисто внешне он представляет собой противоречие между двумя поколениями людей. Но этот вечный усложняется идейными и философскими разногласиями. Задачей Тургенева было показать пагубное влияние некоторых философских течений на современную молодежь, в частности нигилизма.

Что такое нигилизм?

Нигилизм — это идейно-философское течение, согласно которому, нет и не может быть авторитетов, ни один из постулатов не должен приниматься на веру. (как отмечает он сам) — это беспощадное отрицание всего. Философской основой для формирования нигилистического учения послужил немецкий материализм. Неслучайно Аркадий и Базаров предлагают Николаю Петровичу вместо Пушкина читать Бюхнера, в частности его труд «Материя и сила». Позиция Базарова сформировалась не только под влиянием книг, преподавателей, но и из живого наблюдения за жизнью. Цитаты Базарова о нигилизме подтверждают это. В споре с Павлом Петровичем он говорит, что с радостью бы согласился, если Павел Петрович представит ему «хоть одно постановление в современном нашем быту, в семейном или общественном, которое бы не вызывало полного и беспощадного отрицания».

Основные нигилистические идеи героя

Нигилизм Базарова проявляется в его отношении к различным сферам жизни. В первой части романа происходит столкновение двух идей, двух представителей старшего и младшего поколений — Евгения Базарова и Павла Петровича Кирсанова. Они сразу же испытывают неприязнь друг к другу, а потом выясняют отношения в полемике.

Искусство

Наиболее резко Базаров отзывается по поводу искусства. Он считает его бесполезной сферой, которая ничего не дает человеку, кроме глупого романтизма. Искусство же, по мнению Павла Петровича, это духовная сфера. Именно благодаря ему человек развивается, учится любить и мыслить, понимать другого, узнавать мир.

Природа

Несколько кощунственно выглядит отзыв Базарова не храм, а мастерская. И человек в ней работник». Герой не видит ее красоту, не чувствует гармонии с ней. В противоположность этому отзыву Николай Петрович прогуливается по саду, любуется красотой весны. Он не может понять, как Базаров не видит всего этого, как он может оставаться таким равнодушным по отношению к божьему творению.

Наука

Что же ценит Базаров? Ведь не может же ко всему он испытывать резко негативное отношение. Единственное, в чем герой видит ценность и пользу, — это наука. Наука как основа знания, развития человека. Безусловно, Павел Петрович как аристократ и представитель старшего поколения также ценит и уважает науку. Однако для Базарова идеал — это немецкие материалисты. Для них не существует любви, привязанности, чувств, для них человек — это просто органическая система, в которой происходят определенные физические и химические процессы. К таким же парадоксальным мыслям склоняется и главный герой романа «Отцы и дети».

Нигилизм Базарова попадает под сомнение, он испытывается автором романа. Отсюда возникает внутренний конфликт, который происходит уже не в доме Кирсановых, где каждый день спорят Базаров и Павел Петрович, а в душе самого Евгения.

Будущее России и нигилизм

Базарова как представителя передового направления России интересует ее будущее. Так вот, по мнению героя, для того чтобы построить новое общество, для начала необходимо «место очистить». Что это означает? Безусловно, выражение героя можно трактовать как призыв к революции. Развитие страны необходимо начинать с кардинальных перемен, с разрушения всего старого. Базаров при этом упрекает поколение либералов-аристократов в их бездействии. Базаров о нигилизме отзывается как о самом действенном направлении. Но стоит сказать, что и сами нигилисты пока ничего не сделали. Действия Базарова проявляются только в словах. Тем самым Тургенев подчеркивает, что герои — представители старшего и младшего поколений — в чем-то очень сильно похожи. Взгляды Евгения очень пугающи (это подтверждают цитаты Базарова о нигилизме). Ведь на чем прежде всего строится любое государство? На традициях, культуре, патриотизме. Но если нет никаких авторитетов, если не ценить искусство, красоту природы, не верить в Бога, то что же остается людям? Тургенев очень боялся, что подобные идеи могут воплотиться в жизнь, что России тогда придется очень тяжело.

Внутренний конфликт в романе. Испытание любовью

В романе есть два ключевых персонажа, которые якобы играют эпизодическую роль. На самом деле они отражают отношение Тургенева к нигилизму, они развенчивают это явление. Нигилизм Базарова начинает осмысливаться им самим немного по-другому, хотя прямо автор нам этого не говорит. Итак, в городе Евгений и Аркадий встречают Ситникова и Кукшину. Они передовые люди, которые интересуются всем новым. Ситников — приверженец нигилизма, он выражает свое восхищение Базаровым. Сам же при этом ведет себя как шут, он выкрикивает нигилистические лозунги, это все выглядит нелепо. Базаров относится к нему с явным презрением. Кукшина — эмансипированная женщина, просто-напросто неряшлива, глупа и груба. Это все, что можно сказать о героях. Если они являются представителями нигилизма, на который Базаров возлагает такие большие надежды, то каково же будущее страны? С этого момента в душе героя появляются сомнения, которые усиливаются, когда он встречает Одинцову. Сила и слабость нигилизма Базарова проявляют себя именно в главах, где говорится о любовных чувствах героя. Он всячески противится своей влюбленности, ведь это все глупый и никому не нужный романтизм. Но сердце ему говорит о другом. Одинцова видит,что Базаров умен и интересен, что в его идеях есть доля истины, но их категоричность выдает слабость и сомнительность его убеждений.

Отношение Тургенева к своему герою

Недаром вокруг романа «Отцы и дети» развернулась бурная полемика. Во-первых, тема была очень злободневной. Во-вторых, многие представители литературной критики были, как и Базаров, увлечены философией материализма. В-третьих, роман был смелым, талантливым и новым.

Существует мнение, что Тургенев осуждает своего героя. Что он клевещет на молодое поколение, видя в нем лишь только плохое. Но это мнение ошибочно. Если посмотреть на фигуру Базарова повнимательнее, то в нем можно рассмотреть сильную, целеустремленную и благородную натуру. Нигилизм Базарова — лишь внешнее проявление его ума. Тургенев, скорее, чувствует разочарование в том, что столь талантливая личность зациклилась на таком малооправданном и ограниченном учении. Базаров не может не вызывать восхищение. Он дерзок и смел, он умен. Но, кроме этого, он еще и добр. Неслучайно к нему тянутся все крестьянские детишки.

Что же касается авторской оценки, то наиболее полно она проявляется в финале романа. Могила Базарова, на которую приходят его родители, буквально утопает в цветах и зелени, над ней поют птицы. Противоестественна ситуация, когда родители хоронят детей. Противоестественными были и убеждения главного героя. А природа, вечная, красивая и мудрая, подтверждает, что Базаров был неправ, когда видел в ней лишь материал для достижения целей человека.

Таким образом, роман Тургенева «Отцы и дети» можно рассматривать как развенчание нигилизма. Отношение Базарова к нигилизму — это не просто философия жизни. Но это учение подвергается сомнению не только представителями старшего поколения, но и самой жизнью. Базаров, влюбленный и страдающий, погибает от случайности, наука не в силах ему помочь, а над его могилой все так же прекрасна и спокойна Природа-мать.

Слово «нигилист» в переводе с латинского буквально переводится как «ничто». Это человек, который не признает никаких авторитетов. Этот термин широко распространился в литературе и публицистике 60-х годов 19 века.

Течение общественной мысли

В России это течение получило максимальное распространение после того, как свет увидел роман И.С. Тургенева «Отцы и дети». Нигилизм проявил себя в качестве общественного настроения разночинцев, отрицавших устоявшиеся нормы морали. Эти люди опровергали все привычное. Соответственно, нигилист — это человек, который не признает ничего. Представители данного течения отвергали религиозные предрассудки, деспотизм в обществе, искусство, литературу. Нигилисты выступали за свободу личности женщины, ее равноправие в обществе, а также в определенной степени пропагандировали эгоизм. Программа этого течения была весьма схематична, а те, кто продвигал ее, были излишне прямолинейны.

Если говорить о нигилизме как о мировоззрении, то его нельзя назвать цельным. Нигилист — это человек, который отличался лишь выражением неприятия к окружающей действительности. Идеи этого общественного течения в то время выражал журнал «Русское слово».

Нигилизм до «Отцов и детей»

Как уже говорилось выше, сам термин получил распространение после того, как был опубликован роман «Отцы и дети». В данном произведении нигилист — это Евгений Базаров. У него были последователи, но об этом позже. Именно после публикации романа распространился термин «нигилизм». До этого в журналах подобные идеи назывались «отрицательным направлением», а его представители именовались «свистунами».

Для противников общественного течения нигилист — это тот, кто стремился разрушить моральные устои и пропагандировал аморальные принципы.

«Что такое Базаров?»

Именно с таким вопросом обращается П.П. Кирсанов к своему племяннику Аркадию. Слова о том, что Базаров — это нигилист, брата Павла Петровича изумили. Для представителей его поколения жизнь без принципов невозможна.

Стоит отметить, что нигилисты в литературе — это в первую очередь герои Тургенева. Наиболее ярким, конечно, является Базаров, у которого были последователи, Кукшина и Ситников.

Принципы нигилистов

Для представителей этого течения характерен главный принцип — отсутствие каких-либо принципов.

Наиболее ярко мировоззренческая позиция Базарова отражается в спорах с Павлом Петровичем Кирсановым.

Герои по-разному относятся к простому народу. Базаров считает этих людей «темными», Кирсанов умиляется патриархальности крестьянской семьи.

Природа для Евгения является своеобразной кладовой, в которой человек может хозяйничать. Павел Петрович любуется ее красотой.

Отрицательно относится главный нигилист в романе «Отцы и дети» к искусству. Чтение литературы для Базарова — пустое времяпрепровождение.

Евгений и Павел Петрович — представители разных социальных слоев. Базаров разночинец. Это во многом объясняет его отношение к народу и равнодушие ко всему прекрасному. Он представляет, насколько тяжела жизнь тех, кто возделывает землю. Русские нигилисты, как правило, действительно были разночинцами. Вероятно, этим вызвана их революционная настроенность и неприятие общественного строя.

Последователи Базарова

На вопрос о том, кто из героев был нигилистом в «Отцах и детях», можно, конечно, ответить, что учеником Базарова считал себя Аркадий Кирсанов. Кукшина и Ситников тоже выдают себя за его последователей. Однако можно ли их считать нигилистами?

Аркадий, хоть и пытается подражать Базарову, совершенно по-другому относится к искусству, природе, родным людям. Он перенимает лишь холодную манеру Базарова общаться, разговаривает низким голосом и держится развязно. Аркадий — воспитанный молодой человек. Он образован, искренен, неглуп. Младший Кирсанов рос в другой среде, ему не надо было зарабатывать себе на учебу.

Однако когда Евгений Базаров влюбляется в Анну Одинцову, то создается впечатление, что его поведение тоже несло оттенок наигранности. Конечно, он намного тверже Аркадия, глубже разделяет идеи нигилизма, но при этом он все-таки душой не мог отвергнуть все ценности. В конце романа, когда Базаров ожидает собственной смерти, он признает силу родительской любви.

Если говорить о Кукшиной и Ситникове, то они изображаются Тургеневым с такой иронией, что читатель сразу понимает: воспринимать из как «серьезных» нигилистов не стоит. Кукшина, конечно, «пружится», стараясь показаться не такой, какая она есть в действительности. Автор называет ее «существом», подчеркивая тем самым суетливость и глупость.

Ситникову писатель уделяет еще меньше внимания. Этот герой — сын трактирщика. Он недалек, держится развязно, копируя, вероятно, манеру Базарова. У него есть мечта сделать людей счастливыми, используя для этого деньги, заработанные отцом, в чем выражается неуважительное отношение к чужому труду и к родителям.

Что же хотел автор сказать таким ироничным отношением к этим персонажам? Во-первых, оба героя олицетворяют собой негативные стороны личности самого Базарова. Ведь и он не проявляет уважения к устоявшимся ценностям, которые были заложены много веков назад. Базаров также проявляет пренебрежение к родителям, которые живут лишь любовью к единственному сыну.

Второй момент, который хотел показать писатель, заключается в том, что время «базаровых» еще не наступило.

История происхождения термина «нигилизм»

Благодаря Тургеневу, понятие нигилизма получило широкое распространение, однако не он придумал этот термин. Есть предположение, что Иван Сергеевич заимствовал его у Н.И. Надежина, который в публикации применил его для негативной характеристики новых литературных и философских течений.

Тем не менее именно после распространения романа «Отцы и дети» термин получил общественно-политическую окраску и стал широко применяться.

Надо также сказать, что дословный перевод этого слова не передает содержания этого понятия. Представители течения вовсе не были лишены идеалов. Есть предположение, что автор, создав образ Базарова, выказывает осуждение революционно-демократического движения. В то же время Тургенев говорит, что его роман направлен против аристократии.

Итак, термин «нигилизм» первоначально задумывался как синоним слова «революция». Однако слово получило такую популярность, что нигилистом мог считать себя семинарист, отдавший предпочтение учебе в университете и отказавшийся от духовной карьеры, или девушка, выбравшая себе мужа по велению сердца, а не по указу родственников.

Урок-размышление

«Нигилизм и его последствия»

(по роману И.С.Тургенева «Отцы и дети»)

Цель: дать понятие о нигилизме, познакомиться с характеристиками определения нигилизма, данными в разных источниках разного времени; сопоставить понятие нигилизма и взгляды Базарова; показать, как влияют убеждения человека на его судьбу; проанализировать последствия нигилизма, подвести к мысли о разрушительном воздействии нигилизма на характер личности и общества; развитие навыков устной монологической речи, выразительного чтения.

Эпиграф:

«Сердце Тургенева не могло быть с первым в нашей литературе большевиком».
Борис Зайцев.

Вступительное слово учителя.

Как вы думаете, зависит ли судьба человека от его убеждений? Могут ли убеждения погубить человека, разрушить его жизнь или, наоборот, сделать его счастливым?

Тема сегодняшнего урока «Нигилизм и его последствия». Сегодня мы поговорим об убеждениях Базарова, о том, что скрывается под пугающим словом «нигилизм».

Попытаемся ответить на вопрос: «Зависит ли судьба человека от его убеждений. Могут ли убеждения погубить человека, разрушить его жизнь или, наоборот, сделать его счастливым?»

При подготовке к уроку вы, ребята, должны были перечитать отдельные главы романа «Отцы и дети», выполнить некоторые задания.

2. Нам предстоит словарная работа.

Посмотрим, как одно и то же понятие «нигилизм» раскрывается в разных источниках.
(Чтение формулировок определений нигилизма, данные в Большом энциклопедическом словаре, словаре В.Даля, Толковом словаре и Британской энциклопедии.)

— Нигилизм (от лат. nihil – «ничто») – отрицание общепринятых ценностей: идеалов, моральных норм, культуры, форм общественной жизни.
Большой энциклопедический словарь

— Нигилизм – «безобразное и безнравственное учение, отвергающее всё, чего нельзя ощупать».
В.Даль

— Нигилизм – «голое отрицание всего, логически не оправданный скептицизм».
Толковый словарь русского языка

— Нигилизм – «философия скептицизма, отрицания всех форм эстетического». Социальные науки и классические философские системы полностью отрицались, отрицалась любая власть государства, церкви, семьи. Наука для нигилизма стала панацеей от всех социальных проблем.
Британника

На что вы обратили внимание?

Интересно отметить, что в разных источниках даётся свой вариант толкования этого понятия и его возникновения. Британская энциклопедия ведёт его историю со Средних веков. Современные исследователи относят его к началу XIX века. Некоторые издания считают, что понятию нигилизм впервые дал определение немецкий философ Фридрих Ницше . «Что означает нигилизм? – спрашивает он и отвечает:- То, что высшие ценности теряют свою ценность…нет цели, нет ответа на вопрос «зачем?»

Интересна история слова «нигилист» в России.

Сообщение ученика:

Слово «нигилист» имеет сложную историю. Оно появилось в печати в конце 20-х гг. XIX в. И вначале это слово употребляли по отношению к невеждам, которые ничего не знают и не хотят знать. Позднее, в 40-е гг., слово «нигилист» как бранное стали употреблять реакционеры, называя так своих идейных врагов – материалистов, революционеров. Передовые деятели не отказались от этого названия, но вложили в него свой смысл. Герцен утверждал, что нигилизм означает пробуждение критической мысли, стремление к точному научному знанию.

Итак, нигилизм – это убеждения или их отсутствие? Можно ли считать нигилизм социально позитивным явлением? Почему?

Нигилизм – это убеждения, жёсткие и непреклонные, основанные на отрицании всего предшествующего опыта человеческой мысли, на разрушении традиций. Философия нигилизма позитивной быть не может, т.к. отвергает всё, не предлагая ничего взамен. Нигилизм возникает там, где жизнь обесценивается, где потеряна цель и нет ответа на вопрос о смысле жизни, о смысле существования самого мира.

Слайд

3. И.С.Тургенев в своём знаменитом романе «Отцы и дети» изложил в общедоступной форме идею нигилизма устами персонажа Евгения Базарова.

Слайд

Давайте вспомним взгляды Базарова. Дома вы должны были заполнить таблицу, подобрав цитаты из романа (чтение цитат и их обсуждение).

Научные и философские взгляды:

«Есть науки, как есть ремёсла, знания; а науки вообще не существует вовсе… Изучать отдельные личности не стоит труда. Все люди друг на друга похожи как телом, так и душой; у каждого из нас мозг, селезёнка, сердце, лёгкие одинаково устроены; и так называемые нравственные качества одни и те же у всех: небольшие видоизменения ничего не значат. Достаточно одного человеческого экземпляра, чтобы судить обо всех других. Люди что деревья в лесу; ни один ботаник не станет заниматься каждою отдельной берёзой».

«Каждый человек на ниточке висит, бездна ежеминутно под ним разверзнуться может, а он ещё сам придумывает себе всякие неприятности, портит свою жизнь».

«Мы теперь вообще над медициной смеёмся и ни перед кем не преклоняемся».

Политические взгляды:

«Русский человек только тем и хорош, что он сам о себе прескверного мнения…»

«Аристократизм, либерализм, прогресс, принципы… — подумаешь, сколько иностранных и бесполезных слов! Русскому человеку они даром не нужны. Мы действуем в силу того, что признаём полезным. В теперешнее время полезнее всего отрицание- мы отрицаем… Всё…»

«А потом мы догадались, что болтать, всё только болтать о наших язвах не стоит труда, что это ведёт только к пошлости и доктринёрству; мы увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди, и обличители никуда не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре и чёрт знает о чём, когда дело идёт о насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас душит, когда все наши акционерные общества лопаются единственно оттого, что оказывается недостаток в честных людях, когда самая свобода, о которой хлопочет правительство, едва ли пойдёт нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только налиться дурману в кабаке…»

«Нравственные болезни происходят от дурного воспитания, от всяких пустяков, которыми сызмала набивали людские головы, от безобразного состояния общества, одним словом. Исправьте общество, и болезней не будет… По крайней мере, при правильном устройстве общества совершенно будет всё равно, глуп ли человек или умён, зол или добр».

«А я и возненавидел этого последнего мужика, Филиппа или Сидора, для которого я должен из кожи лезть и который мне даже спасибо не скажет…да и на что мне его спасибо? Ну, будет он жить в белой избе, а из меня лопух будет расти, ну, а дальше?»

Эстетические взгляды:

«Порядочный химик в 20 раз полезнее всякого поэта».

«И природа пустяки в том значении, в каком ты её понимаешь. Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник…»

«Рафаэль гроша медного не стоит…»

«…Третьего дня, я смотрю, он Пушкина читает… Растолкуй ему, пожалуйста, что это никуда не годится. Ведь он не мальчик: пора бросать эту ерунду. И охота же быть романтиком в нынешнее время! Дай ему что-нибудь дельное почитать…»

« Помилуй! В 44 года человек, отец семейства, в …м уезде – играет на виолончели! (Базаров продолжал хохотать…)»

Соответствуют ли взгляды Базарова нигилистическим воззрениям, или Тургенев ошибся, причисляя его к нигилистам?

Взгляды Базарова вполне соответствуют нигилистическим воззрениям. Отрицание, доходящее до абсурда, всего и всех: нравственных законов, музыки, поэзии, любви, семьи; попытка объяснить все явления действительности, даже необъяснимые, с помощью научных изысканий, материалистически.

А что говорят о нигилистах герои романа «Отцы и дети»?

Николай Петрович Кирсанов говорит, что нигилист – это человек, «который ничего не признаёт».

Павел Петрович добавляет, «который ничего не уважает».

Аркадий: «который ко всему относится с критической точки зрения, не склоняется ни перед какими авторитетами, не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружён этот принцип».

Какое из 3 толкований больше подходит к нигилизму Базарова?

А что же признаёт Базаров? (науку, огромную роль самовоспитания, труд, работу)

Хорошо это или плохо: относиться ко всему с критической точки зрения?

Глядя на всё критически, можно найти недостатки, ошибки, исправить их. Сомнения и отрицание всегда были двигателем научного и социального прогресса. Всё новое строится на основе отрицания старого. Но нельзя всё слепо отрицать, нельзя отказываться от положительного опыта, от традиций. Обязательно должна быть новая позитивная программа. Что предлагаешь взамен, какими способами?

Базаров критически относился к крепостному праву, к самодержавию, к государственному строю вообще, к религии, к законам, к традициям. Базаров собирается «место расчистить», т.е. сломать старое.

Как называются люди, ломающие старый строй?

Революционерами.

Значит, Базаров по взглядам – революционер. Тургенев писал: «…и если он называется нигилистом, то надо читать революционером». Теперь скажите, во имя чего ломают старое? Зачем?

Чтобы построить новое – лучше старого.

Ничего. Он говорит, что это не его дело. Его дело – место расчистить, и всё.

Хорошо, что он видит недостатки современного общества. Плохо, что не знает, что строить, и не собирается строить. У него нет созидательной программы.

Как относится Тургенев к убеждениям Базарова? Разделяет ли он их?

Автор не разделяет нигилистических убеждений Базарова, наоборот, он всем ходом романа последовательно их развенчивает. С его точки зрения, нигилизм обречён, т.к. не имеет позитивной программы.

Тургенев по своему мировоззрению либерал, по происхождению – аристократ. Как же мог он своего противника сделать лучше и дать ему одержать победу?

Слайд

Возможно ответ на этот вопрос вы найдёте в высказывании самого Тургенева: «Точно и сильно воспроизвести истину, реальность жизни – высочайшее счастье для литератора, даже если эта истина не совпадает с его собственными симпатиями».

По этим словам Тургенева получается, что образ Базарова — это объективная истина, хотя она противоречит симпатиям автора.

Как вы относитесь к Базарову? Почему Тургенев так пишет о своём герое: «Если читатель не полюбит Базарова со всей его грубостью, бессердечностью, безжалостной сухостью и резкостью, если он его не полюбит, — я виноват и не достиг своей цели».

Тургенев – великий психолог. Его Базаров, будучи циничным, бесстыдным на словах, в душе человек нравственный. В Базарове скрыто присутствует многое из того, что он отрицает: и способность любить, и романтизм, и народное начало, и семейное счастье, и умение ценить красоту и поэзию. ( В минуты отчаяния бродит по лесу, перед дуэлью замечает красоту природы; стремясь скрыть своё смущение, ведёт себя развязно; дуэль).

Почему Базаров не отказался от участия в дуэли?

Павел Петрович угрожал в случае отказа ударить его палкой. Что ж с того? Человек, который искренне не признаёт никаких условностей, может позволить себе не заботиться об общественном мнении. Базаров гораздо моложе Павла Петровича и вряд ли позволил бы себя избить. Но он испугался другого – позора. И это доказывает, что далеко не ко всему, о чём отзывался с презрительной ухмылкой, он действительно был равнодушен.

Сам этого не осознавая, Базаров живёт по достаточно высоким нравственным принципам. Но эти принципы и нигилизм несовместимы. От чего-то придётся отказаться. Базаров как нигилист и Базаров как человек борются между собой в душе.

Как вы думаете, отражаются ли убеждения человека на его судьбе?

Убеждения героя, которые он последовательно воплощает в жизнь, не могут не отразиться на его судьбе. Они моделируют его судьбу. И получается, что сильный и властный человек, перед которым ещё никто не спасовал, отрицающий романтизм, настолько доверяет своим идеям, что одна только мысль об ошибке приводит его в уныние, в состояние депрессии. За это он будет страшно наказан: врачебные занятия окажутся для него роковыми, а медицина, которую он так почитал, не сможет его спасти. Логика романа заставляет нас видеть в смерти Базарова торжество сил здравого смысла, торжество жизни.

4. Последствия нигилизма.

Можете ли вы привести примеры нигилизма в истории нашей страны?

Слайд

«Только мы – лицо нашего Времени. Рог времени трубит нам.
Прошлое тесно. Академия и Пушкин непонятнее иероглифов.
Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и прочих с Парохода современности».

Эти слова были написаны в 1912 году. Под ними подписи нескольких поэтов, в том числе В.Маяковского.

Слайд

Авторы манифеста называли себя футуристами, от лат. futurum – будущее. Они презирали общество и его законы, старую литературу с её традициями, общепринятые правила поведения, принципы, авторитеты. Они выступали с чтением своих странных, грубых, диких стихов, появлялись перед публикой вызывающе одетые, с раскрашенными лицами, они постоянно издевались над читателями и слушателями, хамили им, показывая им, как они презирают сытый благополучный мир. Они пытались сокрушить даже язык и совершали дерзкие опыты над поэтическим словом.

Мне кажется, что эти люди похожи на нигилистов.

О футуристах мы будем с вами подробно говорить на будущий год. Что это за направление, что оно привнесло в литературу. Но хочу отметить, что В.Маяковский примыкал к футуристам лишь в самом раннем творчестве. А позднее взгляды его не были уже такими крайними. Мало того, у него появились стихи, в которых он беседует с Пушкиным о назначении поэта и поэзии.

Похожий период в истории нашей страны был и после Великой Октябрьской социалистической революции, когда некоторые деятели искусства решили отказаться от всего предшествующего опыта и создать на голом месте новую пролетарскую культуру.

Слайд

Именно к этому периоду относится мнение Бориса Зайцева, взятое в качестве эпиграфа к нашему уроку: «Сердце Тургенева не могло быть с первым в нашей литературе большевиком».

Борис Зайцев прожил долгую жизнь. Наблюдал расцвет культуры Серебряного века, а затем – раскол мира, уничтожение общества, в котором он жил и творил, истребление культуры и цивилизации. Вынужденный эмигрант, всю оставшуюся жизнь проживший за границей, прекрасный знаток классической литературы, он имел право увидеть в нигилизме Базарова воинствующий нигилизм большевика и связать все события, произошедшие через полвека, с идеями, которые проповедовал Базаров.

Сейчас много говорят и пишут о надвигающейся экологической катастрофе. Исчезли многие виды животных и растений. Уменьшается озоновый слой. В больших городах не хватает питьевой воды. В разных точках планеты возникают различные катаклизмы: то землетрясения, то наводнения, всемирное потепление. Вы спросите, причём здесь нигилизм? Вспомним фразу Базарова: « Природа – это не храм, а мастерская ». На протяжении лет человек действительно относится к природе как к мастерской. Он придумывает новые высокие технологии, использует новейшие достижения химии, физики, генной инженерии. И в то же время не думает, что отбросы этих высоких технологий, всевозможные эксперименты наносят большой вред природе и самому человеку. И к природе мы должны относиться в первую очередь как к храму, а потом как к мастерской.

Проблема диалога человека и природы – проблема общечеловеческая. Она постоянно рассматривалась русской литературой как XIX, так и XX веков. Давайте сейчас прослушаем стихотворение Роберта Рождественского. Написанное с 70-годы оно, к сожалению, и сейчас остаётся актуальным.

***

Кромсаем лёд, меняем рек теченье,
Твердим о том, что дел невпроворот…
Но мы ещё придём просить прощенья
У этих рек, барханов и болот,
У самого гигантского восхода,
У самого мельчайшего малька…
Пока об этом думать неохота.
Сейчас нам не до этого
Пока.
Аэродромы, пирсы и перроны,
Леса без птиц и земли без воды…
Всё меньше – окружающей природы,
Всё больше – окружающей среды.

Да, вокруг нас всё меньше живой природы, всё больше зон, не пригодных для проживания человека: зона Чернобыля, зона Арала, зона Семипалатинска… А это результат бездумного вторжения в мир природы научно-технического прогресса.

Итак, нигилизм – это болезнь или лекарство от болезней?

Нигилизм – очень знакомая нашей стране болезнь, которая приносила беды, страдания, смерть. Получается, что Базаров – герой всех времён и народов, рождающийся в любой стране, где нет социальной справедливости и благополучия. Нигилистическая философия несостоятельна, т.к. она, отрицая духовную жизнь, отрицает и нравственные принципы. Любовь, природа, искусство – не просто высокие слова. Это фундаментальные понятия, лежащие в основе человеческой нравственности.

Мы должны понять, что есть на свете такие ценности, которые отрицать никак нельзя. Человек не должен восставать против тех законов, которые не им определены, а продиктованы…Богом ли, природой ли – как знать? Они непреложны. Это закон любви к жизни и любви к людям, закон стремления к счастью и закон наслаждения красотой…

Слайд №

Взгляните, как прекрасна наша земля в любое время года! Воспитывайте в себе жалость к сломанному дереву, к брошенной собаке. А когда вырастете и станете рабочими, строителями, инженерами, умейте думать не только о производстве, но и о нашей земле, о природе.

В романе Тургенева побеждает то, что естественно: возвращается в родительский дом Аркадий, создаются семьи, основанные на любви, а непокорного, жёсткого, колючего Базарова и после его смерти по-прежнему любят и помнят его родители.

Нужно понять: отрицая природу, отрицаешь сам себя, свою жизнь как часть природы человека.

Пусть наш сегодняшний урок закончат финальные строчки романа Тургенева. Пусть прозвучат они как гимн, прославляющий природу, любовь, жизнь!

Слайд

«Неужели любовь, святая, преданная любовь не всесильна? О нет! Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце не скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами: не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии «равнодушной» природы; они говорят также о вечном примирении и о жизни бесконечной…»

Слайд

Задание на дом.

1 группа – написать сочинение – эссе «Мои размышления по поводу урока «Нигилизм и его последствия».

2 группа – письменный ответ на вопрос «Как я понимаю нигилизм».

Экзистенциальный нигилизм в литературе: книги и цитаты

Примеры ранней литературы

Возможно, один из наиболее запоминающихся примеров экзистенциального нигилизма в литературе — это книга Macbeth . Когда Макбет готовится к битве с Малькольмом, он узнает, что его жена мертва. Он восклицает, что «Жизнь — всего лишь ходячая тень, плохой игрок / Которая стоит и тревожит его час на сцене / А потом его больше не слышат». Макбет смотрит на жизнь и обнаруживает, что она лишена смысла. Это приходит и уходит, а потом просто заканчивается.Идея о том, что жизнь — это «ходячая тень», которую «больше не слышат», говорит об идее экзистенциального нигилизма. Можно также рассмотреть монолог Гамлета, в котором он спрашивает: «Быть ​​или не быть». Хотя Гамлет действительно приходит к тому, чтобы найти какой-то смысл в жизни, он заходит так далеко, что размышляет о том, что смертью «мы заканчиваем / Боль в сердце и тысяча природных потрясений / Эта плоть является наследницей».

Еще одна знакомая работа. с нигилизмом ассоциируется « Записок из подполья» Федора Достоевского. Хотя рассказчик романа действительно заявляет, что «умный человек не может серьезно стать кем-либо», он также говорит, что «работа делает человека хорошим и честным.«Работа, — выдвигает он, — дает человеку цель . С точки зрения экзистенциального нигилизма творчество Достоевского важно из-за его влияния на других авторов, развивавших эту тему в своих литературных произведениях. Один автор, в частности, использует идеи Достоевского для развития своих собственных идей по этой теме; экзистенциальный нигилизм выглядит полностью сформированным в трудах французского философа 20 века Альбера Камю.

Альбер Камю

В эссе 1942 года, озаглавленном Миф о Сизифе , Камю излагает греческий миф, в котором Сизиф обречен вечно толкать камень в гору только для того, чтобы он снова и снова катился вниз », все существо направлено на то, чтобы ничего не достичь.Он соотносит миф с реальностью нашей жизни. В отличие от вывода подполья Достоевского, Камю пишет, что у работы нет цели. Все это несущественно. Он развивает эту идею в своем романе « Чума». Когда Риэ, врач, осматривает старика, пациент спрашивает: «Что это значит -« чума »? Просто жизнь, не более того ». Как и в случае с работой, чума демонстрирует, что в жизни нет цели или значения. Это просто так. Риэ приходит к выводу, что, хотя он может помочь некоторым выжить, в конце концов они все умрут, так в чем смысл?

Осознание ничтожества человека также преобладает в романе Камю Незнакомец .В первом отрывке рассказчик говорит читателю, что «Маман умерла сегодня … Это ничего не значит». Чуть позже в романе рассказчик находится с женщиной, Мари. Она говорит ему, что любит его, но он отвечает: «Это (не) ничего не значит». Позже он объясняет, что «Ничего, ничего не имело значения». Позже, когда рассказчик говорит, что «Собака Саламано стоил столько же, сколько и его жена », — это показывает, что ни у одной жизни нет большей цели, чем у другой. Все это несущественно. Все наши действия бессмысленны, так как все умирают.

Таким образом, во многих отношениях экзистенциальный нигилизм преобладает в творчестве Камю. Его персонажи определяют жизнь как лишенную какой-либо цели или смысла. Незначительность жизни подчеркивается цитатой из The Stranger .

Недавние примеры

Экзистенциальный нигилизм, обнаруживаемый в работах Камю, также можно найти в романе Луи-Фердинанда Селин « Путешествие в конец ночи». Роман представляет собой очень мрачный взгляд на человечество. Что касается экзистенциального нигилизма, роман комментирует монтажников и то, как они «движутся, но почти не двигаются, как если бы они боролись с чем-то невозможным.«У их задачи нет конца или цели, как указывает Камю в The Plague . Идея доведена до крайности в книге Сэмюэля Беккета «В ожидании Годо ». Владимир и Эстрагон ждут того, кто никогда не придет. Они растрачивают свои жизни, признавая, что им «больше нечего делать здесь … и больше нигде». Ожидание не имеет никакого значения или цели. Эстрагон даже признает, что «Всю свою паршивую жизнь я ползал по грязи». Какой цели или значения он достиг? Никто.

Рассказчик Бойцовского клуба Чака Паланика имеет похожие мысли. Паланик говорит нам, что «только в смерти мы имеем имена». Фактически, « все — ничто, ». Эти цитаты поддерживают основные принципы экзистенциального нигилизма, но роман не полностью соответствует этому мировоззрению. . Например, бойцовский клуб придает смысл жизни людей. Это позволяет им почувствовать, что они чего-то достигли, и дает им повод с нетерпением ждать, создавая чувство надежды на то, что жизнь не мрачна или пуста.Истинный экзистенциальный нигилизм заставил бы вас поверить в обратное.

Краткое содержание урока

Философская идея экзистенциального нигилизма состоит в том, что жизнь не имеет цели или ценности, и что существование человека ничтожно . Это все значит ничего . Эта идея исследуется в ряде различных литературных произведений, но не всегда полностью развита. Один из самых ранних литературных примеров — это книга Шекспира Macbeth . Другие известные авторы, такие как Селин, Беккет и Паланик, исследуют различные аспекты экзистенциального нигилизма, но наиболее глубоко экзистенциальный нигилизм исследует Альбер Камю.Идея незначительности и бесцельности наиболее ярко проявляется в его романах The Stranger и The Plague . В то время как его работы находились под влиянием других, его романы продолжают влиять на других, которые пытаются полностью понять концепцию экзистенциального нигилизма через литературу.

6 нигилистических художественных произведений

Нигилизм Определение: Философское учение, которое предполагает неверие в один или несколько, по общему мнению, значимых аспектов жизни.Чаще всего нигилизм представлен в форме экзистенциального нигилизма, который утверждает, что жизнь не имеет объективного смысла, цели или внутренней ценности … (подробнее)

В литературе термин «нигилизм» впервые популяризировал русский писатель XIX века Иван Тургенев в его романе « Отцы и дети» .

Пост на этой неделе посвящен шести художественным произведениям, которые можно охарактеризовать как нигилистические. Они представлены в том порядке, в котором были опубликованы.Щелкните по ссылкам, чтобы прочитать мои обзоры.

Сердце тьмы Джозеф Конрад (1899)

Сердце тьмы — тревожная многослойная история о том, что может произойти, когда человек существует вне ограничений цивилизации. Читателям предлагается поставить под сомнение существование бытия.

Мой обзор: Сердце тьмы — это новелла о пароходе, плывущем по реке через джунгли Конго в поисках мистера Курца, таинственного торговца слоновой костью, который, как сообщается, стал уроженцем … (подробнее)

Метаморфозы Франца Кафки (1915)

«Метаморфоза » — мрачная экзистенциальная нигилистическая история, в которой говорится о человеческом состоянии и тщетности жизни.Читатель оценил его черный юмор.

Мой отзыв: Главный герой Грегор Замза просыпается однажды утром и обнаруживает, что он превратился в жука. Эта неловкая ситуация усугубляется, когда босс Грегора появляется в его доме … (подробнее)

Роман с кокаином М. Агеева (1934)

Роман с кокаином — это нигилистический роман о подростковом возрасте и зависимости, который был назван Достоевским из-за тщательного психологического исследования его главного героя.

Мой обзор: Действие романа « с кокаином» «», действие которого происходит непосредственно перед и после революции в России, повествует о жизни Вадима, московского подростка и студента. Вадим склонен к ненависти к самому себе … (подробнее)

Чума Альбера Камю (1947)

Многие считают книгу экзистенциальной нигилистической классикой « Чума» — философский труд, исследующий абсурдизм; человеческая склонность пытаться найти смысл жизни, но безуспешно.

Мой отзыв: В прибрежном алжирском городке Оран взрыв популяции крыс не остался незамеченным. Вскоре заражение внезапно прекращается с загадочной гибелью крыс. … (подробнее)

Меньше нуля, Брет Истон Эллис (1985)

Дебютный роман Истона Эллиса представляет собой нигилистический рассказ о жизни в Лос-Анджелесе 1980-х годов с использованием социальных комментариев и бессюжетного реализма, « Меньше нуля» — это графический и тревожный роман, неумолимый в своей мрачности.

My Review: Действие происходит в Лос-Анджелесе 1980-х годов, история рассказывает о восемнадцатилетнем Клэе, который вернулся домой на Рождество из колледжа в Нью-Гэмпшире. Клей немедленно возвращается в социальную жизнь Лос-Анджелеса, проводя свое время … (подробнее)

Дроссель Чака Паланика (2001)

Этот нигилистический роман о нашей врожденной жажде внимания и фундаментальной природе зависимости. Его главный герой имеет склонность намеренно подавиться едой в дорогих ресторанах.

Мой обзор: Главный герой, Виктор Манчини, сексуальный наркоман, работающий в парке исторической реконструкции восемнадцатого века. Виктор посещает различные группы поддержки сексуальной зависимости, где встречается со многими … (подробнее)

Щелкните здесь, чтобы подписаться на мой ежемесячный информационный бюллетень, посвященный книгам.

Нравится:

Нравится Загрузка …

Связанные

Ложки нет: 7 книг для нигилиста

Праздники — прекрасное время для размышлений о тщетности существования.Альбер Камю, Бретт Истон Эллис и старый Уилл Шекспир, возможно, смогут порадовать себя начинкой, если вы не совсем чувствуете радость от предстоящего сезона. Если сальник действительно есть, то есть.

Термин «нигилизм» может использоваться довольно широко в самых разных контекстах, но в целом он сводится к идее, что ничто — ни вы, ни ваши убеждения, ни ваши действия, ни окружающий их мир — не имеет значения. Вселенная, в которой мы живем, не имеет внутренней ценности, и ничто из того, что мы делаем, никогда не придаст ей ценности.Некоторые из нижеследующих заголовков полностью охватывают эту концепцию, в то время как другие используют нигилизм как рычаг воздействия на другие темы. Идеология удивительно трудная для точного определения, критик и философ Николай Страхов, возможно, подошел ближе всего, когда сказал: «Сам по себе нигилизм почти не существует, хотя нельзя отрицать тот факт, что нигилисты существуют».

---

1. «Краткая история разложения» Э. М. Чорана.

Чоран был румынским писателем и философом, автором дополнительных веселых названий, таких как На высотах отчаяния и Проблемы с рождением .Но не все так безрадостно (ладно, может, и так). Чоран противопоставляет абсурд человеческого существования остроумием, искусной прозой и даже юмором. В одном из интервью он рассказал об инциденте, когда его мать сказала ему, что сделала бы аборт, если бы знала, что он будет таким несчастным. Вместо того, чтобы быть опечаленным этим замечанием, он, как сообщается, нашел утешение в том, что его жизнь была чистой случайностью. Интересный парень, мягко говоря.

2. «Грендель» Джона Гарднера.

Гарднер пересматривает традиционную сказку о Беовульф с рядом сложных и несколько тревожных изменений.Наблюдая за человечеством издалека в течение многих лет, Грендель ищет совета у дракона, который сообщает ему, что все социальные структуры бесполезны в бессмысленном по своей сути мире. Книга заканчивается тем, что Грендель истекает кровью в бездну. «Бедный Грендель попал в аварию. . . Так что можете все вы ». В этой версии древней легенды нет разделения на героев и монстров.

3. «Незнакомец» Альбера Камю

Камю, возможно, был больше экзистенциалистом, но он был глубоко озабочен концепцией нигилизма.Он усердно работал, чтобы доказать обоснованность существования, и последовали неоднозначные результаты. The Stranger анализирует иррациональность человечества и вселенной через призму убийства, не имевшего мотива, что является очень актуальной темой для любого, кто включал новости в любой момент своей жизни. Чтобы узнать больше о Камю, нигилизме и его влиянии Достоевского, перейдите в это интервью 1959 года.

4. «Меньше нуля» Бретта Истона Эллиса.

« Less Than Zero » больше, чем любой из других изданий в этом списке, исследует роль потребительства и материальной культуры в смысле жизни.Его главные герои ведут преувеличенную жизнь, полную дикого излишеств и постоянных вечеринок, но драматизация их действий также вызывает леденящие кровь мысли и на гораздо более обычных людей. Мы называем знаменитостей мелкими и никчемными, но разве мы на самом деле лучше?

5. «Отцы и дети» Ивана Тургенева.

Тургенев в некотором роде является дедушкой нигилизма, известного популяризацией этого термина с публикацией Отцов и сыновей в девятнадцатом веке.Среди русских писателей этого периода (когда нигилизм был также прозвищем политического движения) есть довольно много названий, из которых можно выбрать в том же духе. Роман Достоевского « Братья Карамазовы » — один из наиболее часто упоминаемых. Там Достоевский писал: «Если Бога нет, все дозволено».

6. «Зов Ктулху и другие странные истории» Х.П. Лавкрафт

Есть много потенциальных ярлыков, которые можно было бы прикрепить к Лавкрафту, но мы говорим о человеке, который когда-то назвал человечество «жалкими обитателями жалкой маленькой мухи на заднем дворе микроскопической вселенной».Мифология Лавкрафта неоднократно возвращается к идее огромного и незаинтересованного космоса, в котором человеческие потребности и желания в основном бесполезны.

7. «Троил и Крессида» Уильяма Шекспира.

Троил и Крессида , которые часто называют «проблемной игрой», могут быть самыми мрачными из творений Барда. Основываясь на средневековых сказках Трои и Гомера Илиада , Шекспир создает жестокие карикатуры на мифических героев в образе чистокровных свиней и высокомерных дураков.Любовь никого не спасает и (предупреждение о спойлере) почти все умирают. Хотя « Троил» и «Крессида » называли сатирой, критик Гарольд Блум точно заметил, что «горечь пьесы превосходит пределы сатиры».

---

Примечание: если вы верите в занесение вещей в списки или списки для чтения, велики шансы, что вы, вероятно, не полный нигилист. Кроме того, возможно, невозможно написать что-либо о нигилизме, не упомянув хотя бы раз Фридриха Ницше.Итак, поехали: Ницше.

Изучая этот список, я обнаружил очень мало о какой-либо связи между нигилизмом и женщинами или писателями из числа меньшинств. Тем не менее, я собираюсь добавить номер «Освободительное движение женщин в России: феминизм, нигилизм и большевизм» Ричарда Стайта в качестве рекомендованного к прочтению для получения дополнительной информации об истории этого термина и этоса.

Почему каждый должен быть нигилистом — Culturico

Нигилизм — это неверно истолкованное понятие в наши дни.Термин «нигилист» вульгарно предназначен для обозначения пессимистичного человека, который не находит значимых аспектов своей жизни. Однако что на самом деле означает мыслить нигилистически? В этой статье мы исследуем, почему нигилизм может быть конструктивным ментальным подходом, позволяющим освободить наш разум от невидимых культурных наложений, и смотреть на реальность и на нашу личную жизнь такими, какие они есть на самом деле.

В повседневной жизни термин « нигилист » обычно используется для обозначения человека, который формулирует только негативные мысли и находит только негативные аспекты своей жизни.По сути, «нигилист» часто считается синонимом «пессимиста». Хотя со временем это определение стало наиболее популярным с философской и психологической точки зрения, настоящий нигилист не придерживается того, что мы только что ввели. По этой причине в следующих абзацах я попытаюсь проиллюстрировать, что на самом деле означает мыслить нигилистически, и почему я считаю эту черту основополагающей добродетелью для развития критического мышления и самосознания.

Если нигилисты не пессимисты в прямом смысле слова, как мы можем их определить?

Пожалуй, самым простым определением нигилиста могло бы быть следующее: «Тот, кто думает, что в действительности нет внутреннего смысла или ценности.”

Попробуем подробнее остановиться на этой интеллектуальной позиции.
Поскольку люди неизбежно встроены в нашу культуру, в момент своего рождения мы вступаем в непосредственный контакт с помощью языка. Таким образом, человеческое понимание мира ограничено человеческим языком. Если вы родились в Италии и ваши родители итальянцы, этот язык будет первым подручным средством интерпретации реальности. Кроме того, невозможно передать культурный контент без использования слов, знаков или символов, обозначающих то, к чему они относятся.Отсюда следует, что то, что люди знают о реальности, — это не сама реальность, а язык, который люди используют для ее описания. В самом деле, мы уже видели, что определенные типы языка, такие как поэзия, хотя и не способны постичь реальность в себе, могут приписывать ей многогранный смысл, тем самым обогащая человеческое взаимодействие с ней.
Теперь давайте примем, что человеческое знание — это всего лишь крошечное, запутанное и предвзятое восприятие самой реальности, которое ускользает от человеческого понимания. Что у нас осталось? Конечно, у нас остался набор языков, которые не могут предоставить доступ к какому-либо внутреннему значению.
Таким образом, первый вызов, который принимает нигилист, является философским: все, что он заявляет, также является спорным. Независимо от традиции, которая тысячелетиями пыталась убедить людей в обратном. В истории нет прогресса, нет хороших или плохих цивилизаций. Культурное содержание, особенно то, что является неоспоримым основополагающим элементом существования человека, должно подвергаться сомнению. Согласно историку Ювалу Ноа Харари , каждый человек рождается в «воображаемом порядке», случайной человеческой надстройке, состоящей из прав, законов, добродетелей, грехов и т. Д. — что объективно не верно, но просто позволяет сотрудничать между людьми и способствует их благополучию (1) .Если бы вы выросли в 18 веке до нашей эры в Вавилонии, вы бы считали существование рабов «естественным». Но если вы родились после 1948 года, когда ООН официально провозгласила «Всеобщую декларацию прав человека», вы подумали бы об обратном, по крайней мере, в некоторых странах. Например, в 2020 году индийское общество по-прежнему разделено на касты, и люди убеждены, что у них меньше прав, чем у других.
Большая часть того, что древние цивилизации считали естественным, сейчас считается вымышленным, и это будет повторяться снова и снова в будущем.Каждая цивилизация структурно убеждена в своей подлинности, в отражении определенных законов, присущих Вселенной. Но это, по сути, неправда. Поэтому очевидно, что в истории человечества нет универсальной, неприкасаемой истины. Несмотря на мужество, необходимое для рационализации и принятия этого факта, нигилистам все же приходится иметь дело с развитием своей жизни. Одно дело мыслить логически, другое дело разбираться с психологическими последствиями. Таким образом, каждый из нас задается вопросом: если нет универсального значения в том, что я узнаю, в том, что я делаю, тогда какова цель моей жизни ?

Нигилизм.Мультфильм @ Dan Salinas для Culturico (авторское право)

Есть необычные литературные персонажи, олицетворяющие экзистенциальное состояние бессмысленной жизни. Один из лучших — главный герой романа Альберто Моравиа «Скука (2) », который считает, что обычные отношения между «вещами», устанавливаемые людьми, не имеют для него никакого значения. Например, во вступительной части книги он описывает свое взаимодействие со стаканом воды. Пока человек может представить себе предмет, наполненный жидкостью, как средство для питья, он может установить с этим предметом значимые отношения.Но что, если стакан воды, по своей сути, означал нечто совершенно иное, что принадлежит множеству значений, которые люди не могут понять?
Если задуматься, это изначальное психологическое состояние каждого человека, который в младенчестве должен научиться «человеческому» способу интерпретации реальности. Почему, например, ребенок плачет, когда его мама выключает свет? Потому что для ребенка темнота ничего не значит. Они не могут объяснить отсутствие света, поскольку у них не осталось интеллектуальных инструментов для познания мира.Поэтому, испытывая нигилизм, они впадают в отчаяние. Следовательно, культурный контекст, в котором растут новорожденные, — палка о двух концах. С одной стороны, это дает им необходимые инструменты для преодоления своих страданий и плодотворного взаимодействия с миром. Но с другой стороны, это негласно преподносится как единственно возможный способ справиться с реальностью. Как только взрослые осознают этот парадокс, как только они осознают, что имеют доступ только к ограниченной, предвзятой версии реальности, в концепции Моравии они испытывают беспрецедентное состояние скуки, в соответствии с которым мир становится абсурдным, теряя всю красоту и силу, и всякую всячину. имея в виду.

Возможно, в 1960 году, когда вышла книга Моравии «Скука», не было других слов, кроме «скука» или «вечная меланхолия», чтобы описать это умственное отношение. Но теперь мы с уверенностью можем назвать это депрессией .
Таким образом, можно сделать вывод, что философская позиция нигилиста может соответствовать психологическому состоянию депрессивного человека.

Но обязательно ли быть в депрессии чем-то плохим?

Давайте рассмотрим практический пример. Однажды вы просыпаетесь и чувствуете грусть, слабость и немотивированность, но не знаете почему.Допустим, вы не больны физически. В какой-то момент вы начинаете думать, что ваша жизнь больше не имеет смысла, поскольку вы чувствуете себя оторванным от своей повседневной жизни, возможно, даже от своих привязанностей. Через некоторое время вы понимаете, что годами придерживались определенных культурных черт, не подвергая их сомнению. Следовательно, вы понимаете, что все, что вы узнали о жизни, — это человеческая конструкция, в которую вы случайно попали только потому, что родились.

В стихотворении «Себе себе» (3) , Джакомо Леопарди точно описывает чувство, которое следует за этим осознанием.

Горько и утомительно,
Жизнь есть, не более: и мир — грязь.
А также:
Нашей расе Вера
Дала только смерть.

В своем крайнем материализме Леопарди говорит читателю, что единственная осязаемая, проверенная фактами цель каждой жизни на Земле — это конец. Когда мы смотрим на естественное поведение организмов, мы понимаем, что единственное неизбежное событие, с которым они сталкиваются, — это действительно смерть. Возвращаясь к предыдущему примеру, это именно то, что вы чувствуете, когда принимаете, что не выбрали сознательный путь своей жизни: вы чувствуете, что ваша жизнь ушла, и смертельные объятия — единственное логическое последствие, которого нужно ждать.

На данный момент предлагаются два варианта. Либо вы влюбляетесь в свои несчастья, либо соглашаетесь с тем, что нигилизм не является конечной точкой. Это ценное откровение о состоянии вашего самосознания.
Джакомо Леопарди, как и многие другие поэты, пожертвовал своим счастьем, чтобы наглядно проанализировать суть своего нигилизма. Он использовал свою поэзию как художественное средство, чтобы разоблачить бессознательное состояние каждого человеческого существа: что они являются жертвами культурной надстройки, которая дана как данность.
Разборка конструкции — это личное путешествие и путь к подлинности.

На самом деле мы живем в парадоксе: жизнь бессмысленна сама по себе, но людям нужен смысл, чтобы жить.
Попробуем хотя бы найти свою.

Симоне Редаэлли

Артикул:

1. Харари, Ю., Н., «Sapiens — Краткая история человечества», 2011
2. Моравия, А., «Скука», 1960
3. Леопарди, Г., «Себе», 1833

Поступила: 20.01.20, Готово: 02.04.20, Редакторы: Луиза Верницци, Александр Ф. Браун.

Нравится:

Нравится Загрузка …

Связанные

Нигилисты | Encyclopedia.com

начало в тургеневе
основные тенденции и принципы
постоянное влияние
библиография

В Европе конца девятнадцатого века термин нигилист часто использовался как синоним русского революционера.В России этот термин также применялся более конкретно к членам общественного движения, связанного с подопоколением радикалов, младшей когортой из шестидесятников (людей [восемнадцать] шестидесятых). Ученые рассматривали «нигилизм» этой когорты как симптом разочарования, вызванного неспособностью освобождения крепостных крестьян в 1861 году преобразовать Россию и одновременным сдвигом общественного мнения вправо. Это разочарование привело к субкультурной активности, поскольку впервые левые активисты и интеллектуалы стремились заметно отличиться от членов приличного общества.К концу 1860-х гг. Нигилизм как движение исчез. Несмотря на недолгий срок, его влияние на русский радикализм, общественную мысль и литературу было продолжительным.

Нигилист как культурный тип был представлен России на страницах романа. Базаров, эксцентричный юный герой романа Ивана Тургенева «Отцы и дети » (1862), странно одевается, говорит в резкой, конфронтационной манере и открыто выражает свое презрение к идеалам, которые лелеяли «отцы», представители поколения автора.Тургенев (1818–1883) называет своего героя нигилистом из-за его враждебности к ценностям и образу жизни образованной российской элиты. Базаров высмеивает отцов за их романтизм и, в частности, за их веру в искупительные качества искусства и святость любви, а также за их половинчатую приверженность улучшению положения крестьян. Его заявления о природе человеческих отношений, от брака до дружбы и сыновней привязанности, шокируют своей бесчувственностью.Для Базарова, желающего заменить отцовскую любовь к поэзии стремлением к науке, люди являются «организмами», и их эмоциональные потребности физиологичны, тогда как любовь — это функция сексуального влечения, а не отражение идеала красоты.

Роман Тургенева вызвал жаркие споры среди левых. Старшие шестидесятники в журнале Николая Чернышевского Современник (Современник) рассматривают Базарова как клеветническую атаку на радикалов, увековеченную либералом старшего поколения.Им не нравился ярлык нигилист, , и они не соглашались с грубостью Базарова, его менее галантными взглядами на секс, его пренебрежением к крестьянству и отсутствием политической программы. Напротив, 21-летний Дмитрий Писарев (1840–1868), критик журнала «Русское слово », предпочитаемого молодыми шестидесятниками, , воспринял тургеневское изображение молодого радикала как честное. если неполный. По словам Писарева, который должен был стать ведущим представителем нигилистов, Тургенев имел в виду отцов и детей не как клевету, а как вопрос.Роман спросил: «Кто вы, молодые?» В очерке «Базаров» (1862 г.) Писарев сформулировал ответ. Он описал вымышленного нигилиста как идеальный пример действительно эмансипированной личности и представил его как образец для подражания для своих читателей. Отрицательные черты Базарова изображены в сочувственном свете. Его очевидный эгоизм и цинизм изображались как естественное следствие его усилий отвергнуть все авторитеты и увидеть мир без приукрашенных романтических иллюзий. Если Базаров

---

казался грубым, то только потому, что другим не нравились его взгляды.Если Базаров выглядел в компании беспокойным, несчастным или неприятным, то не потому, что хотел обидеть, а потому, что понимал, что ему нет места в русском обществе.

Объясняя Базарова, Писарев инициировал попытку самоопределения, которое должно было стать центральной тенденцией нигилизма. При этом он помог своим современникам выработать кодекс поведения, воплощающий их отчуждение. То, что раньше было внутренним явлением, стало очевидным в первые годы 1860-х годов, когда нигилисты отказались от форм одежды, поведения и социальных отношений, которые интеллигенция ранее разделяла с дворянством.В то время как Писарев неохотно принял ярлык « нигилист», он предпочитал называть своих единомышленников-современников «реалистами», «мыслящими пролетариями» или «новыми людьми», потому что они не были нигилистами в классическом смысле этого слова. У них не было недостатка в убеждениях. Скорее они были философскими материалистами, которые хотели создать более справедливый общественный порядок. Если, в отличие от мужчин 1840-х годов и старшей когорты из шестидесятников, нигилисты не преследовали эту цель активно, то это было потому, что они не верили, что Россия готова; им не хватало оптимизма старших.Для Писарева первым шагом в преобразовании России были не революционные действия, социальные реформы или попытки обратиться к крестьянству, а воспитание класса интеллектуалов, который однажды возьмет на себя руководство проектом модернизации.

В видении Писарева реалисты должны были руководствоваться несколькими принципами. Главной из них была идея «раскрепощения личности». Прежде чем реалисты смогли работать над улучшением общества, им нужно было отвергнуть все авторитеты и тем самым освободить себя от смертоносных моральных ограничений мейнстрима.Это часто требовало отказа от образа жизни родителей и вступления в отношения с представителем противоположного пола, основанные на равенстве и вопреки обычаям брака. Другой принцип, «рациональный эгоизм», относился к утилитарному исчислению боли и удовольствия, с помощью которого реалисты должны были определить лучший способ жить своей собственной жизнью. Реалисты должны были принимать только те взгляды и поведение, которые можно было оправдать рациональными аргументами. В основе рационального эгоизма лежал отказ от альтруизма.Самоотверженный дух старой интеллигенции считался саморазрушительным. Реалисты могли одновременно преследовать собственное счастье и общее благо. Писарев также проповедовал «разрушение эстетики». Под эстетикой он имел в виду традиционные формы общественной жизни. Эстетика, часто наиболее ярко выраженная в искусстве, подавляла индивидуальность. Их разрушение, повлекшее за собой узко-утилитарное и часто враждебное отношение к литературе, было необходимым первым шагом в освобождении личности.Самым важным для Писарева было формирование неформальной программы обучения молодых радикалов. С помощью эссе по большому количеству предметов он предложил им список для чтения, который включал классиков европейской литературы и социальной мысли, но центральным элементом этой учебной программы были естественные науки. Наука обеспечит технологическую основу будущего процветания России, а ее методы предоставят реалистам средство отличить правду от фантазии.

В формулировании основных принципов нигилизма Писареву помогали другие писатели Русское слово, , в том числе Николай Соколов (1835–1889) и Варфоломей Зайцев (1842–1882).В то время как Чернышевский (1828–1889), лидер старшей когорты шестидесятников, технически не был нигилистом, его роман Что делать? (1863 г.) принял культурную программу нигилистов и предоставил наиболее полную иллюстрацию жизни «новых людей».

Трудно оценить с какой-либо точностью, исчислялись ли нигилисты сотнями или тысячами. Сообщения полиции, а также воспоминания радикалов и их противников свидетельствуют о появлении нигилистов в городах и поселках по всей стране.Часто именуемые Писаревщина (последователи Писарева) или Базаровщина (последователи Базарова), они выделялись своей необычной одеждой. Чиновники с подозрением относились к нигилизму не как к форме политической подрывной деятельности, а как к угрозе общественной морали, поскольку считалось, что нигилистические интеллектуалы развращают детей элиты. Следовательно, милиция Москвы и Санкт-Петербурга получила указание от начальства в МВД выявить всех нигилистов в столицах и принудить нигилисток (женщин-нигилисток), узнаваемых по темным очкам, коротко остриженным волосам, сигаретам и нетрадиционной одежде. , чтобы переодеться или скрыться от глаз общественности.Тем не менее, это явление оставалось призрачным, как продукт глубоко укоренившихся страхов общества по поводу модернизации, так и ответ на социальное движение. Полиция написала множество отчетов, но так и не смогла найти больше, чем горстку нигилистов. Тем не менее они преследовали лидеров движения. Русское слово и Современник были закрыты в 1866 году, а к 1870 году сотрудники Писарева оказались в тюрьме или ссылке. Писарев завершил большинство своих работ в тюрьме и умер в 1868 году в возрасте двадцати восьми лет, вскоре после освобождения.

Следующее поколение интеллигенции, так называемые народники 1870-х годов, выросли на нигилизме, но вскоре отвергли его. Для них Писарев, как и Базаров, был гедонистом, больше озабоченным собственными удовольствиями, чем благополучием своих соотечественников. Народники хотели вернуть акцент радикальной мысли на судьбу простых людей. Некоторые ученые предположили, что упор нигилистов на революционную элиту и личный бунт способствовал развитию анархистских и якобинских настроений в интеллигенции.Однако нигилистические интеллектуалы отвергли конспиративную политику и революционное насилие, характерные для этих движений, а русские анархисты и якобинцы обвиняли нигилистов в их крайнем индивидуализме. Тем не менее, даже после 1860-х годов нигилистические труды по-прежнему широко читались. Воспоминания о последних политических деятелях левого толка (включая большевиков и меньшевиков), а также представителей художественных и научных кругов свидетельствуют о важности произведений Писарева и других нигилистов в развитии их авторов.Хотя после 1870 года ведущие интеллектуалы перестали серьезно относиться к писаниям нигилистов, они превратились в литературу молодежи, приобщив несколько поколений прогрессивных людей старшего школьного возраста к оппозиционному духу интеллигенции и квазибогемной радикальной контркультуре, которую создали нигилисты. это останется центральной чертой русского радикализма до 1917 года. Хотя русские романисты 1860-х годов оставались в подавляющем большинстве враждебно настроенными к нигилизму, это их беспокоило. Федор Достоевский (1821–1881), Иван Гончаров (1812–1891), Николай Лесков (1831–1895), Алексей Писемский (1821–1881) и другие писали антинигилистические романы, центральными темами которых являются двойственное отношение к современности и страх перед обществом. дезинтеграция была аналогична таковой в полицейских отчетах.Косвенно, через литературу, русский нигилизм должен был повлиять на западную мысль. Например, Фридрих Ницше (1844–1900), автор некоторых из самых влиятельных европейских дискуссий о нигилизме, находился под влиянием представлений Достоевского о русском нигилизме.

См. Также Достоевский Федор; Гончаров, Иван; Интеллигенция; Нечаев, Сергей; Воля народа; Народники; Тургенев, Иван.

Брауэр, Дэниел Р. Обучение нигилистов: образование и радикализм в царской России. Ithaca, N.Y., 1975.

Coquart, Armand. Дмитрий Писарев (1840–1868) и теория русского нигилизма. Париж, 1946.

Мозер, Шарль А. Антинигилизм в русском романе 1860-х годов. Гаага, Нидерланды, 1964.

Позефски, Питер К. Нигилистическое воображение: Дмитрий Писарев и культурные истоки русского радикализма (1860–1868). Нью-Йорк, 2003.

Вентури, Франко. Корни революции: история народнических и социалистических движений в России девятнадцатого века. Перевод Фрэнсиса Хаскелла. Ред. Лондон, 2001.

Валицки, Анджей. История русской мысли от Просвещения до марксизма. Перевод Хильды Эндрюс-Русецкой. Стэнфорд, Калифорния, 1979.

Питер К. Позефски

Энциклопедия современной Европы: Европа 1789-1914: Энциклопедия эпохи промышленности и империи

Литература нигилизма | Автор: Поль де Ман

Эти две недавние книги о немецкой литературной традиции служат для того, чтобы показать, что весьма компетентное рассмотрение деталей может быть искажено вводящим в заблуждение общим взглядом.Обе работы посвящены одной и той же теме: развитию немецкой мысли и литературы, имевшему место в девятнадцатом и начале двадцатого века. Эрих Хеллер, который сейчас преподает в США после нескольких лет, проведенных в Англии, особенно известен своим сборником эссе The Disinherited Mind . Рецензируемая книга имеет аналогичную тематику: она содержит исследования Фауста и Шиллера, Ницше и Витгенштейна, а также заглавное эссе, интерпретирующее «романтический ум».Он интерпретирует период от Гете до Витгенштейна как развивающееся выражение единого центрального опыта, достаточно обширного, чтобы содержать аспекты веймарского классицизма, романтизма и постсимволистской поэзии и философии таких писателей, как Ницше и Рильке. Ссылки на другие национальные литературы еще больше расширяют рамки книги, предполагая всестороннее понимание Хеллером современной литературы и ее происхождения в девятнадцатом веке. Книга не историческая в академическом смысле, а эссеистическая, она столь же жива и полемична в мыслях, сколь удачна в выражении.Похоже, что цель Хеллера — пролить свет на нынешнее затруднительное положение человечества посредством критического анализа его интеллектуальных предшественников. Путешествие художника в интерьер — это «преданная» критика в лучшем смысле этого слова.

Рональд Грей, преподаватель немецкой литературы в Кембридже, не менее «предан», чем Хеллер, хотя его тон более академичен, а его книга более специализирована. Немецкая традиция в литературе состоит в основном из двух существенных исследований Манна и Рильке, и есть два дополнительных раздела, которые пытаются связать подробный анализ обоих писателей с политикой и интеллектуальной историей в целом.Охватываемый период ограничен: от эпохи Вильгельма (1871 г.) до поражения Гитлера (1945 г.), с очень скудными ссылками на более ранние классические и романтические периоды в немецкой литературе. На первый взгляд кажется, что есть некоторое несоответствие между подробным исследованием Грея Манна и Рильке и его обширным обзором политической и интеллектуальной истории. Но это несоответствие только кажущееся. Грей считает, что Манн и Рильке типичны для немецкого «разума» в целом, и именно качество этого разума он пытается определить.Тема книги Хеллера «Немецкая традиция в литературе » — это фундаментальный кризис мысли девятнадцатого века. Грей также не воздерживается от того, чтобы встать на чью-то сторону. Его книга более тематична, чем книга Хеллера, но еще более полемична; он без колебаний переходит от литературы и философии к политическим вопросам.

ОБЕ КНИГИ, открыто Грея и более косвенно, Хеллер предполагают, что немецкую философию и литературу, начиная с конца восемнадцатого века, следует призвать к объяснению того, что они составили интеллектуальную основу нацизма.Легко задним числом наивного историка Грей полагает, что Гете, Гегель, Фихте, Шеллинг, Шопенгауэр, Маркс, Вагнер, Ницше, Манн и Рильке — все они были частью общего заблуждения, которое в конечном итоге произвело Гитлера. Защищено христианской этикой и здравым смыслом эмпиризма. Грей надеется «отвлечь огромную жизненную силу последних лет от новых катастроф». Он предполагает, что эту задачу может выполнить только тот, кто стоит за пределами немецкой традиции и не обманут.В начале книги Грей заявляет, что «литературная критика в каком-либо собственном смысле почти не существует в Германии», тем самым лишая благонамеренных немцев никакой надежды на реабилитацию. Я не уверен, что мистер Грей воспримет эссе Эриха Хеллера как пример «правильной критики». Его многих лет в Англии, возможно, в глазах Грея, было недостаточно, чтобы очистить их автора, получившего образование в Праге, от всех следов мистицизма и мракобесия.

И все же Хеллер, кажется, тоже считает само собой разумеющимся, что общая гибель нависла над всей немецкой традицией, что «должен быть найден другой, лучший ответ» на взгляды, которые «порождают… многие сомнения.Его список виновных не полностью совпадал бы со списком Грея; Я полагаю, что Гете, например, не будет включен в это, в то время как Шиллер (которого Грей довольно легко отпускает), безусловно, включен. Он также дает понять, что реакция на традицию должна начинаться вслед за самой традицией, а не с незагрязненной, а изолированной точки зрения, которую занимает Грей. Но даже у Хеллера нет сомнений ни в единстве этой традиции, ни в том, что недавние события (не только нацизм) дискредитировали ее до такой степени, что теперь от нее следует отказаться.

Только любопытно упрощенное представление о взаимосвязи между литературной мыслью и политическим действием может трактовать литературу и политику как полностью изолированные внутри их собственных фиксированных сфер, но при этом настолько тесно взаимосвязанные, что переход может происходить от одного к другому, как от причины. к действию, без следа посредничества. Литературные анализы в книге Грея часто превосходны; но хотя в них полностью отсутствуют социологические и политические соображения, они, тем не менее, приводят к самым резким обобщениям относительно политической ответственности писателей.Можно было бы подумать, что после некоторых опытов этого столетия сложность взаимосвязи между мыслью и действием будет лучше понята. Показательный пример — нацистская Германия. Несоответствие между интеллектуальными ценностями и реальным поведением редко было настолько озадачивающим, как в данном случае. Никто не может утверждать (как и Грей), что нацистское движение каким-то образом укоренилось в почтенных и зрелых традициях. Во всяком случае, он отличался глубоким антиинтеллектуализмом и грубой, но эффективной игрой на самых примитивных массовых инстинктах, а также на недальновидных экономических интересах социальных классов, считавших себя обездоленными.Нацисты не получали особой поддержки со стороны немецких писателей и интеллектуалов и не очень стремились привлечь их в свои ряды.

Позже, когда режим был установлен и нуждался в респектабельности, была намеренная попытка интерпретировать определенные фигуры немецкого прошлого в гипер-националистических и даже расистских направлениях: Гете, Гельдерлин, Клейст и Ницше были наиболее часто искажены. таким образом. Эти попытки часто были смехотворными, но иногда достаточно эффективными, чтобы требовать решительной реакции.Некоторые из этих тенденций сохраняются и сегодня, но уже не остаются без внимания. Каждому, кто следит за немецкой критикой, которую мистер Грей уничтожает одним ударом, должно быть ясно, что сами поэты в своих произведениях обеспечивают очень адекватную защиту от таких искажений. Современные интерпретаторы Гельдерлина, Клейста и даже Ницше, такие как, среди прочего, Карл Левит, Беда Аллеман или Петер Сонди, без особого труда выявили это, хотя они все еще могут натолкнуться на удивительно сильные очаги сопротивления.Эти самые критики не найдут утешения в безапелляционной манере, с которой Грей справляется с таким сложным делом, как, например, Клейст, называя его без дальнейших квалификаций примером «безумного и жестокого национализма».

ЕСЛИ ГИТЛЕР ПОБЕДИЛ в Германии, то это произошло вопреки интеллектуальной традиции страны, а не из-за нее. Было trahison des clercs в той степени, в которой литературная мысль и политическая деятельность потеряли связь друг с другом.Проблема не в том, что философская традиция могла быть настолько ошибочной, а в том, что она могла так мало значить, когда это было наиболее необходимо. Ответственность лежит не на традиции, а на том, как она использовалась или игнорировалась, и это в первую очередь социологическая проблема. В этой традиции не было ничего, что отстаивало бы разделение ума и действия; в этом отношении немецкая мысль девятнадцатого века значительно опережает французскую и английскую мысли. Пессимизм и негатив, в которых и Хеллер, и Грей, кажется, так строго обвиняют его, вполне могли быть вызваны более глубоким осознанием исторических сил, которые привели к таким катастрофам, как нацизм.Ни философия, ни литература не в силах предотвратить деградацию человеческого духа и не в ее главной функции — предостеречь от этой деградации; Ницше можно справедливо критиковать за то, что он слишком много предупреждал и, возможно, недостаточно думал. Литература о нигилизме не обязательно является нигилистической, и следует осторожно относиться к писателям или обвинять их в событиях, произошедших после того, как они прекратили свое существование: восхвалять Руссо за Французскую революцию так же абсурдно, как винить Ницше за Гитлера.Это не означает, что философы и поэты не несут моральной или политической ответственности, даже если их работа аполитична. Но это означает, что эта ответственность должна оцениваться в рамках полного философского или литературного контекста их работы, а не их жизни, и тем более того влияния, которое их работа могла или не могла иметь на других людей. Реальные и сложные проблемы, которые немецкая традиция формулировала в течение последних двухсот лет, нельзя игнорировать, потому что они, как предполагается, привели к национальной катастрофе.

Поскольку в книге Грея отсутствует историческая перспектива, общие разделы остаются поверхностными и незавершенными. Эссе Эриха Хеллера гораздо ближе к настоящему обсуждению важных вопросов, но они также страдают определенной чрезмерной чувствительностью к национальным особенностям. Он преувеличивает важность немецкого влияния, когда заявляет, что «современный разум говорит по-немецки»; и он направляет свою критику на иллюзорную цель, когда видит, что содержание этого разума определяется национальными чертами.Национальные категории, применяемые к литературным и философским вопросам, всегда имеют тенденцию не попадать в цель; промежутки в сети и слишком рыхлые, и слишком тугие. Им не удается отсеять индивидуальные качества ума писателя и пренебрегать тенденцией к универсальности, присущей философии, а также поэзии. Это верно даже для таких «националистических» периодов, как XIX век. Аберрация, которая привела такую ​​фигуру, как Вагнер или, менее односторонне, Стефан Джордж, к принятию националистических взглядов, может быть понята только с точки зрения, которая больше не является национальной.Путаница проистекает именно из того факта, что нация, само по себе совершенно законное понятие, действует как заменитель чего-то более фундаментального и всеобъемлющего. Деятели недавнего немецкого прошлого — можно вспомнить таких расходящихся друг с другом писателей, как Брехт, Вальтер Беньямин и Карл Краус — уже отреагировали на это смешение ценностей. Реакция продолжается у некоторых из самых влиятельных представителей современной Германии: Адорно, Эрнста Блоха, Гюнтера Грасса и т. Д. Эти критики, активно занимающиеся «демифологизацией» национальных ценностей, обнаружили мощных предшественников среди писателей, которые здесь, косвенно или явно, подверглись нападению: Гельдерлин, Клейст и Ницше.Но и Грей, и Хеллер настолько ограничены национальной точкой зрения, что кажутся неспособными участвовать в этом предприятии. Критический национализм, редкость в Соединенных Штатах, частый грех среди европейских критиков, столь же распространенный во Франции и Англии, как и в Германии.

В ИХ АНАЛИЗЕ немецкой традиции оба автора сосредотачиваются на некоторых из одних и тех же целей и намекают на недостатки, которые не связаны между собой. Грей упрекает немецкую мысль в том, что она чрезмерно увлекается полярными противоположностями и оттуда переходит к широкому синтезу, игнорирующему сложность опыта.От «наивной» и «сентиментальной» поэзии Шиллера до противоположного отношения Ницше к Дионисию и Аполлину — две души, кажется, всегда воевали внутри немцев, как и внутри Фауста, в сердце и уме. И немецкая мысль переходит от этой полярности к широкому гегелевскому синтезу, игнорирующему сложность опыта. С этой точки зрения Грей повторяет общий упрек идеалистической философии во имя эмпиризма. Хеллер выделяет «внутренность», «уход Духа в человеческую субъективность» как главную характеристику традиции и интерпретирует это как преднамеренное отчуждение сознания от внешнего мира.В этом он находится в тесном согласии с длинной линией критиков, враждебных романтизму и постромантизму. Можно легко возразить, что эти характеристики не являются специфически немецкими, что во Франции происходило столько же системного строительства и что в Англии в тот же период преобладала сопоставимая «внутренность». Но этот аргумент позволил бы уйти от главного вопроса, поставленного на карту в обеих книгах. Хеллер, чей подход ни в коем случае не является таким узконациональным, как у Грея, с готовностью признал бы, что его сомнения в отношении романтической личности не ограничиваются ее немецкими проявлениями; его частые ссылки на французскую и английскую литературу проясняют это.Грей, с другой стороны, посвящает свою заключительную главу демонстрации британского иммунитета к немецкому заражению, рассматривая примеры немецкого влияния в девятнадцатом веке — Кольриджа, Карлайла, Патера, Арнольда и других — как если бы они были вакциной, которая сделала этот иммунитет возможный. Но когда он говорит об отдельных писателях, особенно о тех, которые ему нравятся (Кафка, Тракл, Хофманнсталь), он отказывается от некоторых своих общих представлений и раскрывает ценности человеческого сострадания и смирения, которым достаточно легко посочувствовать.И когда Хеллер в своей главе о романтическом уме предлагает достичь примирения между разумом и природой, преодолев крайнюю точку, достигнутую Гегелем и Рильке, он предлагает убедительную альтернативу романтическому внутреннему состоянию, тем самым продолжая и углубляя демонстрацию. которое началось в его предыдущем сборнике эссе ( The Disinherited Mind ) и которое в этой книге приобретает ясность и элегантность.

Это не имеет особого значения, если оба автора слишком охотно называют «немецким» общую черту романтического и постромантического интеллекта.Если бы их описание явления было правильным, название имело бы второстепенное значение. Не может быть никаких сомнений в авторитете, с которым оба подходят к этому сложному периоду, их понимание обостряется знанием традиции, против которой они восстают. Но нужно бросить им вызов и по этому более широкому вопросу. Несмотря на все различия между двумя книгами, обе искажают «путешествие художника во внутренний мир» по очень похожим причинам. И их диагноз исходит из сознания, которое не поняло себя так тщательно, как сознание художников и философов, которое оно намеревается интерпретировать.

Давайте возьмем для примера трактовку Хеллера и Грея Рильке, поэта, которому оба придают большое значение. Во многих отношениях Рильке очень уязвим для их стратегии, будучи менее устойчивым, чем Гегель или Ницше, которые имеют в своем распоряжении гораздо более широкий концептуальный аппарат. Эмоциональное использование Рильке термина «внутреннее состояние» дает Хеллеру множество цитат, которые звучат очень убедительно. И кажется уместным, что в своем обсуждении образов Рильке Грей упрекает поэта в использовании слов таким образом, который не соответствует нашему опыту поведения физических объектов.В качестве одного из своих примеров он приводит знаменитый отрывок из Второй элегии Дуино, в котором Рильке, стремясь передать полное значение своего центрального символа, Ангела, приводит к нему серию обозначений, кульминацией которых является слово , выделенное курсивом: « зеркала »:

зеркала , снова воплощающие свою собственную
непревзойденную красоту на своих
лицах

( Spiegel: die die enströmte
eigene Schönheit
wiederschöpfen zurück in das
eigene Antlitz.)

В обычном опыте наш реальный образ (который другие знают более объективно, чем мы сами), вероятно, будет разочаровывающе отличаться от нашего образа самих себя. В этом отношении мы не похожи на зеркала, поскольку наша реальность и отраженное сознание этой реальности не совпадают; обнаружение этого несоответствия может быть весьма тревожным переживанием, будь то переживание «телесной дряхлости» или моральной неадекватности. Существо, достаточно сильное, чтобы не испытать этого разочарования, действительно было бы похоже на зеркало; ведь изображения на обеих сторонах отражающей поверхности будут идентичными.И красота, физическая или моральная, такого существа увеличивалась бы этой самоуверенностью, точно так же, как некоторые из стихотворений Рильке описывают красоту женщины, усиленную одобрением, которое она может на мгновение получить от ее собственное изображение в зеркале:

Ваш собственный имидж, насколько вы богаты.
Утверждая себя, ты укрепляешь волосы и щеки…

(Gesteigert um dein Bild: wie bist du reich.
Dein Ja zu dir bejaht dir Haar und Wange…)

В этом смысле можно сказать, что источник красоты находится в зеркальном изображении, а не в самом объекте, что зеркало отражает великолепие изображения обратно на себя.Но мистер Грей придерживается того факта, что «зеркала не дают и не принимают обратно, как раз наоборот». Рильке действительно перевернул перспективу, потому что он не рассматривает зеркало как простой физический объект, а размышляет о том, каким образом оно как физический объект отличается от нашего опыта. То, как он использует язык, вынуждает нас, прежде всего, осознать особую странность зеркал (объектов, которые могут сделать объект и его отражение идентичными), а затем осознать, противопоставив существующее несоответствие. в нас самих.Более того, вызывая моменты, в течение которых это несоответствие исчезает, он раскрывает скрытый потенциал нашего существа.

Здесь нет ничего мистического или серьезно философского; это попытка осознать с помощью языка отношения между собой и окружающим миром. В результате этих усилий отношения оказываются настолько интимными и вовлеченными, что их уже невозможно выразить с помощью вводящей в заблуждение метафоры «внутреннего» и «внешнего» мира. Рильке пытается выйти за рамки полярностей, которые все еще воспринимаются его критиками как должное.Это, несомненно, имеет некоторое сходство с некоторыми аспектами феноменологической мысли, которые развивались примерно в то же время. Но Грей, несомненно, счел бы это дополнительным доказательством того, что «Рильке совершает насилие над внешним миром вещей, вынуждая их служить целям его« великой Идеи »» — тем более, что главные сторонники феноменологии, Гуссерль и Хайдеггер, оба являются немцами, и последние к тому же политически подозрительны. И все же феноменология — это как раз тот метод, который, согласно Гегелю, утверждает, что философия начинается не с «великой идеи», а с маленькой реальности, как это почти утомительно делает поэзия Рильке.

RILKE ПРИХОДИТ к КОНЦУ длительного отхода от крупных спекулятивных систем и установления эстетических норм, которые господствовали вплоть до восемнадцатого века. Это движение к большей детализации действительно можно описать, говоря словами Эриха Хеллера, как «путешествие во внутреннее», поскольку отправной точкой современной мысли является уже не данный порядок природного мира, а «я» в его отношении к нему. Мир. Акцент Хеллера на внутреннем мире показывает значительный прогресс по сравнению со многими более ранними определениями романтизма как пантеистического, иррационального единства с природой.Однако гораздо труднее проследить за ним в его объяснении причин, которые привели к его уходу. В творчестве Рильке, как и многих его романтических предшественников, эти причины изложены пространно и часто убедительно. Они возникают из-за растущего осознания существенной случайности человеческого состояния в сочетании с осознанием того, что многие психологические, философские и теологические взгляды не имеют другой цели, кроме как скрыть эту случайность от нашего понимания самих себя.Утверждение Рильке о себе происходит не как гордое прометеевское (или даже фаустианское) утверждение власти разума над природой, а происходит из чувства утраты и замешательства. То же самое верно и для большинства крупных поэтов и мыслителей того периода, хотя форма, в которой переживается это недоумение, конечно, значительно варьируется от писателя к писателю. Даже пресловутая «Воля к власти» Ницше обозначает не силу «я», а силу бытия, в которой «я» участвует чрезвычайно фрагментарно и косвенно.То, что потребовало бы обширной демонстрации в работе Ницше, совершенно очевидно у Рильке, который отождествляет власть с такими сущностями, как Ангел, которые явно сверхчеловеческие. Даже если «я» впоследствии может быть введено в заблуждение в результате еще одного иллюзорного примирения с миром природы (а это вполне может иметь место в случае с Рильке), оно изначально не соответствует таким ожиданиям. Во всех этих писателях внутреннее состояние всегда начинается с негативного момента, с переживания смирения.

Хеллер утверждает обратное.Его аргумент предполагает, что нам нужно только оправиться от романтического греха интеллектуальной гордости, чтобы вернуться к более гармоничному состоянию бытия. Отсюда его сильная настойчивость в том, что Фауст является архетипическим романтическим героем, что само по себе является спорным утверждением, поскольку многие иронии Гете по поводу его героя выражают сомнения современного ума в отношении иллюзий более ранней эпохи. Отсюда и совершенно вводящая в заблуждение путаница, созданная в эссе «Реалистическая ошибка» между желанием полного «понимания» себя и «рационального присвоения» мира, путаница, которая сокращает напряжение, из которого зародились шедевры реализма и постромантического символизма.Хеллер описывает мотивы, которые вернули художника-романтика к себе, как произвольное утверждение свободы, неспособность оставить в покое суверенное благо мира. Более того, он настоятельно предполагает, что это деструктивное вмешательство на самом деле обуславливается слабостью, бессилием, которое мстит за себя, уничтожая то, чем не может обладать. В его видении вещей в основе своей мягкий и гармоничный мир, в котором разум и тело находятся в унисон, противостоит жаждущему власти Духу, который рассматривает этот мир «только как сигнал к своим монологам».Дух, действующий из «принуждения, которое … не имеет в себе ничего от чувства необходимости», может прийти в упадок только тогда, когда он приведёт в исполнение смертный приговор, вынесенный миру чувств, и «ампутировал его как конечность». страдает болезнью здоровой конкретной реальности ». На протяжении всей книги внутреннее состояние ассоциируется с своевольным насилием. Художники-романтики — это «деспотические государи, которые обладают непредсказуемой властью из своих внутренних залов судебных заседаний». Рильке становится жертвой «духовного насилия, которое поддерживает хорошие манеры и внешность кротости», и в одном огромном нечестивом союзе все они объединяются в подготовке апокалипсиса, который вот-вот уничтожит всех нас.

В ходе своего анализа Хеллер не может не натолкнуться на великие негативные темы романтиков — силы за пределами нашей власти, которые угрожают нашему «я» и чье присутствие так ясно показывает, что романтическое движение началось не в слепоте гордыни. но в смирении размышлений: темы изменчивости, времени и смерти. Хеллеру смерть кажется выражением человеческой воли. Когда он сталкивается с этим в «Оде соловью» Китса, он дает знаменитым строкам «Теперь, более чем когда-либо кажется, что умереть богатым…» положительное прочтение, которое отрицает весь контекст стихотворения, и заставляет Китса звучать так, как будто он были уличены в очевидном проявлении недобросовестности Новалиса.

НО именно в трактовке романтического неоэллинизма его искажение наиболее отчетливо видно. Изображая резкий контраст между гармонией греческого искусства и разделением романтического ума, Хеллер предполагает, что романтическое отношение к Греции — это отношение ностальгической зависти, как у падшего человека к потерянному Эдемскому саду. Это действительно может быть очевидной темой у Винкельмана, в первой версии Шиллера «Боги Греции » или в некоторых более программных стихотворениях Джорджа; Английские читатели знакомы с темой из нехарактерного сонета наименее эллинского из английских романтиков Уильяма Вордсворта: «Мир слишком много с нами…» («Я бы предпочел быть / язычником, питаемым устаревшим вероучением…») .Но большинство романтиков быстро вышло за пределы этого настроения сожаления, и у самого глубоко эллинского из всех, Гельдерлина, оно никогда не появлялось в такой форме. Греция является для них великой элегической темой не потому, что они были настолько наивны, чтобы полагать, что греки были идентичны идеальному образу, проецируемому их скульптурами, а потому, что даже создание искусства, достаточно великого, чтобы достичь полупостоянства, не могло укрыться. Греция от разделения и разрушения. Неоэллинская тема для романтиков — это особая версия темы изменчивости и случайности, а не описание фактического состояния бытия, которое можно было бы вернуть, если бы у нас были только силы для этого.Уход за классическим искусством не демонстрирует извращенность Духа, который «хочет избавиться от всех чувственных препятствий», но раскрывает безвозвратно отрицательную силу времени. Гегель всегда так сильно настаивал на конкретном воплощенном аспекте Идеи и предъявлял высокие требования к искусству именно потому, что оно обязательно включает конкретное чувственное измерение; его вряд ли можно определить как безжалостного разрушителя реальности, каким его изображает Геллер, благодаря весьма одностороннему и недиалектическому прочтению отрывка из Лекций по эстетике .

В любой интерпретации романтизма вопрос мотива имеет определяющее значение: присутствие негативных компонентов в романтическом уме действительно становится признаком слабости, если они являются компенсирующими фантазиями чрезмерно проницательного духа. Если, с другой стороны, они являются результатом подлинного переживания реальности, то мы можем только похвалить этих писателей и мыслителей за то, что они приблизились к тому, чтобы показать нам наше состояние таким, какое оно есть на самом деле. Тогда проект выхода за рамки романтизма примет совершенно иное значение, чем то, которое предлагается в этих эссе.

Рядом с Фаустом Геллер предлагает романтического прототипа Гамлета; Гамлет — это «человек, который завещал современной литературе и одержим навязчивой озабоченностью« аутентичностью »». Это беспокойство, продолжает он, приводит к параличу, «потому что для Гамлета нет ничего, что могло бы соответствовать его внутреннему существу … Выбранное действие всегда, что бы он ни делал, грубо расходилось с тонким и неразборчивым текстом, написанным внутри. . » Возлагать всю вину за происходящее в Эльсиноре на Гамлета — все равно что обвинять немецких поэтов девятнадцатого века в последующем убийстве их цивилизации.«Подлинность», которая отличает Гамлета, вызвана не только привередливым желанием привести мир в соответствие с его невыразимым чувством самости, но и его знанием печального факта, который другие пытаются скрыть. Болезненная манера, в которой он обращается с этим знанием, вполне может быть далека от похвалы; Точно так же многие писатели-романтики и писатели-постромантики позволяют своему первоначальному озарению затеняться уклончивым или навязчивым поведением. Тем не менее ценность инсайта остается: хотим мы этого или нет, мы не можем спрятаться от требований его «подлинности».Романтический текст, с которым мы сталкиваемся, действительно тонкий, но он будет казаться неразборчивым только тем интерпретаторам, которые предпочитают не видеть то, что в нем говорится.

Преодоление нигилизма и поиск смысла в жизни

Почему нигилизм вреден для вашей психологии? Как можно работать над преодолением нигилизма?

Нигилизм — одно из главных препятствий, которое может встать на вашем пути при поиске смысла и практике логотерапии. Вот почему так важно преодоление нигилизма и нигилистических идей.

Узнайте больше о преодолении нигилизма в поисках смысла жизни и о том, как это может помочь вам в логотерапии.

Преодоление

Нигилизм

Опять же, нигилизм — это вера в бессмысленность жизни. Нигилизм, от которого мы страдаем сегодня, — это личный, частный нигилизм, от которого страдает каждый в одиночку. В конце концов, в том, что все бессмысленно, может быть немного духа товарищества. Вот почему так важно преодолеть нигилизм.

Логотерапия называет наш специфический нигилизм экзистенциальным разочарованием .Люди обычно разочаровываются в экзистенциальном плане тремя разными способами:

• Они разочаровываются в существовании как таковом, особенно в человеческом существовании.

• Разочарование из-за всего, что нужно для существования человека от момента к моменту, то есть «зачем мне все это делать?»
• Они разочарованы смыслом существования.
  • На вопрос , почему люди вообще существуют и для какой цели , т.е. «зачем мы вообще здесь?»
• Они разочарованы смыслом своего личного существования.
  • Кто-то пытается найти цель и смысл своей жизни, «т.е. зачем я здесь? »

Как только вы впадаете в одно из этих разочарований, , вы можете начать чувствовать себя пустым, далеким и бесцельным, и становится все труднее вырваться из этого эмоционального места . Логотерапия называет это место экзистенциальным вакуумом и подчеркивает важность преодоления нигилизма и нигилистических идей.

• Это было значимое явление 20-го века: опрос, проведенный во время выпуска 1992 года, показал, что 25% европейских студентов Франкла чувствовали разочарование в существовании и сомневались в смысле своей жизни.Среди американских студентов Франкла процент составлял подавляющее 60%. И не похоже, что в 21 веке он уменьшился.

Наше разочарование существованием в первую очередь всплывает, когда нам скучно. «Воскресный невроз» — это депрессия, которая поражает людей, которые переживают очень загруженную неделю только для того, чтобы дойти до воскресенья и от скуки осознают, насколько они недовольны своей жизнью, что существует некоторая внутренняя пустота, которая не заполнена. И, конечно же, с продолжающимся ростом автоматизации многие из наших повседневных целей будут лишены нас — роботы будут выполнять нашу работу.Это плюс увеличенная продолжительность жизни означает, что у нас, возможно, будет много лет старости, когда у нас не будет более масштабной социальной цели, такой как работа.

Продолжительное экзистенциальное разочарование может привести к депрессии, агрессии, зависимости или неврозам, которые представляют собой психические фиксации, которые приводят к различным симптомам стресса.

• Депрессия и даже самоубийство связаны с чувством бессмысленности и тем хуже, чем дольше кто-то остается в этом экзистенциальном вакууме.
• Злоупотребление властью может быть связано с этим экзистенциальным разочарованием — тот, кто разочарован собственной жизнью, часто теряет чувствительность к страданиям других людей или, что еще хуже, хочет причинить другим страдания, чтобы облегчить свои собственные.
• Исследование алкоголиков показало, что 90% страдали чувством бессмысленности. Другой исследовал наркоманов и обнаружил, что 100% из них согласны с тем, что «все кажется бессмысленным».

Вам может быть интересно, как мы сюда попали — , что могло вызвать экзистенциальный вакуум в масштабах всего поколения? Парадоксально, но это могло быть улучшение жилищных условий и свобода выбора.

• Ранние предки человека обладали животными инстинктами — выживать, есть и пить, находить убежище и производить потомство.Это врожденное поведение принимало множество автоматических решений, и не было особой необходимости (или способности) думать о большем значении.
• В ранней истории человечества, по мере развития интеллекта и рационального мышления, мы разорвали связи с некоторыми из наших самых основных животных инстинктов. По мере развития общества традиции заняли место биологии как движущего фактора наших решений.
  • Например, во многих обществах существовала традиция, согласно которой мужчины работали, а женщины заботились о доме — эта традиция фактически решала, что и мужчины, и женщины должны делать со своей жизнью, предотвращая бесцельный поиск смысла.

Но теперь, благодаря модернизации и большей свободе выбора, мы потеряли связь со многими старыми человеческими традициями, которыми мы руководствовались. Больше нет инстинктов или традиций, указывающих нам, что делать. Теперь мы должны решить для себя, что делать, и часто мы не знаем, что это такое, что приводит к потере смысла.

Логотерапия дает нам основу, которая помогает нам противостоять нигилизму: если мы предполагаем, что жизнь имеет смысл, и наша основная цель — найти этот смысл, тогда становится примерно , как найти этот смысл вместо того, чтобы сомневаться, существует ли смысл вообще. . По мнению Франкла, логотерапия — лучший способ преодолеть нигилизм, чем более традиционная и известная психотерапия.

• Психотерапия, школа мысли Зигмунда Фрейда, утверждающая, что людьми движет удовольствие, является рефлексивной терапией: она предполагает, что наше текущее поведение определяется нашим прошлым опытом, и, размышляя о своем прошлом, мы можем понять, кем мы являемся.

  No related posts.